Начало…
I
Вторник, 4 августа, 17:23 (UTC[1]–4)
Трасса между Сан-Педро и Каламой
Пустыня Атакама. Чили
Джей-Ди был далеко не первым, кого обманула их детская внешность… Длинные тени стелились по сухой земле. Предзакатное солнце тусклым шаром висело перед лобовым стеклом, заливая салон «range rover’а» золотистым светом.
Разбитая донельзя дорога выскальзывала из-под капота и, то пропадая, то вновь всплывая из-под песка, шла к северо-западу. По ее сторонам простирались безводные сланцы и полузанесенные песком известковые скалы Атакамы, самой сухой пустыни на Земле. Далеко позади «range rover’а» возвышались голые хребты Анд, среди которых, как остроконечный нарост на теле ящера, выпячивался кратер Ликанкабура, шестикилометрового погасшего вулкана. Небесная синь заливала все вокруг, даже далеким горам придавая фиолетовый оттенок. Серебристый внедорожник уверенно пробивался к Каламе[2] – единственному населенному пункту в радиусе двухсот километров вокруг Сан-Педро, который имел право (прямо скажем, довольно сомнительное) называться городом[3]. Не считая Панамериканской магистрали и медных рудников около Антофагасты[4], на севере Чили не так уж много мест, несущих на себе печать цивилизации.
Джей-Ди Ричардсон, сорокапятилетний кардиохирург из Окленда (Новая Зеландия) отодвинул сидение вглубь салона, откинул спинку и вытянул утомленные ноги. Он провел все выходные, разъезжая по околицам Сан-Педро. Статный чилиец Флавио успел показать ему много интересного: Лунную долину, лагуну Чакса и лагуну Баррос-Негрос, а еще Мисканти – место отдыха розовых фламинго[5]. Заложив руки за голову, Ричардсон подумал, что не прочь остаться в Сан-Педро. Хотя бы на день. А если бы было можно, то и на неделю. Он даже пожалел, что в Каламе его дожидается Фрэнк.
Фрэнк Ди’Анно, товарищ Джея-Ди по колледжу, тоже волею судеб оказался в этой глуши. Но, в отличие от Ричардсона, который наслаждался отпуском, Ди’Анно был послан сюда в командировку. Фрэнк уже четвертый год работал в австралийской компании, производящей медицинское оборудование. Он приехал помочь с настройкой МРТ, магнитно-резонансного томографа, закупленного для местной больницы. «Шизанутый проект. Какому-то чинодралу из чилийского минздрава, – говорил Фрэнк, – взбрело в голову, что Каламе необходим МРТ. А то индейцам далеко ездить из пустыни в Антофагасту или Икике[6]. То, что 90% из них вообще не знают, что такое томография, а 95% ни разу в жизни не нуждались в услугах томографа, никого не остановило». Но деньги были уплачены, и Фрэнку пришлось ехать – помогать местным разбираться с новой техникой.
Узнав о планах друг друга, приятели договорились встретиться в Каламе – выпить по кружке пива. Если, конечно, в этом задрипанном городишке в середине Атакамы есть пиво…
– Что это? – вдруг спросил Джей-Ди, прикрывая глаза от солнца при помощи ладони.
– Где, синьор?
– Там, впереди, – Джей-Ди ткнул пальцем. – Слева от дороги.
Флавио посмотрел в указанном направлении. Несколько секунд он не видел ничего стоящего внимания, но потом на расстоянии в несколько сотен метров разглядел то, от чего его сердце подпрыгнуло, а потом стало тяжелым, как гиря, и сползло на несколько сантиметров вниз. Старик ударил по тормозам и остановил джип.
– Ты что, одурел? – разозлился доктор. – Я чуть не пробил башкой лобовое стекло!
Чилиец молчал, не сводя глаз с одинокой фигуры.
– Это человек, – сказал Ричардсон.
– Я… я не уверен, синьор… – хриплый голос старого индейца странно дребезжал.
– Говорю тебе – это мальчик. У меня зрение лучше.
И действительно, вдали стоял широкоплечий мускулистый паренек.
– С каких это пор в Атакаме водятся белокожие ребята? – попробовал пошутить Джей-Ди.
Чилиец снова не ответил. Ричардсон прищурился.
– Странно. Парень совсем голый, – солнечные лучи шли почти параллельно земле, вонзаясь в глаза, из-за чего Джей-Ди не разглядел надетые на парня обтягивающие серые плавки. – Откуда он тут взялся?
– Синьор, это не человек, – вдруг сказал Флавио.
– А кто же?
– Демон.
– Что? – поморщился доктор. – Флавио, ты…
– Два дня назад его видели в пустыне к северу от Сан-Педро.
– Какой к черту демон? – фыркнул Джей-Ди. – Что за гребаные предрассудки?!
Седоголовый чилиец включил первую передачу и вдавил в пол педаль газа. Взвыв, «range rover» рванул вперед.
Джей-Ди призадумался. С каждой секундой, приближавшей автомобиль к одинокой фигуре, его охватывало смятение. Белокожий мальчик стоял один-одинешенек посреди мертвой бескрайней пустыни, но не подавал голоса и не бежал к машине. Вообще ничего не делал. Стоял и смотрел. Такая сцена могла бы удивить даже на окраине цивилизованного поселка, где-нибудь в Новой Зеландии. В центре Атакамы она вызывала спазмы в животе.
Внедорожник на полной скорости пронесся мимо мальчика, обдав его пылью и мелкой каменной крошкой. Ничего не произошло. Вообще ничего. Джип удалялся. Мальчик, чуть наклонив голову, смотрел ему вслед.
Ричардсон закинул руку на сиденье и оглянулся.
– Это мираж, – произнес доктор, удивляясь, как сразу не догадался. – Обычный мираж. Парень стоит себе где-нибудь на пляже на берегу Тихого океана, а мы наблюдаем лишь его отражение.
– Синьор, вы ошибаетесь… – прошептал Флавио.
Косые лучи хорошо освещали фигуру мальчика. Джей-Ди наконец-то разглядел спортивные плавки и глаза… глаза, смотревшие прямо на него.
Вдруг в голове у кардиохирурга что-то щелкнуло. Секунду или две он не мог уловить, что именно. Но какая-то деталь увиденного не вписывалась в общую картину, упрямо не находя места в его логичном мозге. Доктор напрягся, даже наморщил лоб, но снова не смог понять, что же тут не так, что именно он прозевал.
Но вот до него дошло: мираж развернулся, наклонил голову и смотрел на них! Разглядывал их машину! Понимание нахлынуло столь быстро, что Ричардсон похолодел. По рукам и спине побежали мурашки. Парень не мираж. Не фантом. Ведь призрак не реагирует на то, что происходит вокруг.
Джей-Ди еще не успел полностью осознать свой вывод, как Флавио произнес:
– Это не мираж. – Вцепившись руками в руль, старый индеец испуганно поглядывал в зеркало заднего вида. – В Атакаме не бывает миражей, синьор…
Никаких сомнений: посреди пустыни стоял живой мальчик.
– Остановись! – приказал Джей-Ди.
– Синьор, умоляю вас, не надо…
– Я приказываю тебе немедленно остановиться!
Флавио неохотно нажал на тормоз и остановил машину.
– Синьор, вы не понимаете, что делаете, – бормотал шофер. – Это демон, его видели сразу в нескольких местах…
– Старый дурак, что ты несешь? – рассердился кардиохирург. – Там ребенок! Такой же реальный, как и мы с тобой. Мы не можем просто так бросить его в пустыне. – Джей-Ди на миг запнулся, обрадовавшись собственной догадке. – Откуда ты знаешь, может, где-то поблизости потерпел крушение пассажирский самолет, и этот мальчик – единственный уцелевший из всех пассажиров… Так и есть – он контуженный, поэтому так странно себя ведет.
Новозеландец отстегнул ремень безопасности, вышел из джипа и обошел машину.
Поднятая пыль рассасывалась, с чуть слышным шорохом оседая на землю. Мальчик по-прежнему стоял у дороги и разглядывал «range rover». От Ричардсона его отделяло несколько сотен метров. За парнем тянулась длинная, правильная по форме тень.
Джей-Ди помахал правой рукой.
Мальчик молниеносно отреагировал и помахал в ответ. Тоже правой.
Ричардсон довольно улыбнулся, мысленно обругав Флавио, и замаршировал вперед, по привычке широко размахивая руками. После первого же его шага мальчик сдвинулся с места и пошел ему навстречу… практически так же размахивая руками.
Приближаясь, Джей-Ди был вынужден отметить, что альтруизм его быстро выветрился. По спине опять забегали мурашки. Что-то, черт возьми, было не так. Что-то неладное с этим ребенком. Он не мог сообразить, что именно – Атакама сбивала с мысли. Доктор не страдал агорафобией, но осознание того, что бежать в случае какой-нибудь угрозы некуда (не потому, что действительно некуда – вся пустыня твоя, беги куда хочешь, – а потому, что бежать не имеет смысла: на десятки километров вокруг спрятаться негде), заставляла его сердце учащенно биться.
Вопреки этому Джей-Ди, не сбавляя темпа, продолжал удаляться от машины.
У мальчика была хорошая фигура: широкая грудь, крепкие ноги, накачанный пресс. Она могла бы показаться идеальной, если бы не голова. Она казалась непропорциональной из-за слишком выпуклой верхней части черепа. Вроде бы ничего сверхъестественного. Но все же легкая диспропорция бросалась в глаза.
Когда расстояние сократилось до сотни шагов, Джей-Ди почувствовал еще большее замешательство. На парне не было заметно ни синяков, ни ран, ни следов копоти – ничего, что говорило бы об авиакатастрофе. Он был чист, как ангел, и ничем не напоминал человека, только что выбравшегося из горящего самолета.
А потом – еще несколько шагов – и Ричардсон разглядел его лицо. Оно навеки отпечаталось в мозгу у доктора. Лицо у мальчика было застывшее, похожее на маску. Под мраморным лбом горели совсем не детские глаза, из которых прорывалось что-то черное. Зрачки искрились влажной синевой, но белки… белки были не просто покрасневшими, нет, они полностью пропитались багровой кровью.
Доктор вдруг понял, что в образе невинного ребенка к нему приближается нечто незнакомое и чужое.
В одно мгновение все перевернулось. Ужас – теперь уже не сомнение или смятение, – а настоящий ужас, как электрический разряд, пронзил тело доктора. Он даже клацнул зубами и остановился.
Одновременно остановилось и то существо… Клацнуло зубами…
Между ними были двадцать метров открытого пространства и бесконечная ватная тишина.
– Do you need help? – с трудом преодолевая растущую панику и желание броситься прочь, выговорил доктор. Здравый смысл неистово цеплялся за последнюю отчаянную мысль, что это все же человеческое существо. На случай, если парень не понимает по-английски, Джей-Ди повторил по-испански, тщательно выговаривая слова: – Necesita ayuda?[7]
Существо молчало. Правда, когда кардиохирург говорил, мальчик кривил и растягивал губы.
Джей-Ди почувствовал, как страх клещами передавливает горло. В висках напряженно стучала кровь. Ричарсон сделал глубокий вдох и попробовал еще раз. Последний. Запинаясь, пробормотал:
– У тебя все в порядке? Я просто подумал… мы можем помочь… подбросить тебя до…
И вот – снова! Белокожий мальчик беззвучно пошевелил губами. Затянутые кровавой пеленой глаза впились в лицо доктора. Парень будто бы пробовал что-то сказать, но не было слышно ни звука. Это выглядело настолько жутко, что Джей-Ди сделал несколько шагов назад.
Существо мгновенно отступило на такое же расстояние.
Доктор сглотнул слюну. Сухой серый ветер лизал их фигуры. С востока от Анд наползали сумерки, укрывая серым саваном эту мертвую землю. В голове у Ричардсона мелькнула догадка: «Он повторяет мои движения! Двигается точно, как я, и пытается говорить, когда говорю я». И это совсем не показалось ему забавным.
– Ну его все в задницу! – выругался Джей-Ди, развернулся и, вскидывая ноги, побежал к машине. Он бежал, прижав руку к груди, борясь со всплывающими перед глазами темными кругами и желанием обернуться и убедиться – тот, из пустыни, не гонится за ним.
Когда до джипа осталось несколько шагов, Джей-Ди попал ногой в яму, потерял равновесие и, вскрикнув, рухнул ничком. Дрожа всем телом и проклиная свою неуклюжесть, Ричардсон подтянул под себя колени, вскочил на ноги и… оглянулся. Парень стоял на прежнем месте и не сводил с доктора своих нестерпимо кровавых глаз.
Больше не оглядываясь, как рыба, хватая губами разреженный воздух пустыни, доктор рванул к машине.
– Синьор, это вы? Скажите, что это вы! – заорал Флавио, когда доктор, красный, как вареный рак, с немыслимо выпученными глазами шлепнулся на сиденье. – Скажите, что вы не обменялись с ним телами!
– Заводи быстрей машину, старый дурак! – гаркнул Джей-Ди, вытирая рукой кровь с царапины на щеке. – Не болтай глупостей! Какой, к черту, обмен телами?! Шевелись, Флавио!
– Я же вам говорил…
– Не болтай!!! Заводи джип! Уносим отсюда ноги!
– Слушаюсь, синьор… Слушаюсь…
«Range rover», волоча за собой шлейф пыли, рванул с места и понесся на запад.
Как раз в этот момент краешек солнечного диска задел линию горизонта.
II
Вторник, 4 августа, 17:56 (UTC –4)
73-й км шоссе № 25 «Кармен-Нпьто – Калама»
Пустыня Атакама
Текито Рейес попыхивал косячком и пел, держа руль одной рукой. Его грузовик – старенький пучеглазый «mercedes» – катил на север.
Ревела музыка. В магнитоле крутилась затертая аудиокассета с зажигательными песнями бразильской группы «Banda Calypso». Каким-то невероятным образом отделяя мелодию от тарахтения мотора, дребезжания кузова и хрипа динамиков, Текито подпевал солистке. Он не знал португальского, но все равно подпевал, старательно воспроизводя звуки, вылетавшие из черных колонок.
Текито Рейес был занятным парнем. Мать его была из племени мапуче[8], а отец был меланезийцем, некогда мигрировавшим в Антофагасту из далекой Тонги[9]. От матери Текито унаследовал худощавость, а от отца – черную, блестящую, будто покрытую олифой, кожу. Когда мальчику исполнилось семь лет, отец из-за неразрешимых проблем с чилийским правосудием смылся в Боливию. Смылся по-взрослому, поскольку с тех пор его никто не видел. Мать с того времени кое-как старалась вырастить сыночка.
За свои двадцать четыре Текито успел трижды отсидеть в тюрьме (в основном за мелкое хулиганство и употребление наркотиков), заработать свой первый миллион песо, успешно спустить его за игральными автоматами на Сантьяго-де-Чили, дважды жениться и один раз развестись. Теперь он занимался тем, что покупал товар в Антофагасте, столице этой области, и перепродавал его в Каламе. На этот раз кузов его грузовика был завален кухонной посудой, сельскохозяйственным инвентарем, саженцами, свежими овощами и разной хозяйственной мелочью.
Тайной слабостью Текито была марихуана. Чувство пронзительной эйфории, смешанное с безграничным пофигизмом, которое заливало тело после выкуренной сигаретки, каждый раз переносило его в другой мир, в параллельную реальность, где не было боли, тоски, отчаяния, съемных квартир, их грубых хозяев, тупых жестоких полицейских, а вместо этого присутствовала куча смешных (до колик в животе!) вещей.
Правда, парень стыдился своего пристрастия. Пожалуй, единственное, что за два десятилетия синьора Рейес смогла вбить в голову своему сыну, было понимание: наркотики – это зло. «Все наркоманы, – повторяла матрона, – люди конченые, безмозглые обезьяны с билетом в один конец до преисподней, где они будут вечно мучиться и жрать говно. Никого нет хуже… Конечно, если не считать адвентистов и свидетелей Иеговы». Текито не был уверен, следует ли считать настоящим, так сказать, полноценным наркоманом человека, который всего лишь покуривает травку. И это терзало его еще больше.
Так или иначе, а дорога в пустыне между Кармен-Альто и Каламой – едва ли не единственное место, где Текито мог спокойно свернуть косячок, а то и два подряд. Полиция сюда не наведывалась от сотворения мира. Встречные машины попадались редко, да и те всегда были видны издалека. Знай себе – держи руль и жми на газ.
Самокрутка догорела. По кабине растекся сизый дым. Текито перестал петь, наблюдая, как забавно дрожит зеркало бокового вида. Он еще никогда не видел, чтобы зеркало так смешно позвякивало. Через секунду чилиец хохотал так, что из глаз брызнули слезы.
– Господи! Трахайте меня, а я поплачу! Вы только гляньте!.. Зеркало! Ха-ха-ха! – заходился он хохотом, колотя ладонями по рулю. – Нет, ну я не могу!.. Зеркало! Ха-ха-ха!
Не переставая смеяться, Текито поднял глаза на дорогу и заметил мальчика. Пригляделся – точно пацан. Совсем юный, но рослый и мускулистый. Видно, спортсмен. Пацан был голый, не считая серовато-черных спортивных плавок, обтягивающих бедра.
Текито помотал головой из стороны в сторону – привидение не исчезло. Ясное дело, Текито только что по самые уши обдолбался марихуаной. Но все же был не настолько вмазанным, чтобы не понять – он мчится прямо на мальчика. И он бы затормозил или хотя бы попытался объехать, если бы не вопиющая бредовость и нереальность увиденного.
«Белокожий мальчик в одних трусах посреди пустыни за сотню километров от жилья, – промелькнуло в голове у Текито, – это бред. Полная ересь. Такого, на хрен, просто не бывает!» Еще больше сбивало с толку поведение мальчика. Любое существо, на которое прет многотонный грузовик, постарается побыстрее убраться с дороги и уж никак не будет торчать на месте как вкопанное. Именно из-за этого Текито Рейес решил, что перед ним галлюцинация – болезненный образ в его мозгу, вызванный курением чертовой травы. Поскольку такое с Текито случилось в первый раз, он испугался, чуть не намочил штаны, после чего резко, по-девичьи завизжал:
– А-а-а-а-а! – и нажал на педаль газа…
Мощный удар привел его в чувство. Руль вылетел из рук, двигатель всхрипнул, подавившись. Машину снесло вправо – в девственную пустыню.
Наконец, грузовик остановился, задрав нос, на небольшом пригорке. С обочины, шурша, посыпалась щебенка. Потом стало тихо. После оглушительной музыки и рева мотора тишина просто парализовала Текито. Если бы ему не было так страшно, он бы решил, что уже дал дуба.
В течение нескольких секунд Текито ошарашено разглядывал паутину трещин в левом нижнем углу лобового стекла. Потом дрожащими руками завел двигатель и включил фары. Сумерки уверенно подступали с востока, и Текито почему-то страшно не хотелось оставаться один на один в темноте с тем, что он сбил. Рокот мотора мало успокаивал, зато фара заработала. Правда, только одна – правая.
Текито вывалился из кабины и на ватных ногах взобрался на шоссе. Слева, неподалеку от места столкновения, среди осколков стекла, кусков металла с решетки радиатора и бурых пятен крови лежал белобрысый мальчик. Текито, всхлипывая, подошел к нему.
– Белый! – Шофер опустился на колени. – Срать и плакать! Я грохнул белого чувака!
Поддерживая голову мальчика одной рукой, чилиец оторопело смотрел на забрызганную кровью кожу, взлохмаченные русые волосы и неподвижно вытаращенные глаза, по-мертвому уставившиеся в равнодушное небо. Из многочисленных ран на накачанной груди и животе парня сочилась кровь.
Текито неожиданно понял, что его снова посадят, причем надолго.
– Он белый… – причитал горе-шофер, поглаживая пальцами светлые пряди. – Черт бы его взял, белый! Такой белый, что аж… – Неожиданная догадка вонзилась ему прямо в сердце: – Турист! Парень не местный! – тут Текито уже действительно запаниковал: – О Боже, я завалил туриста!!!
Убить белого путешественника в регионе, где только-только начали развивать туризм… За это не просто посадят. Его сожгут живьем, линчуют, четвертуют, а остатки бросят на съедение здешним ушастым лисичкам.
Вытянув шею, Текито огляделся по сторонам. Солнце село за песчаными холмами на западе. Дорога в обе стороны была пустой. Только ветер шуршал песком, и изредка вздыхала, приветствуя вечернюю прохладу, растрескавшаяся земля. Вокруг ни души. Мерзкая и скользкая, как земляной червь, мысль заползла перекупщику в голову. «Оттащить метров на триста от дороги. Ясный перец, тело будут искать, но пустыня умеет хранить свои тайны».
Чилиец еще раз воровато огляделся. Горизонт был пуст.
Текито резко нагнулся, подхватил тело мальчика под мышки и потащил в пустыню на запад от дороги. Мальчик оказался ужасно тяжелым. Хорошо тренированные мышцы всегда тяжелее студенистого жира. Через минуту Текито запыхался так, что даже потемнело в глазах.
– Ну и кабан! – выругался он, утирая пот со лба. – Как будто из свинца отлит!
Минуту-другую он отдыхал, присев на корточки, а потом поволок труп дальше, время от времени опасливо озираясь по сторонам.
– Господи, только бы никого не принесло, – руки Текито дрожали, как у неврастеника. – Господи, сделай так, чтоб никто не появился на дороге.
Сумерки сгущались. И становились острее звуки. Машина скрылась за холмом, но холостое тарахтение двигателя и рассеянный свет фары выдавали ее местонахождение.
Оттащив парня на достаточное расстояние, Текито остановился и долго восстанавливал дыхание. Руки и шорты чилийца почернели от крови. Ничего, выстирает дома.
Он успокоился (насколько это возможно в такой ситуации) и уже собрался идти обратно.
– Извини, парень, – сказал он на прощанье. – Я не хотел. Так уж вышло…
Неожиданно мальчик зашевелился. Текито вскрикнул и чуть не наложил в штаны (второй раз за вечер – черт!), но быстро сообразил, что мертвые не шевелятся. Значит, упитанный малыш-голыш жив! Спустя мгновение белобрысый мальчик снова дернулся и застонал. Раны на животе закровили.
– Говнюк! – завизжал Текито. – Так ты не сдох! – Он поднял руки и прокричал в темноту, обращаясь к Господу Богу, которого только что просил убрать всех нежелательных свидетелей с дороги: – Ну, ты только погляди – он не сдох, этот сукин сын! Мазефакер!
Мальчик открыл рот и беззвучно пошевелил губами. Глаза его ожили. Какое-то время они беспорядочно бегали, пока не сфокусировались на Текито. Зрачки сузились, а по распухшим белкам расплылась чернота. Ребенок таращился на чилийца с неистовством, совсем не свойственным двенадцатилетнему пацану, которого только что едва не закатали в асфальт. В глазах было что-то потустороннее, точно не человеческое, из-за чего от взгляда должно было бросать в дрожь. Но солнце уже село за горизонт, прохладная тьма заливала пустыню, и в сумерках Текито не стал вглядываться в лицо сбитого им паренька.
– Ублюдок, и что теперь с тобой делать? – Текито схватился за голову. – Лучше бы ты сдох, честное слово!
Вкрадчивый внутренний голос предательски зашептал: «Оставь его здесь… Брось выродка… И он умрет».
Закусив губу, перекупщик запрокинул голову и уставился в пустоту над головой, где постепенно друг за другом зажигались бесстрастные пятнышки звезд – единственные свидетели его преступления.
Текито был тем еще барыгой. Вороватым дебоширом. Возможно, однажды он превратится в конченого наркомана, «безмозглую обезьяну с билетом в один конец до преисподней». Но убийцей он не был и не собирался им становиться. Несмотря на то что его этому не учили, чилиец понимал: стать душегубом – это хуже, чем подсеть на героин. Это даже хуже, чем податься в адвентисты или свидетели Иеговы.
– Лучше б ты сдох! – прошипел Текито, опустился на корточки и, осторожно подняв, потащил белокожего найденыша обратно к машине.
Мальчик, стиснув зубы, хрипел. Текито чувствовал, как горячие мышцы на его теле подрагивают.
– Засранец… Гринго хренов… Козел беломордый… Ты что, первый раз в жизни встретил грузовик?.. Ты, видать, боксер какой-то или борец… И перестань истекать кровью! Сейчас же! Перестань… Я кому сказал?
В конце концов он втащил паренька в кабину грузовика. Положил на водительское сиденье, потом затолкал дальше в салон, кое-как зафиксировав ремнем безопасности. Сам сел за руль.
– Знаю, малец, мама была бы не в восторге, – дрожащими руками Текито скручивал косячок, – я и сам понимаю, как-то оно по-говняцки получается: в десять лет всю дорогу нюхать драп… – чилиец ухватил сигарету зубами, прикурил и, закатив глаза, глубоко затянулся. – Но ты меня извини, малец. Я не могу на свежую голову гнать под сто пятьдесят по этой, чтоб ее, долбаной «магистрали».
После этого опустил стояночный тормоз и погнал вперед, приговаривая сквозь зубы, как мантру: «Только не умирай, прошу… Только не отбрось копыта, малец…»
Стало совсем темно. На часах было 18:23.
III
Вторник, 4 августа, 19:38 (UTC –4)
Калама, Чили
Джей-Ди Ричардсон и Фрэнк Ди’Анно потягивали джин-тоник на террасе отеля. Больше в баре никого не было. Вечер был на удивление тихим и спокойным.
– Доктор Ди’Анно! – перегнувшись через стойку, окликнул бармен.
Фрэнк обернулся:
– Да, амиго? – улыбка все еще оставалась на его лице.
– Вас к телефону.
Фрэнк помрачнел:
– Это из клиники.
– Почему ты так уверен? – поинтересовался Джей-Ди.
– А кому еще в этом медвежьем углу австралийский инженер может понадобиться в полвосьмого вечера? Что-то уже натворили, эскулапы.
Австралиец нехотя пошел к телефону. Взял трубку. Долго слушал, несколько раз коротко отвечая. Недовольная гримаса постепенно сменялась удивлением.
Окончив разговор, Фрэнк торопливо вернулся к столику:
– Ты знаешь, старик, мне придется сгонять в клинику.
– Что-то с аппаратом?
– С томографом все в порядке, но… в больницу привезли мальчика. Кто-то из местных сбил его в пустыне. Никто не знает, откуда он взялся. Врачи хотят, чтобы я приехал, посмотрел.
– Белый мальчик? – словно невзначай уточнил Джей-Ди, чувствуя, как по спине пробежал холод.
– Что ты сказал?
– Я спросил – мальчик белый?
– Да, – ответил Ди’Анно и вдруг резко повернул голову. – Откуда ты знаешь? Я же тебе не говорил.
– Знаешь что? – ответил Джей-Ди. – Я поеду с тобой.
IV
Вторник, 4 августа, 20:14 (UTC –4)
Центральная клиническая больница Каламы
– Это он, – сказал Джей-Ди.
– Точно?
– Да. Никаких сомнений. Я видел его в пустыне по дороге из Сан-Педро. Вел себя он полностью неадекватно. Не удивительно, что попал под колеса.
– Он уже тогда был в одних плавках?
– Да, – кивнул Ричардсон.
– Почему же ты его не подобрал? – Ди’Анно исподлобья глянул на товарища.
– Я хотел. Но, говорю тебе, он был не в своем уме. Понимаешь… мальчик напугал меня… до смерти напугал.
– Напугал? – поднял брови Фрэнк. – Как это, бляха, понимать?
– А как хочешь, – отрезал Джей-Ди. – Я думал, что увидел привидение или демона. Он копировал меня.
Фрэнк Ди’Анно засунул руки в карманы больничного халата. Что такого мог сделать этот десятилетний сопляк, чтобы напугать сорокапятилетнего хирурга? Мальчик лежал без сознания, и Фрэнк (к своему счастью или несчастью) не видел его глаз.
Тем временем к ним подошел дежурный врач. Стройный немолодой чилиец со впалыми щеками и орлиным носом. Это он принимал потерпевшего.
– Мы начали его обследовать, – доложил он. – Сделали рентген.
– И что? – спросил Фрэнк.
– Переломы шести ребер и ключицы, смещены шейные позвонки, большая трещина таза, но позвоночник, к счастью, цел. Парень потерял много крови, хотя внутренних кровотечений, похоже, нет… Подозрение на сильное сотрясение мозга: он несколько раз приходил в сознание, но говорить не мог, только хрипел и… – дежурный помедлил, – …скалил зубы.
– Наверное, от боли…
Худощавый чилиец замялся:
– Не думаю… По-моему… от злости…
– Это все?
– На данный момент – да.
– Парень еще легко отделался, – заметил Ди’Анно.
Джей-Ди Ричардсон стоял, сложив руки на груди, рядом с товарищем и не сводил глаз с окна, через которое можно было видеть часть реанимации.
– Да. Паренек хоть и совсем юн, но ладно скроен. Мышцы, как у взрослого спортсмена. Другой на его месте от такого удара просто развалился бы на куски.
– Надо завершить обследование. Посмотрим, что у него с головой. Может, там кисель и все наши потуги уже ни к чему… – пробубнил Фрэнк и повернулся к дежурному: – Кровотечение остановили?
– Достаточно легко.
– Прекрасно. Надеюсь, томограф готов?
– Да, мистер Ди’Анно. Как раз сегодня после обеда завершили отладку.
– Заодно и проверим технику. Амиго, скажи сестричкам, пусть готовят пациента. И включайте оборудование.
Чилиец кивнул и пошел в ординаторскую.
Через полминуты операционную кровать с бесчувственным мальчиком вывезли из реанимации и покатили в кабинет МРТ. Австралиец и новозеландец еще раз взглянули на рельефное тело, когда его провозили мимо них. Синяки, неглубокие раны и царапины – и это все. После того как парня обмыли, он ничуть не походил на человека, попавшего под колеса грузовика.
– Что ты об этом думаешь? – тихо спросил Джей-Ди.
– Как ни странно, после столкновения с «mercedes’ом» парень выглядит лучше «mercedes’а», – вяло улыбнулся Ди’Анно.
– Я не о том. – Ричардсон не был настроен шутить. – Что этот малый делал в пустыне?
В кабинете МРТ зажегся свет. Двери были открыты, и по стенам и полу коридора скользили тени – медперсонал укладывал мальчика в аппарат.
Фрэнк пожал плечами:
– Не знаю… Может, отстал от группы туристов.
– Какие туристы, старик? Это Атакама! Ты считаешь Сан-Педро подходящим местом для семейного отдыха? Сюда даже опытные путешественники не часто забираются!
– Не знаю… – повторил австралиец.
Из кабинета доносились спокойные голоса. Что-то клацнуло, потом стал слышен ровный гул – это включили томограф. Приятели направились в кабинет.
– Надо сообщить в полицию, – не унимался Джей-Ди. – Его наверняка кто-нибудь разыскивает.
– Это не наше дело. Чилийцы сами разберутся.
– Просто парень кажется мне странным. Очень странным.
– Не понимаю, что ты в нем нашел стра…
В этот момент, когда до двери в кабинет оставалось несколько шагов, из него раздался сдавленный звук. Очень необычный звук, который Джей-Ди Ричардсон запомнит, наверное, на всю жизнь. Такое впечатление, что кто-то с высоты трех-четырех метров уронил арбуз. Полосатый с характерным звуком шлепнулся на кафельный пол, треснул и разлетелся на куски. Вот только и Джей-Ди, и Фрэнк твердо знали, что в кабинете нет и не может быть никаких арбузов.
Однако по-настоящему их напугал не сам звук, а то, что его сопровождало. Сначала на этаже мигнул свет. Затем томограф остро запищал, несколько раз присвистнул и начал затихать, пока совсем не умолк. Установилась тишина – глубокая, как в могильном склепе.
Врачи бегом рванули в кабинет.
– Что случилось? – закричал Фрэнк, с разбега едва не выбив дверь. – Que paso?![10]
– No lo se… No lo se, señor…[11] – бормотал доктор-чилиец.
Большую часть кабинета занимал бочкообразный томограф. Ричардсону аппарат напомнил бочку для сбора дождевой воды, которую он видел в монастырях Метеоры[12] во время прошлогодней поездки в Грецию. Внешняя поверхность перевернутой набок «бочки» была матовой, цвета какао с молоком. В верхней части торчал прямоугольный вентиляционный канал, тянувшийся вверх и исчезавший в стене. Посреди торцевой поверхности зияло круглое отверстие с гладкими краями, по виду вроде бы маловатое для тела человека. Внутренняя поверхность отверстия была глянцеватой, по краям оранжевой, в середине – стерильно-белой. Перед отверстием стояло неширокое ложе, с которого пациента «подавали» в аппарат. Внутрь механизма от главного пульта управления тянулось множество трубок и проводов. Все выглядело модерново и современно.
Когда врачи-иностранцы забежали в кабинет, лежак с мальчиком выезжал из чрева МРТ. Пока были видны только его ноги. Казалось, все нормально, хотя… Краем глаза Ричардсон заметил бледно-розовую вязкую жидкость, капавшую на пол с левого торца «бочки».
Через несколько секунд мальчик полностью выехал из отверстия. Одна из медсестер потеряла сознание и беззвучно рухнула на пол, неестественно задрав голову и широко раскинув в стороны руки. Другая завизжала и, прошмыгнув мимо врачей, пулей вылетела из кабинета. Ее похожий на сирену истерический визг еще долго доносился из коридора. Фрэнк посерел, словно высушенная солнцем поверхность пустыни. И было отчего: у мальчика отсутствовала голова. Исчезла без следа. Из превратившейся в лохмотья шеи непрерывно сочилась кровь.
– Где голова? – рявкнул Ди’Анно так, будто одна из медсестер спрятала ее под полой своего халата. Австралиец напоминал по-детски сконфуженного героя диснеевского мультфильма, которого коварные злодеи обвели вокруг пальца с помощью черной магии. – Где она?
Фрэнк склонился над обезглавленным телом и заглянул внутрь томографа. Головы не было.
– Черт! – заорал он. – Куда делась его голова?
Дежурный доктор-чилиец неуверенно шагнул вперед. Лицо его пожелтело.
– Я не знаю, сеньор. Мы просто загрузили мальчика в аппарат и включили томограф… Все по инструкции. А после этот хлопок и…
– Что вы мне рассказываете?! – взвизгнул Фрэнк. – Идиоты! Это томограф, а не гильотина!!! Что вы сделали с пациентом?
– Мы ничего не делали! – пожелтевший чилиец тоже перешел на крик. – Я только включил аппарат…
Фрэнк схватился за голову и с тяжелым стоном оперся на аппарат:
– Что ты скажешь, старик?
Джей-Ди хотел утешить коллегу, но в голове крутилась только одна дурацкая фраза: «Старик, я в жизни не видел более скверных результатов магнитно-резонансной томографии». Он решил, что лучше будет промолчать.
И тоже заглянул внутрь томографа. Вблизи отверстия стенки казались чистыми, но в глубине белого пластикового туннеля, там, где раньше лежала голова, они были забрызганы разлетевшимися мозгами вперемешку с волосами и кровью. На дне трубы валялось что-то похожее на подкову.
– По-моему, там его нижняя челюсть, – Ричардсон выпрямился. – И, если не ошибаюсь, шейные позвонки.
Фрэнк Ди’Анно подскочил.
– Кретины! Безмозглые латиносы! – орал он. – Это могло случиться, если в камере находился металл… какой-нибудь металлический предмет… Может, слуховой аппарат или… я не знаю, еще что-нибудь…
Оттолкнув Ричардсона, Фрэнк полез в трубу томографа. Он извивался, пыхтел, толкал ногами обезглавленное тело, наконец исчез в трубе томографа. Полторы минуты оттуда не доносилось ни звука. Австралиец выбрался обратно явно более спокойный, но обескураженный. Похожий на неаккуратного вампира после фуршета, с головы до ног вымазавшегося кровью.
– Ну что? – спросил Ричардсон.
– Ничего, – прохрипел Фрэнк. – То есть все то, что и должно быть: осколки черепа, зубы, куски лица, мозги, волосы и кровь. Но никакого металла… И ни одной механической царапины на стенках… Какая-то чертовщина, Джей-Ди. Я не въезжаю.
Дежурный врач переместился и занял позицию, перекрывавшую выход из кабинета.
– Мистер Ди’Анно, вы останетесь здесь до прихода полиции, – холодно сообщил он. – А вас, мистер Ричардсон, я попросил бы не вмешиваться.
Джей-Ди не спорил. Он попятился, переводя взгляд с обезглавленного мальчика на своего коллегу и обратно.
– Держись, старик, – бросил он на прощанье и вышел в коридор.
V
Выбежав из кабинета томографии, Джей-Ди задумался. Ричардсон сам был врачом, а потому понимал: то, что случилось в эти несколько секунд после запуска МРТ, не могло быть вызвано неисправностью аппарата. Магнитное поле величиной в три теслы мощное, но само по себе полностью безопасное для человека. Правда, металлические предметы, оказавшиеся в таком поле, будут вести себя как артиллерийские снаряды. Но в том-то и загвоздка: он сам осмотрел полость томографа – никаких металлических предметов там не было.
Ричардсон был полон решимости докопаться до истины. Во всяком случае, он должен был попробовать это сделать.
Для начала, воспользовавшись переполохом, он поднялся на третий этаж. Быстро сориентировался в коридоре, открыл нужную дверь и вошел в кабинет рентгеноскопии. Он надеялся, что там будет пусто, но за столом сидела молоденькая медсестра с точеными ножками от ушей. «Словно с обложки журнала», – мелькнуло в голове у Джея-Ди.
Девушка подняла на него темные глаза:
– Чем могу помочь? – спросила она по-испански.
Джей-Ди растерялся.
– Гм-гм… синьорита… Вы говорите по-английски?
– Да, немного.
Новозеландец переминался с ноги на ногу, не зная, с чего начать.
– Что вы хотели? – озарила его улыбкой медсестра.
– Извините, что я так… ну, в общем, ворвался… – Ричардсон вздохнул. Слова как-то не клеились. – Я врач. Меня позвали, чтобы помочь с недавно доставленным мальчиком. Белым. Должно быть, туристом, которого сбила машина…
Джей-Ди опять запнулся. Чилийка кивнула.
– И?
– Ему сделали рентген. Я хочу взглянуть на снимки, – собравшись с духом, выпалил Джей-Ди.
Девушка задумалась, смешно наморщив носик. В принципе, она должна отказать. Этот мужчина не относится к персоналу клиники. Кроме того, толстуха из регистратуры уже позвонила ей и рассказала, что светловолосому мальчику, которого привез наркоман из пустыни, кто-то из белых коновалов оторвал голову. К счастью, медсестра пока не поняла, что оторвал – это в буквальном смысле. К тому же ей понравился Джей-Ди – его неловкость она восприняла как результат своей неотразимости. Она кокетливо улыбнулась и положила на край стола несколько больших рентгеновских снимков.
– Но только взглянуть, – заговорщически прошептала она.
– Хорошо, – Джей-Ди набросился на снимки.
Парня просветили с головы до ног – отдельно сняв голову, грудную клетку, таз, руки и ноги. Ричардсон по очереди поднимал над головой серо-черные снимки и внимательно рассматривал их на свет. Особенно внимательно – снимок головы. Большие листы дрожали в его руках.
В третий раз рассмотрев рентгеновский снимок черепа, Ричардсон убедился: мальчик был «чист». У него не было металлических имплантов ни в теле, ни – что самое главное – в голове. Он не демон, не инопланетянин и не киборг, обтянутый человеческой кожей. Он настоящий. Обычный мальчик. Если не принимать во внимание переломы, причиненные дорожно-транспортным происшествием, пацан выглядел вполне нормальным человеком.
Не поблагодарив девушку, Джей-Ди вышел из кабинета и спустился на первый этаж. Полиция еще не приехала. Идя к выходу, Ричардсон заметил черного, как нубиец, человека и подумал, что, возможно, это он и привез мальчика из пустыни. Протрезвевший Текито Рейес сидел на раскладном стуле в углу приемного отделения под огромной картой северной части Чили. Услышав шаги, он поднял глаза.
– Синьор… – захрипел Текито, схватив доктора за рукав халата. – Синьор… как там малец? С ним все в порядке? Он не умрет?
По темным щекам расползались грязноватые потеки слез.
Джей-Ди Ричардсон не знал, что и ответить. Сказать, что парню вдруг оторвало голову? Но такая чушь может приключиться разве что в дешевом фильме ужасов, фантастическом романе, в другой реальности, но только не на планете Земля, где все подчинено нерушимым физическим законам. Джей-Ди бессовестно соврал:
– С ним все будет хорошо.
– Слава Богу! – широко улыбнулся Текито, выставив напоказ грязно-желтые зубы.
Освободив руку, Джей-Ди направился прямо к светящейся надписи «Salida» (выход). Выйдя на улицу, он чуть-чуть постоял на месте, чтобы глаза привыкли к темноте. Потом, разглядев рядом со входом в клинику очертания грузовика, подошел к «mercedes’у».
Подсвечивая фонариком мобильника, Ричардсон осмотрел машину. Сначала место удара – лобовое стекло, вдребезги разбитую фару, погнувшийся бампер. Заглянул под днище, в кабину, осмотрел колеса, насколько мог разглядел переднюю ось… Ничего. Он сам не знал, что ищет. Просто изучал грузовик, который сбил странное существо из пустыни.
Пошел вокруг машины, освещая потрепанные борта. Безрезультатно. Добрался до заднего борта, откинул края жесткого брезента и, утратив надежду найти хоть что-нибудь, заглянул внутрь. В кузове ровными рядами стояли большие картонные коробки и деревянные ящики чуть меньшего размера, а сверху на них лежали полиэтиленовые пакеты с надписью «D&S»[13]. Пакеты были новенькими, прямо из супермаркета.
Джея-Ди снова охватило какое-то смутное чувство. Как тогда в пустыне, когда он впервые заметил мальчика и на уровне подсознания постиг, что это не мираж, причем постиг до того, как пришел к этому логическим путем. Что-то снова не ложилось в пазл. Какая-то деталь не вязалась с картиной событий, которая складывалась в его голове.
Засунув телефон в карман, Ричардсон протиснулся под брезентом и влез внутрь фургона. Снова достал мобильник и направил свет на пакеты. Внутри лежали инструменты: молотки, отвертки, плоскогубцы, ножницы по металлу. Все новое, в пластиковых упаковках со старательно соскобленными ценниками. Заглянув еще и в коробки, он сообразил, что это все товар, купленный в большом супермаркете.
Мысли вихрем закрутились в его голове. «Какой еще супермаркет? – размышлял Джей-Ди. – К востоку от Каламы нет ни одного большого магазина вплоть до самой Боливии… Откуда же взялись пакеты? Их здесь не должно быть, разве что… разве что…» Мысль сопротивлялась, извивалась, как уж, пытаясь ускользнуть и спрятаться в бездне сознания.
«Откуда приехал грузовик?»
Вопрос возник сам по себе. Будто кто-то прошептал его на ухо. Джей-Ди схватил один из пакетов. Вскоре он обнаружил то, что искал. Под названием супермаркета маленькими буквами был написан адрес: номер дома, название улицы и… город.
«Антофагаста», – прочел Джей-Ди. У него отвисла челюсть… Ричардсон не был знатоком географии северного Чили. Но все же достаточно ориентировался в регионе, чтобы понять, что грузовик приехал не с востока. И это было плохо. Очень плохо.
Джей-Ди выпрыгнул из кузова на землю и быстро пошел обратно в клинику. Сердце стучало, словно пишущая машинка под пальцами профессиональной машинистки. Шофер сидел на том же месте.
– Послушай, приятель… Как тебя? – выпалил запыхавшийся доктор.
– Текито, меня зовут Текито Рейес, синьор, – Текито еле-еле справлялся с английским.
– Я хочу кое о чем тебя спросить.
Текито с готовностью встал. Губы у него дрожали, тусклые глазенки налились слезами.
– Синьор, меня не посадят? – лепетал он. – Если малый не помрет, мне же ничего не будет, правда? Я же привез его…
Джей-Ди прервал чилийца нетерпеливым жестом.
– Тебя никто ни в чем не обвиняет. Это был несчастный случай, – Ричардсон снова обманывал, сдерживая нетерпение. – Меня интересует другое. Пожалуйста, покажи место, где ты находился, когда… гм… когда заметил парня.
Он показал чилийцу на карту. Тот сосредоточенно почесал затылок.
– Ну… я не знаю.
– Хотя бы приблизительно! – Джей-Ди повысил голос.
Вдвоем они придвинулись почти вплотную к карте.
– Вот здесь, сеньор, – Текито ткнул пальцем в линию трассы.
Джей-Ди почувствовал, что волосы у него на затылке встают дыбом, как шерсть на загривке у волка, а по телу прокатывается волна холода. Он не переспрашивал, насколько Текито уверен в точности указанного места. Это не имело никакого значения.
– То есть ты ехал из Антофагасты? – глотая от волнения слова, уточнил он.
– Да, синьор. Откуда же еще могла прикатить моя колымага?
Кардиохирург побелел, ощущая, как сердце сжимается от непонятного страха. Это не пазл, который не подходит к картине. Это картина, которая рассыпается на куски от одного-единственного неправильного пазла.
– К-к-когда это произошло?
– Что именно? – сконфуженно переспросил шофер.
– Когда ты нарвался на существо? – рявкнул Джей-Ди. – Скажи мне время!
– Вы имеете в виду парня?
– Да!
Текито закатил глаза, припоминая ход событий этого вечера.
– Сразу после захода солнца, незадолго до шести. Через полчаса после того, как я проехал Кармен-Альто.
У новозеландца опять отвисла челюсть. Он встретил парня за полчаса до этого.
– Этого не может быть…
– Чего, сеньор?
Ричардсон не слушал водителя. Он мог найти объяснение всему: странному поведению мальчика, его присутствию в пустыне, даже превращению в фарш его головы. Для всего вышеперечисленного можно было найти разумное, более-менее правдоподобное объяснение. Только не для того, что обнаружилось сейчас. Текито указал пальцем на другую дорогу: Флавио и Ричардсон ехали в Каламу с востока из Сан-Педро, тогда как Текито вел свой грузовик совсем по другой дороге – с юго-запада от Антофагасты через Кармен-Альто.
Хотя не это было главным.
Новозеландец опустил глаза и посмотрел на шкалу масштаба в правом нижнем углу карты. Подняв ладонь, Джей-Ди приложил большой палец к точке посреди шоссе «Кармен-Альто – Калама» на юг от города, там, где Рейес сбил мальчика, а указательным дотянулся до точки, где они с Флавио наткнулись на белокожее существо. Потом, не меняя относительное положение пальцев, приложил их к шкале расстояний внизу карты. Получилось 100 – 120 километров. По прямой. Через непроходимое пространство, усеянное скалами, изрезанное расщелинами и полузасыпанное барханами.
Джей-Ди беспомощно таращился на карту. Что же это получается? Сначала он встречается с этим существом, а через полчаса грузовик Текито сбивает его уже на другой дороге, в другом конце Атакамы. Парень не мог раздвоиться, значит, он пересек девственную пустыню со скоростью примерно 250 км/ч… Ни одно живое существо на Земле не способно двигаться с такой скоростью.
Джей-Ди, как пьяный, вышел на улицу и направился к своему отелю. В голове гудело, как в растревоженном улье. Плечи тряслись, а сердце делало паузу при каждом шорохе из темных переулков. Всюду ему виделись злые и загадочные белокожие мальчики. Ричардсон не верил в привидения, телепортацию, туннели в подпространстве, искривление времени и прочую подобную чертовщину, а потому боролся со страхом, стараясь разрешить парадокс, пытаясь найти для всего приемлемое объяснение.
Уже у самого отеля Ричардсон споткнулся о бордюр тротуара и едва не растянулся на асфальте. В этот момент что-то как будто вспыхнуло перед глазами. Он остановился и замер – испугался, что мысль уйдет, так и не выкристаллизовавшись. Этого, к счастью, не случилось.
– Мальчики, – пробормотал Джей-Ди. – Не мальчик, а мальчики.
Вот так Джей-Ди Ричардсон, сорокапятилетний кардиохирург, имеющий к дальнейшим событиям весьма опосредованное отношение, так как уже через пару часов он отправится домой в Окленд и благополучно избежит всего того непотребства, которое вскоре начнет твориться на просторах Атакамы, стал первым, кто пришел (пока что) к этому единственно верному в данной ситуации выводу: «Так значит, их было двое!»
VI
Фрэнк Ди’Анно, который рассчитывал провести на севере Чили максимум пять дней, задержался там на долгих три недели. Ему пришлось сменить комфортабельный гостиничный номер в Каламе на мрачный следственный изолятор в Сантьяго.
Но ни частые изнурительные допросы Ди’Анно и Рейеса, ни тщательная проверка томографа не дали следствию никаких зацепок. Томограф оказался исправен и работал как швейцарские часы. Независимый эксперт подтвердил, что подобный инцидент мог произойти, только если череп несчастного мальчика был выложен изнутри металлическими пластинами, которые под действием магнитного поля могли разворотить ему голову. Однако никаких металлических пластин не было, и ничего не дали и новые исследования трупа. В крови мальчика был обнаружен целый букет гормональных стероидов, в частности альдостерон[14], и это было странно, но никак не объясняло, с чего это вдруг его голова лопнула, как упавший с дерева переспевший абрикос. Во всем остальном это был совершенно обыкновенный двенадцатилетний мальчик.
Еще более странно сложилась ситуация с идентификацией пустынного найденыша. Его никто не искал. Ни до, ни после инцидента никто не обратился в полицию с заявлением об исчезновении белокурого мальчика, ни одна из отдыхавших в Чили семей детей не теряла, в МИД не поступило ни одного запроса от зарубежных посольств. Скрупулезный поиск в базе данных таможенной службы среди иностранцев, въезжавших в страну в последние полгода, тоже ничем не помог. Формально пацана просто не существовало.
Следствие зашло в тупик.
В общем, продолжение дела сулило проблемы, которых никто не хотел. Поэтому спустя некоторое время тело мальчика отвезли обратно в Атакаму и там закопали. Папку с делом сожгли. Фрэнку приказали уносить подальше ноги (для верности влепив в паспорт ярко-красный штамп «ДЕПОРТИРОВАН»). Что он с радостью и сделал.
Никто не подозревал, что странный инцидент – это лишь начало настоящих проблем.