Дизайнер обложки Лина Навлева
© Александр Геннадьевич Кутузов, 2017
© Лина Навлева, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4485-7119-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Злость
– Витя, ты меня слышишь?
– Да, вы опять где-то далеко, голос звучит как эхо.
– Хорошо, ты уже зашел в дом?
– Нет ещё, сижу на остановке. На улице сегодня темно, я не хотел один уходить из-под фонаря. А вы долго не отвечали.
– Можешь смело выдвигаться, я рядом.
– Да, я уже почти на месте.
– Дай знать, когда поднимешься на чердак. И постарайся на этот раз не ходить по дому и не заглядывать в комнаты. Надеюсь, ты понимаешь, что малейшая ошибка может стоить нам всей работы? Честно говоря, мне бы не хотелось опять начинать всё с нуля.
– Я не виноват, это всё паразиты. Отвлекли, и я забыл, что там нельзя гулять. Теперь иду с закрытыми глазами, на ощупь, сегодня меня не перехитрить.
– Ты уверен, что так сможешь сориентироваться?
– Конечно! Мы с сестрой часто играем здесь в пятнашки. Главное, ничего случайно не разбить. Я в этом мастер, знаю весь коттедж с закрытыми глазами лучше, чем с открытыми. Вот, уже стою у двери.
– Хорошо, открывай глаза и расскажи, что ты видишь.
– Вход на чердак, с прошлого раза ничего не изменилось. Я зайду?
– Подожди. Посмотри внимательно на дверную ручку. Скажи мне, какая она?
– Да как всегда круглая, золотистая, с замком по центру, вся в пыли.
– Отлично. Дотронься до неё. Что ты почувствуешь?
– Гладкая, холодная… Зачем мы делаем это каждый раз? Мы же перестали рассматривать объявление на фонаре и входную дверь. Может, и на чердак будем так входить, а то тормозим постоянно?
– Витя, я уже устал повторять. Улица и дом тебе знакомы, все эти образы в мельчайших подробностях хранятся в твоей памяти, а чердак совсем другое дело, там за главного твое подсознание. Мир памяти относительно постоянный, и поэтому безопасный. А от этого места можно ожидать чего угодно.
– Ага, – ответил я из вежливости, по-настоящему практически ничего не поняв.
– Важно подготовить твою рациональную часть, прежде чем врываться во владения бессознательного, – добавил доктор.
– Держусь за ручку, она ещё и твердая, если это важно.
– Медленно поворачивай её против часовой стрелки до щелчка. Если не услышишь звука – не открывай. Отпусти ручку и повтори снова, пока не сработает механизм.
– Щелкнуло! Вхожу?
Волнение слегка отступило, когда я увидел, что чердак с прошлого раза практически не изменился.
– Не торопись. Опиши, что там происходит.
– Чердак. Здесь всё как и раньше, только потолки выше и просторнее, как будто стены немного раздвинулись.
– Ладно, наступи на пол – слышишь что-нибудь?
Я сделал несколько шагов, и половицы тихо заскрипели под ногами.
– Скрипит!
– Ещё что-нибудь? – доктор расспрашивал как всегда настойчиво, даже чересчур, практически до занудства.
– Нет, только скрип.
– Там чем-нибудь пахнет?
– Нет.
Принюхиваюсь.
– Пылью и старьем, больше ничем.
– Ладно. Можем приступать. Ты готов?
– Да, скажите, сколько сейчас времени в вашем кабинете, хочу знать точно, как долго я пробуду в подсознании.
– Без пятнадцати минут полдень.
– Спасибо.
Чердак действительно ни капли не изменился. Старый, как и сам дом, пыльный и захламленный. Своды сухих досок нависали над головой. А сложенные друг на друга коробки и другое барахло образовывали подобие лабиринта. Свет от тусклой лампочки освещал самый центр. Дальние стены укутались в густые тени. Где-то среди всех этих давно забытых вещей спрятался «ключ», который поможет пройти дальше.
В прошлый раз роль «ключа» досталась билету на поезд. Никогда не думал, что такие когда-то были в ходу. Тонкий металлический, с выбитой, как на армейском жетоне, датой и пунктом назначения. Я даже хотел взять его с собой как трофей, но, к сожалению, его пришлось отдать кондуктору.
Хорошо, что я уже знаю, как мне быстро найти свой «пропуск», не зарываясь в серые горы брошенных вещей. С ними просто нужно заговорить. Покрытые густым слоем пыли, они ещё верят, что в будущем обязательно понадобятся. Им пообещали, что ссылка не будет вечной, и они живут надеждой, ведь не выбросили же на помойку. А сложили на чердак, пусть и в кучу и не очень бережно. От раза к разу почти не заметно. Но, если сравнивать с моей первой вылазкой, барахла явно прибавилось.
Я уселся на пол в центре чердака, закрыл глаза и мысленно задал вопрос: «Кто хочет вернуться из забытья, вновь стать нужным, почувствовать жизнь?» Этому вопросу меня научил доктор. Не знаю как, но это работает и звучит серьезно.
Ответ можно ждать долго. Иногда он приходит сразу, но чаще сижу по несколько часов, пока один из предметов не соберет всю свою материальную волю в кулак и не проявится.
В коробке, стоящей на старой детской кроватке, зашуршало, «ключ» скребся о картонные стенки.
– А вот и он, интересно, что на этот раз?!
– Быстро получилось, молодец!
Я вскочил с пола, подбежал к коробке, оторвал кусок скотча, склеивающий крышку, и распахнул створки. На дне лежала старая бензиновая зажигалка, поблескивающая причудливой гравировкой. Подкова и цветок ландыша. Может, чей-то фамильный герб или, что более вероятно, логотип фабрики, когда-то выпускавшей аксессуары для курильщиков.
– Зажигалка!
– Да, я уже и не надеялся, что это будет обычный, в прямом смысле этого слова, ключ. Есть идеи, как использовать?
– Не знаю.
Я взял зажигалку в руку и откинул крышку.
– Слабо горит. Странно, света от неё почти нет, и огонь еле теплый.
– Так, нам бы побыстрее найти решение. Давай напрягись, попробуй вспомнить, с чем может быть связана эта вещь?
– Не знаю, никогда её раньше не видел.
– Она какая-то особенная?
– Да обычная древняя ржавая зажигалка с откидной крышкой. На ней только подкова и ландыш выгравированы.
– Уже лучше. С чем у тебя ассоциируются подкова и ландыш?
– Да не знаю я – ни с чем, ничего такого не помню.
– Не может быть, думай лучше, ты опять ленишься, да? Или обманываешь меня?
– Обманываю? Отлично, делать мне больше нечего! Сами думайте, что с ней делать!
Со злостью я погрозил кулаком кверху, плотно сжав в нем зажигалку. Доктор начинал раздражать своими подозрениями. Ни черта он не понимает. Как будто я не знаю, как это всё важно. Не знал бы – не пришел бы к нему. Достал, просто достал, так бы и швырнул в него чем-нибудь тяжелым.
Внутри зажигалки что-то забурлило, крышка завибрировала и сама открылась. Наполняя чердак ярким светом, безделушка извергла мощный язык пламени, больше похожий на огонь от факела. Корпус мгновенно раскалился, ладонь пронзила обжигающая боль, сработал рефлекс, и я отбросил зажигалку. Огонь моментально затух.
– Пламя, пламя! Она так горела!
– Прямо сейчас горит?
– Нет, когда я говорил. А когда выронил, пламя пропало.
– Когда ты грубил мне?
– Вы сами виноваты!
– Ясно. Витя, я думаю, что всё это зря. Серьезно. Лучше бы я согласился на работу с другим клиентом. Не понимаешь, почему тебя игнорируют даже близкие люди? А я тебе скажу! Ты, Витя, пустое место, это очевидно, и похоже всем, кроме тебя. Только пытаешься кого-то из себя строить. Творческая личность, да? А самому-то не смешно? Ведь прекрасно знаешь, что ты, Витя, полный ноль! Ничего из себя не представляешь, ещё и работать не хочешь. Родись я таким же никчемным, как и ты, я бы хоть старался выбраться из этой ямы! А тебе, видимо, вообще ничего не нужно. Да и моя помощь тоже. Я, честно говоря, и помогать такому ничтожеству не хочу. Это последний раз! Слышишь, последний!
– Ах ты, сволочь! – выдавил я сквозь зубы.
Захлестнувшая меня волна чувств, казалось, закрутила так, что я потерял всякое ощущение реальности и ориентации в окружающем мире. Как будто у меня отобрали что-то очень важное. Никому не нужен? Ну и ладно. Катитесь к черту! Каждая мышца моего тела напряглась как перед неминуемой схваткой. Казалось, сейчас из меня полезут иглы, как из дикобраза. Очень бы хотелось, чтобы все они долетели до доктора и пронзили насквозь его мерзкую двуличную рожу!
– Не нужен, да? Ты мне тоже не нужен и этот поганый чердак!
Эмоциональный порыв приказывал крушить всё вокруг, и, поддавшись провокации, я начал поднимать коробки с барахлом и швырять их что есть сил.
– Витя, бери зажигалку! – неожиданно громким, но спокойным голосом сказал доктор.
– Заткнись!
– Витя, бери зажигалку быстро!
Ещё не до конца осознавая, что происходит, схватил зажигалку с пола, демонстративно поднял кверху и откинул крышку.
– На, подавись!
Вспышка сверкнула настолько ярко, что я замер в растерянности и не мог пошевелить даже пальцем на руке. Пламя поднялось до сводов потолка, и его языки, словно щупальца, потрескивая и жужжа, распростерлись по ссохшимся балкам. Доски опутал огненный спрут. И уже через несколько секунд весь чердак полыхал.
Я стоял открыв рот, а вокруг, потрескивая, обугливались старые перекрытия, вспыхивали клубы пыли и тлели картонные коробки.
– Эй, ну что там происходит, всё получилось?
Я не знал, что ответить.
– Да! Но вы…
Не подобрав подходящих слов, я замолчал. Говорить совсем не хотелось, а языки пламени, завораживая своим танцем, погружали в медитативное состояние.
– Прошу прощения. Я говорил всё это только для того, чтобы разозлить, – начал объясняться доктор.
– Не надо, пожалуйста, я понял.
– Хорошо. Я, честно говоря, до конца беспокоился, получится ли, но попробовать стоило.
Огонь разгорелся слишком ярко, пришлось закрыть глаза. Жар в последний раз коснулся лица и начал спадать. Треск сухих досок, гул обжигающего пламени, звуки отдалились и смолкли вовсе, всё схлынуло вместе с волной эмоций. Я больше не хотел расправиться с доктором, больше не тянуло крушить всё вокруг, хотя где-то внутри остался небольшой осадок.
– Ну как там: есть что-нибудь?
Медленно открываю глаза. Вокруг пластами серой грязи встречал знакомый чердак в своем первозданном виде. Клубы пыли, целые коробки, старые доски, не тронутые огнем. Но запах гари никуда не пропал. Где-то точно должен быть его источник. Я огляделся и сразу увидел, в чем дело. В стене, прямо за спиной, зияло прожженное в форме двери отверстие. Края его обуглились, местами раскаленные красные угольки мерцали тусклым красноватым светом.
– Проход открылся! Прямо в стене.
– Загляни, что за ним.
– Как и в прошлый раз темно, пока не зайду, ничего не увижу.
– Ну что, тогда вперед, ты готов?
– Да, я и так уже задержался.
По моим ощущениям примерно треть времени уже израсходована. Не хотелось бы тратить весь сеанс на сомнительные посиделки на чердаке. Поэтому я поспешил оказаться по другую сторону, как говорит доктор – на более глубоком уровне бессознательного.