Глава четвертая
В последующие годы жизни, Святозар научился справляться и подавлять в себе волнение, и постепенно приучил ногу к холоду так, что мог себе позволить в зимнюю стужу доехать до дома Стояна.
Лишь дважды за эти годы наследник не смог справиться с волнением и оба эти раза случились именно в этом году.
Первый раз это произошло в середине первого месяца червеня, когда наследник, правитель, Храбр, Стоян и ближайшие други Святозара и Ярила приехали в Новыград, чтобы засватать Любаву дочь старшего воина-ладейника Путята.
Велислав, брат правителя и дядя наследника, принял их с огромной радостью в своем дворце. Наутро нарядно одетые Святозар, правитель, Велислав, Храбр и Стоян поехали к дому Путята. Но не доехав совсем немного до него наследник ничего не сказав поворотил Снежина обратно, а когда его наконец-то нагнали, то спрашивать и не пришлось ни о чем, потому что он еле сдерживал себя, чтобы не упасть с коня. Вернувшись во дворец, наследник с большим трудом спешился со Снежина, и только ступив на землю, потерял сознание. Два последующих дня Святозар тяжело болел так, что отцу пришлось не раз прошептать заговоры, чтобы снять жар и погасить боль.
Когда наследнику полегчало, в опочивальню к нему пришел Стоян, он придвинул к ложу сиденье и сев на него, посмотрел серьезным, внимательным взглядом на друга, и спросил:
– Ты, Святозар, что думаешь, она за тебя не пойдет?
Наследник сидел на ложе, опираясь спиной о его стенку и обняв подушку, глядел на Стояна:
– Не знаю… может и пойдет. Я просто, боюсь, что как только ее родители увидят, как я хромаю, сразу мне откажут. На, что им больной зять нужен… на, что их красавице Любаве больной муж нужен.
– Ну, никакой, ты не больной, это во-первых, – строго откликнулся Стоян и недовольно покачал головой. – И о таком юноше, как ты всякая дева мечтает. И красивый, и храбрый, сказанья про тебя сказывают, да как, никак наследник престола… Может, Святозар, она не та дева, какая тебе нужна? – вопросил Стоян и зыркнул прямо в голубые глаза друга.
– Та… та… она та дева, – суетливо закивал наследник, все еще не выпуская из объятий подушку.
– Ты, уверен, что та? – переспросил Стоян и малеша нахмурил свой большой белый лоб. – Ты, то ее один раз видел.
– Это в этой жизни, – тихо заметил Святозар и смутился.
– Ах, да-к она выходит, твоей женой была, – Стоян понизил голос до шепота. – В той жизни, когда ты был Богомудром?
– Да, Стоян, она была моей женой, и звали ее Милана, – ответил Святозар, и, улыбнувшись, вздохнул.
– Кхе… кхе, – тотчас благодушно засмеялся Стоян. – И чего же ты тогда боишься? Раз она была твоей женой, то я уверен, чувствует к тебе тоже, что и ты к ней.
– Да, я не чувств ее боюсь, – принялся пояснять наследник, и, положил подушку на вытянутые ноги. – А того, я боюсь, что разволнуюсь и не смогу руки ее попросить. Да, свалюсь еще…
– Ну, а ты создай для нее чудо, сделай ей дар какой-нибудь, – молвил Стоян. – И все время думай об этом светлом подарке для нее и тогда, не станешь волноваться.
Святозар, услышав предложение друга, на малеша задумался, замер в напряженной позе, обхватив пальцами подушку за топорщившиеся углы, а посем молниеносно сбросив ее с ног, радостно вскликнул:
– Точно, точно, ты придумал, Стоян. Дар мне надо создать для нее, чудо… Подай мне скорее рубаху и штаны.
– Чего? – не понял друга Стоян, с беспокойством уставившись на него.
Наследник вскочил с ложа, и, взяв с табурета лежащую там рубаху, принялся одеваться, а так как Стоян не двигался не сводя с него своих серых лучистых очей, добавил:
– Мы поедим на базар, я куплю ей дар и так… так… красиво его подарю. Ну, чего, ты, сидишь? Поднимайся, и подай мне пояс, он висит на спинке твоего сиденья.
Святозар быстро оделся и в сопровождении Стояна вышел из покоев, да направился в гридницу, где сидели отец, Велислав, Храбр и Бажай, старший дружины дяди.
Наследник, немного прихрамывая, открыл дверь и вошел в залу. Правитель, увидев сына, торопливо встал из-за стола и взволновано спросил:
– Мальчик мой, что-то случилось?
– Да, отец, – подходя ближе, заметил Святозар. – Дай, мне, пожалуйста, деньги.
– Деньги? – переспросил правитель и недоуменно глянул на стоявшего позади сына Стояна. – На, что тебе деньги?
– Отец, я объясню тебе потом, – ответил наследник. И так как правитель никак не отзывался, усмехнувшись, добавил, – ну, ты дашь мне деньги или мне у дядюха попросить?
– Погоди, я схожу в опочивальню возьму, – улыбаясь, сказал правитель, и, несильно похлопал сына по плечу. – А сколько тебе дать? – вопросил он, миг спустя.
– Побольше, отец, побольше, – присаживаясь на лавку и вытягивая ногу вперед, ответил Святозар.
Правитель участливо оглядел сына, слегка покачал головой и все еще улыбаясь, пошел вон из гридницы.
– И, куда ты собрался с деньгами? – поинтересовался Храбр, крепкого сложения мужчина с темными едва тронутыми сединой волосами, бородой и усами, сидевший за столом напротив Святозара и Велислава.
– Мы со Стояном поедим на базар, – пояснил наследник, зыркнув прямо в темно-серые очи наставника.
– Ха… ха… ха…, – беззаботно засмеялся Бажай, молодой, темноволосый с приветливым, светлым лицом старший дружинник Велислава и крепко стукнул ладонями о поверхность стола. – Ты, чего, наследник, собрался чем-то Путята задобрить?
– Нет, Бажай, – улыбаясь, произнес Святозар, и так как в гридницу вернулся правитель, поднялся. – Путята будешь задабривать ты, слушая его великие сказы, про победу наследника над царем Черномором. А, я, буду задабривать мою будущую жену так, как последнее слово за ней.
В гриднице все громко засмеялись, а правитель довольный тем, что сын в таком хорошем настроении, подошел к нему и протянул два увесистых мешочка полных серебряных монет, спросив:
– Этого хватит, мальчик мой?
– Да, отец, хватит, – молвил Святозар, принимая деньги у правителя. – Отец, я и Стоян идем на базар, мы скоро вернемся, поэтому ты не тревожься за меня. Я хромать не буду, потому что волнение в моей душе улеглось.
Святозар кивнул Стояну и юноши вместе покинули гридницу, что-то громко обсуждая меж собой. Наследник, какое-то время спустя вернулся с базара в весьма приподнятом настроении. А наутро все так же радостно улыбаясь, наконец, доехал до дома Любавы.
Не успели они спешиться с коней, как навстречу к ним из дома выскочил Путят, он поклонился правителю, поздоровался с Велиславом и Храбром, а засим крепко обнял наследника и Стояна, как старых друзей. Путят, старший воинов-ладейников, когда-то сопровождал Святозара в поисках страны Беловодья командуя ладьей, то был крепкий, дородный и уже пожилой муж с густой темно-рыжей бородой, длинными усами да волосами цвета налитой пшеницы.
– Ну, что, давайте в дом, – широко улыбаясь, и потирая свою темно-рыжую бороду, добавил Путят.
– Мы к тебе, Путят, по важному делу, прибыли, – серьезным, строгим голосом заметил Велислав, и глянул на старшего ладейника так, что у того с лица сразу сползла улыбка. – Потому в дом войдут лишь правитель, наследник и я, а Храбр и Стоян подождут снаружи. И будь добр позови жену.
Путят слушал Велислава с интересом, затем перевел взгляд на Святозара и оглядел его с ног до головы, словно видел впервые и оценивал, еще мгновение он задержался, воззрился на стоявших Стояна и Храбра, и, кивнув воеводе и правителю повел их в дом. Наследник пошел следом за отцом, неспешно поднялся по широким ступенькам, и, остановившись на крыльце, обернулся. Стоян и Храбр неотрывно смотрели на Святозара, а узрев сызнова объявшее его волнение, ободряюще закивали головами.
– Помни, друг мой, про свой дар, – произнес Стоян.
Святозар улыбнулся в ответ и ощутив установившуюся, внутри его лазурной души уверенность, смело вступил в дом Путята. У старшего воинов-ладейников был большой сложенный из срубленных и обтесанных дубовых бревен дом. Он был широким и высоким снаружи и точно таким же внутри. Небольшие сенцы привели наследника в длинный коридор, который плавно переходил в деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. В правой и в левой стене коридора находились двери. Одна из дверей была распахнута, Святозар на морг задержался подле нее, глубоко вздохнул, вспомнив о своем даре, и вошел в комнату, служившей семье столовой.
Посередине комнаты стоял широкий овальный стол, накрытый белой скатертью вышитой по краю затейливым узором. С двух сторон от стола были установлены лавки, укрытые легкими белыми укрывалами. Сквозь два больших прямоугольных окна, занавешенных голубоватыми, тонкими занавесками в комнату вливался солнечный свет. Правитель, подошедший к столу, тревожным взглядом обозрел сына, а когда увидел, что Святозар довольно улыбается, сел рядом с братом. Наследник подошел к отцу и сел, справа от него, как и Ярил, он, положил руки на стол, и, кашлянув, точно прочищая горло, спросил:
– А, где, Путят?
– Наверно пошел за супругой. И видно сразу, как он недоволен твоим появлением, братанок, – усмехнувшись, отметил Велислав высокий, рослый мужчина, совсем не похожий на своего брата правителя ни внешностью, ни складностью, ни цветом густых светло-пшеничных волос, бородой и усами.
– Брат, помолчи, не надо, чтобы Святозар, волновался, – сердито окликнул его правитель. А после нежно погладил сына по спине и добавил, – ты, мальчик мой, главное не тревожься, все будет хорошо. Ну, какая дева откажет такому пригожему молодцу?
– Ага, отец, ты прав, какая дева откажет молодцу, который почасту скачет на одной ноге, – засмеявшись, ответил Святозар.
В комнату бодрой походкой вошел Путят, а следом за ним вошла, словно вплыла его жена. Это была высокая, не полная женщина, белолицая, с темно-карими глазами, длинными рыжими волосами, едва тронутыми сединой, аккуратно уложенными на голове в виде большой ракушки. Наследник лишь глянул на нее, как сразу смекнул от кого унаследовала свою красоту его Любава.
Правитель, Велислав и наследник встали и обменялись поклонами с женой Путята. А мать Любавы посмотрела на Святозара, да так обнадеживающе улыбнулась, что всякие сомнения в том, что он может быть здесь не люб пропали.
– Это ваша светлость, – обратился к правителю Путят. – Моя супруга Вера.
– Здравствуйте, ваша светлость, – вновь поклонившись, молвила Вера. – Здравствуйте, ваша милость, наследник престола. Здравствуй воевода.
– Ну, что присядем, – предложил Велислав, оный меньше всех волновался, и взял на себя право вести разговор.
Все последовали указанью воеводы и опустились на лавки так, что Путят и Вера оказались как раз напротив Велислава, правителя и наследника.
Правитель положил руки на стол и обратился к родителям Любавы:
– Ну, я думаю, вы, Путят и Вера уже догадались, зачем мы приехали с моим сыном к вам. Наследнику очень приглянулась ваша дочь Любава. И так как она не засватана, хочу я у вас попросить ее в жены моему сыну Святозару.
Путят сидел, также как и Ярил положив руки на стол и недовольно их осматривал, когда правитель замолчал и выжидающе воззрился на него, тот точно пробудился, перевел взгляд своих колючих зеленых глаз с рук на наследника, и покачав головой, ответил:
– Да-к, как же ваша светлость…
– Правитель, – спокойно отметил Ярил. – Давай Путят, без всяких светлостей.
– Ну, хорошо, – растягивая слова и всеми силами пытаясь справиться со своей досадой, продолжил Путят. – Какое может быть сватанье, когда они виделись один раз, да и то мельком. Я твоего наследника, правитель, как сына люблю, но думаю, что он торопится… и нет там никакой любви, а так… А, про Любаву и говорить нечего, она как всякая дева, глянет на такого красавца, да знает она какие про него народ сказы сказывает, да наследник он престола, и конечно не откажет. А время пройдет, поймет она, что ошиблась, что не люб он ей и вся жизнь, так впустую без счастья будет прожита.
– Ты, погоди, Путят, – перебил его Велислав. – Ты откуда знаешь, люба она ему, мил ли он ей? Может, мы его спросим, да ее позовем?
– Да-к, что ж спрашивать, воевода, – сердито глянул на воеводу Путят, точно хотел его сжечь взглядом. – Я ж тебе сказал, она его мельком видела, как тут можно полюбить…
– Ну, я тоже, как свою жену увидел, так сразу и полюбил, – повышая голос, произнес правитель. – Ты, Путят, брат мой прав, за детей не решай. Раз мой сын здесь, значит она ему по душе. Так, что дозволь, моему Святозару, твою дочь спросить, а она пусть ответит.
– Ничего, я такого дозволять не буду, – буркнул в ответ Путят и опять уставился на свои руки.
Наследник сидел, молча, и понуро смотрел на Путята, понимая, противоречивые чувства возникшие в душе старшего ладейника и его нежелание расставаться с младшей дочерью.
– Знаешь, Путят, – дюже гневливо проронил правитель, задетый за живое. – Ты, что же, считаешь мой сын недостоин твоей дочери? Ты думаешь я его меньше, чем ты свою Любаву, люблю? Ты, зачем пытаешься меня обидеть, зачем пытаешься его обидеть?
– Погоди, погоди, правитель, – вступила в разговор Вера. – Никого Путят не хочет обидеть ни тебя, ни тем более наследника, о котором он всегда лишь хорошее говорит. – Она смолкла, посмотрела своими карими глазами на правителя, затем улыбнулась, да так, что комната наполнилась спокойствием, сдерживая и успокаивая горячие головы мужчин. – Ты, Путят, не прав, ни тебе, ни мне за Любаву решать нельзя, то ее жизнь, и лишь она в ответе за свой выбор. Сходи, Путятушка, позови ее. Знаю я, она уже изождалась своего Святозарушку.
Путят повернул голову, взглянул все также недовольно на жену, но под ее спокойным и чистым взором, внезапно широко улыбнулся, удивленно вздел вверх свои мощные, покатые плечи, и, поднявшись, вышел из комнаты.
Вера протянула руку ласково, по-матерински, погладила Святозара по лежащей на столе руке и тихо добавила, обращаясь к правителю:
– Она у нас самая махонькая. Он ее, Путят, больше всех детушек своих любит так, что не серчай на него, правитель. Тебе-то хорошо, ты будешь рядом со своим сыночком жить, а ему больно не хочется расставаться с доченькой.
– Ну, – глубокомысленно протянул Велислав. – Может Любаве Святозар и не понравится, да она…
Но воеводе не дали договорить, на него с двух сторон так шикнули, правитель и Вера, что он благоразумно решил не продолжать и замолчал.
Вмале в комнату вошли Путят и Любава. И все кто был, в помещении поднялись. Святозар посмотрел на Любаву, которая за это время повзрослела и стала еще прекрасней, высокая, стройная, белолицая с ярко-зелеными глазами, нежными, алыми губами и длинными темно-рыжими волосами, заплетенными в не тугую косу. Любава, это сразу бросалось в глаза, ждала приезда наследника, потому как была обряжена в нарядный нежно-лазурный сарафан, и подпоясана золотистым пояском. Когда она вошла в комнату та точно осветилась ее красотой, Любава поклонилась правителю и воеводе, посем перевела взор блистающих зеленых очей на наследника и улыбнулась ему. Святозар шагнул к Любаве, и больная нога дрогнула, он покачнулся, но тут, же, как советовал Стоян, вспомнил о своем подарке и устоял.
– Любава, – подавляя в голосе волнение, молвил наследник. – Любава, я люблю тебя, с первого мгновения. С того самого мига, как много, много лет назад впервые увидел тебя. Мил ли я тебе, и пойдешь ли ты за меня замуж?
Любава сделала шаг вперед, протянула к Святозару руки и ответила, тихим певучим песенным голосом:
– Да, Святозар, я пойду за тебя замуж, потому что ты мне мил с первого твоего взгляда.
Наследник опустился на правое колено, взял руки Любавы в свои и поднес к губам.
– Любава, – выдохнув, обратился к дочери Путят. – Но ты его видела один раз, и, то мельком.
– Ах, отец, – развернув голову к Путяту и бросив на него сердитый взгляд, заметила Любава. – Да, стоило мне глянуть в глаза Святозара, тогда четыре года назад, как я поняла, это он… он, моя вторая частичка на этой земле.
Святозар выпустил руки Любавы, тяжело поднялся, почти не опираясь на правую ногу, и слегка скривил лицо, но после глянул в наполненные светом и красотой глаза любимой и сказал:
– Любава, я хочу подарить тебе кое-что.
Наследник поднес к губам сомкнутую в кулак правую руку и, тихо шепнув, раскрыл ее. И тотчас, прямо из ладони, стал расти маленький зеленый побег. Он медленно утолщался в стебле и тянулся вверх… постепенно превращаясь в побег розы, с маленькими закругленными, чтобы не уколоть пальцы шипами, с плоскими, овально-вытянутыми зелеными листами. Когда стебель достаточно вытянулся, став приблизительно в локоть высотой, на его верхушке начал образовываться маленький зеленый бутон, который также как раньше побег принялся расти и увеличиваться, а достигнув размера обычного бутона, внезапно затрепетал весь, вздрогнул. Погодя маленькие зеленые листочки скрывающие середину раскрылись, и распустился прекрасный алый цветок розы, наполнивший комнату нежнейшим сладковато-медовым запахом.
– Это тебе, Любава, – улыбаясь и отдавая цветок в руки невесты, молвил Святозар.
Любава приняла алую розу поднесла к губам и поцеловала, и в тот же миг по стеблю и цветку пробежали маленькие искорки лазурно-золотистого света. Мгновение и стебель, и цветок покрылись лазурью, ярко вспыхнули и обратились в нежно-розовое жемчужное ожерелье, упавшее в ладонь Любавы.
– Ах, как красиво, – выдохнула Любава и с такой нежностью посмотрела на Святозара, что тот поставил больную ногу и оперся на нее, чувствуя, как всякое волнение и боль куда-то испарились.
– От же, наследник, – не выдержал стоявший позади Любавы Путят. – Ну, какая же дева после такого дара откажет тебе. Ах, до чего же ты мудрен.
– Ну, что ж Путят, – засмеявшись, откликнулся Святозар. – Это же, хорошо, что я такой мудрый. Значит, твоему внуку не предстоит родиться глупцом.
Когда Любава ушла из комнаты, в дом позвали Стояна и Храбра. Потому что Стояну, старшему дружины наследника, предстояло обговорить с Путятой и Верой, как он с другами будет сопровождать невесту Святозара в Славград, свадьбу решили назначить на начало второго летнего месяца грозника. Наследник успокоенный, что отказа не последовало, попрощался с Верой и Путятом и вышел из дома на двор.
Летняя пора стояла на земле. Солнце, поднявшееся высоко, жарко нагревало все кругом, мушки и пчелки летая, монотонно жужжали, занимаясь своей работой. Неспешно спустившись с лестницы Святозар остановился на последней ступеньке, и, любуясь чистым и ухоженным двором Путята, обнесенным невысокой деревянной городьбой, радостно вздохнул.
– Почему, ты, так долго не приезжал, – услышал наследник, позади себя голос невесты.
Стремительно развернувшись Святозар увидел спускающуюся с крыльца Любаву, которая уже переоделась в легкий клинчатый розово-белый сарафан и надела себе на шее дареное ожерелье.
– Я ждал, когда ты вырастишь, – ответил Святозар, любуясь красотой невесты.
– Нет, я не говорю, об этих четырех годах, – пояснила Любава, и, наклонив голову на бок, оглядела наследника. – Ты, приехал в Новыград, четыре дня назад, а ко мне пришел только сегодня.
Святозар вздохнул и отвел глаза от невесты.
– У тебя болела нога, да? – догадливо спросила Любава. – И ты не смог, потому прийти? Святозарик, я все знаю… скажи мне. И не надо меня смущаться, я за это меньше тебя любить не стану.
– Я, знаю, это Любава, – уставившись на невесту и дотронувшись пальцем, до ее руки, лежащей на деревянных перилах, заметил Святозар. – Знаю, что ты не станешь любить меня меньше. Но просто, просто… мне неприятно говорить о том, что я иногда, словно цапля в воде замираю на одной ноге.
Любава задорно засмеялась, и, протянув руку, погладила наследника по волосам, и очень ласково сказала:
– Ах, Святозарик!.. Мне все равно похож ты на цаплю или нет, душа моя безраздельно связана с твоей душой. Это я поняла сразу, как только увидела тебя в первый раз. А, потом… потом Святозарик, мужчину только украшают шрамы, мне всегда так казалось.
– Но, благодарение ДажьБогу, мой шрам не будет видно, потому что он спрятан под штаниной, – произнес наследник, и оперся рукой на перила.
Любава не сводила полюбовного взора со Святозара, и, проведя пальцем по ветке бело-розового ожерелья, улыбаясь, спросила:
– Святозарик, а откуда ты узнал, что я люблю жемчуг?
– Знаешь, Любава, – уклончиво ответил наследник. – Я тебя еще не раз удивлю, – он оторвал взгляд от лица невесты, и перевел его на Храбра, который только днесь вышел из дома, и, улыбаясь, по-доброму обозрел стоящих молодых.
Любава тоже заметила вышедшего наставника, и, приблизив правый указательный палец к своим губам, поцеловала его, а затем, протянула его к устам наследника, нежно коснувшись их. И будто весенний, легкий ветерок развернулась, быстро вбежала по лестнице и в миг исчезла в доме.
– Хороша, – проронил Храбр, спускаясь к наследнику. – Но только сразу видно, больно она строптивая. Гляди, Святозар, намучаешься ты с ней.
– Я? С Любавой? – усмехаясь, переспросил наследник. – Да, никогда, Храбр! Я знаю… я буду с ней счастлив.
– Ну, тебе виднее, – мудро заключил наставник. А немного погодя спросил, – правитель, прислал, меня, узнать как ты?
– Да, немного утомился, Храбр, – ответил Святозар, и, опустившись, сел на ступеньку. – Нога то болит, то проходит. Мне их обязательно надо ждать? Или можно во дворец возвращаться?
– Ну, если ты утомился, то я пойду, скажу правителю, что мы уезжаем во дворец, а то они еще, похоже, долго гутарить будут, – произнес Храбр. – Да, и Вера, их не отпустит, пока не накормит, так я понял.
– Хорошо, Храбр, сходи, скажи отцу, что я устал и уезжаю, а ты, если хочешь, останься, я доеду и сам, – сказал наследник и потер больную ногу, через штанину.
Храбр стоящий на ступеньках, как раз над Святозаром, узрев, что тот потирает ногу и болезненно морщится, торопливо добавил:
– Нет, никуда не уезжай, я поеду с тобой. Так и правителю, и мне будет спокойней.
Наставник ушел в дом, а когда вернулся, помог Святозару сесть на Снежина и сопроводил его до дворца. На следующий день правитель, наследник и други отца отправились в обратный путь в Славград. Стоян же и дружина Святозара к десятому грознику доставили невесту наследника и ее родителей в престольный град, а двенадцатого грозника сыграли свадьбу.
Любава, как и ведал Святозар, оказалась очень светлой и чистой девой. Она быстро нашла общий язык и подружилась с Туром, которому было пятнадцать лет и с Малушей, которой в вересене месяце должно было исполниться двенадцать. Любава внесла в дом женское тепло, какового долгие годы были лишены Тур и Малуша, радость и смех, беззаботность молодости и наполнила дворец жизненной силой. Не только наследник, но и правитель, увидев свет, исходящий от невестки, стал чаще улыбаться и смеяться. Святозар же был очень любим своей женой, и от этого весьма счастлив, и вместе с ним были счастливы и его отец, и брат, и сестра.