Борисов, Березина… Последняя надежда Наполеона. *** (Александр Балябин)

© Балябин, А. А., 2016

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2016

«Борисову могут позавидовать очень многие города, так или иначе прикосновенные к… эпохе Отечественной войны», – писали историки в начале XX столетия. Казалось бы, как война, неизменными спутниками которой всегда являются убийства, разрушения и страдания людей, может стать предметом чьей-то зависти? Ответ на этот вопрос заключается в одном-единственном слове – Березина. Примечательно, что уже век назад Борисов, Студёнка и Брилёвское поле были настоящей «меккой» в популярном сегодня форт-туризме, т. е. поездках на места известных сражений прошлого. Ведь на берегах этой реки сошлись вместе слава русского оружия и его бесславие, полководческий гений Наполеона и трагедия европейского масштаба. История не терпит сослагательного наклонения, но если бы Наполеон своевременно пришел к Борисову, то завершающий этап русской кампании мог бы быть совершенно иным…

Французский император, отступая из России в ноябре 1812 года, несомненно, придавал небольшому белорусскому городу Борисову первостепенное значение. Здешние склады вмещали 200 тыс. рационов продовольствия. Но главное, здесь находился стратегически важный объект – мост, по которому можно было без затруднений преодолеть серьезную водную преграду на пути отступления Великой армии. Переправившись через Березину, Наполеон за три перехода мог достигнуть Минска, который был одним из основных опорных пунктов коммуникационной линии Гродно – Минск – Орша – Смоленск – Москва. Примерно 2 млн дневных рационов продовольствия, обмундирование и амуниция хранились на складах столицы Минской губернии, или, на французский манер, Минского департамента. На рубеже, западнее Березины, Наполеон рассчитывал соединиться с союзниками – Австрийским вспомогательным корпусом фельдмаршала князя К.-Ф. Шварценберга и 7-м армейским (Саксонским) корпусом дивизионного генерала Ш.-Л.-Э. Рейнье – и стать на зимние квартиры. Пополнив и реорганизовав войска, можно было в следующем году попытаться взять реванш. Однако 16 ноября (эта и все последующие даты даны по новому стилю) русский авангард 3-й Западной армии занял Минск, а 21 ноября штурмом овладел Борисовским тет-де-поном (от франц. tête de pont – «предмостное укрепление». – А. Б.), возвышавшимся на правом берегу Березины, а затем и городом Борисовом, в те времена целиком располагавшимся на левобережье. Об этом император узнал в воскресенье 22 ноября на подходе к Толочину (ныне город в Витебской области. – А. Б.). Казалось, нет ни единого шанса избежать окружения. Впереди расположена 3-я Западная армия адмирала П. В. Чичагова, с тыла преследует Главная армия генерал-фельдмаршала М. И. Кутузова, правому флангу с северо-востока угрожает 1-й отдельный пехотный корпус генерал-лейтенанта П. Х. Витгенштейна.

План города накануне Войны 1812 г.

(современная реконструкция)

Критическое положение Великой армии серьезно обеспокоило французского главнокомандующего. Командующий 2-м армейским корпусом маршал Н.-Ш. Удино, войска которого дислоцировались у местечка Черея (совр. деревня в Чашникском районе Витебской области. – А. Б.), получил приказ атаковать неприятеля и постараться любой ценой вернуть борисовский мост. В случае неудачи требовалось подыскать иное подходящее место для наведения переправы. «Мы будем тогда в состоянии… прогнать его (противника. – А. Б.) из борисовских предмостных укреплений, – писал Наполеон, – и двигаться правее на Минск через Зембин, если мост будет наведен правее, или через Березино, если мост будет левее… Важно, господин маршал… чтобы вы стали хозяином переправы завтра днем, 23-го, и известили нас не позднее 24-го, так как мы знаем, чтобы следовать на Березино, следует оставить дорогу на Бобр». Однако на совете в Толочине южный путь отступления по ряду причин был признан неприемлемым. После недолгих раздумий Наполеон согласился с предложением военного губернатора Виленского департамента барона А.-А. Жомини переправляться через Березину выше Борисова (на подробной карте западных губерний Российской империи, имеющейся у императора, значился брод у Веселово – деревни в 19 км от Борисова выше по течению реки Березины).

Н.-Ш. Удино (1767–1847)

Художник И. Пилс. Середина XIX в.

А.-А. Жомини (1779–1869)

C 1813 по 1855 год состоял на российской службе.

Художник Дж. Доу. 1820-е гг.

В час ночи 23 ноября начальник Главного штаба Великой армии маршал Л.-А. Бертье направил Н.-Ш. Удино приказ безотлагательно «стать хозяином брода у Веселово». В дальнейшем намечалось действовать в зависимости от ситуации – либо выйти к борисовскому тет-де-пону и прорываться сквозь российские войска на Минск, либо двигаться через Зембин, Плещеницы, Молодечно, Сморгонь и Ошмяны в направлении Вильно (совр. столица Литовской Республики город Вильнюс. – А. Б.). Предпочтение отдавалось первому направлению. Но для подстраховки министру иностранных дел Франции Ю. Б. Маре последовало распоряжение создать в Вильно большие запасы продовольствия.

Утром 23 ноября французская кавалерия, разгромив у Лошницы русский авангард генерал-майора П. П. Палена, преследовала его разбитые части вплоть до самого Борисова. Не сдержав натиска, войска адмирала П. В. Чичагова в беспорядке отступили на правый берег реки, успев при этом уничтожить западную часть длинного моста – единственного на много километров вокруг. Пострадал и город, которому довелось на протяжении последних двух дней дважды стать ареной ожесточенной борьбы. После полудня того же дня Наполеон прибыл в местечко Бобр (совр. городской поселок в Крупском районе. – А. Б.). Здесь император узнал, что к северо-востоку от Борисова, в деревне Студёнка, чуть ниже Веселово, имеется еще один брод через Березину. Обнадеживающую весть вечером привез командир 6-й легкой кавалерийской бригады генерал Ж.-Б.-Ж. Корбино, двигавшийся через Зембин на соединение с 2-м корпусом. По прибытии в штаб-квартиру корпуса, который к тому времени находился в районе Крупок, генерал известил об обнаруженном броде маршала Н.-Ш. Удино. Герцог Реджио (титул Удино. – А. Б.) немедленно отослал Корбино к Наполеону. Расспросив генерала и уточнив по карте подробности маршрута, император отправил Корбино обратно к Н.-Ш. Удино с повторным приказанием поскорее овладеть бродом «у Веселово», теперь подразумевая брод в Студёнке. Чтобы ввести в заблуждение П. В. Чичагова, надлежало провести ложные демонстрации у деревень Большая Ухолода и Малое Стахово, включая и Борисов. Немногим ранее маршал Л.-А. Бертье направил распоряжение командующему 9-м армейским корпусом маршалу К. Виктору, отошедшему под напором российских войск из Череи к Холопеничам, занять позиции у деревни Барань, прикрыв тем самым Лепельскую дорогу с северо-востока от войск генерал-лейтенанта П. Х. Витгенштейна.

Ж.-Б.-Ж. Корбино (1776–1848)

Поутру 24 ноября, накануне ухода из Бобра, Наполеон получил донесение Н.-Ш. Удино, в котором маршал подробно изложил сражение при Борисове. Легкий успех, одержанный авангардом 2-го корпуса, очевидно, изменил планы императора. Он преисполнился решимостью осуществить молниеносную операцию: отстроить борисовский мост и, отбрасывая российские войска, проложить себе дорогу на Минск. «Император колебался, не зная, где переходить Березину, – отмечал ближайший сподвижник Наполеона дивизионный генерал герцог А.-О.-Л. Коленкур. – Его привлекал Минск, так как он надеялся, что князь Шварценберг двинулся туда и что, оказавшись под угрозой с двух сторон, русские не успеют эвакуировать или уничтожить склады. В связи с этим он вызвал к себе полевого контролера, ведавшего складами, чтобы получить от него точные сведения об имевшихся в Минске запасах, о местном районе и о том, что там происходило».

В окрестностях Бобра. 23 ноября 1812 г.

Литография по рисунку. Художник Х.-В. Фабер дю Фор. 1830-е гг.

Приблизительно в 19 часов император достиг Лошницы (совр. деревня, центр Лошницкого сельсовета Борисовского района. – А. Б.). В этом селе, состоявшем примерно из сотни дворов, которые большей частью принадлежали князю М. Радзивиллу, Наполеон остановился на ночлег. Адъютант дивизионного генерала Л.-М.-Ж.-А. Нарбонн-Лара Б. Кастеллан записал в своем дневнике: «Императорская штаб-квартира перенесена в Лощинское – плохое пристанище, сплошные леса. Даже сам император… помещен очень неудобно». По местному преданию, таким «неудобным пристанищем» Наполеона был дом у дороги, стоявший приблизительно там, где сейчас находится жилое здание № 44, расположенное на ул. им. И. Мичурина.

Орел-навершие от французского знамени, штандарта

Найден в Лошнице в 1963 г.

В полночь офицер по особым поручениям капитан К.-Л.-В. Мортемар доставил в штаб-квартиру срочную депешу. Маршал Н.-Ш. Удино, располагая ошибочными данными из отчета командира артиллерии 2-го корпуса дивизионного генерала К.-Ш. Обри де ла Бушардери, посланного в Студёнку с целью изучения обстановки, сообщал о предстоящих трудностях по наведению переправы. В депеше говорилось и об усилении противника на противоположном берегу, по всей видимости, войсками генерал-лейтенанта Ф. Ф. Штейнгейля из корпуса П. Х. Витгенштейна. Эти непредвиденные обстоятельства вынудили маршала задержаться в Борисове. Он ждал новых распоряжений и поддержки. Капитан Мортемар тотчас пустился обратно в путь, чтобы передать Н.-Ш. Удино слова императора о заблуждении маршала относительно противостоящих ему сил. Нерешительность герцога Реджио вызвала недовольство Наполеона. Поэтому во втором часу ночи адъютант маршала Бертье полковник Ш. Флао отправился к Удино с письмом от императора. «Если этой ночью вы не переправились, то в сложившихся обстоятельствах вы должны срочно переправиться сегодня», – потребовал главнокомандующий Великой армией, сообщая в заключение, что «в настоящем положении дел» не может оставить войска.

Неподтвержденные сведения об авангарде корпуса П. Х. Витгенштейна, непонятно каким образом достигшем Березины, все-таки немало озадачили Наполеона. Рано утром командующему 9-м корпусом К. Виктору было отправлено очередное указание: с двумя дивизиями занять рубеж у Кострицы и вести глубокую разведку вплоть до села Барань. Деревня Житьково, расположенная ниже Кострицы, являлась своеобразным транспортным узлом, через который пролегали дороги в деревню Неманицу, имение в Старо-Борисове (совр. д. Староборисов. – А. Б.) и Веселово. Наполеон полагал, что в полдень К. Виктор сумеет достичь пункта назначения и перекроет Лепельскую дорогу. 12-я пехотная дивизия генерала Л. Партуно из 9-го корпуса становилась арьергардом отступавшей армии.

Тем временем для усиления Н.-Ш. Удино в Борисов были двинуты две пехотные дивизии Молодой гвардии под командованием маршала А.-Э.-К.-Ж. Мортье. Одновременно к Березине выступил начальник понтонных (мостовых) экипажей Ж.-Б. Эбле и начальник инженеров Великой армии Ф. Шасслу-Лоба. Под их командованием находилось 400 понтонеров и сводная команда, состоящая из саперов и остатков батальона морских рабочих, общей численностью в 50 человек. В качестве технических советников по наведению переправы вместе с ними направились бригадный генерал барон А.-А. Жомини, командир инженеров и моряков Императорской гвардии бригадный генерал барон Ф.-Ж. Кирженер и командир инженеров 2-го корпуса бригадный генерал барон Г. Дод де ла Брюнри. В письме к королю Неаполитанскому, маршалу И. Мюрату, которому было поручено контролировать общий ход работ, император высказывал убеждение, что 2-го и 9-го корпусов с гвардией будет вполне достаточно, чтобы «смять все, что находится перед Борисовом, и с Божьей помощью полностью смести правый берег». Несмотря на прогрессирующую де- морализацию Великой ар- мии, за которой тянулся, будто шлейф, путь, устланный погибшими людьми, брошенной амуницией и транспортными средствами, Наполеон все еще надеялся провести блестящую операцию, которая «будет иметь последствия для всей оставшейся части кампании».

Сапер полка фланкер-гренадер Императорской гвардии

Художник Р. Кнётель

Успех предстоящей операции всецело зависел от четкой слаженности воинских подразделений, способных держать оружие. Поэтому Наполеон составил новую диспозицию своим войскам. Следовавший в арьергарде 1-й армейский корпус маршала Л.-Н. Даву должен был занять подходящую позицию между местечком Крупки и деревней Нача. Командующему 4-м армейским корпусом вице-королю Италии, принцу Е. Богарне, было приказано «оставаться в зависимости от обстоятельств» в окрестностях Начи или расположиться между Начей и Лошницей в случае отхода 1-го корпуса. Командующий 3-м армейским корпусом маршал М. Ней, которому подчинили 5-й армейский (Польский) корпус и другие отряды, получил предписание двигаться до села Неманица. Генералу М.-М. Клапареду, дивизия которого конвоировала обоз с императорской казной, следовало стать между Лошницей и Неманицей. Аналогичное распоряжение получил командующий 8-м армейским корпусом дивизионный генерал Ж.-А. Жюно. Общее выступление было намечено на 8 часов утра.

Открытка

Начало XX в.

Французская империя.

Серебряный пятифранковик

В среду 25 ноября между 8 и 9 часами утра Главная квартира выступила из Лошницы в Борисов. Разбитый Московский тракт шириной около 10 метров, обсаженный по краям березами, проходил через дремучий лес. До восточной заставы города оставалось не более 17 километров дороги (за один час в лучшем случае удавалось преодолеть 2–3 км пути. – А. Б.). Колонну возглавлял авангард и «Священный эскадрон», сформированный накануне в Бобре для охраны Наполеона из числа высших кавалерийских офицеров, лишившихся своих войск. Император ехал верхом на одной из своих лошадей. Спустя какое-то время он спешился. Желая личным примером приободрить солдат и продемонстрировать, что ему не чужды тяготы и лишения, выпавшие на долю армии, Наполеон уже несколько дней подряд часть пути проделывал пешком. Он шел с посохом в руке, одетый в шубу, подбитую мехом и расшитую бранденбурами (украшения в виде петель и завитков шнуров на бортах одежды венгерского стиля. – А. Б.), и шапку-ушанку «малинового бархата, отороченную кругом черно-бурой лисицей», завязанную под подбородком. Маршалы и генералы из ближайшего окружения следовали рядом. «Миновав нас, – вспоминал в своих знаменитых «Мемуарах» сержант фузелеров-гренадер Императорской гвардии А.-Ж.-Б.-Ф. Бургонь, – император сел на коня, как и часть его свиты; у большинства генералов уже не было лошадей. За императорской группой следовали семь или восемь сот офицеров и унтер-офицеров, двигавшихся в глубочайшем безмолвии, со значками полков, к которым они принадлежали и которые столько раз водили в победоносные сражения. То были остатки от шестидесятитысячной с лишком армии. Далее шла пешая императорская гвардия в образцовом порядке – впереди егеря, а за ними старые гренадеры… За гренадерами следовало более 30 тысяч войска; почти все были с отмороженными руками и ногами, большею частью без оружия, так как они все равно не могли бы владеть им. Многие шли, опираясь на палки. Генералы, полковники, офицеры, солдаты, кавалеристы, пехотинцы всех национальностей, входящих в состав нашей армии, шли все вперемежку, закутанные в плащи, подпаленные, дырявые шубы, в куски сукна, в овчины – словом, во что попало, лишь бы как-нибудь защититься от стужи… Дальше тянулась длинная вереница еще более жалких существ…». Известно, что по пути из Лошницы в Неманицу император неоднократно спешивался и, стоя на обочине дороги, словно на смотре, наблюдал за проходившими мимо войсками, оценивая их боеспособность перед предстоящим сражением за переправу. Русский военный историк генерал-лейтенант М. И. Богданович давал иное объяснение этим частым остановкам. Он ссылался на холодную погоду, из-за которой император был вынужден периодически идти пешком, чтобы согреться. В свою очередь главный квартирьер Главной квартиры императора Ф.-П. Сегюр выражал мнение, что задержки в пути были вызваны желанием полководца «скрыть от неприятеля свои действия». Суждение этого авторитетного очевидца не лишено оснований.

Конец ознакомительного фрагмента.