Мирное время
Борис и Евгений
Фирсов-старший, к своим шестидесяти начавший грузнеть, несмотря на ежедневные занятия утренней гимнастикой и попытки соблюдать диету, слегка покряхтывая поднялся с бокалом в руках и обратился к свей неразлучной спутнице на трудных житейских путях: «Вот, мать, полюбуйся на дело рук своих. Вырастили, понимаешь, детину. Тридцать второй годик Женьке нашему пошел, перестарок можно сказать. В его годы у нормальных людей уже по пятеро своих отпрысков, а он еще даже не женат!»
– Ну, отец, я точно, конечно, не знаю, но, наверное, какие-то отпрыски у меня есть.
– Нет, мать, ты погляди на этого сукиного…
– Ты чего ж это меня ругаешь, старый ты хрыч! – Слова были сказаны сердито, но глаза Арины Семновны смеялись.
– Ах да, извини, действительно, навел меня сынок наш на грех. Я, конечно, не об этом хотел сказать. В-первых, надо вас с Борисом поздравить. Дипломы с отличием – это очень хорошо, но главное – темы дипломных работ. Я читал ваши работы с карандашом в руках. Зрело, разумно. Все-таки не зря я вас каждое лето по нефтепромыслам гонял. Вот за это и выпьем. За инженеров!
В комнате воцарилось молчание, все принялись за трапезу.
Потом снова взял слово Николай Евгеньевич: «А вообще-то, интересно у вас получается: вместе военное училище, вместе Техуниверситет. Прямо попугаи неразлучники. Впрочем, может это и к лучшему. Мы с Ариной последнее время вас даже различать перестали.
– Ну вот, разговорился! – Арина Семеновна нахмурилась. – Боренька, отодвинь от него бутылку, а то он еще чего скажет.
– А чего это я не так сказал?
– Так, конечно, так, но говорить то об этом зачем, только Бореньку смущать.
– Его смутишь, как же! Вон как на защите с профессорами спорил. А что это вы ребятки притихли?
– Да вот, думаем, – отозвался Евгений, – куда теперь подаваться.
Шесть лет назад «битый, раненый, контуженный, но здоровый и живой» (Твардовский) Женя после комиссования заявился домой. «Здорово, предки! – начал весьма браво защитник Отечества, а потом не выдержал, – Мамочка, это я! Не узнаешь?!»
Это восклицание вывело из ступора онемевшую от неожиданного появления сына Арину Семеновну. Она плача бросилась на шею Евгению.
– Ну, мамочка, ты не очень, я еще не совсем поправился.
Две недели спустя Евгений почти что силой притащил, несмотря на его отчаянные протесты, также комиссованного по ранениям Бориса:
«Знакомьтесь, предки. Это Борис Бойков, мой…»
Но Арина Семеновна перебила его: «А мы с ним давно знакомы. Еще с вашего училища. Ты нам в каждом письме не о себе, а о Борисе писал. Мы даже с отцом немного обижались. Боря, вы куда?».
– Мне в институтском общежитии койку обещали. Надо пойти занять, пока они там не раздумали.
– Еще чего! – вступил в разговор Фирсов старший. – Вон, во дворе флигель свободный. Сейчас же ремонт произведем, и через неделю въезжайте… оба. А пока в доме что-нибудь найдем. И нечего тут… это все для дела. А расходы? Начнешь зарабатывать, расплатишься. Извини на Ты перешел.
– Да нет, пожалуйста. Только чтоб вам не в тягость.
Лагерь предпризывной подготовки
– Борька, что делать будем? Денег-то всего два чемодана осталось.
Друзья задумались. Денег, полученных при демобилизации, только только хватало на оплату учебы в институте, а остальное добывали подработками, но и их становилось все меньше.
– Слушай, Женюра, а что с твоим репетиторством стряслось? Там вроде неплохой кусок был.
– Мамаша очень ласковой стала, а папочке это почему-то не понравилось.
– Что, никак в кроватке застукал?
– Почти что. Чем мои похождения обсуждать, ты бы какую-нибудь плодотворную идею сгенерировал.
– К родителю за кредитом обратиться не хочешь? Ну и правильно: все-таки уже взрослые дети.
– Борька, ты не философствуй, ты думай!
– А чего тут думать? Что у нас тобой за душой?
– Ни шиша!
– А вот тут-то, батенька, мы вас и поправим, – с характерным псевдо-ленинским выговором заявил Борис. – У нас с тобой за плечами громадный опыт.
– Стой!
– Стою, – развалившись в кресле сказал Борис.
– Есть идея! Понимаешь, призыв в армию еще никто не отменял…
– Ага, а родители этой самой армии, как черт ладана, боятся.
– Да ведь не без основания.
– Это уж что говорить, только расстраиваться.
– Вот именно! А что если два опытных офицера создадут курсы по физико-психологической подготовке допризывников?
– Ага, и привлечем к этому делу офицеров из тех частей, куда эти несмышленыши потом попадут.
– А откуда нам знать, куда они попадут?
– А дяди из военкомата на что?
И вместе пропели куплет из давно забытой пьесы:
Ты вчера повестку получил
Говорят, ты нужен военкому.
Ласков будь, приказ его учти.
До зари ты выходи из дому.
– Борис, пиши объявление, да позабористее. А я его в газетах и на сайтах помещу.
– А пенензы где возьмешь?
– А вот на это можно у моего родителя кредит взять под божеский процент. Это не вспомоществование, а чистой воды бизнес.
Полгода спустя
– Борис, я эмигрировать хочу.
– Далеко?
– К черту на рога! Вытащили мы с тбой джина из бутылки…
– Это уж точно. Родители призывников просто с ума посходили: Просто с ножом к горлу. Бери моего несмышленыша и все тут!
– А половину этих «несмышленышей» не худо бы через колонию пропустить. Сколько их на сегодня?
– Вчера было двести тридцать, сегодня двести десять. Двадцать пришлось отчислить к трепаной матери.
– Что так строго?
– А ты бы не отлыниывал от дела, тогда знал бы. Эти паскудники и здесь пытались дедовщину организовать.
– Ну что ж, доведем этот год и баста.
– Не знаю Женя, не знаю. Оказалось, дело нужное. А потом коллектив из отставников, физкультурников и психологов образовался, живой, так сказать, организм, сам себя поддерживать может.
– Ну так чего нам огорчаться? Оставим за собой шефство, ну и оргвопросы, конечно.
– И будем стричь купоны?
– А ты, Борис, заелся. Вчера не знал на что пообедать, а сегодня к деньгам с презрением. А разворачиваться нам после института на какие шиши?
– Насчет купонов, это я зря. Признаю. Все, что мне набежит, отдам под твое управление.
– Что так?
– У тебя есть идеи насчет среднего и мелкого бизнеса. А я пока у Николая Евгеньевича по нефти хочу еще поработать. А там жизнь покажет.
– А если я прогорю?
– Заранее отпущения грехов требуешь? Пошли обедать.
Армия
На выпускном занятии в лагере для допризывников выступил Евгений Фирсов. Особенно запомнился Арику конец его речи: «Парни, мы сделали для вас всё, что могли. Всё, что положено знать и уметь солдату, вы умеете и знаете. Мы научили вас искусству самообороны. За время учебы в нашем лагере вы накачали мускулы и так далее. Теперь, единственное, что от вас требуется для благополучного прохождения солдатской службы – это не быть идиотами. Непонятно? Прежде всего, не выделяться своими успехами. Например, не подтягиваться на турнике больше, чем средний солдат, не бегать дальше всех и быстрее всех. Одеваться по команде в пределах нормативного срока. Не выпендриваться, не пытаться подавлять окружающих своими знаниями. В то же время нельзя давать садиться себе на шею. Нужно спокойно, без излишней агрессивности, ставить на место тех, кто попытается вас унизить или захочет вами помыкать. Ни при каких обстоятельствах не теряйте хладнокровия, или, как говорят американцы, не выскакивайте из рубашки. И последнее, держитесь друг за друга. Конечно, в трудную минуту при исключительных обстоятельствах кто-то придет к вам на помощь, но лучше, чтобы этого не было.
– Не нравятся мне эти новенькие, – начал, мусоля сигаретку, «дед» Василий.
– А что, они ничего, – пожал плечами «дед» Семен.
– Вот, помяни мое слово, они скоро всеми командовать начнут, и нас с тобой ни в грош ставить будут.
– А вообще-то ты прав. Они все какие-то холеные, что ли.
– Во-во, надо их пригладить, пока не поздно. Пусть увидят, кто здесь хозяин.
Вечером в казарме Арика окликнули: «Эй, салага, подь сюды!»
– Это ты меня?
– Тебя, тебя. Видишь, мои носки пропотели. – Семен помахал носками перед носом Арика. – Постирать надо.
– Постирай.
– Это ты их постираешь!
– Обойдешься.
– Ты что, разговаривать?! Да я тебя!
– Не советую.
– А то что?
– Увидишь.
Арик перехватил в запястьи руку замахнувшегося на него Семена. Все попытки вырваться из стальной хватки Арика Семену не удались.
– Наших бьют!!!
На крик Семена сбежались «деды». Однако, прийти на помощь Семену оказалось непросто: На пути стали четыре товарища Арика по лагерю. Они стояли спокойно, скрестив руки на груди.
– Ладно, ладно, пошутковали и будет, – нашелся Василий. – А ты, паря, отпусти руку.
– Ты, как, успокоился? – спросил Арик, освобождая руку Семена.
Вместо ответа Семен выхватил нож и полоснул Арика по предплечью. Реакция Арика оказалась мгновенной. Он сумел уклониться, так что порез оказался поверхностным, а против второго замаха применил захват скрещенными руками. Семен взвыл и стал няньчить руку.
– Осторожнее с рукой, – предостерег Арик, – это перелом. Пошли в санчасть.
В санчасти Арику сделали первязку, а Семену наложили шину и отправили в госпиталь на рентген.
При опросе Семен сказал, что сломал руку сам. Ему, конечно, не поверили, но лишний скандал никому не нужен. А взводный только и спросил у Арика: «У вас там все такие?».
Дальнейшее прохождение службы обошлось без новых приключений.
Выбираем пути-дороги
– Ну так чего надумали? – Фирсов-старший обратился к сидевшим напротив него за столом Евгению и Борису.
– Не нефтью единой жив человек…
– Продолжай, Женя, начало интересное, – отец иронически усмехнулся.
– Думаю, надо вкладывать хотя бы часть капиталов в развитие мелких и средних предприятий.
– А не погорим?
– Риск, конечно есть. И отдача поменьше и попозже, чем на нефти, газе и металлах. Будем кредитовать аккуратно. Отработаем систему финансирования, чтобы не стрелять в божий свет как в копеечку. Но за этими предприятиями будущее.
– С чего начать собираешься?
– Специалистов самых необходимых в штаб подберу, а остальных по мере надобности на временную работу. Изучим рынок, выберем несколько предприятий для опыта, а уж потом…
– Вот так, мать, видишь какого героя вырастили! Ну что ж, разумно. Я и сам об этом начал подумывать. Кредитную линию насколько открывать?
– Пока, отец, еще не знаю, а на предварительные наработки и штаб миллионов десять потребуется. Кое-что мы с Борисом поднакопили на «несмышленышах», но на первый случай кредит потребуется. Только ты с процентами не зверствуй.
– Быть по сему. А тебе, Борис, тоже миллионы нужны?
– Мне нет. Я по добыче и разведке нефти пойду.
– Очень хорошо. Тогда завтра с утра в контору. Разговор есть. Ну что, мать, еще по бокалу за нашу смену?
Евгений начинает
– Клава, что у нас на сегодня?
Клава, по спортивному стройная миниатюрная брюнетка (Друзья подшучивали, что Евгений специально подбирает помощников малорослых, чтобы выделяться на их фоне) сегодня одета просто соблазнительно.
Фирсов хмурится: «Кого собираешься в постель затащить?».
– Тебя.
– Ты у меня допрыгаешься – вот возьму и женюсь на тебе.
– Новую секретаршу хочешь получить? Я надоела?!
– Ох, Клавочка, что-то мы с тобой сегодня не так рабочий день начинаем. Давай кофе покрепче и докладай распорядок дня.
– Из Кунгура, из Усть-Илимска, из Дмитровского района в Подмосковьи, из…
– Погоди, у нас не мельница. Большие деньги будем вкладывать. Надо с этими разобраться.
– А остальные?
– Устрой в нашу гостиницу, дай путеводители по Москве, назначь на завтра трех или четырех – сама разберись кого. Приглашай ближнего.
«Ближний», пожилой худощавый человек среднего роста в немодном костюме, начал прямо с порога: «Я из Запрудни, Дмитровский район Московской области.»
– Слушаю вас. Садитесь, пожалуйста.
– Рабочей силы у нас много, больше тысячи душ, но применить ее у нас негде. Приходится нашим людям каждый день в Дмитров подаваться. Сорок минут на автобусе в один конец. И цена за проезд кусается. Так что если что-то заведем, то люди с удовольствием вернутся. А у нас было. Был большой стекольно-ламповый завод. Игрушки елочные изготавливали кроме всего прочего. Места вокруг хорошие. Леса, канал рядом. И дорога от Москвы до самой Волги прекрасная. Можно дачи или пансионаты для отдыхающих строить. Глины подходящие есть, кирпич любого фасона можно делать. Для отжига можно использовать мощности на старом заводе. Патент имеется на штамповку кирпича с помощью атмосферного давления. Рукодельные промыслы можно организовать. Умельцы имеются. Ну а если все получится, то и коммунальным хозяйством можно будет заняться: там инфраструктура каши просит. Еще глину для фарфора поискать можно. Вербилковский фарфоровый завод рядом.
– А вы сами кто будете? – Фирсов улыбнулся горячности посетителя.
– Извините, не представился. Председатель поселковой управы Крашенинников Юрий Михайлович. Кредиты нужны.
– Ну что ж, на днях пришлю к вам нашего представителя. Посмотрит что к чему. Вы ему все покажете, в том числе и смету. А там будем решать.
– А я то думал, – начал разочарованным тоном Крашенинников…
– Дела вы предлагаете серьезные, и подходить к ним нужно серьезно. Так что ждите гостей. И вот еще что – спрос изучайте. Рекламу опять же продумать надо.
Когда двери за запрудненцем закрылись, Фирсов повернулся к Клаве: «Ты все-таки тово, что-нибудь поскромнее напяль, а то этот мужик со мной разговаривал, а твои коленки ему сосредоточиться мешали.
– Но, Женечка…
– В твоем распоряжении пятнадцать минут до прихода этого сибиряка.
– Слушаюсь, гражданин начальник! А сегодня вечером я занята, вот тебе!
Сибиряк оказался молодым парнем саженного роста. Он даже немного сутулился, стесняясь своих габаритов.
– Значит так, – начал он сходу, – любим мы брать то, что поближе лежит. Реки обмелели потому как лес прямо с берега берем. И все норовим по большим рекам. И опять же кругляк сплавляем – с ним проще.
– Так, преамбулу я выслушал. Давайте ближе к делу.
– К делу так к делу, только мне самому страшно, что я предложить хочу. Большие деньги потребуются.
– У меня в кармане деньги не считайте. И вообще для краткости лепите понятиями.
– О, это по нашему! Обследовать таежную глухомань с самолета или вертолета. Там, где лес перспективный, приводим в порядок речки с расчетом на катера и плоскодонные баржи. Строим лесопилки и установки для получения древесно-стружечных плит, то есть вкладываем в дерево максимум труда, как японцы в металл вкадывают. В первую очередь лес берем с противопожарных просек. На это можно и у государства кое-что попросить. Энергетика на отходах. Людей найдем – у нас безработица большая. Нужно создавать комфортабельные поселки на постоянной основе.
– Вы кто по специальности?
– Лесотехник.
Ну что ж, дело стоящее во всех отношениях. Деньги выделим на пилотный проект. Получится – пойдем дальше. Клавдия Васильевна – К этому моменту Клавочка предстала в костюме строгого покроя – настоящая деловая леди, впрочем такой она и была, – свяжите Дмитрия Ивановича с нашими расчетчиками и вообще возьмите шефство над ним.
Кунгурец тоже сразу взял быка за рога: «Погибаем, задыхаемся. Отходов всяческих до и более – город большой. Построили мусоросжигающую установку, так она дымит со страшной силой. А у нас вокруг горы. Задыхаемся!»
– Что предлагаете?
– У американцев лицензию купить. Там все отходы внутри установки разлагаются, и на выходе электроэнергия, жидкое топливо и твердые отходы – хоть на удобрения, хоть на стройку. А заводы подходящие у нас есть, они в четверть силы работают. Получится – нас большие города заказами завалят, а мусор дефицитом станет, придется покупать. Кстати, все городские свалки расчистим, городам дополнительные территории для застройки.
– Всё понял. Вы про ноу-хау забыли. Поручим нашим экспертам изучить установку. Если будет целесообразным ее изготавливать или хотя бы собирать у нас, а ваши заводы смогут с этим делом справятся, то выдадим кредиты. Если будет выгоднее покупать в США, то станете управляющим фирмы по внедрению этой установки в России. Ну как?
– Я думал – сходу.
– А мы и так сходу. Клавдия Васильевна, познакомьте нашего нового друга с техническим отделом.
Когда кунгурец ушел, Фирсов встал из-за стола, потянулся так что кости захрустели, и обращаясь к секретарю сказал: «Значит, сегодня занята? Интересно, чем?».
– В ресторан Националь иду. Там уже столик заказан.
– И какой же хмырь болотный моих сотрудников по ресторанам водит?
– Ты.
– Что-то я не помню, чтобы я тебя приглашал.
– Это не важно. Главное, что я помню.
– Быть посему, как мой родитель выражается. А четверых на завтра отобрать не забыла?
– Обижаете, гражданин начальник! Там один с очень интересным предложением – поднять топляк на лесосплавных реках. Говорит, что этот топляк вполне в дело может пойти, тем более, что он уже обработан – готовый кругляк. А в перспективе можно будет и дно Братского водохраниища почистить. Когда его заполняли, весь лес на корню остался.
– Действительно интересно. Но рабочий день кончился. На какое время ресторан?
Два года спутся Дебаты в губернской Думе
Спикер губернской думы Коромыслов Эдуард Харитонович хмурился: «Это ж надо, как только хочешь домой пораньше, так в Думе обязательно что-то затевается.»
– Слушай, Гриша, – обратился он к лидеру оппозиции и своему закадычному другу, – до выборов еще больше года, так чего твои орлы сейчас на губернатора лезут?
– Они не просто лезут, леваки наши импичмент готовят.
– Ох, господи, а у жены сегодня день рождения! – Рука спикера потянулась к колокольчику. – Слово предоставляется депутату Петушинскому Петру Петровичу по его просьбе. Прошу Вас, Петр Петрович. Можете с места.
– Ну уж нет! Это у вас не пройдет! Только с трибуны! От имени нашей левой фракции в составе коалиционной оппозиции запрос господину губернатору. У нас, в нашей, я подчеркиваю, в нашей губернии хозяйничают какие-то постороние люди и организации. Они никому не представляются, и что хотят, то и воротят, никого не спрашивая.
– Пожалуйста поконкретнее, ближе к делу.
– А вы мне рот не затыкайте, господин спикер! Теперь не те времена!
Конкретнее говорите? Пожалуйста. На севере нашей губернии ведутся хищнические вырубки лесов – нашего главного богатства, копаются в руслах рек – губят рыбу. Есть подозрение, что за всем этим прячется рука известного хищника-эксплуататора природных богатств Фирсова. Кто ему разрешил творить такие безобразия на нашей земле? Вы, господин губернатор? А может вы просто не ведаете, что творится в губернии? Больше того, прямо у вас под носом неизвестные люди захватили большой кусок территории, причем самой лучшей территории, и теперь там что-то строят ни то бальнеологическую лечебницу, используя наши минеральные источники, ни то какой-то санаторий. Никаких согласований с думой по этим проблемам не было. Скажите, господин губернатор, сколько вам за это разорение нашего края заплачено?
– У Вас всё, депутат Петушинский? Михаил Потапович, – обратился спикер к постоянному представителю губернатра в Думе, – готовы вы сейчас отвечать на запрос левой фракции?
– Я готов ответить на запрос господина Петушинского.
– Это запрос не вам, а губернатору, нечего ему за вашу спину прятаться!
– Петр Петрович, делаю вам замечание! Господин Медвежатников является представителем губернатора и имеет право отвечать от его имени.
– Мы протестуем!
– Ваше право! Слово для ответа на запрос левой фракции оппозиции предоставляется постоянному представителю губернатора в Думе, господину Медвежатникову. Прошу Вас, Михаил Потапович.
– Благодарю Вас, господин спикер. Обвинения голословные, не подтвержденные конкретными фактами: не указаны ни места вырубок, ни роскошная территория, захваченная посторонними людьми. Тем не менее администрация губернатора готова дать разъяснения по затронутым проблемам. Прежде всего я хочу напомнить уважаемым депутатам, что в нашей губернии существует четкое разделение властей на судебную, законодательную и исполнительную, представляемую администрацией нашего губернатора.
– Нечего забалтывать вопрос! Не читайте нам элементарные истины! Скажите, сколько было вам заплачено?
– Депутат Петушинский, еще одно такое, с позволения сказать, выступление, и я лишу вас права выступать на две недели.
– Извините, господин спикер.
– Продолжайте, пожалуйста, Михаил Потапович.
– Прежде всего реальное разделение властей нам досталость очень нелегко. Мы гордимся этим, и мы никому не позволим отнять его у нас. Это к вопросу об элементарных истинах. Губернатор действует в пределах своих полномочий, соблюдая законы как федеральные, так и местные. Согласно этим законам для лесозаготовок в северной части требовалось согласование губернского лесничества, и оно было получено.
– А по территории бальнеологической клиники?
– Депутат Петушинский вы лишены права выступать до конца месяца. Продолжайте, пожалуйста, Михаил Потаповыч.
– Лесозаготовки идут под прямым контролем лесничества. Лес получают в первую очередь за счет создание противопожарных просек и ликвидации сухостоя, иными словами наряду с лесозаготовками проводятся противопожарные и лесооздоровительные мероприятия. На местах лесозаготовок строятся, а в двух местах уже ведены в строй лесопилки, то есть вместо дешевого кругляка получают пиловочник. Более того, в ближайшие дни будет задействована установка по получению древесно-стружечных плит, то есть мы приближаемся к безотходному производству. Кстати, электроэнергию там получают из отходов, которые не могут быть превращены в ДСП. Теперь в отношении лесосплава. Русла рек забиты топляком, мешающим лесосплаву, а при гниении он губит рыбу. Поднятый на поверхность топляк сортируется и тоже идет в дело. В отношении захваченной территории. Вы, наверное, знаете, что в городе действуют три мусоросжигательные фабрики. С мусором они справляются, но атмосферу загрязняют безбожно. Концерн Фирсова выкупил у города территорию свалки. Внедряется новая технология обработки мусора с помощью утилизационной установки, закупленной в Соединенных Штатах. Установка полностью закрытая. Отходы разлагаются при высокой температуре и под большим давлением. На выходе получают электронергию, жидкое топливо, пригодное для автотранспорта, а твердые отходы идут на удобрения. Так что лакомое местечко – городская свалка. Что же касается бальнеологической клиники, то это относится к области фантастики. И последнее, обвинять губернатора во взяточничестве без достаточных на то оснований не рекомендую. У нас есть суд.
Борис начинает
Борис не раз бывал в кабинете Фирсова старшего, но всегда обстановка – паркет, громадный стол и шкафы – всё под темный дуб – производила впечатление, что попал в помещение, которое скорее всего можно отнести к правительственным офисам 30-х – 40-х годов прошлого столетия. Только настенный телевизор, два компьютера с большим экраном и скайпом, а также несколько мобильников говорили о том, что хозяин кабинета современный деловой человек.
– Садись, Борис, разговор у нас будет основательный. Женька мой, ну ты сам знаешь, для нашего дела потерян. Ты думаешь, это я только вчера узнал? Нет, мне уже докладывали, что он и на нефтепромыслах всякими побочными предприятиями интересовался. В общем-то, это, наверное, правильно. Новые времена наступают. Через какое-то время нефть пойдет только для нужд химии и фармацевтики.
– Ну это когда еще будет!
– Не завтра, согласен, не завтра, но готовиться к этому нужно уже сегодня. И вообще все яйца в одну корзину… Получается, что по прямой линии остаешься только ты. Теперь, чем тебе заняться? В конторе штаны протирать рано, да и характер у тебя не тот. Давай так. Про Восьмой Заполярный слышал? Хреново там сейчас. Одним словом, американский Дикий Запад плюс наркота. Дельные люди оттуда бегут. Прямо хоть промыслы закрывай. Да и то сказать, последние два года одни убытки.
– А чего ж два года то терпели?
– Честно? Нам по началу даже это выгодно было: налоги списывались. А теперь вижу – заигрались. Что скажешь?
– Как говорится в одном старом романе «Пришло время положить животы свои за всё то сладкое, что в эти животы было положено.»
– А если всерьез?
– Кем и с какими полномочиями?
– Кем? Начальником узла. А полномочия и юридическая защита – сам определишь. Финансирование – открытый кредит. Так когда?
– Надо изучить информацию, подобрать кадры: на тамошние надежда слабая. Через месяц, полтора смогу приступить…
Борис читал и перечитывал отчеты производственные и службы безопасности, и всё больше мрачнел: За шесть лет учебы в Университете имени Губкина он много раз выезжал на нефтепромыслы, видел там всякое, но такого беспредела не встречал.
– На месте поддержку найти будет нелегко: многие запуганы или сами участвуют – наркотики штука богатая. Значит нужно появиться с готовой командой. Волков отпадает: недавно назначение на генеральскую должность получил, начальником училища внутренних войск, пару лет прослужит и большую звезду получит. Кто же еще?
– На берегу пустынных волн сидел он дум глубоких полн, – сходу, войдя в комнату, продекламировал Евгений.
– И вдаль глядел. Здорово, Жень. Задумаешься тут. Нужно службу безопасности для промыслов подобрать надежную и мощную.
– Понимаю. Это чтобы вся тамошняя публика страх божий возымела.
– Именно! Там, по моим данным даже милиция доброго слова не стоит, скорее наоборот.
Друзья задумались…
– А, знаешь что? Есть у меня один кадр, золотой парень. Козырева помнишь?
– Это которого аж три медсестры на вшивость проверяли?
– Он самый.
– Сумнительно. Нерасчетлив, как я понимаю. Вон даже бикфордов шнур так рассчитал, что вы оба в госпиталь залетели.
– Не-а, он шнур специально такой выбрал, чтобы его перебить не успели. Риск был большой, а сохранись мост – была бы кровавая баня: нас там всего ничего оставалось. Авторитетом большим пользовался в полку, так что и команду хорошую сможет подобрать.
– Сложно все это. Там ведь такие деньги могут предложить, какие он за всю жизнь не заработает.
– Что тебе сказать? Если по прошлому судить, то парень порядочный… Мужик храбрый, но в то же время серьезный, рассудительный. Ничего на ура и с кондачка не делал.
– Это в прошом. Помнишь «Как молоды мы были, как верили в себя». А сейчас как?
– Плехановку в прошлом году кончил, диплом менеджера получил.
– Хорошее сочетание для службы безопасности.
– Да ты можешь сам с ним погуторить. Где же это его координаты? Он на встрече ветеранов их мне дал, а вот, – Евгений включил скайп. На экране повилась взлохмаченная рыжая голова Козырева.
– Козырев, привет! Как жизнь?
– Привет, Фирсов. Нешто это жизнь? Вот, говорят, на Марсе жизнь нашли, а у нас…
– Понял. Надо встретиться. Как раз насчет жизни в местах отдаленных потолковать. Давай в Национале.
– Ну ты, Жень, даешь! Это ж один из самых дорогих ресторанов! Не те у меня финансы, чтобы там встречаться.
– Обижаешь, Козырь! Если я приглашаю, значит мне и платить.
– Это другой коленкор!
В Национале, одном из самых роскошных ресторанов, начали с воспоминаний о днях прошедших, о друзьях-товарищах. Помянули, тех, кого уже нет. Потом стали перебирать, кто кого встречал за последнее время. Потом Фирсов перешел к делу: «Что-то мне кажется, что у тебя что-то не то, или мне показалось?».
– Да нет, все правильно. Не так я себе работу менеджера представлял. Думал, работа будет живая, оперативная, а получилось – штаны протираю!
– Насчет твоей семейной жизни я наслышан. Нарвался? Бывает. А может это тебе за прежние грехи? Не обижайся, шучу. А с жильем у тебя как?
– Квартиру ей оставил. В общежитии министерства прозябаю.
– Значит, ты наш человек.
– Извини, не понял.
– Давай, Борис, телись, а то все я да я!
– Есть в Заполярьи у Фирсова-старшего «теплые» нефтепромыслы. Ситуация там такая,…
Козырев молча выслушал рассказ Бориса, вздохнул: «М-да, картинка, что и говорить. Только с какой стороны это меня может касаться?»
– Начальником службы безопасности предлагаю. Оклад и всё такое нормальные. Квартиру в столице потом без проблем купишь Выслуга – год за три.
– Как и в лагере зачет, – пропел неожиданно Козырев. – Лады. Люди потребуются.
– Конечно, о чем разговор! Завтра жду тебя в конторе Фирсова. Там договора составим. Все детали обсудим.
– А с министерством как? Хорошо, это я сам.
Еще через два дня с помощью Волкова, связь с которым никогда не порывал, Бойков вышел на Гаврилова. И в том же Национале, метрдотель которого шутил, что для Фирсовых и Бойкова ресторан стал второй конторой, назначил Гаврилову свидание.
– Семен Григорьевич, привет дорогой.
– Привет, Борис Петрович. Долгонько не виделись. Что так долго не возникал?
– А ты и сам был бы не хвор меня навестить. Ладно, нужен ты мне очень.
– Это как?
– А помнишь, нам в подарок кассету с песнями Высоцкого презентовали?
– Не только помню, я ее, когда в дембель уходил, с собой прихватил.
– Ну как тебе жизнь штатская?
– Да вроде бы ничего. Квартира казенная бесплатная: в ЖКХ работаю. Зарплата неплохая, но хлопот много.
– Семьей то обзавелся?
– Милки бывают, а так… А чего это ты про Высоцкого вспомнил?
– Песня у него про летчиков «Пусть вечно мой друг прикрывает мне спину, как было в последнем бою». На заполярные нефтепромыслы подаюсь. Личная охрана нужна.
– Такие там «веселые» дела?!
– И даже хуже. С материальной частью всё будет как положено. Квартиру собственную сможешь приобрести, и на обзаведение останется. И стаж год за три.
– Это если доживу. А, нехай будэ гречка!