Глава 10
«Ищите и обрящите; стучите, и отворят вам», – эта святая фраза подействовала на Мину как лик с иконы на беса парнокопытного. Поморщился, он, и перстом поправив очки на носу, молвил:
– Ты дело говори, а не талдычь как поп на проповеди!
С этого и начался мой доклад.
Утром прямо из дома я позвонил Минвалиеву и попросил разрешение проверить одну версию. Он дал добро, и заявил, что заслушивание по покушению на Эльвара будет проводить после моего возвращения.
Первым делом я нанёс визит в КНИТО, к Хуснутдинову. Посмотрев на моё удостоверение, замдиректора овоще базы поморщился.
– Не понимаю, зачем нужно два раза приезжать по одному и тому же делу, – с кислым видом заявил он. – Я уже писал милиционеру, который был тут, что претензий ни к кому не имею. Подрался по пьянке и никого не помню.
– Врачи в травм пункте не сделали отметку об алкоголе, – сказал я.
– Они просто не почувствовали запаха от меня, – хмуро ответил Хуснутдинов.
Ничего не добившись, я решил побеседовать с лечащим врачом, просто, для очистки совести, а выходя из ординаторской, увидел интересную картину. Мне даже пришлось прижаться к стене, что б остаться незамеченным.
К Хуснутдинову пришли посетители, мужчина и женщина. Дама, судя по тому, как вела себя, была женой Хуснутдинова, а её спутник оказался личностью интересной – Виктор Шаманский, по кличке «Шаман».
Поговаривали что он смотрящий на «Адельке» – улице Аделя Кутуя. Впрочем, всё это мог быть пустой трёп пьяных «синяков», который к делу не подошьешь. В сухом же остатке остаётся: у Шамана две ходки в зону, за грабёж и разбой. Ныне он владелец автомастерской.
Что же такую криминальную личность связывает с беднягой Хуснутдиновым? Решив пока не ломать над этим голову, я поехал к Эльвару.
Приятелю моему продырявили шкуру в трёх местах, но судя по всему, большого вреда не причинили. Эльвар лежал на кровати и хрумкал яблоко.
– Кушаем яблоко сорта «Джонатан»? – сказал я вместо приветствия.
– Какие принесли, такие и ем, – ответил Эльвар. – Хочешь?
– Нет спасибо, – замотал я головой. – Грех объедать больного.
– Кстати, – продолжал я. – «Джонатан» ещё зовётся и овощная база. Зам директором там некто Хуснутдинов. Случаем не он тебе яблочки подогнал?
– Не знаю я, кто это такой, – ответил Эльвар, но яблоко есть перестал.
Его взгляд заметался, а душа моя затрепетала. Наверное, так же чувствует себя охотничья собака почуявшая след.
– Хотя нет, Хуснутдинов не мог, – продолжал я, искоса поглядывая на Эльвара. – Он сейчас в другой больнице. Я только что от него. Ему Шаман тоже яблочки привёз.
И тут меня понесло. Я заливался соловьём, даже не удосужившись посмотреть на Эльвара, а лицо у того стало землисто-серым.
– Чего ты хочешь? – выдавил он через силу.
– Эльвар, я помочь тебе хочу, – наконец-то я заметил перемену на его физиономии.
– Ты Игорь очень сильно мне помогаешь, – грустно усмехнулся Эльвар. – Верёвку уже намылил. Осталось подсобить на табуретку влезть, что б в петлю сподручнее было сигать.
Однажды в Афганистане, мой батальон стоял в оцеплении. Делали «зачистку» кишлака. Я сидел на броне и изнывал от безделья. Поодаль бегали бродячие собаки, и я стал стрелять по ним. Пулей я перебил позвоночник одной псине. Спрыгнув с «брони», я решил добить её. Когда я подошёл к несчастному животному, собака так посмотрела на меня! Столько боли и мучений было в её взгляде, что прямо там, я дал себе клятву, никогда больше не стрелять по животным. Точно так же смотрел на меня Эльвар.
– Уходи, – сказал он медленно. Потом добавил: – Пожалуйста.
Минут пять я сидел в машине, и, размышляя, много ли я напакостил, ведя, таким образом, разговор с Эльваром.
«Что сделано, то сделано, назад не воротишь», – подвёл я итог своим деяниям, и поехал в отдел.
На совещании у Мины, я разливался соловьём:
– Неправедной жизнью живёт Эльвар, а ведь сказано же пророком Мухаммедом: «Поистине, правдивость приводит к благочестию, а благочестие приводит в рай». Эльвар же далеко не благочестив, – этими словами я и закончил рассказ о своих утренних изысканиях.
– Ну вот, начал как поп, а закончил как мулла, – вздохнул Минвалиев. – Словно здесь не кабинет начальника уголовного розыска, а молельный дом какой-то. Но излагал ты Добрынин красиво, ничего не скажешь. Возникают вопросы: Эльвара с Шаманским связать можно, оба гопники, к тому же «аделевские». Но причём тут Хуснутдинов? Он с ними не одного поля ягода.
Протерев очки, Мина продолжил:
– А связь какая-то есть, я это чувствую. Вот это следует установить, и желательно сегодня. Меня по делу Эльвара уже из УВД теребят. Требуют результат.
– И как мы эту связь устанавливать будем? – спросил я.
– Элементарно! – Мина откинулся на спинку стула. – Устроим шмон в «Джонатане».
– Что мы искать будем? – не унимался я.
– Эх, Добрынин! – рассмеялся Мина. – Это тебе не цитатами из Корана сыпать. Тут думать надо. Мы ни чего искать не будем. Этим займётся ОБХСС,11 а ты и Анискин поедете с мешочниками12 и будете шнырять по овощной базе как мыши, в поисках результата.
– Какого результата? – уныло спросил Анискин.
– «Ищите и обрящите», – иезуитски ухмыльнулся Мина. – А не найдёте… Сегодня у нас третье, так?
– Ну, – чувствуя недоброе, протянул Анискин.
– Не будет результата, Добрынин и Анискин, будут дежурить пятого октября.
– За что?! – взалкали мы хором как мученики из города Гоморры.
Пятое октября – день уголовного розыска. Нет ничего хуже, оказаться дежурным в этот день. Все празднуют, а ты работаешь.
Давать указания типа, ищи то, не знаю что, легко. Вот выполнять трудно! Часа полтора мы с Анискиным неприкаянно бродили по территории овощной базы, а всё без толку. В отчаянии я поднялся в контору, что бы позвонить Минвалиеву. Хотел сказать, что ничего мы здесь не найдём, но Мины на месте не оказалось.
В конторе сидела толстая тётка лет пятидесяти и шелестела ведомостями. Она искоса поглядывала на меня, пока я накручивал телефонный диск.
– И вправду говорят, что милиция всякой ерундой занимается, вместо дела, – сказала дама, словно разговаривая сама с собой.
– Это вы про сегодняшнюю проверку? – поинтересовался я.
– А хоть бы и так! – с вызовом ответила та.
– Данный вопрос к моему начальству, – ответил я, положив телефонную трубку. – А чем, по-вашему, нам надо заниматься?
– А он не знает! – зло сказала моя собеседница. – Хулиганы совсем распоясались! Нашего замдиректора у дома чуть не до смерти избили, а один даже сюда повадился, и тут хулиганил.
– И что ему надо было?
– А это вы у него спросите, – усмехнулась тётка. – Вы же у нас милиция.
– Обязательно, – кивну я. – Если вы мне расскажите обо всём по порядку.
– Только я ничего подписывать не буду, – быстро ответила тётка.
– А я ничего писать и не собираюсь. Беседа наша носит строго конфиденциальный характер. Так что не бойтесь, о ней никто не узнает.
С минуту поколебавшись, тётка начала рассказывать:
– Двадцать пятого сентября это было. Засиделась я с квартальным отчётом. В конторе уже никого не было, кроме Дамира Гилязовича.
У меня забилось сердце – Хуснутдинов! Но вида я не подал, а лишь равнодушно спросил:
– А кто это?
– Наш заместитель директора. Ну, так вот. Он в своём кабинете сидит, а я у себя. И тут вижу, парень какой-то в кабинет к Дамир Гилязовичу проскользнул. Я своим делом занята, мало ли кто здесь ходит. Но парень стал громко орать: « Не уйдёшь по-хорошему, порвём на куски! Мы здесь хозяева! Наше тут всё!». Я уже хотела милицию вызвать. Но парень выскочил из кабинета, крикнув: «Подумай! Хорошо подумай!» – и скрылся. После этого Дамира Гилязовича избили. Вот чем вам заниматься надо! А вы тут на базе проверки устраиваете.
Достав из кармана фотографии Шамана и Эльвара, я спросил:
– Узнаете, кого ни будь из них?
– Так вы всё знаете! – всплеснула руками тётка. – И фотографии с собой принесли.
– Историю со скандалом я слышу впервые. Эти двое, дороги моему сердцу, вот и ношу их портреты с собой. Ну, так кто из них приходил к Хуснутдинову?
– Вот он, – тётка указала на Эльвара. – А этот здесь и не причём. Это Витя, муж нашего юриста, Лены Саватеевой. Зачем Вите с Дамир Гилязовичем ругаться?!
Я кивнул на фотографию Эльвара:
– Этот тип больше у вас не появлялся?
– Не видела, – вздохнула тётка. – Хотя постойте! Двадцать восьмого числа, после работы я на трамвай спешила, а этот около ворот стоял.
И тут женщина всплеснула руками:
– Я ведь только сейчас вспомнила! Витя всегда за Леной на машине приезжал, а в этот день Лена со мной на трамвай села. Но Витя-то в конторе был! Зачем он остался?
– Припомните, пожалуйста, точно, когда это было?
– Двадцать восьмого.
В самом деле, интересно. В это день Шаман почему-то не повёз жену домой, а Эльвар упал со строительных лесов. Думая о превратностях судьбы, спускался я по крутой, конторской лестнице. Внизу, подбоченясь, стоял Анискин.
– Ну и где ты шляешься? – накинулся он на меня. – Я всю базу оббегал, разыскивая тебя.
– О судьбах людских размышлял, – вздохнул я.
– Чего?! – не понял тот.
– Ты Олег не обращай внимание. Зачем я тебе понадобился?
– На одном из складов «мешочники» нашли бухчёную водку. Завсклада пояснил, что это его водка. Задумал, говорит жениться, вот по дешёвке и прикупил водяры. Но не это главное.
– А что же?
– Погоняло у него, – Волчонок.
– Твой знакомый?
– До прихода в группу по-тяжким, я зональным опером был. Улица Губкина, посёлок Царицыно – это моя «зона». А группировка, которая контролирует там всё – «осьмушка». Волчонок как раз из «осьмушинских» будет. Он три месяца назад откинулся из зоны, и уже завскладом здесь работает. Но это ещё не всё. Снабженцем тут ещё один «осьмушенский» – Игорь Носков, погоняло «Сапог».
– Интересно, – протянул я. – Эти двое «осьмушинские», а Эльвар и Шаман «аделевские». К тому же Эльвар приходил угрожать зам директору базы.
– Пока ничего не ясно, – согласился Олег.
– Здесь мы вряд ли ещё чего выясним, – сказал я. – Привезут Волчонка с Сапогом в отдел, потолкуем с ними. Давай я тебя до отдела довезу, а сам съезжу кое-куда.
Едва увидев меня, физиономия у Хуснутдинова стала кислой, словно он лимон проглотил.
– Зачастили вы что-то ко мне, – уныло вздохнул он.
– Приходиться ноги топтать, коли вы не желаете всей правды рассказать.
– В прошлый раз я вам говорил, что не знаю тех, кто избил меня.
– Согласен, – кивнул я. – Вряд ли вы их знаете. Но вы не сказали всей правды, заявив, что, избили вас в ходе ссоры. Вы утаили, что на вас было нападение.
– С чего это вы взяли? – угрюмо спросил Хуснутдинов.
– Тем не менее, это так. Недавно приходил к вам с угрозами некто гражданин Осмолов, в определённых кругах известный под кличкой Эльвар. Он угрожал вам.
– Проболталась Аннушка, – усмехнулся Хуснутдинов. – А ведь просил же…
– Так что же требовал Эльвар?
– А ничего! Пришёл, стал хамить. Я его выгнал, и больше не видел.
– Так уж и не видели?!
– Клянусь вам!
– А вот с клятвой, поосторожнее Дамир Гилязович. Казус может получиться.
– А что может выйти?
– Скверно как-то всё получается. Двадцать пятого сентября к вам с угрозами приходит Эльвар, тридцатого сентября вас избивают, а второго октября Эльвара расстреливают у собственного дома.
– Ну и что?!
– А то Дамир Гилязович, что возникают подозрения в том, что вы являетесь заказчиком покушения на Эльвара. Кстати вы обманули меня, заявив, что больше Эльвара не видели. Он приходил к вам ещё раз. Что вы на это скажете?
Хуснутдинов молчал. Топтался с ноги на ногу, и молчал
– Курить хотеться, – наконец выдавил он. – Здесь нельзя. Пойдемте на лестницу. Там и поговорим.
– Всё началось с месяц назад, когда к нам на базу пришел новый директор – прикуривая сигарету, начал Хуснутдинов – Начались придирки. Ну, дело обычное, не приглянулся я ему. Но я особо-то не переживал. Думал, притрёмся друг к другу. Да не тут-то было. Директор предложил мне написать заявление по собственному желанию. Но я в торге не первый год, поговорил с кем надо и директора прижали.
Хуснутдинов затянулся сигаретой и продолжил:
– Я успокоился, да видно зря. Заявился ко мне этот самый Эльвар. После я попросил своего знакомого, Виктора Шаманского, поговорить с Эльваром. Они, оказывается, знают друг друга.
– Где состоялся разговор?
– Да прямо у меня в кабинете. Побил Виктор этого Эльвара. Потом сказал, что бояться мне нечего, а через два дня меня самого избили. Но вряд ли Виктор из-за меня будет расстреливать Эльвара.
– В этом мы разберёмся, – кивнул я. – А сейчас мне необходимо взять с вас письменное объяснение всего того что вы только что рассказали.
– Валяйте, – вздохнул Хуснутдинов.
Зри в корень – учил незабвенный Козьма Прутков. И если зырить туда, куда учил Козьма, то получается следующее: Эльвар способен так сказать «побазарить по-пацански» с Хуснутдиновым. Но для чего? Не того пошиба Эльвар, что бы иметь свой интерес на овоще базе. Пойдём далее: Шаман избил Эльвара, и этого было вполне достаточно, что бы Эльвар не лез больше на базу. Но в того ещё и стреляли, значит всё очень серьёзно. А если это так, то в деле солидные люди.
Однако может беднягу Эльвара продырявили по другому поводу? Во всём надо разбираться, и поехал я к своему дому, точнее в пивнушку с красивым названием « Кафе Сирень», что находиться в моём доме.
Гул, стоящий в пивном баре, словно ватой закладывал уши. Возле барной стойки обычное столпотворение. Люди что бы добыть живительную жидкость, давя друг друга, лезут к заветной стойке по головам.
За самым крайним столом сидели пацаны с улицы «Гвардейской», лениво потягивая пиво. Этим толкаться не надо, пивник обслужит без очереди.
К ним я и направил свои стопы. С краю сидел щупленький, чернявый паренёк. Он-то мне и нужен.
– Клячкин будь другом купи мне пива, а то там не протолкнуться, – попросил я его, здороваясь со всей честной компанией.
– Тоже мне нашёл проблему, – осклабился Клячкин. – Пивник менту и за столик пиво принесёт.
– Неудобно Альберт своим служебным положением пользоваться, – вздохнул я – Вот возьми трояк, купи, пожалуйста, пиво, и помоги мне пропить эти деньги.
– Это мы с превеликим удовольствием, – осклабился Клячкин.
– Ну и славно! Я тебя вон за тем столиком у окна буду ждать. Там вроде рож знакомых нет.
Едва я успел разместиться, как подошёл Клячкин, исхитрившийся принести сразу шесть кружек пива.
– Гош только я тебя сразу предупредить хочу, – сказал он, ставя пиво на стол. – Ты меня сразу спрашивай, что тебя интересует, а то я уже порядочно набрался. Ещё пару кружек хлопну и хреновину нести начну.
– А приятели твои не предъявят, что с ментом базаришь?
– Кто мне что скажет?! – ухмыльнулся Клячкин. – А если ляпнет, какой балбес. Я ему поясню: лучше иметь мента кентом, чем кента ментом. А ты не раз меня с кичи вытаскивал.
– Ну, коли ты такой сознательный, скажи, что о нападении на Эльвара болтают?
– Никто толком ничего не знает, – Клячкин осушил пол кружки. – Сам Эльвар, недавно проговорился мне, что крутого заварил. Базарил, что семейник13 его по четвёрке 14большую делюгу предложил. Хвалился, дескать, скоро он будет в шоколаде. Видать не врал, крутым стал, раз в подъезде подстрелили.
***
После четырёх кружек пива, в отдел пришлось добираться пешком.
–Не рановато ли пивком решил побаловаться? – спросил Мина, потягивая носом воздух
– Исключительно для пользы дела, – ответил я, усаживаясь на стул.
– Пил бы лучше водку, – Минвалиев поправил пальцем сползшие на нос очки. – От пива только поссал, а кайфа никакого.
– Не удовольствия ради, а токмо для выяснения истины! – воскликнул я.
И тут же выложил всё что узнал. Пока говорил, Мина вертел в руках очки, когда я закончил, водрузил их на нос, и констатировал:
– Не зря ты пивка попил. Ну а «семейника» Эльвара мы легко вычислим.
После семи часов вечера зарядил унылый, осенний дождик. Стоя на крыльце отдела, я проклинал выпитое пиво, из-за которого не смог сесть за руль. Но делать нечего, поеду на трамвае. В это время кто-то позвал меня:
– Игорь! Добрынин! Садись в машину, подвезу до дому.
Голос незнакомый. Кричали из светлой «Волги», что стояла в метрах десяти. Подойдя к машине, я узнал водителя. Под дождём идти домой не хотелось, и я сел в машину.
– Вот уж не ожидал Александр Иванович, что вы проявите сердечность к милиционеру, и даже выступите в роли его водителя, – сказал я здороваясь.
– Ну, положим, не милиционера я спасаю от дождя, а старого знакомого, – ответил тот.
Он был прав. Сашка Яшин знал меня, наверное, с пелёнок. Наши матери были подругами ещё с юности. Частенько его мать прибегала к нам с маленьким Сашкой, прятаться от кулаков пьяного мужа.
Сашка на семь лет старше меня. Пока наши матери пили чай на кухне, и обсуждали свою жизнь, Сашка играл со мной и Вовкой, моим братом. Потом он загремел на малолетку, и завертела его судьба по тюрьмам да по зонам. Сашка теперь имел, погоняло – Яшка, и стал совсем «засижиным». В зонах, он считался, «порядочным15», и дорос до «положенца», величины в криминальных кругах не малой. Поговаривали, что его вскоре собираются короновать в «законники».
– Много работы вижу у ментов, раз до вечера сидишь, – усмехнулся Сашка, и неожиданно сменил тему, – Игорь ты на могилке у матери давно был?
– В мае, – вздохнул я.
– А я на прошлой неделе заезжал. В жизни, наши матери были подругами, и могилы их рядом. Я твоей матери живых цветов на могилу положил.
– Спасибо.
– Зачастил я в последнее время на кладбище, – сказал Сашка. Он засмеялся и добавил: – Привыкать пора к нему.
– Мрачно шутишь.
– Прав ты, хватит о грустном, – усмехнулся Яшка. – Живые должны думать о живых. Я стороной слышал, что ты Гоша ищешь супостатов, которые Эльвара подстрелили?
–Допустим.
– А тут нечего допускать. Коли так и есть, – кивнул Яшка. – Только зря вы на овощную базу полезли. Не с того конца начали.
– Ты мне хочешь совет дать, где искать человека стрелявшего в Эльвара?
– Это пусть депутаты в Госсовете раздают советы, а я помочь могу. Шепну, где этих татей искать.
– А что за совет попросишь?
– Оставь людишек в покое, – посмотрел на меня Яшка. – Волчонка с Сапогом, за здорово живёшь, на кичу определили. А промежду прочим, Волчонок ту водку себе на свадьбу приготовил! Ну да бог с ними, разберётесь и по закону с пацанами поступите. Но я не понимаю, ты-то Игорь чего гоношишься?
– Ты о чём?
– Не прикидывайся глупее танка. Ты хоть и танкист, но разумом тебя господь не обидел. Потому прошу тебя, не лезь в «Джонатан». Не тревожь людей, почём зря, а я подскажу, где искать тех, кто в Эльвара стрелял.
– Вот когда скажешь, тогда и решим, – я развёл руками. – Пока говорить не о чём?
– Ну а сейчас что решим? Ты не сказал: «Да».
Мы подъехали к моему дому. Я вышел из машины, и, подойдя со стороны водителя, нагнувшись к Яшке, сказал:
– Но и не сказал: «Нет».
– Понятно, – кивнул Яшка. – При своих хочешь остаться. Ну, гляди Игорь, я хотел как лучше.
– До свидания Александр Иванович.
– Пока, – ответил Яшка, и тронулся с места.
Пока мы ехали, дождь стих, ветер разогнал тучи. На небе засеребрился месяц, яркими точками светились звёзды. Одна из них сорвавшись с небосклона, покатилась в низ, а за ней другая.
«Эх, жаль не успел желание загадать!» – подумал я. И тут брызнул целый сноп из звёзд. Я глядел на этот звездопад и восхищался: «Ух, красота-то, какая! Сколько ж звёзд покатилось вниз!»
– Гляди! Гляди Лаван, ещё одна упала! – раздался звонкий девичий голос.
И пропали куда-то пятиэтажки, а лишь были странные одноэтажные домики на какой-то возвышенности.