Глава 2. Спектакль на бумаге
Журналисту газеты «Наш город» Юлии Сорневой герой не нравился. Всех своих героев она обычно искренне любила, привязывалась к ним, поддерживала отношения после интервью, поздравляла с днем рождения, но вот этот человек почему-то оставил ее равнодушной, не вызвал эмоций, а наоборот, напряг. Что-то ее беспокоило, что-то было не так, от него исходили флюиды тревожной энергетики. Подумаешь, семнадцатый сын в семье охотника-эвенка, рос в интернате, окончил институт! Конечно, хватка у Атросима Иванова, так величали ее героя, чувствовалась, но как же иначе выживать маленькому эвенку в большом мире?
Почему нынешняя история ее не трогала, не располагала, Юлька ответить не могла. Общение журналиста с героем – вообще субстанция хрупкая, одно неверное слово, один неверный жест – и контакта нет, все, можно закругляться. Юлька чувствовала, что невидимая ниточка, которая была протянута ею к герою и которая должны была их соединить, растворялась в пространстве. Юлька наконец поняла, в чем дело: она просто не доверяла собеседнику, очень хотела, но не могла. Было в нем что-то такое, не поддающееся ее пониманию. Не машина же она, наконец, по производству текстов в газету, не может каждый материал быть написан с частичкой души! Но как передать героя в тексте, на бумаге, пока она понимает, что надо будет играть спектакль?
Ее учитель, главный редактор газеты Егор Заурский, утверждал, что героя можно раскрыть только тогда, когда раскрываешься сам. Тогда возникает ощущение героя. Нынче Сорневой раскрываться совсем не хотелось – у Атросима были глаза-буравчики, и они неприятно сверлили Юльку.
– Юля, у вас какие-то проблемы? Ваши энергетические каналы блокированы.
«Разве могут быть чистыми каналы от таких взглядов!» – подумала она, а вслух произнесла:
– У меня масса проблем, как у любого человека, вот и каналы замусорены.
– Я могу вам помочь. Давайте проведу сеанс. Кстати, у вас большой потенциал, Юля! Мне надо посмотреть вашу энергетическую карту.
– Спасибо, спасибо, я уж как-нибудь сама. – Юля встала, изобразив на лице улыбку. Ей хотелось побыстрее уйти. – Спасибо за интервью. Мне еще надо поработать с материалом. Если будут какие-то вопросы, я позвоню.
В приемной главреда стоял громкий хохот. Смешно верещала корректор Римма, вытирала слезы ответсек Мила Сергеевна, повизгивала Надя Жмурова. Юлька успела услышать рассказ Егора Петровича, который на днях приехал из алтайского санатория. Его сосед за столиком оказался мужчиной словоохотливым, активным и все время уговаривал сходить на танцы. Егор Петрович отказывался составить ему компанию, но сосед недолго томился в одиночестве – познакомился с приятной привлекательной женщиной, которой тут же рассказал, что он вдовец, а значит, перспективный жених, у которого все в руках горит: он и печь сложить может, и мебель сделать.
– Женщина на меня глаз положила, я ей явно понравился, танцуем уже второй день, – делился он за обедом с Заурским.
Через два дня мужчина в столовую не пришел.
«Ну, решил мужик оторваться на отдыхе», – подумал тогда Заурский, но когда прошло два дня, а сосед так и не появился, заволновался и обратился к администратору.
– Его уже два дня нет в столовой, – сообщил Егор Петрович.
– Если пройдет еще один день и он не появится, тогда будем что-то предпринимать, – ответил администратор. – А пока я доложу наверх.
В обед следующего дня пропавший сосед появился, выглядел он подавленно. Как оказалось, женщина была местной и пригласила его домой. Только они сели за стол, уставленный напитками, как в комнату вошел свирепого вида мужчина и спросил:
– Это ты, что ли, печь можешь сложить?
– Я…
– За работу! Ты что думаешь, жрать сюда пришел и с моей бабой забавляться?
– Почти три дня без сна и отдыха бедняга клал печь. Кормили его хлебом с водой, а когда третий день был на исходе, отвезли назад в санаторий. Окончания путевки мужчина дожидаться не стал, срочно уехал домой.
– Вот тетки дают! Нашла дармовую рабочую силу – печь ей сложили! – охала Мила Петровна.
– В полицию почему не заявили? – подала голос Юлька.
– А что полиции предъявить? Он сам к ней в гости пришел. Незаконное удержание? Но это еще доказать надо! Может, он, обалдев от любви к ней, решил сделать презент, сложить печь. Память о себе оставить.
– Ну ладно, повеселил я вас, девчонки, мужскими приключениями на отдыхе, давайте теперь работать. Сорнева, ты зайди ко мне, дело есть. – Егор Петрович кивком указал Юле на свой кабинет.
– Девочка моя, когда очерк сдашь?
– Да завтра, Егор Петрович, завтра!
– А что вдруг раздражение в голосе? Герой подкачал? – Заурский, как всегда, схватывал главное. – Знаешь, раньше такая дата праздничная в календаре была – образование СССР. Вот в ту тему твой семнадцатый сын точно бы вписался.
– Он не мой сын, а охотника-эвенка. Очень странный мужчина.
– У него бабка шаманкой в стойбище была. Он тоже не так прост, как кажется. Экстрасенс. Люди к нему обращаются.
– А вы откуда знаете? Вы же его не видели.
– Вот если бы я ничего не знал, то на этом месте не сидел. Знаю, и все. Но материал о том, что в нашей стране дети охотника-эвенка могут достигнуть высот на Большой земле, должен получиться.
– Ну, тогда понятно, почему он мне про энергетические каналы заливал, сказал, что их надо чистить.
– Это и я хочу тебе предложить!
– Вы тоже чистите энергетические каналы? Никогда об этом не знала, Егор Петрович!
– Я все чищу: душу, каналы. Метод у меня один: чищу работой.
– О-о-о… – разочарованно протянула Сорнева. – Про этот ваш метод я знаю: нам хлеба не надо, работу давай, она решит все проблемы, а если не решит, то будет еще дополнительная рабочая нагрузка.
– Напрасно иронизируете, девушка. Завтра к обеду сдаешь очерк, а вечером у тебя поезд, ты едешь от газеты на фестиваль прессы «Сибирская панорама». Ты помнишь, мы туда отослали несколько работ, в том числе две твои статьи, так что ты полномочный участник престижного конкурса.
– Так ведь вы хотели ехать!
– Виктория у меня приболела, не могу одну оставить. А потом, я на стольких конкурсах побывал… А ты, может, какую идею новую для газеты привезешь, контакты опять же установишь. Плейбой твой, как я понимаю, опять к себе на родину укатил?
– Он через месяц вернется. – Юльке не хотелось обсуждать с Егором Петровичем свою личную жизнь. Это ведь только ее дело, и она не ждет никаких советов, даже от уважаемых людей.
С американцем Кевином, с которым она познакомилась на «Фейсбуке», они вместе уже год, но работа в компьютерной корпорации так важна для него, что он все не принимает решение навсегда остаться в России. Юлька не будет его торопить, она знает, что они с Кевином любят друг друга, а остальное не важно, остальное подождет.
– Хорошо, Егор Петрович, надо так надо. Я поеду.
– Ну и молодец, Сорнева, я знал, что ты девчонка понимающая.
– Слово «молодец», между прочим, мужского рода!
– Зря я тебя хвалил, с начальством оговариваешься!
Домой она пришла в хорошем настроении.
– Проедусь, с коллегами пообщаюсь. – Она уже знала, какие темы можно зацепить в разговоре, чтобы потом получился интересный материал. Юлька открыла Интернет.
– Местность надо сначала изучить: куда поеду, что за фестиваль прессы, чего они там будут «фестивалить».
Если бы журналист Сорнева хотя бы на минутку предположила, чем обернется ее командировка, она бы никогда не села в поезд. А пока, пока ей хотелось получить о городе как можно больше информации. На фестивалях и прочих тусовках она еще никогда не бывала, и предвкушение нового, неизведанного будоражило ее воображение.
Потом она села за очерк, расшифровывала записанный на диктофон текст, и герой получился славный и симпатичный, даром что семнадцатый ребенок в семье охотника-эвенка.