Глава 3
Кто-то сзади хлопнул меня по плечу, я оглянулся. Смуглый, кудрявый парень стоял передо мной. Высокий, широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой, он был на голову выше меня. Из одежды лишь белая, льняная набедренная повязка. Схенти – так она называется. Не знаю, откуда я это знал, но то это так, а парня зовут Корей, я тоже это знаю точно. Правда, непонятно откуда?
Я посмотрел вдаль, а там, в лунном свете плыли папирусные лодки управляемые кормчими.
– Что ты Иексей всё смотришь на эти звёзды? – спросил Корей. – После того как Хоремхеб рассказал нам о созвездии Сириуса, частенько ты поглядываешь в небо.
– Понимаешь, – ответил я, – смотрю на звёзды, а оттуда на меня глядит бог Сет. Он ниспошлёт мне удачу!
– Ну, это когда ещё будет?! Пока нас вздует Хоремхеб, за опоздание, – рассмеялся Корей. – А ты в небо пялишься. Пошли уже!
Путь наш лежал вдоль Нила. Велика и могуча эта река. Кормит и поит она людей населяющих берега её. Мы, живущие здесь, зовём свою родину «Кемет», что значит «Чёрная», это из-за цвета земли в нильской долине. Чужеземцы же зовут нашу землю – «Египет». Они переделали на свой лад название нашей старейшей крепости – Хи купта. Переводится как «крепость души бога Птаха». Здесь находится Большой дом правителя нашего – фараона, да будет он жив, невредим и здрав!
Серебристый диск Луны отражается на спокойной поверхности воды. От Нила идёт широкая дорога прямо к воротам храма, охраняемыми двумя каменными статуями сфинксов. Вход в храм узкий, так что пройти может только один человек. Просторный храмовый двор обнесён высокой колоннадой, заканчивающийся невысоким портиком, на краю которого сидит мой брат Элксай, щуплый паренёк с бритым наголо черепом, в такой же набедренной повязке, как и у нас с Кореем.
Схенти Элксая, опоясано широким кожаным ремнём. У нас-то ремни узенькие, потому как мы с Кореем – уабу, что значит «чистые». Корей и я чисты душой и телом, но мы всего лишь послушники храма и выполняем любую хозяйственную работу, притом не всегда чистую. Мой брат Элксай, чер-пер-анх – храмовый писец. Величина! У него широкий кожаный ремень, и золотые браслеты на щиколотках и запястьях.
– Приветствуем тебя досточтимый Элксай, – сказал Корей.
– Вы заставляете великого созерцателя Бога Сет, ждать! – холодно произнёс тот. – Это немыслимо!
– Во всём виноват твой брат Иексей, – пожал плечами Корей. – Ему вздумалось зреть на звёзды, потому мы и опоздали.
Великий созерцатель Бога Сет – наш верховный жрец Хоремхеб. В Египте жрецов зовут – Хам нечер – «рабы божьи». Хоремхеб наш повелитель. Мы с Элксаем с измальства живём в храме Бога Сет, а Хоремхеб воспитывал нас.
– Ладно, – сказал Элксай, вставая, – пошли.
Мы пересекли главный зал храма, окружённый колонами по бокам, и вошли в маленькую молельную комнату, а из неё проследовали в храмовую библиотеку. Это любимое место Хоремхеба. Небольшая комната с полками, заваленными глиняными табличками и свитками папирусов. В центе у столика с резными ножками в форме лап леопарда сидит сам Великий созерцатель Хоремхеб – маленький, сухонький старичок, с бритым черепом.
– Да будешь ты во здравии многие лета о великий и мудрый! – сказал Корей, и мы поклонились.
Жрец улыбнулся своим беззубым ртом, и сказал скрипучим голосом:
– Рад видеть вас. Сядьте дети мои, разговор наш будет долгим.
– Мы готовы внимать твою мудрость, – сказал я, едва мы уселись на меленькие скамеечки.
– Мудрость моя, имеет один большой недостаток, – вздохнул Хоремхеб – это огромное количество лет у меня за плечами. У вас же молодость и сила, а знания я передам вам. Слушайте и внимайте дети мои: в стародавние времена, многие тысячи лет назад обитали в Двуречье2, на берегах моря Восхода3, люди, цвет волос и кожа которых были светлы. Сам себя этот народ звал ариями. Были арии смышлёны и трудолюбивы, а земля, где обитали они, плодородна. От того народ этот процветал. Арии были искусными строителями, воздвигали красивые храмы и дворцы. Становище, где обитал правитель этого народа, разрасталось.
Один из правителей, который звался Масхингашар, велел воздвигнуть каменную стену вокруг становища, дабы служила она защитой от диких племён, что в изобилии бродили вокруг. И назвал он город свой – Эреду.
Шли годы, сменялись поколения, арии процветали. У городских стен бродили орды дикарей. Они добывали пропитание своё среди отбросов, да промышляли кражей скота. Арии с успехом побивали этих дикарей, и в Эреду они могли попасть только в качестве рабов. Но дикари, за кусок хлеба, с радостью теряли свою свободу. Арии звали этих дикарей – « гору».
Постепенно людей гору в Эреду становилось всё больше. Многие из них получали свободу и право на жительство. Самые сильные и ловкие мужчины из гору, становились воинами. Один такой по имени Энкиду даже стал начальником в войске царя Гальгамеша.
В молодости Энкиду молоко звериное сосал, не умел питаться хлебом. Жил под дождём и ветром, молитв богам не возносил. И таких гору, как Энкиду было множество в Эреду.
Однажды к городу подошло племя марту – «люди смерти», так звали их арии. Но как могли эти дикари захватить Эреду с его непреступными стенами? Однако вожди марту вошли в сношение с гору, и те открыли им ворота. Ворвались марту в город и убили всех ариев. И мужчин, и женщин, и детей, никого не пощадили! И не стало Эреду.
Так как ни марту, ни гору, не смогли жить там без мудрого правления ариев, они покинули город, и стали теми, кем были – дикарями. Время и пески разрушили город. Сейчас на этом месте пустыня.
Мы жрецы тем и уважаемы, что обладаем знаниями живущих до нас поколений. И скажу я вам, что участь Эреду постигла многие города, и везде были повинны дикие племена. Звались они по-разному, но у всех у них одинаково печальная судьба. И нас живущих в Египте, может постигнуть та же участь. Наши фараоны и сановники хотят возводить себе богатые дворца и большие гробницы, а для этого требуется много рабов. В старину, когда напали на Египет пастухи-гикоксы, именно рабы поддержали их. Гикоксы смогли захватить власть. Они не были дикарями, и не пролилась тогда кровь в Египте. А что ждёт нас в будущем?
Из Синайской пустыни угрожают нам не только дикие племена, но воинственные соседи: хетты и фастимеляни. Как нам избежать опасностей?
Многие искали решения, а нашёл его жрец нашего храма по имени Осарсиф. Подсказал ему бог Диа Вол – бог Вол. Великий Бог земли и плодородия.
Немало лишений претерпел Осарсиф в молодости. Правил тогда фараон Аменхотеп IV, он объявил верховным божеством, бога солнечного света – Атона. Себя же фараон стал именовать Эхнатоном – угодным Атону. Многие жрецы пытались противостоять Эхнатону, за что и пострадали, в их числе был и Осарсиф.
Объявлен он был прокажённым, и отправлен на каменоломни. Там Осарсиф сблизился с человеком по имени Левий, который был из племени, которое именовало себя ибреями. Осарсиф и жену себе взял из ибреев.
Прошли годы, и Осарсифа отпустили с каменоломней. Он поселился в городе Аварисе, где проживали потомки гикоксов. Жители Авариса избрали Осарсифа своим жрецом, а он смог вызволить из каменоломен Левия и его племя. Вскоре у Осарсифа родился сын, которого он назвал – Мосе, а ибреи звали его – Моше.
Сразу после рождения сына, Осарсиф умер. Но незадолго до своей смерти он поделился своими планами со мной, и я, стал воплощать задуманное им в жизнь.
Для начала я занялся воспитанием Мосе. Пока он рос, я придумал историю, о пленении ибреев в Египте, а Левий проповедовал её среди родов этого племени. Вскоре пришёл черёд вводить и Мосе в дело. Но как? Сочинил я легенду о происхождении Мосе. Вот какова она: много лет назад опасаясь восстания ибреев, фараон приказал убивать всех первенцев – мальчиков этого племени. В это время у Амрама и Иоховед родился мальчик, назвали они его Моше. Кстати Амрам сын Левия, но это так к слову.
Я же продолжаю: Амрам и Иоховед чтобы спасти своего сына от смерти, положили его в корзину из тростника. Они оставили корзину на берегу Нила. Там его нашла дочь фараона, и назвала мальчика – Моисей, что как вы знаете, означает «найденный в камышах».
Царица воспитывала Моисея в своём дворце. Кстати это часть правды, ибо Мосе действительно одно время жил в доме фараона. Правда дочь фараона не воспитывала его.
Легенда эта пришлась по душе ибреям! Она же объясняла, почему Моисей не говорит на языке ибреев.
Род Левия принял Моисея как своего. Его братом считался Аарон, который помогал Моисею проповедовать. Аарон стал «устами Моисея», выражая его мысли на языке ибреев. Моисей проповедовал среди ибреев о боге Яхве, и убедил их отказаться от своих идолов. Он внушил им, что являются ибреи «богоизбранным народом», для выполнения заветов Божьих. И невдомёк никому, что племя ибреев выбрано было Осарсифом, а не Богом.
Теперь о вас дети мои. Вы так же избраны для служения Диа Волу, во имя великой цели. Не случайно я выбрал вас. Ты Корей сын Ицгара из колена левитова, потому с молоком матери впитал идеи, проповедуемые этим родом. Вы Эксай и Иексей – безродные. Родители ваши из племени скифов, что обитают в степях на севере. Рабами сгинули они на каменоломнях. За миску чечевичной похлёбки вы пасли коз у Ицгара. Ещё в младенчестве своём, Элксай привлёк моё внимание своей смышлёностью. Потому и взял я вас сирот в храм на воспитание. Вы выросли, возмужали, теперь пришло ваше время. Сегодня вы трое станните служителями Диа Вола, нашего бога. А сейчас дети мои вам надлежит пройти обряд посвящения. Идите за мной дети мои!
Хоремхеб поднялся, и вышел из библиотеки. Мы втроем последовали за ним. Пересекли молельню со статуей бога Сет, но не остановились у неё, а прошли в маленькую комнату. Здесь молитву возносил Хоремхеб, и всегда в одиночестве. В центре комнаты статуя быка – бога Диа Вола.
За молельной комнатой Хоремхеба, зал ритуалов. Вот туда-то и направлялся жрец. В зале нас уже ждали трое. Из них я знал только одного, здоровяка Бакенхонсу – слугу Хоремхеба. Двое других мне не знакомы. Один ещё совсем мальчишка, с едва пробивающимся пушком на верхней губе. Другой значительно старше. Его редкие, седые волосы растрепаны, а взор постоянно блуждал, не фиксируя внимания ни на чём. Чем-то эта парочка была похожа друг на друга.
Обернувшись к нам, Хоремхеб сказал:
– Это Ментуи и его сын Саисе. Сегодня их ждёт избавление от жизненных невзгод, и вечное блаженство в царстве Осириса.
– Вы готовы дети мои? – спросил Хоремхеб, глядя на блаженную парочку.
– О да великий! – воскликнул Ментуи.
Хоремхеб посмотрел на слугу, и тот, поклонившись, принёс два серебряных кубка, подал их отцу и сыну. Посмотрев на нас, жрец сказал:
– Дайте вино погибающему и огорчённому душою, пусть выпьет и забудет бедность свою и не вспомнит о большем страданий.
Улыбнувшись Ментуи и Саисе, жрец сказал им ласково:
– Выпейте друзья мои.
Те вмиг осушили кубки.
– Смелее Ментуи, на тебя смотрит бог Сет! – подбодрил отца жрец.
Ментуи глупо улыбаясь, взял нож из рук Бакенхонсу, потрогал лезвие.
–Милый Саисе, – обратился он к сыну, – сейчас ты увидишь светлый лик Сета, нашего бога. Готов ли ты?
– Да, – кивнул юноша.
И тут же отец ударил его ножом по горлу. Саисе захрипел, и стал медленно оседать на пол. Хоремхеб подошёл к бедняге, в руках у него была серебряная чаша в форме бычьей головы. Кровь Саисе струилась в эту чашу.
– Бакенхонсу, помоги Саисе, – приказал жрец.
Слуга взял нож из рук Ментуи, и ударил им в живот юношу. Саисе пару раз дёрнулся и затих.
– Он отправился к богу Сету, – возвестил Хоремхеб.
–А! А! А! – заорал Ментуи. – Саисе сынок, я иду следом за тобой!
Бакенхонсу вонзил нож по самую рукоять в живот Ментуи, и отец упал рядом с сыном. Хоремхеб налил вина в чашу с кровью. Поднеся её Корею, сказал:
– Здесь кровь жертвы принесённой Диа Волу, богу нашему. Пейте дети мои!
Отпил Корей из чаши той, а после пили я и Элксай.
– Теперь вы и дети ваши, и дети детей ваших, из поколения в поколение будут служить богу Диа Волу. И выполнять волю наместника его на земле. Сейчас это Моисей, а умрёт он, на его место встанет другой, вы же слуги Диа Вола всегда будете находить хозяина своего. Голос крови той жертвы, что сделана во имя Диа Вола, будет приводить слуг его к наместнику бога Диа Вола на земле. Да будет так!
Я был поражён речами Хоремхеба, и стоял в оцепенении. Однако твёрдо осознавал, повели мне жрец умереть, выполнил бы тот час же. Но он не приказал этого, а продолжал говорить:
– Завтра вы отправитесь к Моисею и будете служить ему. Становище племени его недалеко от Авариса. Вскоре надлежит вам с племенем ибреев отправиться в пустыню и жить там. Будете вы охранять землю нашу от врагов, которые могут вторгнуться к нам из пустыни. А теперь отдыхайте дети мои!
***
По каменистой пустыне, меж скалистых глыб, бредут люди. Тёмной лентой тянется толпа по рыжей пустыне. Сколько их здесь? Две сотни, три, четыре, пять? Кто их считал?! У кого грязное схенти на бёдрах, многие облачены в овечьи или козьи шкуры. Мужчины и женщины, дети и старики, все уныло тащатся по раскаленным камням. Впереди ступает Моисей и брат его Аарон. Единственные из всех нас облачены они в чистые, белые одежды. Плечи их укрыты шкурами леопардов.
Мы с Кореем шли в шагах пятидесяти от них. Брели позади Элксая, и с вожделением смотрели на кувшин, что нёс он на плече. Плескалась там сладкая сикера, настоянная из ягод вишни. Крепкий напиток, что мутит разум и придаёт веселье. Нам бы дала силы эта сикера.
Вчера Корей вернувшись из Авариса, принёс с собой вино и сикеру, и мы с ним хорошо посидели всю ночь. Вино выпили, а сикеру отобрал Элксай. Теперь мы бредём позади брата, и умоляем дать нам по глотку живительной влаги.
– О, благочестивый Элксай, у нас раскалывается голова! Не дай умереть, пожалей нас. Дай по глоточку живительного напитка. Заклинаем тебя! – стонет Корей.
– Услышь же брат мольбы наши! – хриплю я в поддержку друга.
– Эх вы греховодники, – вздохнул Элксай. – Говорил же Моисей на недавней проповеди: «В месяце Авиве, в день выхода нашего из Египта не должно находиться у тебя квасного во всех пределах твоих», а вы, всё норовите утробы свои набить вином и хмельной сикерой.
– Да будь ты милосерден! – возопили мы, теряя последние силы.
– Ладно, держите, – смилостивился Элксай, и отдал кувшин.
Мы вмиг опустошили половину, а потом наступила благодать, и сказал Корей:
– Вот теперь хорошо нам! Даже воздух стал свеж.
– Это подул ветер со стороны Камышового моря4, – рассмеялся Элксай.
К нашей вящей радости, Моисей приказал остановиться.
– А место это зовётся Пи-гахиров! – воскликнул Корей, повертев головой. – Я бывал тут. Значит, Моисей решил здесь устроить стоянку.
Он расшвырял камни и уселся на землю, сказал мне:
– Садись Иексей, и давай допьём сикеру. Когда кувшин наш будет пуст, исполним мы завет месшиаха 5Моисея, ибо не будет у нас больше квасного в пределах наших.
Допив сикеру, рыгнул я, отрыжкой святой, и, рухнув без сил на землю, захрапел.
Снились мне камни, коими полна была эта пустыня. Много камней, ветер дул, а камни шумели. Стоял сплошной гул. Однако можно было различить отдельные слова. Да это не камни! То люди кричат, а в бок меня толкает Элксай.
–Бегом к Моисею! – крикнул он.
На меня смотрел очумелым взором, всклоченный Корей.
– Что такое? – спросил он, скребя у себя под мышкой.
– Сейчас узнаем, – ответил Элксай. – Идите за мной!
Со стороны Камышового моря неслись четыре колесницы. Они гнались за кучкой оборванцев. Бедняги те были из нашего племени ибреев. Впрочем, теперь мы звались – народ Израильев, то есть Богоизбранный народ.
Последним бежал кривоногий старик. Он сильно отстал, и первая колесница настигала его. Рядом с возницей стоял высокий, широкоплечий египтянин. Белая, льняная, схенти контрастировала с его тёмно-коричневой кожей. На голове платок, с красными полосами. Платок этот называется – немес. С красными полосами он мог быть только у воина. Когда до старика оставалось шагов двадцать, египтянин метнул копье. Оно насквозь пронзило старика, вскинув руки, тот рухнул на камни.
Навстречу колесницам от нашего лагеря бежала толпа, с Моисеем во главе. Остановившись перед колесницей, Моисей взмахнул своим посохом, и закричал:
– Остановитесь! Это говорю вам я – Мош!
Египтянин, который только что убил старика, подняв вверх руку, крикнул:
– Хетемни-Пта, Манграх, Сарра, Бедуина остановите колесницы свои!
Когда все остановились, он продолжил:
– Я номарх6 сепата7 Гиза, имя моё да будет тебе известно, Саамон!
– Вот это да! Сам правитель Гиза! – шепнул Корей.
Поклонившись, сказал Моисей:
– Да продлятся твои годы неисчислимо, номарх Саамон. Я Мош, должно быть, ты слышал обо мне.
– Да я узнал тебя, – надменно сказал сановник. – Не мешай же мне наказывать воров, что похитили имущество египтян. Рабов за это карают смертью!
– Мой народ, не рабы! – ответил Моисей. – И тебе Саамон, должно быть ведомо по чьёму повелению мы покинули пределы фараоновы! Здесь не земли фараоновы, и не можешь ты повелевать моим народом, и карать людей моих! Кто дал тебе право на это?!
– Я же сказал! Они украли скот в селении Бадари, – высокомерно сказал Саамон. – И не тебе Мош, мешать мне! Или ты хочешь закон преступить?! Уйди с дороги и не мешай наказывать рабов!
Их было всего восемь. Кучка египтян, против огромной толпы народа Израилева, но с презрением смотрели они на нас.
– Мы не в пределах фараоновых! И не властен ты, наказывать народ мой! – возопил Моисей.
– Прочь с пути моего! Я покараю грабителей, и никто не силах помешать мне! – надменно воскликнул Саамон.
Воины его вскинули боевые топоры.
–Мы покажем вам грязные рабы, кто хозяин на земле этой! – поддержал своего начальника один из них.
И были это последние слова в жизни этого воина. Корей с силой швырнул в него камень, охнув египтянин, схватился за голову. Я в тот же миг, подняв с земли камень, вскочил на колесницу, и силой ударил возницу. Хрустнул его затылок, и повалился он на землю, а я камнем бил по голове второго, того что ранил Корей. Крики сотен глоток раздались в пустыне, сильная боль вспыхнула в голове моей, а свет померк у меня в глазах.
Очнулся я от воды, которая лилась на меня сверху. Я открыл рот, стал глотать её. Тьфу! Солёная! Посмотрел вверх: Корей лил на меня воду из кувшина, в котором раньше была сикера.
– Вставай, – улыбнулся он. – Обопрись на меня, и пойдём в лагерь. Тебе в лицо попал камень из пращи. Я думал, ты убит, но нет, зашевелился!
Голова моя гудела и раскалывалась. Что бы она ни развалилась на части, как разбитая тыква, я держал её руками.
– А где египтяне? – спросил я, ощупывая разбухший нос.
– Убили всех, – весело ответил Корей. – Моисей приказал тела их и колесницы утопить в Камышовом море. Лошадей увели в лагерь. Там сейчас пир будет!
Корей повёл меня обратно в наш стан. Я без сил улегся на подстилку из камышей, которую соорудил для меня друг. Как плохо мне! Лишь когда наступил вечер, и принёс с собой прохладу, я заснул.
Проснулся от криков.
«Египтяне! – со страхом подумалось мне, – Начнётся побоище!»
Впрочем, испугался я зря. Войска фараонова по близости не было. Шумели возле шатра Моисея. Кряхтя, я встал, и направился туда. Толпа окружила месшиаха и Аарона. Люди кричали:
– Моисей! Зачем ты завёл нас в эту пустыню! Что бы мы погибали здесь!
– Безумные! – орал Аарон, потрясая посохом. – Моисей вывел нас из Египта от погибели!
–Стоило нас везти в пустыню на мучения, если ждёт нас голодная смерть?! – орал потрясая руками одноглазый Исаак – Гробов и в Египте достаточно. Мы могли бы и там умереть.
Моисей поднял руку, требуя тишины. Когда, наконец, все угомонились, заговорил. Речь его была невнятна, да и говорил он тихо, не разобрать слов и в двух шагах от него. За всё время, что живёт Моисей среди народа Израильева, так и не овладел он языком этого народа, не поймешь, что и сказать хотел. Аарон объявлял волю месшиаха.
– Слушайте люди! – кричал Аарон. – Вечером завтрашнего дня будете есть мясо, и поутру насытитесь мясом. А сейчас расходитесь!
Долго ещё толпа обсуждала сказанное месшиахом, но всё же разошлись. Когда не стало никого, направился я к шатру Моисея. У входа сидел на камне Элксай и писал что-то на глиняной табличке. Я заглянул ему через плечо. Сам не знаю, зачем я это сделал, ведь тайна письма неведома мне, но брат сам удовлетворил моё любопытство.
– Послушай Иексей, как красиво написал я о стычке с египтянами: «И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и левые стороны. И погнались Египтяне, и вошли они в середину моря. Все кони фараона, колесницы его и всадники его.
И вода возвратилась и покрыла колесницы его и всадников всего войска фараонова вошедших за ним в море. Не осталось ни одного из них».
– Откуда ты взял всё это?! – изумился я. – Не было тут ни фараона, ни войска его. Египтян то было всего восемь человек. Правда, здесь только то, что они на дне моря.
– Ты глуп Иексей, – рассмеялся Элксай. – Мы все умрём, и кости наши истлеют. Ничего не останется, а история эта будет жить всегда, и написал её я. Правда, об этом тоже никто не будет помнить.
– История что написана тобой на глиняной табличке, тоже рассыплется, – не унимался я.
– Прав был Хоремхеб, – усмехнулся Элксай. – Ты всего лишь руки, а им незачем знать планы головы. Руки должны выполнять волю головы своей. Никогда не понять тебе замыслов великих!
Ответить я не успел, Элксая позвал в шатёр Моисей.
– Возьми с собой людей, сколько нужно, – велел брату месшиах (со своими верными слугами он говорил на языке египтян), – идите в крепость Чилу. Там заготовлено для нас мясо и хлеб.
Конечно, Элксай взял с собой меня и Корея. Куда ж он без нас?! Теперь тащимся мы, по каменистой пустыни выполняя волю Моисея. Пророк наш всеведущ и мудр, он пообещал народу своему накормить всех, и потому мы верные слуги месшиаха, идём к крепости Чилу, где ждёт нас провизия. Будет у народа Израильева и хлеб и мясо!
У жёлтых валунов, что лежали около тропинки, по которой шли мы, росли какие-то кусты. На листочках кустов этих, белый налёт. Я провёл пальцем по листку, и он был белым.
– Что это такое? – спросил я Элксая.
– Это куст тамариска, – пояснил брат, – а налёт на листьях называется – манна. Говорят, она падает с неба на кусты тамариска.
Я лизнул манну.
– Сладко, – сообщил я, причмокивая.
– Молодец Иексей! – рассмеялся Элксай. – Расскажу историю, о том, как Моисей накормил народ свой манной небесной.
Удар камня, что выпущен был из пращи, давал о себе знать, голова моя кружилась, правый глаз совсем заплыл, я едва держался на ногах.
– Да ты я вижу, совсем плох Иексей, – сказал брат. – Давай отдохнём.
Я лёг на камни, и смотрел на белые облака, плывущие над нами.
– Голова раскалывается, ноги гудят, – жаловался я. – Скажи Элксай, что дальше ждёт нас?
Брат рассмеялся:
– Скуден разум твой Иексей. Ты не умнее барана, коли даже после слов Хоремхеба так и не понял всю величину замысла его. Ну, может это тебе и не к чему. Учитель Хоремхеб замыслил, а пророк Моисей воплощает задуманное. Мы же слуги его, должны исполнять приказы месшиаха. Пройдут годы, все мы превратимся в тлен. Ничего не останется от нас, даже костей не будет. Но дело пророка Моисея, которому служим мы, будет жить. Здесь в этой пустыне зарождаются люди, тот народ, что будет хозяином всюду и везде! Нас Господь за руку ведёт, а Моисей указывает путь этот. Воистину счастлив тот, кто не сбился с пути, потому как озарён путь этот божественным светом. И частичка света того с Моисея, падает и на нас, слуг его. Ты уразумел?
– О да Элксай! – шепнул я. – Воистину счастлив тот, в ком зажжена божественная искра, и судьба ведёт его верным путём, выбирая средь множества дорог одну, верную!
Белые-белые облака плыли по небу, они такие большие, что из-за них не видно синевы неба. Снизошло на меня счастье, и возблагодарил я Бога:
– Спасибо тебе всемилостивый Господь, за любовь к нам, рабам твоим. Ты всеведущ и известны тебе все помыслы наши. И потому, укажешь ты нам дорогу верную. Да будем счастливы мы, идя по дороге той.
Белые облака заслонили всю синеву неба, и стало небо белым-белым, а посредине неба виднелась – люстра.