Большая книга праздников и поздравлений. Глава 3. Свадьба (А. А. Малышев, 2010)

О свадьбах языческой Руси известно крайне мало. По мнению русского историка Н.М. Карамзина, древние славяне обычно покупали себе жен и как такового свадебного обряда не знали. От невесты требовалось лишь доказательство ее девственной непорочности. Статус жены приравнивался к статусу рабыни: на нее были возложены все заботы по хозяйству и воспитанию детей. При этом женщина не могла ни жаловаться на мужа, ни противоречить ему, высказывая полную покорность и послушание. После смерти мужа женщина обычно сжигала себя на костре вместе с его трупом. Живая вдова бесчестила все семейство.

Летописец Нестор оставил свидетельства того, что нравы и обычаи древних славян разнились от племени к племени. Так, поляне отличались кротким и тихим нравом, уважали священные узы брака, который считали святой обязанностью между супругами. В семьях полян господствовали мир и целомудрие. Напротив, радимичи, вятичи, северяне и особенно древляне обладали диким нравом, жестокостью и необузданными страстями. Они не знали браков, основанных на взаимном согласии родителей и супругов. Древляне просто уводили или похищали приглянувшихся девиц. У радимичей, вятичей и северян вместо свадеб существовали "игры межи селы" ("игры между полей"), во время которых мужчины выбирали себе невест и безо всяких обрядов начинали с ними жить. Кроме всего прочего, среди древних славян было широко распространено многоженство.

Со временем обрядовая жизнь языческих славян усложнилась, обросла многочисленными верованиями и ритуалами, вокруг которых строился их каждодневный быт. Пантеон славянских богов постоянно расширялся, включая все новые и новые самобытные и заимствованные божества. Особым уважением среди молодых людей пользовался бог веселья, любви, согласия и благополучия – Ладо (Лада). Во время игрищ и плясок у воды, посвященных этому божеству, было распространено умыкание невест, которое, как правило, происходило по предварительному сговору. Кроме того, у славян появились такие брачные обряды, как плескание водой, вождение вокруг дуба, покупка жен и пр.

В конце 9 века официальной религией Киевской Руси стало христианство. Основным нововведением христианства было обязательное церковное освящение брака. С распространением новой веры началось формирование традиционного русского свадебного обряда, окончательно завершившееся только к 16 веку.

Надо сказать, что в разных регионах России свадьба справлялась по-разному. Нельзя было сыскать и двух деревушек, где свадебный обряд выполнялся бы одинаково, так как испокон веков свадьба представляла собой игровое действо, организованное по принципу "кто во что горазд". И все же, несмотря на имеющиеся различия, существовал некий костяк русской свадьбы, который состоял из:

1) сватовства,

2) осмотра хозяйства жениха,

3) смотрин невесты,

4) сговора,

5) богомолья (обручения),

6) запоя,

7) девичника и молодечника,

8) венчания,

9) свадебного пира.

Основные составляющие свадебного ритуала в разных местах имели свои названия и по-разному сочетались между собой. Все обряды соблюдались в том случае, если хотя бы для одного из молодоженов брак был первым. Если женились вдовцы или выходили замуж вдовы, то свадебный ритуал максимально упрощался, а то и вовсе не исполнялся. Второй брак уже не был окутан той аурой святости, которая сопровождала первый. Содержание свадебных обрядов было одинаковым и для тех, кто женился в первый раз, и для вдовцов. Третий брак, большая редкость на Руси, не одобрялся церковью и поэтому проходил без венчания. Четвертый брак так и вовсе запрещался. Тем не менее, дети, рожденные в четвертом браке, в отношении наследства пользовались правами законных наследников.

Как правило, на Руси свадьбы играли в периоды, когда прекращались сельскохозяйственные работы: осенью, начиная с Покрова дня (1 октября по старому стилю), и зимой от Крещения до Масленицы. Хорошей приметой было приурочить дату венчания или срок знакомства к Покрову дню, так как Покров, наряду с Параскевой Пятницей, считался покровителем брачных союзов. В весенне-летний период, во время страды, совершались только браки "по нужде": например, чтобы скрыть добрачную беременность невесты или если не хватало рабочих рук. В любом случае старались избежать свадьбы в мае, чтобы не "маяться всю жизнь".

Кроме аграрного календаря, на выбор даты свадьбы большое влияние оказывал календарь церковный. Православная церковь запрещала венчание во время постов (Великого, Петрова, Успенского и Рождественского), накануне воскресных, двунадесятых, храмовых и великих праздников, от Рождества до Богоявления, во время Масленицы и пасхальной седмицы. Не приветствовались свадьбы накануне среды и пятницы на протяжении всего года. Таким образом, для свадеб оставалось не так уж много дней в году.

В 13–16 и даже 17 веках женились в России очень рано, начиная с 12–13 лет. Готовить детей к женитьбе (замужеству) начинали чуть ли не с колыбели, так как в деревне семья играла исключительно важное экономическое значение. Кроме того, нравственные представления крестьянского люда были тесно связаны с семьей. К возрасту вступления в брак девушка должна была знать весь свадебный обряд и уметь правильно голосить (плакать с причитаниями). Девушку на выданье одевали лучше ее младших сестер, давали ей большую свободу и распространяли о ней хорошую молву ("славили"). Менялось и само поведение девушки, и отношение к ней со стороны крестьянской общины. Если в семье было несколько дочерей, то соблюдалась очередность по старшинству: первой должна была выйти замуж самая старшая дочь. Засидевшихся в невестах девушек (в возрасте более 20 лет) величали не иначе как "вековухами" или "перестарками". Люди на таких девушек поглядывали косо, не стремились предлагать им своих сыновей, так как считали, что они – с пороком. Молодого человека, не женившегося в положенный срок, называли "бобылем". Бобыль, как и вековуха, вызывал публичное осуждение.

Брачному обряду предшествовали общественные смотры невест, которые приурочивались к престольным праздникам (Крещению, Святкам, Пасхе, Троице) или устраивались в период весенне-летних гуляний. На смотры съезжались не только односельчане, но и парни с родителями из соседних деревень.

Среди девушек большой популярностью пользовались всевозможные виды предсвадебных гаданий, во время которых каждая незамужняя девица старалась узнать, каким будет ее суженый и выйдет ли она замуж в текущем году. Самым благоприятным периодом для гадания считались Святки, а также Покров день и день Параскевы Пятницы.

Женитьба находилась целиком в руках родителей или заменяющих их людей (в случае сиротства). Чаще инициатором свадьбы выступали родители жениха, реже – родители невесты. Нередко браки устраивались по повелению высших лиц: господа совершали браки между своими слугами, цари и великие князья выбирали невест для своих бояр, не спрашивая согласия молодых. В подавляющем большинстве случаев жених и невеста до свадьбы друг друга не знали.

Родители жениха выбирали невесту с согласия всей родни. Мнение сына учитывалось в самую последнюю очередь или не учитывалось вовсе, особенно, если оно шло вразрез с родительской волей. Девушка должна была отвечать, прежде всего, требованиям родителей, так как в ней видели продолжательницу рода. Искали невесту того же сословия и примерно того же уровня материального достатка. Когда подходящая кандидатура была найдена, родители собирали совет, на котором присутствовали жених и все ближайшие родственники. На совете обсуждалась родословная потенциальной невесты, имущественное положение ее семьи, анализировались личные качества девушки (покорность, доброта характера, уважительность) и ее рабочие навыки, выяснялось, нет ли у невесты хотя бы отдаленного родства с женихом. Мнение девушки на вступление в брак не учитывалось совсем. Если девушка отказывалась подчиняться родительскому выбору, ее нередко принуждали к замужеству силой и угрозами.

Браки без благословения родителей, которые назвались "тайными", "беглыми" или "самокрутками", совершались крайне редко, так как осуждались крестьянской общиной. Существовало поверье, что заключенные без согласия родителей браки "противозаконны и кончаются для сторон несчастливо". Причин такой свадьбы могло быть несколько:

мезальянс; любовь между людьми, неравными по социальному положению или материальному достатку;

долгое безбрачие девушки;

беременность незамужней девицы;

хитрость жениха, желающего заполучить приданое невесты, воспользовавшись ее наивностью;

родительский отказ в благословении. Иногда родители сознательно шли на тайную свадьбу, чтобы избежать лишних расходов, связанных с организацией свадебного пира.

Сватовство

После того, как кандидатура невесты была одобрена всеми родственниками, родители жениха выбирали свата или сваху. На этапе сватовства роль свата была основной. В обязанности свата входил сбор информации о размере и характере приданого невесты, а также рекламная акция с целью убедить родителей невесты, что предлагаемый жених – как раз тот, кто им нужен. До 15 века именно через сватов жених узнавал подробности о внешности и характере невесты, которую ему самому дозволено было лицезреть лишь в день венчания. Часто сватами и свахами становились крестные родители жениха или кто-нибудь из ближайшей родни (старшие братья и сестры, тетки, дядьки). Иногда в роли сватов выступали сами родители жениха. Но в большинстве случаев сватом приглашали наиболее шустрого на язык односельчанина, который имел репутацию человека, сведущего в подобных делах.

Для сватовства выбирались вторник, четверг или выходные дни. Особо удачными считались 3, 5, 7 и 9-е числа каждого месяца. Постных дней (понедельник, среду и пятницу), а также 13-е число избегали. День, время и путь, по которому ехали сваты, держали в тайне, "чтобы не сглазить".

Если в качестве сватов выступали родители жениха, то уже в первый приезд они начинали вести переговоры о возможной женитьбе. Если семья девушки была родом из соседнего села, тогда сват или родители жениха приезжали в ту деревню загодя, чтобы иметь время и возможность как можно больше узнать о семье девушки. В подавляющем большинстве случаев жениху ездить на сватовство не полагалось. Однако если жениху предоставлялась свобода в выборе невесты, то он сам мог явиться перед родителями девушки и попросить у них разрешения на сватовство.

Сам обряд сватовства сопровождался множеством магических действий, якобы способствующих успешному разрешению дела. Сватать отправлялись после захода солнца. Перед выездом из дома опутывали вожжами печную трубу (чтобы удачно "опутать" невесту) или связывали кушаком ножки стола (чтобы свадьба лучше "вязалась"). В спину уходящему свату, одетому по случаю сватовства в праздничный тулуп с дорогой опояской, бросали старый лапоть. В некоторых местностях свата перед отъездом хлестали или забрасывали головными уборами. Выезжал сват через задний двор, к дому невесты ехал огородами и задворками, стараясь по дороге не останавливаться и ни с кем не разговаривать. Летом сват добирался до дома невесты верхом, а зимой – в хороших выходных санях, непременно покрытых рогожей.

Подъехав к воротам невестиного дома, сват соскакивал с повозки и бежал стремглав в избу, чтобы родители невесты так же быстро согласились на брак. В других случаях, сват, войдя во двор, отыскивал ступу, в которой девушка толкла лен, и трижды оборачивал ее вокруг себя, имитируя обряд венчания. Подойдя к дому, сват неслышно касался рукой дверного косяка, после чего стучал. Женщины-свахи ступали на крыльцо правой ногой, приговаривая: "Как нога моя стоит твердо и крепко, так слово мое будет твердо и крепко: тверже камня, липче клея, острее ножа булатного. Что задумаю, то исполнится".

Войдя в избу, сват крестился на образа и начинал переговоры. Все переговоры велись стоя, как бы на ходу, чтобы невеста как можно быстрее вышла замуж. В некоторых местностях сват садился под главной балкой кровли, под красными окнами (лицом к двери), около двери возле кадки с питьевой водой или на лавку, стоящую вдоль половиц. Уже по тому, куда сел незваный гость, можно было догадаться о его намерениях. Приступая к переговорам, сват старался незаметно для окружающих дотронуться до ножки стола.

Переговоры велись с отцом невесты. Если у девушки не было отца, то со сватом беседовали старший брат или мать невесты. Сват мог прямо сказать, что пришел искать невесту, но чаще всего он начинал разговор с посторонней темы. Переговоры о возможной свадьбе протекали в иносказательной форме. Так, сват мог представиться человеком, разыскивающим потерявшуюся телку: "Ищем телочку. Не заблудилась ли? Может, пристала к вашему дому да желает в наш перебраться?" Или сказать: "У вас – курочка, у нас – петушок. Нельзя ли их загнать в один хлевушок?". Родители невесты благодарили свата за честь, просили его присесть и угощали чаем или вином. Напиток разливала невеста. В это время сват внимательно осматривал ее. После угощения сват приступал к самой ответственной части переговоров, в которой он славил жениха и старался побольше выведать о невесте.

Если жених не устраивал родителей невесты, то они отговаривались молодостью девушки ("у нас товар – непродажный, не поспел еще"), неготовностью к свадьбе, недостаточным приданым или просто недосугом. В редких случаях отец невесты мог грубо указать на дверь. Разгневанный сват закрывал за собой дверь спиной, чтобы "помешать девушке выйти замуж". Если родители невесты сомневались, то просили свата прийти в другой раз, чтобы иметь время получить больше информации о женихе и его семье. Но даже, если родителей девушки кандидатура жениха во всем устраивала, они не спешили дать свое согласие, так как считалось неприличным в одночасье отдавать дочь в чужую семью. В этом случае родители отговаривались необходимостью посоветоваться со всей родней и назначали день решительного ответа. Кроме того, существовало поверье, что, прослышав о сватовстве, может "клюнуть" жених получше ("худой жених хорошему дорогу покажет"). Поэтому первый визит свата в народе называли "неофициальным сватовством", "запросом" или "разведкой". Покидая дом невесты, некоторые сваты выбирали мох, которым были проконопачены стены избы, и приносили его родителям жениха, чтобы "привлечь сердце невесты".

На вторые переговоры – "официальное сватовство" – в дом невесты отправлялись другие сваты или сами родители жениха (иногда вместе с женихом). На этот раз родители невесты готовили стол и зажигали свечи и лампады.

Если родители невесты давали окончательное согласие на замужество дочери, начиналось составление брачного договора – "рядной записи", которое растягивалось на длительный период. В рядной записи оговаривался довольно широкий круг вопросов, имеющих непосредственное отношение в предстоящему браку:

1) срок свадьбы,

2) количество гостей с обеих сторон,

3) полная величина свадебных расходов,

4) размер и состав приданого невесты,

5) величина и сроки выплаты "выводных денег" суммы, которую должны были заплатить родители жениха на покупку нарядов невесты,

6) размер денежной помощи молодым от родителей (если новобрачные собирались жить отдельной семьей),

7). величина надела земли, которую передавали родители жениха и невесты по дарственной записи,

8) объем работ молодой жены в доме мужа в первый год совместной жизни.

Иногда в рядную запись вносилось условие, запрещающее мужу бить жену. В случае нарушения этого условия родители девушки могли подать в суд на зятя. Особо оговаривался и размер неустойки или попятной, которую должна была выплатить сторона, по чьей причине расстраивался брак. Размер неустойки был достаточно велик, поэтому разрывали брачную договоренность крайне редко.

Приданое невесты всегда было важным условием традиционной русской свадьбы. Оно не входило в общий котел и было личной собственностью молодой жены, дававшей ей имущественную независимость. Богатое приданое обеспечивало хорошее положение в доме мужа. В случае смерти молодой жены ее приданое отходило по наследству детям или, если не было детей, возвращалось родителям. Именно поэтому приданое начинали готовить с самого рождения девочки. Как правило, приданое состояло из постели, домашней утвари, украшений, платьев и денег, а также недвижимости (если невеста происходила из дворянской семьи).

По окончанию официального сватовства невеста давала жениху залог. Обычно это был платок, который имел особую правовую силу. Свату вручали краюшку хлеба, завернутую в лучший платок. Этот сверток сват нес через всю деревню в поднятой правой руке, оповещая односельчан о благополучном исходе сватовства. Удачное сватовство завершалось угощением, сопровождавшимся застольными песнями.

Крестьяне верили, что вещи, причастные к удачному сватовству, приобретают магическую силу. Их старались заполучить незамужние девицы, чтобы указать "верную дорогу" другим женихам.

Осмотр хозяйства жениха и смотрины невесты

Через 1–3 дня после официального сватовства отец невесты наведывался в дом жениха с целью осмотра хозяйства (другие названия обряда – "печеглядни" и "дворосмотрины"). Если у девушки не было отца, то осмотром хозяйства занимался старший брат или иной мужчина из числа родственников невесты. Иногда отца сопровождала мать невесты. Осматривали не только жилой дом, но также все хозяйственные постройки, включая конюшню и хлев. Расспрашивали о состоянии домашнего скота и о том, чем его кормят. Интересовались домашней утварью, в первую очередь медной посудой, очень ценимой в русских деревнях. Родители девушки хотели знать, в какой дом отдают свою дочь и в каких условиях ей предстоит жить. Результаты осмотра сказывались на окончательном решении семьи невесты. Если хозяйство жениха приходилось по душе, то осмотр заканчивали застольем. В противном случае за стол не садились.

В день осмотра женихова хозяйства обе семьи договаривались о домотканых подарках, которые невеста приносила в дом будущего мужа: постельных принадлежностях, скатертях, полотенцах, собственном гардеробе, а также об отдельно оговоренных подарках для каждого члена новой семьи. В день свадьбы невеста обязана была подарить каждому родственнику жениха полотенце, самому жениху – вышитую рубашку и кальсоны, а будущей свекрови – 3 рубашки, отрез материи на сарафан и платок на голову.

Если родители невесты были довольны хозяйством жениха, то они приглашали родителей жениха на смотрины невесты. Смотрины устраивались в доме невесты примерно через неделю после официального сватовства. До 15 века жених не имел права присутствовать на смотринах и впервые видел свою невесту только в день венчания. На смотрины же отправлялась специальная смотрительница, в роли которой выступала какая-нибудь родственница или мать жениха. Жених довольствовался той информацией о невесте, которую ему передавала смотрительница. Начиная с 16–17 веков, на смотрины невесты нередко съезжался весь свадебный поезд жениха, включая его самого.

Часто во время смотрин родители жениха впервые знакомились с будущей невесткой и ее родными. Для девушки смотрины были первым свадебным испытанием. Невесту наряжали в самое лучшее платье, на лицо набрасывали покрывало и приглашали в помещение, где собрались гости. Смотрительница заводила беседу с девушкой, стараясь выяснить, умна ли та, хороша ли, прилежна и т. д. В других случаях девушка должна была продемонстрировать свои трудовые навыки и показаться во всех своих платьях. Невесту могли заставить пройтись, чтобы проверить, твердо ли она стоит на ногах, не хромает ли. Отец жениха мог снять с лица невесты покрывало, чтобы посмотреть на ее лицо. Иногда невесту и жениха, если тот присутствовал на смотринах, просили пройтись парой, чтобы оценить, как они выглядят вместе. Во время смотрин невеста хранила полное молчание: болтливость девушки накануне свадьбы считалась большим недостатком. Если после смотрин отец жениха целовал невесту в обе щеки, это означало, что девушка пришлась ему по вкусу.

Если у девушки был какой-нибудь физический недостаток, то родители невесты могли подменить ее и вместо своей дочери предъявить смотрительнице младшую сестру или молодую служанку. Обман раскрывался только в день венчания. В случае обмана родственники жениха имели право пожаловаться духовным властям, которые проводили розыск и при наличии доказательств обмана расторгали брак. Виновных наказывали кнутом. Но такая справедливость торжествовала крайне редко. В большинстве же случае брак оставался в силе, и жених вынужден был жить с "бракованной" женой, утешая себя регулярными побоями. В крайних случаях обиженный муж принуждал нелюбимую жену к постригу и даже тайно умерщвлял ее.

На этапе смотрин родители невесты еще имели право отказаться от жениха. Для этого невеста уходила в чулан и сбрасывала с себя наряд. Родители жениха также могли взять отступного при условии избегания всякого разговора о неудачных смотринах. В противном случае родители невесты подавали духовным властям жалобу о том, что молодой человек их бесчестит и тем самым отбивает других женихов.

Благополучные смотрины завершались "пиром хмельным". Вино привозил отец жениха, родители невесты ставили на стол закуски. Застолье традиционно сопровождалось исполнением шуточных песен. По окончанию пира подружки невесты сопровождали жениха до самого его дома. В ответ жених должен был пригласить их в избу и угостить.

Если жених не присутствовал на смотринах, то в ближайший после смотрин воскресный день ему позволялось в сопровождении свата или родни приехать в гости к невесте. Как и во время смотрин, невеста появлялась перед женихом с закрытым лицом, всем своим видом выражая недовольство предстоящей свадьбе. Иногда вместо невесты подружки приводили другую девушку, не похожую на невесту. Как правило, сват сразу же обнаруживал подмену и требовал привести настоящую невесту.

Перед тем как предстать пред очами жениха невеста бросала свой головной платок в свечку, зажженную перед иконой, стараясь тем самым ее потушить. После этого на голову девушки набрасывали платок, который завязывали особым образом: два соседних конца закидывали на спину и соединяли на шее, а оставшуюся часть платка накидывали на лицо. В таком виде невесту вводили в помещение, где ожидал жених. Жених мог убрать платок с лица, чтобы увидеть, какова его невеста. В конце обряда мать невесты подносила жениху стакан медового напитка. Если жених выпивал весь мед, значит, невеста ему понравилась. Если он делал один глоток и возвращал стакан, значит, невеста не произвела на жениха хорошего впечатления. Иногда жених с родными выходил на крыльцо и обменивался впечатлениями о невесте, даже если молодые люди росли вместе и знали друг друга с самого детства.

Сговор, обручение и запой

Вскоре после смотрин устраивали сговор, дата которого назначалась родителями невесты. Жених, его родители и близкие родственники приезжали в дом невесты, где их принимали с большими почестями. Родители невесты выходили навстречу гостям, кланялись им до земли и сажали их на самые почетные места в переднем углу избы. Некоторое время хозяева и гости молча глядели друг на друга. Потом отец жениха (или один из старейших родственников) произносил торжественную речь, в которой указывал цель своего приезда. Родители невесты отвечали, что они безмерно рады гостям. Невеста на сговоре не присутствовала.

Во время сговора заканчивалось составление рядной записи, и окончательно устанавливались сроки венчания. Иногда венчание происходило через неделю после сговора, а иной раз между обрядами сговора и венчания проходило несколько месяцев. Сговор имел юридическую силу, поэтому отказаться от свадьбы после сговора значило оскорбить семью.

Завершался сговор обрядом рукобития, служившим символическим выражением обоюдного согласия. Отцы жениха и невесты со всего размаху били друг друга рука об руку, потом подавали друг другу руки, обернутые платками или полами кафтанов, и, наконец, обменивались деловым рукопожатием. По окончанию обряда они угощали один другого пирогами и заключали друг друга в объятия со словами: "Будь ты мне сват да нова родня".

За рукобитием следовал обряд обручения (богомолья), во время которого молодые троекратно целовались и обменивались кольцами. Обручение подкреплял запой (пропой) – совместное пиршество, организованное для родственников жениха и невесты. Сами обрученные на запое не присутствовали: их, как правило, уводили в чулан или другое помещение. В разгар пира невесту вызывали к гостям, и она вместе с матерью раздавала своим будущим родственникам подарки собственноручного изготовления (рубахи, полотенца, платки). По ходу одаривания невеста угощала каждого гостя вином и кланялась ему до земли. В ответ гость должен был поцеловать невесту и одарить ее деньгами. Следующим вызывали жениха, который в свою очередь разносил подарки своим новым родственникам и угощал их вином. По окончанию обряда одаривания жениха и невесту уводили в другое помещение, где для них был накрыт ужин.

После сговора и запоя невеста нарекалась "сговоренкой" и "пропитой-залитой". С этого момента образ жизни девушки резко менялся: она почти не выходила из дома, переставала говорить и могла изъясняться только причитаниями или жестами. Девушка должна была оплакивать свою девичью жизнь в родительском доме и выражать нерасположение к жениху и его родне. С причитаниями девушка обращалась к своим родителям, прося их не отдавать в дом "чужих злых людей". С причитаниями же она прощалась со своими братьями, сестрами и подругами, со своим девичьим головным убором и со своей девичьей косой. До венчания невесту освобождали от всех хозяйственных дел. Отныне главной заботой девушки была подготовка приданого и даров, в чем ей активно помогали подружки, которые каждый вечер собирались в доме невесты, пряли, шили, вязали и вышивали. В некоторых местностях невеста обязана была сшить венчальное платье не только для себя, но и для жениха.

Невеста-сирота за 2–3 дня до венчания должна была отслужить молебен и панихиду по покойным родителям. С причитаниями и земным поклоном просила она священника ее благословить и после получения благословения в сопровождении крестной матери посещала могилу родителей.

Обрученный жених, наоборот, не сидел дома и каждый день наведывался с гостинцами и подарками в дом невесты. Эти визиты назывались "побывашками с гостинцами" или "поездками на поцелуи". Во время визитов жених высказывал заботу о невесте, просил ее долго не шить и сильно не утруждаться. Согласно деревенскому этикету, просьбу жених высказывал не лично, а передавал через братьев невесты.

В праздники, если таковые приходились на период между запоем и венчанием, мать жениха также навещала будущую невестку и привозила ей различные лакомства (яйца, блины, пироги, сдобу и пр.). В свою очередь мать невесты должна была каждый день кормить жениха завтраком (гречневыми блинами, оладьями или пирожками). Обычай прикармливать жениха и невесту был распространен в том или ином виде почти повсеместно.

По мере приближения венчания в домах жениха и невесты делались приготовления: собирали поезжан, наводили порядок, убирали и украшали помещения. Заранее заготавливали водку, варили пиво, делали брагу, пекли пироги и резали домашних животных. Отцы молодых договаривались со священником о венчании. После получения выводных денег невеста с родителями шла на ближайшую ярмарку за покупками.

Накануне венчания обе семьи выбирали свадебные чины и договаривались о том, из скольких подвод будет состоять свадебный поезд. Допустимое минимальное количество подвод в свадебном поезде – 3. Однако чем больше их было, тем весомее в глазах односельчан выглядели семьи новобрачных. В любом случае, число свадебных подвод должно было быть нечетным. В подводы впрягали лучших лошадей, при этом можно было брать чужих животных. Гривы лошадей украшали лентами и цветами. Специально для свадьбы заказывали валдайские колокольчики, наполнявшие свадьбу красивым перезвоном. Обычно свадебный поезд готовился только со стороны жениха, но зажиточные семьи могли позволить себе 2 поезда – жениха и невесты.

Старшим свадебным чином и самым деятельным лицом на русской свадьбе был тысяцкий (он же – дружко, он же – тамада). Тысяцкий распоряжался всем, что имело то или иное отношение к бракосочетанию и знал все тонкости свадебного ритуала. Он был распорядителем свадебного поезда и организатором большинства обрядов. Без тысяцкого жених не делал ни шагу. Помимо необходимых знаний местных особенностей свадебного ритуала, тысяцкий должен был показать себя весельчаком, балагуром, плясуном, а также должен был обладать такими качествами, как смышленость, гибкость, ловкость и общительность. Если при наличии перечисленных достоинств тысяцкий был наделен еще и приятной внешностью, то можно было считать, что свадьба наполовину удалась. В роли тысяцкого выступал женатый мужчина со стороны жениха. Часто это был крестный отец жениха. Обязательным атрибутом тысяцкого являлся кнут, которым он отгонял все, что могло тем или иным образом помешать бракосочетанию. Через плечо тысяцкого было перекинуто особое нарядное полотенце, которое отличало его от остальных участников свадебного поезда. Иногда на груди тысяцкого красовались сразу два огромных полотенца (от жениха и невесты), повязанных крест-накрест.

В помощь тысяцкому с обеих сторон выбирались старшие и младшие дружки и свахи из числа замужних женщин. На хорошей свадьбе должны были присутствовать 3 свахи. Первая сваха – женихова: она совершала обряд сватовства. Вторая сваха – невестина, или "подвенечная": в ее обязанность входило проведение обрядов, связанных с подготовкой невесты к венцу. И, наконец, третья сваха – "стельная", или "пуховая", отвечавшая за приготовление брачного ложа.

Из неженатой молодежи выбирались подженишники (приятели жениха) и подневестницы (подружки невесты), которых было равное количество. Главную роль играли первая подневестница и первый подженишник.

Остальную часть свадебного поезда составляли сидячие бояре и боярыни, боярские дети и поезжане, сопровождавшие шествие жениха и невесты. Из прислуги к свадебному чину принадлежали свечники, каравайники и фонарщики. Особое значение имел чин ясельничего (конюшего), который охранял свадьбу от всякого колдовства. Его присутствие было необходимым, так как свадьбы считались самым подходящим местом и временем для колдовских лиходейств.

Важным участником свадебного поезда был деревенский гармонист, приходивший на свадьбу со своим инструментом. В богатых семьях приглашали несколько музыкантов. Также на русских свадьбах всегда присутствовали гусляры, шутники и другой веселый люд.

Официальная церковь видела в шутниках разного толка отголоски язычества, поэтому пыталась бороться с ними, впрочем, без особого успеха.

Девичник, молодечник

В последний день перед венчанием, который назывался "девич ником", "вечерухой" или "навечерьем брака", невеста прощалась со своей семьей, девичьей жизнью и свободой. Отличительным признаком девичника были печальные песни и причитания. В песнях воспевались невинность невесты, ее красота, а также коса – символ девичества, с которым невесте предстояло скоро расстаться. Часто на девичник приглашали вопленицу – женщину, профессионально исполнявшую плачи. Вопленицу, как и невесту, накрывал платком, и они поочередно начинали голосить, изображая диалог невесты с матерью или со старшей сестрой. В это время подружки невесты занимались рукодельем, которое также сопровождали причитаниями.

Иногда на девичник приносили молодую наряженную елочку – символ красоты невесты. У елочки невесты-сироты срезали верхушку. После девичника елочку передавали жениху.

На девичнике невеста появлялась в своем лучшем девичьем платье. В зависимости от местности это была рубашка с юбкой или сарафан яркого цвета (красного, малинового, розового, зеленого). Наряд дополняли разноцветные ленты, струившиеся по спине и развивавшиеся при малейшем движении девушки. Ленты пришивались к шейному украшению и особой головной повязке, называвшейся "красотой" или "волюшкой". "Красота" изготавливалась непосредственно во время девичника и была символом вольной девичьей жизни. Невеста прощалась с "красотой" и отдавала ее либо лучшей подруге, либо младшей сестре, либо жениху. В некоторых регионах "красоту" разрывали на части и делили между собой подружки невесты.

Одновременно происходил обряд расплетания и символического обрезания девичьей косы. За ним следовал обряд продажи косы жениху. Продавцом выступал брат невесты или специальный косник, роль которого исполнял какой-нибудь мальчик из родни невесты. Покупал косу не сам жених, а его представитель. Торг сопровождался шутками-прибаутками и начинался с требования огромных сумм, а заканчивался копейками. Вплетенную в косу ленту невеста отдавала своим подружкам. С момента расплетания косы до самого венчания невеста ходила с распущенными волосами, что символизировало ее переходное состояние: уже не девушка, но еще и не женщина.

Во время обряда расплетания и продажи девичьей косы подружки готовили для невесты обрядовую баню ("мыльню", "парушку"). Мыльня символизировала очищение, прощание с незамужним состоянием и подготовка к венцу, а также потерю целомудрия. С причитанием и вытьем подружки провожали невесту в баню, где парили ее вениками, присланными женихом. Мытье сопровождалось песнями эротического содержания. Часто для этих целей приглашались женщины, которые пели, пока подружки мыли невесту. Иногда в обрядовом мытье присутствовала колдунья (знахарка), которая совершала над невестой различные магические действия. В частности, колдунья с наговорами собирала в платок пот невесты и выжимала его в специально приготовленную посуду. На свадьбе капли этого пота невеста должна была незаметно добавить в питье жениха, чтобы крепче привязать его к себе.

По выходу из бани женщины исполняли "банный причет". В последнюю ночь перед венчанием в доме невесты оставались ночевать 1–2 подруги. Обрядовая баня могла быть назначена и на первую половину дня венчания. В этом случае она носила условный характер.

В тот же день, накануне венчания, коробейники, в роли которых выступали родственники невесты, отвозили в дом жениха приданое и постели невесты. Невесту благословляли, а приданое окропляли святой водой, после чего укладывали на воз таким образом, чтобы оно казалось как можно объемнее. Иногда приданое провозили через всю деревню, чтобы публично продемонстрировать богатство невесты. Встречала подводу с приданым мать жениха (или его старшая замужняя сестра), которой вручался особый подарок – отрез материи на платье. Чтобы получить приданое, жениху необходимо было за него заплатить выкуп. Сначала брат невесты, который занимался продажей приданого, требовал непомерно огромную сумму, но, в конце концов, обе стороны сговаривались на полтине или рубле.

В доме жениха в вечер накануне венчания устраивался "молодеч ник" ("жениховы посиделки"), который сопровождался застольем и распеванием свадебных песен. На молодечнике жених прощался с холостой жизнью и своими товарищами, поэтому помимо родственников на вечере присутствовали друзья жениха. Участники застолья снаряжали в дом невесты особых посланцев с "жениховым подареньем", включавшим в себя головной убор, пару сапог и ларец (узелок) с румянами, мылом, зеркальцем, гребешком и кольцами. Некоторые женихи дарили своим невестам также ножницы, иголки, нитки, к которым прилагались лакомства и розга. Посылая такой символический подарок, жених сообщал невесте, что если она будет прилежно работать, то ее станут баловать и кормить сладостями; в противном случае ее жду розги.

Накануне венчания жених тоже ходил в баню, но его мытье не сопровождалось никакими магическими действами и потому не являлось обрядовым.

Венчание

В старину венчание называли "Судом Божьим". В этом обряде видели акт сочетание молодых людей навеки. При этом все надежды, связанные с новым браком, обращались к Богу, который был единственным, кто знал, какой будет семейная жизнь супружеской пары. Все в день венчания было символичным, все имело значение! Взять хотя бы погоду. Считалось, что если на свадебный поезд обрушатся снег или дождь, то молодые будут богато жить. При этом метель была нежелательна, так как она "выдует" все богатство. Погожий солнечный день на венчание указывал на то, что молодые будут жить "красно, но бедно".

Сам обряд венчания происходил обычно вечером. Но уже с раннего утра подружки невесты и ее крестная мать начинали снаряжать виновницу торжества к венцу: умывали, накрашивали, одевали в венчальное платье и навешивали на него как можно больше украшений. В воду для умывания обязательно клали серебро. Считалось, что серебряная вода защитит невесту от сглаза, а также придаст ей больше красоты и здоровья. Оставшаяся после умывания невесты вода считалась магической: ее разбрызгивали над подружками невесты, чтобы они скорее вышли замуж. В некоторых регионах невесту умывали вином.

После обряда умывания невесту усаживали на мех в святой угол, под иконы. Подружки рассаживались по лавкам и пели свадебные песни. В ожидании свадебного поезда невеста угощала подружек пряниками, леденцами, орехами и исполняла прощальные песни. Все это время ей полагалось быть грустной, так как существовало поверье, если невеста мало плачет перед свадьбой, то будет много плакать после нее. Иными словами, невесте необходимо было "выплакать все слезы заранее".

В то же самое время в парадно убранной комнате дома невесты ставили столы, накрывали их скатертями и заставляли столовыми приборами. Во все четыре угла комнаты ставили по одной иконе. На возвышении готовили место для жениха и невесты: клали бархатные или золотные изголовья и покрывали их соболями. Количество мехов зависело от суммарного достатка обеих семей, но даже в самых бедных домах наличие меха было обязательно, так как мех символизировал богатство молодой семьи. Над местом для жениха и невесты прибивали икону. Перед ним ставили стол, накрытый тремя скатертями, с солонкой и калачом.

Когда все приготовления к приему свадебного поезда были завершены, на голову невесте возлагали венец – символ девичества, после чего невесту торжественно вели в парадное помещение. Впереди процессии шли женщины-плясицы, которые сопровождали шествие плясками и песнями. За ними следовали каравайники, которые несли на полках, обшитых богатыми материями, караваи. На караваях лежали золотые монеты. За каравайниками тянулись свечники с венчальной свечой невесты и фонарщики с фонарями для свечей. Надо сказать, что венчальная свеча была очень массивной, поэтому ее несли сразу два свечника. На свечу были надеты серебряные или позолоченные обручи и бархатные или атласные кошельки. Рядом с венчальной свечой несли обручальные кольца и особую богоявленскую (водокрещенную) свечу, от которой зажигались венчальные свечи. За слугами шел дружко невесты и нес большую металлическую посудину с собольими и беличьими мехами, шитыми золотом платками, деньгами и хмелем. Чуть впереди невесты шли два человека, которые следили за тем, чтобы ей никто не перешел дорогу. За ними выступала сама невеста с бумажным платком или простым полотенцем на лице. Ее вели под руки две свахи. За невестой шествовали сидячие боярыни, две из которых держали в руках блюда. На одном блюде находились кика (головной убор замужней женщины), гребешок и чарка с медом, разбавленным водой или вином. На другом блюде лежали отрезы ткани и полотенца для гостей. Большую посудину, которую нес дружко невесты, и блюдо с полотенцами ставили на стол перед местом для новобрачных. Невесту сажали на место для новобрачных. Рядом с ней опускался на сиденье старший брат или какой-нибудь юный родственник мужского пола. Каравайники, свечники и фонарщики останавливались по обе стороны от невесты. Тут же подле невесты становился и особый свадебный чин – держальник, в задачу которого входило обмахивать новобрачных пучком соболей. Все гости со стороны невесты рассаживались по своим местам, согласно их свадебному чину.

Параллельно шли своим чередом приготовления в доме жениха. Одетого к венчанию жениха благословляли и наделяли деньгами. При этом родители с образами в руках подходили к сыну. Тот кланялся им в ноги, целовал образа и получал родительское благословение. На дворе собирался свадебный поезд. Приятели жениха подносили ему символические подарки, выражавшие пожелания сытной и безбедной семейной жизни.

Отправление свадебного поезда сопровождалось магическими обрядами и заклинаниями против нечистой силы. Сваха в вывернутой мехом наружу шубе ходила по двору и осыпала людей и коней смесью хмеля и овса ("осыпалом"). За ней следовал сват, который поливал коней брагой. При этом сват старался огреть сваху кнутом. Таким манером сват и сваха отпугивали враждебные силы от свадебного поезда. Непосредственно перед отправлением тысяцкий обходил поезд и кропил людей и лошадей святой водой.

В пути свадебный поезд поджидали всевозможные преграды: то завал из бревен, то натянутые через дорогу веревки, то "посты" из односельчан, требовавших деньги и выпивку. Чтобы преодолеть очередную преграду, необходимо было заплатить выкуп. Проезд без выкупа считался неприличным. Размер выкупа зависел от финансовых возможностей жениха и умения торговаться. Торги входили в обязанность тысяцкого и, как правило, заканчивались на заранее приготовленном полуштофе.

Перед воротами дома невесты первым выходил из повозки тысяцкий, который расчищал дорогу жениху. Тысяцкий останавливался около входной двери и бил кнутом сначала о верхнюю притолоку, затем о порог и, наконец, по боковым сторонам дверного проема. После этого он входил в избу, молился Богу, кланялся всем присутствующим и объявлял о цели своего прихода. Иногда свадебный поезд жениха подъезжал к закрытым воротам дома невесты. Поезжане стучали дубинками в ворота, но родные невесты не спешили их впускать. Тогда тысяцкий подходил к окну, где ему сообщали, что жених должен пройти ряд испытаний (например, отгадать несколько загадок или заплатить откупную), чтобы заполучить невесту. После многочисленных переговоров и денежных выплат тысяцкий подносил родне невесты пирог, вино и деньги, – и свадебный поезд, наконец, впускали в избу.

Первыми заходили каравайники с караваями, свечники с венчальной свечой жениха и фонарщики. За ними следовали священник с крестом, бояре и, наконец, сам жених с тысяцким под руку. Завершали процессию остальные поезжане. В избе тысяцкий должен был выкупить места для всех участников свадебного поезда, после чего он подходил к невесте и выкупал место подле нее, занятое старшим братом (или другим родственником). При этом старший брат требовал от тысяцкого платы за все выпитое и съеденное невестой за годы жизни в родительском доме. Тысяцкий вынимал из кошелька копейку, на что брат возражал, что копейки недостаточно. Торг продолжался до тех пор, пока тысяцкий не предлагал 5, а то и 10 копеек. В результате брат выходил из-за стола и уступал свое место рядом с невестой жениху.

После того как гости заняли свои места за столом, начинали разносить яства. Перед праздничной трапезой священник прочитывал "Отче наш" и молитву покровения главы. Затем сваха подходила к родителям невесты и просила благословения крутить и чесать молодую. Родители давали свое благословение. Свечники зажигали от богоявленской свечи венчальные свечи. Сваха снимала с невесты покрывало и венец, который сохранялся невестой в память об утраченном девичестве. В это время к свахе приближалась боярыня с блюдом, на котором лежали кика, гребень и миска с разведенным медом. Сваха погружала гребень в мед, расчесывала им невесту, скручивала ее волосы и надевала на голову кику. После этого сваха накрывала голову невесты покрывалом. Во время обряда укручивания свечники держали между женихом и невестой большой кусок тафты с нашитым крестом таким образом, чтобы жених и его поезжане не могли видеть лица невесты. И в городе, и особенно в деревне обряд укручивания сопровождался свадебными песнями. По окончанию обряда свахе подносили блюдо с осыпалом, которым она осыпала жениха и невесту.

Между тем тысяцкий подходил к родителям невесты и просил благословения, после чего разрезал каравай, стоящий перед женихом и невестой, на мелкие кусочки и клал их вместе со множеством ширинок (полотенец и отрезов ткани) на большое блюдо. Блюдо тысяцкий передавал своему помощнику, который раздавал куски каравая и ширинки гостям. Сам тысяцкий принимал из рук невесты богато вышитый убрус (полотенце) и подносил его жениху. Сваха продолжала беспорядочно одаривать всех присутствовавших на свадьбе осыпалом.

Когда на столе появлялось третье блюдо, сваха подходила к родителям невесты и просила благословения везти молодых в церковь. Все гости вставали, родители невесты брали в руки образа в богатых окладах, новобрачные кланялись священнику и принимали его благословение. Родители невесты брали дочь за руку и торжественно передавали ее жениху. После этого отец ударял невесту плетью со словами: "По этим ударам ты, дочь, знаешь власть отца. Теперь эта власть переходит в другие руки. Вместо меня за послушание тебя будет учить этой плетью муж!". Отец невесты передавал плеть жениху, который в свою очередь произносил, закладывая плеть за кушак: "Я не думаю иметь в ней нужды, но беру ее и буду беречь как подарок". Во время этого обряда гости начинали потихоньку выходить во двор, где перед крыльцом стояло множество подвод и оседланных лошадей. Родители молодых оставались дома и на церковном венчании не присутствовали. Мать жениха была озабочена приготовлением свадебного застолья, которое устраивали после венчания в доме жениха.

Чтобы защитить молодых от порчи, при выходе из избы перед ними ставили решето с овсом, в которое каждый из них должен был наступить одной ногой. В порог втыкали горящую лучину, через которую необходимо было перешагнуть. На пороге жених и невеста отвешивали три земных поклона, получая родительское благословение. Путь от дома до свадебного поезда перед новобрачными выстилали кусками материи.

На венчание жених и невеста ехали порознь: невеста – в повозке (зимой – на санях), жених – на коне. Две свахи, женихова и невестина, вели новобрачную под руки к повозке, убранной атласом и коврами. Лицо невесты "во избежание сглаза" было закрыто белым покрывалом. В повозке на бархатной подушке уже восседал некто, у которого необходимо было выкупить место. Невеста садилась в повозку вместе с двумя другими свахами, которые над ней держали соболей. Конь жениха также был занят посторонним человеком. При появлении жениха человек слезал с коня, уступая место новобрачному. Жених трогался первым и должен был прибыть к церкви раньше невесты. В пути строго следили, чтобы между конем жениха и повозкой невесты никто не прошел. В некоторых регионах центральной России жених ехал к венчанию с шумом, песнями и шутками, так чтобы видела вся деревня; а невеста добиралась тихо и незаметно. В южных регионах молодые нередко ехали в одной повозке. В любом случае, новобрачные даже из самых бедных семей добирались до церкви верхом или в повозке, но никогда пешком. На пути свадебного поезда односельчане устраивали препятствия, от которых нужно было откупиться.

При приближении свадебного поезда к церкви начинали звонить колокола. Колокольный звон оговаривали и оплачивали заранее, также как и церковное пение. Когда женились дети из богатых семей, церемония венчания представляла собой незабываемое по красоте и широте размаха зрелище, на которое собиралось все население близлежащих деревень.

У церкви жених и невеста сходились вместе. Жених брал невесту за руку, трижды обводил вокруг себя и дергал за косу, после чего молодые направлялись в церковь. При этом свахи обращали внимание на то, кто первым возьмется за ручку церковной двери: тот и будет верховодить в семейной жизни. Во время прохода жениха и невесты по церкви дорогу разметали веником. Под ноги молодым расстилали полотно и бросали деньги, чтобы жизнь была богатой. Место перед аналоем устилали кусками материи (холстиной), а сверху бросали соболиные меха. Жених и невеста подходили к аналою и вставали на холстину: жених – слева, невеста – справа. Гости обращали внимание на то, кто из молодых ранее другого наступит на подножку перед аналоем, а затем – и на холстину. Пока молодые находились внутри храма, ясельничий с помощниками стерег коня жениха и повозку невесты, строго следя за тем, чтобы между ними не прошла ни одна живая душа.

Первым делом священник спрашивал у молодых, нет ли какого-либо препятствия для брака, и согласны ли молодые вступить в брак. Затем он надевал жениху и невесте обручальные кольца, которыми они троекратно обменивались. Если во время обмена обручальное кольцо падало, то, считалось, что житье молодой пары будет худым. Священник благословлял молодоженов и трижды обводил их вокруг аналоя. На протяжении всего венчания жених и невеста держали в руках зажженные венчальные свечки. При этом считалось, что кто выше держит свечку, тот и будет главой в доме. Погасшая венчальная свеча предрекала скорую смерть. В конце церковного обряда обе венчальных свечи старались задуть одновременно, чтобы жить дружно и умереть вместе. Огарки от венчальных свечей сохранялись и зажигались при первых родах молодой, чтобы облегчить их.

По завершению обряда венчания с невесты снимали покрывало. Священник читал новобрачным нравоучение: наставлял их ходить в церковь, слушать своих духовников, соблюдать посты и церковные праздники, почитать родителей, подавать милостыню, а мужу повелевал учить жену палкой. Затем он брал молодую жену за руку и вручал ее мужу с приказом поцеловаться. Иногда новобрачная в знак повиновения припадала к ногам супруга и касалась челом его сапога. В знак будущего покровительства и защиты супруг покрывал жену полой своего одеяния. После этого священник протягивал новобрачным деревянную чарку с вином, от которого они по очереди отпивали по 3 глотка. Муж допивал остатки вина и бросал чашу на пол. Существовало поверье, кто из молодоженов быстрее наступит на чашу, тот будет главой семьи.

При выходе из церкви сваха осыпала молодоженов семенами льна и конопли. Гости старались ухватить молодую жену за рукав, делая вид, что хотят разлучить ее с новоявленным супругом. Та же все теснее прижималась к мужу. Между тем тысяцкий посылал дружку к родителям новобрачных с вестью о свершившемся венчании. Но сначала тысяцкий разрезал свадебный каравай, и священник отсылал его отцам новобрачных как залог будущего единства и родственной привязанности.

В церковной сторожке или позже в доме супруга над новобрачной совершали обряд окручивания. Молодой жене заплетали 2 косы, как символ замужнего положения (в противовес девичьему статусу, ассоциировавшемуся с одной косой). Косы делали две свахи, женихова и невестина. Считалось, чья сваха быстрее заплетет косу, того пола будет первый ребенок. Косы укладывали вокруг головы и сверху надевали головной убор замужней женщины (кичку, кокошник, очипок, жуток или фальшонку). На голову новобрачной из бедной семьи накидывали обычный платок, который завязывали определенным образом – по-бабьи. Обряд окручивания знаменовал переход девушки в положение замужней женщины.

После венчания свадебный поезд с шумом объезжал всю деревню, непременно проезжая по центральной улице и посещая "святые места" (часовни, монастыри, источники), после чего молодожены отправлялись в дом мужа. Если венчание происходило днем, то новобрачные разъезжались по домам вплоть до самого вечера, когда жена отправлялась на праздничный пир в дом своего супруга.

Родители молодожена (или одна свекровь в сопровождении нескольких женщин) выходили встречать свадебный поезд к околице. Завидев его издалека, женщины затягивали песню. У ворот дома гости и родственники новобрачного стреляли из ружей. Дорогу к дому перед молодоженами разметали вениками и застилали холстами. Во время шествия молодых забрасывали "осыпалом" и деньгами, которые потом собирали и отдавали молодой семье. Свекор встречал новобрачных с иконкой, а свекровь – с хлебом-солью. Хлеб разламывали над головами новобрачных на 2 половинки. Каждый из супругов должен был хранить свою половинку хлеба до конца жизни. Родители мужа благословляли молодых, а те в ответ кланялись им в ноги. Считалось, если молодожены поклонились одновременно, значит, жить они будут дружно. После этого новоиспеченную пару трижды обводили вокруг праздничного стола, чтобы "облегчить привыкание молодой хозяйки к новому месту". Тысяцкий усаживал молодых за свадебный стол на лавку, покрытую шубой, вывернутой мехом наружу. Мать мужа снимала ухватом или сковородником с молодой жены фату ("вскрывала молодую"), здоровалась с ней и подносила подарки. И тут начинался свадебный пир.

Свадебный пир

Свадебный пир был неотъемлемой частью свадебного ритуала русского народа. Его готовили всем селом, и о нем потом долго вспоминали как о важном общественном событии. Отсутствие свадебного застолья публично осуждалось, поэтому даже бедные семьи старались изыскать средства, чтобы приготовить достойный стол.

Первый стол назывался "свадебным". Молодые за ним ничего не ели и не пили, а только принимали поздравления, хотя им то и дело подносили различные яства. Когда гостям выносили третье блюдо – жареного лебедя (гуся, индейку), перед новобрачными ставили жареную курицу. Тысяцкий заворачивал курицу во вторую скатерть (из трех, постеленных на столе перед ними) и просил у родителей мужа, чтобы они благословили "вести молодых опочивать". После этого тысяцкий уносил символическую курицу в сенник, где было приготовлено брачное ложе. За ним следовали каравайники и свечники, которые ставили свечи в кадку с пшеницей у изголовья брачной постели. Следом в сенник уводили самих новобрачных. При этом свекор провожал их у двери парадного помещения, где был накрыт свадебный стол; а свекровь в вывернутой наизнанку шубе и с осыпалом в руках встречала их у дверей сенника.

С уходом молодоженов свадебный пир нисколько не утихал: накрывали второй стол – "горный", к которому подъезжали родственники и гости со стороны новобрачной. Вновь прибывших встречали у крыльца водкой. Первыми входили сваты, которые спрашивали о похищенной дочери, всем своим видом изображая гнев и негодование. Родственники новобрачного признавались в воровстве, после чего молодых торжественно выводили к гостям. Новобрачная одаривала родственников мужа подарками, при этом она кланялась, обнимала и целовала их. Новобрачных усаживали за стол и ставили возле них две бутылки вина, связанных красной или розовой лентой. Эти бутылки молодым полагалось унести с собой, когда они отправятся почивать.

Горный стол сопровождался торжественными поздравительными величаниями и веселыми песнями, которые нередко исполняли специально приглашенные "величалки". Величали не только новобрачных, но и всех присутствующих по очереди. Первый застольный тост провозглашал сват. В конце горного стола разрезали свадебный кулич. Тысяцкий разносил куски кулича на подносе по всем гостям. Молодожены падали в ноги родителям с просьбой благословить их на брачное ложе. После этого тысяцкий и сваха в сопровождении шума и музыки отводили молодых обратно в сенник.

Первая брачная ночь

Брачное ложе начинали готовить накануне или утром в день венчания. Стелила его особая сваха с помощниками. Устраивали брачное ложе в неотапливаемом помещении, чаще всего в сеннике. Над помещением не должно было быть земли, чтобы исключалось всякое сходство с могилой. Сначала сваха обходила ложе с рябиновой ветвью в руках. Предварительно на коре рябины вырезались магические знаки, отпугивающие злых духов. За свахой следовало человек 50-100, которые несли разные принадлежности брачного ложа. Стены и помост сенника выстилались коврами. По четырем углам помещения втыкалось по стреле, на которые вешали по одному (и более) соболю. На оконечность стрелы насаживали по калачу. На угловых лавках ставили по одной емкости питейного меда. Над дверью и под окнами сенника, как внутри, так и снаружи, прибивали по кресту. Только после этого в помещение вносили большой крест и иконы Спаса и Богородицы, вслед за которыми несли постель.

Брачную постель стелили на кровати или на широкой скамье. Сперва настилали снопы, поверх снопов – ковер, а на него – две и более перины и шелковую простыню. В изголовье клали 2 подушки в шелковых наволочках. Постель накрывали холодным одеялом. На подушку клали шапку, а в ноги – теплое соболье или кунье одеяло, шубу и ковер. Поверх всего стелили простыню. Над постелью вешали занавеси из тафты. Во главе брачного ложа ставили образа и большой крест. Вокруг постели клали различные орудия труда (чтобы рождались хорошие работники) и ставили кадки с пшеницей, рожью, овсом и ячменем, символизировавшими материальное изобилие.

Войдя в сенник, сваха и тысяцкий тщательно осматривали помещение на предмет наличия вещей, способных нанести новобрачным порчу. Тысяцкий раздевал молодого мужа, а сваха – молодую жену. Прежде чем оставить новобрачных одних, провожатые давали им последние наставления и желали счастья. Уходя, тысяцкий крестил дверь кнутом.

Иногда укладывание новобрачных сопровождалось оригинальным обычаем, который назывался "греть постель молодым". Тысяцкий и сваха ложились в приготовленную постель и требовали от новобрачных выкуп.

Для молодоженов брачная ночь редко оказывалась спокойной. Уже спустя какое-то время родители жениха посылали тысяцкого узнать "о здоровье новобрачных". Если молодой отвечал, не отворяя двери, что он – в полном здравии, это означало, что все прошло благополучно. Тысяцкий спешил сообщить гостям хорошую новость, так как за это его одаривали подарками. Свадебные гости направлялись гурьбой в сенник и кормили новобрачных той самой жареной курицей, которую тысяцкий заворачивал в скатерть. Новобрачный должен был отломать у курицы ножку и крылышко и бросить их через плечо. Пока молодые ужинали курицей, гости пили вино и произносили поздравления. После ужина молодые возвращались в постель, а гости – к свадебному столу.

За ночь молодых могли разбудить несколько раз. При этом их бесцеремонно поднимали с постели и выводили к гостям, которые ни на минуту не прекращали веселья.

Второй день свадьбы

Ранним утром тысяцкий и сваха отправлялись будить новобрачных. Молодых одевали и провожали в помещение, где стол был накрыт новой скатертью, а главные блюда сменились сладостями. Так как хмельные гости продолжали веселиться всю ночь напролет, не выспавшиеся молодожены могли уйти незамеченными.

С самого утра тысяцкий и сваха готовили новобрачным обрядовую баню. Молодых провожали в баню с песнями; дорогу перед ними разметали вениками. Впереди молодых шел тысяцкий, который нес в руках разукрашенный и покрытый платком банный веник из дубовых, березовых или липовых веток. Мылись молодые супруги вином и медом в отдельных помещениях: новобрачный – с тысяцким и дружкой, его молодая жена – в сопровождении свахи и свекрови. В бане сваха проверяла постель и рубашку новобрачной с целью обнаружения следов девства.

После бани молодожены надевали новое платье. Первым в дом возвращался молодой муж, за ним приходила жена. Далее являлись женщины во главе со свахой, которая несла 2 горшочка с кашей. Горшочки были обернуты соболиными мехами. Этой кашей сваха кормила новобрачных. Причем горшочек мужа держал тысяцкий, а горшочек жены – сама сваха.

По окончанию обрядового кормления кашей все присутствующие садились за стол. Но чаще деревенская свадьба имела иное продолжение: молодая жена в сопровождении родственников мужа (свекрови, золовки) шла к источнику и бросала в воду деньги, кольцо, пояс или краюшку от свадебного каравая. В то же самое время молодой муж наносил визит своей теще (совершал так называемые "хлебины"). В доме родителей жены новобрачный кланялся до земли и благодарил хозяев за то, что они вскормили и вспоили свою дочь и его жену. Теща кормила зятя блинами или яичницей. Тот должен был либо надкусить блин или яичницу с краю, либо в центре блина проесть дырку, а яичницу перевернуть. После еды зять разбивал пустую посуду о пол. В ответ теща причесывала зятя и смазывала ему волосы маслом, приговаривая: "Баран, баран, не ходи по чужим дворам, люби свою ярочку!". Под конец визита новобрачный приглашал родителей и других родственников жены к себе на обед.

Иногда в доме родителей новобрачной устраивалось небольшое пиршество. К концу застолья родители девушки благословляли молодых, а гости вручали им подарки. Интересно, что после свадьбы дары отвозились на рынок и оценивались. На протяжении первого года семейной жизни новобрачный должен был одаривать подарками равного достоинства всех тех, кто сделал во время свадьбы подарок ему.

После этого молодожены с гостями катались по деревне на лошадях. Выбирали самых лучших лошадей и наряжали их. Во время прогулки новобрачные заезжали ко всем своим родственникам и приглашали их на продолжение пира.

На второй день свадьбы во многих деревнях был распространен обряд "поиска ярки". Родственники новобрачной приходили в дом ее мужа, заявляли о пропаже дочери и начинали поиски "пропавшей". Если поиски заканчивались неудачей, то новобрачный сам выводил к гостям молодую жену. Гости сначала вроде бы как проявляли радость по поводу возвращения дочери, но, приглядевшись, замечали в ней некоторые изменения – и отказывались принять ее обратно. Таким образом, новобрачная возвращалась к мужу.

После обряда всех гостей приглашали к столу, который назывался "поклонным", "поцелуйным", "сырным" или "княжим". Застолье сопровождалось играми и забавами, а также исполнением "соленых" частушек неприличного содержания. Ко второму дню свадьбы припасали самые срамные частушки. Часто их исполняли ряженые. В конце пира родители благословляли новобрачных, а гости одаривали их разными подарками (крайне редко деньгами, чаще вещами или даже домашним скотом).

Во время поклонного пира публично демонстрировались простыни и рубашки новобрачной. Если молодая жена оказывалась девственницей, то гости шумно выражали свою радость, а ее родне оказывали большие почести. В случае отсутствия отметин непорочности родственники новобрачной подвергались поруганию: на них надевали хомут и подносили вино в дырявом кубке. Нарушение целомудрия считалось позором как для новобрачной, так и для ее родителей. Отец мужа протягивал родственникам "бракованной" снохи кубок, заткнув отверстие пальцем. Когда сват брал кубок, отец новобрачного отнимал палец, – и вино проливалось на одежду свата. Матери новобрачной протягивали кусок ржаного пирога, в котором пальцем делали дырку. Самой же новобрачной преподносили дырявые пряники. Нередко факт невинности молодой жены демонстрировали не только гостям, но и односельчанам. Так, в некоторых регионах свекровь расстилала брачную сорочку у входа в дом. На ней плясали гости. В других местах рубашку вывешивали на всеобщее обозрение.

На второй или на третий день свадьбы новобрачной устраивали испытания, в которых она должна была продемонстрировать своих навыки работницы и хозяйки. Девушка топила печь, подметала полы, ходила за водой, готовила обед. При этом гости всеми способами старались молодой помешать: то бросали на пол мусор вперемешку с деньгами, то опрокидывали тесто, то разливали принесенную ею воду, то просто отвлекали невесту разговорами и забавами. Избавить молодую от назойливых гостей мог только муж. Для этого ему надо было отвлечь гостей водкой.

Русская свадьба, как правило, длилась три дня, но могла продолжаться и дольше. Во все последующие дни никаких специальных обрядов не совершалось. Последний день свадьбы заканчивался подачей разгонного пирога. В первое воскресенье после венчания молодые посещали тестя и тещу ("отгостки" или "повторные хлебины"). Родители новобрачной совершали ответный визит ("отхлебины"). В течение последующих несколько недель, а то и месяцев, молодые только и делали, что наведывались к своим многочисленным родственникам и получали их ответные визиты. Эти взаимные посещения способствовали укреплению родственных связей между молодоженами и их родней с обеих сторон.

Городская свадьба

Изначально в основе городской свадьбы лежали все те же обычаи традиционной деревенской свадьбы, только в упрощенном и лишенном магической подоплеки виде. Однако со временем городская свадьба приобрела ярко выраженные специфические черты и обзавелась собственными обычаями. Причем чем крупнее был город, тем сильнее свадебный ритуал отличался от деревенского. У слободского населения и жителей городских окраин связи с деревней были более сильными.

Основные этапы городской свадьбы были такими же, как и в деревне. Как и в деревне, горожане считали, что существуют дни благоприятные и неблагоприятные для свадьбы. К неблагоприятным дням относились среда, пятница и 13-ое число каждого месяца. Как и в деревне, в свадебном ритуале негласно царил культ нечетного числа: свадебный поезд должен был состоять из нечетного числа лошадей и людей, на свадебный стол подавали нечетное количество праздничных кушаний, свадебные букеты составлялись из нечетного количества цветов… Прижились в городе и некоторые обряды деревенской свадьбы.

С другой стороны, в городах отсутствовали обрядовая баня и обычай расчесывания молодой. Единственным внешним признаком, отличавшим замужнюю горожанку от незамужней, было обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки. Вместо традиционного осыпания зерном или хмелем в городах в новобрачных бросали денежные монеты.

Продолжительность и содержание свадебного ритуала варьировались от сословия к сословию. При этом у всех социально-сословных групп свадьба включала в себя следующие этапы:

1) сватовство,

2) смотрины,

3) сговор,

4) девичник и молодечник,

5) венчание,

6) свадебный пир.

Знакомились молодые горожане на специальных вечеринках, которые устраивались в выходные дни или по праздникам. В будни приличных девушек не выпускали вечерами из дома. Молодежь собиралась у кого-нибудь на квартире, чтобы попить чай, потанцевать, попеть песни, но, главным образом, чтобы найти брачного партнера. Иногда для подобных вечеринок снимали специальное помещение. Приглашался небольшой круг молодых людей обоего пола, принадлежащих к одному сословию – примерно 6–7 пар, не более. Без приглашений на вечеринку не приходили. Угощение покупали в складчину. Обычно вечеринка заканчивалась около 11 часов вечера. Молодые люди расходились парочками: каждый парень стремился проводить понравившуюся ему девушку до дома.

Кроме того, в первых числах октября в домах незамужних девиц устраивали так называемые "капустницы", на которые приглашались подруги и холостые парни. В первую половину назначенного дня подруги помогали родителям девушки рубить капусту для квашения, а вечером в награду за труды для них устраивали вечеринку с музыкантами и развлечениями. Нередко на капустницы приглашались профессиональные свахи.

В кругу богатого купечества и дворянства на именины сыновей и дочерей организовывали домашние молодежные вечера, на которые приглашались дети друзей и родственников. На таких вечеринках обязательно присутствовали взрослые домочадцы, которые следили за тем, чтобы все было "комильфо" ("как положено"). Помимо именинных вечеров, детей дворян и богатых купцов, начиная с определенного возраста, вывозили "в свет" – на балы. Сезон балов открывался в октябре. Его ждали, к нему готовились. С приходом октября полностью менялся ритм светской жизни: один бал сменял другой, и нужно было везде побывать. Балы служили своеобразным смотром невест: на них матери и отцы подыскивали своему чаду подходящую пару. Для самих же молодых существовала только одна возможность познакомиться на балу – это танцы.

Любой городской свадьбе предшествовало сватовство, но не за любым сватовством следовала свадьба. Роль свахи в городе была более важной, чем в деревне. В обязанности городской свахи входило не только сватовство, но и подбор подходящей по всем параметрам невесты. Для этого она должна была обладать большой базой данных, содержащей сведения обо всех девицах замужнего возраста и потенциальных женихах. Чтобы найти подходящую пару для клиента, сваха посещала вечеринки и традиционные места скопления девиц на выданье, присматривалась к ним, выясняла размер их приданого, социальное положение родителей и т. п. Всю необходимую информацию сваха собирала посредством общения и личных контактов с семьями, но не брезговала и сплетнями, добытыми от домашней прислуги, дворников, гадалок и того подобного люда. Нередко за сплетни свахе приходилось платить. Профессиональная сваха не состояла в родстве с семьями жениха и невесты и выступала в роли незаинтересованного посредника. Особую потребность в услугах профессиональной свахи испытывали родители девушек, засидевшихся в невестах, а также те семьи, которые стремились за счет женитьбы (замужества) ребенка поправить собственное социальное или материальное положение.

Конец ознакомительного фрагмента.