Глава 4
Катя, Виталий и Николай столкнули с берега в воду небольшую надувную лодку и, работая веслами, пошли к судну. Танкер возвышался над волнами. С воды он казался куда большим, чем с мостков.
– Где будем высаживаться? – шепотом спросила Катя, в очередной раз аккуратно, чтобы не шуметь, загребая веслом.
– Предлагаю с кормы, – проговорил Зиганиди.
– На нос забраться проще, – заметил Саблин.
– Но там до самой надстройки практически открытое пространство, освещенное прожекторами, – возразила Катя. – Я отдаю предпочтение корме танкера.
– Нет, высаживаемся со стороны носа, – прекратил спор Саблин. – Противник меньше всего будет ждать нашего появления оттуда именно из-за открытого пространства.
Надувная лодка стала забирать правее. На танкере повернулся прожектор. Его свет скользнул по волнам, но лодка уже успела войти в тень, отбрасываемую судном.
– Вот видите!.. – назидательно произнес Виталий.
– Это на тренировке. Еще неизвестно, как пойдет дело в реальной обстановке.
Лодка подошла к борту судна, пловцы привязали ее к якорной цепи. Для подъема можно было воспользоваться арбалетом со стрелой-кошкой – забросить ее на борт и вскарабкаться по тросу. С танкера свисала якорная цепь. К тому же у членов мобильной группы имелись ручки-присоски. Такие штуки используются при переноске витринного стекла.
Саблин отдал предпочтение именно им. Ведь они приставали к корпусу судна абсолютно бесшумно.
Старший сержант нервно крутил головой, лежа на крыше надстройки. Своих людей он уже расставил на позиции. Толика напрягало то, что противник до сих пор так и не объявился. В то же время он прекрасно понимал, что затягивание штурма судна – это своеобразная психологическая атака, игра на нервах, призванная приблизить происходящее к реальным боевым действиям.
Ведь в отличие от настоящих террористов, которые захватили российский танкер и взяли в заложники членов его команды, бывшие десантники, выступающие сейчас в роли этих самых пиратов, были информированы морскими спецназовцами о готовящемся нападении. Они даже приблизительно знали, когда это случится.
Такое было неправильно уже само по себе. Ведь в реальности никто не станет предупреждать боевиков о подобных вещах. Но на учениях по-другому и быть не может. Поэтому, чтобы хоть частично сгладить противоречивый момент, каплей и его товарищи не торопили события. Они как бы давали понять бывшим десантникам, что условленное время уже миновало. Теперь вторжение на танкер могло произойти в любой момент.
Первым на форштевень судна взобрался Саблин, тут же откатился за палубную надстройку и укрылся за ней. Сделал он это как нельзя кстати. Ведь спустя пару секунд носовую часть танкера залил ярким светом мощный прожектор.
Каплей прищурился и поджал под себя ноги, чтобы не засветить ботинки. Виталий подстраховался, хотя тот десантник, который сейчас стоял за прожектором, вряд ли обратил бы внимание на столь мелкую деталь, как обувь. Причина банальна. Он и его товарищи настроились засечь на палубе судна всю троицу морских спецназовцев или хотя бы одного из них. Когда твой мозг настраивается лицезреть определенную картину, все остальное чудесным образом становится незаметным, отсеивается сознанием за ненадобностью.
Когда яркий луч, бьющий из прожектора, дрогнул и стал медленно перемещаться по палубе в сторону кормы, Виталий еле слышно свистнул. Это был сигнал к действию.
– Ну вот!.. Незаметное проникновение на танкер осуществлено. – Зиганиди спрятался за палубную надстройку и ухмыльнулся.
– Это да. А что мы дальше делать будем? – спросила Сабурова, присоединившаяся к мужчинам.
Этот вопрос ввел Саблина в ступор. Какое-то время он молча с удивлением смотрел на свою напарницу.
Виталий как бы спрашивал у нее этим взглядом:
«Почему ты этого не понимаешь? У нас же есть четкий план. Его и будем реализовывать».
Но вскоре удивление на его лице сменилось пониманием. Мол, въехал, сообразил, что ты имеешь в виду.
– Я, конечно, разделяю твое волнение, – тактично произнес каплей, – но давай договоримся на будущее. Раз уж мы выбрали определенный план действий, то не будем шарахаться из стороны в сторону. В конце концов, это учения, которые покажут, состоятелен он или нет. Хорошо?
Немного помявшись, Катя все же кивнула и выдавила из себя:
– Хорошо.
– Вот и славно, – проговорил Саблин, подбираясь. – Ну а теперь переходим к самому интересному. – С этими словами он извлек из рюкзака короткоствольный автомат с лазерным прицелом, заряженный пейнтбольными шариками, передернул затвор.
То же самое сделали и Зиганиди с Сабуровой. Больше не говоря ни слова, морские спецназовцы один за другим побежали по палубе. Они то и дело укрывались за надстройками, чтобы не попасть под мечущийся луч прожектора.
При этом Саблин, бегущий впереди своих товарищей, на несколько секунд задерживался у люков, попадающихся у него на пути, и дергал за ручки. Пока ни один из них не поддался ему. На поверку все они оказывались задраенными изнутри. Но Виталий не терял надежды, что нарвется на тот, который окажется открытым. Он даже наверняка знал, что так и будет. Ведь люков на судне было так много, что бывшие десантники наверняка забыли задраить один из них, может, даже несколько. Это обстоятельство увеличивало шансы морских спецназовцев просочиться внутрь танкера.
Наконец старания каплея были вознаграждены. Люк, расположенный ближе к середине палубы, поддался его усилиям. Не теряя ни секунды, Виталий, как они и договаривались, посторонился. Николай с Катей буквально нырнули в черный проем. Сабурова предусмотрительно задраила за собой люк. И не зря! По нему через миг прошелся луч прожектора, но Виталий Саблин уже успел уйти в тень надстройки.
Тактика, которой договорились придерживаться боевые пловцы, была следующей. Саблин должен был вступить с условными террористами в бой, отвлечь их внимание. Зиганиди с Сабуровой тем временем предстояло отыскать заложников и освободить их.
Катя и Николай пытались осмотреться в темноте, но она была непроглядной. Глаза никак не хотели адаптироваться, привыкать к ней.
– Грамотно! – похвалил Зиганиди бывших десантников. – Выключили повсюду свет, чтобы усложнить нам задачу.
– Погоди, никак не могу понять, куда нам следует продвигаться, – проговорила Катя, зажигая фонарик. – По логике, заложников должны держать подальше от палубы, от входов и выходов.
Луч фонаря прошелся по ржавым переборкам, а затем провалился в длинный, кажущийся бесконечным коридор.
– Вызывай в памяти синьки Нагибина, – предложил Зиганиди.
– Хороший совет. У тебя свои воспоминания на этот счет должны быть.
– В любом деле следует пользоваться логикой, если не хватает конкретной информации, – подсказал Николай.
– Попробуй так и сделать.
– Поставь себя на место бывших десантников. Они прячут девиц в каком-то помещении, после чего поднимаются на палубу. Что эти ребята делают, прежде чем выйти?
– Задраивают люки вблизи этого самого помещения, чтобы усложнить нам задачу, – тут же ответила Катя.
– Этот люк был открыт. Значит, заложников поблизости нет. Продвигаемся туда, где входы были задраены изнутри. Заложницы должны находиться где-то там.
Зиганиди шел первым, Катя подсвечивала фонариком. Продвигались они осторожно. Им приходилось считать повороты налево и направо, чтобы не потерять ориентацию.
Металлический пол коридора был гулким, отзывался эхом на каждый шаг, на любой неровный вздох. Зиганиди держал руку на спусковом крючке.
– Как думаешь, они не заметили, что мы поднялись на палубу? – тихо спросил он.
– Думаю, что нет. Иначе парни сразу открыли бы стрельбу.
– А если они решили устроить нам западню?
– Ты их переоцениваешь. Ребята наверняка сделали ставку на то, чтобы вообще не допустить нашего появления на судне. Ты дорогу запоминай.
– Она у меня в голове, записывается, как на лазерный диск. Гаси фонарь.
Сабурова не стала спрашивать, почему надо так поступить. Если напарник сказал «гаси», значит, для этого есть веские причины. Боевые пловцы стояли неподвижно, прислушивались, затаив дыхание. Темнота отзывалась звуками. Где-то что-то поскрипывало. Капала вода, гудел дизель-генератор.
– Мне показалось, что кто-то дышит, – пояснил Николай.
– Когда кажется, креститься надо, – посоветовала Катя.
– Пробовал. Не помогает, – абсолютно серьезно ответил Зиганиди. – Пошли дальше.
В это время Саблин уже сумел взобраться на надстройку и остаться незамеченным. Он распластался на крыше и осматривался. Пока Виталий сумел определить только прожекториста. Остальные парни надежно укрылись и могли в любой момент открыть стрельбу.
Предварительно Саблин определил для себя несколько вариантов начала боя. Если бы он увидел командира условных террористов – Толика, то сразу снял бы его прицельным выстрелом. Ликвидируешь командира, и противник будет дезорганизован. Справиться с остальными станет легче. Но Толика в десантуре тоже наверняка научили этой нехитрой премудрости. Вот он и замаскировался по полной.
Имелся еще один вариант – бросить гранату. Естественно, в данной обстановке не боевую, а светошумовую. Бросать не прицельно, а просто так, для отвлечения внимания, ради того, чтобы противник сам проявил себя. Заодно это был бы хороший сигнал для заложников. Они навели бы на себя освободителей криками и ударами по обшивке.
Но Виталий решил не спешить, дать Кате и Николаю возможность осмотреться в судовых лабиринтах, сориентироваться в них. Окончательный выбор Саблин сделал не сразу. Чтобы избежать жертв среди заложников, следовало уничтожать противников по одному.
Каплей соскользнул с крыши и, прячась в глубокой тени, стал подбираться к прожектору. Бывший десантник неторопливо поворачивал его, облизывая светом бортовые ограждения, палубу.
Саблин вынырнул из темноты за спиной прожекториста, молниеносным движением захватил его голову, зажал рот и уволок в темноту.
Там он приставил к горлу парня ребро ладони и шепнул:
– Это нож. Не дергайся.
– Мы так не договаривались, – выдавил из себя бывший десантник. – Это не по правилам.
– Для боевого пловца-диверсанта правил не существует. Для достижения цели все средства хороши. К твоей шее приставлен нож. Это факт. Где находится командир?
Бывший спецназовец решил поиграть в героя, дернулся, но тут же был остановлен. Ребро ладони сильней прижалось к его горлу.
– Где командир? Если жить хочешь, то говори.
– За рубкой укрылся.
– Где остальные?
Условный террорист сдал и прочих своих товарищей.
– Где заложники?
– Этого я не знаю. Честно. Командир их сам куда-то определил. Он каждый день меняет место.
– Верю, – включился в игру каплей. – Спасибо, – прошептал он и резко провел по шее условного противника ребром ладони.
– Не за что. А еще обещал сохранить мне жизнь, – проворчал тот.
– Правил не существует. Есть только цель, – напомнил Виталий и резко развернул прожектор в сторону надстройки.
Палуба мгновенно погрузилась в темноту, в ней и растворился Саблин.
«Убитый» террорист поднялся, отряхнул камуфляж.
– Мужики, меня зарезали как свинью. Возможно, я даже сдал кое-кого из вас, – крикнул он. – Пойду промочу горло портвейном.
В принципе, такое заявление не было предусмотрено сценарием. Трупы не говорят, а тем более не кричат. Но Саблин мысленно согласился с развитием событий. Прожекторист в реальной обстановке мог бы успеть что-то крикнуть или даже выстрелить.
Больше медлить было нельзя. Виталий выпустил очередь по рубке и тут же спрятался за выступом надстройки. Стекла густо покрыла краска, брызгавшая из разбившихся пейнтбольных шариков. Мгновенно застрочили два автомата. Парни стреляли неплохо, но Саблина не достали.
Конец ознакомительного фрагмента.