Глава восьмая
Франц вернулся в гостиную в приподнятом настроении. Во время осмотра конюшни ему удалось разговорить простодушного Ульриха. Тот, польщенный похвалой порядка, в котором всё содержится, многозначительно намекнул, что хозяин не женится, потому что никак не может забыть свою трагическую любовь, о которой запрещено вспоминать. Как не подначивал его Франц, старик не поддался и лишь со вздохом многозначительно заключил: «Это была великая любовь! Слава богу, что не произошла, иначе фрау Габи сошла бы в могилу намного раньше». Дальнейших уточнений от Ульриха не требовалось. Франц понял, что шанс оседлать ситуацию значителен.
Кресло у камина оказалось занято незнакомым пожилым мужчиной в форме бригаденфюрера СС. Одутловатое лицо с разбухшим мясистым носом украшали усики а-ля Гитлер. Маленькие глазки были полузакрыты, а над ними нависал огромный царственный лоб мыслителя, обрамленный поредевшими седыми волосами, подстриженными ёжиком.
– Франц Вальтерхофф, – представился Франц.
Старик испуганно втянул голову в плечи.
– Тише. Садитесь, – подождал, пока Франц опустится в кресло, и продолжил шепотом: – Я – Виллигут, но о моем появлении здесь никто не должен знать.
– Понял, – откликнулся Франц.
Старик смотрел на него так, будто фамилия Виллигут должна была вызвать невероятную реакцию. Но Франц впервые её услышал и поэтому предположил:
– Вы родственник Альфреда?
Старик на мгновение окаменел. Его лицо сморщилось и нос навис над подбородком, словно вопросительный знак.
– Я последний потомок рода германских королей, – печально произнес он.
– Тогда предлагаю выпить, Ваше Величество! – радостно отреагировал Франц.
– Не надо… – запротестовал Виллигут, но тут же понял, что его жест может быть истолкован неверно, – не надо «величество», а выпить можно.
Франц наполнил стаканы виски.
– Рад познакомиться…
– И этого не надо. Просто выпьем.
Пил Виллигут медленно, не сводя сверлящего взгляда своих маленьких глаз с Франца. Опустевший стакан оставил в руке.
– Вы здесь один?
– С женой. Она отдыхает. – Франц кивнул головой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
– Меня Альфред не предупредил, – заволновался старик, – а я привык, что он один.
– Мы случайно познакомились. А вы, стало быть, его друг?
Виллигут всё также печально усмехнулся.
– Действительно не знаете, кто я?
– Извините, не знаю. Мы с женой приехали в Берлин несколько дней назад. Из Австрии. У меня там небольшой бизнес.
– Не верю! – перебил его Виллигут. – Вы агент, шпион, разведчик!
Хмель, прочно овладевший сознанием Франца, мгновенно улетучился. Он постарался изобразить на лице добродушное недоумение. Но старик продолжил:
– И жена ваша шпионка!
«Еще не хватало, чтобы сейчас появились люди из гестапо!» – пронеслось в голове Франца. Он готов был к провалу их миссии, но не с такой же быстротой?! Только огромная сила воли и железные нервы позволили ему громко рассмеяться и предложить:
– Давайте выпьем! Вы, право, шутник!
– Я Виллигут и всех людей вижу насквозь.
– И что же разглядели во мне? – спросил Франц, крепкой рукой наливая виски в стаканы.
– Вы посланы следить за мной. Но не СС и не гестапо. Вы папский шпион. Вас послал Ватикан. Папа давно объявил меня главным врагом католиков. Он надеется отнять у меня мою ирминистскую веру, завладеть рунами моих предков. Ничего у вас не получится. Даже не доставайте пистолет, который спрятан у вас за поясом на спине. Он не поможет, ибо я бессмертен.
Франц немного успокоился. Старик был явно сумасшедшим. Но откуда он узнал про пистолет? Хотя, где его еще носить, чтобы не привлекать внимания?
– Я – плохой католик, – возразил Франц. – Папа вряд ли избрал бы меня для такой великой миссии. Лучше выпьем за ваше здоровье.
Виллигут поднёс стакан ко рту, но перед тем как выпить, произнёс:
– Я вам не верю.
После чего оба выпили. Франц достал пистолет и положил его на сервировочный столик.
– Вот, пожалуйста, он у меня для самообороны.
– От кого?
– Война, – пожал плечами Франц. Появление сумасшедшего старика могло спутать все их планы. Тем более, с такими дурацкими предположениями. Поэтому Франц участливо спросил:
– А почему вас ненавидит папа?
Виллигут склонился к столику. На нижней полке, заставленной банками с табаком и коробками с сигарами, нащупал черную пачку сигарет. Достал сигарету, понюхал.
– Люблю «Житан». Больше у этих лягушатников ничего стоящего нет. А черный табак, это – да! – и закурил, закрыв от удовольствия глаза.
Франц взял из коробки гаванскую сигару. Курить так курить!
– Впервые встречаю в доме Альфреда человека, которому неизвестно кто такой Карл Мария Виллигут. Виллигут – это Германия! Её история! Её слава… и гордость Третьего рейха!
– Ого, – вытаращил глаза Франц.
Старик сделал еще несколько глотков виски.
– Вся СС построена на идеологии моего рода. Сейчас я готовлю для рейхсфюрера Гиммлера записку о своем плане разгрома русских. Уверен, его оценят по достоинству.
Франц окончательно успокоился – перед ним сидел сумасшедший.
Оба не заметили, как в гостиную бесшумной походкой вошёл Альфред. Он был бледен и явно чем-то озадачен.
– Герр Вайстер, – обратился он к старику, – не ожидал вас увидеть сегодня.
– Я сбежал от Эльзы, – шепнул старик тоном проштрафившегося школьника, – если бы ты знал, какая тоска прозябать в провинциальном городишке.
– У меня гости, вы уже познакомились?
– Вижу… Шпионы! Держи с ними ухо востро, – старик упорно не хотел слезать с темы.
– Я перед вами уже разоблачился, – шутливо подыграл Франц.
Виллигут посмотрел на него совершенно трезвым взглядом и покачал головой.
– Как бы не так! Я знаю, о чем говорю.
Альфред сделал вид, что не придал значения их пикированию. Лишь почтительно напомнил старику:
– Ваша комната, как всегда, ждёт вас.
– Спасибо. Еще стаканчик выпью. Присоединяйся.
Альфред присел на низкий табурет, обитый кожей. Взял стакан, в который Франц тут же налил виски. Виллигут перевел свой испытывающий взгляд с гостя на хозяина. Причмокнув, предрёк:
– Между вами возникнут большие проблемы. Врагами не станете – что-то будет вас крепко связывать, но постарайтесь избавиться друг от друга. Учти, Альфред, он – чужой.
– Франц – муж потрясающей женщины, – спокойно ответил Альфред и выпил.
Франц и Виллигут последовали его примеру, после чего повисло напряжённое молчание.
– Женщина – это так мало! – изрёк Виллигут. – Господь даёт человеку разум, чтобы он осознал всю нерасторжимость огромного мира, а человек использует его, чтобы понять свою жену. Мы, немцы, должны навсегда освободиться от женщины, иначе окончательно превратимся в тупых бюргеров. Женщина дает жизнь, а распоряжаемся этой жизнью мы. У женщины одна-единственная функция – рождение ребёнка. А мы почему-то требуем от неё большего. Того, на что она не способна, потому что не предназначена. Теряем всё! И ради чего? Смерть человека полезна тогда, когда является продолжением жизни нации… То, о чем я говорю, вы скоро сами поймёте…
Виллигут глубоко затянулся сигаретой, выдохнул дым и неожиданно заснул, закинув голову назад. Альфред осторожно вытащил окурок, зажатый между его пальцами, и затушил в пепельнице.
– Он сумасшедший? – тихо спросил Франц.
– Он пророк, – всё также спокойно ответил Альфред, – личный советник Гиммлера. Представитель древнейшего рода. Его родовые воспоминания являются нашей истинной историей.
– Мне показалось, что несет чушь.
– Возможно. Ему виднее. В последнее время старик много пьёт. Вообще-то он всегда пил. Это не мешает его памяти восстанавливать события тысячелетней давности. Сейчас на него ополчились чиновники из «Аненербе». Его пророчества вызывают раздражение. А я люблю его послушать.
Франц решил сменить тему:
– Надо бы проведать Аделию.
– Она отдыхает, – без тени смущения произнёс Альфред и тут же предложил: – Поднимемся в бельведер. Не станем мешать старику отдыхать.
Из арочного окна бельведера открывался дивный вид на озеро Ванзее – ностальгическая картинка из утраченной мирной жизни. Альфред подошел к распахнутому окну и, не оборачиваясь, спросил:
– Вы хотите, чтобы Аделия сама всё рассказала?
– О чём?
– Как она из сибирской тюрьмы попала в Берлин.
Франц оценил деликатность Альфреда. Разговаривать с его спиной было комфортней. Вопрос не мог сбить с толка. Он был слишком предсказуемым.
– Из её уст прозвучало бы убедительней.
– Вы же сами предупредили о расшатанных нервах.
– О, да.
Франц не сомневался, что, пока осматривал конюшню, Альфред успел переговорить с Аделией. И она, наверняка, выпалила всё. Но что именно? Во всяком случае, он отступать от легенды не собирался.
– Вы не боитесь?
– Чего? – пожал плечами Альфред. – Ваш пистолет остался на столике возле камина.
– Правды…
– Нам от неё никуда не деться.
– Дорогой Альфред, я вам рассказал о своём знакомстве с Аделией, о том, как она стала моей женой. Больше мне сказать нечего. Лучше объясните, почему это вас так интересует. И при чём тут Сибирь?
Альфред резко развернулся.
– А вам это неизвестно?
– Нам обоим многое известно. Не думаю, что обо всём не стоит рассказывать.
– Пожалуй, вы правы. Но я хочу знать всё.
– Зачем?
Альфред подошел вплотную к Францу. Посмотрел на него жёстким, не терпящим возражений, взглядом.
– Затем, что я люблю Аделию. И хочу понять, как судьба устроила мне эту встречу.
– Наша встреча – чистая случайность.
– Допустим. Кто её вытащил из Сибири?
– Мне о таких деталях её биографии ничего не известно.
– Но кто-то же её переправил из России в Канаду?
– Если предположить, что я, тогда прав ваш старик, обозвавший меня советским шпионом.
– Он этого не утверждал.
– Послушайте, если вы на самом деле влюбились в Аделию, всё остальное должно быть для вас абсолютно безразлично. А если хотите проверить меня на вшивость, то я всё рассказал.
Альфред понял, что вызвать Франца на откровенность не получится. Это означало, что его, Альфреда, хотят сделать участником какой-то продуманной игры. Есть ли у этой встречи кукловоды? Кто они? И как долго может продлиться эта неопределённость?
Франц, в свою очередь, не торопился раскрывать карты. Ещё не ясно, на что ради любви готов этот стопроцентный нацист. Дружба с Виллегутом лишь подтверждает его преданность идеям национал-социализма. Такой ради долга может пожертвовать любой, даже самой сильной, привязанностью.
– Хорошо, – неожиданно примирительным тоном произнес Альфред, – если вы желаете продолжить маскарад, я не возражаю… пока. Никто из нас ничем не рискует… пока. Знайте одно, я люблю Аделию и эта любовь во мне неизменна.
– Мне бы не хотелось оказаться в роли почтенного рогоносца. Но и препятствовать вашим отношениям не стану. Она находится в слишком неуравновешенном психическом состоянии. Её нервная система расшатана. Поэтому нам обоим не следует выяснять отношения в её присутствии, – миролюбиво предложил Франц.
– Согласен, – кивнул головой Альфред, – предлагаю вернуться к отличному виски.
– С огромным удовольствием, – согласился Франц.