Глава 4
В клетке
Боги появились в просторной комнате, сразу показавшейся тесной от такого количества рослых, шумных, разряженных самым экзотическим образом мужчин. К их хорошо скрытому, но от того нисколько не меньшему облегчению, совершенно целая (без синяков, переломов и с полным набором конечностей) Элия уже заняла самое удобное местечко в кресле. Принцесса сосредоточенно созерцала драматическое зрелище на магическом экране, заблаговременно настроенном для грядущей забавы Клайдом.
Большой ковер, закрывающий всю стену помещения, был превращен в иллюзорное окно в мир, где главный герой с-ума-свежесошедший принц Лейм метался по довольно симпатичной комнате как запертый в клетке злобный зверь. Роскошная пестрая тахта под золотым балдахином, зеленые ковры с белыми и золотыми розами и разбросанными тут и там подушками, столик с кучей всевозможных лакомств, какие только может пожелать парочка уединившихся влюбленных в перерыве между утехами, ничуть не радовали разъяренного бога. Потенциальная возлюбленная, сделав ручкой, коварно испарилась в неизвестном направлении, а к двери мужчина не мог даже приблизиться: что-то невидимое препятствовало ему, зато запущенное в сердцах и ради эксперимента кресло спокойно добралось до цели и мягко, как перышко, спланировало вниз на ковер. Ни один предмет интерьера не пострадал.
– Так что там насчет ловушки, Элия? – протолкался вперед Рик, не выдержав мук неуемного любопытства. Глазея то на экран, то на сестру, бог заголосил: – Как потенциальная жертва я требую пояснений!
– Мы хотели тебя разыграть, дорогой, – с легкой полуулыбкой отозвалась богиня. – Ближе к концу бала одного рыжего котика должна была увлечь в уютное любовное гнездышко очаровательная девица. Далее предполагалось неожиданное исчезновение дамочки из комнатки и оставление алчущего любви поклонника взаперти. Заклятие настроено таким образом, что открывается ловушка только снаружи, а телепортироваться из комнаты, оплетенной чарами, может лишь женщина.
– И как долго я там просидел бы? – прищурился бог торговли.
– Пару-тройку часов. Ближе к утру тебя непременно обнаружили бы спасители, отправившиеся на поиски брата, – Джей и Клайд, – пояснила принцесса.
– Хорошая шутка, – вполне миролюбиво, даже в чем-то гордо (его хотела наколоть сама Элия!) кивнул рыжий торгаш.
– А Лейма-то ваша ловушка точно удержит? – проследив за стремительным полетом предмета меблировки, уточнил Элтон, за неимением свободного сиденья плюхаясь прямо на пол, поближе к экрану.
Каким-то чудом вечно задерживающиеся Энтиор с Мелиором ухитрились первыми умостить высокородные задницы на единственную оставшуюся свободной пару кресел, диван оккупировали Клайд, Тэодер и Ментор, один из двух подоконников забил себе Рик, второй – Джей; Ноут последовал примеру Элтона и тоже присел на ковер, сдернув с головы надоевший берет. Бог прислонился к боковине дивана, там, где расположился Ментор.
– Теоретически должна, – как-то не слишком уверенно ответил Клайд, почесывая бровь. – Ловушку-то для Рика ставили, а не для того, чтобы сдержать взбесившегося Лейма. Параметры пересчитывать надо.
– Клайд, Эйран, нити заклятия проверять и подпитывать, – приказал Лимбер и, оценив разбитую физиономию племянника, его висящую плетью руку и усилия герцога, стойко пытавшегося не морщиться при каждом вдохе, добавил сурово: – Пострадавшим – лечиться!
Травмированные боги упрямо и практически синхронно сжали челюсти, собравшись спорить с монархом. Элия, отвернувшись от «телевизора», присоединилась к отцовскому приказу:
– Нрэн, Элегор! Крушения Вселенной без вашего участия в ближайшие несколько минут точно не случится. Убирайтесь отсюда! Пусть Кэлер немного подлатает физиономии и зафиксирует сломанные кости. А то Энтиор нам тут все слюной закапает.
– И то верно, – деловито согласился Кэлер, бросив на сестру признательный взгляд. Богу совсем не хотелось сражаться с пациентами – упрямым кузеном и герцогом Лиенским, чтобы убедить полечиться, а добром они вряд ли позволили бы себя увести.
– Элия! – закатив глаза, возмутился вульгарной шутке стради элегантный вампир.
– Заткнись, брат, – несколько нервно отмахнулась богиня. – Я перед тобой как-нибудь потом извинюсь… если сочту нужным.
– Убирайтесь, – снова приказал Лимбер таким тоном, что стало ясно: или больные повинуются, или травм на их телах прибавится сию же секунду.
«Инвалидам маскарада» не оставалось ничего другого, как подчиниться монаршему слову. Они выбрались из толпы и последовали через коридор в соседнюю комнату вслед за Кэлером, штатным целителем семьи, единственным из оставшихся в строю. Второй – Лейм – нынче сам нуждался в экстренной помощи.
Маги, как и советовала богиня, занялись изучением плетения клетки и укреплением ее структуры, подрагивающей и прогибающейся от ментального напора Лейма. Тот уже не бросался вещами, а присел на тахту, прикрыл глаза и методично (присущей ему педантичности бог не утратил даже сейчас!) исследовал свою темницу на предмет слабых мест. Жесткое выражение лица принца не обещало ничего хорошего тем, кто встретится ему на пути, когда монстр выйдет на свободу.
– Что будем делать с ним дальше? У кого есть соображения? – ткнув пальцем в иллюзорный экран, поинтересовался король, изучая племянника как экзотический экземпляр какой-то опасной твари, случайно забредшей из Садов Всех Миров в королевский замок.
– Не знаю, – призналась Элия. – Ясно только одно: мы должны попытаться выяснить, что творится с Леймом, и как можно скорее вернуть его в нормальное состояние. Позволить такому социально опасному типу свободно перемещаться не то что по Лоуленду, даже по замку нельзя.
– Н-да, если сегодня он на Повелителя Межуровнья бросается и походя душит арадов, что будет завтра, мне и предположить страшно, – прервав на секунду перекачку энергии по каналам ловушки, буркнул Клайд, почему-то ничуть не обрадованный быстрым исполнением своей мечты о лицезрении демона-паука.
– Может, Лейм рехнулся? – прислонясь к дальней стене и поигрывая неизменно присутствующим в любом его одеянии кинжалом, с ходу выдвинул самое простое предположение Кэлберт, начиная дискуссию.
– Я, конечно, не медик и не целитель душ, – вставила Элия, постукивая пальчиками по подлокотнику, – но мне почему-то кажется, что сойти с ума – недостаточно для того, чтобы обрести такую силу, каковой обладает сейчас наш младший брат.
– Сумасшествием может объясняться резкое изменение поведенческого стереотипа Лейма, – похлопывая ладонью по колену, вставил кое-что понимающий в психиатрии Элтон и прибавил, потеребив мочку уха: – Предлагаю рассматривать его как возможный побочный эффект некоего процесса.
– Подобные изменения характерны для многих недугов. Отравление магическими зельями (могу назвать с дюжину на выбор), заклятия, одержимость, наконец, – вступил в разговор Мелиор, поочередно соединяя и разъединяя подушечки пальцев как какие-то личные четки. Этот жест единственный подсказывал братьям – сибарит, обыкновенно пекущийся лишь о себе самом, встревожен и переживает за брата.
– Некоторое время назад я уже замечала повышенную агрессивность в поведении Лейма, но объяснила ее тревожностью ситуации и кризисом взросления. Жаль, что тогда не присмотрелась к кузену внимательнее, возможно, это было первым предвестником постигшей его ныне беды, – покаялась богиня.
Элию мучила совесть: увлекшись сбором Колоды Джокеров, она упустила из виду Лейма, не пресекла на корню развитие его недуга, хотя и давала себе обещание заняться этим вопросом, но успела только приступить к проработке рабочей версии.
– Как именно проявлялась его агрессия? – уточнил Эйран, потирая подбородок.
– Довольно резкая, несвойственная прежде манера общения, почти грубость со мной и Нрэном. Кстати, глаза у Лейма были зелеными, хотя на долю секунды мне показалось, что я увидела красную вспышку, – четко обрисовала ситуацию принцесса.
– Мы не меньше тебя виноваты, и при нас, бывало, Лейму крепко крышу сносило, да и глаза, случалось, красным посверкивали, а мы все думали: чудится, – нахмурился Элтон, вспоминая все странности, которые примечал за кузеном в последние годы.
– Если бы только мы могли провести некоторые исследования… – пожалел о невозможности работы с живым материалом Эйран.
– Проводи, мы тебя пропустим, вот только как назад выбираться будешь и в каком виде? Сомневаюсь, что Лейм захочет у тебя на груди поплакаться о своей печальной доле, – кривовато усмехнулся Клайд, крутя круглую пробку из пестрого набора в волосах для лучшего сосредоточения на беседе.
– В таком-то состоянии, брат, он, скорее, сердце у тебя вырвет и сырым сожрет, – поддакнул Рик, дивясь на прежде довольно кроткого кузена, и тут же предложил по привычке приступить к поиску партнеров для крупных сделок: – Может, Источник позвать?
– Да он тут давно крутится, – снисходительно фыркнула Элия. – Знал бы, чем помочь, давно явился бы в блеске и славе. А раз безмолвствует, значит, сам ни фига не понимает и не откликнется, сколько ни зови, а потом заявит, что его срочно вызывали куда-нибудь наверх, в Суд Сил или на ковер к Абсолюту.
– Зачем ты так, богиня? – проявляясь маленьким желтым шариком – жалким подобием прежнего светового тела переменчиво-геометрической конфигурации, – жалобно вздохнул Источник, не выдержав язвительных реплик женщины. – Я рад бы помочь, только тоже не знаю как!
Силы едва не плакали, однако под истеричными интонациями проскользнула почти фанатичная уверенность в том, что принцесса обязательно во всем разберется и уладит дело. Удалось же ей вылечить Рика с помощью самого Повелителя Межуровнья и Сил Двадцати и Одной!
– Ладно, не можешь пособить, не мешай, – коротко рыкнул Лимбер, и Источник с готовностью заткнулся, снова сделав вид, что его здесь нет и никогда не было, а все, слышанное богами, не более чем слуховая галлюцинация.
– А если Эйрану с Клайдом что-то понадобится, энергии подкачаешь, – велела богиня, и желтый шарик заметался вверх-вниз, изображая энергичные кивки. Будь Силы псом, они бы сейчас усиленно виляли хвостом с риском оторвать его начисто. Источник не меньше богов тревожился за Лейма, очень хотел быть чем-то полезен, боялся гнева принцессы и жалел о собственном бессилии.
– Элия! – еще из коридора до совещающихся родственников донесся звонкий голос, и в комнату влетело белое привидение с расширенными, казавшимися почти черными от беспокойства карими глазами.
– Только этой здесь не хватало, – измученно возвел очи к потолку страдалец Энтиор, манерно взмахнув рукой, словно черно-красный лебедь крылом. Клайд же предпринял более продуктивные действия: поспешно затуманил изображение Лейма, активно ведущего взлом темницы. Зрелище сие явно не способствовало успокоению чувствительных девичьих нервов.
Бэль в длинной ночной рубашке проскользнула между сидящими, стоящими и расхаживающими мужчинами, словно маленькая рыбка, уткнулась в плечо сестре. Вздрагивая всем тельцем, девчушка быстро-быстро, взахлеб, заговорила:
– Элия! Элия! Лейм! Красная Тень душит Лейма! Спаси его!
– Вот нам и название недуга, – тихо вставил Эйран. – «Красная тень».
– Звучит в меру устрашающе и романтично, в полном соответствии с божественным профилем парня. Еще бы панацею от этой хвори найти! – озабоченно поддакнул Рик со своего насеста.
– А про лекарство тоже у девочки спрашивать будешь? – иронично поинтересовался Мелиор, выгибая бровь под наиболее изысканным углом.
Богиня, цыкнув на братьев, обхватила сестренку руками, прижала к себе и серьезно, без тени насмешки, спросила:
– Тише, маленькая моя, о чем ты говоришь? Какая Тень?
– Я видела ее во сне, – постаравшись взять себя в руки, попыталась связно рассказать Мирабэль. – Лейму было очень плохо, Красная Тень выползала и давила на него, хотела целиком забраться в брата, превратить в себя. Я закричала, хотела прогнать мерзкую тварь и проснулась. Только все это не просто сон, честное слово, Элия! Я продолжаю чувствовать, что братику очень-очень плохо сейчас, Тени больше не вижу, только знаю: она все равно рядом с ним, прямо в нем! Мучит Лейма, – эльфиечка оторвала голову от плеча сестры и с надеждой обвела глазами родственников. – Но вы его спасете?! Да?
По мнению Бэль, такое множество старших братьев-защитников обладало способностью справляться с любой бедой, даже такой, какая, ворвавшись в чуткий сон девчушки, до смерти перепугала ее, лишила покоя. Ведь старшие могут все и от всего спасут!!!
– Обязательно, милая, – согласилась богиня любви, поддерживая нерушимую крепость детской уверенности. – Именно для этого мы все и собрались. Ушли с маскарада, чтобы решить, как лучше помочь брату и с чего начать лечение. Лейм внешне не выглядит больным. Вот только глаза у него красные и настроение прескверное. Мы не уверены, что он пожелает обсуждать с нами свой недуг или принимать лекарство, – Элия подала знак Клайду и развернула сестренку так, чтобы та обратила внимание на проявившееся изображение плененного принца.
– Снимите с него эту одежду! – с тревогой присмотревшись к Лейму, неожиданно строго потребовала Мирабэль. – Она почти такого же цвета, как Тень, которая мучает брата!
– Бред заспавшегося ребенка, – презрительно прошипел Энтиор и покосился на Мелиора, ожидая поддержки, но принц предпочел промолчать, сделав вид, что не заметил призыва вампира, и сосредоточив свое внимание на сестре.
– Покрасневшие глаза… красный костюм… Хм, а может, малышка в чем-то и права. У сестренки ведь дар эмпатки. А ну как то, что она уловила насчет цвета, – подсказка? – зашептались боги, знакомые с влиянием цветов на психику вообще и в частности, с будоражащим действием красного. Не завязал ли на этой закономерности неизвестный враг какого-нибудь заклятия?
– Если вы способны верить в эту чушь, значит, в лечении нуждается не только Лейм, – яростно сверкая бирюзовыми очами, принялся громко возмущаться вампир, не разглядевший в пустой болтовне впечатлительной эльфийки никакого смысла.
– У тебя есть другое, более логичное предложение или готовый рецепт? – не менее надменно вопросила Элия брата. – Нет? Тогда примем интуитивную догадку Бэль о связи одеяния и воинственного настроя Лейма за рабочую гипотезу и подумаем, чем нам это может помочь. Спасибо за подсказку, дорогая! – Принцесса ласково улыбнулась сестренке. – А теперь не пойти ли тебе прилечь?
– Элия! – возмутилась эльфиечка такому вопиюще несправедливому отстранению от дел и притопнула босой ножкой. – Лейму же плохо, как я могу спать?! Он мой брат! Я уже взрослая, я хочу и могу помогать!
– Ты права, сестренка, – неожиданно покладисто, к удивлению мужчин, отреагировала богиня любви. – Прости!
– Теперь мы будем нянчиться с малявкой и потакать ее капризам, – процедил Энтиор очень тихо, но почему-то его услышали все братья и в первую очередь сама Бэль, обладающая по-эльфийски острым слухом.
– Эй, Энтиор, Элия же сказала тебе – заткнись. Повторить? – грубовато уточнил Кэлберт, чуть отстранившись от стены и красноречиво сжав руку в кулак.
Явственно ощутив, что его разумные речи не найдут среди родственников понимания, вампир гневно раздул ноздри и сомкнул уста.
– Ну, раз ты взрослая, тогда должна исполнить мое поручение, – игнорируя слова надменного принца как какой-то пустой посторонний шум, продолжила Элия, успокаивающе поглаживая девочку по спине.
– Какое? – оживилась эльфиечка, мигом позабыв про злые слова кузена, так мало значащие по сравнению с внутренней болью за Лейма. Ей безумно хотелось хоть чем-нибудь помочь мучающемуся брату, такому чужому и страшному сейчас.
– Боюсь, без магии и физической силы мы не сможем ничего сделать с Леймом, а Нрэн ранен, – Элия чувствовала приближение кузена и подгадала этот пассаж своей речи к моменту его непосредственного появления с рукой на перевязи и повязкой на лице, закрывающей весь нос. – Даже Кэлер не мог вылечить его полностью, может, попробуешь ты? Нрэн проводит тебя до апартаментов, чтобы без помех с нашей стороны, в хорошо знакомой обстановке, там, где все пропитано твоей силой, ты могла по-настоящему сосредоточиться на исцелении.
Уговаривая сестру, Элия параллельно мысленно обратилась и к богу войны: «Дорогой, девочке ни к чему излишние волнения, она и так страшно переживает за брата. Кроме того, находиться здесь ей просто опасно. Лейм все усерднее ломает стены ловушки. Другого способа увести ее отсюда под твоей защитой и гарантировать, что она не решит вернуться, я не вижу. Помоги!»
«Хорошо, – отозвался воитель, – все равно, – мужчина дернул ртом, попытавшись пошевелить пальцами больной руки, – толку от меня сейчас немного». Скажи бог войны эти слова вслух, его сочли бы завзятым вруном, ибо он был и оставался самой совершенной машиной смерти, функциональности которой не вредили столь незначительные поломки, но Элия отнесла высказывание кузена к разряду обыкновенной мнительности.
– Это правда очень нужно? – необычайно строго вопросила юная принцесса, подозревая какой-то подвох, но очевидная физическая боль старшего брата, воспринимаемая чувствительной девчушкой как своя собственная, развеяла ее вполне обоснованные сомнения. – Тогда я постараюсь все сделать! Пойдем, Нрэн. Буду тебя лечить!
Бэль деловито взяла своего брата-попечителя за здоровую руку и потянула к выходу. Стоило им скрыться из комнаты и удалиться на достаточное расстояние, как Лимбер гордо протянул, взирая на дочь с довольной ухмылкой:
– Да, девочка моя, по части дипломатии ты и Мелиора за пояс заткнешь!
– Будет тебе, папа, – задумчиво отмахнулась богиня. – Нет ничего проще, чем заставить других поступать так, как нужно тебе. Надо только, чтобы они были абсолютно уверены в том, что действуют к собственной выгоде. А в случае с нашей светлой звездочкой – на пользу другим.
– Так что предпримем? – поставил вопрос ребром Элтон, в отсутствие Кэлера обыкновенно бравший на себя миссию ведущего собрания.
– Если верить Бэль и исходить из принципа «устами невинной вещает Творец», нам нужно избавить Лейма от красной одежды, – резюмировал Клайд, на секунду оторвавшись от подпитки чар ловушки, атакуемой плененным кузеном со всех сторон попеременно.
– Как? Магия ловушки не пропустит внутрь заклинаний, модифицировать исходные составляющие плетения клети для воздействия снаружи – крайне рискованно. Сама структура может распасться в любой момент от удара изнутри, – дал расстановку позиций Эйран, обкатав и отбросив неподходящие идеи одну за другой. – Вербальное обращение, полагаю, тоже не будет эффективным. Готовность принца к переговорам вызывает серьезные сомнения. Вряд ли он без достаточной мотивации пойдет навстречу нашим пожеланиям изменить его внешний вид. Эффективность физического воздействия на бога, способного биться с Драконом Бездны, также сомнительна.
– Я пойду к Лейму! – возникнув на пороге комнаты вместе с Кэлером, с ходу заявил Элегор. Свежая тугая повязка из эластичного растительного бинта, наложенная на грудную клетку, не казалась герцогу помехой.
– О, смертничек! – умилился Джей, с комфортом, как ворона на колу, обосновавшийся на подоконнике и забивший свободное от задницы место громоздкой маскарадной шляпой.
– Ребра, что ль, уже зажили? – иронично хмыкнул Лимбер.
– Нет, но… – начал герцог, откидывая со лба непокорную челку. При этом он повернулся к королю щекой с бледным следом от длинной царапины на скуле.
– Ерунда, – категорично отрезала Элия. – Никто из вас к Лейму не пойдет! Не хочу в траурно-сером семидневку щеголять, когда открывается сезон осенних балов! Придется идти мне.
– Надеешься на теплый прием после того, как заманила его в ловушку? – фальшиво изумился Мелиор, пытаясь вразумить сестру.
– Значит, хочешь обрядить в серое нас? – мягко уточнил Тэодер.
– Злость мужчины при надлежащей стимуляции легко трансформируется в иные чувства, – промолвила богиня, отдавая мысленное повеление звездочкам произвести преобразование одеяний.
Туманы на несколько секунд полностью скрыли фигуру богини, а потом рассеялись без остатка, демонстрируя результат. Резкие выдохи, кашель и присвист мужчин можно было считать наивысшей оценкой творчества Звездного Набора.
– Теперь понятно, – согласились Кэлер и Элтон.
– Да, перед такой тюремщицей я бы сам одежду скинул, стоило бы ей только бровью повести, – крякнул Кэлберт, не без усилия отводя жадный взгляд от тонкого черного кружева пеньюара и атласной кожи под ним.
– Хочу сойти с ума! – объявил Джей, пожирая глазами богиню, и потребовал: – Если такова панацея, я готов подраться со Златом и попробовать сломать Нрэну вторую руку! Срочно запишите меня в чокнутые!
– Будто ты сейчас нормальный, – подколол брата рыжий Рик с соседнего окна, встопорщив кошачьи усы.
– О, психика – сфера тонкая, больному нужен индивидуальный подход. Тебе, дорогой, чтобы прийти в чувство, другие меры потребуются, – покачала головой богиня. Живописно колыхнулась волна медовых волос.
– Это какие же? – навострился покровитель воров и шулеров, подавшись вперед.
– Канделябром по ушам или кулаком в нос, – жестоко просветила Элия зарвавшегося братца, не по-доброму сверкнув серебром глаз.
– Ну, может быть… – яркие голубые глаза принца выцвели от возбуждения, узкие губы изогнулись в хищной мечтательной улыбке.
– Кончай, Джей, – устало бросил Элтон.
– Прямо тут? При всех? Фонтаном? – вальяжно «удивился» белобрысый принц, раздевая Элию взглядом, и положил руку на пояс у пряжки.
– Насчет кулака в нос ты была права, дочка, – вздохнул король, нахмурив смоляные брови, и сделал воспитательно-предупредительный шаг к окну.
– Шутки летят ниже пояса – сразу видно, проблема у нас серьезная, – поднимаясь из кресла, покачала головой богиня, напоминая родичам хорошо известную в узких кругах семьи манеру поведения нервного брата: чем хуже дело, тем грубей остроты Джея. – Ладно, хватит трепаться, я пошла к Лейму, пока он сам не пришел к нам.
– Не могу не признать твоей правоты, Элия, – кивнул Эйран, вплетая очередную порцию нитей силы в клетку, трещавшую по швам несмотря на непрекращающиеся совокупные труды магов и Источника.
Даже при помощи Сил Лоуленда маги не без напряжения ставили блоки и восстанавливали все, обрушенное упрямым Леймом, бьющим в цель с упорством тарана. Бесконечно долго это «перетягивание каната» продолжаться не могло, даже выносливые боги нуждались в более-менее регулярном отдыхе. А сейчас двум отнюдь не слабым чародеям приходилось изрядно напрягаться, чтобы не дать третьему вырваться на свободу. Они уже мысленно перекинулись парой фраз и условились, если дело не пойдет на лад, звать на помощь Связиста.
– Давай, но будь осторожнее, девочка моя, – напутствовал дочь король.
Прекратив пикировку с братьями, Элия выбралась из заполоненной родственниками комнаты и через коридор проследовала к месту заключения Лейма. Вежливо стукнув в дверь для предупреждения о визите, богиня бесстрашно вошла внутрь.
– Я вернулась, – промолвила принцесса, сделав шаг вперед.
Легкие полы пеньюара разошлись, демонстрируя стройную ногу в чулке с ажурным верхом, обутую в туфельку на остром высоком каблуке-стилете. Богиня ступала завораживающе плавно, словно вышедшая на охоту большая кошка. Каждое движение ее совершенного тела, тонкий аромат духов, взмах длинных ресниц, призывный огонь глаз, легкая тень румянца на скулах, влажные губы, вздымающаяся при дыхании грудь говорили на языке, понятном любому мужчине, и в иных речах не было нужды.
– Ты сделала из меня пленника. Зачем? – процедил сидевший на тахте Лейм, пожирая Элию яростным, полным неудовлетворенного желания взглядом. Рефлекторно сжавшаяся рука раскрошила в щепки один из деревянных набалдашников на ножке тахты.
– А как ты думаешь? – промурлыкала богиня, медленно приближаясь к воинственному кузену и покачивая бедрами. – Чтобы посмеяться? Чтобы помучить? Чтобы подразнить, подстегнуть твою злость, разгорячить? А может, чтобы прийти и остаться сейчас?.. Какой вариант тебе нравится больше?
– Все, – рыкнул Лейм, взметнувшись с тахты, и жестко прижал красавицу к себе, не позволяя ей даже шевельнуться. Жаркие руки и губы зашарили по телу богини.
– Я хочу, чтобы ты разделся. Сейчас, – чувствительно прикусив зубами мочку его уха, прошептала Элия мужчине, выгибаясь всем телом и не делая ни малейшей попытки освободиться. – Сними все! Хочу видеть твое обнаженное тело!
– Хочешь? – ответный шепот принца походил на глухое рычание дорвавшегося до мяса голодного льва.
– Да, – выдохнула богиня любви, поглаживая грудь мужчины сквозь рубашку, царапая ее острыми ногтями. – Сделай это!
– Хорошо, но потом я раздену тебя, – пригрозил Лейм, учащенно дыша, отступил на шаг и, не отрывая от принцессы глаз, расстегнул цепочку пояса, тот упал на ковер. Избавившись от цепи, бог сорвал алую рубашку, сбросил сапожки, брюки… Элия взяла руку принца в свои, медленно провела ноготками по ладони и, стянув с указательного пальца перстень с рубином, бросила на кучу одежды, потом вынула из-за уха кузена веточку. Потом она потянулась, сдернула с тахты роскошное светлое покрывало и накинула на вещи принца, закрыв их целиком.
– Закрой глаза, ложись и не двигайся, – снова приказала Элия. С силой, впиваясь ногтями в кожу, потянула кузена на тахту, толкнула на ложе. Лейм с хищной усмешкой позволил ей увлечь себя, длинные ресницы прикрыли глаза. Напряженные мышцы подрагивали, но бог покорно упал навзничь, закинув руки за голову.
Богиня присела рядом, принялась нежно, на сей раз совсем не пытаясь поцарапать или ударить, поглаживать лицо, плечи, грудь молодого родича и звать:
– Лейм, милый, солнышко мое, кузен, где ты, вернись! Пожалуйста! Сладкий мой, мальчик мой дорогой! Где же ты, в каких безднах заплутал? Лейм…
Учащенное дыхание мужчины, возбужденного близостью темпераментной красотки, неожиданно резко успокоилось. Распахнулись зеленые, как листва, знакомые глаза, из которых ушел яростный пламень. Первый взгляд, брошенный на Элию, был полон радости, но почти мгновенно принц сообразил, что он абсолютно гол и возбужден, а кузина, ласково окликающая его, скорее раздета, нежели одета в совершенно восхитительный наряд. Слабый отблеск красного мелькнул в яркой зелени, и, уловив, в чем дело, Элия поспешно сменила завлекательные одежды на широкие брюки и рубашку, а Лейма заботливо накрыла одеялом.
– Как ты себя чувствуешь, милый? – со строгой заботой вопросила богиня, сразу став похожей не на дивное воплощение сексуальной мечты, а на бдительную сиделку.
– Словно после тяжелого похмелья или долгого сна, – выдохнул принц. – Голова весит больше чугунного ядра и гудит, как колокол в большом руданском соборе. Элия, что случилось? Я… э-э, ты… – окончательно смешавшись, молодой бог замолчал, не в силах вымолвить ни слова.
– А что ты помнишь? – ответила вопросом на вопрос женщина. – Попробуй аккуратно окунуться в воспоминания. Начни с открытия маскарада, но если почувствуешь дурноту или какие-то иные подозрительные ощущения, не мучай себя, возвращайся к настоящему.
Лейм присел на постели, стыдливо прикрываясь одеялом, и сосредоточился на задании кузины. Мало-помалу лицо мужчины начало приобретать пепельно-серый оттенок. От огня страсти не осталось и следа. Бог вцепился в руку кузины, словно в спасительный якорь реальности, и горячечно прошептал, будто пытался выбросить сказанное из памяти:
– Вся память в красных тонах. Я жутко злился на балу, приревновав тебя, убил демона, дрался с Повелителем Межуровнья, бил Нрэна… Элия! О Творец, как же все это может быть? Я не понимаю!
– Я тоже, дорогой, – со вздохом согласилась богиня, поморщившись от боли, и попросила: – Продолжай.
– Ты остановила драку, увела меня с бала и заперла здесь. Спасибо! Я пытался выйти и был готов разнести все, отомстить тебе и другим за предательство. Потом ты вернулась и… – Лейм поперхнулся воздухом, из пепельного стал ядрено-розовым и резко закончил экскурс в воспоминания одной фразой: – …каким-то образом привела меня в чувство.
– Все так и было, родной, – согласилась принцесса, ероша волосы младшего брата.
– Что со мной случилось, Элия? Ты знаешь? – жалобно вопросил бог, комкая одеяло, как мальчишка, которому привиделся кошмар.
– Нет, мы не знаем, малыш, но обязательно во всем разберемся, я тебе обещаю, – ответила богиня, прижимая кузена к себе и укачивая его в объятиях.
– Мне страшно, – честно шепнул Лейм на ухо кузине, именно так он, будучи совсем малышом, рассказывал ей о своих жутких ночных кошмарах.
– А уж как братья-то всполошились, – Элия подпустила в голос легкой насмешки, стараясь немного взбодрить перепуганного родича. – Маленький кузен вышел на тропу войны и набил морду Злату и Нрэну! Спасайся, кто может! Будь уверен, родной, наш общий страх – лучший стимул для детального разбирательства в причинах твоего помешательства.
– А как Нрэн, Элия, я сильно ударил его? – спохватился Лейм. Ему помнилось, что стукнул старшего брата пусть и между делом, но от души и сердца, припомнив надоедливые опекунские поучения, ревность к Элии и что-то совсем уж странное, принц еще не разобрался в том мимолетном ощущении, однако более всего оно походило на застарелое надменное превосходство.
– Сломана рука, нос в лепешку, шишка на затылке размером с кулак Кэлера, – не стала скрывать правды богиня, полагая, что лучше осведомить кузена о его новых уникально-убийственных способностях. Подвернись Лейму под горячую руку кто-нибудь менее выносливый, чем Нрэн, никаких вопросов о травмах просто не возникло бы, беспокоиться стоило бы лишь о кремации останков. – Даже Кэлер не смог залечить раны полностью.
– О-ох, – потрясенно выдохнул Лейм, прикрыв ладонями лицо и пытаясь осмыслить причиненный урон. – Как же я так…
– Сама хотела бы знать, – печально усмехнулась богиня. – Мы постараемся понять. Попробуй теперь, дорогой мой, припомнить не только свои действия, но и ощущения во время последних событий, сознавал ли ты себя, не было ли на периферии сознания какого-то чуждого присутствия, попыток вмешательства и корректировки поведения. Будь осторожен. Если возникнут какие-то подозрительные ощущения, немедленно прекращай попытки.
Лейм с готовностью закивал и вновь сосредоточился на погружении в воспоминания. Осторожно, как и просила сестра, мужчина затронул эмоциональный слой памяти и заговорил, озвучивая возникающие в сознании образы:
– Нет, ничего чуждого, никакого насилия над собой я не ощущал. Все переживания воспринимались как мои собственные. Я четко осознавал все происходящее. Чувствовал злость, раздражение. Звучит абсурдно, но мне казалось, что все должно быть именно так, как желаю я, я должен получить все, что хочу. И только так правильно, не иначе! Во имя моей прихоти оправданы любые слово, жест, поступок. Я действовал, сообразуясь только со своими стремлениями, и ничто иное – ни жизнь братьев, ни тем более прочие ничтожные существа – не имело значения, – вздохнул Лейм. – Я презирал эти слабые и никчемные создания… Я… я чудовище, Элия?..
– Конечно, как и все мы, – спокойно отозвалась богиня. – Но в данном конкретном случае еще надо разобраться, уж больно нетипичным оказалось твое поведение для чудовища с профессиональным призванием к романтике и технике. Пока известно только одно: состоянию агрессии присуща частичная цветовая зависимость. Трансформация цвета глаз и резкое изменение поведения могло быть спровоцировано и усугублено яркими красками маскарада, среди которых преобладали красные оттенки. Конечно, всё этим не объяснишь, но советую пока избегать раздражающих цветовых комбинаций. Похоже, я смогла привести тебя в норму, только изолировав от действующих на нервы одежд. Но, сам понимаешь, сладкий мой, пока мы не выясним, что с тобой творится и как можно помочь, тебе лучше оставаться тут, под защитой заклятия.
– Понимаю, другого выхода нет, – понурился Лейм.
– Если тебе что-то нужно: одежда, вещи, книги, еда, – только попроси, все принесем. У комнаты неотлучно будет находиться кто-то из братьев. Заглянет Источник, попытается досконально просканировать твои тонкие структуры. Может быть, ему удастся что-то нашарить. А мне пора, дорогой. Вспомнишь что-то еще по поводу своего…
– Безумия, – глухо подсказал Лейм.
– Недуга, – тактично возразила принцесса, – расскажешь.
– Спасибо, Элия, – грустно улыбнулся молодой бог.
Богиня погладила его по гладкой щеке, поцеловала и, перед тем как исчезнуть, прихватив с собой красные одежды кузена, прошептала на прощанье:
– Мы во всем разберемся, мой милый, верь!
С помощью телепортационной петли принцесса снова перенеслась в комнату наблюдений к сосредоточенно следящим за процессом усмирения Лейма родственникам (ведь по сути своей даже Элегор, если верить гадальной доске, приходился богине братом). Джей переместил свою шляпу на колени, почти демонстративно прикрывая причинное место. Чересчур учащенное дыхание, подозрительно яркий блеск старательно отводимых глаз и иные признаки подсказали Элии – все принцы, а не только белобрысый развратник, внимательно следили за происходившим в «клетке». Безусловно, они намотали на ус каждое слово из беседы богини с Леймом, но анализировать все сказанное пока могли с трудом. Слишком велико было воздействие богини любви на окружающих, когда Элия действительно хотела произвести впечатление.
– Да, от твоей силы иногда бывает польза не только тебе, леди Ведьма, – нарушил молчание задиристый голос Элегора, впечатленного концертом, а самое главное, реакцией на него мужчин. – Кстати, теперь-то я могу пойти к Лейму? Он на народ больше не бросается.
– Нет, герцог, – отрезала богиня, прищелкнув пальцами. – Мы не знаем, насколько долговременным будет сие улучшение и чем обернется.
– Я не боюсь! – горячо воскликнул бог, тряхнув челкой.
– Вот уж в чем тебя никогда нельзя было заподозрить, так это в грехе трусости и нерешительности, дружок, – смиренно согласилась Элия, не без сочувствия взирая на порывистого мужчину. – Впрочем, твоя готовность первым лезть в пекло, не думая о последствиях или явно желая вызвать самые худшие из них, зачастую ничуть не лучше чрезмерной осмотрительности. Мы не меньше тебя переживаем за Лейма и хотели бы его утешить. Не забывай, он, конечно, тебе – друг, но нам – родич. Вот только никто пока не в силах спрогнозировать, какие именно жест, слово или иной, ничего не значащий на первый взгляд стимул могут спровоцировать ремиссию и возврат к враждебному поведению. Оттого я и требую воздержаться от контактов с Леймом, а не из природного жестокосердия, как ты, разумеется, уже решил для себя и начал негодовать на вредную леди Ведьму. В любой момент состояние кузена может ухудшиться, и никто не в силах предугадать, когда это произойдет.
– А ты? – из своего угла за диваном подсказал Ноут, всегда опасавшийся Элии, а после применения кузиной в его присутствии своих божественных способностей начинавший дрожать с удвоенной силой. Для родственников, привычно воспринимавших принца как музыканта с тонкой душевной организацией, его поведение не казалось сколько-нибудь странным, а вот Элия, знавшая другого Ноута, не менестреля, а безжалостного, холодного как клинок убийцу, неизменно удивлялась реакции кузена.
– Увы, дорогой, столь точные прогнозы не по моей части, – принцесса одарила мужчину такой ослепительной улыбкой, что он поспешил заткнуться и больше не вызывать огонь на себя. – А посему, Элегор, сядь, захлопни рот и поищи более оригинальный способ самоубийства без нашего непосредственного участия. – Нет, – поймав взглядом готовые раскрыться для нового возражения уста Элегора, продолжила богиня, словно читая мысли приятеля, и, подойдя поближе к нему, твердо заявила: – Лейм не исцелился окончательно, это факт. Повторяю, ему может стать хуже в любой момент, и даже вас, герцог, я не желаю видеть в эту минуту рядом с кузеном.
– Так то ты, дорогая, – тихо и почти мечтательно шепнул Мелиор, любуясь своим безупречным маникюром. Сие зрелище сейчас устраивало его куда больше, чем вид нетерпеливо стремящегося в пасть к смерти Элегора, ведь герцога все равно туда не пустят.
– А чем Источник-то сможет помочь Лейму? – не внял совету Элии идейный мужчина. Он продолжал упорствовать в своем желании докопаться до сути происходящего любой ценой и никак не желал мириться с лимитом на риск, установленным богиней.
– Мне надо знать, не происходят ли в его душе и иных тонких структурах какие-то мутационные изменения, не видимые нам, но заметные Силам, – занимая свое кресло, промолвила женщина. – Будут результаты, тогда начнем выдвигать гипотезы.
– Разумное предложение, – согласились маги. Джей и Рик энергично закивали, попутно соревнуясь друг с другом, кто кого «перекивает».
– У тебя что-то на уме, дочура, – почуял подвох король.
Он вперил в принцессу такой подозрительный взгляд, под которым любой другой, менее привыкший к общению с грозным монархом Лоуленда, неизменно признался бы во всех совершенных и несовершенных преступлениях, заложив не только себя, но и всех друзей, соседей, знакомых и родственников до седьмого колена.
– Сначала резолюция Источника, – не моргнув глазом, твердо заявила богиня, откидываясь на спинку кресла. Герцог передернул плечами и бухнулся на ковер рядом с леди Ведьмой. Не то чтобы ему хотелось сидеть именно тут, зато все принцы немедленно принялись мерить наглеца недобрыми взглядами. – Я бы на месте Сил не мешкала, возможно, у нас в запасе не так уж много времени.
– Конечно, я все проверю, – опасливо подтвердил Источник и еще сильнее ужался в объемах.