Глава 1
Хоть я и перенес в детстве заражение сибирской язвой, если верить орко-американцу Заку Маггуту, но гоблинские болезни подкосили-таки могучий организм русского сержанта. И месяца не прошло, как я потерял сознание прямо во время патрулирования.
Очнулся в удивительно спокойном и тихом месте. В небольшой палате я находился один. На белой стене напротив кровати висел поблекший календарь с полуобнаженной дриадой, под ним на тумбочке стоял старенький хрустальный шар. Я сообразил, что нахожусь в госпитале.
В коридоре раздались шаги, и в дверь просунулось загорелое до красноты лицо Михайлова, майора медицинской службы. Это был один из немногих российских офицеров, работавших на эльфов. Я общался с ним и раньше – к счастью, не по таким безрадостным поводам.
– Здравствуйте, – выдавил я.
– А, очнулся наш соколик, – обрадовался врач. Он почему-то считал необходимым разговаривать, как доктор из старых русских фильмов, и «соколики» с «батеньками» лились из него бесконечным потоком. – Ну, как мы себя чувствуем? Что болит?
Михайлов, на плечи которого был накинут идеально белый халат, приблизился к моей койке и присел на край. Я прислушался к своим ощущениям.
– Да вроде ничего…
Майор улыбнулся.
– Ну и замечательно.
– Давно я здесь?
– Пятый день, как привезли. Тебе повезло – болезнь оказалась несерьезной. Так, пустячок. Гнойный герпес заднего прохода.
Гнойный герпес заднего прохода! Страх-то какой! Я быстро напряг ягодицы, но боли не почувствовал.
– Да ты не пугайся, – успокаивающим тоном сказал Михайлов. – Здесь половина населения с ним живет. Мы тебя сначала вылечили, потом привили от всех местных зараз, а потом на эльфийских транквилизаторах держали, чтобы снять болевые ощущения. Без транков ты бы раньше в сознание пришел.
Дверь снова скрипнула, и возникла медсестра Геля с подносом. На нем стояли стакан чая и блюдце с горкой сахарных плюшек.
– Для нашего героя все самое горячее и свежее.
Геле недавно исполнилось тридцать. В человеческом мире ее ждал муж, крепко ушибленный идеей повышения рождаемости, и пятеро детей. Скорее всего, она скрывалась на Новом Шагоране от очередной беременности. Впрочем, скромницей Геля не слыла, однако была помешана на безопасном сексе. На стопроцентно безопасном. За глаза ее звали Гелька Три Резинки. Среди наемников о ней ходили легенды.
– Ну уж и герой… – смутился я и помимо воли снова напряг ягодицы.
– Ладно, ты подкрепись, полезно, – строго заметил Михайлов. – Скоро выпишем, а пока спи, ешь, смотри магический шар и газеты читай. Вот, есть всего лишь двухмесячной давности «Московский комсомолец». Или тебе местную прессу притащить? Только она вся на эльфийском.
– А посетителей можно?
– Не до тебя сейчас, соколик, – помрачнел майор. – Племена таха рвутся в город. Дежурства постоянные… Так что не обижайся, если никто тебя не навестит.
Выписывать меня не спешили. Доктору что-то не понравилось в моих зрачках – по его словам, последствия комплексной прививки еще давали себя знать. Я уже готов был спятить от тоски, когда в палату подселили еще одного страдальца. Это был вертлявый субъект неопределенных возраста, национальности и рода занятий. Не кадровый военный точно. Звали его Алекс, по-русски, по-английски и по-эльфийски он разговаривал одинаково свободно, лишь с каким-то пришепетывающим акцентом.
В больничку Алекс загремел со «сложной формой биологического ожога». Проще говоря, умудрился влезть в ядовитые кустарники. Вследствие этого рожа у него напоминала комок заплесневелого теста с тремя ямками. Две узенькие – глаза, одна пошире – рот. От носа виднелся только облезлый кончик. Руки походили на пару батонов колбасы – их сплошь покрывала розоватая противоожоговая масса в тугой пленке. Тело и ноги практически не пострадали, защитил плотный комбинезон и крепкие ботинки.
Алекс оказался общительным парнем. Даже чересчур. Все время, которое не проводил в гнезде регенерации (отличное эльфийское изобретение), он болтал. С азартом и о чем попало. О политике и музыке, о девушках и рыбалке, о карточных играх и катании на лыжах. Об оружии, о клонированных эльфами динозаврах, о гомункулусах и сексе гомункулусов с динозаврами и оружием. Причем перескакивал с одной темы на другую легко, будто блоха – с собаки на собаку.
Слушать его было интересно, но дольше двух часов подряд утомительно. К счастью, днем процедуры по приведению Алекса в человеческий вид повторялись часто, а вечером я успевал заснуть под негромкий говор товарища по несчастью.
О причинах, по которым его занесло в ядовитые заросли, Алекс стойко молчал, но однажды разговорился-таки. Подозреваю, что ему в тот день вкатили чрезмерную дозу обезболивающего.
Оказывается, Алекс участвовал в экспедиции, искавшей в джунглях следы древней цивилизации магов. Слухи о том, что еще во время первой волны колонизации в окрестностях нынешнего Ксакбурра видели развалины черного замка, ходили давно. Правда, фактов, свидетельствующих о правдивости рассказов, не было. А очевидцы, если и имелись, давно умерли. Да и вообще, лезть в джунгли, наполненные хищниками, змеями и одичавшими гоблинскими племенами, желающих не находилось. Но в последний год то там, то сям начали всплывать странные вещицы, изготовленные точно не человеческими, не эльфийскими и не гремлинскими руками. Исчезали они так же быстро и таинственно, как появлялись. Скорей всего, контрабандным путем утекали за пределы Нового Шагорана.
Экспедицию, в которой участвовал Алекс, организовал какой-то влиятельный эльф. Состояла она наполовину из чародеев, наполовину из орков-наемников. Плюс двое проводников-гоблинов, один из клана таха, другой – из киафу. Вообще-то таха и киафу смертельно враждовали, но ради обещанного золота проводники были готовы забыть о вражде и любить друг друга, как единоутробные братья. Алекс состоял при экспедиции поваром.
Больше месяца группа бродила по джунглям, не находя даже малейших следов древних магов, зато навлекая множество приключений на свои бедовые головы. Проводники начали ссориться. Наемники укоряли колдунов в неприспособленности к странствиям, те наемников – в полной бесполезности и адской прожорливости. Все вместе проклинали климат, вонючую воду и насекомых. Начальник экспедиции, видя, что дело идет к бунту, приказал поворачивать домой.
Тут-то они и наткнулись на искомое. По чистой случайности – буквально уперлись носом в искореженные, покрытые чешуйками лилового нагара металлические и каменные конструкции. Растительность так плотно затянула развалины замка, что можно было пройти в десяти метрах от него и ничего не увидеть. Да и вблизи форма и даже точные размеры строения оставались загадкой. Было лишь ясно, что оно перенесло страшный пожар, что оно огромно и частично погружено в почву.
Колдуны воспрянули духом, наемники вновь заговорили о яхтах, которые купят на заработанные деньги, и женщинах, которых приманят теми же деньгами. И только проводники выказали единодушную суеверность. Из их трусливого лепета можно было понять, что кто-то ужасный обязательно накажет всех прикоснувшихся к «старинному железу». Разумеется, эту чушь никто слушать не стал, а чтобы гоблины не сбежали, их привязали прочными веревками к толстой пальме.
То, что предупреждение проводников – чистая правда, выяснилось уже к вечеру. В сумерках от развалин вдруг отделились не то механизмы, не то организмы – будто кишечнополостные отпочковались. Отделились и стремительно двинулись к людям. Были они, пожалуй, человекообразными – это единственное, что успел рассмотреть Алекс.
Первыми жертвами порождений замка стали проводники. Они в мгновение ока были разорваны на клочки. Затем пришел черед наемников, которые отважно открыли по монстрам огонь. Но жутких созданий не брали ни высокотемпературные плевки магических жезлов, ни пули запрещенных на Новом Шагоране автоматов. Дальнейшее осталось для Алекса тайной. Он так припустил сквозь джунгли, что ветер в ушах засвистел. Хотя, возможно, это были выстрелы древнего оружия, посланные ему вслед.
Он бежал всю ночь и остановился, только влетев в непроницаемое переплетение скользких ветвей и листьев. Это оказались ядовитые кустарники. С трудом, преодолевая дикую боль, Алекс выбрался из едкой западни и потерял сознание. Очнулся в лодке. Его подобрали гоблины таха из племени Потрясающего Пальмы, когда он полз по берегу Касаши, завывая, будто рожающая самка гиппопотама. Потом Алекса много раз передавали с рук на руки, шумно торгуясь. Кажется, собирались за него выручить приличные деньги у «остроухих обезьян» из Ксакбурра. Так оно, в общем, и получилось – в эльфийской миссии последние владельцы бедолаги получили за него десятка два полновесных золотых кордоб.
Больше ни один участник экспедиции из джунглей не вышел. Сам Алекс намеревался, подлечившись, убраться с Нового Шагорана куда подальше. Аванса ему должно было хватить на пару-тройку лет безбедной жизни, а вот показываться на глаза эльфу, организовавшему экспедицию, он не собирался. Боялся, что тот снова отправит его на поиски проклятого замка. Уже в роли проводника. То есть на верную смерть.
Когда я на другой день попытался расспросить Алекса об экспедиции еще раз, тот взглянул на меня, как на умалишенного.
– Но ты же сам вчера говорил, что влез в ядовитые кусты, спасаясь от охранников магического замка, – напирал я.
– Обалдеть! Это я такое сказал?
– Ну да.
– Не бери в голову. Я вчера Гельку Три Резинки в процедурной поимел. Хорошо так, с чувством. Она на радостях мне два укола морфина вместо одного засандалила, вот я и нес всякий бред.
– А где же ты тогда обжег лицо и руки?
– Где-где… Жил я с одной местной девочкой. Долго. Ну, она и решила, что можно о свадьбе поговорить. Я, естественно, сразу с ней распрощался. На фиг мне жена-гоблинша, правильно? А она злопамятная оказалась! Купила у какого-то местного колдуна банку с соком ядовитой лианы и выплеснула на меня. Так-то, брат. Мой тебе совет, не путайся с местными бабами. Дикие твари…
Когда мне позволили наконец-то покинуть лечебницу, я бросился прочь едва не бегом – жутко хотелось повидаться с друзьями и даже командирами. Записи эльфийских концертов, демонстрирующиеся по хрустальному шару, успели так надоесть, что вызывали тошноту. Болтовня Алекса приелась. И даже Геля Три Резинки, которая водила меня в процедурную не только с медицинскими целями, порядком прискучила. Бесконечные рассказы медсестры о пятерых детях утомляли сильнее жары – здесь, в государстве Даггош, климат отличался знойностью.
У высокой ограды госпиталя я заметил эльфийскую транспортную черепаху с открытым панцирем. Это было огромное создание размером с земной джип. В полости под ее высоким панцирем могли разместиться шестеро бойцов. Гоблинские стрелы роговую броню не брали, да и магия жезлов сильно ослаблялась толстой оболочкой. Передвигались такие черепахи довольно шустро. Тяжелобронированные, с закрытым панцирем, развивали около двадцати километров в час, а легкобронированные – и того больше. Управлялись они рычагами, вживленными прямо в мозг рептилии. Эльфы наловчились выращивать таких тварей лет сто назад. К сожалению, на Новый Шагоран поставлялись только устаревшие разновидности, тихоходные и не очень комфортабельные.
На месте погонщика внутри овального панцирного «корыта», открытого спереди и сверху, сидел Игорь Сидоров. Один из двух братьев-близнецов, с которыми я сдружился больше, чем с другими солдатами. Увидев меня, Игореха сочувственно улыбнулся и посигналил в клаксон, стараясь придать встрече бодрый характер. Я молча перемахнул через роговой бортик, приземлился на сиденье рядом с Сидоровым, и черепаха выползла на улицу.
– Не думали, что ты так скоро, – сказал Игорь.
– Михайлов еще раньше обещал выпустить. Но потом передвинул срок. А что не навестили?
– Извини, брат, дела неважные… Аборигены за власть борются, только набедренные повязки заворачиваются. Мы все время в нарядах, продохнуть не успеваем. Командир запретил тратить время на прогулки и прочее. Спим, патрулируем северную окраину и жрем двойной паек. За КПП по одному вообще не выпускают.
– А как ты сюда сумел выбраться?
– Я же на фирменной черепахе эльфийской гуманитарной миссии. Видишь, на панцире знаки Совета? Гоблины эльфов не трогают. Понимают, что, даже если сменится власть, придется сотрудничать…
Было уже одиннадцать. Солнце, которому вроде бы неоткуда взяться внутри Земли, успело подняться к зениту. Пропыленные улицы опустели, даже привычные к местному климату даггошцы поспешили убраться под крыши – те, у кого они были, конечно. Остальные жались в тенях тощих пальм, открыв рты, и провожали черепаху, украшенную изображениями мэллорнов и единорогов, пустыми и одновременно внимательными глазами. Большинство из них – представители клана таха, чуждого верховному правителю Даггоша. А значит, не могут рассчитывать в столице Даггоша, в Ксакбурре, ни на приличную работу, ни на жилье. Это позволено только соплеменникам правителя из клана киафу.
Как утверждали даггошские политики, большинство бездомных – шпионы, поставщики информации для боевиков из восточных районов Даггоша. Правительственные войска порой проводят фильтрации, выдворяя нищих из Ксакбурра, но ненадолго. Скоро те, как плесень в сыром подвале, опять выползают на улицы города.
Ближе к окраинам стали попадаться патрули «небесных повязок», большей частью на закрытых бронечерепахах. Из бойниц, пропиленных в панцирях, торчали концы боевых жезлов.
Игорь свернул нашу черепаху на узкую окраинную улочку, заваленную по обочинам мусором, и вскоре проехал через тяжелые ворота. Солдат на КПП приветственно махнул нам рукой и поправил на плече магический посох широкого радиуса поражения.