Часть 3
Глава 1. Мысли
– Золото, как мы знаем, с экрана говорил Эаннна, – член всенародного Совета Родины, довольно мягкий и пластичный материал, он обладает большой ковкостью. Проковано может в пленку, почти прозрачную и в проволоку тонкую, раз в десять тоньше волоса. Проводит электричество, тепло и плавится за тысячу лишь градусов. Из золота щит выполнен, планету сберегающий от волн интерактивных, радиации, космического ветра. В последние года усилились потоки и, шит быстрее истончается. Нам повезло, – в Земной коре, не только золото мы обнаружили, и платину, медь, серебро, железо, другие элементы, необходимые для жизни нашей, не говоря о камнях, называемых алмазами, из них, мы получаем бриллианты.
Как появились на поверхности Земли они? Учёные нам объяснили. – Процесс формирования, как и других планет – с ядром железным, мантией из кремня, обычным был, – все элементы, по законам Космоса к ядру планеты тянутся.
Выходит, что в Земной коре, металлов, как и золота, других сидерофильных элементов быть не должно.
Возможно, что из космоса на стадиях формирования системы Солнечной, произошло обогащение коры «бомбардировками». Есть и другая версия, что в результате – столкновения планеты с Тейей [111], – с Марс или Плутон размером, в связи со встряской от удара, поднялись к верху элементы в мантии и, от контакта с окружающей средой, доступны стали, – охладившись.
64
Мы не случайно, выбрали планету эту. На ней, недр разработка, намного эффективнее, не говоря, что многих элементов, нет на других планетах.
Нас на сегодняшний момент интересует золото, железо и алмазы.
Особенно, как понимаете Вы – золото, чтобы усилить щит родной планеты – Родины от радиации, космического ветра, железо – для изготовления креплений, рельс и вагонеток, без них до'быча невозможна, их область применения обширна. Всё, за минуту, мне не перечесть.
Как понимаем, отвлекаться на другие до'бычи, нет права и, возможности. Сейчас мы золото лишь добываем. Железо, в небольшом количестве.
Неоднократно я указывал, что под землёй работа без последствий, – травм, смертей, не сможет обходиться. Чем выработка больше в ней, тем вероятней обрушения. Все катастрофы, взрывы и обвалы, влияют на количество до'бычи, и ставят под угрозу план.
– Мы это знаем и прекрасно понимаем, что золото важнее для планеты, чем жизнь шахтёров, согласился гендиректор золотодобычного шахтоуправления планеты, Энки. Знаем, как ждёте – с нетерпением, стараетесь спасти от радиации, космического ветра Родину.
Учитывая, – длительный период [112], доставки золота на Родину, мы принимаем действия необходимые, к прилёту спутника, быстрее. Желаем, чтобы золота на складе было, – несколько больше плана запланированного.
65
– Орбиту спутника, мы изменить не сможем. Если исчезнет чёрная дыра невдалеке от траектории, то спутник межпланетный прилетит быстрее и, промежуток временной Нибиру, короче будет. Возможно, ненамного.
Жаль, биороботы, из строя вышли, под землёй. Приходится вновь собирать десант из добровольцев, которых стало много меньше. Трудно их набирать, из-за условий на Земле, неподходящих, для полноценной жизни анунака, учитывая, – срок командировки долгий. Немного сущностей осталось, с раздельным мозгом, полушариями с iq до 90. Скоро, направить будет некого в командировки, а развитые, не желают больше, насильно не загонишь. Если преступников прислать, построить зону, то, может стать и, хуже.
У нас, на тему эту анекдот недавно появился. Правда, он не весёлый. Если захочешь, расскажу? Для этого есть времени немного.
– Конечно, господин Эаннна. Расскажите.
– Встречаются шахтёр – контрактник бывший, с другом своим из детства – акушером. Немного выпили. И, акушер шахтера просит: – ты расскажи мне о работе в шахте, хочу подробнее узнать, какие вы – шахтёры! Какие под землёй проблемы, трудности?
Шахтер всё о работе рассказал и, показал альбом рабочий в электронной книжке. Тот от увиденного, долго находился в шоке! Вновь выпили они.
Шахтер, подвыпив, акушера просит: – своди меня в роддом на роды, я посмотреть хочу, рождение шахтёров будущих, как происходит!
Привёл шахтёра акушер. Тот посмотрел на роды. Видит, – детей бьёт головой об угол тот, через ребёнка!
Шахтёр, чуть позже, спрашивает у того:
– А для чего, ты через одного, детей об угол бьёшь? Их жалко.
– Думаешь, надо всех их бить, в шахтёры кандидатов мало? Я полушария делю. Надо же в шахту направлять, кого-то, для работы! Высокоразвитых родилось много. Из них, контрактников немного. Поэтому, и добавляю. Забочусь я о плане добычи и, о планете Родина, жизнь нашу защищаю.
– Юмор, то не весёлый, с Вами соглашусь, наш господин Эаннна.
– Не согласился бы, тогда бы было странно. Когда услышал этот анекдот, я в первый раз, невольно прослезился.
Передаю тебе решение Совета, – всех обезьян на группы разделить и начинать работать с ними. Их нужно приспособить для работы, не только на поверхности и, под землёй.
Они в четыре раза меньше нас. И их достаточно у вас, как гоминид [113] и гоминоид.
66
Возможно, являются роднёй для тех, прямоходящими когда-то были. «Поставить» этих особей на ноги, для вас не будет сложно. Получите помощников, создав из шимпанзе, горилл, орангутангов, гоминоидов, – способных для работы особей. Штреки для них уменьшите в три раза по высоте и. это нас избавит от аварий, понизит себестоимость до'бычи, и…, если что-то и случится…, несчастных так не жалко, как наших аннунаков.
Их руки нужно обучить работу, сложнее выполнять, чем исполняют гоминиды.
Поставите рождение их на поток, контрактниц у тебя немало. Создали прародительницу Еву? Или, пока не получается?
– Этим вопросом занимаемся. Мы создаём подопытных животных. Не зря просил прислать контрактниц, служить желающих, на благо Родины.
– Тебе я передал решение Совета – разумных сущностей создать, способных заменить в тяжёлых отраслях и, непрестижных, анунаков. Особенно, где тяжек и опасен труд.
– Уже немало сделано в указанном нам направлении. Идут очередные апробирования. И, если честно говорить, мне больше нравятся орангутанги, чем шимпанзе обычные, но рядом с шахтами их нет. Находятся, живут лишь в Океании.
– За неимением тех экземпляров под рукой, для этих целей шимпанзе используйте. Это довольно сильные, как нужно нам и, роста невысокого животные.
– Согласен с вами господин Эаннна. При весе в восемьдесят килограмм, лишь особи отдельные, бывают ростом метр шестьдесят. Мы длительное время изучаем их. Они используются на поверхности, при выполнении работ, но рано говорить об их самостоятельности. Умственно развиты, слабей орангутангов, хотя, часть результатов радует.
Для них готовим шахту, с уменьшенными штреками. И, экземпляры первые, отправим вскоре вниз. Сам в нетерпении, – жду, их спустить, для до'бычи металла. К сближению орбит Нибиру и Земли мы подготовим золота достаточно. Всё делаем для этого. Стараемся.
– Хоть что-то слышу я хорошее сегодня, вздыхая, улыбнулся инженер. Совет и жители волнуются. Мы успокаиваем всех и, обещаем, – меры принимаются, для исправлений ситуации.
Совет Планеты не допустит катастрофы. Ведь до сближения орбит Нибиру и Земли, осталось времени – меньше десятой года, при нашем летоисчислении.
Кстати, возможность появилась сближения орбит, немного раньше, – на сто лет земных. Мы научились замедлять недавно, космические траектории, планет и спутников. Попробуем планету догонять быстрее, замедлив первой путь, во времени.
– Я не силён в вопросах этих, господин Эаннна, не повлияло бы сближение на катаклизмы. Вы знаете, что происходит. – Большие ураганы во время их сближений. Приходится несладко в это время.
– Если успели бы вы к сроку новому…, но это не приказ, пока. То, можно, всё равно попробовать. Быстрее золото домой доставить.
Щит истончается сильнее, чем предполагали, и вскоре может быть пробит из космоса. Прошу тебя об этом помнить. Мы верим в вас, наших спасителей. От вас жизнь Родины зависит.
Твой опыт на других планетах, нам повода малейшего не даст – для усомнения, что будет, как планируешь. Желаю исполнения. Пока.
Экран погас, и генерал расслабился. Не сообщил он на планету, – СБ раскрыт недавно заговор среди контрактников. Собрались выставить администрации с претензиями ультиматум – повысить безопасность до'бычи, условия труда, оплату увеличить, отдых; жильё переместить от очистных, добавить мест утех, и, праздники за счёт администрации.
Директор понимал, что это искра перед пламенем. Не за горами, большее, чем недовольство, оно не успокоится и, будет бунт, если тем недовольным – заговорщикам возможность не закрыть общения с такими, как они, контрактниками колонистами. Это подхлёстывало получение из гоминид, неандертальцев [115], хомо – быстрей ускорить. Срок жизни им определили – сорок лет. Тем более, – их на планете много, и пополнение состава, не вызывало опасений, никаких.
67
О том, что на Земле существовал без их вмешательства и помощи, вид развитый – прошедший стадии питекантропов, неандертальцы, не сообщил Эаннне Энки. Он не пытался скрыть существование, – пока не представлял, возможности прямого сосуществования с полученными ими хомо.
Вторых намного легче приручить к работе за пропитание и удовольствия. По вкусу тем пришлись такие поощрения. Хотел создать с потенциалом умственным, намного превышающим неандертальца, сущность, чтобы варьируя развитием, эксперименты вести над разумом в процессе частной эволюции.
– Время придёт и, поколение неандертальцев, сравниться смогут с кроманьонцами когда-то, и, меж собой ассимилировавшись в будущем, сюрприз преподнесут, возможный, как вариант развития цивилизации, думал о будущем полуживотных гоминид, надеялся, – путь он выбрал правильный. Ведь гоминиды в Океании, и хоббиты на Флоресе, были до их прилёта на планету, на тысячи лет раньше.
Их также можно улучшать, учёным нашим. Лишь экспериментально, из-за доставки дальней.
Со временем и с ними, – видами развитыми первоначально, могут назреть проблемы, как и с колонистами, из-за их замкнутости непонятной, непредсказуемости, агрессивности.
Не зря ведь создаётся впечатление, что эти ветви сущностей – особенные.
Их кто-то создал специально под себя, как мы сегодня кроманьонцев.
Вполне возможно, были сущности – разумными, когда-то, ну а позже деградировали, из-за имеющейся в их программе лени.
Я думаю, не зря, Эаннна говорил о гоминидах, произошедших будто бы от обезьян, ходящих на двух лапах. Скорей всего и, о неандертальцах знал.
Он знает много больше нас. И, если рассуждать на эту тему, получится, что гоминиды были в древности людьми и, деградировали отчего-то, – почти «дошли» до уровня приматов.
– Неандертальцев я использовать не стану, отмёл совет Энлиля от себя. Пусть даже с ними нам работать легче, чем подготовка из животных шимпанзе, но так, мне кажется, – надёжнее. Хотя Энлиль работать предлагает одновременно, с ними также. Возможно, в этом брат и прав.
– Мы только потеряем время, с нуля вид человека создавать, отталкивая то, что дарит нам планета, словно продолжил спор, Энлиль добавил, ответственный за качество металлов, до'бычу, производство золота, входя в зал для планёрок шахтоуправления, где продолжал работать Энки, после доклада инженеру, члену Совета Родины Энаннне. Неандертальцы более выносливы, чем кроманьонцы. Они прошли все стадии развития, не только гоминоид, гоминид. У них мирозрение образовалось собственное. А кроманьонцы созданные нами, ещё довольно далеки от них. Их ещё нужно дорабатывать, и дорабатывать. И, согласись, что подготовить для работы в шахте, под землёй, намного легче нам неандертальцев, чем полуиспечённых кроманьонцев из, нами созданных искусственных дебилов, похожих лишь обличием на гоминид.
Согласен, наше племя, контролировать мы сможем тщательней, происходить развитие их будет на глазах. Я понимаю, что с опаской, воспринимаешь ситуцию, когда неандертальцы, в сторону «уйдут» от уровня развития лабораторного, раз мы не знаем досконально их. И мысль раздора, превосходства над другими, – подобными себе, дойдёт до них
Непредсказуемостью их воспользуемся, свободолюбием и алчностью, развяжем войны, сделав массовыми их, жестокими, кровопролитными. Для них мы – боги властные, могущественные, непредсказуемые и, для кой-кого, ужасные. Мы собственный построим мир для них, со всем для нас необходимым.
– Попробовать, конечно, можно, с трудом с ним Энки согласился, хотя я, в целом против. Мы это можем сделать с гоминидами из шимпанзе при нарушениях пределов поведения. Ограничение им сделали, – жизнь в сорок лет определили. Хотя, твой довод о потере времени, обезоруживает. Нет возражений. Запускаем, и неандертальцев.
Если и там, – на Родине, подумать могут так…. Ведь до сближения орбит Нибиру и Земли, осталось триста с лишним лет по времени Земли. Тем более, нельзя терять мгновений времени, учитывая, недовольных ультиматум.
– Триста семнадцать лет, – немного это или много? Если учитывать, что более двух сотен тысяч лет, мы добываем золото, – мгновение.
– Согласен, – будем развивать неандертальцев с кроманьонцами одновременно, хотя, конечно же, порознь. Возможно, что понадобятся нам. Мы уничтожим кроманьонцев сами, неандертальцы их заменят.
Расставит время по местам, как нужно. Какое семя в срок созреет, то и лелеем.
– И, правильно! Одновременно мы решим проблем немало. Возможно, что останутся лишь кроманьонцы, и будут доминантой, а уничтожим всех неандертальцев, но и возможно, – будет всё нормально и, обе группы нас устроят беспроблемно.
– Второе лучше. Тем более, что постараемся их думать научить, соображать немного.
С такой заботою о них, планету эту мы очеловечим, в высоком смысле слова.
– Главное, – колонисты перестанут гибнуть в процессе до'бычи необходимого нам золота и, перестанут требовать условия для жизни улучшения, нам выставляя ультиматумы. При помощи рабсилы, увеличив до'бычу, спасём нашу планету – от радиации из космоса и …, дав им технологии впоследствии, заставим дань платить нам золотом. С начала их развития знать будут, – создали создатели, быть нашими рабами. Они должны всегда быть перед нами, в ответе за, неподчинение. Тем более, что их учить придётся, выращивать себе, нам пропитание. Сегодня гоминоиды, приматы, гоминиды живут, как звери на свободе, сменяя поиски еды на отдых, с забавами и сексом, заботами о детях. Кто в наших резервациях находятся, накладно нам обходятся. Заставим заниматься земледелием, освоить пашню, скотоводство.
– Не только злаки, овощи выращивать. Не только для себя и…, для создателей, добавил Энки, соглашаясь помечтать, совместно с братом. Фрукты и ягоды нам собирать. Люблю я землянику и бананы. Да и кабанчика на вертеле, когда-то приготовят.
– А я люблю, – инжир и финики.
Мы создадим не только ГРОЗ [116] из них, проходчиков, но и крестьян, рабочих на поверхности. А что? Если от них мы сможем получать алмазы, платину, иридий, золото, и минералы, ведь не откажемся от пропитания? Жаль, – органы и нам не подходят, – малы, создать бы можно было инкубаторы с процессами безостановочными.
68
Контрактников немного нужно в будущем. Оставим самых правильных, псов явных, правопорядок охранять и, наблюдать за гоминидами очеловеченными. А недовольных, остальных, – на Родину.
– Мысли твои простёрлись далеко. Смотришь, пройдя определённый путь, они придумают, такой сюрприз для нас, что мы не ожидаем; нас в пыль сотрут или погонят отовсюду, без всяких объяснений. А может, дань платить обяжут за до'бычу металла, Энки, смеясь, ответил брату.
– Следить за ними нужно.
Не обрезать кустарник своевременно, то превратится в куст дикорастущий. – И роза превращается в шиповник. Поверь, не хуже это, чем до'бычу нам, самим вести. Контроль и наказание необходимы для сознания, что боги мы для них могущественные, – они ничто, лишь прах земной, рабочие.
– Возможно, согласился Энки. Планируем их будущее мы. Создали кроманьонцев, кто-то до нас создал неандертальцев…. Не сами же они себя создали? И, почему, вновь стали гоминидами и деградировали?
– А может, прав был Дарвин, и анунак из обезьяны «вышел», десятки миллионов лет назад? – полушутя Энлиль, добавил.
– Думал, ответил Энки, отреагировав шуткой на шутку.
Глава 2. Выработка, идущая вверх
Решив идти налево, стараясь не пораниться о глыбы и осколки, по штреку вентиляции отправились вперёд, в надежде на спасение, стремясь уйти подальше от места катастрофы. Случайно не угробившей их здесь.
Передвигались медленно. Нагромождения, завалы, козы [117],забуренные [118] с четырёх, ранение товарища, препятствовали скорости.
69
Луч коногонки, штрек прекрасно освещал, с ней было можно обходить куски руды, присыпанные штыбом, непостижимым образом, вплетающиеся во все загромождения. Дорога была легче, ранее преодолённой, и это радовало их. Дойдя к НЗ, решили отдохнуть и, подкрепившись из него пайком, напившись вдоволь, спать легли, уставшие от перехода.
– Нас ведь пытаются найти? – с надеждой в голосе спросил Ут у друзей и, не дождавшись, что ответят, глаза прикрыл, к стене прижавшись, мечтая о моменте, когда поднимутся с друзьями на-гора, закончатся препятствия, проблемы.
– Больше под землю, не хочу спускаться! – ответил Нинхурсаг, прекрасно понимая, – контракт расторгнуть трудно, вознаграждение получено на Родине. Такую сумму, если и, займёт, как будет отдавать? Нет, невозможно.
Вернуть назад не сможет. Здесь платят мало, на вино, увеселения, товары остальные, – всё под запись. Хотя, быть может, взрыв ему поможет, – он пострадавший, выполняя цель контракта. Комиссия рассмотрит льготы. Будет, скорей всего, доплата.
У Ута, шум не прекращался в голове.
– Когда же прекратится? – подумал Ут вслух, недовольно. И почему, чем дальше, тем сильнее больно?
Но тот, как будто бы назло, противнее, чем дальше, больше становился.
– Возможно, к нам спасатели ВГСЧ [119], предположил Ут, пробираются, мысленно радуясь, надеясь на спасение.
– С чего ты так решил? – откликнулся Думузи сразу.
– Слышишь, – бараны, как визжат? Спасатели недалеко, по видимости бурятся [120], через завалы пробираются.
70
– Не слышу, огорчённо, Нинхурсаг ответил Уту. Бараны в голове такие, что начинай визжать, чтобы их заглушить, так надоели.
Я не уверен, что смогу заснуть, хотя, не псих. Как, здесь мне надоело!
Лежали молча долго. Поднявшись, Нинхурсаг Думузи попросил, чтобы не разбудил случайно Ута, взял коногонку и ушёл вперёд.
Думузи вслед за ним отправился вдогонку.
– Ты далеко? – спросил он Нинхурсага, когда тот повернул.
– Я реконструкцией, всех штреков занимался, и ответвления здесь знаю наглазок. Наш пай [121] давно прошли. Но пробираться ещё долго. Трудно идти.
71
В этих местах, к нам применяется копытная [122]. Рядом конечная коз остановка, орлов [123] недаром налетело.
Видно, волной сюда достало, понаворочала без меры, —
вертело порожняк [124], как захотела.
72
Звук, кажется, идёт оттуда, он показал рукой на ход, приваленный породой.
Прислушавшись, услышал и Думузи звуки буров – очевидный. Приблизившись вплотную к ходу, стал разобрать завал. Ход был с уклоном вверх, забит породой.
– Сечение – два метра. Нужно ползти, Думузи с сожалением подумал. Изведать ход желаю, быстрее встретиться с спасателем хочу.
Готов навстречу был к ВГСЧ отправиться без промедления, сомнений, размышлений.
– Куда ведёт? Вверх,…. непонятно? – спросил он Нинхурсага и, себя.
– Не знаю, тот растерянно ответил. Не было раньше хода никогда.
Возможно, создали рукав для воздуха недавно? Для этого предположения все были основания, оттуда свежий воздух поступал, тела приятно охлаждая.
– Тяжеловато будет, Думузи констатировал, смотря, куда-то в темноту. Подъём, под десять градусов. Тем более ползти.
– А нам туда не надо? – ответил Нинхурсаг и засмеялся. Но интересно. Вдруг, нас ищут там? Другим здесь взяться некому. Наверно, я попробую.
– И? Как тебя вытаскивать оттуда? За ноги, если, не дай Бог, случится что?
– Есть у тебя другое предложение?
– Нет. И твоё не лучшее.
– За неимением альтернативы, пойдёт, смеяться Нинхурсаг продолжил и, тут же в уклон юркнул, держа рукой головку коногонки. За мной не нужно лезть. Обратно, помешаешь, если мне нужно, развернуться.
Помни, что на тебе ещё и Ут, дружище. До скорого свидания.
Прошло минут пятнадцать-двадцать долгих, для ожидающего, много. Не было слышно из уклона звуков, за исключением бурения породы.
Видя абсурдность ситуации, Думузи мучился, переживая, как поступить не зная. Если не Ут бы, то давно полез за Нинхурсагом, следом….
Прошло ещё минут пять, десять. И, понимая, что, возможно, – необходима помощь Нинхурсагу, Думузи влез в уклон, слыша лишь звук баранов, стук в висках, движимой мыслью, – выбрался бы друг, благополучно.
Тот был значительно крупней Думузи и, нелегко ему передвигаться, в местах отдельных узких, особенно на поворотах. Через пятнадцать метров почувствовал усталость.
Кроме уклона, понял, – внутри, окружность была гладкой, как будто полировали. Чем дальше, тем сильней тревожился за Нинхурсага. Коленки ныли с непривычки и, спина ломила. Путь продолжал, спиной на пол ложился, секунды отдыхал, чтобы потом броском вперёд вновь устремиться, пока боль мышцы не скуёт и не придётся вновь ложиться. Примерно через метров восемьдесят-девяносто, уклон исчез, ход стал горизонтальным и, кроме этого расширился немного, в правильный эллипс, перейдя из круглого.
Это позволило быстрей передвигаться. Вверху, на стенах, в свете коногонки отблёскивали жил вкрапления металлов драгоценных.
К ним присмотревшись, отдыхая, подметил, жилы, – каждая, вверху проходит, на уровнях, примерно одинаковых, а ниже, лишь ряды полос, – борозд заделанных. Создалось впечатление, что раньше жилы были в них такие же, их после разработки лишь, заделали породой.
– Но, как и кем? – мелькнуло в голове Думузи.
Отбросив мысли, перевернувшись, продолжил путь и, вскоре, вдали пятно увидел. В нём друга он узнал, а впереди него, был странный свет.
До Нинхурсага было метров сто, не меньше.
Ускорившись, насколько получалось, стараясь побыстрей добраться к Нинхурсагу, как можно больше проползти, прежде чем вновь остановиться для отдыха. Он видел, что свет с пятном, не удаляются. Ещё немного, рядом будет с ними и, перестанет волноваться.
И, наконец, добравшись до него, в изнеможении, к нему он дотянулся, как можно ближе и, упал на спину. В том, что был это Нинхурсаг, не сомневался, да и, кому другому было быть, учитывая, – в выработке не было, ни рукавов, ни ответвлений. Хотя, тревоги чувство не покинуло. За время, что он полз к нему, тот позу положения не изменил ни разу.
– Нежели, что-то с ним случилось? – переживал Думузи, подвинувшись к нему поближе. Боги! Спасли нас после взрыва и, осадки кровли. Неужто Вы допустите, чтобы могло произойти, что либо нехорошее?
Отлёживаясь на спине, Думузи вновь рукой дотронулся к его ноге, тихо спросив:
– С тобой случилось, что-то?.
Тот не ответил ничего. Сердце Думузи сжалось медленно и, он от страха кулаком ему, по пятке стукнул сильно. Нинхурсаг признаков не проявил движения после удара даже.
Думузи растерялся. Не знал…, что делать дальше.
На берегу прекрасного большого озера, в пятидесяти метрах расположенного от ограждения, за домом, во время отдыха вечернего, пейзажем любовался Энки, величественных, неизведанных просторов, дикого края необъятного, саванной окружённого, лесами, джунглями вечнозелёными.
Группы колонн высоких, стройных пальм, по живописным берегам, с ажурными соединениями сверху, – парящими ротондами и портиками [125] перед прекрасным храмом жизни, прохладу создавали в духоте неимоверной, лета жаркого, неимоверно.
73
Здесь руководство от жары спасалось и нежилось в потоках ветерка, в гости заглядывающего, не случайно, из-за высоких гор, издалека.
Невдалеке расположились, преклонившись, – величественной статности и пышности, пониже пальмы, соответствовать стараясь, феерии убранства, красоте – гигантских родственниц, взметнувшихся, как будто в фейерверках, оттенков всевозможных и разнообразий, обворожительно прекрасных, бесподобных, зелёных вечно, – множество великолепий. Мест царственных, величие подчёркивая, склонив листву голов, ради приличия, с достоинством, немного вниз, надеялись, – в один счастливый миг произойдёт, – сравняются с сестрицами, прекрасными царицами великолепных мест, по красоте и статности, величию, став украшением чудес.
За озером, ущелья, горы и долины, обрывы живописные – скалистые, покрытые лесами и кустами. Красотами неописуемыми, взгляд аннунаков постоянно ублажали, роскошной пышной зеленью, цветами. Одновременно, изумляя вечностью, и явной непорочностью с беспечностью, энергией спокойствия и умиротворения, струящейся из них с благоговением.
Оазис посреди саванны, с акаций зарослями скудными, другим был миром отделён, как специально. Словно огромный храм земной, манил красой нетронутой природы, неудержимо и покойно, взгляд обратившего случайно.
– На Родине, таких мест не осталось. Был изумлён мгновенно Энки, – впервые видя красоту Земли, спустившись с челнока на землю.
– И были ли места прекрасные вообще на Родине – такие? – подумал Энки. Может, и были…, давно, настолько, что забылись. Нужно в архив задать вопрос. Ответить могут…, но и спросят, – зачем знать нужно? В какой-то степени, опасно. Подвох, «правдоискатели», во всём искать пытаются. Всегда, везде. Нужно подумать хорошо, внимательно, прежде чем обращаться. Земли и Родины пейзажи сравнивать и, любоваться виденным, открыто. Будто злорадствовать пытаюсь, что там красо'ты позабыты.
Диск солнца яркий, к западу клонился, играя в водной глади озера – палитрой соцветий сказочных, прекрасных, многоцветных, от ярко-жёлтых и пурпурных, красных, оранжевых и, розовато-фиолетовых, переливаясь и меняясь. И, у смыкания на горизонте, застывая, на мгновение.
Любуясь красотой Земной, не мог не восхищаться ей. Частично помогало отвлекаться, и от аварии – это занятие. С произошедшим взрывом под землёй, с обвалом и, возможно, с жертвами – контрактников. Найти рабочих не сумели, завалы не давали, спасателям искать по штрека. Завалов оказалось много. Что не удастся к ним пробиться сразу, понятно стало, добравшись к месту катастрофы.
Из клети выйдя, оценили последствия волны взрывной. Козы, завалы, повсеместно, путь преграждали им горой.
– Возможно, что не там их ищут. Но, где же нужно их искать? Оперативность, превратившись в закономерность и поспешность, став бесполезной, даже вредной, и не могла им помогать?
Нужно, на каски маяки установить им было, сейчас бы не искали их.
Нашли бы их, и под завалами. Мысль хороша, но поздняя.
Приходится искать их наугад, как в допотопном веке, пока надежда есть, – живые анунаки.
Пошли вначале по откаточному штреку.
А если там их также нет?
Живого места не осталось. Там выжить было бы нельзя. Живые если, то родились, в особых спецкостюмах, а не в рубашках. Может, их глыбой, привалило или, возможно, крыша села? Тогда их поиск бесполезен. Но он искать их вынужден… Нельзя показывать контрактникам, к их судьбам безразличие.
– Взрыв, недовольные и, ультиматум, проблем сошлось немало вместе.
Как хорошо земной природе. Проблемы сами по себе уходят.
Такого множества зверей, птиц, рыб, на Родине, других планетах, как на Земле, не видел больше он нигде.
– Эта планета быть должна для сущностей заслуженных – со всех планет галактик – местом отдыха и, наслаждения прекрасным. Здесь поместить дом отдыха и, видами из сказки с веранды дома любоваться, подумал Энки, продолжая, мечтать и, этим наслаждаться.
Непревзойдённым символом мест сказочных, являлась птица длинноногая, – как аист, с шеей длинной, с изящным оперением, великолепным, с розовым оттенком.
Он никогда не видел зрелища прекрасней – одновременного огромного количества, прекрасных особей в одной фантасмагории, как в завораживающей и, бесподобной, чарующей взор, сказке взлёта.
Смотреть часами любоваться можно, как добывают пищу из воды, головы вывернув свои, с клювами перевёрнутыми.
Как к вечеру, в наряды одеваются, с прекрасным красным, с фиолетовым оттенком, чтобы ещё раз подчеркнуть всем несравнимость с собой, с их оперением, – на празднике соития и жизни, на фоне красного, багрового заката, в предверии спускающейся ночи.
Живущих постоянно птиц на озере, немного. К ним прилетают в гости их сородичи. Средь них много молодых фламинго, не сможешь спутать их со взрослыми, – нет бело-розового одеяния, прекрасного убора.
После прилета, кормятся и отдыхают, готовясь к вечеру, сил набираются.
В лучах заката «игры» начинаются, под вечер, словно бы переодевшись. Вначале танцы молодых самцов. Бравируя, они робеют.
На глади сотни тысяч лепестков, танцующих партнёров, – заполнили цветами алыми с контрастным чёрным обрамлением. Фиерия, лишь начинается.
Вмиг повсеместно оживает на глади водной из ярких красок и движений фантасмогория. – Это представить лишь возможно. А рассказать – подробно, без восторга, как красочно и нежно происходит, словами невозможно.
Самцов от самок Энки отличал легко. Они не только выделялись ростом, и поведением самца, особым. Гоготом чувства выражая нежно, вытянув шеи максимально, длинные, шли вслед за избранными неотступно. Менялось в танце поведение, мгновенно.
Вышагивая, на смотринах словно, бежали следом церемонно, когда внезапно убегали самки, на глубину теснили бережно. Используя рост – преимущество, чтобы приблизиться вплотную, к поверхности воды прижать, добиться своего, и…, если удаётся всё самцу, не против самка, зависнув в воздухе, припавши к телу, мгновенно спариться, блаженно.
Внизу же танцы продолжаются, ухаживания самцов не сговорившихся, с избранницами выбранными ими, оставшимися на огромной глади.
Бывают часто, – потасовки, носящий характер показной, не настоящая вражда за самку.
Сойдясь вплотную, расправляют перья, чтобы казаться им солидней и грозней и, с громким гоготом, безликого энтузиазма, соперника для вида треплют, за клюв хватая, крылья клювом, «работая на публику».
Они в отличие от лебедей, в «бою», не бьются крыльями до смерти. Вся потасовка с полминуты длится, пока слабейший не уступит, не перестанет «драться» – сдастся, уйдёт от самки и соперника в сторонку, ища другую самку.
Бывали случаи, – в бой ввязывались самки. Хотя исход им безразличен «боя». Им щиплют хвост и крылья, чтобы успокоить. А выбрать могут и другого.
Снежная шапка с высоты шесть тысяч метров, участливо смотрела вниз на них, как будто предлагала поделиться, прохладой снега с ними в этот миг.
В дни жаркие, казалось им всегда, – парит вершина снежная, ведь основание горы неразличимо из-за пояса тепла саванны. И облака, под снеговой границей, иллюзию усиливали фантастическую. Эта – величественной красоты гора, настолько велика была, – формировать могла свой микроклимат [126] постоянный.
74
Сейчас, на стыке дня и ночи, когда исчез последний солнца луч, на горизонте дрогнув, недоступной, была она, ещё прекрасней.
Стемнело. Шум стал много тише. В последних отблесках лучей, он взглядом встретился с знакомой старой, всегда к себе манящей – огромной серо-голубой горой, с вершиной снежной, ледником, прощавшейся с ним ночью, и с солнцем.
Стало довольно поздно. Ночь наступила, было трудно, при свете звёзд, луны, зверей увидеть, спешащих к озеру на водопой, напиться и, обмыться, охладиться.
– Он, к сожалению, подумал, как всегда, услышу крики исступлённые – жертв обречённых, вскоре, став сильным сущностям, – животным, пропитанием.
Особенно ужасны, страшны Лукваты крики – монстра. Часто резвилась на глазах у аннунаков и, подплывала к лодкам, старалась опрокинуть их, играла, утаскивала в воду. Впрочем, от шалостей, никто не утонул – монстр был довольно нежен с аннунаками.
Вступала с крокодилами она, нередко в схватку. Всегда выигрывала, но, доставалось часто. Теряла от укуса куски тела.
Найти частичку монстра – получить удачу. Её носили оберегом аннунаки, спускались с ним под землю.
Рыком грохочущим, монстр самоутверждается, показывая, кто хозяин озера. Крики распространяются на расстояния архиогромные, на звуки непохожие других животных.
Догадка осенила. – Мы злобных сущностей зовём животными! Хотя, – они прекрасные, изящные…. Кайманы, тигры, леопарды, львы, гиены, – друг друга убивают не жалея.
– Возможно, что к их пожиранию друг другом, нам нужно относиться философски, подумал Энки в раз очередной. И, сам себе ответил: «Не получится».
Поймав себя на мысли, в выходной отправиться на озеро на лодке, чтобы в час предрассветный любоваться, с поверхности воды не только монстром, добыть трофей собственноручно…
– Возможно, я отправлюсь к кратеру, когда вот, только? – несбыточность желаемого, знал. – Нет, на прогулки – времени. И выспаться не удаётся. Твердил себе, что это не беда; план выполним, тогда и отоспится, за все прошедшие года. Мечтать, не вредно, видно. Точно!
Конец ознакомительного фрагмента.