Онлайн книга Боги с Родины… После – вчера. С Нибиру аннунаки. 3 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант. Часть 1 ( Святослав)

Боги с Родины… После – вчера. С Нибиру аннунаки. 3 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант ( Святослав)

ISBN 978-5-4485-2992-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Предупреждение

(Эта книга, – только для взрослых)

Предисловие

Ветер сметал всё, что могло, от массы снежной оторваться. Здесь, не хотелось, долго оставаться. Температура – минус шестьдесят.

Когда-то здесь был райский сад.

Владела континентом Атлантида.

Цивилизация давно исчезла, и – эта и, другие. Покрылась Антарктида льдами.

Был этому не рад. – Проделки Геи. Призвала Люцифера, для всех – уничтожения.

Проснулись вмиг вулканы, ползли материки и, раскололись континенты, сместилась ось планеты.

На месте Антарктиды, где – райские сады цвели, образовались льды, за сотни метров, толщины.

Она, и нас бы уничтожила, себе, Энлиль признался, – если – не с Энки, соглашение. Тот, образом, каким-то, с душой планеты, находил – «общий язык». – Искоренил, все нарушения, в эксплуатации природы, при непростых, с ним – отношениях. И, цивилизовал народы.

Меня заставила, взглянуть на мир открытыми глазами. Не думал – раньше, что вокруг, немало – сущностей разумных, живых, энергий. – Это в прошлом.

Развить смогли свой разум мы, подняться – к её уровню. Первый пример – Люций-Саргон. Отважился, в одном из измерений, внедрить свою систему – Эго и, – получилось у него.

Каким-то образом, сумел – самостоятельно, развить цивилизацию, – выше, чем смог, при заданных условиях, игр виртуальных.

Сейчас – два мира у него – с подземным. Но, как-то странно. – Себенс докладывал. задвинул Анатаса, приблизил Анта – неандертальца. И, – измерения, на островах, как будто – в Средиземном море, есть параллельные мембраны. В одном из них – закрытый город – Земли прообраз, зависима, та стала, от жизни города. Как это? Мне нужно разобраться и, окунуть туда, свой взгляд. Такое, в принципе – возможно, но, всё должно увязано быть, и с системой – в целом, миров других и измерений

Дел много у меня, не до него, сейчас. Хотя, найти бы время нужно и, посмотреть, что сотворил – мой экземпляр, улучшенный, недоработанный немного.

Понятно, – первый и, экспериментальный.

Вполне, возможно, – будет интересно. Хотя, я занят – проблемой, сильно. Пытаюсь – врыв Нибиру, – произошедший в измерении – первоначальном, являющимся – базовым, предотвратить, при помощи – перемещения во временном пространстве.

Есть, два предположения: либо, из-за большого приближения, создалось притяжение – Земли и спутника планетного, и разрывая, сопротивление от гравитации, превысили в Нибиру напряжение, что и способствовало взрыву; либо, нас Гея наказала, за катаклизмы, – втайне, из-за большого приближения Нибиру, ведь та, в три раза, больше маленькой Земли. Вращается, вокруг Тёмной звезды, с периодом – в три, шесть десятых тысяч лет, по эллипсу.

Удобно, пользоваться ей, как грузовым и пассажирским транспортом, на Родину – доставить золото, возить контрактников.

Нужно вернуться мне, во времена, когда Нибиру приближался и, смоделировать сближение, в ближайшем, – времени.

Увижу, всё происходящее, – другими я, тогда, глазами. Посмотрим, что сумеет сделать Геря, в ответ мне, когда – факт совершится.

Уже, не тот мальчишка – аннунак – Энлиль, а сверх усовершенствованный экземпляр, – единственный и, всемогущий на планете, конечно, не считая Энки.

И, если, та, меня и спросит, всё расскажу начистоту, – хочу я Родину спасти, если спасу Нибиру.

Тем более, урон планете – меньше, чем нанесла комета Люцифера.

Навряд ли, Энки, мне захочет помешать. А почему, сам, не задумался об этом?

Возможно, поленился? Или обиделся на Ана?

Быть может, просто, не подумал?

Навряд ли. Что-то здесь, не так. Он хитрый и коварный анунак.

Воздействие от гравитации добавит напряжение в земной коре, что приведет к мощнейшим извержениям вулканов, по всей планете, и землетрясениям.

На побережья, вновь обрушатся цунами – огромной высоты, выйдут из строя – все системы, коммуникаций, энергии обеспечения. Затопится, часть континентов, земли провалятся – на севере и юге, где холода, ещё царят, последние десятилетия. Исчезнет мерзлота и, с нею города, заводы, люди, живущие на ей и, звери.

И, с Богом. Им, туда дорога!

Важнее Родину спасти, чем мерзлоту чужую.

Хочу понять, – коли, сместятся полюса Земли, растопится лёд в Арктике и Антарктиде, вновь зацветёт – прекрасный райский сад; когда Нибиру я спасу и, – Родину? – Законы Космоса позволят управлять планетами и звёздами, – те, заставляя двигаться в непостоянстве, путями – измененными.

Сон

Все замки и владения, лишь отражения – в оковах, поколений, со злорадством и восторгом, на них наброшенных, властителями, на время, – до исхода.

Руками голыми, в крови, с испачканными душами, миры приблизят к гибели, – в цепях, оставленных властителями.

Изнемогая, в спорах – рождённые в застенках, созвездий незнакомых, несут в словах – взрывоопасный порох, желая – замки и дворцы, построенные на костях, чтобы взлетели в воздух. И, навсегда исчезли в зареве огня, – навечно, без воспоминания.

Злорадствовать – погибели, тех, будут – силы разрушения и, молнии метать, те – недовольно, – недостаточно, тем, – упоений ужасом, – не получили наслаждения от непрерывного уничтожения и, мщения – за поругания – смерти великолепия.

Небо окрасилось в цвет красный и, пролилась на Землю кровь, Нибиру появилась. Горы открылись – всей Земли, от притяжения её. Вулканы, – пепел и огонь, выбрасывают повсеместно.

Деревья сожжены, живые существа и сущности погибли все, почти, в огне кромешном.

Моря кипят и реки высохли, свет солнца, не проникнет.

Сущности, существа, в живых оставшиеся, в безумии, рассеиваются, в землянках и пещерах – ищут убежища.

Страх ест сердца, и храбрость, покидает всех, тех большинство. Не слышен детский смех.

В движении Земли, Нибиру – видны, слышны – подвижки, дрожь. Холмы и горы двигались, качались. Здесь, выживут бесстрашные и, смелые, – тех не постигнет гибель. Их, не прольётся кровь.

Огонь, – строения, дела всех хомо, гомо, аннунаков, пожрёт, – безжалостно, а воды смоют, что останется.

Произошло смещения – оси вращения Земли. При изменении наклона, её оси вращения, в пространстве, воды морей и океанов обрушились на континенты, материки, сметая на своём пути, всё, что на них осталось, не разрушено.

Нибиру, будто – язык пламени, планету освещала. В хвосте Нибиру, в атмосферу, вошедшим первым – камни, валуны, пыль мелкая – железная, цвет – красный. Пыль не сгорает в кислороде атмосферы, она окислена.

Осев на Землю, – реки, водоёмы, хозяйка красит в красный цвет, вкус – горько-тухлый, придаёт источникам воды – все, отравляя, полностью, вокруг.

Те, вскоре, пересохли.

Темень, накрыла Землю, ужасный град – камней горячих, раскалённых, громом обрушился. Нагретый газ и вещества, – в хвосте Нибиру, сжигали – повсеместно кислород.

Влага в земле – иссохла, поля и пастбища сгорели, и все деревья – стали серым пеплом. Нельзя найти травы и, плод на древах.

Не стало стран и городов. Не было больше слышно радости. Горе и вопли – на планете. И, голоса умолкли – детские, те не игрались, больше. По всей планете, муки, кровь повсюду. Пили, отравленную, только, воду.

Нависла над планетой пыль. Та, наносила раны людям всем, животным, как наждачкой или ножом, по коже.

Порывы ветра разметали пепел. Мрак темноты, затмил огни. Никто не различал ни дня, ни ночи, был только – мрак густой и, воздух душный, горький, – дышать им было – трудно очень.

Все корабли, на берег выброшены и, разрушены – водоворотами.

Земля перевернулась. Хомо и гомо, аннунаки, – обезумели, – подавлены произошедшим. Земля горела, люди выбегали, но Небеса швыряли гнев на них, те умирали.

Кто жил в землянках, уцелели, но, в каждом доме – паника. Когда закончилось, – повсюду, катастрофа, тела лежали, повсеместно.

Повсюду – тучи пресмыкающихся, муравьев, паника, бедствия и, беспорядок, голод. С ними помог бороться – только холод.

Солнце, тепла давало мало, – дым с пылью, его закрыл.

Лёд, слякоть продержались долго, в живых оставшиеся, умирали, теперь, от голода и холода.

Затем, покинула Нибиру, пределы Солнечной системы.

Прошло немало времени, пока воздух очистился. Земля покрылась вновь растениями, жизнью, как прежде – возродилась. А хомо, гомо, аннунаки, животные, другие сущности, погибли, при большинстве своём, в огромных и ужасных катаклизмах, в живых, осталось, – мало их.

– Обидно, Проснувшись, Энлиль, мгновенно, возмутился. Во сне погибли аннунаки, – оставшиеся на планете, с нами! Так не пойдёт. Придётся, изменить программу.

Что-то другое нужно. Позвать, возможно, Люцифера. Но тот, меня не знает. Меня, навряд ли, слушать будет.

Сыны из Космоса – высокомерные. Гея, конечно, – найти может, – «язык» с тем, общий. Но, я её, так и не встретил.

Какая, есть причина, что избегает меня Гея? Чем хуже Энки я, мои дела? – Другие! Да! И я, сильнее. Пусть, брат – мудрее, как выходит., почти всегда, – оказывается, тот прав, не я, это касается, лишь нас – обоих.

Нинти, умней Нинлиль? Советует тому, во многом. Хотя, Нинлиль, совет дала – как с братьями вести, в Египте. Сломила их гордыню и неверие в меня, лишь предложением – вручить себя и сына, в их руки, «верные».

– А если, Нинти с Геей – не просто, лишь знакомые, и та ей помогает? – мелькнул вопрос, довольно интересный.

Тогда, всё объясняет, – причину, Энки правоты, во многом. Он знает, через Гею – многое – о тайнах мироздания. Поэтому, путь выбирает – верный.

Нужно, мне повод отыскать, – приблизиться, войти в доверие, попробовать всё разузнать, разрушить, – брата высокомерие.

Это поможет мне, в ближайшем будущем.

Хотя, придётся Нинти посвятить, в свои открытия.

Что, если та, не так поймёт, как нужно, мне – усовершенствование генома? И, путешествия мои во времени? В другие измерения?

Возможно, нужно подождать немного, и, не рассказывать об этом, сразу.

Перевернёт, что-то – не так, как надо. И, в дураках останусь, как было, неоднократно.

Нет, дураком, не буду, в этот раз! – даю себе наказ.

И, всё таки, если, спасу Нибиру, понятно всем, – спасу и Родину. Добьюсь – благословения отца – Ана Великого.

А как тот стал Великим? И, почему, так мало дал – величия? Возможно, знал он, до меня, – секрет усовершенствования себя и, своей сущности?

А я, лишь, занимаюсь, повторением?

Глава 1. Перемена места жительства

В колонии несовершеннолетних преступников, по 158-ой статье, части 2-ой УК РФ – два года отбывая, Григорий, получил письмо нежданно.

В нём сообщал отец – прискорбно, о приключившейся беде, что их квартиру чёрный маклер на лицо, оформил, им неизвестное и сразу, – продал.

Он клялся и божился, что не подписывал договоров не продавал квартиру, трезвым. И, как, о регистрации квартиры свидетельство к тому попало, отец не помнил, возможно, пьяным в это время был или уставшим… Может, хвалился, просто.

– Очнулись с матерью, за городом в сарае, на крае дачного кооператива «Солнышко». Сразу и не всполошились, – зачем и, почему, здесь оказались?

Пол-ящика бутылок с водкой сверкали ореолом, лежали рядом на столе – три булки хлеба, консервы, килограмм халвы и, килограмма полтора колбаски.

В углу, ведро стояло, с водою чистой. Мы поняли, что питьевая, в опохмелку.

Пока не оприходовали всё, три дня гуляли, пили, спали и ни о чём не думали, водке и жрачке радовались. – Видно, по пьяне, дело сварганили, какое-то и обмывали, на чьей-то даче, по случаю удачи – случившейся, негаданно. Бывает счастье иногда…, нежданное.

Когда еда и и водка кончились, домой отправились.

Долго оттуда добирались до Грибоедовского переулка, – почти весь день. – Устали сильно, идя к дому.

Увидев дом, издалека, обрадовались, что добрались, решив, – завалимся, сейчас в кровать и, отдохнём с усталости, хотя бы час.

В квартире нашей почему-то шёл ремонт и, незнакомый жлоб-мордоворот, нам, нелюбезно объяснил, – проваливайте из подъезда – по-здорову, иначе, к вам, хозяин новый, квартиры этой, пришлёт ментов, и вас, отправят в обезьянник, как лохов.

В ответ на уверения мои, – квартиру нашу мы не продавали, он дал поджопник матери и, показал мне копию – свидетельства юстиции на Жерехова Дмитрия, не помню отчества и, вытолкал нас из подъезда.

Я попытался – покачать права, но тот меня, так, оттолкнул, что отлетев метров на пять, от нашего подъезда, бывшего, надолго отключился, ударившись о камень, головой больной, уставшей.

Очнувшись, я купил конверт и написал письмо на почте. Жена сказала, – вещи наши, отдали в домоуправление. Значит, они всё знают, и жалобы туда, нам не помогут. Нет справедливости, на этом свете!

Вот так сыночек, отобрали злые люди у нас квартиру, жить нам негде. В сарай придётся возвращаться, там отоспаться.

С утра пойдём просить бомжей на свалке – приютить. Быть может, примут, на зиму, ведь, негде жить.

Другого выхода не видим. Там, жизнь покажет. Возможно, ласты склеим.

Прощай любимый наш сыночек. Вряд ли увидимся ещё. Бомжи сейчас живут недолго. Прости за всё.

Мать плачет и тебя жалеет. – Остался, без квартиры. Те – сволочи, всех выписали.

Расстроился Григорий сильно за родных – отца и мать. Родили, те его ведь, как-никак. За их судьбу на склоне лет переживая, вначале не подумал, – куда ему, освободившись, возвращаться? Но вскоре, и об этом думать стал, и ещё больше закручинился.

Видно отец письмо и бабушке писал. Вскоре пришло письмо ему из Прасковеевки, в котором бабушка звала – приехать к себе – жить. Но, при условии, – что будет Гриша, вести себя – прилежно и, положительно со всех сторон, – ей, старой, необременительно; работать, не будет пить, и продолжать учиться, быть может, и, со временем, там женится.

– Отцу и матери, не разрешила приезжать. Родители рассказывали, за день, как повязали его, менты на шухере, – рядом с деревней – Прасковеевка, где бабушка жила, какой-то орнитолог – олигарх крутой, дворец стал строить.

Там, охраняет стройку – КГБ….

Пьяниц всех, сразу, из деревни, «попросили», не очень вежливо и, пригрозили – в деревне, всем, если появится, случайно, элемент – не уважаемый, всех ставить на учёт фиксированный, в отделении, психолечебницы; приедем сразу, для проверки.

Наказан, уголовно, Гриша – по малолетке, в первый раз. – Поэтому, возможно, разрешили – приехать к бабушке родной, после «звонка» [1].

Отправился, к ней – благодарным, что не забыла внука и, приютила у себя.

Откинувшись с азовской малолетки, ехал – с решением, ей помогать, на старости. Он радовался, даже малости – крыше над головой и, что о нём заботясь, бабушка, жить, в дом свой пригласила, не бросила на улице, откуда, не найдя суму, «идут» сидельцы вновь в тюрьму.

Не дождалась немного – она, внучонка, перед приездом Гришы, умерла! От радости или от беспокойства? Об этом не рассказывала.

– Как подгадала бабка! Чтобы в последний путь её сопроводил, на кладбище, – в душе Григорий возмущался – пригласила, но делать нечего, ведь он остался – наследником имения её, по завещанию: дома – сто два и, три десятых метра, земли двенадцать соток, колодца – во дворе заброшенного; двадцать две утки хаки-кемпбелл, четыре селезня, гусынь кубанских – двадцать, четыре курицы, петух, и два гуся, коза и собачонка – «Малица».

Кроме того, – сберкнижка, с которой деньги снять, ему нельзя – полгода, пока не узаконится наследство.

Совершеннолетие Григорий не справлял, в деревне, не было друзей, да и пришлось оно в период траура по бабушке, родной.

И что с того, что он её не видел раньше – никогда. От матери, хорошего, немало слышал о бабуле и, вспоминал – о ней, на зоне, изредка. И в подтверждение к тому, – его ведь, позвала, когда узнала из письма отца, что возвращаться с малолетки, Грише некуда.

Располагался дом у склона,

У самого плетня родник открылся, при жизни бабушки Григория – внезапно.

Воду давал в бассейн для птицы, полива огорода, приготовлений пищи для себя, козы и птицы с собачкой Малицей.

Все воду брали, для еды – из родника, соседи, живущие с ним рядом. Колодцы пользовали для полива огородов, сада.

Вставать с рассветом, – слишком рано для него, как он считал, но понимал, – необходимо живность покормить, козу доить. И он вставал, сначала недовольно, потом привык.

Как, чем кормить, лишь понаслышке знал. Пришлось к соседке за советом обращаться, чтоб обучила ремеслу его, не только этому.

Соседка добрая была, недорого с Гриши взяла, жила одна, без мужа. Что знала, рассказала всё и помогала. Когда просил, всегда давала, советы дельные, Дуняша.

Был грех, случайно, небольшой, однажды. – Вина напился.

Очень жалела, – сосед ей, не по возрасту, – старше была, на десять лет. Но, всё одно, – как получалось, привечала. И участковому пообещала, что если вдруг малец сорвётся, начнёт употреблять спиртное, гулять, и не работать…, как истинная патриотка родного края, о всех проступках – им свершённых, мгновенно сообщит, с подмеченными фактами, – подробно и, без жалости, по явной справедливости.

С козою, Гриша, быстро подружился, доить её было легко. Варить сыр вкусный научился из молока отжатого. Сыворотку, отходы пищи, добавил птице, к рациону, с гущей – собаке.

Малица, – псина дворовая, лакала с радостью, виляя – хвостом от удовольствия.

Утки давали ежедневно одиннадцать яиц, а гуси – шесть. Семнадцать, – вместе.

Григорий, был, не в состоянии, их столько, скушать. Соседка подсказала, – ты яйца, с сыром, продавай, чтобы, не пропадали. Найдётся покупатель.

Какая-никакая, – в дом копейка и, упрекать, не станут, что не работаешь в артели. – Ведёшь домашнее хозяйство, на хлеб так, зарабатываешь. Тем более, водку не пьёшь.

Вино сухое у меня берёшь, в обмен на яйца, сыр, но, кто об этом знает, тем более, со мной его и приговариваешь.

А чтобы не стоять на рынке, он яйца, сыр, сдавал – другой соседке, – дешевле вдвое, зато на рынке время не терял, – не торговал, за место не оплачивал и, мирно жил с соседками обоими, – довольно дружно. Были – таки, что – завидовали.

Прошло немного времени, казалось, жил здесь Гриша с детства (в другой, возможно, жизни), к дому привык, словно к родному. Нравился воздух чистый, вокруг горы. Поверх, огромные просторы. Лес смешанный: кедры и сосны, ясень, дуб и липы.

Но на душе легко было, не часто. Родителей потерянных, – пока тянул срок в зоне подростковой, нередко вспоминал с душевной болью. А здесь, живя, их помнил, постоянно.

Любил он их, – таких никчёмных. Хотел бы видеть их – весёлыми, знать, – живы ли, на свалке гадкой или «ушли», и похоронены в канаве, без знака номерного, как собаки.

– Тебе сам бог велел – уток, гусей выращивать, советовала Дуня по-соседски. Родник, у дома рядом, таскать для птицы воду – в бассейн не нужно, вёдрами; плюс за плетнём склон в гору – травой поросший, а слева – поле, для живности корм всесезонный. Зимой, морозы, снег, бывают редко. Можно, не утеплять, особо; пройдёшь, по стенкам – плёнкой. Будет – достаточно.

Немного комбикорма купишь, мешков пятнадцать-двадцать, травы подкосишь, – еды на зиму хватит, для бессловесных тварей. Много, им не нужно.

И зиму быстротечную, не беспокоясь о подопечных, сам не заметишь, – проживёшь, почти, беспечно.

И те, довольны будут, – не брошены и не голодные и ты, с сыром и яйцами. Сытый и, мной, ухоженный.

Собрав немного денег, решил в Ростов Григорий съездить, следы родителей на свалке отыскать.

Договорился с Дуней, – смотреть за живностью, отправился – с надеждой, их искать, со свалки тех забрать, если найдёт их – обустроит; им будет помогать, сколько сумеет, со своих копеек.

За Военведом [2], рано, лишь солнце утром встало, на главной свалке города, расспрашивал бомжей, показывал, им фотографию родителей, но было тщетно, никто не узнавал, глаза уставив, в землю, словно искали, под землёй или стеснялись, что-то рассказать, боялись…, кого, – не знал.

– Таких здесь не было, быть может, сбоку, рядом или, возможно, за Аксаем…. Похожих, вроде, видел, один сказал. Другой – не видели. Не знаем, отвечали, глаза уставив в землю. Возможно, ожидали – вознаграждения.

Григорий понимал прекрасно, что не желают правду говорить – о жизни свалки, но подступиться как, не знал. И денег не было платить за информацию и, если были бы….

Сколько, не дать им, обманули бы, наврав, по ложному пути послали…, а правду, не сказали.

Он, пригорюнившись, присел в сторонке, понимая, что уходя, нить оборвёт единственную. Хотелось выть от боли, горя, злости, безысходности, и еле сдерживаясь, тихо прокричал:

– Вы сволочи! Это мои родные: мать, отец. Вонючие отрепья! У вас, наверно, детей нет?!

И не было?!! Они вас бросили?!! И правильно! А я ищу, освободившись с малолетки! Вы суки! Твари! Педерасты!

Да будьте прокляты, скоты безмозглые, блохастые!

Опомнившись, что за слова свои, ответ держать придётся, плюнул в их сторону и приготовился к разборке.

Он не боялся. – Шепча тихо – вас презираю, сволочи! В душе молился и, ждал нападения.

Бомжи собрались вместе, обидевшись на оскорбления. Гул недовольства, угрожающей волной, шёл в его сторону.

– Ну, что вы медлите! Трусы поганые! – Григорий крикнул им. Рвите шакалы, разрывайте! Твари позорные!

Истерика его накрыла. Хотелось кинуться на них. Глупость желаемого понимал, но уже слабо, владел собою, и был готов к печальному исходу.

Бомжи подвинулись к нему. В руках ближайшего был нож для рубки мяса.

Глаза его – блестели, рот скривился, приоткрывшись. Морда оплывшая от перепоя и, отравления денатуратами, настойками и брагами, подрагивала в напряжении, желания, стать первым среди равных и наказать обидчика, немедленно.

Григорий, приготовился к удару. Он понимал, скорей всего, к последнему. Плюнул тому в лицо и, в глаз попав, обрадовался, – ответил, чем-то – убийце предсказуемому.

Глаза подняв, простился с солнышком, пред ним бы на колени опустился, но эти гады, возомнят, что струсил и, перед ними стал, и молит – о пощаде.

Он напоследок солнцу улыбнулся, подумав, – значит скоро встретимся, с отцом и матерью родимыми – мы воссоединимся на том – далёком, свете, раз не пришлось на этом, к сожалению. Так, получается, по жизни!

– Ша! Кипеша не будет! Разошлись! – услышал Гриша голос властный из-за тюков сырья вторичного, из самосвала выпавших, минуты две назад. Услышали меня! Я вам сказал, бродяги! Ша!

Бомжи послушались не прекословя, разошлись. Нож, спрятав бомж, жаждущий крови, шаг отступил и, развернувшись, за остальными, следом поспешил, к участкам мусор разбирать, – искать еду, одежду, и бытовые принадлежности, – чтобы, на барахолку можно отнести, и там на что-то поменять, для жизни интересное или на что-то съестное.

– Ну, что стоишь, как столб? Ко мне на цирлах быстро! – команду для себя, услышал Гриша.

– Вы, извините, не привык я, бегать по приказу. Вас, не послушаться? – Чревато. Да и спасли меня, не говоря, что – старше возрастом…

Ведь, можно было пригласить, не опуская? Ходить на цирлах, не научился…, на малолетке.

– Слушай-ка, шалупонь, тебе, что-то не нравится? Позвать бомжей обратно? С тобой расправятся враз, глазом не моргнёшь. Крутая шавка!

– Хотели, чтобы склеил ласты, заточке дали б волю. Я подойду из благодарности, что умереть не дали.

Он подошёл к авторитету свалки.

– Не скрою, что был зол, на равнодушие к мой беде – проблеме. Сорвался, понимая, что не найду родителей, коль след их потеряю. А он сюда вёл лишь. Единственный.

– Беда, проблема.

Здесь без беды, нет никого. Мы все – одна дилемма. Дай фотографию, он Грише приказал.

Григорий фотографию отдал.

Тот посмотрел мельком на двух людей, в бомжей ещё не превратившихся и, усмехнувшись, тон сменив, сказал, чуть мягче.

– Я помню их. Они здесь были, но недолго. Зиму лишь вытерпели, только. Проблемные и…в чём-то, бестолковые.

– Живы они! Мне этого довольно. Скажите, где искать их мне? Прошу Вас, – помогите, найти отца и мать. Они мои родители. Я не могу их бросить, и помирать – без помощи….

– Я слышал, – собирались жить, на острове Зелёном.

– Я знаю остров.

Мы раньше жили, – на Театральном; квартал правей, от площади, если смотреть – на Дон с неё.

Спасибо Вам за то, что подсказали, где их искать. Я очень благодарен Вам, за помощь Вашу и, за моё спасение.

– Давай! Отсюда сматывай, пока не наказал, за грубость и непослушание.

И никогда сюда не забредай, ещё. Бомжи, узнаешь, – сущности злопамятные.

– Прощайте! Убежал, что сил осталось у меня, после эмоций выброса негодования.

И он, как мог, со всех сил побежал к войсковой части. Бежал, пока в ногах на бег, силы хватало. Почти не помнил, как добрался к посту ГАИ, – в одно дыхание, а там троллейбусом до Военведа.

Оттуда к рынку – на Станиславской и Будёновском – уехал на автобусе – №1; затем до Красного Аксая трамваем №3. Пока доехал, силы все – восстановились и, был готов, бежать, искать – родителей.

Вскоре бежал, с надеждой, по понтону, соединяющим Ростов и остров, через протоку реки Дон. Был рядом Зелёный остров.

Он, почему-то был уверен, найдёт своих родителей. Ему казалось, – факт закономерен. Не зря же он приехал их искать и утром, жив остался, когда вспылил на свалке…

Значит, судьба ему благоприятствует. Никто не помешает, не воспрепятствует найти их и помочь им, бедолагам.

Вот, только бы найти их. Где искать их?

Спросить бы у кого. Вернуться, расспросить понтонщиков?

Он повернув назад, направился к ответственному за получение оплаты за проезд с машин, на остров…

Глава 2. Полёт

Порывы ветра душного, чуть тише стали. Тучи рассеивались, медленно.

Лучи меж ними – солнца, с трудом пробились, упав на пилигримов, измученных, уставших.

Оно не понимало, им солнца стало мало? Зачем, лететь, куда-то? Их здесь прожарить, может. Дон рядом и, два моря.

Артём, в порту Ростова-на-Дону ждал объявления о регистрации на рейс международный в Турцию.

Многое перестройка изменила. Артём ушёл из МРСУ. Создал с товарищами дело. Оно доход им приносило, мог за границей отдохнуть, отвлечься от работы – ненадолго, не спрашивая разрешений у начальства, больше.

Смотря – на ожидающих начала регистрации, несчастных пассажиров, надеялся, – не долгой будет экзекуция. Зарегистрируются и, в отстойник, а там и в самолёт. Пару часов и море. Оно их ждёт давно, скучая одиноко. Ждёт, не дождётся, а они, ждут самолёта.

Таможенники, изучая их, смотрели с завистью, уныло представляя, как эти пассажиры, завтра – купаться будут в море Средиземном, пить пиво, вечером вино и виски, отдыхать, а им здесь, в духоте торчать, досматривать, шерстить и придираться – к подобным, улетающим (для них – дебилов, почти всех) транжирам.

Метаморфоза жизни, в противоречии, – они и пассажиры.

Не дожидаясь объявления, у входа, построилась большая очередь – к залу досмотра. В процессе ожидания, словно в засаде, компания таможенников, – недовольная, других …, не буду называть, кто – в штатском, с обратной стороны собрались, от прохода.

Время отлёта приближалось и, дожидаясь объявления, наглядно увеличилась очередь. Свободного не стало места, – у пункта пропуска, для предъявления билетов, затем, и во всём зале, набилось, как селедка в бочке, с провожающими – родственниками, друзьями.

Услышав объявление, довольные и радостью обдатые, подвинулись к досмотру пассажиры – сильней ужались, надеющиеся, – все мытарства закончились, и впереди – просторы необъятные, под крыльями у самолёта…. – над Украиной и Болгарией, возможно, напрямую, – над Чёрным морем пролетят, через Азовское, забыв, все неудобства аэропорта.

Мечтать не вредно, – говорят в народе.

Сервис в аэропортах и соответствие желаемому, часто – фантазии мечтателей неопытных, надежд зачёркнутых, коварно, кем-то, будто – специально..

Процесс описывать, возможно, – столько, сколько проходит он; практически – бессрочно.

По расписанию, рейс – вылетел давно. В зале отлёта – гул напряжный и, ропот пассажиров, сплетаясь, в формы искусителей, – витали миражами, в густом дыму табачном.

В нём задыхаясь, пассажиры и, дети их, – толпились скопом, мечтая о глоточке воздуха, забыв о неприятном, – причинам непонятным, полёта задержания, без небольшого (даже) объяснения.

– Рейс, номер ….надцать, в Турцию задерживается, им объявили, всё же, вскоре. Усилился гул в зале – недовольства. Соседка рядом, улыбнулась, посоветовала – Вы, не отчаивайтесь, рейс, – задерживается, его, не отменили.

Артём окинул взглядом, девушку прекрасную, с ней согласился. – Лишь бы, не очень долго ждать, ещё. Так душно! Дети замучились, их жалко. Хотя бы дверь открыли, им нужен воздух свежий. И не захочется летать так, больше. Хотя, и меньше, также.

– Нельзя. Граница на замке. Ждать нужно – участи своей, спокойно, не то за хулиганство выдворят и, в чёрный список занесут пожизненно, надолго.

В отстойнике, не только пассажиры, есть наблюдатели. Они, на нас похожие. Исчезнут при посадке.

Вы изучите их, – внимательно. У тех, примета есть – одна на всех, как будто – безучастные к проблемам, обстоятельствам и, даже, отрешённые, от созерцания – происходящего.

– Достойно статуса и положения, как в стойле.

– Не нужно продолжения. Я лучше анекдот Вам расскажу, если желаете, про польскую границу.

– Конечно, пожелаю. Время идёт в процессе ожидания. Давайте познакомимся. Меня зовут Артём.

– Очень приятно. Меня назвали Никой, наверное, родители надеялись, что буду над судьбой, однажды, победу праздновать. Неважно. Об этом, позже, если станет – интересно.

– При прохождении границы с Польшей автотуристом, для русских очередь подходит медленно, – часами сотня метров.

Две очереди по четыре километра, или чуть больше – по дороге, рядом с лесопосадкой, пройти, спокойно, эмоции не сбросив, – трудно. Для многих, – невозможно. Месть – новомодная – для жителей России, за Княжество Великое Литовское.

И, терпят русские туристы – не только это, … другого, нет пути у них. Обидно, не обидно – терпи и, докажи, что ты, – родился позже – КВЛ, страны той, не было, в помине, не псих ruso turisto.

Один из кандидатов – дождался счастья, из последних сил – пройти границу, спрашивал у погранца:

– Пан разрешит, с вопросом обратиться?

– Спрашивай'те, пан разрешил – руссотуристу.

– Когда вторая мировая началась, война? – пан скажет, точно?

– Скажу. – В тридцать девятом.

А в сорок первом, пройдя, сквозь Польшу, напал фашист, и на Россию. Я это, точно знаю.

– А знает пан, где был фашист до нападения? Прошёл ведь, через Польшу – быстро.

– Не знаю, думая, ответил он. Немало времени прошло с тех пор. Возможно, воевали, где-то.

– Они границу с Польшей проходили. Была большая очередь, – из немцев, намного больше, чем сейчас, – из нас.

Два года простояли, ожидали, пока им документы оформляли. Не верит пан? Он может оглянутся, увидит, как давно, стоят русотуристы.

Он показал на очередь, скрывающуюся, за поворотом, лесопосадки.

– Верь этому, не верь, пройти границу быстро, невозможно.

По этой же причине, и здесь закрыта дверь. Граница на замке. Через границу могут мысли просочиться, «отдельные» слова. А там их перескажут и переиначат…, а значит, может быть, проблема, как – для тебя, так, – для меня. Вдруг – передача информации секретной о состоянии аэропорта, отстойника, таможенного зала, уйдёт, без санкции, необходимой обработки содержания?

Ника едва заметно улыбнулась.

– Могу Вам рассказать, на тему рядом, анекдот, пока мы терпим неудобства и, ждём посадки в самолёт, если не будете, конечно, против.

– Не буду. Вы заметили предельно точно. Пока мы ждём, посадки в самолёт.

– Спросили Рабиновича, что сделали бы вы, если границы все открыли?

– Залез на дерево.

– Но почему?

– Затопчут беглецы. Их будет, таки, много.

И, вот ещё один на эту тему.

– По случаю кинопоказа фестивального, в Кремле – банкет. Бриджит Бардо, открыть границу предложила, Брежневу.

Грозит ей Брежнев пальцем, улыбаясь: – Наедине со мной остаться хочешь, шалунья милая?! Народ весь убежит. Мы лишь, с тобой останемся! И…, нацелуемся. Люблю я это дело!

Понравились Артёму анекдоты.

Смеяться нужно, только, трудно, на эту тему, улыбаться.

– Немного тему я переменю.

– Из-за границы Ельцин возвращается. «Устал» с дороги. На трапе, спрашивает у помощника:

– Где мы сейчас?

– Россию не узнали?

– Богатой будет, не узнал.

Россия? Матушки мои… Какая, гр…, она – большая.

Артём чему-то, грустно улыбнулся. Ника продолжила.

– Наивная Елена, на Западе, недолго проработала. Клюнув на объявление газетное: «Набор красивых девушек в посудомойки», приехала с надеждами на будущее.

Предела возмущению, не описать словами, – не отобрали паспорт, в бордель не про’дали, и, грязную посуду мыть заставили, всё было, как в газетном объявлении. – Надежду, испоганили!

– Все анекдоты появляются из жизни. Граница на замке и люди недовольные. Граница на замке, – кому нельзя, кому-то можно. Кто-то в отстойнике ждать будет, кто-то, в условиях прекрасных – в баре и, в депутатском зале. Один ждёт в очереди регистрацию, другой, в зал отдыха проходит. Недаром говорят, – удобства, каждому…, и судят по одёжке.

– Я расскажу Вам если, можно, рассказ знакомого, однажды, проходил границу с Украиной. Недавно рассказал про этот случай. Мне было слушать стыдно – за отчизну.

И, возражений не услышав, он начал, тот рассказ.

– Прошли чрез таможню Украины – быстро, в Россию въехав, радовались, – дома, скучали по отчизне. – Родина!

И вот подъехали к российской та'можне, и стали в очередь как люди.

Прекрасное преддверье ощутили. Душа поет, и сердце бьётся учащённо – от предвкушения, что вскоре будут дома. Просторы Родины почувствовав, не терпится рвануть по трассе с Амросиевки до Ростова.

Впереди, бэшку (БМВ) долго не мучили, быстро досмотр прошла, следом, они стояли.

– Осталось ждать недолго, – он успокаивал себя, свою семью. Им, не терпелось, выскочить за ограждение, почувствовать свободу и просторы – необъятные России.

Но радость вмиг ушла, не получилось – им уехать, сразу. Сказали вместо – доброго пути, – как и куда пойти им, по-прямее. – Вас пропустить в Россию мы не можем.

Назад отдали декларацию, добавив, – между прочим:

– У нас здесь очень строго! Чтобы натурализацию Вам сохранить, в бюджет необходимо заплатить сегодня очень много. И лишь потом рассматривать мы станем, – пройдёте вы границу или… возможно, что-то – нехорошее, найдётся в Ваших документах.

– Сегодня? Время, – девять вечера. Или оплачивать, у вас здесь, можно?

– Здесь вам не банк. Друзьям звоните и, с очереди, отъезжайте, – в отстойник недовольных.

Машину на отстой до завтра.

– Но мы хотим домой попасть, сегодня …. Так относиться к людям, разве можно?!

И видя бесполезность уговоров, отъехали в сторонку от досмотра.

Жена пыталась сразу плакать, сын закипел от злости, краснея, он придумал, что делать им, домой уехать ведь хотели.

Как мог, жену и сына успокоил, сказал – немного нужно потерпеть. Взял двести евро и отправился к досмотру, к тому, что их не пропустил, домой, в Россию.

И чудо! – неважны, ошибки Ваши, – сказал тот, тем же тоном важным, – быстрей границу проходите.

Вослед добавил, улыбаясь – желаю доброго пути в дороге к дому. Пока-пока, до новой встречи.

Теперь, вы знаете дорогу. Проходите, как люди [3].

И сделал вывод, мой товарищ – коли всех гадов ублажать, давать валютные банкноты, на все законы наплевать.

Не виноваты те, – устроен мир отката так…, но только стало очень много тех, кто хочет брать.

Нужно давать – всем, кто поставить подпись, распределяет, куда-то пропускать, кого обуяла всежадность, ненасытность, – брать, брать, рвать, взять и, снова, брать.

Жизнь, – кисло-сладкая гримаса, как будто к нам припёрлась месть, сжирающая жизнь и честь.

И мы, немало виноваты, что дом наш оказался, весь в дерме, где выродков бессильно терпим, купающихся в золоте, и в бриллиантах,…

Лишь в кулуарах недовольно, размахивает совесть языком, их обличает, как воров. Там мы свободны, не боимся «докторов», где опасений нет за жизнь детей и жён.

И видя нашу неуклюжесть по части справедливости, на нас, в виде законов всевозможных, обрушивают власти – тяжесть криминала – МЭРов, губернаторов, – воров и депутатов.

– К несчастью, людей многих, здесь правят: ложь, обман и лесть, забыв, что есть ещё и честь на свете и, что – душа гроша не стоит, если забыла о любви и…, чести, совести, вздохнула Ника, соглашаясь со сказанным Артёмом.

Жаль, что с тобою, не встречались раньше, тебя бы познакомила, кой с кем, кто видит – дальше нас, проблемм истоки. Хотя, признаюсь сразу, – опасно это, и в наше время.

– А ты надолго отдыхать летишь?

– На две недели.

– Куда, подскажешь, если не секрет?

– В Кемер. Чёрный песок на пляже расхвалили и, сервис отдыха, – не хуже, чем в Европе.

– А я в Летунью, в Фетхие, вздохнул Артём. Как там, не знаю.

Обратно, так же, – вместе мы летим, и я на две недели отдыха.

В порту, обратно, встретимся, скорей всего.

К огромной радости всех пассажиров, посадку объявили в самолёт и, вскоре дверь открыли.

Автобус подогнав, с трудов в него вместили всех. Словно селёдки в бочке, в парилке – духоте, доехали и, возле самолёта, ещё стояли, минут шесть, вдыхая внутрь, беспомощно, – злость, гнев. Стерпели.

И, возмущений не было, терпя, смолчали. Осталось лишь, подняться в самолёт и, в долгожданный, сразу же, оправиться – в полёт.

Когда расселись в креслах, согласно мест, в талонах, Артём не предлагал соседу Ники поменяться, видя, что это бесполезно.

Мало того, что глаз тот положил на Нику, стал бы смеяться над Артёма предложением, – на место пересесть, почти у туалета. Ника, была красавицей – блондинкой, с косой, не самой длинной.

Вздохнув, развёл руками, успокоился, устроившись удобней в кресле. Сзади две девушки, – довольно интересные на вид, но балаболки. Ещё, и не взлетели, а голова болела, от разговоров бесконечных девушек, без перемолку.

– К их языку бы прикрепить динамо, цены девчатам не было, вспомнился анекдот от Райкина.

Он улыбнулся, – синдром освобождения из душного отстойника.

Выруливая медленно на полосу, взлетает самолёт. Мельком взглянул на стюардессу и, пристегнув ремень, перекрестившись, в сон, моментально, провалился, успев заметить, стюардесса, такая же – красивая, как Ника.

Вскоре, проснулся и, чтобы не спать, заговорил с соседом, мысленно.

Кого-то тот ему напоминал, не получалось вспомнить, как не пытался, сразу. Решил не заморачиваться, долго, ведь главное, что мы – в полёте.

– Протоны электроны, словно дробью, планету бомбардируют, окажут ли воздействие? И, как создать защиту?

Тот, не задумываясь, дал ответ, как будто ждал вопроса.

– Защита не всегда нужна. Планета может защититься и сама. От состояния и качества, в зависимости ноосферы, – решение, планета примет.

– Благодаря, опять же, ноосфере?

– Естественно.

– Ей нужно, защищать себя.

– Задерживать в себе частицы и, делать безопасными бомбардировки?

– О безопасности не знаем, как и влиянии их на планету.

– От спутников, пронзивших атмосферу – многократно, ультрачастотным излучением, наносится урон – её благополучию?

Не могут, правильными быть – предположения, всегда. Ответ, – лишь наше состояние. Кому-то мало это, а для кого-то – благо.

– Как благом может быть незнание?

– Быть может, счастлива улитка в панцире своём, – в покое.

– Медведь, пока в берлоге спит?

– Если не знает горя человек, нежели – это плохо? Он не горюет, сердце не болит, душа не вывернута наизнанку.

– Когда нет горя, – да, неплохо.

Но, если мы не знаем горя, сумеем правильно ценить благое?

И будет ли обыденное, – ценным, потерь незнающему – человеку?

– Потери знают почти все. Для одного, ночь провести с бедою, уменьшится беда, – чуть ли, не вдвое; к другому – беды прилипают и, не отпускают никогда, он их притягивает, будто добровольно. Такое впечатление, что сросся с ними, – навсегда.

Другой закон подобия.

И ноосфера создаётся – поступками и мыслями людей, и сущностей. Если по качеству, способна, – все электроны и протоны отразить, – всех защитит, естественно.

Но, для вселенского масштаба, это не значит ничего. На гравитацию планеты не влияют, – ни электроны, ни протоны, излучение.

Твой интерес к ним, лишь простое увлечение, из моря знаний – выхват информации. Они, не из коллайдера…

– Мы много не знаем и, не понимаем, и это, напрямую не влияет – на нашу жизнь, – ни положительно, ни отрицательно.

– От этого, вы не страдаете. Спите и, завтракаете, обедаете и, работаете, жить продолжая, – мало понимая, где вы находитесь.

– Но, если не готовы – к этим знаниям, нас можно к ним готовить постепенно?

– Пожалуйста, пример из детства. Детям во множестве раз объясняют, что хорошо и, что такое – плохо. И, дети это правило, – воспринимают, сразу? Или вновь сделают, – неправильно, возможно, – плохо?

– Я, например, старался.

– Не всегда.

– Да, иногда и нет, Артём с ним согласился.

Всплыло немало случаев из детства, где он, проказничая, знал, что провинился.

Задумавшись, услышал голос, будто бы, издалёка.

– Одновременно, на поверхности Земли, внутри, в морях и в океанах, в озёрах, реках, на вершинах гор, сущностей разных живёт немало. Для них ограничений нет в дыхании и гравитации.

Не в состоянии, вы их воспринимать из-за несвойственного им строения и восприятия ума, у вас.

Они – материальные и, могут, растворяясь, через материи входить и проникать, – телепортироваться, так по-вашему – здесь, говорят.

Часть их, способны разделяться, на много сущностей подобных и, выполнив задачи, вновь, соединяться – в целое.

Одним достаточно для жизни – света, воздуха, другим – толщи воды, травы, третьим – температура низкая и, много нужно льда и снега, четвёртым – пламя жаркое, а пятым – темнота. Есть и другие – множество.

Они, – нейтральные к кому-то, а для кого-то злые, кого-то истребляют, к кому-то добрые.

Вы знаете немногих сущностей: инкубов и суккубов, вампиров, духов, ангелов, – их всех не перечесть и, легионы их, не счесть.

У них нет стран: Испании, Америки, и прочих. Они живут везде, – во благо для себя. И, если не мешать им, их не замечают – пока, не вторгнутся в обитель их.

Тогда, проблемы у последних появляются. Бывает и наоборот, но изредка.

Люди невольно с ними контактируют но, зачастую этого не знают.

К местам рождения и интересам не привязаны. У них образований нет, как у людей – народностей и этносов. В «мирах», где существуют, подразделяются – в зависимости – уровня жестокости и потребления, на принципы существования и образы деяния.

– Чем отличаемся от этих сущностей? Имею представление немного, но знать хотелось больше. Расскажете? Мне кажется, Вы не торопитесь.

– Ответ будет далёким от научностей. Наука не желает признавать, других разумных сущностей, кроме слонов, приматов, человека, собак, дельфинов, лошадей, пингвинов, крыс, домашней птицы, – гусей и уток. Кого увидеть, можно, и потрогать. Кого нельзя, увидеть, тех «не зрят».

Тех сущностей классифицируют, как демонов и бесов – энергетических, подпитывающихся и живущих, за счёт эмоций, в теле человека. Чем больше впитывают их, – становятся мощнее. А после смерти тела человека, в мире людей, в чистилище, – до облаков, бесы и демоны – в оставшихся, не занятых – другими сущностями, силами, без разницы – из умных, дураков, с эмоциями, без эмоций, – футляры выбирают и их используют, для своих «жизней», до новых «переселений».

Инкубы и суккубы, как и вампиры, ирреальны, для многих в этом мире, встречаются вам часто в жизни. Они – обворожительны и сексуальны – обольстительны, прекрасные любовники. Их, за разврат, не осуждают, ведь многие, его желают, тайно.

О духах много, нужно, говорить, подразделять на классы и на группы, всех не запомнишь сразу. Коль интересы простираются так далёко, узнаешь из других источников, – книг, встреч с людьми и сущностями.

Они подобны – развитым, вас – выше уровнем. А те, подобны – более высоким, и так – не беспредельно бесконечно, до уровня, мне незнакомого.

– Но, приблизительно представить, можно? – спросил Артём, задумавшись.

– Возможно ли, Садовое кольцо, сравнить с Великим Космосом? И что за ним находится, представить сможешь?

– Догадываемся, – там, что-то есть. Закон подобия един и, значит всё, – подобно миру нашему, в какой-то степени. Но это, лишь догадка.

– Согласен, но, вам нужно бы учесть, другие уровни развития и восприятия. Предела нет, воображению, не кроется ошибка в этом?

Ты можешь, отличить от боли море или лисицу от стола? И в чём различие? По виду? Воле?

– Кто знает, где границы у предела? Скажу уверенно, – неведомого много, что – прописная истина.

– С рождения у человека – другими быть должны системы: не только – знаний, но, и воспитания. Тогда возможностей, по лестнице подъёма эволюции, будет – намного больше. Хотя и там опасность поджидает.

Поднявшись выше на ступень, чем масса основная, попал бы в мир – с возможностями незнакомыми и, в большинстве, поддавшись им, из-за неосторожности, познаний не имея, мог погрузиться в ранее непознанный им мир – воображения и удовольствий, огромных для него. В нём, раствориться, став его частью, навеки измениться.

Так можно потерять стремления и предпосылки – для покорения вершины эволюции, дальнейшего развития.

– Вступает в силу закон Данте. – Оставь надежду, всякий, сюда входящий (преждевременно).

– У всех, есть уровень грехов, пороков, не допускающий сравнения – развитых сущностей с «отставшими». Нельзя – водой холодной, искупаться в огне и, не обжечься. Одним, путь – свет, другим – тьма полная. Не путать ветер с ограждением и, честность с бриллиантом, – даже захочешь, не получится. Препятствием является, в вас – человечность…

Примеров можно много привести. Есть стороны контактов разные и, не сопоставимые. У каждого развития свой уровень, что – ниже высшего и, невозможно сравнивать, насколько лучше он, для «низших» и, – несвоевременен.

– Знаний от «просветлённых» сущностей, всегда нам доставалось много. И в силу объективных обстоятельств, они надёжно охранялись.

Желающие их познать, к ним устремлялись. У некоторых получалось, при помощи различных сил, и подражательства изобретениям, открытиям, – преподносили их, как данное им – озарение. Часть же, ушли в неведение и, в забвение.

Я понимаю, не могли, те – рассказать, а рассказали бы, им, не поверили. А, лучшем случае, над ними посмеялись, в худшем бы, – над телом надругались.

Знаю, – хранили таны знания огромные. Мне, предлагала Тень задуматься, когда-то. Но слишком много я метался и грешил. В конечном счёте, не решился, сразу…

И, не было мне, больше приглашения.

– Ты выбор сделал.

Сам разрешил, не ожидая приглашения, – отрезать то, на что бы, не хватило сил – для достижения мечты и озарения.

– Возможно. Были у меня сомнения, вот и метался, а чужого мнения, спросить боялся, так, и внутри себя остался, с огромным сожалением, упрёком и сомнением. Возможно, не хватило понимания или зашкалило внимание, – себя, внутри меня. Сейчас, причина, не имеет, вообще – значения

Когда-то раньше слышал я, что облака – граница всех миров, Господь изображен, на облаке, поэтому и, недоступен людям. Я, что-то понял? Всё – не просто так? Расскажете?

Мне это, интересно. Мне надоело – пятиться по жизни, словно – рак. И, за себя, обидно.

Артём хитрил. Он понял, кто с ним говорит. Он разговаривал с ним дважды – в Должице, и в Чашниках. Прикидываясь, будто бы не знает, понять старался, что желает, тот, не зря нашёл его здесь, – в самолёте.

– Случайностей ведь не бывает? – спросила сущность, усмехаясь.

– Как стали люди умножаться на планете, и дочери родились – человечьи, Божьи сыны их брали в жёны увидев, что они красивы, какую, кто избрал. В ответ, сказал Господь: не вечно духу моему быть человеками пренебрегаемым; – они есть плоть моя, дни будут их – сто двадцать лет – срок жизни им, определил.

По-прежнему Божьи сыны входили к дчерям человеческим, и те, детей, рождали им. И, были на земле, в то время исполины, – нефилимы, рефаимы, сильные и, славные.

Увидел Господь (Бог), что развращение вели’ко на земле и, что все мысли, помышления сердца у человеков, – во зло всё время, происходят. Раскаялся Господь, что создал человека на земле, в Сердце, скорбел своём. Сказал Господь: Я истреблю с лица земли, кого – Я сотворил, от человека до скотов, и гадов, птиц небесных, ибо раскаялся, что создал их [4].

Артём, частично понял, – хитрость, лишь недалёким помогает, решил открыться. Сам с собой, не поиграешь!

– Случайностей, согласен, не бывает. – свеча сгорела?

– Да. Время пришло для разговора.

– Ты, можешь, мне сказать, с какой, сейчас, ты целью – здесь?

Я изменился? Тем же, и остался?

– Почти. Ведь говорю с тобой. Круг завершился, точно.

– Можно вопрос задать.

– Лишь бы вопрос был, к месту.

– Долго не мог понять, чем – мог помочь, в деревьях – душам мучеников, неприкаянных.

– Сейчас, понятно?

– Да. И, им помочь хочу, вернуть – силу души.

Вопрос. Если свеча сгорела, зачем был нужен самолёт, в нём женщины и дети невиновные.

Экстравагантный вариант, по нраву, прерванный полёт? Но с ним и души забранные, невиновные.

– Здесь собраны, кто нужен – все. Вас собирали долго. Без воли Господа, ни волоса с голов. не упадёт – Так говорится? Господь, знать, был не против, того, что здесь, случится.

Увидим результат.

Определение, что души – неприкаянные, неправильное в корне. Душа взывает неприкаянно от боли, её терзает демон одинокий, – с ней в теле находившийся, до смерти человека. Такие души, в одиночестве блуждают по Земле, где их тела погибли.

Призраки, полтергейст – энергетические сущности, и им подобные, существовать не могут, без возможности, энергетически подпитываться их эмоциями и, интересами из вне, – для укрупнения последующего, за счёт живущих в телах бесов, демонов. Но самый сильный демон, бес, слабее силы духа человека.

Многие, могут разделяться на количество большое, уже я, говорил, – себе подобных, как клетки и, сливаться в целое, при появлении необходимости.

– Я это понял. – Как единый – разум.

И изречение – душу забрать, неверно также. Лишь демоны, – могут, энергию забрать, частично – силу у души, ведь слабая душа не в состоянии бороться с потоком негативным – не остаётся – позитивной силы в человеке. От этого – бездушным, человек, становится.

До встречи, но не в воздухе. Спи, продолжай беспечный сон, – Тени Великой, подопечный. Мы вскоре встретимся. Прощай и, раньше времени, не проклинай. Время, не вечно. Функции его – длина пути и скорость, что создают – пространство.

Нервы обнажены и реагируют на колебания активно, воспринимая неестественное с болью. Что, если это, кажется? Понять, сразу, возможно?

Артём открыл глаза, соседа нет, наверно, вышел в туалет. Заканчивали раздавать обед с напитками, …. потух в салоне свет.

– Вот и свеча понадобилась бы, сейчас, – Артём подумал, улыбаясь грустно. Перекрестился, приготовившись к ужасному, на этот раз, переживая, – дух устроит катастрофу. В ней жертвами окажутся, все пассажиры, дети, из-за него, но это ведь – ужасно.

Пусть, взрослых он собрал, – мы нагрешили. А дети здесь, причём? Они ещё, не жили. Им то, за что?! Не вовремя, полу случайно оказались в этом месте? Судьбы дорога, повернула не туда?! Не ясно.

Что? Силы Божьи так решили?

Всё – непонятно!

Помилуй Господи их всех! Коль нужен я, возьми меня.

Ведь сделать можно это, и, не в самолёте, не обязательно в полёте.

Через, секунд пятнадцать, включился аварийный свет в салоне.

Стояла тишина, молчали все испуганно.

Взволнованный, негромкий голос стюардессы, был слышен хорошо чрез весь салон. Слова её – отчетливы.

Артём вздохнул. – Наверно, обошлось, дух передумал.

– Внимание! Прошу, без паники – Вас, принять информацию, – наш самолёт захвачен террористом и, изменил маршрут, Вооружён тот, требует, – полёт в одну известную страну, но нам туда не хватит топлива, он это понял.

Вас просит командир, – впадать в истерику не нужно, освобождения, попыток – не производить, распоряжения того, немедленно исполнить.

В Анталии мы дозаправимся. Он обещал с детьми всех, выпустить. Ведём переговоры. Справимся с проблемами.

Он объяснил, что многие останутся, не всех, сразу отпустит, – заложники нужны, для безопасности, ему уверенности, что самолёт наш долетит до места назначения, – указанного террористом – без происшествия.

Вмиг, наступила тишина. Молчали, сзади, девушки. Лишь шёпот слышался тревожный, вздохи, тихий плачь. Их звуки, изредка лишь прорывались, сквозь пелену испуга, вонзаясь в безысходность, и сдерживая разум, чтобы не впасть в истерику, в конце предела понимания – зачем, тогда им жизнь дана, коли заканчивается – она, так быстро, неожиданно. Так много – не почувствовали, не познали.

Полиция борт оцепила сразу, как приземлился самолёт. Вышедший первый пассажир с детьми, им передал записку.

– Коль не хотите взрыва, – заправьте самолёт. Отпустим пассажиров всех, почти, – в Мадриде. Останется лишь минимум, чтобы полёт произвести, без спецпопыток – вашего захвата – меня и самолёта, прервать – полёта продолжение. Всего хорошего! Нас – двое.

Посовещавшись, отпустили самолёт, после того, как вышли сорок человек. Осталось восемнадцать, плюс два пилота, двое проводниц и террорист.

Как пояснила стюардесса – на террористе пояс смертника, взорваться, может тот, – мгновенно, от лёгкого прикосновения и, в результате – обязательно, нарушится герметизация, и гибель – неминуема.

Без жертв не обойтись, если пытаться, в воздухе захват произвести. Внизу взорвётся, будет меньше жертв, но и, они, нам не нужны.

Один из лучших вариантов – в полёте не противиться, лететь, куда он скажет, в живых, остаться

Анталия – Мадрид, лишь два часа полёта.

Агентство, – время, компенсирует. Трансфер вам предоставит, обратным рейсом, – в бизнес-классе, с удобствами полёт, передала, оставшимся – испуганная стюардесса.

Другого, мы не видим варианта. Зато, никто, сегодня не умрёт.

Поднявшись в небо, самолёт, отправился на запад, прямым маршрутом – на Мадрид.

Внезапно, пассажир, сидящий, с Никой рядом, поднялся, возмутившись – мол, мне туда не надо! Хочу я, с террористом говорить и, объяснить – пусть возвращается, если сам хочет жить остаться.

Развязка ждать себя не стала. Взрыв, крики заглушил.

Нос самолёта клюнул, и самолёт, понёсся вниз.

В ужасе, смолкли пассажиры. Хватая маски, те, на лица одевали. Руки, у большинства, дрожали.

Женщины все, рыдали, за головы схватившись, гнулись и сжимались, как будто прятались за кресло – впереди с соседом, не представляя смерти.

Думать, истерика мешала, заполнившая всех, без исключения. Никто не чувствовал – героем, перепугались, в душе роптали – некоторые, а большинство, духом – совсем упали.

Солнце светило ярко.

Сквозь облака прошли мгновенно.

Море блестело завораживающее, к себе всех призывая. Оно, всех примет, непременно. И, нет значения, – сколько их, летит, ему навстречу, – в объятие – безвременное.

Осталось им, недалеко – до этой встречи, по времени – секунды.

Уже видны – барашки. Нос выравнял, пилот, у самолёта, желая, сесть на воду, брюхом. – вдруг, будет отмель, рядом.

Как только, выравнялся самолёт, обрадовались пассажиры, не понимали – мы спаслись от смерти, – чудо, после взрыва и, не окончится жизнь катастрофой? От страха, разум, чуть не потеряли. Даже, у сильных, нервы сдали.

Но самолёт, снижение продолжил. Было понятно, ждёт их всех посадка. Куда? на воду? Затонут сразу. Жилеты не помогут. Артём, шутя, сказал девчатам, притихшим, сзади, фразу избитую – банальную.

– Не повезло! Свисток бракованный, попался.

– А для чего свисток?

– Акул пугать.

– Они свистка боятся?

– Но, чем-то нужно, защищаться. Садимся на поверхность океана.

– Наш самолёт – амфибия?

– Не угадали. Откроем выходы все – аварийные. Вы, можете спастись – счастливые. Дверь, рядом с вами. Но, если, не успеете, то захлебнётесь. Вода в них хлынет.

– И, мы потонем? – Спросила девушка, что у двери сидела.

Больше ни слова не было, услышано.

Глава 3. Кролики

Самолёт дёрнуло – сопротивлением о воду, сорвались вещи, с верхних полок, на головы всем полетели. Людей, ремни держали в креслах.

Одним молчали, многие кричали. Гул страшный и…, удар ужасный, всё завершил и, поняли, – не утонули. Нос самолёта, врылся в берег. Лишь хвост, в воде остался. Удачно приземлились, в живых остались.

– Свисток, не нужен, не понадобится мне, пытался пошутить Артём, ремень отстёгивая.

– В салоне стало тише, лишь, кто-то плакал, кто-то говорил – спасение, мы выжили!

– Спасибо Господу и лётчику! Удачно самолёт наш – «посадил». Бог есть на свете, спас, всех горемычных. Не утонули, дотянули – к берегу. Сейчас спасатели примчатся, отправят, нас, куда летели, – дальше, – по своему маршруту.

Овации пилоту, глушили голос стюардессы.

Спросила та – есть врач, среди спасённых? Первый пилот – был ранен тяжело. Четыре трупа: второй пилот и пассажир, да террорист и стюардесса – погибли сразу, при взрыве бомбы.

Поднялась Ника. Возможно, я смогу помочь, хотя, тому, нужен хирург, не терапевт, скорей всего.

Осталось девятнадцать человек – совместно с экипажем – пилотом, стюардессой, – Артём, невольно подсчитал.

Врачом он не был и, помочь в ранении, при операции, не предлагал.

Ника вернулась быстро, с понурой головой. «Ушёл» тот, в мир покойников, – иной.

Выходит, нас осталось – восемнадцать. Семнадцать пассажиров и стюардесса. Из них – пятнадцать девушек, – трое мужчин, со мною, вместе. Кто-то второй или, тот блефовал?

Ждали недолго, – спасатели не появились, ни сразу ни потом. Пришлось спускаться вниз по надувному трапу. Тот выдала им стюардесса.

Шутила, – пользуйтесь, бесплатно.

Серело. Берег был пустынным, но на песке, от ног следы.

– Здесь, кто-то есть, решили, пассажиры.

Вышли мужчины, осмотрелись и вернулись, чтобы посоветоваться. На берегу, им было – жутко, отчего-то.

– Давайте, разожжём костёр, пока немного видно, им предложила женщина, оставшаяся в самолёте. Увидят, что произошло крушение.

Не думаю, что не было, аборигенам, слышно, ответила той – стюардесса. Здесь нет цивилизации…

– А следы ног? – вопросом ей ответила, та женщина.

– Возможно, – дикари, возможно, – обезьяны.

– Ну, не пугайте нас! Наоборот, должны всех успокаивать! – со стороны, услышали все, недовольный голос, – дамы, в оранжевой панаме, сидящей в кресле бизнес-класса.

– Вот именно! – добавил, сидевший рядом, с дамой эпатажной, мужчина важный. Видно – большой руководитель или работник аппаратный – номенклатурный.

– Нужно Вам хворост принести и, подпалить его. Тогда, найдут быстрее самолёт, дал указание и повернувшись к стюардессе, той предложил им кофе принести и, что – покрепче есть, быстрее.

– Возможно, нам придётся ожидать здесь два, а то и три часа, пока придёт, к нам помощь. Так время, сможем скоротать, в процессе ожидания. Тем более, всем нужно выпить за спасение – всех, с нами, – пассажиров.

В процессе ожидания, откинул спинку кресла, закрыл глаза, словно задумался, решал проблему, – их спасения.

Артём им возразил. Уже темно. В лес, не советую в потёмках забираться. Вдруг, дикари и звери, змеи…

Чтобы в живых остаться, нужно, нам в самолёте оставаться. Потерпим до утра, если спасателей, не будет раньше.

– А что с убитыми?

– В «порядок», нужно привести их, относительный.

– От террориста, с пассажиром, – остались лишь одни куски – разбросаны, в кабине у пилота. Там, очень жутко, – ответила Артёму, Ника.

– Давайте, подождём спасателей, тем справиться – сподручнее. Они, к покойникам, привычные и, к крови. Её, там, слишком много, им посоветовала стюардесса.

Место освободилось рядом с Никой. Артём, долго не думая, подсел к ней, с разрешения, последней.

– Попали в приключение, он поделился мнением с знакомой девушкой.

– Попали, та ответила и, хорошо, что кончилось, так это – благополучно. Могли ведь и погибнуть. На волоске были, от смерти.

– Боялся этого, ведь видел приближение, к водной поверхности. Было, ещё… знамение. Но, это, сразу не расскажешь. Здесь мистика. Подумаешь, что болен.

– Не думаю. Со мной происходило разного, немало, … что, говорить об этом, сложно.

– Во лжи, не уличён. Хотя, друг друга знаем – мало.

– Довольно много, учитывая, что произошло.

– Когда мы доберёмся, до места назначения, нам много вспоминать придётся, что думали, в мгновения – предсмертные.

– Немало. Верно. Кажется…

В этот момент, в двери открытые, вломилось чудище.

При тусклом освещении, свет экономили, заряд аккумуляторов, было понятно, что оно – напугано.

Крик ужаса раздался громкий, в салоне самолёта.

Чудовище, испугано, смотрело на кричащих и, выпрыгнуло вниз, от страха, сжавшись.

Вмиг, дверь закрыла стюардесса, как и другие – испугавшись. Теперь, за хворостом идти, никто, не собирался.

Чудовища, размером с крупную собаку, забегали по крыльям самолёта.

Хвост самолёта был в воде, что, кстати помогало, в очистке туалета, беспроблемно.

Пытались звери, найти щели, чтобы проникнуть к пассажирам, они, настойчиво старались, царапали иллюминаторы и двери, открыть – те, не сумели.

Было, немного страшно. спасателей, всё не было. Ночь наступила, ясная. Луна и звёзды, светили ярко. Происходило – всё, как в жутком фильме.

Тех, можно было разглядеть.

Передвигались чудища, словно собаки, вставали, на две лапы – задние. Похожие на обезьян, с мордами страшными. Общались, меж собою, звуками, похожими на лай собак и понимали, «говорящих» – сразу, стаей, мгновенно направлялись, куда указывал вожак, бежали.

http://ex.by/6020-prikolnoe-demotivatory-7-16-shtuk.html

Кошмар – с чудовищами длился, не меньше часа. Затем, наколотое – у пилотов, выбили окно – в пилотскую кабину заскочили, в большом количестве.

Было, всем неприятно, понимали, что чудища, там пировали, – ели останки террориста, пассажира и, двух пилотов. Но, не мешали им, они, не знали, как – тех, возможно выгнать. Оружия, ведь не имели. Боялись наступления утра, когда им выходить придётся. Ведь, не сидеть, всё время, в креслах самолёта.

– Если, за хворостом пошли бы, назад мы, не вернулись, произнесла, одна из девушек, из середины общего салона.

– Права, ты, подтвердила дама. Там и осталась бы. Тебя бы эти твари – съели. Не подавившись.

Сидели долго молча, прислушиваясь к лаю. Одни вылазили, другие влазили, прекрасно понимая, – кабина тесная, – пилотная.

Они, вроде разумные, перл выдал – важный руководитель. Я думаю, договориться можно, если спасатели задержатся.

– Ага, Артём, смеясь ответил. Жену свою, на завтрак отдадите, быть может – на обед. Тогда – на вечер, договоритесь.

– Вы, много позволяете! – воскликнул тот, насупившись.

– Вас на обед! – тем зверям, съязвила дама.

– А я не вкусный! – Артём ответил. Вы, пышная, приятная, понравитесь. Наверно, вкусная?

– Хам! Ты за всё ответишь! Вон вышел из салона! – команду дал руководитель.

– Вам место уступлю я, уважительно.

Видя, что ляпнул глупость, насупился, мужчина важный, мечтая про себя, – когда придут спасатели, он разберётся с этим – вредным обывателем.

Насытившись, все чудища, убрались из кабины. С собой, забрав останки, что не съели.

– И, хоронить не надо, отметил, грустно, Слава, как он представился, в последствии Артёму.

Удобно! Только жалко. Души, – без тела.

Сидели, больше – молча. Ника, невольно, плечом прижалась, к плечу Артёма, и, извинившись, кокетливо, спросила – не сильно, возражаешь? Боюсь чудовищ я, однако.

– Нет, без проблем. И мне бы не хотелось, с такими ночью встретиться. Хотя, и днём – не хочется.

– Спасибо лётчику! Он, самолёт, смог выравнять и дотянуть до острова, в последние минуты жизни.

– Не думал, что сожрут чудовища.

Прошла ночь тихо. Многие заснули. Проснулись утром.

Солнце, стояло высоко.

– Как будто, и не спали, Спасателей, к нам не прислали, – Слава, потягиваясь, констатировал.

Открыв кабину лётчиков, он удивился, – как чисто здесь, даже со стен всё слизано. Только куски одежды… Каннибалы!

Из носа самолёта, прекрасно видно было побережье.

Метров – за тридцать, от самолёта, кустарники, за ними лес и горы.

Следов, количество большое, – у самолёта, вокруг него. Они шли в лес и, там…, все исчезали. Живут чудовища в лесу. Это, и так понятно. Наверно, – на деревьях.

Где же спасатели? Нас потеряли?

К нему Артём пришёл. Что будем делать?

– Я – сам, в вопросах, ответил Слава.

– Еды нам, на сегодня хватит, услышал голос стюардессы. А завтра?

– Вдруг, спасатели, нас не найдут, что дальше? – спросил Артём. Сражаться, с теми – чудищами?

Что, у нас есть, для отражения их нападения?

– Один топор – пожарный и шесть ножей, – по два, разной длины. Вилки – пластмассовые. Всё. – доложила стюардесса.

– Не густо, той ответил Слава. По два ножа нам, – каждому.

– А мне, спросила Ника, подошедшая. Я, также буду защищаться, за жизнь свою, вашу сражаться.

– Тогда, топор и нож, я забираю, решил Артём.

– Мне – два ножа, с ним согласился Слава. Вам – по ножу. Один, – для кухни.

– Я думаю, оружие нам нужно! – им Ника предложила. Пошли к кустарникам и, копий себе срубим. Луки со стрелами. Вот, тетиву бы сделать, из чего?

– Из лески, предлагаю, ответила ей, стюардесса.

Меня зовут – Татьяна представилась. Вдруг, Вы не прочитали, на бэйджике. А тот – утерян, в суматохе.

– Ника, Слава, Артём, представились ей, – пассажиры. Другие, промолчали. Они, за ними наблюдали – самонадеянными, будто смогут – чудищ отпугнуть, от самолёта.

– Так, что, спускаемся? – спросила Ника.

Девчата, тут, переглянулись.

– Чем, чёрт, не шутит – сказала Вика.

– Конечно, подтвердили, остальные Вместе идём к кустарникам. Не пропадём, дойдём! Мы – вместе!

Шли осторожно, ножи, топорик приготовив, на случай нападения на них, но, до кустарников, ни с кем не встретились.

Рубили колья, Артём и Слава, поочерёдно. Девчата, напряжённо, приглядывались к зарослям, помня, кошмар вчерашний – ужасающий. Свободный парень, носил, нарубленные колья, ветки, к самолёту, чтобы там, в безопасности их обработать, когда вернутся вместе. По разу отнесли они, а в третий раз, ушли, все вместе, пятясь и, озираясь, боясь подвоха, нападения из леса.

Сделали тридцать копий, три лука, стрел – две сотни.

Устав, решили искупаться.

– Вы, не хотите отвернуться, спросила Таня Славу и Артёма и, стала раздеваться. Купального костюма не имею.

– Я, хоть имею, но, на теле, нет того. Придётся также оказаться, как будто в неглиже, смеясь, Ника добавила.

– Хотя я – натуристка, по вашему – нудистка, мне безразлично, если смотрят онанисты. Хотя здесь, их – и, нет, лишь чудища, да милые, нормальные ребята.

Нормальным, есть – что показать. Могу гордиться формами – от Бога. Вид человека – по природе и определению, не может оскорблять – достоинство других людей.

Контроль над сексуальностью народа использовался для контроля над всем народом в целом. То есть, мы видим, – порицание, прекрасной наготы, и проявлений сексуальности, как отрицание – культов языческих. И выполняя – эти предписания «морали, мы проявляем «уважение» к религии, господствующей в обществе, к ее последователям ханжам и демагогам.

В «Письма с Земли» Марк Твен писал – Условность, неправомерно именуемая нравственностью, единых не имеет норм, не может их иметь, так как противоречит разуму, природе, представив выдумку собой, от прихоти любой или капризу нездоровому, людей отдельных. Благовоспитанная дама на Востоке скрывает лицо, грудь, и оставляет части тела – обнаженными, спокойно, от пояса и ниже – на виду, в Европе дама, прячет ноги, при этом не заботясь прикрыть лицо и грудь нагую.

Вот анекдот, на эту тему:

В поселке на Кавказе, баня горит. Перед горящим зданием, стыдливо, ладонями закрыв часть тела – нижнюю, стоят три женщины, оттуда выбежавшие, естественно, – все обнажённые.

Мимо проходят, местные мужчины. Один из них видит средь тех – свою жену.

Разгневанно, той говорит:

– Ты, что семью позоришь? Лицо прикрой руками! Люди, нас не поймут.

Ника сняла, свой сарафан и, не стесняясь, стала помогать, раздеться Славе и Артёму.

Те, поборов стеснение, за ними пошли в воду, раздевшись до гола. Они забыли, что их видят – все девчата, из самолёта – смотря в иллюминаторы.

«Те, разогревшись», голыми, попрыгали из самолёта, в объятия морские.

Дама, ворчала, им вослед, – развратницы. Хотя, сама хотела, – отправиться плескаться, – сейчас же, с ними, не – важный, блюститель нравов, тела её, то, – убежала бы, не утерпела.

– Скорей бы, прибыли спасатели, промолвила она, вздыхая. Как, надоело, ждать их, здесь сидеть.

Так жарко!

Ребята, глаз не отводили от кустарников, на всякий случай и, далеко не отплывали. Чудовища не появлялись, возможно, их – живых боялись, ведь справились, лишь с мёртвыми. Или днём спят, а бродят ночью.

Шум, гам, веселье, продолжалось долго. Стеснение, давно забылось, купались, загорали, у кромки моря, но, бдительность не потеряли.

Не выдержала дама. Разделась, несмотря на возражения, ответила – оно им, нужно!

– Там девушки – красавицы, меня стройнее и моложе! У каждого потребность есть, в прелюдном обнажении, – одни её, по мере, лишь необходимости, – у’довлетворяют, другие – по возможности.

Мне, не рассказывай, сам хочешь окунуться! На них, исподтишка, глазеешь!

Боишься, сам себе признаться, что есть желание, как сыч, надулся.

В обед, решили, – есть лишь скоро портящее. Сыр, колбасу, копчёную, – на завтра. Решили, ужинать не будут, чтобы ещё – день продержаться. Без голода, спасателей дождаться.

Воду, для туалета заготовили, оружие, наверх подняли и, вечером, двери задраили.

Спасателей, всё не было.

Стекло разбитое – закрыли сидением пилота.

– Даже порвут обшивку, каркас не перекусят, не пролезут. Жаль, что вчера не догадались, Посетовала Ника.

– Быть может, это к лучшему. Хотя, я знаю, это плохо. Но их бы выкопали, те приматы и, всё равно бы, съели, если бы, тех, похоронили.

Гостей, не долго ждали. Вместе с луной, когда стемнело, – те прибыли. Их ждали. Боялись меньше, – были колья.

Побегав возле самолёта и, видя, что в кабину не забраться, ушли от берега, ругаясь – лая, недовольно.

– Я насчитал их – больше полусотни, всем Слава сообщил. Немало. Нам трудно будет справиться, с одними кольями и стрелами, с такой оравой.

– Если, их больше? – Артём спросил. Нам нужно завтра, поохотиться, – день, максимум бы – продержимся.

– Тем хуже, вдруг, спасателей не будет. Такое впечатление, – нас бросили, заметил Слава.

– Наверно, посчитали, – утонули и, поиски вести не стали, предположила Ева.

– Так не бывает! – ответил, важный человек. Нас ищут! Обязательно!

– Только, найти, не могут. Но, остров – не иголка и, самолёт наш, видно сверху, замечательно Ника, отметила.

Давайте спать!

Сегодня я устала! Так накупалась! Давно не отдыхала.

Кресел свободных, было предостаточно – в салоне самолёта и, можно, беспроблемно, откинуть спинку, не мешая, пассажиру сзади.

Ника, откинувшись, упала на плечо Артёма и, сладко засопела. Он её обнял, рука груди коснулась и, он, мгновенно, её отбросил, боясь – разбудит, прикосновением.

Желание проснулось, вновь обнять, почувствовать грудь Ники.

Та, молча, улыбнулась, видно, на миг проснулась, поцеловала в щёку, обняла и, вновь заснула, к нему, прижавшись.

Проснулись, обнимаясь, словно влюблённые, – поцеловались и, застеснявшись, отвернулись, ненадолго.

Вновь повернувшись, крепче, ещё – обнялись, губы сомкнулись, в долгом поцелуе. Руки ласкали тело, владели всем, что в нём имелось, губы, не знали отдыха, от поцелуев, волос, груди, рук, ниже…

– «Не существует» мира для меня, – искусства: живописи, книг, спектакля, фильма, где – нет, прочувствованной красоты, – природы естества, прекрасных женщин и героев, желания, не вызывающих – общения [5], признался Артём Нике.

– Почти, как у Ефремова.

Им нужно верить.

– Словам? Как и, друзьям своим.

– Не только, им. Тем более, нас много здесь, а вас лишь двое.

– Но я не думал, ничего об этом.

– Зато, другие думали.

– Ведь, если, не найдут спасатели, то, будет трудно. Любви всем хочется и ласки; защиты, когда – тревожно.

– Мне нравится с тобой, зачем другие.

– Но, их не денешь никуда. Они живые.

– Ты издеваешься?

– Нисколько. Смотри на Вику, Свету и Татьяну, Лару, они с нас глаз не сводят.

– Я не смотрел за ними.

– И я, не специально.

Увидела, – Наташа, между ног, руку засунула и, поняла. – Одной спать в самолёте – неудобно.

– Быть может, показалось? А впрочем, это, её дело.

– Тогда бы покрестилась.

Согласна я, это естественно.

Внимания не обращая, на взгляды жадные, она набросилась, как кошка на Артёма, его ласкала, целовала, будто изголодалась, любимого дождалась. Со стороны, её движения, похожие на танец королевы, изысканной по красоте, изящности и эротичности – бачаты.

Объятиями наслаждались, ласками, мечтали, немного спали. Любили страстно, чувственно, естественно, без лжи, притворства, в неге вечности.

Решили рыбу, ловить, копьями. С утра попробовали, не получалось.

– А если, под водою, рыбу бить, нужны нам маски. В воде, луч преломления – другой, чем на поверхности.

Нужно бить сверху или сбоку, совет дала Татьяна, ближе к вечеру.

– Нам нужно плот соорудить. На мелководье, рыбы мало. От берега, немного бы отплыть, Артём ответил. Тогда, получится – бить сверху.

Взяв копья и ножи, топор, отправились, в кусты, пройдя, опасливо, – те, вместе, вошли гурьбой, в лес тёмный.

Срубив два толстых дерева и, ветви, тащить собрались к самолёту. Но, появилась, из ниоткуда, чудовища разумные, в количестве – с полсотни. Они их окружили и, угрожающе залаяли.

– Стать спинами, друг к другу, Артём, всем приказал. Готовьтесь к бою. Час настал.

– Вы, главное, не бойтесь! – Слава, девчат, пытался успокоить. Представьте, что это собаки. Порвут, если почувствуют, что испугались. Вы, просто, – нападения их отражайте и отступайте. Бейте их по глазам, по голове, по шее, в пах, в живот – везде, куда попасть получится. Попробуйте их ранить, чтобы, тем стало – больно и, будут мучиться.

– А я, собак, всегда боялась, Соня, доверчиво, призналась.

– Когда, те злые, – страшно, но, защищаться нужно, Ника одёрнула. Их зубы видишь, когти? Куда шли, – знали, не на прогулку. Порвём их сами!

Подняли колья! Готовьтесь к бою.

– Как буря, понеслись, на них чудовища. Раздался лай и визг. Благо, – легко, колом те протыкались и, сразу отползали. Минуту первую, было, довольно трудно. Царапины и раны, на всех остались.

Гора тел чудищ увеличилась – довольно быстро и, не заметили, как к ним пришёл успех. Почти всех уничтожили чудовищ и, поняли, – сильно устали, после таких утех.

Сил оттащить деревья к самолёту, им не хватало, явно.

Прошли кустарники и бросили, те, на песке. Забрав лишь ветви, уходя. С них стрелы можно, луки сделать, колья, чуть-чуть добавить, – в бою, частично, те, – сломались.

Виня себя, что потеряли бдительность, увидели тех поздно. Бросились в море, промыть царапины и раны, установив охрану, из потерпевших, менее. – Светлану и Татьяну.

Купались, в этот раз недолго. Татьяна подготовила йод и зелёнку, бинты и вату, совместно с Никой, обработали – девчат, уставших.

– Теперь не сунутся! – предположила Ника. Погибло много тварей.

– Но, мы, не знаем сколько их, предположила Лара.

– Мне, кажется, что это – все. Их, столько же, на самолёт напало, быть может, – меньше.

Немного отдохнули, что было – съели.

Все понимали, – нужно выживать.

Без дела, просто ждать, – придут спасатели или другая благодать, по меньшей мере – нереально.

Сегодня кушать хочется – несильно, но завтра, послезавтра… Проблему эту, нужно нам решать сейчас. Немедленно.

На брёвна сил, нужно – немало, Плотами, мы займёмся. завтра, сегодня, – поохотимся.

Взяли по луку, стрелы, ножи, топор, Слава с Артёмом, в лес идти собрались. Девчата, их одних, не отпустили, пошли, взяв копья, с ними.

– Мы с копьями пойдём, вдруг, будет вам нужна, защита. То, подстрахуем вас. Ведь, чудища, остались. Вот-вот, наступит вечер.

– Как вы относитесь, к тем чудищам, если убитых, кушать?

– Я не смогу, сказала Соня, они ведь – ели человека.

– Но и, медведь, съесть может, человека, крокодил, но их едят, прекрасно – люди и, хвалят мясо.

– Возможно, так. Голод не тётка! – с Артёмом согласилась Ника. Если другого, не получится. Тогда, и чудовищ, есть придётся.

С трудом, поймали поросёнка. Готовили на вертеле. Хватило на день. Все наелись. Немного лишь осталось, что в них не поместилось.

Потом, все искупались. Артём заметил, Слава обнимался и, целовался, со всеми девушками, кроме Ники. Та, сразу – не позволила.

С утра, ушли, вновь, на охоту. Но, было это – полностью, безрезультатно. Кстати, тела убитых чудищ, с места побоища – исчезли.

– Быть может, тех, свои же, съели? – предположила Ника.

– Тела, по крайней мере, они забрали, ответил Слава, ведь, больше некому.

Под вечер отловили, полу случайно, чудовище с ребёнком, точней – мамашу и ребёнка. Их было жалко. Она, не долго, им сопротивлялась, лишь, захватили только, её ребёнка, так, сразу сдалась.

У самолёта, никто не мог поднять, на эту пару – руку. Всем был жалко – дитя чудовища. Да и мамаша, сидела смирно, не огрызалась и, не кидалась, смотрела, на ребёнка – жалобно.

– Она, как будто понимает, что ждёт их, – вскоре и, страдает, произнесла Татьяна. Я, есть её не стану, буду голодной, лучше.

Другие, также отказались и, отпустили. Та лаяла, благодарила. Затем, к кустарнику с ребёнком убежала, радостно.

Вскоре, оттуда принесла, два кролика больших, по восемь, килограмм, примерно. Все поразились и, показывали ей, чтобы, та, не боялась больше, – её не тронут никогда, тем более, с ребёнком.

Глава 4. Рыбалка

В ночь эту, чудища не приходили. И спали пассажиры, в целом, – вполне спокойно.

Артём и Ника, ближе, к туалету, переместились, – подальше, от девчат. Зная, что те хотят, того же; Славу, разорвали. – Объятиями наслаждались, тревоги пряча, ласкали и, мечтали, что выберутся с острова, немного спали, пустившись в тяжкое.

С утра, взялись за брёвна. Их по размерам порубили, Артём и Слава, там, где их – вчера, оставили, Куски, ведь – легче было – перенести, те, всё-равно разделывать на части.

Перевязывали тросом – нашли в багажном отделении, – запас, негабаритного – крепления, – страховка от перемещения – объектов большой тяжести, для сохранения в салоне – центра тяжести.

Слава, внезапно вспомнил, – маску взял с собой, чтобы не тратить доллары и евро, на это увлечение. Любил он плавать под водой, красой, морскою любоваться и, наслаждаться видами – разнообразными – морского дна и, обитателями моря.

Плот, сделав – примитивный и два шеста, взяв – сумки для улова рыбы, лук, стрелы, копья, на плот их положив, отправился Артём, готовиться – отплыть от берега. Слава, копьё лишь взял, – потоньше и, острее, подлиннее, взобрался с маской и копьём на плот, к Артёму. К ним, несмотря, на возражения, – что места, не так много, Ника, с копьём, на плот залезла.

– Я с вами вместе порыбачу, Люблю разнообразие и, приношу удачу, на возражения, ответила, – кокетливо «играя» грудью четвёртого размера.

Вдвоём, – Артём и Слава, преодолев волну, запрыгнули на плот, при помощи шестов, ушли втроём от берега, на глубину.

Увидев, небольшой косяк тунцов, невдалеке, к нему поплыли, медленно, стараясь не спугнуть его.

Подплыв поближе, Слава прыгнул к косяку, копьём проткнув, ближайшего. Рыба, – не самая большая, лишь под четыре килограмма. Но главное, почин был сделан – рыбёшка поймана.

Забравшись, с ней на плот, Стали искать косяк или отдельно плавающую рыбину. Умбрина проплывала мимо. Её, Артём, успешно, поразил. Рыба была – в два килограмма.

Затем, «взяли» кефаль, та весила, больше умбрины, не меньше, чем в два раза. Сил было много, эйфория била.

Ника, одела маску, решила, под водой, – охотиться. Но, этот способ, результат дал – хуже, не успевала, своевременно, копьём ударить рыбу, та уходила – в сторону, виляя.

Ребята – любовались Никой. Артём, немного ревновал, хотя, и понимал, что это пережитки – из прошлого и воспитания, но, сделать – что с собой, не знал. Он, не хотел, чтобы другой, её желал, хотя прекрасно понимал, что, как она захочет, так и будет. Ей выбирать, с кем быть, кому давать, – себя ласкать и обнимать, кого захочет. Не связаны они, ни клятвами, ни обещаниями.

Слава, заметив взгляд Артёма, похлопал по плечу, того.

– Не беспокойся, похоти – желания, здесь нет. Просто – она красивая – единственный ответ. Если бы, – грудь и бёдра были, меньше, богиня моря – Афродита.

– Любая, без одежды – девушка, красивая, пытался разговор на нет, свести, Артём.

– Согласен, – в каждой есть – изюминка. Давай, оставим разговоры, на потом, а то упустим рыбу всю, за Никой наблюдая. Ты, за меня, не беспокойся. Кроме неё, девчат здесь много и, знаешь сам, есть и у тех, желания. Не – «голоден», в их царстве.

Прекрасно понимаю, тебе – понравилась она. Возможно, что – влюбился.

Устав гоняться, Ника, на плот забравшись, отдышалась.

Проткнув копьём мурену, с трудом, со Славой и Артёмом, на плот подняли, вместе – под сорок килограмм, не меньше. Всего, поймали рыбы – с центер или больше.

– Куда, нам столько? – спросил, сам у себя, Артём.

Пошли обратно, он предложил Нике и Славе. Отплыли, очень далеко. И рыбу складывать нам неудобно. В следующий раз, нам нужно, ящик сделать, специально. Хоть сумки, догадался взять. В них сложим и, к плоту привяжем.

– Да и, куда нам, столько?

– Про запас. Не каждый день, гулять по морю будем.

Вожак пролаял – всем собраться!

– Погибло много. наших братьев. Признать нам нужно. С этими, нам драться, трудней, чем с прежними, – на птицах раненых, к нам прилетавшими.

Нам нужно будет затаиться – на время, небольшое и, неожиданно напасть, когда, те – успокоятся и, бдительности, не останется у них, решат, что их оставили в покое.

Следить за ними, аккуратно, не выдавать себя. Я выберу момент, когда накинемся на них, возьмём в полон, как прежних, для пополнений – стада господина, в лаборатории.

Если, всем ясно, можно, расходиться.

Как оказалось, отнесло течением их, далеко. Шесты, с трудом, дно доставали. Пришлось им очень не легко, пока, уверенно, дно не почувствовали. Но это было временно, потом, – дно стало глубже. Шест – не весло. Несло от берега, отливом в море, от острова, всё дальше. Отплыли далеко.

Помочь, естественно, им не могли девчата, с берега, видя, как их уносит в море.

– Об этом, как-то не подумали, Задумавшись, себе, сказал Артём. Нужно, с собою вёсла брать, если, ловить, ещё придётся.

Слава услышал и добавил.

– Вплавь мы, боюсь, не доплывём. Уже, почти, не видно остров, так далеко. Утонем.

– Само-собой, учитывая, что течение, мешать нам будет, их поддержала Ника. И, пробовать, ненужно.

Прошла, от рыбного улова, радость. С тоской смотрели на манящий берег, – вдалеке, почти не видимый на горизонте. Горесть нахлынула, но прятали её, боясь, что овладеет, полностью и, передастся, к друзьям-товарищам.

– Я понимаю, – накрывается путёвка, Но мне там, было хорошо! – признался Слава, сожалея, что всё пропало, что имелось. Я, никогда, так счастлив не был…, как будто, находился в сказке. Две ночи, – трахался, как сумасшедший. Девчата рядом.

Я жить на острове – остался, если бы мы, не проспали…, такую радость, счастье! Уплыли и, остались в море, с уловом рыбы. А там, девчата, – одни, без нас, остались.

– Они от стресса, так расслабились. Чуть не погибли. Была – доля процента, – что выжить, при крушении могли, Ника ответила ему. В другом бы положении и месте, тебе бы так, не повезло.

– За это, я судьбу, благодарю. Мы выжили!

– Как видишь, вместе.

Здесь, с рыбой, без воды… Если спасателей не будет… Мы, можем, в мир иной уйти.

Акул бы нам не встретить, Артём, печалясь, мысли вслух – открыл, осматриваясь, осторожно.

– Ты испугался? – спросила Ника.

– Нет, что-ты? Неприятно. Решение, в мыслях, искал.

– Нашёл?

– Нет. Был бы радостным, если бы, успокоился.

– А в Средиземном море есть акулы? – она спросила, интересуясь.

– Почти все виды. Редкая – акула молот. Десять опасных видов. Слышал, – поверхностно: большая белая и бычья, тигровая и длинноплавниковая и семижаберная, песчаная, акула – мако. Это не все. Всех я, не помню. Как говорил, их, много больше.

– И этого достаточно. Сказал бы раньше, были бы в воде – поосторожнее.

– Смотрел я за поверхностью, – не видел. Как парус – по воде, стремительно идёт, её плавник. Издалека, заметен.

– Спасибо! Успокоил. Ещё одна проблема, иронизируя, Ника ответила.

Стемнело вскоре. Берега не видно Хотелось пить, хотя, ещё терпимо было.

– Ночью, акулу не увидишь, наверное, предположил, угрюмо, Слава.

– Будем надеяться на лучшее, возможно, – маршрут проходит рядом, – круиза или между странами, – отлаженный маршрут, Артём, старался Славу с Никой, успокоить.

– Или богатенький катается, с подружками, на яхте? – Слава, шутить пытался.

– Ты о девчатах, думаешь, и здесь?

– Как там они, без нас, одни? Конечно! Весь – о них, в заботе.

– Наверное, им страшно. Хотя, ужасных обезьян, мы, в большинстве, «прогнали». Кушать, найдут, что, на сегодня. Главное, – не переругаться.

– Не думаю. Будут держаться вместе. Их жизнь заставит…

– И, поплывут, за нами?

– На чём? Едва ли.

– Я просто так сказал. Пытался в шутку, – Артём признался. Не получается, перевести. Надеюсь, – просьба к Господу, дойдёт и, Он поможет.

– Ты веришь в Бога? – спросила Ника

– А как без этого? – Артём ответив, замолчал. Видно, – помочь, просил, без показного эпатажа, – Бога, молча.

Но, вместо помощи, поднялся ветер. Тучи, закрыли месяц, звёзды. Стало темно и, жутко.

Плот закрутило и бросало – на волнах, как игрушку. Еле держались, уцепившись в трос и в брёвна.

– Трос выдержит? Не расползутся – брёвна? – спросил со страхом, Слава.

– Конечно, выдержит, Артём ответил. За это, будь спокоен. Они рассчитаны, на большее.

Долго, крутило их, швыряло. Они прощались, даже с жизнью. Артём держал, рукой одною – Нику, другой, за трос держался. Она к нему прижалась, что-то шептала. Не слышно была из-за шума волн и ветра.

Их много раз, почти смывало. Трос спас. Шесты и колья, потеряли. Когда стих ветер, волны, – пропажа обнаружилась.

– Главное, сумки целые и рыба. Привязаны – надёжно, смеялся Слава, радуясь, что живы.

– Раз штормик выдержали, – выживем, спасёмся. Дух не теряй, – прорвёмся, Артём, немного Славу, подбодрил и, Нику обнимая, в рост полный, растянулся на плоту, бросив держать руками трос и Нику. Он был доволен, что не смыты, – удержались; сквозь шторм прошли, пусть небольшой, в живых остались.

Ударившись, о что-то, испугались. – В открытом море, препятствия не ожидали. Но, испугаться, толком, не успели. От радости, что было силы, закричали.

– Ура! Спасибо Господу, вернулись! Пригнал обратно, плот Он, штормом!

Небо очистилось от туч, и звезды, рассыпались по небосводу – яркие. Они, и месяц – ясный, остров освещали – путникам, потерянным, в водах морских, солёных, – Средиземных.

В километре от них, в ночи, виднелся самолёт, немного, к берегу, от моря сдвинутый, сильней, чем раньше. – Видно, толкнуло штормом.

Они, на остров возвратились – счастья и, им не нужно, больше мучится, бояться, что в море, не спасут их, ведь прошли, через огромное ненастье, не струсили, всё выдержали и, не утонули..

Плот, вытащив на берег – максимально, сколько смогли втроём. На выступ скальный, трос с петлёй, накинув, чтобы прибой, плот утром не угнал, забрали сумки с рыбой и пошли, – нагруженные, радостные, – рыбачили не зря. – Накормят рыбой, всех девчат и парочку, – мужчину важного и даму эпатажную.

Хотя, та парочка, довольно сильно изменилась, ушла напыщенность, лжегордость, заносчивость; дошло до них, – они ничто, без коллектива, которое считали за народ, иначе – быдло.

Километровый путь прошли, довольно быстро, на тяжесть сумок несмотря.

Но, к самолёту подходя, по телу дрожь – ужасная прошла.

Был самолёт без лестницы, батуда, двери – открытые, иллюминаторы разбитые и, самолёт – продвинут дальше, в песок, зарытый – больше.

В салон забравшись, – больше испугались; – он был пустой, в нём не было людей и, вроде бы – чужой Что-то не так в нём было. Переключив внимание, увидели, что вещи, чемоданы, саквояжи, разбросаны по берегу. Царил там хаос.

В ужасе – закричали, надеялись, откликнется им, кто-то. Но, не дождались, – ни ответа, шороха, и вывод сделали, ужасный, – не розыгрыш, на самом деле, всё это – настоящее, действительность, ужасно страшная.

Даже, не в том, что оказались – здесь одни, а что, – исчезли девочки, пятнадцать человек. Шторм, смыть не мог их.

– Что, произошло? Набег чудовищ, неожиданный и, жуткий…?

Ответа не было. В лесу, в ночи, искать их было – бесполезно.

– Я вещи, не могу найти, свои, хотелось бы одеться, растерянно, сказала Ника.

– Я также, всё – перемешали, Артём ей вторил.

Слава пошёл на кухню, принёс – в бутылках пластиковых, воду. Вмиг, вспомнили, что пить хотели.

Добрались, здесь – такое, что обо всё забыли.

– Шторм, ветки с берега – все, смыл, Артём заметил.

– В салоне нет стрел, луков, копий, добавил Слава, и сел, в растерянности, в кресло. От ужаса, мгновенно, закричал…, всех, криком этим, испугал.

– Сел на змею, пригревшуюся в кресле. Та, укусив его, шипела, словно рассердилась и накричала, за то, что особь оказалась, неуклюжей. Зрачками круглыми сверкнула и уползла, мгновенно.

Слава, запричитал, – что делать мне, не знаю. Я от укуса, умираю?

– Скорее – нет, чем да. Округлые глаза, не щель, один из признаков – не ядовитых змей, Артём их, успокоил.

Он кинулся на кухню, попалась в руки зажигалка.

– Быстрее поворачивайся, Славе приказал.

Он ранку осветив, и успокоился. Ранка, – не два укола, а один и, – рваный. Укус щипком, – не ядовитый.

Ника – дрожала, переживала.

– Жить будешь, нет проблемы в этом, Если захочешь, ранку вырежу ножом. Немного, поболит и заживёт. Воды пить нужно, много.

– Не надо. Если был яд, уже распространился. Ведь, голова змеи, не треугольная, зрачки, укус, всё говорит, что уж был или полоз. Пригрелся ночью в кресле. И, надо же, в моём! Везёт мне, вечно, – шторм, уж, и катастрофа…

Ночь провели, без приключения. Никто, проникнуть к ним, в салон, не попытался. Ника сидела молча. Артём, не мог понять, спит или… нет, тихо дышала, как будто, думала, переживала.

Под утро он вздремнул, её обняв. День был насыщенным проблемами и ужасом – недоумения. – Чуть не пропали в море, шторм, девочки и парочка, исчезли. Кто-то, в вещах копался и, выбросил на берег.

Проспав восход, Артём проснулся первым и, приглядевшись, понял, другой был самолёт.

Он, чуть не закричал! Они, в другое место, скорей всего – попали и, на другой, возможно, остров. Надежда есть, – девчата живы!

Слава сопел спокойно. Этим, он подтверждал, – укус змеи, не ядовитой, – не смертельный. Спокойно спал.

Встав, аккуратно, стараясь, не будить друзей, Артём спустился вниз на берег, и осмотрелся. – Похожее, на прежний остров место, но, не такое.

Нет, срубленных кустов, деревьев, когда готовили, лук, стрелы, копья, плот. С опаской, подошёл к кустам, веток, побольше, наломав, отнёс их к самолёту, от непредвиденных забот – подальше, развёл костёр.

Почистив в море рыбу, вымыл, нарезал на куски и, как на вертелах, запёк те на огне, из рыбы делая шашлык.

То ли от запаха, то ли, пришло – проснуться, время, на берег спрыгнули, Ника и Слава. Нашли, себе, ему, размеры, – одежды лёгкой и, оделись, с огромной радостью. Хоть, и на пляже, было им, не до веселья.

– Вы поняли, наверно, сами, что остров, может быть – не наш.

– Быть может, другой берег? – спросила, робко Ника, надеясь на, простое совпадение, что самолёт такой, упал здесь, раньше.

Возможно, аномалия?

– Исследуем, вполне возможно, Артём, с ней согласился.

– И, этот самолёт, выходит, не нашли, заметил, грустно, Слава.

– Быть может, пассажиров всех спасли? – предположила Ника.

– И, пассажиры, вещи свои бросили, не стали забирать?! – Артём не согласился. Такого, быть не может. Их, видно съели, – звери, каннибалы. Сейчас, никто нам не расскажет, что с ними, стало.

– Тогда нам, нужно быть, поосторожнее, чтобы здесь выжить, Ника подсказала. Всё нужно, начинать, сначала. Ножи, топор, лук, стрелы, копья. А дальше, будет видно.

– Пока, готовил рыбу, – не заметил никого и ничего, чтобы указывало, – кто-то есть на острове, ещё. Хотя, я в лес не уходил.

– Готовил, рыбу, – дым и запах, – есть и был. Быть может, из кустов, следят за нами, – ты не видел.

– Втроём, не восемнадцать, заметил Слава. Придётся, нам надеяться, лишь, на себя.

– Мы это, поняли, Ника ответила. Такая, видно, наша доля и судьба.

Глава 5. Через глубокое ущелье (пропасть)

Ножей на кухне, оказалось столько же, один топор.

– Стандарт, Ника, подметила.

Вооружившись, каждому – по два ножа, пошли рубить кустарники. Опасливо смотря по сторонам, стащили к самолёту, «урожай». Ведь, на открытой местности, заметить нападение, несложно и, менее опасно.

Лук, стрелы, копья изготавливая, смотрели, каждый в свою сторону, – по берегу и – к лесу, в гору. Всё время ожидали нападения.

Но, его не было.

– Нам нужно, на гору подняться, оттуда, – сверху, осмотреться, Артём им предложил. Возможно, что с другой – действительно, мы стороны, того же острова.

– Быть может, лучше, на плоту с шестами, обойти, – вокруг, Слава ответил, другое, предложив.

– Мне, если честно, на него, смотреть не хочется. Забрал, вчера, тот, столько сил! Хотя, возможно, – безопаснее.

Решать, выходит, – Нике, третьей в споре.

– Попробовать, подняться, – нужно. Нам, всё равно встречаться, со всеми обитателями острова, придётся. И, сверху, обозрение, намного лучше, Ника ответила.

Я, допускаю, что – остров наш, – с девчатами, если не этот, где-то рядом. Мы, с моря, не увидим. Это – явно.

Давайте, рыбу всё прожарим, с собой возьмём, в дорогу.

– Сто килограмм? Куда нам, столько? Тащить вверх, трудно, не съедим и, пропадёт, зря, только, надрываться, Артём, не согласился.

– Будет не сто, а сорок, килограмм, после прожарки, может, меньше.

– Если, и сорок, – тринадцать килограмм на брата, съесть сможешь, разве? Через два дня, на третий, выбросишь, чтобы не отравиться. Лишь бы, измучиться?! – Жарить, потом нести. Лучше, – разделаем, засолим – больше половины. С собой возьмём, по килограмму, – три, Артём, отстаивал, свою позицию.

Решать, как третьей, Нике довелось.

– Возьмём, с собой мы, килограмма по три, не нужен нам – большой запас, что выбросим, не жалко, а остальную, – чистим, в море моем, развешиваем, вялим, в самолёте.

Мы, море, этим, не загрязняем, как туалетом. В нём, – обитатели, всё подчищают.

– А мы, потом их ловим, и съедаем, Слава пытался пошутить.

– А где развесим, чтобы обезьяны, её не съели, – Артём, задумался. С деревьев, снимут, с лески.

Стёкла разбитые, как в прежнем самолёте, в кабине у пилотов, закроем креслами. а двери, – на защёлку, не догадаются открыть, надеюсь. Закрытой будет для приматов, проветрится, как надо. Когда вернёмся, рыба – та, провялится, почти. Получится, нормально.

Так сделали. Почти весь день возились. Идти решили утром, следушим. Лишь вечером купались.

В салоне самолёта, укрылись к ночи, на всякий случай, положили копья, с ножами, луки, стрелы рядом – для защиты.

Ночь спали беспокойно, по очереди, отдежурив. Утром, к походу в гору, собирались быстро. К оружию, трос, леску, взяли.

Весят немного, но, могут пригодятся, вдруг, чрез ручей, нам нужно, перебраться, то будем, чтобы не снесло, за трос держаться.

Лес – труднопроходимый, придерживал их путь. Кустарники, между деревьями, пред ними, объятия густые, не размыкали, чтобы прошли, сквозь них, быстрее.

В конце пути по лесу, заметили приматов. Сидели на деревьях, те, как будто – истуканы. Не двигались, как будто – спали.

Подъём был трудный, но, намного легче, чем по лесу идти. Вверх поднимались долго.

– Лишь, к вечеру, наверх мы доберёмся, прогноз им, выдал Слава. Где, там устроимся?

– Отсюда, понимаю, тебе, не видно? – Смеясь, Артём ответил.

– Как я могу, отсюда видеть? – не понял Слава.

А как ответить, – где устроимся? Придём, определимся.

– Сказал, к тому, что, можно, – ранее, найти такое место, оправдывался Слава, объяснив, что поняли его, неправильно. – Ночью, найти, такое место, невозможно.

– Мы, так и сделаем, Заботливый ты – наш, Ника, того, копьём толкнула в спину, словно заигрывая, прятала неловкость, за долей шутки, меняя настроение.

Тот, погрозил, в ответ ей – кулаком, шутливо реагируя на шутку.

До верха, не добравшись, метров – под двести, увидели под выступом, – пещеру-выемку.

– Сюда вернёмся, в случае, – не будет, места там, где ночевать, – вверху, отметил Слава, – на случай поиска ночлега.

На пик вершины, прибыли, в начале сумерек. Тот оказался, не высшим – пиком.

Рядом, – чуть выше, но, достаточно, – скрыть сторону, лежащую за ним. Их разделяла пропасть. – Преодолеть, нельзя, – глубокая, хотя, и не широкая, – метров, лишь двадцать-двадцать два.

Для них, преграда – непреодолимая. За ней, и скрылось солнце яркое.

В обратной стороне, был виден самолёт и море синее. Сгущались сумерки. Темнело.

К ночлегу, возвращаясь, собирали и, наломали хворост, с сухих деревьев, по дороге. Добравшись, к выступу и к выемке, расположились, – удобнее, костёр зажгли и, разговаривали, – ни о чём. Заняться до утра, им – нечем.

Поужинали рыбой, вчерашней приготовки, Ника прижалась к Славе и Артёму, беспечно села, в середину, обняв обоих.

– Мне хорошо, – вас двое. Спать будет мне спокойнее, с двумя ребятами, в одной постели.

Артёма, покоробило, но он, себя одёрнул, – опять взыграла ревность.

Спать вместе, в незнакомом месте, не трахаться, и, не моя невеста. Пусть делает, что хочет. Тем более, со мной ей нравится.

Быть может, всё лишь – кажется. – Боится обезьян ужасных. Между двоих ребят, – надёжнее. Тем более, что спим, в одежде.

Заснул Артём, довольно быстро. Ника, к нему, спиной прижалась – спина закрыта.

– Спит мой защитник, милый, Славе, чуть слышно, прошептала и, голову его, к своей груди прижала. Так мне не страшно. Ты спереди, он сзади. Теперь, могу, спокойно спать. Вы, оба, рядом.

Проснувшись, Ника, застеснялась, она раздетой оказалась. Его рука, меж ног её, губы ласкала нежно; она, в рука своих, держала Славы член, дрожащий, непослушный.

Чуть ниже опустилась и нежно, ласково, поцеловала. Затем, губами обняла и, мягко, заглотнула. Тот задрожал, толкнул вперёд. Она, чуть, отпустила и, язычком обволокла…

Проснулась в это время и, поняла – приснилось. Ещё дрожала в нетерпении и, повернувшись, Артёма обняла и прошептала, как тяжело, когда вас двое.

В ответ тот, что-то пробурчал, спросонья. Ника вздохнула, отвернулась и, заснула.

Утром проснулись рано. Собрались и, пошли, вновь на вершину. Решение принять, что дальше делать. Возможно, перебраться смогут, к вершине – рядом. Не всё, вчера увидели.

На горизонте, вдалеке, виднелась линия и пропадала, им было непонятно, – земля или, там волны зарождаются.

– Был бы бинокль или выше нам подняться, чтобы понять, определиться. Дрожит и исчезает, появляется, черта на горизонте. Вполне возможно, – остров, предположила Ника.

– Быть может, через пропасть постараемся, мы перебраться? – спросил Артём у всех. Я думаю, получится.

– Быть может, это – как? – спросила Ника у него, мне непонятно.

– Всего два варианта: спускаться вниз и подниматься, учитывая стены, – отвесные местами, мы это сделать не сумеем, ответил Слава. Может, пройти по тросу?

– Канатоходством я, не увлекалась, парировала, не раздумывая Ника. Я с этим вариантом, не согласна.

Тем более, трос натянуть, как струнку, нужно, чтобы тот вес держал, не провисая. Ты закрепишь его, забросив якорь?

– Как правильно, ты подсказала! – обрадовался Слава. Поверь, надёжно будет, с подстраховкой. Трос, леса есть, найти нам нужно, только якорь, чтобы, надёжней зацепить. Лишь, в этом, вся проблема, А остальное, как два пальца…, и руки смыть.

Когда мы хворост собирали, то дерево, лежало на поверхности, с корнями. Пытался, ветвь от корня отломить, не тут-то было. Не получилось. Тот, даже не сломался. Я топором, хотел его рубить, Артём напомнил Нике, но ты, отговорила, ведь веток много было, – рядом, тоньше.

– Я помню и, себе не верю, что в самом деле, над пропастью пролезу? Я не хочу, ребята! На всё согласна, даже…, в попу, но, не хочу я, по канату.

– Всё будет, – безопасно, её уверил Слава. Мы подстрахуем!

– Чем?

– Мы, подстрахуем…

Он замолчал. Всем показалось, – в зарослях, промчалось, – больших размеров, что-то.

Все, трое, испугались. Неведомое, есть – страшнее, чем, видимое, – меньше трусишь, когда опасность, понимаешь.

Но, дальше, было тихо.

– Наверное, поток, огромной силы, ветра? – предположила Ника.

– Всю жизнь, так не сидеть, Артём, сказал себе. Если, по нашу душу, нам деться, некуда. Горит оно в огне!

Отправился за корневищем.

Слава, помялся и, отправился. за ним.

Нике, одной остаться, – не прельщало, пошла за ними, следом. Без приключений, дерево нашли и, корневища отрубили часть. Ушли с ним, на вершину, сразу.

– Оно, окаменевшее, рубилось трудно, заметил Слава, – значит, довольно крепкое. Двоих, спокойно выдержит.

– Двоих? – спросила Ника.

– Должно, а там, судьба, сама рассудит.

– Ей доверяться?

– В живых, хочешь остаться? Быть может, и, не всё потеряно.

– Сюда забросила, не согласилась Ника. Что либо, выкинет ещё! А нам, расхлёбывать! Как долго?

– Хотела, рыбку, без труда, поймать?

– Спасибо! Наловилась.

– И, вновь, живой осталась.

– Да, бросьте вы, ребята! Хочу уйти обратно.

– Сама дойдёшь? Или нас подождёшь, если боишься, отправляться?

– Да, ну вас, Я обиделась! Теперь, Вам не нужна?!

Она хотела, сказать Славе, как чувствовала руки, во сне, возможно, наяву.

– Возьму, вот и, одна пойду!

– Ты, дурку, ни гони! Вместе пришли, вместе уйти должны! – её прервал Артём, насупившись. Ведь ты, решение приняла, сюда идти!

– Не я одна! Тем более, что я не знала, что через пропасть, нам ползти – по тросу тонкому. Я, знала бы об этом, то не пошла! – призналась, честно, Ника.

– Твой голос, был решающим и, от тебя зависело, – идти нам вверх или по морю, – на плоту.

– Да помню всё, такие нервы!

– Подумала:

– И, будете, «любить», друг друга, если, никто вас не найдёт, хотя, есть вариант у вас, – есть дунька кулакова.

Хотя, если, без злости! У них, со мной, проблемы – неизбежны! Если, нас не найдут и, не найдём «свой» остров, убить Артёма, Слава может, если дружить, не станет с дуней. Или наоборот.

Я чувствовала взгляд его, когда купалась в море. Артёму, нужно объяснить… Тогда его, я точно потеряю, когда найдут нас. Он, уйдёт.

А если, не найдут?

Тогда, другое дело. Нужно, чуть позже, намекнуть Артёму, что есть физиология и, гены полигамии, что издревле у русских было – несколько супругов (жён, мужей, но это, говорить не стану). Но, если я рожу, упустит, кто-то, не вовремя закончит, не вытащив…, как буду разбираться, чьё родилось дитя, кто её папа – Слава или Артём?

– Ну что, решила, спросил её Артём. Куда идём? Вниз или через пропасть?

– Куда, хотите! Сорвусь, погибну! Останетесь одни!

– Да, не сорвешься, что мы, – дураки?

– И, первой, не полезешь.

Слава забрасывал, трос с якорем – четыре раза и, возвращался тот обратно, когда с усилием, притягивали к дереву и, стягивали, копьями.

Артём, увидев, что устал бросать тот корень с тросом, забросил сам. Был, тот же результат. И, всё-таки, сумел забросить, со второго раза. Трос был натянут, как струна.

Они, на этой стороне, втроём, на нём зависли, весели, минут десять.

– Прекрасно! Выдержит! Проверили! – обрадовался Слава. Теперь, вторая часть, – страховка, обязательна.

Одев на шею сумки, накрыв грудь, спину, бросив короткий трос, свободно – сверху натянутого троса, связал, под мышками концы, вокруг дорожных сумок, – от боли в грудной клетке, отправился – бесстрашно, первым; на пояс, тросик прицепил.

Вися на тросе, закреплённом на груди, он, по натянутому тросу, ловко, – через ущелье перебрался на руках, – лишь за минуту, как будто, скалолазом был или эквилибристом.

В метрах пяти, от края, ступил на землю и, отвязался.

Оставив сумки на тросу, лишь вытащил из них: топор, ножи, к ним привязал тот трос, что был на поясе – посередине, конец свободный, оставив у себя.

И, за другой конец троса, Артём вернул обратно сумки и, привязал, все копья, луки, стрелы, те переправил.

Затем, одел на шею Нике, ниже груди, трос обвязал и, на прощание, сказал.

– Вообще-то, лучше было, чтобы шла ты, третьей, вдвоём тебя, – втащили бы, по тросу.

Но, я боюсь, что, крепко не привяжешься и, не дай Бог, сорвёшься. Поэтому, придётся Славе, постараться, если не сможешь, продвигаться руками, по тросу.

Сказав, – понятно, шагнула в пропасть Ника и, руки отпустила. Трос натянулся, её перекосило, но это не мешало, тащить, словно мешок с песком, натяжно, Славе.

– Руками, постарайся, немного подтянуться, хотя бы изредка, кричали: Слава Нике и Артём. Не бойся! Всё получится.

Ника не помнила, как перебралась. Землю почувствовав, упала, в руки Славы.

Слава держал её, отвязывал от сумок. Она его обняла, жарко, как спасителя, расцеловала и, долго, того не отпускала, прижавшись к Славе, как к родному, единственному – её спасителю.

Не мог, ответить тот, ничем, во рту, всё пересохло. И, вспомнив, что Артём, на берегу другом, – у пропасти, вновь сумки привязав, к нему отправил их. Руки дрожали, устал, пока, Нику подтягивал.

Тот, быстро перебрался. Ника, не отошла ещё, как он добрался, стоял, смеялся, рядом, и повторял, – я говорил, переберёмся.

– Выходит, зря боялась, – держалась крепко и, бросив руки, не сорвалась!

Ещё немного отдохнули и, дальше, в путь отправились. Прошли сквозь лесополосу широкую и, вышли на лужайку.

С неё увидели, на горизонте – берег острова и самолёт, откуда шли, а дальше, в сторонке, «родной» их самолёт. В ночи, пошли они в другую сторону, свой самолёт, в потёмках не увидели и, с этим, перепутали.

– Значит, мы здесь, не первые! – тихо, сказала Ника.

– Выходит, здесь надолго мы, спасателей – не будет, не дождёмся, Артём добавил – теме Нике, смыл, – нерадостный.

– Нашли девчат мы! – настроение, поднялось Славы. Мы все – живые. Только, усталый, к ним, не дойду.

Всей силой рвался к девушкам, как и душою.

– Ему, лишь бы девчата! – зло реагировала Ника.

– Ты, что? Не поняла? – Девчата живы! Милые! Хочу! Быстрее, их обнять и, с ними…, целоваться.

– Трахаться! – добавила, злясь, Ника.

Сама себе, немного, удивилась – мне то, какое дело?

– Ну, не без этого! – ответил Слава.

А представляешь, что бы было, если – осталась ты одна, нас двое?

– Я представляла, знаешь…

Хотела, большее сказать, но промолчала.

Проигрывать, ведь, тоже – уметь нужно.

Тем более, что будет всё, как прежде. Она с Артёмом, Слава, – с остальными.

– Счастливчик! Как бы мне хотелось, чтобы мечты, те, сбылись. – Единственной остаться и, неповторимой! Готовы была бы, двоим им отдаваться. Я, так, хотела этого! – Большого удовольствия!

Давно, когда-то, удалось, дождаться, той «минуты» счастья, ей, лишь однажды…, когда – двоих любила. Призналась им.

А те, делиться ей – не захотели; оба ушли. Она – страдала, надеялась, вернутся. С другими, не хотела …, лишь их любила и желала. Придурки!

– Смотрите! Её мысли и мечтания, мгновенно, перебил, Артёма крик.

Увидела, у края пропасти, чудовищ полчище – за сотню. Те, яростно за трос хватались, пытались перебраться. Но, отчего-то, им не удавалось, на тросе удержаться, вниз, в пропасть, падали.

Те, не шумели, будто бы преследовали их и, загоняли, в какую-то ловушку.

– Как будто сбрасывает сила тех, – вниз, в пропасть, что удержала на тросу, меня, Ника подумала и, испугалась. – Назад нам не вернуться, к самолёту, а Славе, к девушкам?!

Выходит, – что нас испугало – защищало, от этих особей? – Как-то, печально.

Вершина, встретила их радостно, – светило солнце ярко, но, жарко не было, ветер, не сильный обдувал их нежно.

Лужайка, наподобие большого эллипса, лесом обрамлёна – предел мечтания, – будто, обрезанная и, идеально ровная, покрыта травами зелёными, цветами, незнакомыми.

Почти что, в середине – озеро. Ребята не могли, в него не окунуться и, тут же, захотели сильно спать.

На берег вышли и, уснули, – травы коснувшись головами.

Видно, в дороге и в волнении, устали – от напряжения, так крепко спали, что остальное – ничего, не помнили.

Глава 6. Дворец в скале

Проснувшись, поняли – не всё с ними в порядке.

– Наверно, были, есть – галлюцинации, предположил Артём Мы видим то, чего не существует.

– Я чувствую – структуру камня. Он отшлифован, естественно – вручную, не согласился Слава.

– И, как сюда попали мы? – спросила Ника, понимая, ответа не услышит. Заснули мы на берегу и, нас сюда доставили?

– Понять, где мы, – должны, Слава, расстроился. – Нашёл девчат! И, стая обезьян!

Вдруг, оказались, во дворце? Как? – Ясно, усыпили воздухом. Или, цветы – снотворные. Быть может – царство сонное, – портал перемещения?

Галлюцинации объёмные?

Они, прошли по комнатам дворца. Были одни. Везде всё, – идеально, чисто. Словно, дворец им приготовили, для жизни, заранее или они, так долго спали, что те, успели, весь дворец убрать и, подготовить – условия для жизни, совсем недавно, когда надумали перемещать.

– А вы не видели, нашу одежду и, провизию? – спросила Ника. Хотела бы, поесть.

– Мы в озере купались, вместе, затем, сморило нас, Артём, пытался вспомнить. Наверное, там и осталось, всё.

– Возможно, постирали? – предположил, продолжив удивляться, Слава. Вот, только, рыбу, куда дели? Оружие.

Вышли во двор.

Участок в два гектара – примерно, был огорожен скалами. По ним, подняться, невозможно, без снаряжения и, подготовки – уровня – высокопрофессионального.

Возле дворца, в скале из розового мрамора, терраса. За ней, – бассейн большой, с песчаным дном. В него, ручей вливался, с прозрачною водой. Он выходил из скал. Попробовали, – вкусная вода, прохладная.

– От жажды, не умрём. Наверно, был залив, в него, ручей впадал, его огородили стенами из плит и, сделали бассейн? – предположил Артём. Тогда, есть сообщение, воды морской, возможно, – через грот, ведущий в море.

Уйдя к скале, поближе, нырнул в бассейн и, вынырнув, спустя минуту, догадку подтвердил.

– Не хватит воздуха, уйти. Здесь, нужен, акваланг. Большая глубина и, грот, в длину, – немалую. Не в состоянии, я под водой проплыть. Дыхания не хватит, возможно, – утонуть.

Кстати, здесь рыбы плавают, ловить их будем, кушать.

Есть на террасе стол и лавки, а рядом печь и, наши сумки, лежит оружие. Доставили, почти всё в целости, сохранности. Лишь, нет одежды, почему-то.

– И, рыба, не пропала, попробовав, добавил Слава.

Накинулись на рыбу, с голода.

Поев, повеселели и, появилось, настроение.

– Что, с нас желают, – извращенцы? – Слава спросил, негромко. Возможно, ошибаюсь? Отдайте нам одежду.

В ответ, молчала тишина.

– Пошли искать, им предложила Ника. Нет, снимем шторы, сделаем – туники.

Нашли куски материи, размерами с платки. Из них повязки сделали – набедренные и, повеселели.

Семь спален во дворце, с огромными кроватями; три туалета и, два душа; столовая, с террасой связана; кухни – здесь, нет; печь во дворе, докладывала Ника. Правда, понять мне, нужно, как – приготовить в ней обед.

– Обед, я приготовлю, а завтраки в постель, нам – даме подавать, Слава, шутя, ответил.

Ты сам идёшь или послать, не оценила шутку Ника и, показала ему кукиш, спросив, – увидел?

Нам нужно выбрать, кто, где, здесь, будет спать.

Хотя, мы, можем вместе, – не будет страшно, добавила, смеясь.

– Всё шутишь, издеваешься? – подумал Слава. Вслух, ей ответил, – один я лягу. И вам – спокойней. Посмотрим, что – планируется дальше.

Нас, не снимают здесь, для реалити-фильма? Типа – Адам и Ева. Такое впечатление…

Нас кинули, с одеждой…

Согласия мы не давали.

– Оно, им, нужно? – Ника, передёрнула, ответила, насупившись, не ожидала, она предательства.

Не спрашивая, в клетку поместили, как в яму, огороженную скалами. Никто не спрашивал и, не показываются. Хотя бы, для – знакомства.

– Не понимаю, если те, о нас, всё знают, то почему, спасателей не вызывают, – задал вопрос Артём. Как-то – неправильно, всё это! Что здесь игра, козлу понятно.

В сумках, ножи, топор, но нет кустарников. Три дерева, – недалеко. Они, зелёные, живые. Рубить с них ветки, жалко.

Деревья оказались, – орех и два фруктовых. Одно – раскидистое – персиковое, второе – земляничное. Внизу, опавших много персиков, просушенных, как специально. Поверхность каменная – скальная, была без муравьём и, разных насекомых, питающихся падалицей, им доступной

– Так это – курага! Моя любимая из персиков, обрадовалась Ника и, ягоды люблю я, сильно. Такого дерева не видела я, никогда. Мы, собирали землянику, на грядках и в лесу. Но там, не дерево – кусты. Здесь – чудо.

Набрали фруктов, ягод, орехов – в сумки, их отнесли на стол. В бассейне искупались, – плескались без азарта, удовольствия, словно, играли роль для фильма, +18, под прессингом, насильно.

Рыбу, на ужине, практически не ели, отдали чайкам, почти полностью. Оставили немного, на случай, всякий. Те, быстро утащили, все остатки, лишь пищу, тем, оставили.

Фрукты, орехи, ягоды, не тронули.

Выбрали, каждый, отдельную кровать.

– Сегодня, мы поспим, отдельно, Артём обидел Нику.

– Как хочешь, та ответила. Могу, одна остаться. Нет выбора. Вы стали – привередливыми, мой господин? Удобства, так расслабили?

Желаю, одиночеством, подольше, наслаждаться!

– Ты обижаешься?

– Естественно! Себя, хранила для тебя и, мне, – сегодня, не нужна.

– Не нужно, обижаться на меня, просто, устал, от всех событий, милая.

Хотелось поразмыслить, со мной, что происходит?

– Каждый, вопросом этим, бредит. Пока, ответа не увидим, не поймём. От нас, здесь, не зависит, ничего.

– Вот именно! Хочу понять я, от чего, всё происходит так! Из-за меня?

– Какой смешной?

– Не смейся, надо мной. Я расскажу тебе, чуть позже, возможно, в другой раз, о многом, – в жизни, произошедшем.

– Так, расскажи сейчас.

– Подумаешь, – я псих.

– Да ладно, брось стесняться. Боишься, что услышит Слава?

– Нет. Нужно, мне настроиться, чтобы всё рассказать.

– Ты интригуешь. Очень интересно.

– Как думаешь, упали мы случайно? И, в то же время, выжили?

– Не знаю. Всё, так, маловероятно.

– Вот именно. Из-за того, что вы – не виноваты, остался я живым. И, плот уплыл от острова, поэтому, Но вас, нельзя было губить, мы и вернулись, к острову. Я, – приношу утраты, во всём, что происходит, вокруг вас.

– Наверно, перегрелся? Действительно, поспи один, сейчас. Все выводы твои – беспочвенны, скажет любой, услышав твой рассказ.

– Я, не обиделся. Меня ты не услышала, ведь я, рассказывать, не начинал. Но, если, то, что я сказал, – достаточно, то, и не нужно, начинать.

Иначе, больше, нужно объяснять.

– Действительно, я не смогла тебя понять. Но, времени ведь, – предостаточно. Хотелось бы послушать о тебе, узнать, побольше, если – рвёшься, сам – всё рассказать.

Он сел на мраморную лавку, к стене, спиной прижавшись. Ника, сидела на кровати.

– Вначале, у тебя спрошу: – случались ли с тобой, мистические ситуации?

Зашёл к ним Слава, в это время. Послышались овации.

– Мне скучно одному, смотрю, не спите и, не заняты. Немного с вами посижу, если, конечно, не возражаете.

– Садись, поближе. Пугаюсь я, когда – идёт рассказ мистический.

Со мной бывало разное, но, как-то, можно, это объяснить. С трудом, но сращиваются – все обстоятельства, в единое, взаимосвязанное.

– За уши, можно, притянуть немало, произошедшего, но, далеко, не всё.

Он рассказал о встрече – давней, с Тенью, и со старухой страшной, о Белоруссии, видениях и встречах: в лесу, в парной, о разговоре – трижды с духом, – довольно сильной сущностью, о разговоре в самолёте, – перед крушением.

– Ну, дух я думаю, тебе приснился. И, каждый раз, – как говорил тебе, о том, что – знаешь ты.

В парной, – галёлики, – допарился; в лесу, – действительно, гулял старик, живёт отшельником в избушке рядом. Кикимора? – Не красит, человека старость? Все страшные – похожие.

– А Тень, как оказался я, в Старочеркасске?

Не рассказал, о королеве крыс, о путешествии во времени, об анунаках, о будущем Земли.

– Богатое воображение. Ты возбудился, весь горишь. Быть может, просто бредишь… Давай ложись и, отдохни.

– Можно, я с вами лягу? – спросил, у Ники Слава. Идут дурные мысли, после его рассказа.

Без всяких, для тебя проблем. Я лягу, скраю, со стороны Артёма. Он будет – посредине.

– Вот, дулечки тебе, я буду – посредине. И я боюсь – спать в этом доме, дворце огромном, незнакомом.

Мы уже спали вместе, ко мне, не приставал и, лишнего не допускал, тебе я верю. Сдержишься?

– Конечно.

Артём лежал, с открытыми глазами, долго. Он понимал, – Ника, – не верила. Решила, что – воображение, придумало рассказы.

К ней повернулся, она спала. Слава сопел, спиной к ней, отвернувшись. Поцеловав её, поднялся, ушёл на воздух, почувствовав, что с духом встретится, сейчас. Возможно, тот расскажет, что в этот раз, случилось.

Присел и, ожидая, на террасе, смотрел на звёзды, месяц, такие – вроде, как у них; и…, несколько другие. Ошибся, дух не приходил. Ждал долго. И, лишь только, уйти решил, услышал:

– Ты, искажённо понимаешь, хотя и так, неплохо.

Ты зря мечтаешь, – будто бы из-за тебя, ваш самолёт взорвался и, вы все выжили, кроме пилотов, террориста, дурака. Вы не должны были взорваться. Дурак, взрыв спровоцировал, в салоне самолёта, в воздухе. Вам помогли спастись, до берега добраться.

– А шторм, Вы также – спровоцировали? Чтобы вернуть на остров? Тот стих, как берега достигли.

– А как иначе, было вам, помочь вернуться? Акул прислать, чтобы, вы в брюхе их остались, в воспоминаниях ментальных, виртуальных?

– Представь, – толкают рылом плот, а заодно, его грызут, так яростно! Понравилось?

– Шутить умеете, скабрезно.

– Льстить, не умею, если, честно. Шучу, как получается.

– Мы здесь, в тюрьме?

– Здесь, не мои владения. Я приходящий, уходящий, – в этом измерении. Вы под присмотром, других сил.

– Мне, что-то говорят, эти слова?

– Наверно, мало.

– Могу сказать, что туча надвигается. Волну одну, отбили вы. Заметили вас поздно и, не смогли догнать, за малым. Приматы злятся, многих – уничтожили.

– И, над девчатами, – угрозой нападения? Их уничтожить, могут, звери?

– Как их спасти? Подскажите?

– Ты, даже, вырвавшись, за ограждение, не сможешь их, сюда, ввести. Через другое измерение, возможно. Но это, недоступно, пока ещё, тебе.

– Какой длины грот, сколько, нужно, – под водою продержаться, чтобы в открытом море оказаться?

Почти сто метров, плюс – шесть метров, глубины. Чтобы преодолеть их, нужно – две минуты.

– Есть у меня, всего – минута. Вторую, долго мне, тренировать. Нужно, бы воздуха с собою взять, но как?

– Я постараюсь, к ним добраться, чтобы спасти, ведь там, – они одни, мужик напыщенный, не в счёт. Будем стараться, – продержаться. Спасатели, нас не найдут?

– Спасатели, вас не найдут. Ты это, уже понял, увидев, другой самолёт. А дальше, стоит третий. Есть и четвёртый.

– Пора мне. Слишком долго, в чужих владениях. Нельзя наглеть. Прощай Артём. До скорой встречи.

– Девчата могут, умереть! А вы, о наглости, гостеприимстве?

– Вы лучше, помогите их спасти!

– Я знаю, что мне лучше. – Сейчас, уйти.

Слова последние, услышав, понял, что тот исчез, совсем.

– Спасибо, и на этом, Артём сказал – вослед и, перед тем, как спать пойти, двор осмотрел и понял, как сможет он, доставить воздух к гроту. – Большую вазу, как кессон, перевернув, – вниз чашей, опустит в воду, с воздухом. На глубине, подышит и уйдёт, в грот. Сможет выплыть на поверхность.

Он, не обиделся, что Слава, – воспользовался Никой. Тот, к ней прижался, не вытерпел, воткнулся.

Видя Артёма, испугался, ведь некрасиво, – с девушкой товарища… и, обмер. Да, обещал… Но, когда рядом, прекрасный зад, спина и плечи, а повернувшись, дышит грудью, такой прекрасной, страстно, к себе манящей. Ведь, невозможно, удержаться.

Легко сказать, уйти и, воздержаться. Сумел, такое сделать, хотя бы – раз один, придурок?

Ника не поняла. Игриво, продолжала тереться, тяжело вздыхала. Спала. Он замер, ожидая бури. Артём смотрел, зло, на него. Потом, сквозь зубы, сказал, тихо.

– Работай, мастер и, толкай свой стартер. Она давно, втроём хотела.

Ника, испуганно отдёрнулась, но, видя, что Артём спокоен, к нему прижалась и поцеловала – жарко. Слава работал сзади бурно, ей не хватало воздуха, целуя, одновременно, старалась ублажать Артёма… Подмахивала энергично, старалась удовольствие давать обоим. Благо, – широкая кровать, втроём, прекрасно уместились. Ей было хорошо, настолько, что в третий раз, за ночь, вошла в экстаз.

– Кричала тихо, – вас люблю ребята, хочу ещё, поддайте мне, поддайте, ласкала их обоих, жадно.

Просила тихо, – не кончайте только – туда, ведь нет резинки и таблетки, я не хочу – беременности, сразу.

Ребята выбились из сил, а Нике, было мало, обоих их ласкала жарко, – она их вновь хотела.

Недолго отдыхали – Слава, Артём, по разному вставляли, местами, много раз менялись. Им было с Никой, хорошо. Все были на десятом небе, от удовольствия и счастья. Казалось – плотское, главней – всего на свете и, нет греха, что двое, она одна, – втроём, той, много лучше.

– Как жалко, этого не понимал я, раньше, – сказал Артём. Втроём, ты энергичней, с тобой – прекрасней, жарче.

– Я так хотела этого, Ника призналась, сказать тебе боялась, поймёшь неправильно и, бросишь. Тебя, ведь одного люблю, а Слава нравится. В постели с вами, – лучше чем в раю. Я счастлива. Вновь вас хочу.

Не получается, мне передать, те ощущения, и удовольствие когда с двумя мужчинами.

Не спросишь – почему?

Отвечу, если хочешь. – Ласк рук и губ, в два раза больше. Поэтому, вдвойне приятнее.

Когда мои, почти все зоны эрогенные, задействованы, полностью, наплыв эмоций, ощущений, мне захлестнул мозги и, отключил, не только их и, разум, лечу в нирвану, с сумасшедшей эйфорией, когда один играет с клитером, другой целует грудь. Задействованы груди, рот и бёдра, тело, не только спереди и, сзади.

Меня, так сильно возбуждают – наши желания, – неповторимые, разнообразные, особые и, удовольствия. При жарких поцелуях, кто спереди, я ощущать способна – возбуждение, второго – сзади, ласкающего плечи, спину, талию… Принять в себя – два члена, одновременно, не ведаю я, ощущения сравнимого, оно, приятнее – вдвойне, – покрыто тайной сокровенной, необъяснимой. Схожу с ума от наслаждения!

В сексе втроем, я раскрываюсь, отдаю себя – в полном объеме, и мне, от этого – приятно.

И, думаю, не только мне.

Каждый из вас, интуитивно – мне доказать старается, что – лучшим, он является.

От этой конкуренции, – незабываемые ощущения, надолго остаются, в понимании [6].

– Хотя, я понимаю, делить тебя, как собственность, не хочется, Артём признался, честно.

– А ты меня не делишь. Пусть Слава, не обидится, – он превращается в тебя. Ты, не один, вас, со вторым Артёмом, – двое. Его, физически лишь ощущаю, одновременно, вуалирую и, забываю.

Тем более, если останемся втроём, в другом бы случае – назрела ссора. Устал бы Слава, работать с дунькой кулаковой.

– И это понимаю. Но чувствую, что так, он, что-то отбирает – моё, лишь только.

– Давай, попробуем сначала. Будто встречалась я, со Славой – раньше. Меня ты хочешь у него отбить, Как в этом случае, решишь?

– Так, вроде, легче, понимать, – желаю, то, что – не имею и, счастье улыбнулось, – тобою обладать, твоим прекрасным телом.

Был к женщинам, всегда – неравнодушен. Манили: грудь, рот, губы, попа. Коль, дали волю мне бы, до тебя, – был я послушен своим чувствам.

Вы созданы для ласк и секса. Засунули вас в быт ужасный.

Согласен, – в быте, много хамства, От этого, возможно, ревность.

Как выдохлись, без сил – заснули. Проснулись, поздно утром. Вместо того, чтобы заняться делом и приводить себя в порядок, – освободиться не сумели – от чувств и ощущения, недавнего соития. И, не хотели, полностью освобождаться. Им нравилось любить друг друга, Нику ласкать, где можно и, той нравилось.

Позы встречались сумасшедшие, происходило всё – спонтанно, никто, не пользовался камасутрой.

От этого, им было радостно, приятно. Нега разлилась по телами и, чувственность, возобладала над временем и разумом.

После дня бурного, еле живые, решили сделать перерыв, чрез силу.

Обмывшись в душе, насладились фруктами, орехами, в бассейне плавали, расслаблено.

Артём, увидев вазу, вмиг «проснулся». Достал из сумки трос, – оставшийся. Друзьям, о разговоре рассказал в ночи, – своё решение.

– Не уходи, просила Ника. Ты нужен, очень мне. Ведь Слава дополнение и, только.

Мне, без тебя, не будет хорошо. Я с ним не буду больше. Когда, с тобой лишь, – вместе. А так, не нужен мне он, – без тебя. Прости меня, если обидела.

– И ты, прости меня. Мне нужно уходить. Там наши девушки, Они, погибнуть могут. Их нужно защитить.

С тобой останется здесь, Слава.

– Со мной останется здесь, Слава? Ты почему, решаешь за меня?

Так, хорошо, пусть Слава остаётся!

– С тобой я не согласен, ответил Слава, нужно идти вдвоём, с Артёмом. Так лучше, нас ведь будет, – вдвое больше.

– Ты, Нику защитишь, при случае, чего.

– Нет, пусть и он идёт, сказала Ника. Если случиться что, один он, не поможет. Он там, вам всем нужней, если война начнётся.

– Но, ты останешься одна, если, случится, не дай Бог, плохое.

– Такая, значит, у меня судьба, с ней, не поспоришь, сильно.

– Одна лишь просьба у меня. Сегодня, только подготовитесь, – уйдете завтра утром, рано. Ведь, обезьяны, не спят ночами. Увидеть могут вас на берегу, а утром, спать уйдут, дойти к девчатам – проще. А так, им не поможете и, меня бросите. Зазря, оставите одну.

– Сегодня, подготовим, и, будет видно, Артём с ней согласился и вазу, аккуратно завалил.

Тяжёлой ваза оказалась. Чуть не разбил. Втроём, к бассейну подкатили, у скалы. От тяжести, усталость, сковывала спины.

Артём, немного отдохнув, трос закрепив, нырнул, чтобы замерить глубину. – Ваза должна зависнуть на два метра – полтора, от дна, чтобы в неё легко попасть и, отдышавшись, побольше воздуха набрать в себя, – уйти, по грогу, проплыть до моря, и, только там лишь, вынырнуть.

– Абсурдная идея, сказал, негромко, Слава, но, вариантов, больше нет. Я, полный идиот! Не вижу выхода.

Давай, сплетём сачок из лески, возможно, тот поможет, рыбу и крабов, Нике, здесь ловить. Нас, ведь, не будет. Придётся той, себя, самой кормить.

– Показывай, как, чем плести.

– А это, очень просто, лишь нудно, делать узелки

Сплели сачок из веток, лески и, бросили в него, остатки рыбы, установили, где поглубже.

Сачок был с узким горлышком и крышкой, как рыба заплывёт, – закроется. Останется, поднять за тросик, привязанный к нему и, отнести к столу, чтобы разделать. и, приготовить.

Пока плели, передохнули, стол, лавки поднесли и, рычагом, вазу подняв, переместили. С трудом спустили на воду. В воде, спускалось легче.

Там, до утра, оставили, с запасом воздуха, ведь, накуда не денется.

Глава 7. К девчатам и…, обратно

Уставшие, после, полу бессонной ночи, немного съев орехов, чтобы проснуться, ушли к бассейну, окунуться.

В сачок попалась рыба, в два с половиной килограмма. Нике отдали, для приготовления и, с ней простившись, нырнули под кессон, с разрывом небольшим, в секунд – пятнадцать-десять.

Артём, всё Славе рассказал, доходчиво. Осталось, только выжить – выплыть.

Всё шло, вначале гладко. В кессоне, отдышавшись, набрав, как можно больше воздуха, Ушёл Артём в грот, резко. В висках стучало гулко, старался плыть быстрее и, размеренно, выбрасывая руки, ноги, отталкиваясь, сильно. Темень, почти кромешная, но впереди пятно белесое.

Оно, так далеко и, повернув назад, возможности нет, им вернуться – поздно…

– Я знал, на что иду, твердил Артём, держа, с трудом – внутри, оставшуюся долю воздуха. В момент, какой-то понял, что он – не доплывёт. Секунду-две и воздух, выпускать начнёт, а нужно будет, вверх ещё, подняться.

Простился с Никой, попросил прощения у Славы, что затащил того под воду, ради девчат, спасения, стал понемногу, воздух выпускать, и вспомнил, как тонул.

С последних сил рванул и, понял, – выплыл.

У берега, над морем, крики чаек, немного досаждали. Светило солнце ярко, дул лёгкий ветерок. На волнах, тело колыхалось, и вскоре, – другое появилось. Они, едва дышали. Сил не было, у обои‘х. Волны, их ласково ласкали, как будто – руки Ники.

Они о ней, оба мечтали, те ночи вспоминая, – бурные, она любила ночью их. Они её, – взаимно, будто психи или маньяки – извращенцы.

Представить, не могли бы, раньше, что смогут разделить – одну и удовольствие, в постели, с той, что – нравилась обоим.

И, разделяя удовольствие, его, не уменьшали, а получали – больше. Причину, этого, не понимали.

Так далеко она от них, сейчас! Обратно, захотел бы, не вернёшься. Останется, надеяться, – мол, в другой раз, им счастье улыбнётся.

Немного отойдя, подплыли к берегу. Издалека, виднелся – первый самолёт.

– За ним наш плот, а дальше, если, у них, там, всё нормально, – нас ждут девчата, устало, сказал Слава. Живые ли, они? Быстрей – отдышивайся и, пошли.

Скажи, мне, если сможешь, честно, – ты на меня, обиделся, решил, – нет больше друга, за то, что, ей «ответил»?

– Нет. Я не собственник её. Она, – себе хозяйка. Значит, так захотела. Согласен с этим или не согласен?

Вопрос наивен, Её воля! Насилия нет в мыслях. Есть, лишь желание, она обоим нравится. Не мне указывать, а ей решать, Артём, ответив, грустно улыбнулся.

Кому, не нравятся – красивые девчата!

– Я не маньяк, но я бы всех обнял, и нежно, руки, ноги целовал, грудь, бедра, губы. Хочу ласкать и обнимая, целовать, прекрасной грудью восхищаться, кончать от вожделения, до сотни раз за сутки – если бы, столько смог. Это – лишь, к слову, к сожалению. Не дал нам, – силы столько – Бог.

Люблю я женщин, в этом, я – преступник.

Дело, не в похоти. Я не насильник и, не завистник, я просто, в них влюблён, до беспредела.

Чуть ли не с детства, дружил с девчатами, узнал их рано. Но, не считал и, не считаю, что ощущения прекрасного – развратны. И, главное, не приедается желание! Как вижу тело – хочется.

Нет слов, для оправдания, ведь понимаю, что так, неправильно, – по нормам общества, но я хотел бы – повторений, многократных.

– За нас решает, почему-то, кто-то, так – правильно, а так – неправильно, Артём, со Славой согласился. Если, я женщину желаю, не нужен мне, совет, кого-то. За ней, идти готов я – на край света.

Гонимым ревностью, придавленным, терять, что подарил Господь? Я не готов и, отвечаю. – Я женщин, всех люблю, и ими восхищаюсь. Надеюсь, эти ощущения, никто не отберёт.

– Тогда, ты можешь быть, с другой?

– Сейчас, не знаю. И, лишь, – её, только, желаю, не думаю – я, ни о ком, другой, Артём признался. Выходит, я в неё влюблён.

– Ты, только – по любви, бываешь с девушкой?

– Да! Лишь тогда, могу быть – до утра, раз десять, бесконечно. Бывает, плакать, начинает. – И, хочется и больно.

А если, нравится лишь, разум понимает, что – симпатичная, красивая, а тот её – не хочет. С трудом, если, не удаётся – девчонку не обидеть, раз вымучаю и, на этом, точка. С ним, не договоришься, бесполезно. Поэтому, я не «снимаюсь» сам и, не «снимаю».

До самолёта, был лишь час пути.

У самолёта, раньше прилетевшего – следов натоптано, немало – было, без слов понятно. Почувствовали запах рыбы, пытались, к ней пробраться.

Не стали проверять, время терять и силы, залазить в самолёт, решили, – ещё успеют, бежали дальше

– Мы вовремя ушли отсюда, решил Артём.

На месте, где был плот, всё было пусто – не было плота.

– Наверно, развязался или, быть может развязали, эти приматы, злые, как собаки, ругаясь, возмутился Слава.

Ника права, что до утра оставила. Мы, ночью, встретили бы на пути, этих ублюдков – злобных. Могли, не выжить, – тех, так много. Сейчас, быстрее побежали. Ещё не близко.

– Нужно, до вечера дойти, бежать, не будет, скоро, сил.

Бежали, затем, шли, почти не отдыхали.

От радости, чуть не плясали, когда увидели свой самолёт. Солнце ушло за горы, вечерело. Сил оставалось мало, когда, упали на песок, последний километр, брели, себя не помня.

Устали и, лежали долго, с закрытыми глазами. Затем, услышали шаги. Открыл и, не поверил Слава, глазам своим. – Девчата шли и, обезьяны, – вместе.

Одна из них, была всех выше, – под два метра. (Кто же, так вымахал?)

– Галёлики или с ума сошёл. – решил он и, с трудом, поднявшись, пошёл навстречу, понял, что это не они, – не их девчата.

– Откуда вы, ребята, спросили, девушки.

– Мы приводнились на самолёте.

– Какое совпадение. Мы, также. Вот, – потешки! – смеясь ответила, по виду – предводитель.

– Давно вы прилетели?

– Где-то неделю, ответил Слава. А наших, здесь, – девчат, не видели?

– Здесь, вроде бы, не пробегали.

– Мы думали, что тот, – наш самолёт, к нему спешили, признался Слава.

– Нет, этот – наш. Сзади, другой есть самолёт. Почти что, развалился.

– Мы наших потеряли. За рыбой, на плоту уплыли, нас отнесло, штормом назад пригнало, всё!

В том самолёте, после шторма, мы отсиделись, ночью, – подумав, наш, – доверился им Слава.

– Так, то – ваш плот? Мы думали, гадали, кто к нам приплыл. Решили – инопланетяне.

– Вы плот забрали?

– Мы.

– Как, с обезьянами, вы подружились?

На нас напали те, мы с ними бились, Слава признался, осторожно, косясь на особей, стоящих рядом.

Они, наши защитники, друзья, подруги, ответила им девушка, постарше.

– А вы давно здесь, девушки? – спросил их Слава, пытаясь, с теми, подружиться.

– Три года или больше, ответила, гигантша, в два метра ростом.

Да ладно, к чёрту разговоры, сейчас, по праву первых, мы вас потрахаем, немного.

– Вас много, так нельзя, Слава, пытался возмутиться.

– Не всё же, с обезьянами. Когда есть парни рядом, пожаловалась предводитель, их упрекая, в несогласии.

У нас, – такие есть, что никогда ребят не знали, вообще. Когда упали с самолётом, то были – девственницами.

– Мы лучше сами, чем насильно, с ней согласился Слава, Артёму подмигнув, сбежал с ним в море.

Стояли и грозили те, – мы вас поймаем, вы долго в море не сумеете сидеть.

Мы вам дадим, попить, поесть.

– А как ты понял, что те девки, воды боятся, плавать, не умеют? – Славу спросил Артём, не понимая.

– От них воняло за версту. А море рядом. Значит, не любят море и, купаться.

– Синдром развился, после катастрофы. Воды, стали бояться.

Устав стоять, Слава, заснув, – нагнулся, в воду окунулся, от этого – очнулся. Лежал он на песке, с закрытыми глазами.

– Вот сучки, вытащили, всё же! Сейчас начнут… Голодные, такие, потаскушки!

Открыл глаза, чтобы, в тех плюнуть, видя, как будут измываться…

Всё, на глазах, стало меняться – Стояли рядом, девушки родные.

– А, где же обезьяны? – он по инерции спросил.

– Очнулись милые, Вы наши! Как хорошо, что вас нашли. Лежали без сознания, когда к вам подошли, Татьяна, чуть ли не рыдала, от радости большой. Вас отнесём, лежите. Бредили.

– Мы сами. – Здесь, не далеко, дойдём.

– А обезьяны, Соня тараторила, – ночами только. Их, не бывает днём, у самолёта.

– Мы рыбы наловили, когда уплыли…

– Мы поняли, её, для нас оставили, им рассказала Вика. Уже, почти всю съели. Экономили.

С водой, пока терпимо, но, скоро станет плохо. Забрали всю из самолёта, где оставляли. Идти, вглубь острова боимся. Вас, ожидали.

– Вы, поступили правильно, там поджидают, – сволочи, их Слава похвалил, любуясь Евой, Ларой, Светой, другими – всеми девушками.

Скоро, придётся, нам, сразиться с ними. С большим отрядом, из леса. Артём, расскажет.

Дошли до самолёта. Сбросив повязки с бёдер, Артём и Слава в море бросились, желая окунуться, пот смыть – с дороги, чистотою насладиться, водой морской, прозрачной.

Девчата, радуясь, – за ними.

– Только, не долго, их, предупредила Таня. Сереет, могут, придти гости. День будет завтра, выходите, скорей идите, к самолёту.

Послушались девчата, из моря вышли. Следом ушли ребята.

С трудом забрались вверх, в салон и, сразу, отрубились. Девчата, ими любовались и, не будили до утра, жалели их, хотя – соскучились и, исстрадались.

Только сейчас, о Нике вспомнили девчата, и…, поняли, что нет её, случилось – нехорошее, подумали.

Расскажут завтра – всё, когда проснутся. Возможно, смыло, во время шторма.

Столько перенесли, ужасного! Бедняги.

Утром проснулись рано, ведь спали много, с вечера. Только добрались к креслам и, провалились в них. Им обоим, приснилась Ника.

Девчата видели желание во сне, у обои’х, но, не решались, разбудить.

Хотя и встали рано, вышли, не поздно – из салона, но собирались вместе, долго.

Им рассказал Артём о переправе, когда они, едва успели – по тросу перебраться, спастись от особей ужасных, на стороне другой, ущелья.

– Пришли мы, чтобы помогать, от них, вам, защищаться. Мы знаем, где – можно спастись, но, вы туда – не сможете добраться. Нам нужен акваланг, чтобы не меньше трёх минут, смогли вы под водою продержаться, – больше ста метров, под водой – нужно проплыть, чтобы достичь спасения.

Придётся, здесь нам, защищаться, их победить или, вдоль скал, по чаще, вверх идти и, лезть по лестницам. Сверху, спуститься по канатам.

– Добраться, туда нужно и…, как быть с парой эпатажной? – мелькнула мысль у Славы и, тот, мгновенно загорелся.

– Готовы вы спускаться – вниз, по тросу?

– Нас, заставляете, чрез – не могу?

– Отнюдь. Если желаете – в живых остаться, вам это предлагаю.

– Условия создать должны, – безаварийные. Только тогда лишь, разрешу вам – спуски экстремальные, условие поставил – важный человек.

Без этого, – нельзя.

Я подготовлю – предписание, о вашем наказании, если начнёте действовать, не по Закону!

– Нам, ваше разрешение – до лампочки. Мы говорим о вас, ответил Слава. Хотите жить, идите с нами.

Артём ушёл, оружие проверить, возможно, что-то переделать и исправить. После побоища, почти не занимались им. Но, ведь возможен, вновь – экстрим?

И, не хотел с той парой говорить. Не из-за них, они, назад вернулись, и не обязаны, – того с женой, спасать. Хотя, и не могли, тех бросить.

Слава остался, дальше объяснять.

Одним вам оставаться здесь, нельзя, погибните от злых приматов,

Дойти, поможем и подняться в гору, пройти, сквозь лес опасный, Но, ведь спускаться, мы за вас, не сможем. Это придётся, делать – вам, самим, если согласны.

– Вы права не имеете, – условия нам ставить, – неприемлемые! – отрезал тот, с особой строгостью. Ведь это – противозаконно!

Я требую у вас, – Законы соблюдать, не нарушать статьи ГК России. Иначе, я подам петицию…

– В ООН или, наверно – в Грузию? – смеясь, добавил Слава.

Причём ООН и Грузия? – тот возмутился.

– Облом! Не знаю, как вам объяснить, что здесь не выжить, спасателей не будет.

Нам, нужно уходить отсюда.

– Либо, здесь жить, как раньше, ждать спасателей и, чуда! – ответил, недовольно, мужчина важный. Я верю – нас найдут и, ищут.

Здесь, зона аномальная. В пяти километрах, стоит разбитый самолёт. Тот приводнился, раньше нас. Людей останков, нет, как не осталось от пилотов, террориста, пассажира, на нашем самолёте.

Вы помните – тех съели. Скорей всего, и там, так было.

– Но, и бросать нас, права не имеете, создать, угрозу, – наших жизней.

– Мы не охранники и, не обязаны, вас лично защищать. Мы делаем, что можем, – для коллектива и, в том числе – таких, как вы – надменных прихлебателей.

Пришли, весь коллектив спасать, не лично вас. Либо, вы делать будете, что скажем, либо решайте сами, жить как – дальше.

Если вы с нами, вам поможем, нет, дело – ваше, оставайтесь. Жизнь ваша, вам решать, – здесь смерти ждать или спасаться!

– А вы, девчата милые, что примите? Мы, с Вами остаёмся, чтобы, вы, не решили.

– Куда зовёте, расскажите, – просили девочки. Куда исчезла Ника? Как вы смогли вернуться с моря, на плоту? И где, так долго были?

Мы вас, за малым, не похоронили.

– Ника осталась во дворце. К вам уходить нам, было сложно. Она, навряд ли, проплыла бы, без акваланга в тёмном гроте.

И, смысла, не было, тащить её сюда.

– Она осталась там одна?

– Как поняли, там безопасно, заверил их Артём, к ним, подойдя. Если поймём, что навсегда, остаться нам придётся, то нужно нам, туда – пробраться.

Найдем, со временем, способ другой, как выбираться из дворца.

Возможно, трос оставим навсегда и, по нему, на скалы, будем подниматься. Нужно охотится, питаться, на фруктах, рыбе, долго не продержишься.

– Какие фрукты? Там есть сад?

– Три дерева. Орех и персик, земляничное.

– Ой, красота! – мечтательно, вздохнула Ева. Я, землянику, давно не ела.

– И персики, не помешали бы, призналась всем, Татьяна. Я, их люблю и курагу.

– Орехи, любит каждый. Решила я, туда иду, кто с нами? – у девчат, спросила Вика.

Все загалдели – я, я, я и, даже – важный согласился:

Идём и мы. Куда, от вас, мы денемся? Вам нужно, помогать, руководить, иначе, дел наделаете – много, непотребных нам, народу. Придётся, – мне краснеть, в итоге, в угоду злопыхателям и, всяким прихлебателям.

Здесь, опыт мой – руководителя, бесценен. Такие страшные события, вокруг! Эти приматы, как собаки…

Вы, без меня, не справитесь! Недавно, чуть не утонули… А потому, что не спросили у меня – совета.

– И, чтобы подсказали? Кого вы накормили? Что вы достали сами? – Артём накинулся на важного руководителя.

Толку от вас, кроме вреда, о вас заботы, нет.

– Вы, не бросайтесь, так словами! Вы знаете, кто я?

– Головка от… и, та, ненужная!

– Воткните, всё высокомерие, себе, в больное место, что под натёрлось, в вашем кресле и, осмотритесь, может и увидите, – вокруг вас люди есть – разумные!

– Распущенные! Видно, из-за вас, Господь нас, покарал.

– Вас, в этот самолёт, с женой позвал…, наверное, не просто так, – случайного, ведь не бывает, заметил Слава.

Идти, вас, с нами – никто не принуждает. Вы, если честно, для нас – обуза, но, не отказываемся – вам помогать, все трудности, совместно с вами, – преодолеть.

Вам выбирать и принимать решение.

– А, кто недавно, занимался, оральным сексом? – спросила – важного, Татьяна.

Довольно, страстно, увлечённо.

– Подглядывала, что ли?

– И, для чего? К Вам, не полезу. Была на кухне, в это время, если ответ, вам интересен.

– Так это, – с мужем…

Бог так велел, сконфузившись, забормотала дама. Тем более, мы – в бизнес-классе, вам не мешали.

Мы, также – люди.

– Я вас не осуждала, лишь просто намекнула – мы, также – люди.

Вам просто, больше повезло, – вы замужем и, муж под боком.

А нам приходится, не очень-то легко. – Девчата станут лесби, в большинстве, от вынужденного – «терпения». На всех, надолго, не хватит Славы.

– Возможно, что природа подтолкнула и, выразилось естество, дама, задумчиво, ответила. У каждой, есть – свои наклонности.

Мы ограничили себя – табу, мол, то нельзя, а это неприлично.

Правы, вы – девушка. Не обижайтесь на него, муж, с виду лишь, проблемный.

Характер, правда, никудышный.

Поймав, немного, рыбы, не отплывали далеко. После обеда пировали.

Толи, сказалась критика, что-то ещё, но игр – соития, не стало, бурных.

Всё, этой ночью, происходило, скромно.

Взволнованы, все были – переходом, намеченным на утро. Готовились, учитывая мелочи, хотя и понимали, – всё, даже малое, не предусмотришь.

Взяв вещи – самые необходимые, ткань и оружие, леску, троса, всю воду, лестницу – складную, лишь солнце встало, загрузили плот, пошли к другому самолёту, – девчата, с парой вместе.

Те, молча шли, не отставая, – далеко, советы не давая.

Ребята, на плоту, с вещами, от них не отставали, также. Шестами, с двух сторон, от дна отталкиваясь, не перегоняли.

Когда остановилась пара, почти без сил, – устали. Им предложили, после отдыха, на плот забраться, понимая, что будет тяжелее, вести плот. Но, по-другому, как – помочь, не знали.

Жена, мужчины важного, уже не эпатажная, – простая тётка – симпатичная, на плот лезть, – и не собиралась. Сразу – отказалась.

– Сил хватит, у меня, с вами идти.

Плот, тяжелее будет, им вести, если добавлю вес свой, на него. Я выдержу,, ещё немного – точно. А там, уж, как получится.

Муж, больше устаёт, согласна, задерживать вас будет, постоянно. Он там, я с вами. Не возражайте!

Так будет, всем нам лучше.

– Разумно, согласился Слава. До самолёта, не так много, осталось нам – идти, совместно.

До вечера, задолго, доберёмся. там до утра, останемся.

Запас воды пополним, дюралевую лестницу, трос, леску, – в багажном отделении возьмём. Там, много зажигалок одноразовых, нам пригодятся, без сомнения, Артём добавив, засмеялся, вспомнив, как Слава – сильно испугался, змеиного укуса.

Тот понял и, в ответ, немного, улыбнулся. Он вспомнил Нику, как та – задрожала, переживала за него, вдруг, ядовитая змея, яд в него впрыснула.

Благополучно, дошли до самолёта.

Девчата помогли, плот вытащить на берег, оружие и воду, трос, подняли вверх, на всякий случай.

Обследовав отсек багажный, нашли, ещё одну – вторую лестницу дюралевую, ручной подъёмник, бухту троса, рулончик с леской.

– Мы, бухту троса забирали, Слава напомнил.

– Я думаю, что есть ещё, нам хватит, Артём, ответил.

Особенно, подъёмник ценен, лестницы. К утёсу скальному, на берегу, лишь час пути.

С утра, уйдём – пораньше, вновь. Всё, – самое опасное и сложное, нас ожидает – впереди.

Сумеем, трудности, пройти?

– А выбор есть у нас?

Был бы, ещё один подъёмник, соорудили полиспаст, тогда, смогли бы, беспроблемно, – спускаться, подниматься из дворца, когда душе угодно.

– Получится с одним, – конструкция, не хуже. Лишь бы смогли, наверх забраться, чтобы затем – спуститься, Артём, побеспокоился.

– Скребут по сердцу кошки, пугает, что-то, доверился Артёму Слава.

– И у меня, на сердце – неспокойно, Артём, с ним согласился.

Другого, я пути не вижу, кроме того, что предложил. Всё, – завтра будет видно.

– Очевидно! – тот согласился, мрачно.

– Как Ника там, одна? Боится? – Артём, всё время, беспокоился.

Метаморфоза! Идти нам по прямой, не больше часа и, все отрезаны пути.

Такое впечатление, что, кто-то усложняет, что быть могло – довольно просто.

Вот завтра. – Скалы нам, не обойти, придётся, на вершину забираться.

Оттуда ведь, ещё, спуститься нужно.

Как эта парочка? У тех, получится, спускаться?

Нельзя не помогать, хотя, достали. – Поучения и руководства, прут, будто – дока опытный. Везде он был и, всё он знает.

Тут, вспомнил анекдот шахтёрский и, засмеялся – темно, как в попе афроамериканца.

– Его пошлю, по анекдоту, когда достанет меня, снова! – признался Артём Славе.

– Готов, послать его – подальше, бывает, иногда. Смотрю на Галю, жену его и, злость теряется.

– Тебе, девчонок мало?

– Да брось ты. Не о том, сказал. Мне, её жалко. Как, с этим…, уживается, ведь, неплохая тётка.

Характером! – подчёркиваю, для слишком умных, добавил Слава.

Глава 8. Ручей

Решили, сразу подниматься вверх, ища, доступные пути – подъёма. Гора, такой высокой не была, как им казалась из дворца.

– Видно, – сказалась теснота, двор небольшой, лишь два гектара, ответил Слава, на вопрос, не заданный Артёмом.

Вскоре, пришлось, стратегию пути, сменить, по ходу. Не мог подняться на бугор начальник важный. Он, задыхался, уставал.

Решили, – по касательной идти, с подъёмом небольшим. По сторонам, внимательно смотря, – боялись нападения приматов.

Путь удлинился, но придумать, как ускориться, не мог никто – другого.

На берегу, оставили лестницу, одну, с собой лишь, взяли, на случай, если пригодится.

Плот вытащили, максимально далеко, от моря и, привязали – к колу забитому.

Лес был – густым, как и, когда – втроём шли с самолёта: Слава, Артём и Ника, к вершине, чтобы осмотреться.

Кустарники, между деревьев, росли, неимоверно – густо. Пришлось прорубывать просеку для прохода – Артёму, Славе, поочерёдно. Местами, тупо, метр за метром, прорубывались в гуще.

За два часа, прошли лишь двести метров, поднялись, – метров, лишь – на двадцать.

– Неплохо, засмеялся Слава, дойдём, такими темпами – к вершине, – до вечера, возможно, раньше.

Иронию, все понимали и, явно, – за них переживая. Им, важный человек сказал.

– Меня оставьте. Я, всё равно устал. Пойду обратно, потихоньку. Мне, с вами, не дойти. Жену мою, лишь, сберегите, – вас, об одном прошу.

Идите! Благополучного пути, желаю!

– И я, с тобой пойду – обратно! – жена, решимость проявив, к нему шагнула и, обняла, при всех, поцеловала – в губы, жарко.

– Нет, твёрдо, тот ответил. Ты знаешь, принципы мои. Нельзя губить всех, из-за недотёпы. Пойдёшь ты, – с ними! Я, уйду – один!

– Да, ни за что! Тебя не брошу одного! Не разрушай тот мир, что мы, с тобой создали.

– Вы, оба, помолчите! – их, Слава перебил. Пойдём мы дальше – вместе! Насколько хватит сил.

Совсем устанете, присядем, как отдохнёте, путь, мы продолжим, – сколько, сумеете пройти.

Не таки быстро, удаётся, дорогу прорубать. Подъём, выходит – небольшой. Поможем, вам, преодолеть.

Вам ясно? Значит, отдыхайте!

Только, назад смотрите, чтобы нам в лапы не попасть, приматов страшных. Это – опасно.

На вас, охрана наша – сзади! Смотреть вам, – в оба глаза. Ни сантиметра, глаз, не отводить.

– Наш час пришёл. Всем, до утра вернуться и, спать лечь! – вожак, предупредил приматов, грозным лаем. Лишь солнце, станет опускаться от высшей точки, разбудят вас.

Те экземпляры, – в рощу зайдут – неосторожно. Их встретим у ручья, запрём в кольцо и, они – наши, через ручей, не перебраться. И, в зарослях не защититься. А если даже, и переберутся, то в скалы, сразу же воткнутся.

Не подходить к ним близко, – испугаются. – Держать дистанцию, рычать на тех и лаять, чтобы в живых остаться, нам всем, необходимо. Вы помните – побоище

Я духа вызову, их Господину передам. Их много, как и прошлый наш улов, с прибывшей птицы, раньше.

Понятно? Выполнять! – рать, вездесущая. Наш легион, мощнейший!

Кустарники, не стали реже. Рубить их уставали.

Присев, в очередной раз – отдохнуть, услышали, шум сверху, испугались.

Присматриваясь, через ветви – густых деревьев, не настолько, чтобы лес тёмным был, увидели, мелькнувшего примата. Его вид, испугал.

– Они, следят за нами, Светлана, вывод сделала. Возможно, с самого начала, похода нашего. А, может быть, и с самолёта.

– Значит, готовы будьте, к бою, Артём ответил, хладнокровно.

Все понимаем – следовало ожидать, что нас, так просто, не оставят. Тем более, после побоища. Хотя, днём, эти гады, спят…

Залечивали раны, кто жив остался, придумывали, как – к нам подобраться.

– Тут, вздумали, направиться им в лапы, сами. Берите нас, мы к вам, – притопали, съязвил мужчина важный.

– Мы, – не подарок, явный, ответил Слава.

– Не беспокойтесь, господин – отважный. Со временем, разбили бы иллюминаторы и, выкинули всех из самолёта. вы видели второй? В нём ночевали. Во что, тот превратился? – с сарказмом, он добавил.

– Покой вам, только снится!

Артём, старался прорубить просеку, ведя дорогу

– Послышался ручья, знакомый шелест, затем, вода блеснула, – невдалеке.

Ручей – широкий и, глубокий, словно река, с водой, кристально-чистой. Все кинулись к ручью и несмотря, что оказалась, вода прохладной, обмылись в нём, – слегка, воды напились, – вдоволь.

Подковой окружили звери, кольцо сжимая. И, растерялись, когда преследуемые, через ручей проплыли и, моментально, растворились в кустарнике, на левом берегу.

– Не тут то было! пролаял им вослед, вожак приматов. А дальше, нужно, только вверх.

Скала путь преграждала – невысокая, но, сразу, не подняться, тем более, с мужчиной важным.

– И, вот мы, наконец, попались, тот, с превосходством, произнёс. Пути отрезаны нам, далее.

Нам нужно будет с ними, найти «общий язык». Узнать, что нужно им. Возможно, сможем, с ними – о чём-то, и, договориться?

– Дать белый флаг, назначить вас – парламентарием? – спросил, угрюмо, Слава.

Вперёд! Идите договариваться. С песней. Так, будет – даже, интересней.

– Вначале, нужно, нам понять – о чём? – тот возразил. С плеча, нельзя рубить!

Переговоры, дело тонкое.

Неправильно, изложишь, – нить темы, нам необходимой, порваться может, вмиг. И не срастётся, более.

– Довольно разглагольствований! – прервал Артём. Неинтересна демагогия.

Ты знаешь, обратился к Славе. Этот ручей, течёт ведь во дворец, где мы две ночи спали, чуть не сказал при всех, что – с Никой, сдержался вовремя.

Хотя, девчатам быть – вдвоём, втроём с одним, возможно? А той, с двумя, нельзя? Нечестно!?

Да, верно. Из скалы выходит тот и, в море, – чрез бассейн уходит. Со стороны – другой, скала. Выходит, лишь – туда.

Пошли вниз, по течению ручья, а там посмотрим. Вдруг, и получится, добраться по нему. Мы во дворце, об этом не подумали.

Тем более, идти, нам дальше – некуда, скала, путь преградила.

– Попробую я поднырнуть. Концом троса нейлонового, грудную клетку обвяжу. Через минуту не вернусь, тяните срочно, меня обратно, быть может, откачаете, если, вдруг захлебнусь.

Артём, решил попробовать, – а вдруг, получится, путём таким, пробраться, во дворец.

Если три раза дёрну, не тяните, я путь нашёл, со мной – всё хорошо. Два раза – пошёл дальше.

А если, много раз поддёрну, за мной идите – следом. Вам, всем, понятно? Один раз, – помогайте возвратиться, с трудом плыву обратно.

Девчата понимали, абсурдность предложения, но, не имелось ничего, взамен. Молчали, грустно, понимая – идёт на риск, смертельный, ради всех. – Для этого, вернулись к ним они, чтобы спасти из самолёта.

– Вода прохладная. В ней долго продержаться, не смогу, Артём подумал и нырнул. Поток понёс его, словно в трубе, пылинку. Мелькнула мысль, обратно, не вернуться.

– Возможно, откачают.

Ударился. Видит, – решётка, путь преградила. Дёрнул, не подаётся.

– Нужен рычаг решил и дёрнул один раз.

Трос натянулся, потянул обратно. Он оттолкнулся от решётки, что был сил, поплыл к девчатам. Те помогли, когда, казалось, – не хватит больше – сил, в глазах, круги мелькали, – выплыл.

Как отдышался и согрелся, то рассказал им о решётке. – Нужен, шест мощный, чтобы вырвать – тот, попробовать.

– А если не получится, не хватит сил. И я пойду с тобою.

– И, как мы выплывем, двоих не вытянут.

– Сумеем. Вытянули – одного, значит, – двоих, сумеем.

Он дело говорит, заверила Татьяна. Вдвоём у Вас – шанс больше, – вдвое.

Вы, только, не задерживайтесь и, возвращайтесь, если – не получится.

Она, едва закончила слова произносить, как получила по лбу палкой.

Стояли рядом, невдалеке, почти, напротив их – ужасные приматы, грозили ветками и палками.

Кидали мало. Как попадали, радовались, лаяли, рычали. Подпрыгивая, завывали.

Вожак им приказал – сейчас же, замолчать и палки, ветки, больше не бросать.

Испортите товар, – не примут, скажут – непригодный. Всех виноватых разорву, на мелкие кусочки.

Мужчина важный, попытался, голосом миролюбивым, приматам, постараться донести, что не хотят они войны и, предлагал тем, – разойтись – красиво.

Те слушали его, – внимательно, не понимая, считая, – просит тот пощады и, перестали лаять.

Воспринял тишину тот, как успех.

Довольный, с высока смотрел на всех и, продолжал, им объяснять, что есть Законы, равноправие, что могут в мире жить они, на разных берегах ручья и, острова.

Те же, должны, – его послушаться. А дальше, как получится, – найдём вам – место в жизни.

Артём согрелся, отдышался, не стал смотреть, как важный – упражняется, взял толстый шест, топор и прыгнул в воду.

Слава, – взял копья, леску и ножи, в сумку на шее, положил, за ним нырнул.

Остались, вместо них, лишь два конца каната, два лука, стрелы и подъёмник, лестница.

Девчата, разделившись, взялись за троса и, приготовились, тянуть обратно, по первому сигналу. Им помогала, жена «отважного» мужчины.

Троса тянулись. Значит, те, доплыли, они – решили и, их, немного, натянули, чтобы услышали подергивания, при их решениях.

Приматам надоела болтовня, товара важного. Брезгливо рыкнули, тот испугался.

– Нельзя же так, ведь я – посол, к вам – доброй воли, а вы меня, мордой об стол, будто, у губернатора в притоне, за хутором Весёлый.

Он, что-то им пытался доказать, но те, прислушавшись, к команде вожака, немного отошли от берега.

Тот духа вызывал, для передачи, товара Господину.

Обидевшись, мужчина, подойдя к жене, спросил, – что, снова их, вытаскивать приходится?

– Да нет, скорей всего, самим нырять нам будет, нужно. Или, с приматами останешься?

Вдвоём, Артём и Слава, сорвали преграждение и, дёрнув по два раза продолжили путь – дальше.

Через секунд пятнадцать, благополучно вышли и, сразу же – позвали за собой, по много раз – трос дёрнув.

Те, вскоре появились и, выскочили из ручья.

– Мы, лестницу, с собой не взяли, с подъёмником, призналась им, Татьяна.

Вы не ругайтесь. – Виноваты. Обрадовались и…, оставили.

– Хоть луки, стрелы, леску, захватили! – хвалилась перед всеми, Таня

Мне помогла Вика.

– Да, луки, стрелы – это, классно! – хвалил и Слава.

На шум, к ним выскочила Ника, она обрадовалась гостьям и, обоим ребятам. По ним скучала, – сильно, неимоверно.

Не ожидала их, так быстро.

Ждала, надеялась на чудо, сейчас, в него, поверить не могла. Оно сбылось, – так быстро.

Только сейчас дошло, мужчина важный, на берегу ручья остался. тот, не нырнул, вслед за женой. Быть может, испугался.

– Выходит, – бросили его, Артём, за голову схватился. Жена, того, рыдала, девчата плакали, что делать, – не представляли.

– Против течения, не проплыву.

Если бы трос остался, пробовать бы можно, – добраться по тросу.

– В обход? реально, не пробьюсь – через приматов, стаю. Вдвоём? Всё, тоже.

Вместе, нам воздуха не хватит, в кессоне, – да и девчата, по гроту не пройдут – больше ста метров, об этом, думали мы, раньше.

Внезапно, тело из ручья, со скоростью большой, – приплыло.

– Я испугался, с вами прыгать, признался честно, – важный. Но, что увидел после? Не рассказать.

От страха я, за малым…, не описался.

Запнулся, замолчал.

Лишь, через полминуты, обняв жену рыдающую, продолжил, той, рассказывать:

– Это, какой-то – ужас! Я понял – бесполезность дипломатии с приматами.

Рядом с вождём приматов, появилось, что-то – сверхъестественное, необъяснимое явление.

Приматы пали на колени, от страха и…, не сдержался…, я – рассказывал, как сильно испугался.

Хотя, мне это, сильно помогло. – Так, к вам добрался.

Дворец, что надо! Распределю, – кто, где спать будет, лишь, ознакомлюсь.

Я здесь, порядок наведу! Нормальный быт! Функциональный!

– Послушай дядя! Не даром, Москва была – спалённая пожаром! Уйми-ка свою прыть! Где покажу тебе, твоей жене, там с ней и будешь спать! Пришёл хозяин?!

И, без тебя, здесь, есть – хозяева!

Ну, что уставился? Спать будешь, где достанется.

– Тот, взглядом обратился к Славе и Артёму.

– Что это? От чего, Ника позволила, себе?! Такое хамство?! Кто, дал права – такие? – возмутился, молча.

– Она – хозяйка, – дядя! – тому ответил Слава.

– Что-то не нравится? Можешь, назад отправиться.

– Творите беспредел!

– Твоих, нет дел! – Артём, за Никой, Славой, перешёл на ты.

Мне, надоели, твои выходки!

Тебя спасли от смерти!

– Вы? Я, сам себя, самостоятельно спасал. Единственно, чем помогли, немного на плоту везли.

– Ну, ты шакал [7], в натуре! Рамсы попутал? По пояс деревянный? – Артём, не выдержав, – по фене объяснил.

Обиделся, тот человек и, гордо, взяв жену, под ручку, ушёл на воздух, на террасу, где у бассейна, расслабляясь, девушки и ждали Славу.

Они, прекрасно понимали, – Артёму с Никой, нужно время, давно не виделись они, соскучились. Он её здесь оставил, ради спасения, всех их.

Слава, к Артёму, Нике, подойдя, сказал.

– Я не забуду никогда, – минуты удовольствия и неги, счастья, ночей прекрасных, чистоту общения, граничащую с фолом, но я считаю. – от других, это должно быть, – тайной.

– Пусть будет так. С ним согласилась Ника. Тебя я понимаю. Мне главное, – Артём, со мной.

Я, на тебя, не обижаюсь.

Возможно, что так – лучше. Я расстаюсь – с исполненной мечтой. – смогли мы избежать – обыденности, пошлости.

У нас – семь спален, – начала распределение, кому, где – спать и, чувствовать, как дома, Ника.

Одна, в самом конце, – почти у туалета, для пары важного, с женой, чтобы, и нам, те не мешали и, сами были – отгороженными, чем захотели – занимались. Плюс, всем – та спальня, – отмороженным.

Осталось, на пятнадцать человек – пять спален. Если Артём, уйдёт ко мне. останется – четырнадцать. Слава в другой – тринадцать – четыре спальни.

Чтобы по трое спали в каждой – девушки, ты должен выбрать, нам наложницу.

– Звучит – неправильно.

– Скажу – подругу.

– Мне, все они – подруги.

– Всех не уложишь сразу, в свою кровать.

– Всех, и не надо.

– Ты, яблоко раздора, у девчат. Тебе придётся выбирать или девчата подерутся, либо построить график, тебе придётся, а им, – тобой, меняться.

– Это ведь, – пошло.

– Но, так уж вышло. Не выбросишь ты никого.

– К себе ложите.

– Слава! К себе, могли – тебя принять, но девушку…? Две – много для Артёма.

– А почему – тебе решать, всегда, необходимо, спросил у Ники, Слава. Не лучше ли, спросить Артёма.

– Не знаю. Я не пробовал, Артём ответил.

– А зря!

– Ты не сбивай меня! С тобой, внутри – были проблемы, но, ревность, отодвинув, так как – хотела это, Ника, переборол себя.

– Вот, видишь, ты решил проблемы, что появились у тебя, теперь решать, придётся Нике.

– Ты, почему, диктуешь нам, – условия? – взорвалась Ника.

Она, представить не могла, что будет, – как делить Артёма. Но, в тот момент, подумала – делил же он меня, со Славой.

Возможно, прав он, так – проверим чувства.

– Согласна! – вслух сказала Ника, переживая и, внутри, горя. Ты прав, скорей всего.

Хотелось взвыть от боли; выдержала, не показала, какая – появилась рана.

– Кого, желаешь, третьей? – с трудом, сдержавшись от скабрезности, она спросила у Артёма.

– Не знаю. Так всё, – неожиданно. Я, никого – не вижу рядом. Никто не нужен мне в постели, кроме тебя, одной.

– Спасибо. А, не пожелаешь, для разнообразия?

– Тем более.

– Но, не оставим девушку на улице?

– Согласен, в этом, ты права. Одна ведь, как бы лишняя. Так ведь, – нельзя. Такое отношение, нам, неприемлемо.

– Без жребия, две спальни из семи, всем объявила Ника. Одна – моя, с Артёмом. Другая – пары пожилой.

Но, прежде, чем, вы жребий бросите, должны определиться, кто спать, с кем будет, – в одной постели.

Четыре спальни – по три девушки.

Спальни, распредели по жребию простому, они, все одинаковые, разница, лишь, в расстояниях: от входа, душа, туалета.

– Двенадцать, сразу же, сложила Лара. А нас – тринадцать. – Одна, в подсчёт не вписывается, выходит, как бы – лишняя.

– Мы думали, об этом и, решили. – Та, кто останется без тройки, к нам, может, присоединиться – третьей.

Из них, почти что каждая, хотела к ним, – третьей оказаться. Ведь, в тройке – парень, с ним ведь, интереснее.

Не то, что секс – втроём, прельщал и неизведанное, что-то. Просто, на Славу, претенденток – много и, тот не сможет, столько, а там, лишь двое, плюс, разнообразие, лесби и…, вместе. – Би, в нежнейшей неге, – втроём в постели, чувствовать – волнение души и сердца в теле каждого, раздельно.

– Не получается делиться? – увидев замешательство, девчат, спросила Ника.

Послав, устраиваться пару пожилых, им показав – их спальню, решать попробовала, всех дилемму.

Глава 9. Новоселье

– Тогда, я предлагаю, жребий бросить; чтобы все тройки, им определить и, нашу, в том числе, Ника, решение, всем объявила.

С этим, согласны, вы?

– Отдать себя – воле судьбы? – Вика спросил у подруг.

Ведь, по-другому, не определиться, нам без проблем, соперничества и вражды.

– О, чём ты говоришь, какая может быть вражда? – не согласилась Света.

– И хорошо, пусть – недовольство.

Согласны с жребием не все, тогда проголосуем, – довериться нам жребию или продолжить – думать?

За, – было восемь из тринадцати, пять – против, и никого из – воздержавшихся.

Выходит, что за жребий, – большинство.

Определялись они – легко.

При всех, нашли тринадцать камушков – пяти цветов, размера одного; по три – четыре цвета, один – бесцветный, вообще.

Все их сложили в вазу, в той их – перемешали, затем, из-под платка, по камушку, девчата доставали.

Тройки определились:

в 1-ой – Света, Оля, Лара;

2-ая – Женя, Вика, Ева;

3-я – Наташа, Зоя, Катя;

4-ая – Прасковья, Жанна, Галя.

Бесцветный камушек остался для Татьяны. Она решила, выбор делать – крайней, – то, что останется и, как предполагала Ника, тот ей достался.

Ника расстроилась, Татьяна – стюардесса с самолёта, была – красивая, как и она. – Значит, соперница, достойная.

Грудь, ненамного больше, бёдра, улыбка отработанная.

Характером Татьяна – молчаливая.

Глаза большие и глубокие, цвет – ярко-синий.

Овал лица, классический – красавицы славянской Таких, на рейс международный подбирали, чтобы – всем иностранцам показать, какие, – русские красавицы работают – в Дон Авиа.

– В таких болотах, омутах, бесы и черти водятся, она вздохнула, молча.

Ведь чувствовала – третьей, она окажется и, согласилась! – кошмарней, не было бы сна, – Ника подумала и, закусив губу, ушла.

Надеялась, – любая будет, только, не Татьяна.

А та, так подло, насмеялась и, подставила.

Менять, была – не в силах, ничего. Судьба, распределила всё, – сама, её не спрашивая.

Комнаты быстро разобрали – вытаскивали пять камней. Комната Славы оказалась, будто, выбирали – для их удобства, посредине.

– Сегодня, отдыхаю, он удивил всех – фразой.

– Мы все устали, согласилась, Таня.

Девчата на неё, смотрели, также, удивлённо.

– Ты, при каких делах? – спросили. Ты спишь, с Артёмом, в одной постели.

Какое отношение, имеешь к Славе?

Или надеешься и, здесь, тебе отвалится?

Она по взгляду поняла девчат и, вслух, ответила.

– Такое впечатление, что наша жизнь, вся состоит из секса?!

– И, без него нельзя, ответила ей Вика.

Мы, по другой бы жизни, скромней всех были, в мире, если парней, хотя бы было – от нас, три четверти.

Когда один, а нас двенадцать, тебя – со счёта сбросили, то, нехотя проблема – комплекс, убивает, командует мозгами, и делает, что хочет.

– А почему, меня, со счёта сбросили?

Я, не просилась к Нике. Не думаю, что та, подпустит, – к Артёму, близко.

– Вы – с ней, там, сами разбирайтесь, ответила ей Лара. Нам, лишнего рта в сексе, не хватало.

Самим нам мало! – такие обстоятельства.

Ты, жребий бросила – подруга!

Судьба, за всех, ответила. Пред ней, есть обязательства.

– Сегодня вяжем сеть, распорядился Слава. Нам нужно, что-то есть.

Здесь – от приматов, мы спаслись, а голод рядом, – не за горами.

Не думайте, что вас накормят, – на халяву? Не обессудьте. Всем нам, нужно, потрудиться.

Будем ловить мы – рыбу, крабов, выращивать моллюсков.

У нас есть леска. На персиках, орехах, землянике, особо не протянем.

– Ноги? – решила пошутить Наташа. Так это, скоро. – Волком взвоем, в стенах – высоких, скальных, в тоске – реальной.

Поэтому, и тянет нас, уйти от одиночества. Я полюбила Лару, ей это нравится!

– Никто тебе не запрещает, любить, кого угодно.

– Тебя, к примеру? Можно?

– Девчата, я один, вас много.

Не разорвусь на всех и, выйдет – плохо или однобоко, а третьим, – ничего, вообще.

Я, не хочу – неправильно, обидеть, надоедать – отказами, к вам – приставаниями.

Что-то, нам нужно, поменять.

Поэтому, я предлагаю, – график сделать, добавила Прасковья. – По двое в день. Один день, – полу выходной, – один раз, за день. будет тебе – прекрасный отдых.

– Звучит вульгарно, как в гареме.

– А это лучше, разве?

В гареме, рыбу, крабов, ловить не нужно, – Оля подметила, а Зоя, поддержала.

– По мне, так, лучше бы в гарем, чем здесь, в опасности, – сойти с ума, что не достанется, ты не нужна.

Поэтому представим, что мы, после работы, идём в гарем, готовясь, к встрече, как в передаче – дом – 2, ночью.

– Отставить эти разговоры! – Слава, воскликнул, с болью. Я не приемлю очерёдность!

Ещё, – обязанность вмените и, трахайте все вместе!

Никто, обязан, никому – не будет! Иначе, позже – все, себя осудим.

С кем нравится и, если, та не против, согласен – буду! По графику и принуждению, – отказываюсь! Извините!

– А мы тебе, байкот устроим! в знак солидарности, со всеми! – грозилась Женя, улыбаясь. Сам прибежишь, на сцену.

– Тогда, я первая – штрейкбрехер, запоминайте, – вас, предупредила, произнесла Татьяна.

– Я, пошутила, сконфузилась Евгения. Показывай, что делать – вязать мы сетку, не умеем.

– Между забитыми шестами, натянем два троса, меж ними вяжем сетку, узелками.

Работа длилась долго, – до вечера. Но сеть, связали и два телевизора [8].

Установили сеть, Артём и Слава, на выходе из грота, а телевизоры, рядом с сачком, у бровки, к шестам подвесили.

В сачке, устало ждала, когда её возьмут, малышка барабулька, насмехаясь. Она – одной, на один зуб.

– Нам нужно будет, обязательно создать, подушку безопасности, внёс предложение, мужчина важный. И на неё, губ не раскатывать

При случае опасности – голодомора, она спасёт нас от потери… и раздора.

– Потери веса? – спросил Артём. Это, непросто, с вашим аппетитом.

– Уже считаете, сколько я ем! А завтра, сколько мы едим с женой?

– Я, помогаю вам – друзья, вы, выставляете – посмешищем меня!

Вам, это делать, запрещаю!

Должны вы, делать – так, как говорю! Я старше вас и, в корень – зрю. А вы, – не понимаете! Салаги! Смотрите! – Пожалеете, впоследствии!

– Когда излишки рыбы будут, мы и без вас её завялим, совета вашего, не спросим.

Сейчас нам, главное, всех накормить.

Сегодня, перебьёмся фруктами, а завтра, – день будет, надеюсь – рыбный.

Татьяна, к Нике подошла, спросила – можно, ли присесть, ей, рядом с ней?

– Это – твоя, теперь, кровать. К чему, вопросы задавать, подобные?

Смотрела на Татьяну – волчьим взглядом, – злобным, исподлобья, готова была разорвать, хотя, прекрасно понимала, ей это сделать, – невозможно. На это, не имеет права.

И та, не виновата.

– Я не просилась, к вам в кровать, произнесла Татьяна.

И, над тобой, не насмехаюсь.

Сама нам предложила жребий. Не я, была бы здесь, другая. Я, жребий не тянула.

– Другая! А не ты!

– Тебе дорогу перешла? За что, ты злишься на меня? В твоих мечтах, была… Не знаю, если честно, кто?

Другая, но, не я?

– Об этом я тебе сказала! Сама, всё понимаешь. Из них, ты самая красивая и, чувственная.

– После тебя, польстила Таня.

Если ты думаешь, что под Артёма, сама – подлезу, когда ты будешь спать? Не беспокойся. Не полезу.

Сумею я, себя, в желании, сдержать.

Я не желаю, стать врагом тебе. Хочу, подругой быть – всегда, везде.

И, больше, нравятся мне – девушки, чем мальчики. Я – би, хотя и, больше – лесбиянка.

Так что, не стану, я себя Артёму предлагать.

Можешь, спокойно, засыпать.

Ты нравилась мне, с самой катастрофы. Тебя заметила, ещё в полёте.

В Артёма я не влюблена.

Я восхищаюсь им, он спас нас, в том числе – меня, но, я на нём, свой крест – не ставила.

Ника, ей верила – не верила, не знала, что той отвечать. Заплакала и, машинально обняла.

Та успокаивала, гладила ей плечи, волосы, поцеловала мокрые глаза.

Губы скользнули ниже и, встретились с её губами сладкими, случайно. Внезапно, закружилась голова. Ника упала на кровать, Татьяна продолжала, девчонку целовать, губы и плечи, руки, грудь, спустилась ниже.

Блаженство разливалось в теле, и в голове, разум расширился в объёме, заняв огромный космос. Душа парила в неге чистоты, купалось в нежности соития, – полёта, происходящего, не, где-то – далеко, а здесь, – великолепно, чувственно и, страстно.

Мгновенно, всё перевернулось, разверзлась пропасть, с пространством – безразмерным, огромной – необъятной радости и счастья, и из неё неслись потоком – чувства, мелодий множество, и красок – нежности, и восприятия прекрасного, – мечты мгновения и бесконечности.

Той, – сказочной, где места нет – пылинке. Мир феерический раскрылся перед ней, в огромной красоте своей, – великолепной страсти.

Она тонула в ней и, была счастлива, как будто раньше, не ведала такого, не знала счастья, вообще.

Чуткие, нежные, внимательные руки Тани, как будто изучали тело Ники, и выводили вензеля на нём – замысловатые, приятные, на время уступая очередь губам или воздействуя одновременно с ними. Те, Нику – покоряли и, приручали, обессиливали и, заставляли сердце биться, как будто молот в наковальне…

Ника не сразу поняла, что происходит. Слабость, мешала ей пошевелиться, отстраниться.

Её дыхание приятно щекотало ушко и отдавалось бешенной истомой – предательски, в паху и в пояснице.

– Ты, так красива… – голос Татьяны проникал, к Нике в сознание – сплошной соблазн… ты – провокация.

А я, лишь слабость, но…, хочу тебя… так сильно! Не передать обычными словами.

Как только я тебя увидела, почувствовала – страстное желание, влюбилась, с взгляда первого – в тебя; когда увидела, как ты спала с Артёмом, кусала губы, ревновала [9].

Никто им не мешал, плели сеть, телевизоры и устанавливали их в бассейне.

Их дух оберегал, любви и радости, великолепной страсти, счастья.

На ужин, не пошли, терять не стали нить, что связывала их – блаженством, разлившейся усталости и неги. Они, недавно обрели, что в жизни не имели, раньше – любовь огромную, с великолепной страстью, прекрасной чистотой…, и лаской, потоком – безудержным – счастья.

Так и заснули, крепко, в объятиях друг друга, прижавшись, словно – целое единое, на вечность, неразлучную.

Артём пришёл, когда стемнело. Он понимал, что зреет разговор, между Татьяной, Никой и, им мешать не стал, не звал, – плести сеть, телевизоры.

Он помнил Таню в самолёте, как восхищался той. Когда, придурок, что устроил взрыв, был занят Никой. Да и, не мог подумать, о стюардессе, к тому же – Ника, была, такой же – девушкой прекрасной.

События последующие за – той ужасной катастрофой, всё спутали…, тем более, что Ника – понравилась ему. Так быстро – получилось всё, в их отношениях, затем, шторм в море, пропасть…

Когда узнал, что – выбрал жребий – растерялся. Не мог, себе он, не признаться, что обладать физически, хотел бы той, но отделить не мог себя – от Ники, поэтому, был верен ей.

Лежали – Ника и Татьяна вместе, как будто обнимались, в потёмках разбирать не стал, кто Ника, кто Татьяна. Чувству доверился, что он – не ошибётся. Лёг с края, где осталось больше места. Лезть к ним, он, не предполагал, вначале.

Почувствовал, что – рядом Ника. Будить не стал. Под попу приспособился, почувствовал вагину им и, вставил, с удовольствием и радостно.

Ведь, столько дней с ней не был. Соскучился, ужасно.

Нежно, стараясь не будить, работал осторожно, обняв её за грудь. Почувствовал, грудь Тани, – была, рядом, не смог бы не затронуть. И та, к рукам прижалась, во сне, спонтанно, кого-то вспомнила, наверно, тяжко задышала.

Артём, не отдавал отчёта. Руки ласкали их, – обоих. Не мог остановиться, и сдержаться. Хотел сильнее и сильнее – «быть». Процессом наслаждался.

Вместо того, чтобы, движения сменить, разнообразить действия, Ника не повернулась, как обычно, – его обнять, губами впилась в губы Тани. Та, развернувшись, – легла валетом, он чувствовал, её прикосновение.

Невольно вытащил. Таня взяла. Ника ласкала ноги Тани, спустилась ниже живота.

Чтобы девчатам не мешать, собою «заниматься», он, изо рта Татьяны взял, переместил того, в анал, вводя, как можно, мягче.

Та, словно этого ждала, одновременно – страстно, нежно, она, Татьяну забрала – всю, под себя и, аккуратно, переместилась, – легла сверху. Последовал за ней и, только там лишь понял, что перепутал, Ника – снизу, а он «работает» с Татьяной, – страстно, сверху.

Он, чуть не кончил, от испуга, радости, – одновременно, что получилось и исполнилось, желание – подспудное. – Он их любил обоих и, те не возражали. Как понял, – этого хотели. —

Роли большой, в момент тот, не играло, кто был на ком, под ним, на нём.

И, снова счастлив был, сознание уплыло, – в небытие, где раньше был, не часто. – И, слившись с ними воедино, став будто – одним целым. Явили миру, что возможно, быть одинаковыми, – разным сущностям, мечтам – подобным, счастья.

У Славы, поздно вечером, когда стемнело, проблемы появились. К нему, все вместе – девушки, явились.

Слава, мгновенно, испугался. – Они, его не поняли.

– Насиловать пришли, меня, все вместе? Я вам, и сам отдамся, – честно, раз этого, хотите, – требуете.

Не бойся, успокоила Прасковья. Мы, не хотим, – насильно.

Решили праздник новоселья, устроить этой ночью, с тобой, совместно.

Тебя никто, не будет заставлять, иметь нас, всех.

Желаем мы, – тебя понять и, в благодарность, сделаем минет.

Глаза закроешь, не будешь знать, – кто, «делает» с тобою, в тот момент. Будешь угадывать.

Приз, – если угадаешь. В конце получишь, ласковый сюрприз.

Через отверстие – в окно, ночной свет лился, можно было, различить, не только лица.

Месяц и звёзды, всем дарили – радость и успокоение – ушли проблемы от приматов, пришло спокойствие и нежность, безмятежность.

– Девчат, всех я вас люблю и без подарка. Вы не обязаны – ничем мне.

Правда!

Раз, нас свела судьба, мы будем вместе, но, всё должно быть, – честь по чести.

– То есть, – прилично, рассмеялась Ева.

Мы не насиловать тебя пришли. Мы, праздника хотели.

– А, ну его, к чертям – приличие, условности! – воскликнул Слава. Полетели!

– В этом отличие нас от приматов, у тех соитие – на первом месте. Им, безразличны нравы и понятия, лишь бы потрахаться и кончить, глубокомысленно, произнесла Наташа, повязку одевая Славе – на глаза, той закрывая, возможность видеть и, определять, кто будет, член его ласкать.

– Загадывай желание, смеясь, добавила Прасковья и, место Еве, уступила.

Тебя не принуждаем, отгадывать, кто тебя любит и ласкает.

Должно быть во главе – желание других, твоё согласие и удовольствие – от нежности прикосновения.

– Согласен, можно, чтобы – кончить, и просто – подрочить, со стоном, согласился с ними Слава. Но это, в крайнем случае.

Такая жесть!

«Работал», сколько было сил Артём, устав, душ принял, вышел подышать на воздух, оставив девушек вдвоём, без сил, в прострации купаться, одновременно, – в истоме ласковой соития и нежности, большого удовольствия и счастья.

Глава 10. Приматы

Артём почувствовал, что не один.

– И, что же дальше, он спросил, надеясь, что ответ услышит. Не просто так, нам помогаешь. Ведь, без тебя, – пропали бы.

Что же, от нас, ты ожидаешь? Чем, за добро, сумеем, заплатить?

– Подрос в сознании, – ответ услышал. Свеча горит, чуть ярче.

– Но это, просто, ведь, все знают, – бесплатно – сыра не бывает, Артём ответил, не понимая, куда дух клонит.

– Мудрость народная, всем – ясная.

– Такое впечатление, что-то, за что-то.

– И раньше было, ведь, – око за око.

И было, есть и будет. Даже, простивший, не забудет – того, что принесли, в душу ему – гонители мечты и, прошлой жизни – бурной или безмятежной, значений нет, – привычной.

Возьмём, к примеру – вашу ситуацию.

Девчатам хочется побольше ласки, немного силы, почувствовать заботу, нежность и, защиту.

Они, себя вам дарят, не безвозмездно, – желают получить, обратно – больше.

Мужчинам, – нежность, в сочетании с напористостью, силой – необходимы.

Они, желают подчинения.

– Но, женщины, не подчиняются, а уступают, Артём, невольно возразил ему, не соглашаясь.

– Откуда – при насилии – истерика. В любви – двух женщин, нет желания – заставить, подчиниться.

Любить они, лишь могут, – равных и, роли наиграть в жену и мужа.

– И, перемены настроения. Игра?

– Бывает, иногда. Будь проще, и смотри – поглубже. У женщины, природа ветра. Отсюда – перемены настроения, – мгновенные.

Стараетесь вы, не заметить, что не устраивает вас, а подмечаете, лишь, то, что нравится. Финалом отношений, является экстаз; его вы – все, желаете.

На этом достижении, сосредоточься и, многое получится, не только в отношениях – определённых, во всей дальнейшей жизни, – сегодняшней и завтрашней.

Другой пример. – Лишь Слава, захотел заставить девушек, – его не «трогать», они мгновенно, приняли решение, как ублажить и, отменить – его «желание».

Сознание у женщин – коллективное. Татьяна, только отделилась, по воле жребия и, сразу стала, остальным – чужой, как Ника.

Восприняли друг друга – Таня с Никой и, появилась, новая любовь.

Заставить можно, – подчиняться женщин, лишь, подчинившись красоте их, нежности, любви. Они, почувствовав, – им подчинение, вам подчинятся сами, – практически, мгновенно.

– Я понял, как воспринимаешь ты, – действительность, такой ответ получишь. Незамедлительно – взаимность.

– Бывает иногда, и не так быстро, но в целом – да.

Сейчас у вас – два клана с половиной.

Старайтесь, не переборщить.

Соперников, быть не должно, иначе, рухнет всё и, превратится в – пустоту.

Из пустоты, не будет ничего.

– Но я задал, другой вопрос, – что дальше? Быть нам, к чему готовыми?

Какой ценой, придётся заплатить, нам за – благополучие и, удовольствия?

– Познаете, не только удовольствия и радости благополучия. Вас впереди ждёт многое.

Тебе я говорил, что здесь, не в силах – изменять энергию и колебания. Здесь появляюсь я, полу инкогнито. Здесь, духов нет. Только при деле и по вызову.

Создав мир в этом измерении, немного – примитивный, Люций преследовал другие цели, – пока мне, непонятные.

Иллюзия происходящего сильна. Но воспринять её, ваше сознание, – не в состоянии, тем более пустить в сердца.

Что происходит с вами, не мной определяется. То, не могу, определить.

– Кого тогда просить?

– Если сумеешь, – Люция, выше – Себенса и Энлиля.

– А, ещё выше, Господа?

– Услышит ли? Я в этом, не уверен. Хотя, сознания искра, творить способна – чудеса.

Живите в радости, пока, – имеется возможность.

Всегда, есть два пути, самим, несчастья добиваться или его дождаться.

– Но, думаю, есть третий, – его оберегаться.

– Не зря сказал, – пламя свечи, стало ровнее.

Лишь, шелест ветра подсказал, что улетела из дворца энергия. Дух, так простился.

Артём, вздохнув, отправился к… своей кроватке. Девчата спали.

– Наверно, не дождались.

Ведь, долго с духом говорил.

Понять бы, отчего, мне помогает.

Сам говорит, что – не его владения, здесь гость он…

Явно, – к нему пришёл. Для них, нет расстояния, и, не имеет, вообще, оно – значения.

Я, что-то должен сделать?

На мне замкнётся круг?

Лишь бы девчатам, не сделал хуже. И так, родные – настрадались, борясь, с приматами сражались, в поход с нами пошли, на равных. Где, верных девушек таких, ещё найти, возможно? Им целовать готов я, ноги…, губы.

– И груди, руки, плечи, – кто-то добавил. Оглянулся и, никого не видел.

Ночь – лунная, светло, всё видно.

– «Поехал»? – он спросил себя.

И, сразу же услышал – да, да, да, поехал, ехал, хал, хал, хал. – залаял, как примат.

– Видно, – устал, мерещится – бредовое, подумал и, улёгся, где места было больше.

У Ники и у Тани, волосы, фигуры одинаковы. Ночь светлая, но, не настолько…, чтобы, вновь можно, ошибиться, перепутать.

За это, – получить…, не только удовольствие.

Хотя, случилось, что нельзя предвидеть. Ведь, между ними, пробежала кошка… Он её «видел», раньше.

Бежала и, сбежала, куда-то, неизвестно.

Как получилось, что, – согласны вместе были с ним…, и позволяли, вдвоём – себя любить? Сами, себя любили…

Метаморфоз, немало в жизни.

Прижавшись, к ним, он обнял их обеих. И стало, на душе легко, как будто та, из плена вырвалась и, ввысь умчалась, витала в небесах, красой ночного неба, наслаждаясь.

Конечно, Слава проиграл. Менетом коллективным, не закончилось. Переросло всё, в большее, остановиться, он не смог, – больше и меньше, – все получали удовольствие, ведь были, снова вместе.

Девчата, частью, убежали, – между собою заниматься, им был он, как – прелюдия, для разогрева удовольствия. Разнообразие добавило, прекрасных красок в отношениях и негу для истомы, полёт души, в мгновениях, при чистых откровениях сердец, без мыслей задних, неприятных.

Всегда, всё можно, – не испортить, если быть честным и, не наглым.

– Возможно, это хорошо, мелькнула мысль – успокоения.

Отбросив мысли, до утра и расслабления, он принялся, вновь целовать и обнимать, …, кого мог – сразу поиметь, даря, им удовольствия и, воплощая, – свои, вчерашние, интимные желания в реальность бытия мгновений. Почувствовал себя, – на небесах, чистейших наслаждений.

Проснулись, как не странно, рано и, вместе, – будто, кто-то разбудил. Забегали по туалетам, в душ; о продолжении баталий ночных и удовольствиях, не думали.

Наташа с Женей прибежали, обрадованно закричали.

– Там рыба в сетке, в телевизорах, в сачке три краба. Рядом – мурена страшная, на нас, так гневно посмотрела, что мы сюда, удрали, сразу.

– Вас не догнала, рассмеялся Слава.

Пошли за рыбой, крабами, взяли с собою копья, надеясь на удачу. Мурены, след простыл, уплыла в море, не попрощавшись, с ними. Мечта, – полакомиться, в этот раз – муреной, не сбылась.

– Возможно, в гроте затаилась, Артём предположил.

Гоняться я за ней не буду, желания на это, нет

– Тебя никто не заставляет, ответил Слава.

Можешь, ей передать, привет. Ныряем за кефалью?

– Пошли. Давай её, копьём пронзим, там – под водой. Легче распутывать, да и потом, нести.

– Не жалко?

– Станешь, любоваться?

Девчата, хотят кушать! Ты, на плоту, с нами не плавал? Или мне показалось?

Мы, вынужденно, – живодёры. Нам, выжить, нужно, Слава!

– Я просто так сказал, оправдывался Слава и, взяв копьё, нырнул к кефали.

Улов был – за ночь, знатный.

Кефаль – за восемь килограмм, умбрина – три, тунцы – два, восемь. Один – большой, весь телевизор смял и весь запутался. Крабы – больше ладони.

Печь интересная, стояла во дворе – без дров за счёт стекла увеличительного – сверху. Оно варьирует четыре положения, при средней, низкой и, большой температуре – приготовления, в ней, пищи.

Над ней есть козырёк, свет уменьшающий и закрывающий от непогоды. На валиках плита, въезжает, выезжает. Легко плита отмоется, за счёт, её движения, после приготовления пищи – на ней. Вставляются шесть шампуров; три выше и три ниже.

Готовить можно – всё, что жарится, печётся.

– Здесь солнце есть, практически всегда. И, приготовить можно, если – пасмурно. Нельзя лишь вечером и ночью, когда – солнце зашло, – рассказывал девчатам Слава.

Вы, рыбой занимайтесь, крабами, чините сеть и телевизоры, а мы с Артёмом установим их, подумаем, что можно, сделать, чтобы – разнообразить пищу.

– Нет лука, чеснока, петрушки, кинзы, перца, заметила Татьяна, – жалко.

Ты, знаешь, есть здесь черемша, трава ещё, какая-то. Пойдёмте, покажу, – ей и другим девчатам, любезно предложила Ника. – Невдалеке, между ручьём, террасой, в тени скалы нависшей, где солнце освещает – лужайку, только утром.

– Прекрасно! – щебетали девушки, займёмся мы осмотром, твоих владений.

– Наших, поправила их Ника.

Мы, просто, раньше появились здесь, – с ребятами.

– Нас привели ребята, ответила Светлана.

– Мы ничего делить не будем, им предложила Ника. Мы вместе, – здесь, на острове, нам нужно выжить.

– Поэтому и терпим, заносчивого важного?

– Поэтому и терпим – набитого, бравадой. Я, встречусь в городе с ним – не замечу.

– А я, так кинусь, к тебе навстречу! – съязвил мужчина важный, внезапно, появившись, рядом.

– Отлично! Лгать мне не придётся.

Забудем, что друг друга знали. Не так будет, противно – встретиться.

Она заулыбалась, перекрестившись.

Мужчина важный отвернулся, ушёл знакомиться с бассейном, чтобы свой вывод сделать, оформить, предложение.

Ведь знал, к нему – прислушаются, когда-то.

Величина – номенклатурная! А, показное всё уйдёт – со временем, поймут. Ведь, – молодые, часто – глупые.

– Я предлагаю, выбраться нам вверх течения, Артёму Слава предложил.

– Ты знаешь как? Хотелось бы услышать, – мнение.

– Я думаю, что до решётки, добраться сможем. Она крепилась ведь, к чему-то. Трос привязать и будет, – полпути, готово.

– Наверно, классно. А как другие полпути? Было обратно, мне, тяжеловато выбираться, когда тащили – тросом.

– Придумаем. По метру будем продвигаться – вперёд и, так дойдём.

– Давай, попробуем, Артём с ним, согласился. Где наша, не пропала. Вдвоём, сумеем, точно, добраться до решётки. Прошли же, вместе мы по гроту.

А, не получится, то, не убудет. Недолго будем мучиться, увидим, сразу.

Установив сеть, телевизоры, немного отдохнув, взяв трос попробовали пронырнуть.

Не получалось долго, по много раз ныряли, – бесполезно, – не успевали, трос накинуть на петлю. Течение срывало и, воздуха недоставало.

Упорность помогла, – накинулась петля, с тринадцатого раза.

Без сил, замёрзшие, на скальный берег вылезли, нагретый солнцем жарким.

Согрелись, отдохнули, но, больше не полезли.

– Мне торопиться некуда, признался Слава. Одно мы дело сделали. Второе, – позже.

– И я устал, Артём признался. Сегодня, больше не получится.

Их, в это время, звали на обед. Давно не ели – жирного, горячего.

Облизывали пальцы, не стесняясь, руками (вымыв) ели.

После обеда, собрал Совет, мужчина важный.

– Нам нужно всем определиться, с порядком, дисциплиной. Находимся, в осадном положении и важно, нам, готовым быть, не только к неожиданностям и превратностям, да и…

– Послушай, дядя! Ты всех достал! Заняться нечем? Иди, жену потрахай, мозги ей делай, а к нам не приставай! – взорвалась Вика.

– Вы пожалеете. Здесь, по закону – я, главнее всех. Вы, слушаться меня должны! Мы выживем, наша ячейка, примером станет…

– Для страны, смеясь, добавил Слава.

Они, давно о нас забыли. В другое измерение попали мы, как и, другие – ранее. Ещё, не поняли вы, этого?

Вам мало самолёта, упавшего до нас. Там, дальше, есть ещё и, не один такой – лежит на острове! И, то что обезьяны, вполне разумные?

Так что, иди ты, – в задницу! В последний раз, прошу, не приставай ты к нам. Ешь, пей, участвуй, где помочь сумеешь. Пиши рассказ, стихи, что хочешь, – делай! Но, только, не командуй! Ясно?

– Вы, молодые. Непонятно…

– Ша! Не стерпела Ника. Тебе я обещала! Сейчас…

– Не трогайте Геннадьевича! – жена того, вскричала. Он первый зам у МЭРа, а раньше – замом был у губернатора!

– Какая дрянь! Мне в рот попалась, сплюнул Слава. Я, видно, не смотря, съел рыбий глаз, – заслушался.

Солнце ушло за скалы. Ещё не вечерело. Испортилось, немного, настроение, у всех, от разговора.

Наевшись и, воды напившись, пошли в бассейн купаться, загорать, чтобы, от выходки зам МЭРа, отойти, расслабиться, забыться.

Сергей Геннадьевич, поплёлся сзади, он не хотел, так просто, уступать! Его характер, трудно изменить, он был готов к защите, драться! Ведь лидер, не сдаётся!

– Не нужно, на него, нам обращать внимания, сказал девчатам, – мнение своё, Артём.

Мы сделали, и так, немало для него, но этот, из породы, – псов-уродов бойцовских, неблагодарных.

Им лишь бы власть, такие псы, готовы разорвать – любого, им наплевать на человека, у них хозяева: власть, деньги, все остальные – кто их ниже, не властелины их, для них – лишь быдло.

Не будем же, его мы убивать, тем более, возможно, ошибаюсь.

– Ага, он белый и пушистый! – с сарказмом, засмеялся Слава. Мне лично, на него нас-ать, с большой скалы. Нет, колокольни.

Вот только, как туда добраться, мечтательно, он посмотрел наверх и, обомлел. Там – на скале, стояли обезьяны.

– Наверно, обсуждают, как вниз, спускаться будут. Нас не оставили в покое. Им, видно, сильно насолили.

Хотя, напали сами, мы защищались.

– Я говорил! Нужна нам дисциплина! – незамедлительно, мужчина важный, встрял.

С трудом сдержались девушки, ребята, не реагировали, на попытки – внимание их, обратить к себе.

Они проблему видели – большую и, понимали, – не к добру, она.

Не просто так, за ними, сверху, – приматы наблюдали. Что-то, они придумали.

– Мы сделали бы службу обезьянам, – классную, если канат установили бы вверху.

Спускайся – не хочу! – Артём, задумавшись, со Славой, делился – что бы получилось, если спустились ко дворцу, сверху – по тросу.

Мы трос бы закрепили через полиспаст к подъёмнику и, там оставили, решив, что будем подниматься по нему, спускаться.

– Да, это так, с ним согласился Слава. Но, не пойму, как, те хотят, к нам, – вниз, добраться?

Как скалолазы? Можно так, разбиться, риск неминуемый – сорваться.

Другое, что-то, проще.

Подумав, тихо, вскрикнул.

– Спускаться будут по лианам! Их множество в лесу! Как же, я сразу, не догадался? Точно, – дебил!

– И не подумал, что догадаются, растерянно, Артём ответил. И, как мы будем, ночью защищаться. У нас проёмы, во всех спальнях, кроме, лишь – пары, и выход на террасу. Закрыть от них, их будет не возможно.

– И, для костра, на ночь, нет хвороста, чтобы огнём пугать.

– Сами себя, в капкан, позволили загнать – закрытое пространство.

– Не паникуй, что-то придумаем.

– А я не паникую, Слава. Я думаю, как защищаться.

Глава 11. Последний «полёт»

– Мы будем, все лианы обрывать и, обезьяны будут падать, разбиваться, Слава нашёл решение.

– Периметр по скалам, здесь – немалый! Мы, не набегаемся.

Отстой полный!

– Смотря их, сколько будет. Возможно, и успеем.

– Ну, хорошо, допустим – лиан двадцать. Это, твой пыл, остудит?

– С трудом, сумеем. Нас ведь, всего – шестнадцать и двое, этих. Вместе – восемнадцать.

– Ты думаешь, девчата, лиану смогут оторвать?

– Они повиснут и… Не знаю, получится ли это у меня.

– Тогда, нужно, стрелять. У нас шесть луков. Давай девчонок, науке этой обучать.

Дело простое, вроде. Натягивай, сильнее тетиву, и отпускай стрелу.

Не тут то было.

Не получалось у девчат. А получалось у кого, – в мишень не попадали.

– Кромешный ад! – ругался Слава.

Поймите, говорил, – мы двое, вас, не сумеем, защитить, мы не успеем, если полезут стаей – всех пострелять из луков, когда, тех будет ночью – сотня, спускаться по периметру, как бы мы не хотели – не получится, вдвоём.

Нам нужно будет, всем, рассредоточиться, брать на себя участки скальные и, бить тех стрелами. Кто ранен, упадёт и, разобьётся – с высоты. тех добивать придётся – копьями, кто жив останется.

– Жестоко как? – произнесла Татьяна.

– Тогда, – зовём их в гости? – не понял, смысла слов, Артём.

Они, общения не жаждут, доброго. У самолёта, битву помнишь?

– Я не противоречу, понимаю, что это делать, вынуждают сами. Просто, они – живые.

– Разумные, добавил Слава. А значит, понимают, что делают, на что идут, что потеряют.

– Вполне возможно, что их заставляют, – мнение, Ника, своё, высказала. Все видели, как слушаются вожака.

– Там, дисциплина, что и нам не помешало бы, – особенно, сейчас. – Голос послышался, из-за бассейна. мужчины важного.

– Не обратили на него внимания, тот, призадумался. Привык, что отвечают, грубо, и иногда, ведь слушают. Сейчас – проигнорировали, будто – пустое место.

– Нечестно! – возмутился тот. Меня вы не зовёте. Я, неплохой стрелок из лука.

– Хоть, в этом будет польза, произнесла Татьяна. Берите лук, стреляйте. А где же ваша дама.

– Я, стрелы буду подавать, чтобы ему – удобно было их вставлять.

– Натягивать, не нужно помогать?

– Кого?

– Да не кого, а тетиву, поправила её, Прасковья.

– Так говорите, не пойму! – довольно, – недовольно, ответила, жена, мужчины важного.

– У каждого, свои понятия, сдержаться Ника не смогла, чтобы, немного не подначить, не рассмеяться.

– Вы, как-то, странно говорите. Трудно понять, чтобы могло, всё это – значить. Возможно, это – пошло?

– Проехали! Я пошутила. Считаем, что неумно. Таким, как вы – разумных, нас – глупых, не понять.

– Вам, не обидно, себя, так называть? – спросила дама, нравоучительно.

Ника, жалея, что затронула её, сдержавшись не ответила, а отошла, в сторонку, понять давая, – уступает поле боя, «уважительно» сопернице, достойной.

Стрелял, неплохо, мужчина важный.

– Теперь нас трое, заметил Слава. Ещё троих, девчата – выбирайте. Получится! Вы постарайтесь!

Стреляли долго. Получилось, довольно гладко у Вики, Евы, Оли. Немного – у Прасковьи и Татьяны, Ники.

– Вот видите, хвалили их ребята. Сумели, – захотели.

– Как будто, не хотели мы, насупились другие.

– Не распускайте нюни. Без дел вас, мы, не оставили. Стрелы упавшие, собрать, копья метать, если придётся. Ведь тех, не меньше сотни – в два раза больше, чем в первом бое. Нам нужно, справиться, чтобы в иной мир, не отправиться.

Сейчас разделимся и, половина всех – отправится в кровать – мгновенно. Большая часть, – уходит. Разбудим, если нужно. Возможно, что ночь эта, будет бурной.

– Хотелось бы, обрадовалась, Ева.

– Не в этом смысле, что подумала, ответил Слава. Спать не дадут нам – обезьяны. Другое, позабудьте. Теперь, надолго.

– И, будем вспоминать, о празднике, – в мечтах, когда, – в кровать ложиться будем – надеяться, что праздник нам приснится, грустно пропела песенку Прасковья, идя к террасе, недовольно.

Не нравилось ей это положение – военное. Тех обезьян бы… в попу! И, на охоту…

А не было бы нас? И жили те спокойно. Мы к ним не лезем и не пристаём – ужастики поганые! Ни одного, приятного создания!

Не хочется общения, с такими тварями.

Фу! Неприятные, до омерзения.

Ушли спать, все почти – девчата. Погнали их, Артёма, Слава.

– Поспи, – часа четыре. После, меня заменишь, если нормально будет, а нет, так раньше разбужу, придётся, если, – Славу погнала Таня. Я выспалась.

Её послушался, – не выспался, да и устали сильно, ныряли долго, к решётке установленной вновь, ими, ранее.

С трудом он, на ногах держался. Дошёл к постели и, свалился.

Осталась с Таней, Ева, Вика. Подруги взяли луки, стрелы, с собою рядом положили. Все трое вверх, по сторонам смотрели, боясь – пропустить приматов, когда пролезут, не заметить. Им было страшно. Всем им, хотелось жить, и, долго…

Стемнело, Шорохи верх послышались. Девчата сжались – испугались.

Ева и Вика, убежать хотели и, разбудить Славу, Артёма. Но Таня, запретила. Сказала – Рано.

– Не торопитесь, подождём. Они нас проверяют. Ждём их, как будто спим мы – непробудным сном.

– Как лучше, чтобы думали? – спросила Вика.

– Не знаю, той ответила Татьяна. Что слышим, – это хорошо. Понаблюдаем дальше.

– Мне, даже интересно стало, ответила ей Ева.

Если вниз спустится, какая либо особь, давайте, хвост той подожжём?

– Ты, живодёрка, Ева! – назвала грубо её, Таня. Ей будет больно!

– Зато, к нам больше не полезет. Им всем нужно хвосты поджечь. Чтобы запомнили, – к чужим не лезть, без приглашения! Не помню, чтобы их мы, в гости звали.

– Ладно мечтатель, сиди тихо. Что-то они притихли.

– Наверно, мысли испугались, те, – моей.

Поджечь, не вышло – хвосты тварей.

– Как хорошо, – не начали, сегодня, действия – войны, подумала Татьяна и, тут же мысленно, продолжила – ты, лучше сплюнь; ночь, началась, – недавно.

Никто из нас, не хочет бойни, но, всё ещё, возможно.

– А, как-то странно, парочка слиняла – незаметно. Никто их спать не отправлял, нежданно, Вика, внезапно, вспомнила о первом заме МЭРа.

Исчезли быстро, мы и не заметили.

– Готовиться ушли к сражению. Здесь, лук один – его, напомнила той, Таня.

– Наверно, совпадение, простое. Не будем думать плохо, дополнила, слова её, потягиваясь, Ева.

Ночь полностью, в права вступила. Сверчков, амфибий, пауков, рептилий, насекомых, разбудила.

– Выходят, выползают, вылетают из всех – своих укрытий звери, птицы. Ночью, охотятся и кормятся, партнеров ищут, – для продолжения потомства, род продолжая, в ночной жизни, во всех углах планеты, – подумала Татьяна и, стало грустно.

– Скоро закончится мой отпуск, скала тихо, Вика. А я, не отдыхала! И дома ждут, надеются, что я ещё живая, не верят, что погибла.

– Никто не верит из родных, ведь тел и самолёта – не нашли, уверила подругу, Зоя.

Мне, интересно, сколько, мы пробудем здесь? Найдёт нас, кто?

– Ты знаешь, предположение – не лучшее, Таня ответила – неутешительно.

Второй, увидела ты – самолёт. Тот, – больше года здесь, а может, и – три года. Вода в бутылках – с, датой розлива – трёхлетней.

– А я, внимания не обратила, растерянно, ответила ей, Зоя.

Ты стюардесса, я – забыла. Поэтому и посмотрела.

– Она просрочена и, газа нет в бутылках, с этикеткой – с газом.

– Это, заметила. Не придала значения.

Прошло часа четыре, спать захотели.

Шум слышали – четыре раза, как будто по вершинам скальным – забегали, ночные гости.

Побегают и, успокоятся.

– Наверное, лианы, поверху разносят, предположила Ева.

– Чтобы их, разом сбросить, продолжила мысль, Вика.

– Скорей всего. Готовятся, для нападения, согласной с ними, была Таня. Готовы будьте. Сразу же – стреляйте. Я побегу будить всех – для сражения.

Вышли Артём и Слава. Девчата, им всё рассказали.

– Мы этого и ждали.

Находчивые обезьяны! Они, твёрдо решили – нас захватить здесь, взаперти, ответил Слава

– Не удивительно, что приготовились – напасть, со всех сторон – одновременно. Стратеги, долбанные!

Придётся – туго, Артём добавил.

Ладно, идите спать. Мы здесь, вдвоём останемся. Возможно, вам поспать удастся, немного, этой ночью. Желаем вам, спокойной ночи.

– И вам того же, улыбнулась Таня и, вместе с Евой, Викой, ушли по спальням.

Сегодня ночью было тихо, лишь изредка, слышны, из комнат – крики. Все, поголовно, отдавались, безоговорочно, – тревожным снам. Предчувствие – давило их и, вызывало – беспокойство; у большинства, оно сменялось на тревогу. От этого, кричали, просыпаясь и, тут же засыпали вновь и, так всю ночь.

Артём почувствовал, что дух был рядом.

Он удивился, тот себя, покажет Славе?

– Мы, можем разговаривать – и мысленно. От этого, немногое изменится. – Услышал – духа.

– Пожалуйста, Артём, ответил мысленно. Так, ещё лучше. На крае острия ножа? Нельзя уйти нам в сторону?

Пространство – замкнутое, нам не выбраться. Мы будем – защищаться.

– Вам, ничего другого, не остаётся.

– А дальше, что?

– Да, ничего, хорошего.

– Тогда, зачем, ты здесь? Злорадствуешь?

– Нет. Сожалею. – Что не смог, понять меня. Теперь, приходится – расплачиваться, за – свершённое?

– При прелюбодействе?

– Потерю чистоты, несдержанность.

– Я не святой. Мои мечты – телесные. Мне дорога любовь и отношения. Превыше их, лишь честность.

– Тебя я не сужу, лишь отвечаю на вопросы?

– Зачем, тогда спасать, чтобы затем, нас убивать?

– Спасал не я вас. Так заложено в программы – игр, точнее – измерений.

Им интересно, как из ситуации – выходите, подбрасывают сложности.

– Им, – говорил ты раньше – Себенсу, Люцию, Энлилю?

– Нет, – Люцию, Себенсу и Энлилю. так будет правильней – по старшинству и значимости – рангу.

– А ведь, я знал Энлиля, раньше, в прошлой жизни.

– Знал, не того. Точнее, знал, когда тот лидером был анунаков – сын властелина Ана, с планеты – Родина. Теперь он бог, части планеты, – измерений.

– А сколько измерений на планете?

– Не знаю точно. Миллионы. Количество – непостоянное, оно ведь – виртуальное.

– В одном из них живёте вы. Тем измерением, Себенс командует, и ставленник Энлиля – Люций, имеет право – в вашем измерении, когда необходимо, – менять, не только факторы и функции, для изменения, сложившейся действительности.

Здесь, – в этом измерении, мир, также ими создан. Поэтому вы живы. Теперь, всё понял? Сюда попали, не случайно.

В этой истории, – здесь, ценен, только ты.

– Что сделать мне, чтобы других спасти?

– Отдать себя – для исполнения предначертания. Все, бесполезны – действия твои. Ведь, главные – лишь их желания.

– Смогу ли этим, я девчат спасти, вернуть на родину, – обратно?

– Ты, не у той, стоишь – черты, когда, возможно – торговаться.

– Я не торгуюсь. Не хочу, чтобы девчата пострадали.

– Их не дано, тебе – спасти.

– Об этом, знал – заранее?

– Такие правила игры, у каждого – своя программа.

– Но, что же сделать, я смогу – для них?

– Ответил я уже тебе – не знаю.

Артём, не знал, как, что, тому сказать, чтобы, помочь девчатам.

Он не хотел, чтобы, те – умирали, от ран страдали или, что хуже – в сражении погибли и, в мучениях.

– Ты знаешь, Слава, этот бой мы проиграем, сказал он тихо, Славе.

– Согласен, будет – трудно. Но рук нам складывать нельзя. Все, это знаем.

Ведь, погибать, когда – надежда есть, обидно.

– Согласен я. Не всё сказать, получится.

– Не нужно говорить, мы будем воевать, сражаться.

И, не получится, на милость – тех приматов, – страшных, сдаться. Они не знают, что такое милость.

Внезапно шум поднялся, со всех сторон, по скалам, падать – лианы стали.

– Стреляйте! по всем пятнам, им прошептала Таня, – она, ворочалась и, не заснула; к ним вышла, оказалась рядом.

Увидев нападение, сбежала сразу, будить девчат всех – спящих, пару, – с мужчиной важным.

Сидел Артём, к скале прижавшись, его пинали. Старались приподнять ногами, чтобы сам – к смерти шёл, а он смеялся и, не поднимался.

Его тащили, били, убивали.

Он знал итог, и, было, безразлично. Он, не боялся умереть, ведь не было надежды, живым остаться. Он, с солнышком простился.

– Он, отыграл своё. Решили, – распрощаться с ним и, заодно, с мужчиной важным. Тот уже важным не был, просил пощады и прощения.

Их подняли на гору – самую высокую.

С неё, Артём увидел, много самолётов. Всё так, как дух мне говорил – другое измерение. Сейчас, мне предстоит – «полёт» в забвение.

Хотели приподнять, чтобы сам шёл.

Край пропасти был близок. А он смотрел, на тех глупцов и, просто – ненавидел.

Он мог сказать тем тварям – их сильнее, но смысла не было, пред ними сыпать бисер.

Он уходил, с поднятой головой и, знал, что – правильней тех, дышит и, счастье видит.

Он, не пойдёт, сам умирать, его готовили к самоубийству. Он – их сильнее и, ему на..ать, на их усилия и мракобесие.

Грех его смерти, ляжет лишь на них. Он на себя, его не взвалит.

Им, создавшим, весь этот мир, и, отвечать за всё, что так изгадили.

Вы здесь

Боги с Родины… После – вчера. С Нибиру аннунаки. 3 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант. Часть 1 ( Святослав)