Боги с Родины… После – вчера. С Нибиру аннунаки. 1-я книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант. Часть 1 ( Святослав)

Глава 1. Судьба

– Эти слова пустые для тебя? И не имеют вообще значения! – на друга своего, и компаньона, Никита злился, от недоумения. – А для меня, обозначают многое. Вот вслушайся внимательней! Миры и микрокосмос, макрокосмос, вселенные, с законами необъяснимыми простому смертному. Так поэтичны и возвышенны понятия! Они звучат, как будто – единения гимн человека и природы торжествует, приводит нас к началу мироздания.

Давай-ка выпьем друг с тобой, по чарочке за эти, для людей порядочных, слова, так много значащие для меня.

Стакан к себе Григория пододвинув, чтобы удобней было наливать, он из бутылки до краёв налил в него, торжественно дополнив, утверждением: – стакан наполнил полный, – уважаю.

– Нет! За слова такие, пить не буду! – ответил Гриша. Хоть и уважаю.

– Не понял. Почему? Не хочешь пить со мной? Добавь, – мол это в падлу.

– Хочу. Но, за слова те, пить не буду.

– Послушай! В этом ты не понимаешь!

– Вот именно. Не понимаю в этом. Поэтому, за них и пить не стану. Не идиот, за то пить, что не знаю и ничего не понимаю.

– Не прав ты здесь, мой друг. Не прав!

– Быть может, прав. Всё в мире относительно. Смотря, как посмотреть.

– Тогда давай, за просто так, с тобой мы выпьем!

– Дурак! Ты знаешь, что сказал? – «неграмотности» друга, удивился Гриша.

– А что сказал? За что меня назвал так плохо?

– Ты предложил мне выпить, чтобы трахнулись.

– Ты сам дурак! Глухой, к тому же! Так я не говорил. Не помнишь?

– Нет, говорил!

– Нет, я не говорил!

– Нет, говорил! И не отказывайся больше! Сказал, давай за просто так с тобой мы выпьем? Хорохоришься? Будто не помнишь, что сказал?

– Слова я эти говорил. Но в них о траханье ни слова! – Никита возмутился сильно.

– На зону попадёшь, тогда узнаешь, что те слова обозначают – «за просто так».

– Туда не собираюсь!

– Мы лишь предполагаем, Господь располагает.

– Какой ты умный! Прочитал «Талмуд»? О космосе не хочешь говорить!

– Какой я есть, такой и есть.

– А я выходит, глупый?

– Ты глупости не говори. И пей быстрей, притащатся с работы предки, – поторопил Григорий друга. Плохие с ними шутки.

– Они, что, тащатся?

– Что ты цепляешься к словам моим. Давай скорее пей, пока при памяти.

Я чувствую, – палёным пахнет. Допив, сбежим на улицу.

В стакан Никита вылил остаток из бутылки и, чокнувшись, ребята залпом выпили. И, в это время зазвонил звонок.

– Ну вот! – легки бывают на помине, вздохнул Григорий. – Всё-таки, успели мы допить. И хорошо, что не застукали – нас за распитием ситро, пили, как взрослые мы, залпом.

Он быстро сполоснул стаканы и, побежал дверь открывать.

Это приехали, действительно, родители, Григория блюстители. Отец немного был навеселе и, улыбался добродушно. В руках обеих по бутылке водки, у матери, добавочно, авоська. Рукой, звонила Грише.

Открыв, ребята проскочили мимо, стараясь не задеть в проёме ненароком.

– Куда вы, Гаврики? – спросил отец вослед. – Работать, пришло время?

– Кому работать, кому водку пить, – ответил Гриша. Ведь, каждому своё. Так мир устроен, безнадёжно.

– Стой. Угощение возьми, – отец любезно предложил сынишке, став из кармана доставать печенья пачку.

Мы помним о тебе всегда, сыночек. Возьми подарок наш. Цени, мальчишка.

Он неудачно доставал подарок. Одной рукой вытаскивал печенье, в другую руку взял бутылки водки. Одна из них, вдруг, выскочила из руки. Жена, кулёк отбросив, как вратарь заправский сборной женской, в отчаянном броске, поймав, перед ударом об пол, прижав к груди, заплакала от радости. Не удержав кулёк второстепенный, – неравный значимости водке, невольно уронила на пол, в нём, кабачковой икры банка, лопнула.

Послышался шестиэтажный мат и восклицания, в шёпот и вздохи перешедший, затем вздох облегчения от понимания, что целая бутылка с водкой. Что лопнула, с закуской банка.

Ребята, не дождавшись печенья, как и полезной оплеухи, дружно исчезли от родителей Григория, оставив их жалеть о банке с икрой, разбитой.

На улице в песочнице, решили отдышаться. Сев рядом с малышами, словно играть собрались с ними, прислушивались, – всё у родителей нормально?

– Я представляю, как им будет трудно, когда пойду я в школу, – задумавшись, их пожалел Григорий, что будут делать без меня, когда учиться в школе стану?

– Ещё до школы целый год, придумаешь, что-либо. Шесть лет – не так и мало, думаю!

– Предки беспомощные, их жалею, они болеют часто. Им водку покупаю, когда с утра не могут приподняться, лежат, кряхтят и, «помирают». Несчастные.

Твои родители не пьют, где-то работают.

А мама, так болеет часто и, на работу не выходит, что на работе недовольны и, говорит…, что может потерять работу эту, как и другие раньше….

Болезнь ту называют, птичьей – перепил. И, тех людей не понимают.

– Мама, немного выпить может, на праздники, отца…, не помню, где-то в командировке, Никита отвечал, со вздохом, толи о том, – не видит своего отца, толи жалея маму друга Гриши.

Немного посидев, поднялись, пошли работать к перекрёстку, где их товарищи трудились с раннего утра. Сейчас их очередь, машин мыть стёкла.

Когда темнеет, оставляют перекрёсток и, поделив полученные деньги, смотрящему оставив долю, расходятся все по дворам, чтобы спокойно покурить после работы, выпить пивка и лимонада, пока родители угомонятся, заснут, как дети. Они родителей жалеют, без повода не беспокоят.

По темноте работать им нельзя. Рассказывали, что крадут ребят, затаскивают в спецмашины, возят затем по городам, где заставляют нищенствовать их на паперти, в местах, народом полных. И, если что не так, ширяют дозу наркоты, чтобы потом всю жизнь оставшуюся, зависимыми были от иглы. Поэтому, на перекрёстке одни они, и не задерживаются.

Сегодня вечер был хорош сам по себе, прошёл недавно дождик небольшой и выручку со стёкол сняли классную. Один «крутой» им бросил целый стольник. За вечер каждому досталось по пятьсот рублей. На радостях купили банок пива – восемь, на брата по полбанки. Достаточно! Не жалко.

В квартире у Никиты свет погас чуть раньше, чем обычно. Немного было непривычно ложиться рано спать, но, делать нечего, ведь нужно маму уважать.

– Квартиру мать из-за меня не замыкает, – друзьям он объяснил, прощаясь, – вдруг что-то украдут воришки.

– Что красть? – спросил Ашот, смеясь с друзьями. – Мух, тараканов, крошки?

– К примеру, холодильник, телевизор и, мало что ещё, – ответил недовольно им Никита, и сразу же отправился домой, не ввязываясь в обсуждение вопроса.

Увидев худощавую старушку, между четвёртым-третьим этажом, сидевшую на краешке ступени, остановился.

Взгляд к полу обращён, казалось, – сидя спит она, или …. И, самым страшным для Никиты было, что не дышала. Это пугало. Никита слышал лишь о смерти, покойников не видел раньше.

Не зная, как тут быть и, делать что: бояться – вроде бы большой, держать браваду – ведь никто не видит. Остановившись рядом с ней, позвал тихонько:

– Спишь или померла? Бабуся!

Не шевелилась бабушка, не слышала, как будто вообще, слова. Он повторять вопрос боялся. Ещё немного подождав и, не дождавшись, что голову она поднимет, решился – до плеча дотронуться.

– Зачем старушку трогаешь, мальчишка? – услышал, сзади, чей-то голос тихий, казалось добрый, но с укором.

Никита, испугавшись, отскочил назад и, обернувшись, никого не видел.

– Наверно, померещилось, – подумал он, внимательно смотря по сторонам, боясь и, удивлённо, с долей интереса, осматривался изподлобья.

– Мерещилось, мерещилось, – услышал вновь тот голос, откуда непонятно.

– Какая чертовщина! Напасть! – в сердцах он возмутился. – Наверно, пить пиво нужно меньше, чтобы не слышать слов из ниоткуда.

Сегодня вечером впервые выпил он полбанки пива.

В ответ услышал тот же голос, повторивший:

– Какая чертовщина. Напасть…

– Кто ты? И где ты, говорящий? – спросил Никита, испугавшись.

– Кто ты…, и где ты говорящий – услышал он свои слова.

Никита выругался крепче: – Пошёл …. подальше! Не до тебя!

Ему ведь было не до шуток от жути пробирающей… Услышал, – голос, его пославший, повторяющийся.

– Что, испугался? – другой услышал голос.

– Да, с ним Никита согласился. Немного испугался, – ответил на вопрос.

– Не бойся, эхо говорило, – старушка успокоила.

– А здесь откуда оно взялось? Проснулась и заговорила?

– Ночная тишина – попутчик. Она меня и разбудила.

– А почему ты здесь одна?

– Тебе мешаю я?

– Нисколько. Спала здесь?

– Я устала, верно.

– Домой к себе ты не идёшь? Не хочешь? Наверно, поругалась?

– Да. Поругалась. Точно.

– Плохо.

– Что может быть хорошего?

– И будешь делать, что теперь?

– Не знаю. Немного отдохну, затем, куда глядят глаза, пойду. У каждого своя судьба, никто не знает до конца свой путь-дорогу.

– Так может, к нам пойдём, бабуля? Там отдохнёшь. – спросил Никита, прекрасно понимая, что предложение, хоть от души, – неправильное, вряд ли выполнит предложенное.

Кряхтя, старушка поднялась и, заглянув в глаза, погладила Никитку по спине. От этого контакта дрожь в теле Никиты пробежала, чуть не сгорел он от стыда, растёкся к кончикам ногтей ног, рук, стыд, словно кровь и пиво.

– Хороший мальчик ты Никита. Таким и оставайся навсегда. Плохим всегда успеешь стать, – сказала бабушка и, вниз пошла, неловко, по ступеням.

Шум шарканья был слышен долго. Чем уходила дальше, стыд угнетал Никиту больше и, заставлял переживать в душе за предложение, хотя и доброе, но ведь нечестное. Он не решился бы в квартиру привести, ночной порой, прекрасно понимая, что из душевного порыва, хорошего, не получилось ничего. Могли бы маму разбудить, и поругалась с ним она, за эту вольность, обиделась, что разбудил, беспечно.

Стыдясь себя, Никита поднимаясь медленно, при каждом шорохе сиюсекундно оборачивался, то ли надеясь, что на месте шороха, появится та бабушка, то ли боялся встречи с ней. С тяжёлым чувством восприятия и понимания вранья бессовестного, будто бы обгаженный, к двери квартиры подошёл он медленно.

– Как я туда войду? – подумал он. Дома ни знали лжи. Мама ни разу не врала, когда им даже было плохо, отец, …. всегда в командировке.

А сын у них, для отношений честных в обществе, негодным, лживым оказался.

Он кинулся бегом вниз, – попытаться увидеть бабушку, чтобы ей рассказать, какой он нехороший, перед собой, частично оправдаться, что врать не будет больше, будет он хорошим.

Сидели во дворе, одни соседские мальчишки, о чём-то спорившие тихо. Гриша увидев его, крикнул:

– Пришёл? И сделал правильно! Замкнулась мама?

Ещё не всё потеряно, на пиво третьим будешь. У нас ещё полбанки. Случилось, что? Ты не подходишь… Не хочешь? Потом, не пожалеешь?

Никита, оставаясь у подъезда, не подходя к друзьям, спросил негромко:

– Старушку видели? Недавно выходила, наверно, из подъезда.

– Какая-то, как будто проходила, – Ашот ответив, продолжал смеяться, над ранее услышанным рассказом.

Никита повернувшись, возвратился, немного постояв в подъезде, стал подниматься медленно наверх, идя домой, в квартиру, горюя безутешно.

– Содеянное не всегда исправить можно, – Никита с грустью думал, поднимаясь, – так и останется на мне грех лжи и, перед бабушкой и перед мамой. Она не знает, что лгуна растила!

Не подменяй с улыбкой сладкой, лестью – правду, водой – вино, подумал он, и над собою усмехнувшись, решил, – не думал я, что так легко, можно себя немного успокоить, когда желаешь этого!? Каждый достоин своего…, бесчестья. От этого, невесело.

Глава 2. Документ

Влад чувствовал, чем ближе вечер, – одержимей становится, внимания на духоту не обращая, окутавшую город. Готовность дерзкая к вечерним приключениям, подталкивая, к цели, рвалась в поход.

Сидеть и ждать, смотреть, как медленно ползут минуты, – не лёгким было испытанием. С трудом дождавшись вечера, и ни о чём другом не думая, с огромным рвением, «на автомате», волнуясь, в переполненном троллейбусе добрался до проспекта Ворошилова. На волю вырвавшись из полного троллейбуса, людьми нибитым, как селёдки в бочке, Влад глубоко вдохнул горячий воздух, в предверии начала приключений, нырнув в него азартно, словно в океан, заполнивший пространство города.

Многозначительно прохожим улыбнувшись, расправив плечи неширокие, целенаправлено направился к жилому дому, построенном при Сталине, где прятали, что было ему нужно.

Народу в центре всегда много было, и несмотря на духоту, наполнившую город, люди скопились, словно повод был для сбора в центре города. Одни к прохладе парков устремлялись, другие, подставляя сквозняку разгорячённые тела, как гостю жданому, гуляли по проспектам, улицам, ища, кто приключений, кто-то наслаждений, а кто-то, самого себя.

– Жалко, что слишком рано, подумал Влад, смотря на солнце с сожалением, сейчас не более восьми часов. Сегодня быстро, добрался в центр из Александровки. Обычно, это занимало больше времени.

Пока светло, пробраться незамеченным во дворик, невозможно, куда выходят окна КГБиста. Собаки сторожа промздания, соседнего, примкнувшего вплотную к дому, заметят обязательно, сорвут намеченное дело, непременно.

В массе гуляющих прохожих праздно, нетрудно раствориться на проспекте, приняв, такой же вид, – бездельника.

Неторопливо, по проспекту, он направился к больнице городской, с надеждой, ожидая сумерки.

Ростом, чуть ниже среднего, обычного телосложения, с причёской типа «бобрик», не выделялся Влад, на фоне молодёжи, гуляющей по улицам.

Дождавшись, – начало сереть немного, направился обратно. Дойдя до места подвига, внимательно Влад осмотрелся. И, не заметив ничего, что помешать могло, перескочил через сараи. Присев, прижался к крайнему из них и выжидая, прислушался, понять пытаясь – встревожил ли, кого-то шумом, нет? От крайнего сарая, ограждение вплотную примыкало к зданию, тем самым отделяя территорию двора от относящейся к промзданию. Переводя дух, вновь прислушался. Стояла тишина обычная – вечерняя для этих мест. Никто не обратил внимания. Вспомнил он, отчего-то манифест, где бродит призрак коммунизма по Европе, среди кошмаров атеистов.

Первые звёзды небосвода, к трубе путь освещали предостаточно. Прекрасно понимая, – если плотней к трубе прижмётся, то отличить отдельно невозможно, стремительным броском, преодолел путь до неё и, слился с ней, словно с родной.

– Не делают такие трубы, подумал Влад, осматривая с восхищением – трубу, похожую на монстра, стремящегося вверх, застывшего при взлёте, диаметром в три метра и, высотой в два раза больше дома.

С досадой обратил внимание, – труба покрыта грязью, слежавшейся в пыли – десятилетия, дождями моченной и, мокрым снегом. Но было это не особо значимым, и он забыл об этом.

Сердце забилось учащённо. Влад был уже не он, а будто кто-то в нём проснулся. Он к подвигу всецело приготовился.

Рост – метр шестьдесят. и клетка неширокая грудная, Влад чувствовал, – он богатырь, предельно ловкий и всесильный, не как обычно, – мямля, робкий. Прилив сил опьянил, вселив в сознание – большую значимость, достаточную достижения к заветной цели, в себя вере. К телу трубы прижавшись, сливаясь в одно целое, Влад поднимался, балансируя предельно осторожно, выталкивая уплотнение из заполнения швов в кладке, когда-то бывшего раствором, колебаниями тела.

Скобы предательски дрожали, предупреждая постоянно об опасности.

Подсказывали – больно будет, если живым останется, после падения.

Чувствуя скоб дрожание, за счёт лишь ржавчины держащихся в столетней кладке, Влад понимал, – одно движение неверное и, выскочив одна из них, вниз падая, потянет за собой, без сожаления.

Останется лишь подготовить эпикриз, вручив билет, как приз для прохождения границы жизни на тот свет.

От дома до трубы шесть метров, а до стены промздания чуть меньше двух, но, даже оттолкнувшись от трубы и долетев к стене промздания, схватиться было не за что.

Испуг пытался овладеть им безуспешно.

Опасность риска понимая, при подъёме, учитывая скоб предупреждение, Влад поднимался максимально осторожно, насколько для него было возможно.

На уровне квартиры КГБиста, на пятом этаже, с трубы, одну лишь видно комнату. Другие, к сожалению, не было видно.

Влада заметить трудно, висящего к ней боком, спиной к промзданию.

Никто его не ожидал и не высматривал, ведь жители квартир, и думать не могли, что кто-то вздумает взобраться по трубе, подсматривать за ними, при угрозе жизни. По это же причине окна, без занавесей были, расхаживали жители в квартире, едва одетыми при свете. Учитывая духоту, заполнившую город, не грех раздеться и, дышать дать телу.

Сместиться вбок, обзор квартиры увеличить, не позволяло местоположение, предательски вибрирующих скоб. Влад понимал, – опасно тяжесть тела перемещать на край скобы. Пытался, максимально изогнуться, на месте оставаясь, чтобы увидеть действия в квартире лучше, из-за чего здесь находился.

– Как хорошо, что маленького роста и веса небольшого, подумал Влад, впервые радуясь по жизни, определению о хилости. Ведь он пошёл в родителей. Не отличаясь в росте, в силе, за что не брались, упрямством брали.

Радуясь, – ждать пришлось недолго, – внезапно появился искомый человек. Он, к горке подошёл неторопливо, открыл в ней дверцу, вставил беззаботно руку. Секунды – целый век.

– Наверное, в ней сейф, подумал Влад, – руку, в том месте долго держал человек. Он и представить бы не смог себе, что наблюдают с высоты огромной, держась на честном слове, на трубе. за действиями в комнате.

Об этом документе знать могли, доверенные только лица. Случайных не бывало в квартире никого, кроме родного брата и, руководителя спец службы.

Прильнув к стене трубы вплотную, обняв, расставил руки, стараясь к ней прилипнуть, как к родной, вытягивая шею, словно гусь, чтобы не пропустить, что может повлиять на выбор направления по жизни, держался подбородком Влад за ржавую скобу.

– Жаль, что присосок нет, успел пофантозировать.

Стараясь разглядеть, что делал с документом тот, из стенки взятым, немного по окружности трубы переместился влево, перенеся центр тела

осторожно на край скобы.

Боясь дышать, зависнув, образом неимоверным на двадцатиметровой высоте, в всевидящее око превратившись, как нетопырь [9], повис вверх головой. Взяв документ, хозяин осмотрел и, словно убеждаясь, – не подменили ли, вернул обратно в горку, довольный, сам собой, себя по лбу похлопал.

7

– Но, тот ли это документ? – спросил себя Влад, мысленно.

Возможно, проверяет? И, в такт сомнению, почувствовал, что слева под ногой опора ускользает…, – начало приключения

большого, предвещает.

– Но, тот ли это документ? – спросил себя Влад, мысленно.

Возможно, проверяет? И, в такт сомнению, почувствовал, что слева под ногой опора ускользает…, – начало приключения большого, предвещает.

Скоба, замедленно, как в фильме, краем вылезла со скрежетом из кладки. Освободившимся концом, царапая трубу, след оставляя на поверхности, зависла на секунду и, вниз сорвавшись, билась о сестрёнок нижних, цепляя, увлекая за собой. От шума падающих скоб и, ощущения – исчезновения опоры, он испугался.

Переместился чудом ниже и, с облегчением, ногой скобы коснулся, что была ближе, обрадовавшись, – удержался. С огромной высоты вниз не сорвался.

Казалось, – жители, чьи окна во двор смотрят, к ним кинутся, чтобы увидеть в темноте ночи виновника бедлама. Осветят и, сфотографируют, для передачи в уголовку. И в дополнение, Влад с левой стороны услышал крик из освещённого окошка, истеричный. С трудом, немного повернувшись, в окне на третьем этаже увидел девушку, красивую и…, неодетую, испуганно в него уставившуюся, будто он ей понравился. Как только взгляды встретились их, замолчала и…, замахав в истерике руками, вновь закричала, – сильнее, звонче. Видно, боялась за него, – а вдруг, сорвётся. Летеь вниз далеко, конечно, разобьётся.

– Чёрт бы тебя побрал! – Влад выругался мысленно, – ещё тебя здесь не хватало. Попалась, так некстати, Варвара любопытная! Хотя, довольно интересная. В другом бы был я положении…

Свет в комнате горел довольно ярко и Влад не мог не видеть форм желанных явно. Девушки нравились всегда, не только обнажённые, от форм таких был без ума всегда, – холёных, аппетитных, далёких сказочно, – пока нет денег. Время придёт, он наверстает.

– Скорей всего, привлёк шум падавших железок, подумал недовольно Влад и, вынуждено оттолкнувшись от стены трубы, понёсся вниз, как альпинист, словно спускался способом таким не раз на ангеле спасителе.

– Едва хватался за скобу, та вниз летела следом, он чудом успевал к другой, лишь миг держался, тут же к третьей…

Как он спустился, ничего не помнил. Прижавшись к зданию, возле трубы, к стене, напротив окон, смотрел на них с надеждой и с огромным страхом… Никто не выглянул из окон, будто и не было здесь шума. Но, тут же понял, – рано успокоился. Рычащие собаки глухо, неслись к нему из-за угла, со стороны промздания.

Влад, обстановку оценив, метнулся в сторону сараев, достав до крыши одного, вскочил мгновенно на неё, где словно кот на четвереньки сел, и замер, дух переведя, смотря по сторонам, ища возможности быстрей убраться, не только с крыши дохленьких сараев, но и от дома, дальше. Как поступать, не мог он думать долго. Сзади был слышен лай собак озлобленных, – не удалось порвать добычу. Руководило подсознание. Мгновенно через крышу пролетев, на тротуаре приземлился в переулке, успев в полёте оценить всю обстановку в границах видимости глаз. Сердце взволнованно стучало, но мысленно он был спокоен. Он убежал и в этот раз. Теперь проверить нужно, прошло ли всё нормально. Не засветился ли он, удирая?

Со стороны проспекта Ворошилова слышны автомобилей звуки и, их сигналы, в кипучей жизни города. Всё было, как всегда, в обычное, не позднее для молодёжи время, желающих бродить по улицам, а не в постели нежиться.

– Надеюсь, голая красавица не повлияет на события, – к объекту моему внимания, нет отношений никаких, Влад думал, отдышавшись, успокоившись.

Направившись неторопливым шагом к проспекту Ворошилова, соображал.

– Окно, где появилась девушка, – ниже квартиры, мне необходимой.

Могло ей просто показаться, что будто в темноте увидела маньяка онаниста, дрочившего на той трубе?

Разве полезет кто-то, по трубе – по скобам, держащимся на честном слове, – подсматривать за ней!? Только маньяк или дурак. Хотя, бывает и, такой, как он…

– Главное, – я определил, где документ находится, не нужно будет мне искать по всей квартире, – Влад радовался. – Вечер ведь прошёл не зря, я завтра утром проберусь в квартиру КГБиста и…, выкраду [10] необходимый документ. Ведь, убедившись, – он в квартире, время мне терять не нужно, им овладею быстро и, своевременно слинять оттуда важно.

8

– Другого выхода, как понимаю, нет, осталось только выкрасть документ, решил Влад, вспомнить юность, ведь всё равно с ним на контакт не выйти. Придётся вновь рискнуть, что делать остаётся? Риск лишь, приносит бабки, славу, в текучке их, и без поддержки, не заработаешь на «Доне Красном».

Лица определённые, неоднократно, наладить отношения пытались с ним, но этого не получалось. Наверно, передумывали, подход не находили, исчезали.

– Если увидел КГБист, что я за ним подсматривал, то документ мог перепрятать. Сейчас пристроиться мне незаметно, где-то нужно и, за подъездом час понаблюдать, подсказывала мысль (или второе Я).

Толпилась очередь у автоматов с газировкой. Влад терпеливо дожидался и, взяв стакан с водою, выпил залпом. Немного отойдя, почувствовал, что не напился. И, снова в очередь стал крайним. Вода холодной, газированной была, на удивление. Ударив по мозгам, газ охладил, от подвига, все ощущения.

Анализируя события, старался тщательно найти, что повлиять на ход их может. Ведь нужно всё предусмотреть. Стратегия на первом месте.

Воды напившись, в хлебный магазин зашёл неторопливо, напротив того дома. Оттуда за подъездом наблюдал. Купив, за пять копеек булочку, неспешно ел и ждал. Затем став в очередь, у телефонной будки. Звонил, как будто девушке, пока стучать стали по будке граждане. Выйдя из будки, в очередь стал снова. Так наблюдал за домом больше часа.

Лишь убедившись, что «клиент» не всполошился, довольный Влад, решил домой быстрее возвратиться.

С трудом дождался он утра. Спал плохо. Мешала духота, волнение. Ещё не растворились сумерки в лучах рассвета, Влад был готов для исполнения задания, поставленного лично, себя подбадривая, – всё пройдёт отлично!

Сегодня выходной, а завтра, время подходило к отпуску – по графику, неумолимо. Прошло больше полгода, как он окончил институт водного транспорта. В нём специальность получив, по направлению приехал на завод «Дон Красный» – в Ростове-на-Дону работать мастером.

– Ростов, не Ленинград, но и не Пинск. Мне кажется, – не зря приехал, решил однажды, помня в Ленинграде ночи, без денег, девушек, с надеждами.

В малоуютном общежитии, на острове Гутуевском, он сидя у окна, почти все вечера, смотря на купола храма Богоявления, на улице Дви'нской и, на девчат гуляющих с ребятами порой ночной, мечтал, под песни групп: «Led Zeppelin», «Deep Purple». – Как выучится в ЛИИВТе [11], то заработает на колбасу, вино и, девочек в придачу. Не может быть иначе.

Помнил тоску дипломную и, долгожданную свободу.

9

Там Владом стал себя он называть, вместо Владимира, считал, – так привлекательней. Ещё, фамилию сменить бы, не мешало…, на более значительную.

Фамилии меняли редко, – по обстоятельствам чрезвычайным, и он причёску изменил, короткий волос, вместо чуба. Хоть, что-то поменял и, это показатель начала перемен. Такое, много значит.

Уложенное в дипломате снаряжение, взяв, вышел из квартиры, чтобы мгновенно раствориться в людском потоке. Люди едут на работу. К семи утра народа много на остановках. Влад даже поругал себя немного, – ведь можно было выйти раньше, ведь рано встал сегодня.

В толкучке с пересадкой, добрался до объекта. Осталось малое – забраться незаметно в квартиру КГБиста и выкрасть документ благополучно.

Произошла история, не самая понятная – узнал «случайно» Влад о Храме, из разговора мастера с рабочими. Отреагировал вахтёр внезапно, услышав спор о мифах с кладами. Мастер доказывал рабочим, что это сказки, чтобы привлечь туристов. Вахтёр же подтвердил, что Храм Теней действительно существовал в глубокой древности и, существует до сих пор, не действуя. Мол брат из КГБ, пенсионер, показывал на плане, не только храм, но и места возможные, захоронений кладов – сарматов, скифов, казаков-разбойников. Большего, не сказал, как не просили рассказать об этом. И было видно по нему, – он сожалеет, о сболтнувшем.

Влад, понимал, что информация не зря к нему попала, – случайно не бывает ничего. Как можно больше захотел узнать о Храме, и выяснить о кладах. Листал литературу в магазинах и в библиотеках, в свободном обращении. Но, информации в них было мало. Рассказывали о легендах, скрытых кладах: сарматов, скифов, казаков-разбойников, о чудище, скот пожирающем у жителей окраины Аксая, живущее в пещерах под землёй тысячелетия (или потомок), а о Легенде Храма вскользь и, ничего о кладах найденных. Видя бесплодность всех попыток, с результатами, – почти с чего и начинал, он не сдавался, продолжал искать пути, – приблизиться желая к цели – клады найти или хотя бы, Храм Теней и, документы с тайнами и, чудесами.

Клады имели для него значение, не самое последнее. Не отказался бы от них, готов искать в любое время их. Знать, только, где. И, вот, нащупал путь. Сегодня…

Протиснуться сквозь них свободно, собравшихся так плотно вместе, чтобы, локтями, головой, плечом, случайно не облапать, невозможно. Влад не засматривался на студенток РИНХа [12], грудастых, юных, симпатичных, оставил это на потом.

10

Он сексуально возбуждался, когда к телам их прикасался и, останавливал себя, – сегодня этого нельзя! Мыслями весь он в операции, ему сейчас не до девчат.

Те Влада, будто бы не замечают, но он прекрасно «знал», как сильно те хотят, о нём мечтают, вздыхают и, ночей не спят. Ждут девушки, чтобы отдаться. Не одному ему, мечтать приходится.

«Стать» невидимкой, к ним пробраться, но не сегодня, может, завтра.

Фантазии большими не были. Ему бы не отказывали…, удовлетворяли бы потребности, но…, если бы «давали» все, мечте бы места не было… Всё было бы, обыденно. Когда есть деньги, лучше, станет он привлекательнее.

Стараясь не шуметь, в подъезд соседний прошмыгнув, чуть не на цыпочках наверх поднялся, надеясь, – незамкнут чердак, окажется. Надежда не сбылась, на ляде крыши был замок. Владел отмычкой плохо и, не всегда замки открыть мог, – от этого терялось настроение. Решив, от безысходности уроки вспомнить, попробовать отмычкой покрутить в замке, – чудо совершилось, замок открылся, в таинственный мир пригласив.

Дело зависело от техники и выжидания. Ляду закрыв, по чердаку к окошку, переместился. Там осмотревшись, операцию продумал.

Когда-то в юности, участвовал в проникновении в квартиру ювелира, для экспроприации вещей и ценностей. Самостоятельно на дело не ходил, поэтому всё делал неуверенно. Сейчас он был один. Всё от него зависело.

– Горшки, не боги обжигают, уверенно подбадривал себя, присев напротив щели в ляде, чтобы дверь видеть КГБиста. Он ожидал, когда уйдёт тот из квартиры, чтобы, в ней подвиг совершить. Для этого он подготовился. Не только лыком шит.

Знал, – тот отправится в парк Горького, напротив МЭРии, с любителями в шахматы играть. Следил он бдительно за ним пять дней подряд. Влад изучил привычные маршруты и, времяпровождения его; знал многие привычки, голос, и манеры.

Он рассчитал, – достаточное время. Сыграет роль, в проникновении в квартиру – неожиданность. Не может КГБист подумать, – квартира взломана, быть может.

Само собой, предельно осторожно, «на хате» отработать нужно, без шума и следов. Иначе, голова останется без чуба, как у сидельцев тюрем, зон, побреют налысо, не спросят разрешения.

Устроившись удобнее, предался радужным мечтаниям о будущем возможном, как обнаружит клады или хотя бы Храм Теней.

Влад чувствовал нутром, что станет, – чем занимается сейчас, определяющим по жизни. Возможно, станет воровать безбожно, не лазя по квартирам, найдёт другие способы, возможные.

Делиться будет нужно, помнил он правило, иначе, не задержишься надолго, в «жирном» кресле.

Давно уже, – прошло полгода, решил карьерой заняться и, строить жизнь по плану. Стал кандидатом партии. Навьючили мгновенно, помеченных для увольнения с завода, пьяниц, тунеядцев, алкоголиков, для воспитания.

– Прогресс такие не должны затормозить. С ними бороться нужно рьяно, сказал ему парторг и, рюмку выпить отошёл, от меланхолии и беспокойства за увольняемых рабочих, понимая, что молодой пацан не сможет их исправить. Для галочки ему их передал, чтобы комиссии ответить по труду, – с ними «работали», пытались их направить по правильному руслу жизни, за них, отчаянно боролись.

Став членом общества и, право получив, не только на пайки продуктов, деликатесы, наметил получить другие блага и, шёл уверенно вперёд. Ждал, час придёт. Недавно, получил квартиру небольшую – малосемейную, как молодой специалист. Сейчас живёт в ней припеваючи и думает о зайке для уборки, ужинов и завтраков, игр сексуальных, как в плэйбое и, в фильмах запрещённых.

Ждал Влад недолго. Не думая об ограблении, замкнул Васильевич квартиру, отправился на встречу в горсаду [13] с любителями шахмат, с доской под мышкой, не чувствуя нутром беду.

11

Влад времени терять не стал, и закрепив за мауэрлат конец каната, от взглядов любопытных с переулка и промздания, за телом трубы прячась – монстра, спустился по стене до форточки квартиры аккуратно, где документ скрывался. Он точно знал, где тот лежит. Открылся сейф легко. Произошло всё быстро, ушло на ограбление – четырнадцать минут, не больше.

– Пока всё хорошо, подбадривал себя он, убедившись, что городище с кладами на план нанесены. Не обманул вахтёр, – брат КГБиста.

Валюту захватив, ретировался, как и сюда «пришёл». Следы убрав, покинул дом, замок на дверце ляды, не забыв защёлкнуть [14]

12

Не торопясь, оглядываясь незаметно, направился Влад к остановке. Маршрут от «Горького» ему не по пути, но для побега, пригодился. Людей в троллейбусе немного, легко за ними наблюдать, веря, что слежка не ведётся.

На Ленина, в троллейбус №5, идущий на Сельмаш, он пересел и, радуясь, машину на Сельмаше наняв, отправился до Александровки.

Лежащий в дипломате документ, покоя не давал, жёг ноги через чемодан.

Усилием невероятным, себя сдержал, чтобы не начать изучать план в документе, считал от нетерпения десятки метров тянувшейся дороги, медленно ужасно. Добрался до дверей квартиры на третьем этаже, мгновенно, лишь только вышел из машины.

Упав лишь в кресло, изучил глазами бегло, словно имел ограничение по времени для пользования, ознакомления.

Буквы и схемы прыгали пред глазами, но главное Влад,

понял, – то, что искал. Не зря вчера, сегодня рисковал.

– Я не напрасно этим занимался! – обрадовано думал Влад, срисовывая схему.

Пачка валюты радости давала меньше, хотя за пачку долларов с купюрами по сотне, купить автомобиль приличный можно, но и, опасно, валютой иностранной в СССР расплачиваться, можно, надорваться. Только крутые парни, у ментов под крышей, могли себе позволить нарушение, граничащее с преступлением.

Схема, 28 года, указывала, что чуть выше седловины, в двести четырнадцати метрах от реки, на правом берегу, вход в Храм Семи Теней. Размером небольшое – 150 на 80 метров. Будет пролезть, не сложно. Не помешают, если.

На карте обозначив это место, чтобы искать нетрудно было – восточнее Аксайского моста, и ресторана «Океан», не далеко от трассы, среди холмов пустынных, с высоким мысом рядом, у реки, Влад успокоился немного.

Помимо схемы, от руки приписку видел: «В 26 году, в холме Кобяковского городища, в балке, пещера обнаружена.

Обследовав пещеру под землёй – со сводом и пилястрами, определили, – помещение часовни, по-видимому – крипты византийской. Купец венецианский – Барба'ро Иосафа'то в Тане 16 лет прожил. И, привели на Дон Барбаро клады, сокровища, сарматов, скифов – в городище [15].

13

В рюкзак, переложив из дипломата снаряжение, взяв спецодежду, отправился ловить машину, чтобы добраться, к ресторану «Океан». Мысленно план созрел у Влада, действий. – Раз повезло, то повезёт второй. Нужно судьбу подталкивать настырней.

Зайдя впервые в жизни в этот ресторан, присел в растерянности на веранде, откуда открывался вид прекрасный на берега донской реки.

Любуясь красотой природной, не замечаемой им ранее, Влад изучал подробности изгибов, перепадов пустующего склона, одновременно наслаждаясь дуновением прохлады.

Душа, раскрывшись, пела. Было прекрасным настроение. Он чувствовал, – ведущий путь к вершине, открылся для него. Осталось подкрепиться и, в путь отправиться под землю.

– Время обеда, Влад подметил, клиентов в ресторане нет. Обед не вкусный или, что-то здесь другое…? Но, план мне выполнять придётся, – с официантками знакомиться и, информацию от них, как можно больше получить стараться.

Официантки, за столом напротив, сидели неподвижно, единодушно по одёжке оценив, от Влада отвернулись, продолжив разговор неинтересный, внезапно прерванный явлением убогого. Они знать не могли, кто перед ними (в будущем). Влад их простил – официанток, недалёких, с умишком узкорузлым.

Глава 3. В ресторане «Океан»

Немного подождав, напомнил о себе официанткам неназойливо. Одна из них, из-за стола поднявшись, приветствуя натянутой улыбкой, в ассортимент входящей ресторана, неспешно подошла к нему, невзрачному, словно с небес спустившись, к недостойному.

Заказывая овощной салат, шашлык и соус, Влад вытащил из пачки полной сотню и, положив на край стола, прикрыв салфеткой. Советских денег не было, здесь расплатиться за обед. И, за одно, валюты действие хотел проверить, на пигалицах идола наживы. Одновременно постараться разузнать о месте рядом с рестораном. Для этого он, как бы невзначай валюты пачку показал официантке и, заведя с ней разговор, представился, – в дороге журналистом (вчера просматривал газету Вести).

– Меня прислали в городок ваш замечательный, для подготовки репортажа о красавицах, о единении с природой и, казачках, о дивных берегах донских, местах прекрасных, удивительных.

Открою Вам секрет, – мне здесь понравилось. Великолепие и красота. Казачки! Прямо, – лепота!

Пытаясь говорить оригинально, чтобы от местных отличаться кардинально, он подбирал старательно слова и говорил, смотря в её глаза.

С купюрой «ловкий» жест был оценён. Глаза блестели у официантки, как бриллианты заискрились, приподнялся бюст, вверх колыхнувшись, будто ждал утех своеобразных. Из недовольной, вымученной жизнью, в красавицу с кокетливым оттенком, улыбка превратила моментально, обычную официантку.

И, он, почувствовав невольное влечение, «устало» с ней продолжил говорить:

– Вы не подскажете, где мог бы завтра я увидеться с таким созданием, как Вы – прекрасным, смогла бы показать она, все прелести природы и, изюминки?

– Затем Вы пожелаете в попытках единения, найти большие удовольствия с красавицей, поближе познакомиться? А вдруг, понравится?

– Всё нам, – неместным, не знакомо здесь. Если не станут на пути препятствия, знакомства с местными красавицами, хочу я прелестями насладиться, пройтись по всем местам заветным, труды экскурсовода оплатив. Сознаюсь, – грешен был всегда я, каюсь. Лишь красотою женской жив.

– И, отчего лишь завтра? С работы можно отпроситься, и показать все прелести сегодня, подробно, в профиль и в анфас. Вам думаю, понравится показ. Или не нравлюсь я Вам? С другой желаете эскурсию? Ваш, выполним любой заказ. И в этот и, в другой раз. Только пожелаете. Нужна инструкция?

Были бы деньги и желания и, чувство осознания, природы понимания.

– С дороги долгой только что. Помощники в отеле спят. Сам же решил немного подкрепиться в увиденной кафешке с трассы и, присмотреться к вашей красоте. Составить нужно план для репортажа. Нам повезло, – сегодня день прекрасный. Безоблачный, не предвещающий ненастий: бури, ветра.

В Воронеже, отсняли репортаж, в клубе ночном, с названием – «Свобода». Потом в дороге семь часов, – устал. Сегодня нужно мне поспать немного.

– «Свобода»! – Смелое название, официантка прошептала, одновременно, тяжело вздыхая. Как романтично и патриотично! Вам там понравилось? Красиво? Расскажите. Там много девушек свободных и мужчин? Они танцую там…, привольно, обольстительно?

– Мы в город вечером приехали. И многое не видели. Раскрепощённые в том клубе посетители. Под утро к вам, в Ростов уехали. Нас не смогли оставить бесы-искусители в том клубе, под названием «Свобода».

Мне нравится везде, где девушки с природными, такими формами – прекрасными, обворожительными и желаемыми, не просто – обольстительными.

– Ой, что же я! – воскликнула официантка. Заказ на кухню Ваш не отнесла.

Официантки, наблюдая, и видя в настроении подруги изменение, причину понимая, завистливо ей улыбались. – Повезло! Как говорится, всем чертям назло.

– На вид, так вроде бы, невзрачненький мужчинка, услышал Влад слова одной из них. Наверное, на чаевые неплохие ей намекнул. Хотя по виду, так – кугут.

Влад про себя довольно усмехнулся. – Вот, катит как, сегодня мне! Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить только! – проимитировав плевки. Затем три раза постучал по голове и заодно по деревянной рамке стула.

Официантка, улыбаясь, будто знакомому давно, вернулась вскоре к кугуту.

– Меня Еленой звать, представилась она и стала ждать, – клиент ответит тем же?

– Официально имя – Иван Иванович Измайлов. Для вас, – Иван я, просто.

– Иван Иванович Измайлов? – Елена восхитилась. Сам Измайлов! – Вы журналист, тот самый, – из Вестей.

– Вы знаете меня? – немного испугался Влад. И мне не нужно о себе, рассказывать?

– Нет-нет. Конечно, расскажите. Интересно!

Из знатного я рода. Артём Измайлов, мой, прапрапрадед, был воеводой.

В войне с Литовским Княжеством, немало городов забрали. Хотя войну ту проиграли….

Поняв, что «не туда понёс», Влад замолчал.

Задумавшись, искал слова для продолжения, но подобрать не мог. Рассказ, написанный в «Вестях» ему помог.

– Знала заочно Вас. Теперь узнала лично. Рассказ Ваш в памяти остался навсегда. Газету вашу, исчитала я до дырок. Так было интересно! Хохотала. Теперь читаю я её всегда. Там много интересного, – событий увлекательных, комичных, занимательных.

Запомнила я репортаж о жителях села Пысса, о всплесках их любвеобильности и половой активности во время запуска ракет.

Жители, в тот момент, от малого до древности подвергнуты деяниям …. и сексу увлечениям, до отключения, изнеможения…

Такие ощущения от них мне переходят или похожее на это, что-то….

– Да, да, я помню этот репортаж.

Есть просьба к вам, – давайте позабудем о работе. Сейчас я здесь простой обычный парень, такой, как все, заехал отдохнуть к красавице Елене.

– Да, хорошо, договорились мы, договорились, затараторила Елена, Вы – здесь, сейчас, простой обычный парень. Заехавший н красавице Елене, незнавший её ранее.

А девочкам, могу? я рассказать о Вас и про Пыссу А то обидятся, коль промолчу.

– Ну, что же, если так необходимо, то можно, расскажи. А я пока природой полюбуюсь. Признаюсь, что такой не видел красоты.

Она, сказать хотела, что-то, но в тот момент позвали забирать заказ. Через минуту принесла шашлык псевдо-Ивану. И ожидая благодарности, стараясь услужить, стоять осталась рядом, вдруг, что-то он ещё захочет заказать.

Но он был занят шашлыком, склонившись над столом. Она устала ожидать его внимания, промолвила, томно вибрируя.

– Коли захочется ещё Вам заказать, что либо, позовёте, взглядом. Недалеко я буду, рядом.

Сказав, ушла к подругам, – рассказать о журналисте и банкноте.

Заметил Влад, что блузка расстегнулась на Елене, как будто бы звала к себе. Он пережёвывать шашлык стал медленнее, борясь усиленно с тем, кто внизу. Почувствовав, что тот твердеет «на глазах», – стало «не по себе» ему.

– Я здесь по делу! – строго указал тому. Не можешь и мечтать о продолжении! И лучше, – успокойся, не хочу, посмешищем, к стыду, здесь стать из-за тебя. Не то, сейчас же встану и уйду! Тебе должно быть стыдно, деревщина!

Присев за стол, Елена, рассказала подругам про село Пысса. Те, слушали внимательно, смеялись. И журналистом интересовались.

Шашлык прекрасным был. Соус гранатовый, с оттенком тонким паприки и перца, с тимьяном, имбирём, с приятным запахом дымка, по вкусу, сделали шашлык необычайно вкусным.

Не приходилось Владу, пробовать, ни разу в жизни, шашлык прекрасно приготовленный, под лёгкой корочкой хрустящей. С неимоверной быстротой, кусочки таяли во рту – мгновенно, лишь стоило их надкусить и, можно было незаметно, язык мгновенно проглотить, так бесподобно был он приготовлен.

– Когда с деньгами ты, большая знаменитость…! – подумал Влад, прекрасно понимая, что вряд ли больше угостят здесь Влада вкусно …, если сокровища и власть найти не сможет.

На мастера зарплату в кабаках не погуляешь и, быть всегда Измайловым Иваном не сможет без бабла. Хотя, как Г. Гёте уверял: «Кто верить сам в себя умеет, тот и других доверьем овладеет» – пытался успокоить сам себя.

Закончив лакомиться, вытерев салфеткой губы, откинулся назад, на спинку стула, от ощущения блаженства, в ресторане разомлев, подняв руки кисть и, из-за стола напротив, Елену пригласил, планируя начать этап задуманного плана.

Вскочив, та оказалась рядом.

– Вы пожелаете, что-то ещё? – спросила уважительно она, готовясь записать заказ, если надумает не бедный посетитель, ещё попробовать, в их ресторане, что-то, другое, в этот раз.

Влад, улыбнувшись ей, ответил – ничего. Я благодарен за шашлык.

Давно не ел такого. Признаюсь Вам, отвык немного…. В Москве шашлык готовят хуже.

Да и бывать стал в ресторанах реже.

– Я специально попросила Владимира шашлычника, – Вам приготовить лучше всех шашлык.

– Я благодарен. Сумела угодить мне сказочно, что уходить, совсем не хочется. Я сделать шаг не в силах. И…, что-то держит. Чувствую, что не к добру. Чего-то я ещё хочу.

Он недвусмысленно смотрел на грудь официантки, держащуюся чудом в декольте. «Дружок» внизу, подобный палке, стремился вырваться из брюк на волю. Влад еле сдерживал того., пытаясь вразумить безумного. А тот по-прежнему был «не в себе», не соглашался с ролью, предложенной насильно Владом.

– Прищёлкну! – Влад грозил ему. Не сметь, себя вести так, беспардонно. Не в Ленинграде, и не в комнате…, здесь будет тебе больно.

– А Вас никто не гонит. Быть может, шашлыком из осетринки угостить? Уху донскую с печенью налима, из стерляди, попробовать хотите? Для Вас, наверное, в новинку это? Или уху из судака и, той же осетрины Вам предложить, возможно, из пескарей донских, и с бирючками? Старинными рецептами, чтоб уха была вкусней, воспользовались повара. Можно добавить окуней. Такой ухи в Москве Вы не найдёте. Можно, поспорить. Никогда.

– Так вкусно говоришь, что не знаю…. Вина сухого выпить, может, на дорожку и, что-то заказать, немножко?

Здесь, в ресторане никого? Такая вкуснотища. Обеденное время? Отчего?

– Давно так летом стало. На левом берегу открыли много ресторанов. Способен кто платить за угощения, все там, а к нам приходят те, кто едет мимо, – на север, в сторону Москвы или на юг, в Большие Сочи, Геленджик, Анапу.

– Спрошу Вас, если мне позволите. – Подсядете ко мне и, вместе выпьете со мной вина – за Вашу красоту …? Чтобы сил, мощи было много, мечту задуманную Вами воплощать, искать удачу.

– Нет. Мы не можем. Могут наказать за это штрафами огромными. Зарплаты нам отдать не хватит. Другим, быть может, разом и, не здесь.

– Тогда со мной Вы просто посидите, а я бокалов парочку вина, любуясь вами выпью. Расскажите про край родной. Обычаи, истории. Такая красота кругом! Идилия!

– Ну, так, наверно, можно, Елена согласилась.

Вы выбрали, какого Вам вина для Вас мне принести? Скажите.

– Нет. Я профан в вине. Почти совсем не знаю вин, признался Влад. Вина глоток решил я выпить для общения. На большее не хватит сил. Прошу прощения.

А впрочем! Дайте мне к вину шашлык из осетрины. И шоколадок принеси больших, штук пять. И две бутылочки воды.

Чтобы шашлык винишком запивать.

Вино, на собственное усмотрение.

Гулять, как говорят, – гулять! Когда ещё придётся встретиться и, пообщаться, с красавицами?

Вино и, шоколад, мгновенно принесла Елена.

Шашлык пообещала принести минут через пятнадцать-двадцать.

Понравилась Елена, – признался Влад себе. Без денег к ней не подобраться.

Вздохнул и, крепко зубы сжал, послав того, что был в штанах, подальше, – к тому…, в мечтах…, как в Ленинграде, раньше.

Девушки, думая недолго, за столик пересели к Владу, без лишних уговоров, словно давно друг друга знали. Влад, предложил из вежливости, выпить с ним вина. Услышав вежливый отказ, развёл руками.

И, пригубив вино, негромко произнёс:

– Вином не угощаетесь, так шоколад откушайте, красавицы прекрасные. Вы скромные, отказываетесь. Ух! Знали бы, как вы мне нравитесь! Сейчас нучну писать я с Вас рассказ.

– Ой! – Анджелика засмеялась, сейчас умрём от скромности.

– Не надо, пошутил в тон Влад. Красивая, живите, назло желающим.

– Тот, кто надеется, то пролетит и не дождётся! – смеясь, Оксана заявила. Подавится! Такое было.

– А есть, кто ждёт? – поддерживая разговор, спросил Влад, выдавив улыбку, с трудом огромным.

Или здесь монстры бродят рядом, сожрать мечтая нас? Быть может, нужно удирать отсюда, пока к нам не пришёл наш жуткий час? Здесь так ужасно, страшно мрачно, вдобавок и, опасно? Поэтому и нет народа?

Девчата замолчали вмиг.

Увидев в их глазах испуг, Влад испугался, что поторопился. Он знал, что рядом, в городище, хотели строить центр подземный СКВО, после войны. Отправили военных группу, пещеры осмотреть. Выдав, продукты, коногонки [16], телефоны с кабелем, военнослужащих отправили вовнутрь, оружия не дав, для обороны. Первый поход закончился благополучно, но из второго – не вернулись.

14

Нашли тела растерзанные в клочья. Рассказывать нельзя было, без ужаса. У одного – оторванная голова от шеи, а у второго с костей кожа, мясо, сорваны. У третьего отсечена часть туловища.

После трагедии, бункер не строили, замуровали. Подземный центр перенесли под Мухинскую балку. Подальше от истории, поставив на ней точку.

Замурованные подземные ходы

– Хотя, здесь ужасы не прекращались, Анджела прошептала, поведывая тайну, – в подвале у – консервного завода, недавно ход открылся при обвале. Сторож с собаками, из любопытства, зайти пытался, но рыка сильно испугался.

Тело огромное, увидел в темноте, метнувшееся быстро, и побежал от хода, что сил было. Рискнул вернуться на завод лишь утром, собаки к ходу не подходили. Откуда-то валялся бычий клык в проходе. Проход от страха, замуровали тут же. Но, говорят, – таких провалов множество, в округе.

С консервой рядом я живу. Теперь, крюк делаю в квартала три-четыре, завод с опаской обхожу, боюсь, что встретится ужасное чудовище.

– Здесь есть чего бояться, Влад согласился с ними. Но в целом интересно. Жаль, что в газете по другой я части. Хотя неравнодушен с детства к таинствам, ужасным происшествиям. Таких историй, знаете немало?

Расскажите о случаях подобных? Жаль, диктофон не взял с собою, рассказы ваши записать подробно. Придётся, всё запоминать, что я от вас узнаю.

– Не знаю я с чего начать, рассказывать Оксана стала. Недалеко от ресторана, ходы замуровали. Мелькал тот случай в прессе. В ходах, военных растерзали. Кожу содрали с одного, другому оторвали голову.

Об этом знал Влад, притворяясь, что интересно слушать, в надежде, что.

другой рассказ, намного интересней будет.

– В этом районе каждый год провалы происходят, земля вдруг проседает…, скотина, у людей живущих с краю города, внезапно пропадает. Подземное чудовище, под землю их таскает, кровь выпивает, тело жертвы пожирает.

– Здесь, по легенде страшной, Елена прошептала, жило огромное чудовище, его боялись жители. Чтобы не нападало, не грабило, не жгло огнём из глотки, ему красавиц приносили в жертву, ежегодно. Год, после этого, жилось спокойно.

– Ещё я расскажу такое…, немного помолчав, таинственно, рассказ продолжила Оксана. И раньше в Дон с аксайского моста машины падали с прицепами и, странное, что падали лишь те, что шли на север с юга.

Сколько их не искали, не находили. Бесследно исчезали, словно куда-то испарялись. А тех, кто их найти пытался, самих потом, не находили. Искать их, добровольцев, мало было.

Но вот, недавно, случай был особый. С восточной стороны моста, свалилась в Дон машина с юга, шла с ценным грузом. Для поиска позвали водолазов. Искавших, трос страховочный лишь спас. В бездонную воронку их, за малым, не утащило враз. В неё, что попадает, затягивает сразу. Такой объём воды уходит? Куда, всем непонятно.

Мне люди говорили, геологи рассказывали им, что ниже русла есть еще река, течет в обратном направлении. На глубине сорок четыре метра, есть под Аксаем озеро огромное, а глубже – на двухсот метровой глубине, море подземное, больше Азовского. Такой пирог под нашим рестораном! Не зря его назвали «Океаном».

– Как интересно! – восхитился Влад рассказом, не думая, использовать в дальнейших целях. Не пригодится.

– Я слышала, что есть в Дону чудовище – такое же, как «Несси». Оно жить может землёй и под под водой, Елена сообщила. Может, оно и губит скот домашний и, страшно иногда, пугает, просовывая шею длинную к поверхности, через проломы, ходы, где бедненьких животных настигает, утаскивает тех под землю… и там, безжалостно их пожирает.

– А может, это вообще не Несси, а ящер трёхголовый? – придумала Анджела.

Они растерянно молчали, пытаясь вспомнить из знакомых россказней, пусть даже и абсурдных.

Влад, понимал, – официантки рассказали, что знали о местах близ ресторана, а остальное – об Аксае и Ростове, ему не интересно, решил поэтому, закончить трапезу, отправиться к таинственному месту, ради которого приехал.

Официанток за общение благодаря, прощаясь с ними временно, с сомнениями мысленными (считая – постоянно), добавил на прощание.

– Пойду я погуляю перед сном глубоким по вашим местам страшным, да воздухом донским прекрасным, чистым, я вволю надышусь. Прощайте. Не поминайте лихом. Вдруг встретится чудовище ужасное. Всё в воле Господа. Возможно, репортаж понравится редактору и он пришлёт меня к вам вновь, в места таинственные и прекрасные.

– Так рано? Жалко как! Уходите…? Растерянно Елена протянула.

Во сколько завтра, к нам приедете?

– Не знаю, ответил Влад, в смысл слов прощальных не вникая; он был уже на склоне берега. Искал провал, ведущий к кладам, к храму.

– А как же Ваш заказ?

– Заказ мой? Я …, забыл, что я заказывал. Напомнишь мне, красавица?

– О девушке, с кем вы желали познакомиться, уединиться, насладиться прелестями форм прекрасных, мест.

– Освобожусь немного, и приеду, оплошность сглаживая, Влад ответил. Затеянному флирту, был не рад Иван Измайлов, – журналист.

А уединиться я могу, конечно, если, Вы не против. Не с кем-то, только с Вами, осмотр закончив.

– Не то, что да, не то, что нет, загадочно произнесла Елена, посматривая на банкноту, оставленную на столе.

– Конечно, оставлять такие чаевые жирно, но…, вдруг придётся ресторан ещё использовать, в кулак сжав «жабу», улыбаясь через силу, Влад ей сказал, – там ваш расчёт и чаевые и, показал рукою на банкноту. Добавил – все, без сдачи. Благодарность.

Я вставлю в репортаж рекламу ресторана, как всё у вас здесь вкусно и уютно. Я, будто дома побывал, у мамы.

Возможно, задержусь здесь ненадолго, тогда уж точно встречусь с Вами.

Люблю я красотою наслаждаться на берегу реки. Приятно было познакомиться мне, милая Елена. Сегодня, – всё. Хочу пройтись. До встречи скорой.

Схватив банкноту, чуть не поперхнувшись, с трудом произнесла – спасибо. Елена сильно этого хотела, чтобы расчёт произошёл с купюры – лежащей на столе, – без сдачи. Таких не знала раньше чаевых, но верила, что повезёт, когда-то и, встретится клиент, способный оценить старания, – она, настолько угодит, что тот не пожалеет «чая».

– А может, встретила того, – единственного? – мелькнула в голове мысль у неё. Одет так просто, – ведь в дороге. Целая пачка сотенных американских, зачем ему они? Мог бы остаться, поделиться…, как между прочим.

Она хотела бы ещё, что-то сказать, придумать, чтобы задержать его здесь, для знакомства большего, но ….

Журналист Иван Измайлов – способный заплатить сто долларов без сожаления, чтобы покушать просто, к выходу пошёл, не обращая на неё внимания, как будто здесь и нет её, и не была обеда, внимания к нему, желания…

Глава 4. Под. землёй

Из ресторана выйдя, свернул направо. Не доходя до рощи с левой стороны и проходной цементного завода, вновь повернул направо. Через сто метров оказался, будто на плацдарме, – открытом мысе.

Любуясь берегами живописными реки, стараясь не показывать всех намерений, боясь, не столько наблюдений за собой, а что делиться нужно, если его вдруг провели безбожно. Осматривался, с планом от руки, внимательно, сверяясь с местностью, чтобы без толики мороки, найти, что было необходимо.

Слева – промзона на краю Аксая, с ж.-д. дорогой в балку убегающей к цементному заводу, – значит, до балки доходить не нужно. Ж.-д. дорогу строить невозможно без изысканий основания грунтов. Понятно.

– Там нужно ход искать подсказывало Я второе, – идти на запад от ж.-д. дороги. Туда лишь могут привести – хода, провалы, с балки, слева расположенной.

Вблизи террас нерукотворных справа, с ступенями гигантской лестницы, за ними спрятанный, чуть впереди – степной земли участок – закуток, с растительностью скудной, выгоревшей.

Ближе к террасам Влад промоину увидел, спустившись, обнаружил ход в ней в неизвестность (?), дорогу к храму или к кладам.

Таинственность звала, но не нужна поспешность, себя Влад сдерживал полу успешно.

Времени – вечность, неизменная, к выводам Мерфи привела, не только наше поколение. Вступил на путь, мне неизвестный и буду верить, – мне судьба благоволит, раз привела сюда.

Полез в провал и, испугался, огромную змею увидев, бурую, в провале обрамлённом стенами, под цвет ракушечника, желтоватыми. Любуясь и панически боясь, Влад замер, словно под гипнозом, пока смотрела на него змея внимательно, решая, кусать или не стоит… А может, и смеялась, видя, – огромный, человек стоял беспомощно, к защите не готовясь, что уничтожить жизнь его, одним укусом может, если того захочет.

Влад понимал, – от страха душа стонет, но сделать ничего не может. Мог лишь смотреть, не в силах отступить назад, хотя признался, – сильно испугался. От безысходности окаменел, ноги не двигались, не мог пойти обратно и, продолжал ей любоваться – немного сжатой головой с боков и, закругленной спереди, овально. Часть головы, словно расплющенная, плоская, а тело со спины чуть толще шеи. Заканчивалось кончиком коротким.

Вверх от хвоста до головы, различной ширины и формы пятна.

Заметно выделялась полоса бегущая, – зигзагом, квадратами вдоль всей спины, с боков, посередине, угольниками разными, красивыми.

Две полосы продольные с неправильными пятнами, у темени сближаясь с треугольником, обхватывая ромб на голове.

По краю морды, чешуйки округлённые создали полукруг, а между ними и щитками над глазами, отдельно, несколько других. Сзади, чешуйки – формами длиннее, шли по спине, бокам и, на хвосте, блестели тускло, отсветом стальным играя, словно доспехи витязя во тьме.

Большие круглые, горящие огнём глаза, притягивали, в страх ввергая, благодаря надбровным бугоркам, с закрытыми щитками, будто бы забралом.

Чувствуя, – человека, не нужно опасаться гадюка, прошипев, прощаясь, вероятно, из стойки нападения – защиты выйдя, вниз тело опустив, шурша, внутри провала скрылась.

На копии с Кобяковского плана, отметив положение провала, обследовать продолжил местность Влад, спускаясь вниз по склону, пройдя ж. д. дорогу, почти что подойдя к стеклозаводу.

Усталость оценив, после обеда сытного и, время дня – давно за полдень, решил перенести осмотр на утро, чтобы не походить на сбитень.

Глаза слипались, спать хотелось, – почти без сна всю ночь, вино и сытость через меру, валили с ног. Так незаметно пролетело время, и в туалет он захотел….

– Подумал Влад, – сегодня сделал много. Возможно, сделать остальное, завтра.

«Задумавшись», присел, Влад на террасе, от глаз случайных спрятавшись за кочку, уставившись устало в одну точку.

Заметив, в метрах сорока, правее, что-то внезапно появилось и исчезло. Вокруг себя он осмотрелся, насколько для него, возможно, из положения – «на корточках», – как не старался, не видел ничего он больше. Поднявшись, обнаружил, – там, где, что-то показалось, расщелина идёт под землю. Как было видно по краям, обрушенным на входе, недавно кто-то пользовался ходом.

На копии расщелину отметив, чтобы найти её с утра, немного постояв с ней рядом, мечтая мысленно отправиться в неё, нежданно для себя, достал одежду и переоделся, забрав рюкзак, фонарик, деньги, спустился вниз предельно осторожно. Оставил дипломат на входе, с одеждой чистой и, врождённой трусостью, надеждой.

По компасу ход строго шёл на север, размеры не меняя по пути, уклоном уходя вниз постоянно. Глаза привыкли быстро к темноте. Бесстрашно, но и, крайне осторожно вошёл в тоннель широкий.

– Явно не природный, – рукотворный, подумал Влад – иду по верному пути. Какой я молодец, не думая особо, в расщелину, отправился за кладом. Сегодня день такой, – должно мне повезти, наверно. С утра, удачно складывалось всё. Чтобы не сглазить явное везение! Оно ведь, не случайно!

Сердце внутри стучало возбуждённо. Стараясь не шуметь, готов был ко всему, – наслышан ведь о многом, раньше.

И вскоре первый получил сюрприз, – наткнулся на обглоданные кости, добавившие небольшой мандраж в груди. Не будучи хирургом, антропологом, подумал, что останки человека, но, приглядевшись, Влад вздохнул спокойнее, коровью челюсть он нашёл или же, лошадиную.

Второе Я подсказывало – нужно бы остановиться, но обозвав совет, обычной трусостью, Влад путь продолжил дальше. Пройти быстрее непонятное в пути стремился и…, неизвестное, пока что, для него.

Дело не в том, был или не был трусом; не мог Влад допустить, что кто-то мог подумать, что боится, струсил. Тем более – на схеме первый крест был близко, и, вероятно, это клад. Отлично!

Красные точки, по уровню груди увидел впереди по ходу, услышав явное сопение, Влад понял, что ему, не кажутся они.

– Наверное, об этом чудище, рассказывали девушки, подумал Влад, испугано приглядываясь в темноте.

Взяв кирку в руку, нож в другую, фонарик положив на землю впереди и, отступив на несколько шагов назад, рюкзак, надел на грудь, Влад к битве подготовился. Назад же не бежать, подставив спину?! Догонит, не опомнишься.

Видя, что чудище к нему, не продвигается, стоит на месте, Влад, без движений резких нож убрал, фонарик медленно поднял. Пока менял местами инвентарь, точки исчезли и, сопение стало неслышно.

– Возможно, показалось, думал он, понять стараясь, появиться здесь сопение могло, откуда, если он видел только точки.

Игра воображения? Дыхание моё? – пытался обмануть себя и успокоиться.

Немного постояв, продолжил путь.

По ходу продвижения, он видел вновь не раз те точки. Казалось, слышал вновь сопение. Прекрасно зная правило, – готовым нужно быть к случайностям всегда и приключениям нежданным, Влад останавливаясь, выжидал, исчезнут или же, приблизятся. Затем, когда вновь исчезали, он шёл вперёд. Понятно было, – ведёт, куда-то, заманивает, может…, туда, где много спрятано сокровищ, золота, – придётся выбирать, лишь ценное. Не унесёшь обратно, жалко, много.

– Игра ведь стоит свеч! – поддерживал себя Влад мысленно, и, смелость города берёт.

О том, что жутко не было ему, – врать было самому себе, бессмысленно. Командуя, – вперёд, подталкивал себя словами, от страха опасаясь возвращения. Зачем тогда спускался? – понимал, никчёмность операции, стараний, квартиры ограбления.

– Так, всё-таки ты трусишь? Не нужно было начинать! – Смеялось Я второе.

Не стал Влад, благородно, обижать. И снисходительно над ним смеясь, продолжил путь…, всего боясь. Прошёл уже немало, осталось, он считал, – не много. И план об этом говорил. И ощущение надежды.

Когда тоннель стал шире, одновременно в нём идти могло четыре человека, друг другу, не мешая, по ходу спереди, свет появился, тусклый. Уклон исчез, пол стал горизонтальным. – Скорей всего, отсветы освещения фонарика от стен, я принимал за точки красные, вздохнув, подумал с облегчением, с души сняв страх, тревоги. Надеждой обрамляя путь дальнейший, почувствовал, – после нагрузок. устали сильно ноги, да и спина, немного. Дорога оказалась трудная.

И с облегчением, фонарь в рюкзак забросил. Видя достаточный обзор, решил привал недолгий сделать. Нож с киркой положив с собою рядом, прилёг на тёплый пол. Издалека донёсся звук ручья – журчащий,

– Как захотелось пить воды манящей, вкусной! Только сейчас Влад понял, – хочет пить, вдобавок. Гудели ноги, голова, словно вчера пил водку, сегодня был с большого бодуна; ныла спина и бок, вдобавок. Он был не рад, что и вина, почти бутылку выпил. Хотя, прошло немало времени уже…. Сушняк давал знать о произошедшей выпивке и, шашлыке, в большом количестве.

– А сколько времени, сейчас? – спросил себя, достав часы из рюкзака, чтобы увидеть числа.

Судя по цифрам, – утро следующего дня.

– Я ночь блукал по этому тоннелю? – спросил Влад у себя, понять пытаясь, – на самом деле это или же, часы заглючило внезапно. Вряд ли так быстро время пролетело?

Взяла свое усталость, Влад чувствуя, что если он продолжит отдых, то неминуемо заснёт, пытался встать. Не тут-то было.

Подсказывал, интуитивно разум, что раз до этого, плохого не случилось, во время отдыха уж точно не случиться, так как по ходу было можно, немало мест найти в пути, для встречи с ним, чтобы прогнать обратно или уничтожить.

Это сильней расслабило. Влад разрешил себе прикрыть глаза лишь на минутку, зная, что не откроет их и через час. В момент, какой-то попытался удержать, открыв. Налились веки тяжестью и, как он не старался, не смог держать, чтобы не закрывались.

Заснув, не видел, как с ним рядом оказался, в набедренной повязке человек. Если увидел бы, подумал, что приснился во сне диковинном он, мне.

Пытаясь разбудить, дотронулся тот до плеча. Влад не проснулся. Тогда тот стал легонько тормошить. Только тогда очнулся Влад, вскочив, фонарь включил, хотя и так прекрасно видел человека. Влад руку протянул, чтобы с ним поздороваться. Но человек, лишь улыбнулся и, не ответил должным образом, заставив этим Влада растеряться, и разозлиться на того, за поведение неуважительное.

Осознавая, что не дома, поэтому сдержался, приветствуя, чуть слышно. Не позволяло воспитание, послать того (в гостях) подальше. Создалось мнение у Влада, – человек с венком из маков, высокомерен слишком. Густые локоны спускались, словно у девушки, на плечи. Он на приветствие не отвечая, вопрос задал и ждал ответа.

– Сюда пришёл незваным ты. Кого то ищешь здесь? Кто ты? Меня зовут Морфей. Я видел, что в пути ты был отважен. Не каждый в путь такой пойдёт один, знать цель твоя была достойной. Жаль, что не смог достичь её. Ты расскажи, пока я слушаю тебя спокойно. Ты не кричишь, не корчишься от жара. Всё впереди. Вряд ли сумеешь обойти препятствия своей судьбы в царстве подземном Персефоны и Аида.

– Хочу богатства скифов, клады здесь найти. Подскажешь, где лежат они? Ты мне поможешь? На вид ты добрый. Тебе ведь не нужны они. А для меня – бесценны.

– Ты интересный тип, – бесстрашный, не врёшь, как многие теперь. Но знаешь ли, – назад уйти не сможешь. Кербер, тебя пустивший, назад не пустит никогда. Теперь наш мир – судьба твоя.

– Назад никто не возвращался?

– Такие были. Но их цель дороже благ и злата. Таких нельзя сдержать, расплата, за это велика. Они герои. Никто не мог им, возвратиться запретить. Сами сумели защититься, других с собою увели.

К отцу пойдём, пусть он рассудит, куда тебе на суд идти. Или, быть может, сразу к брату? Бери рюкзак, за мной иди.

– Не по гостям я шёл. Обидеть вас, конечно, не хочу.

Идти к нему…, мне слишком рано, и здесь остаться не хочу.

Прощай Морфей! Так вышло, – странно. Я извинения прошу, что потревожил ненароком. Ведь вижу, что выходит боком мне путешествие моё, за кладом скифов. Ну, что же, с богом. Не обижайся, коль сбегу.

Он кинулся бежать обратно, что было сил. Быстро бежал. Решил, что спасся, вбежав в сужение…, издалека увидел в темноте, как раньше, три пары красных точек. Они, приблизившись, в глаза чудовища огромного, с хвостом змеи обрисовались. Закрыв собой проход, чудовище, к Морфею взгляд направив, казалось безразличным. Но только Влад приблизился к нему, оно открыло пасти, и в три струи дохнуло пламенем, немного опалив, и испугав, – зевнуло.

Влад, закричать хотел, – убрали пса огромного, огнём дышащего! Но понял, – на пути Кербер, тот самый – страшный зверь, из подземелья выход охраняющий. Он ожидает здесь, путь, преграждая на поверхность. Никто не уберёт Кербера. Выход стеречь из подземелья – его работа. Не купишь пса, как наших, на поверхности, – работников…, на страже.

– Я убежать хотел, а это злобный пёс меня обжёг огнём, как будто, так и надо, обидой поделился Влад, как с лучшим другом с Я вторым.

И в состоянии обиды, злости, псу выпалил в огромную и отвратительную морду, что думал в тот момент, о безопасности забыв, о страхе:

– Ты, нехороший пёс, и без намордника! Зачем закрыл проход?! Не пропускаешь человека! Пламя голов твоих нещадно жжёт. Ты многих погубил, не выпустив из ада?!

Не реагируя на выпад Влада, лежать в проходе продолжал спокойно пёс, из пасти пламя выдыхая. Курьёз подобный, сотни раз он видел, – человек простой, а не Геей, из подземелья выход ищет. Эти пути обследовал давно, лучше других он знает, где, куда идти здесь можно, а где не нужно и стараться. Никто не убегает от него, кроме…, с особым статусом…

Влад прекратил побег, наткнувшись на него. Остаться навсегда здесь? Нет! Мало того, что не нашёл клад, храм Семи Теней, попался сущностям из ада в плен.

– А может, так верней? Можно разведать, где находятся все клады, найти момент, пробраться к ним и убежать с богатством, обдурив их. Возможно, сделать, так и надо?!

– Ну что, побегал, неудачник? – Морфей заботливо спросил.

Нет выхода из ада, попавшему в него.

Пошли сейчас же к брату, пока на это хватит сил, и можешь сам идти, пёс не спалил тебя огнём из глоток.

Расскажешь, как мечтаешь, золото, сокровища найти, всё унести, что сможешь взять с собою, готов был жизнью рисковать ради богатства, – кладов, злата.

Я говорил, ты не поверил, – нельзя отсюда убежать. Ты сам пришёл к нам, гость незваный. Назад, закрыт путь. Лишь мечтать тебе осталось, вечно. Не пробуй больше убегать. Вновь побежишь, Кербер догонит, порвёт, пожжёт, будешь страдать.

Видя, – пути другого нет, идти к Гипносу согласился. – Прав он, возможно, рок судьбы, ему, внезапно преградивший – дорогу, в виде пса Кербера, преодолим лишь хитростью.

Не ошибался он во время отдыха, действительно воды звук слышал. Ручей через пещеру проходил, куда с Морфеем он пришёл. Мелодию великолепных звуков, чарующих сознание, в действительности, создал ручей. Струйки, о камни, разбиваясь, на выходе, мгновенно, нежно рассыпались в прекрасных композициях, чарующих минорами, диезами, полутонами. Из отголосков эха, мелодию успокоения души и тела, слагали неестественно, одновременно – завораживающе, чудесно, успокаивающе.

Душа от наслаждения витала средь сталактитов сказочного свода и, превращаясь в облако эфира, мелодию ручья вбирала.

Чтобы попасть в пещеру, нужно пройти мимо созданий бестелесных, – полупрозрачных сновидений, как объяснил Морфей.

От входа, сбоку, зловеще расцветало маковое поле, подчёркивая красочно фантасмагорию происходящего и постоянного во времени и сверх него. Такого сочетания прекрасно алого и, в то же время страшного, не видел раньше в жизни Влад, невольно восхищаясь.

Пришли на ум соединения живого и искусственного – в целое большое, став постоянным и, естественным в сознании.

– Заходишь тихо и молчишь, пока Гипнос тебя не спросит и, как всё есть, так говоришь, враньё твоё увидит сразу. Коль врать начнёшь, прогонит, не веря ни на грамм рассказу, – чтобы потом, себя ты не корил…, отправил он врунов немало в ад, губя безжалостно их души – советовал Морфей, пред тем, как Влад зашёл в пещеру, видя, что тот переживает, что не смог сбежать, попал к ним в плен, страдает и, нет возможности исправить положение, вещей тех. Уровень не тот. Он эт о понимает.

Ты мне поверь, зависит от тебя всё.

Будешь жить – отправит к Нюкте, та, отправит к дочерям – богиням мойрам, быть может, те судьбу твою изменят, – возвеличав, поднимут вверх, что удивляться будешь только, всю жизнь, назло врагам. Будет, как следствие – успех.

– Выходит, Нюкта отпустить меня из ада может и, сам Аид ей не указ?

– Нюкте видней, как поступить. Богине ночи всё известно, с ней спорить глупо, бесполезно. Ночью, она – главный судья на всей Земле, днём Энки, Гея, Энлиль, Ут, Син, Наннар, Инанна…

Не нужно больше слов и фраз! Вперёд на суд – таков приказ!

– На первый раз тебе поверю. Ты убедил меня Морфей. О честности поёшь суда ты трель, как птичка – соловей. Быть может, здесь по правде всё…, а на Земле бы не поверил. Почти все знают таксу их – берут по максимуму, ведь предвзятость, лживость и бесчестность, коррупция, у нас везде.

– Надеюсь, больше не увижу тебя я здесь. Мне вечность эта не нужна.

Влад неуверенно зашёл в пещеру. Следом за ним вошёл Морфей.

Гипнос, блаженно наслаждался мелодией журчания ручья и, беспредельно восхищался созданиями – грациозными, вокруг себя. Морфей неслышно подошёл и рядом с ним присел. Увидев разрешение, о Владе брату сообщил:

– Привёл я кандидата для суда, пришедшего без позволения к нам в подземелье.

Гипнос, мельком взглянув на Влада, усмехнулся.

Улыбку видя, Влад, чуть-чуть не поперхнулся. Он понял, что-то здесь не так. – Как на поверхности.

Гипнос был парень – не дурак. «За грош» не проведёшь.

– Глупец, смеясь, сказал Гипнос, вновь посмотрев мельком на Влада. Богатство то, что наверху бесценнее намного, злата. Читаю мысли я твои и вижу, что не всё сказал ты. Другие также есть мечты, – познать хотел ты тайны Танов. Я прав, ответь большой глупец?

– Да, Вы правы. Хотелось много. Увы, – не для меня за кладами дорога….

По глупости, хотел найти богатство скифов и сарматов, разбойников, и силу Танов. Мои мечты! Не суждено им сбыться! Сейчас хочу быстрей вернуться.

Поможете, уйти обратно? И я стремглав, отправлюсь в путь. Быть может, мне назад добраться на этот раз удастся, вдруг, …, у вас такая жуть…. Здесь, чувствую, мне будет плохо. Я с Вами, так хочу расстаться!

Быть может, сплю сейчас …, и сон не явь, [17] неотделимая от правь [18]? Во сне одна лишь навь [19]? И я мертвец? Спаси меня, о, Господи! Тогда, действительно – конец. Никто во сне мне не поможет?

15

– Сложнее ты, чем показалось мне вначале. Здесь нави царство, – есть, как есть.

Таких, как ты, не перечесть. Не снится это, наяву здесь.

– Хотел познать Законы Танов, увидеть Храм Семи Теней….

– Не знаю, что сказать теперь. Мой брат – бог смерти Тан [20], тебя в Аид отправит, где он и Персефона, правят.

16

Сам не пойдёшь, тогда Кербер, поджарит, поможет путь пройти быстрей.

– Морфей мне говорил, что к Нюкте Вы направите меня… в Аид, совсем я не желаю. Проститься с миром бы хотел своим…. А как туда попасть, не знаю.

– Прощайся. Ты у той черты, что невозвратом здесь зовётся, где ничего не остаётся. Есть только мы здесь. Ты и мы..

Мечты уйдут в былое, – прошлое. Останется лишь отпечаток от твоей судьбы. Судьба – таких, как ты, наказывает дважды. Вначале в исполнениях желаний, затем, не исполняет цели жизни, преграды выставляя на пути.

Казалось, свет стал мене ярок, и покраснел сильней. И понял Влад, насколько дорог мир земной теперь. Больней, он ощутил никчёмность – в желанье жить не посредствам. Он захотел назад вернуться, чтобы был там, откуда – глупый, вниз спустился.

– Зачем мне нужен был тот храм! Клады сарматов, злато скифов? Ведь вместо кладов – крах мечтам.

Взмолился богу, хотя раньше, он не молился никогда. И, вздрогнув, в ужасе проснулся, рюкзак, схватив, фонарь и нож, и побежал обратно быстро, как будто подключил форсаж.

– Быстрей, быстрее, подгонял, уже нисколько не боясь поднять на смех себя, что струсил, бежал со всех ног, ото всех, с кем встретился в преддверье Ада.

Вздохнул, когда из щели вылез…, на воздух свежий, чистый, вкусный,

упал, и вспомнил страшный сон. – Во сне всё, как на самом деле, случилось с ним, когда он спал, – Морфий, Гипнос, Тан и Кербер, всё это было слишком явно, – явь, навь….

Он ещё долго пролежал поверх провалов, на земле, рядом с оврагом и террасой, с воспоминаниями жути. Когда немного отошёл, переоделся, достал часы. Они работали. Но время, с вероятным, полностью не совпадало. Ушёл вниз днём, сейчас был вечер…, но день другой…, часы ведь шли… Подзаводились, кем-то?

Увидев ресторан невдалеке, почувствовал, – проголодался сильно. Деньги с собою вниз он брал, не беспокоился, – все были целыми, не тратил их он в приключении.

– И, значит, праздник возвращения, возможно будет мне устроить, как день рождения, недолго думая, решил.

Гипнос сказал: «Есть всё, как есть.

И ресторан был снова рядом, и он сейчас Иван Измайлов, он журналист и не простой, а как-никак с «Вестей», – газеты всем известной, вперёд без страха и упрёка идёт и, не боится ада. Ведь он герой, а не плебей. А убежал…?

Да так быстрее возвращаться. Не мог же он там оставаться. Здесь, на поверхности светлей, уютней и, прекрасней, чем в подземелье, в предверье ада.

И, можно подготовиться, чтобы отправиться обратно… Ведь, что искал, пока там не нашёл.

Что было там, могло мне показаться. От страха разыгралась в голове фантазия, когда заснул, приснилось, что-то непонятное…, такое ведь бывает иногда, тем более во сне… Фантазия!

Влад попытался объяснить необъяснимое, произошедшее недавно, но сделать этого не смог и, перестал пытаться.

– Начнём сначала, говорил себе.

Не мог в действительности я, двенадцать дней отсутствовать, как циферблат отметил…, как можно объяснить, – не разрядилась батарейка за это время у часов, часы работают?

Не пользовался, плюс другая энергетика? Возможно.

Второе – если я так долго спал, не просыпаясь, – чуть меньше двух недель, то отчего? Так же, другая энергетика? Допустим.

Третье – щетина за двенадцать дней, должна бы вырасти намного больше. Но это точно можно объяснять подземной энергетикой.

Глава 5. В. отпуске

Ища ответы на вопросы, Влад к ресторану подошёл. Почувствовал, как среагировал на запахи отрыжкой, желудок со слюной с горчинкой.

Как хорошо, что пуст был туалет, Влад беспрепятственно и без стеснения смог из желудка выбросить в тюльпан красивый белый, смесь едкую зловонную.

Обмывшись, как возможно, делать в туалете, попутно в зеркало он посмотрел. Увидел, – из него смотрел, не он, в его одежде, а человек, намного старше.

Вначале Влад немного испугался. Мало, что поседел немного, похудел, заметно он состарился. Забыл о голоде. Но, ненадолго. Вновь ком слюны и сок желудочный, незвано к горлу подступил, и раковиной вновь воспользовался он искусно.

Всё было так же в ресторане – пусто, лишь двое посетителей случайных, о чём-то разговаривали тихо, сидя в углу, со входа. Влад позавидовал спокойствию их и, беззаботности. Официантки, с другой смены были и, на него внимания не обратили, не видя – обеспеченности в резиденте [21].

17

– Смена не та. Прежде всего, они официантки, решил, банкноту доставая иностранную. На стол её наглядно положил, вполне понятно для любой обслуги, – прикрыв салфеткой больше, чем наполовину, чтобы достоинство увидела.

Затем, официантку подозвал, чтобы заказ приняла. Та не взглянула на банкноту даже.

– Наверно, не заметила, подумал Влад, спросив: – валюту примете?

На что, та, головой качая, безжалостно ответила, категорично, – у нас не интурист и за обед, валютой расчитать не сможем.

Такие правила здесь, в ресторане. Помочь ничем не можем.

– И, что же делать мне теперь? – Влад, ужаснулся, представляя, как отправляется искать, банк, где сумеет обменять валюту и, лишь тогда он сможет пообедать.

Зарплату, отпускные, я не получил, оставшихся в кармане денег хватит лишь на пирожок, сырок. Не в ресторане, в забегаловке.

Из-за соседнего стола, раздался голос, удивительно знакомый Владу.

– Мы разменяем, если пожелаете, Иван Измайлов, журналист из, кажется – «Вестей».

От неожиданности вздрогнул, радуясь, – как хорошо, со страха нечем «метить». Признался, – во второй раз, испугался, не смог ответить.

Это был голос и, манера говорить с издёвкой, уважительно, – хозяина валюты и, Кобяковского плана, – КГБиста.

Сразу же на плечо, легла тяжёлая рука, и он услышал голос собеседника: – Бежать не вздумай, это отработано, да и бессмысленно. Ты арестован. Не делай кипеша во вред себе, воришка.

Влад знал, где Александр Васильевич работал, а может, и работает сейчас и, понимал, что ни блефует тот, предупреждая, что бы не делал глупостей, обдумав все последствия.

– Не буду, Влад ответил. Деньги, почти ысе целые. Нет лишь одной банкноты

Вы сможете, простить меня…? Пожалуйста.

Я завтра разницу отдам рублями.

Официантка отошла в сторонку, предусмотрительно, ведь случаи бывают

разные. – Такие люди не играются.

– И только? – Васильевич, негромко рассмеялся. Отдашь мне всё рублями?

– И, документ в сохранности, в квартире. Со мной лишь копия. Сейчас ко мне проедем…

– Мы были там, забрали.

– Выходит всё нормально? И вы меня простите и отпустите? Я завтра отпускные получу с зарплатою; покрою всю растрату, сразу. Я не исчезну никуда… Вы понимаете…

– Куда ты на хрен денешься, ответил собеседник. В кого покажем, влюбишься, а если нужно – женишься.

– Жениться…? Но, на ком? Она не сильно страшная?

– Сказал я это к теме. Условия, себе и геморою ставить будешь, когда появится. Поедешь, куда нужно с нами и, всё подробно там расскажешь.

– Но я могу и здесь всё рассказать. Всё, что считаете вы важным, интересным.

– Нам нужно бы обмозговать, а это – не так быстро, как думаешь, – домушник малоопытный, воришка.

– Я думаю, что варианты вас устроят, «приподниматься» начал Влад; прекрасно понимая, что если бы хотели, давно бы вывели и, там он ласты склеил; значит другое нужно от него. Что им спецслужба занимается, не сомневался, зная хозяина Кобяковского плана.

– Здесь не могло быть вариантов, ты их не мог создать, – ты дилетант. Здесь было следствие, без плана окончания. Оно ждёт впереди. Особого внимания достойно, – не уровня без понимания, безмозглого.

– Я понимаю, что видней, как называть вам: следствием, где вариантом окончания, ведь главное, в конечном счёте, – результат. Не правда ли, служители народа – узурпаторы?

Нарочито им показал, – не лыком шит, под простачка не косит, его манёвр бы сразу раскусили, а так, серьёзного внимания достоин.

– Ход лишь для новичков. Играешь в поддавки, чтобы раскрывшись, стали мы подыгрывать? Хотя, что взять с тебя? Для обывателя, ты даже перекрученный, простак, лузгин недопродуманный.

– В мои то годы….

– Не скажи. Ты, по натуре лишь воришка. В годы твои сотрудник у меня один, – тебя моложе, Никитой звали, тот игру мне развернул, что, я в конечном счете, стал никем с большого князя. Вот уровень игры, где был! Притом, что у меня ресурсов и возможностей немало было, уровней высоких. Такой быть может лишь из миллиона. А ты? На ровном месте шишка.

Ты по сравнению с ним, нулевой профан, – ничто. Твоё призвание, – чиновник-казнокрад. Быть может, дорастёшь до уровня большого. В дальнейшем, статус твой изменится, а кем ты был, тем и останешься навечно.

Прошлое не вернёшь. Хотя, и будущее, настоящее, как прошлое —одновременные события в сознании всех индивидуумов. Понятно?

– Как это понимать? Вы говорите слишком сложно.

– Тебе придётся долго объяснять, и это. И нет необходимости метать перед тобою бисер. Прими на веру слово. Что-то, лишь сможешь в будущем понять, а что-то, может, и сумеешь

Влад спорить с ним не стал, готов ли верить он на слово. Он ждал и не хотел начала пропустить игры, чтобы коварный ход не прозевать, не понимая, что игра давно идёт; и он в игре, не в лучшем положении.

– Пожалуйста, поесть, что проще и дешевле, принесите, дал указание официантке КГБист. Платить нам за него придётся. Своих-то денег, видимо, у журналиста, нет.

Или немного есть? – он к Владу обратился.

Тот не ответил ничего, лишь головою покачал, прекрасно понимая, что знают всё почти о нём, кроме похода под землёю.

– Ну ладно, издевайся! Издевайся! – ты, долбанный козел! Сегодня праздник на твоей сторонке, ответил мысленно ему он злостно. Пока что на твоей сторонке.

Я представляю! – ужаснулся Влад. Если бы нашёл сокровища, то эти всё равно бы были здесь, чтобы…, – тук, тук, мы здесь, поделимся?

Быть может, так задумано судьбой, чтобы нашёл без них я клады, позже? Без этих хвостопадов, что бандитов хуже.

«Охотники», нарочито услужливо, переместили «зайца» за свой стол. Тот отказаться не посмел, прекрасно видя, – вляпался по яйца. Он выбраться бы не сумел из этого дерьма, как бы не захотел, тянула тяжесть вниз содеянного – ноша. Он не заметил, как исчезли из кармана, чужие доллары. Но не жалел о них, они чужие.

Официантка вскоре принесла солянку и котлеты, добавив немного хлеба в хлебницу.

Солянку разом съел, котлеты проглотил мгновенно. Казалось, не насытился. Но большего не дали Владу. Считали, хватит этого лжецу, домушнику.

Влад чувствовал, – истома, с живота, по телу потекла неспешно и, как в тоннеле, захотел спать сильно.

– Быстрей бы отпустили, решился помечтать, в надежде, – вновь судьба благоволит, как прежде.

– Да ты салага, спишь! – воскликнул, глядя на него второй «охотник». Ещё немного, и в тарелку клюнешь носом.

А ну давай, вставай, пора на нары, там место обозначено тебе. Прекрасно выспишься. Побеспокоились мы о хорошем сне, там времени, поверь мне, будет много.

И расплатившись за него, под руки взяв, к машине повели, их ждавшей рядом с выходом. Поехали, недалеко, – в Аксай. Свернули в тупиковый переулок, в конце ворота, распахнулись пред ними, подъехали к ним только. На этом месте отключился Влад, заснул и, дальше ничего не помнил.

Проснулся в комнате, похожей на подвал, с решётками на окнах. Дверь, как предположил, не открывалась, была, с обратной стороны закрыта на засов.

– Выходит, в камере я нахожусь, решил, осматриваясь, в поисках гальюна.

Спал на матрасе голом, без одеяла, но на подушке в наволочке, вшей, чтобы не завёл от грязи, себя подначив, он забеспокоился, – надолго здесь устроился? И, что с ним сделают они. Здесь беззащитный он, как пойманная мышка. Наверно, опыты на мне здесь ставить будут, предположил. Бить станут? Как накажут? Ведь он беспомощный, один, нет папы, мамы, почти без сил.

Увидев треугольный штамп на наволочке, прочёл: № … части войсковой.

– Попал на гауптвахту! – догадался и, от волнения, сходив по небольшой нужде, волнуясь, к шпонке возвратился.

Держать меня здесь не имеют права! – хотел он, возмутиться, закричать, стучать ногами, требовать – сейчас же отпустить из заключения на волю. Но, тут же передумал, вспомнив с «охотниками» встречу в ресторане и, воровство в квартире…

За ним, возможно, наблюдали или воды звук в туалете, слышали. Немолодой солдат принёс с котлетой кашу, хлеб, чай, как чашка, в кружке алюминиевой.

– Служивый, час какой, подскажешь? – спросил солдата Влад, благодаря за завтрак принесённый или, возможно, ужин.

Солдат ответил, улыбаясь.

– Восьмой, твой первый ужин. Посуду вымоешь, на стол положишь, глазами в угол показав, собравшись выйти.

– А как давно я здесь?

– Чуть больше суток. Всё время спал. Набедокурил сильно? Замучили? Устал?

– Что-то подобное, словами не расскажешь.

– Здесь строго, поделился опытом солдат, за время службы виденным не раз и, удалился сразу, дверь на засов замкнув, со скрежетом.

– Чтобы я не сбежал… Замкнули на засов, как будто бы преступника, пытался возмутиться вяло, но продолжать не стал, прекрасно помня документы, пачку долларов. Насчёт работы, он не беспокоился, был в отпуске заслуженном. Его бы не хватились, минимум, с полмесяца. В квартире жил один. За это время, выпустят? Или… оставят здесь надолго, ждать потери пульса?

Он, несмотря, что был голодным, заснув, проспал немало. Сейчас наелся досыта и, захотел «на долго».

– Как хорошо, что здесь один, не надо никого стесняться, он думал, выполняя моцион, есть всё, до зубочистки, – лишь бы прогулки были, воздух, необходимый мне, бумага туалетная и шпонка.

Спать не хотелось. Словно ленью накачали и, нежеланием узнать, что будет, лежал не возмущаясь, заснуть пытаясь, кровать «не сладко» поминая.

В голову лезли непривычные в обычной жизни, мысли. То он задумался о Гипносе, Морфее, что под землёй приснились, то начал задавать себе вопросы о зле, добре в семье и в обществе. Больше всего, он встретиться бы не хотел с Кербером, псом зловещим, страшным, что выдыхает вихри пламени из глоток, и обжигает жертву.

Хотелось верить, что ему приснилось всё, но получалось это трудно, за исключением моментов.

Влад чувствовал, как начинает засыпать, впадая в дремоту. Задвижек громкий скрежет, перебил не ласково, сон снова.

– Что нужно ночью им? – подумал Влад, со вздохом поднимаясь.

На этот раз, другой охранник, зайдя к нему, дал знать, – за ним пришёл. Он был большого роста с квадратной челюстью, улыбка – как гримаса ужаса.

– Сменили на страшилу? – подумал Влад, приказ исполнив. Решили, значит, запугать?

Наручники не стали одевать, как на опасного преступника.

– Или, здесь некуда бежать? – Влад усмехаясь и, приглядываясь ко всему, что на пути встречалось, подумал, может, пригодится. Запомнить нужно.

Знакомый из охраны – первый, в каптёрке сидя в кресле, чай пил из кружки. Окинув взглядом, улыбнулся и, опустил глаза, словно виновным, в чём-то был пред Владом. На месте поворота лестничной площадки, охранник, вёдший Влада, перекрыл проход и, показал на кабинет, с открытой дверью, сказал, чтобы в нём ждал Васильевича, молча. Сам же остался в коридоре. Влад закрывать не стал дверь в кабинет. Он был почти квадратный, четыре на три метра. Рядом с окном стол, небольшое кресло руководителя, напротив, у стола по стулу с каждой стороны для посетителей. Лежала на столе, с написанной фамилией и, именем, и ниже, отчеством, годом рождения, – для документов, папка. Руки тянулась сами к ней, чтобы открыть, прочесть, что про него написано. Сдержал себя, прекрасно понимая, что папка на столе оставлена, – не по оплошности, для провокации.

– Но для чего? – не мог никак понять.

Присев на стул для посетителей, стал ожидать. Время тянулось, устал ждать. Прошло не меньше часа, но в кабинете к Владу, никто не появился. Мысль билась в голове – немного возмутиться, но тут послышались шаги неторопливые по лестнице.

– Ты здесь уже? – спросил вошедший удивлённо, знакомый старый, КГБист.

Ты извини, что разбудил. Сказали, крепко спишь.

Ещё не поздно. Успеешь выспаться. Дней много впереди.

– Не страшно, выспался уже, ответил Влад. И здесь вздремнул, Вас ожидая.

– Ты хочешь возмутиться – держим, зачем тебя? – спросил у Влада, Александр Васильевич, подвинув принесённый диктофон к нему поближе.

– Надёжное, наверно, место?

– Ты догадался, где находишься?

– Скорее – да, чем нет. И дураку понятно.

В войсковой части КГБ под вывеской рабочей – СКВО. Здесь, в балке Мухинской, в Аксае, недалеко от городища, прослушка телефонов установлена, от – КГБ и, кое-что ещё.

Не любопытный я, немного знаю.

– Достаточно и этого. Откуда мог узнать?

– Откуда мог узнать? Полгорода об этом знает. Сами сливаете, скрывая большее за этим, – серьёзное и значимое, от народа.

– Здесь спрятали тебя мы ради блага твоего, начал Васильевич, без предисловия. Ты не туда полез, куда возможно было без последствий и, кстати, жив остался.

– Я ничего не видел там. В момент какой-то испугался, назад удрал.

– Пугался две недели?

– Не представляю, как недели пролетели. Лишь раз заснул. Проснулся оттого, что снилось – будто бы меня в Аид отправили. Я испугался ада, бежал назад, что было сил. Вот всё, что помню, не забыл.

– А может, ты не спал и, ничего не снилось?

– Навряд ли. Столько бы без сна не выдержал бы я. С мифическими сущностями, встречался там, во сне, – с богами: Гипносом, Морфеем, псом ужасным – Кербером.

– Царство Аида, рядом?

– Да. Может, лишь присниться.

Васильевич, в рассказе, не скрывал, что было интересно.

– Рассказывай до мелочей, что помнишь, честно.

– Рассказывать то нечего. Я всё вам рассказал. Приснилось мне, – устав, заснул и, разбудил меня Морфей. Повёл меня он к брату Гипносу….

Я убежать пытался, Кербер меня догнал и, в результате, к Гипносу я вновь попал. Потом, не помню, как я снова убежал.

Всё рассказал, что помнил. Видел, по мере пояснения рассказа, лицо Васильевича менялось – два-три раза, стал беспокоиться о чём-то сильно он.

– И, что? Выходит, это был не сон? – Влад удивился, испугавшись. Меня действительно, могли в Аид отправить, где Персефона правит?

– Похоже, так, ответил Владу он. И, дело Влада, взяв, не записав ни строчки, в сейф положил и диктофон, замкнув ключами на три оборота.

Не будем ставить точки, иди и отдыхай.

– Добавлю, этот миф не знал я раньше, разоткровенничался Влад. Спросил бы меня, кто, недели две назад о братьях близнецах Морфее, Гипносе, я ничего бы не ответил, – ни, кто они, ни то, что в подчинении Аида. Как то, что Персефона – того супруга.

– Ты должен меня правильно понять, забочусь о тебе, не оттого, что интересны мне воришки. Из-за того, что изменил наш план, и операция вошла внезапно, в не то русло. Теперь ты главный исполнитель. Вот тебе и дышло!

– Мавр сделал своё дело, и не нужен будет? Так, значит, вышло?

– Заверю вынужденно, – нет, к большому сожалению. Для нас ты ценен, защищаем от всего, что может приключиться в завершении. Положено начало к действиям секретным и, кто из нас в них станет мавром, – неизвестно.

Раз в мире нестабильно всё, предполагать, возможно, – изменчиво стремительно и относительно. Планируем одно, но результаты могут зачастую быть и, отвратительными, мучительно неудовлетворительными. Поэтому, нельзя знать, как, что с тобою будет. Могу сказать лишь – Бог рассудит, судьба поправит.

– Гипнос сказал мне фразу, помнится, во сне. – Судьба наказывает дважды таких, как ты – вначале в исполнении желаний, затем, поставленные цели жизнью не исполнит, преграды выставляя на пути.

– Сказал красиво и, наверно, правильно, Васильевич, вздохнув, обдумывая ценность мысли; прекрасно понимая, что не сумел бы сам сказать так значимо, красиво.

В камере находясь, пришли на ум стишки из фонда графомана Владу, которые запомнил он:

На охраняющих солдат не стану злиться.

Меня пусть охраняют и, темницу.

Я наслаждаюсь тишиной, как будто бы нирваной.

И, убегаю от себя, от этой жизни странной.

Раз мне судьба благоволит своей охраной.

Зло дольше пусть поспит, в кроватке сранной.

Я, убегая, убежал от страшных мифов.

Тут же к другим я в плен попал, вот, злато скифов!

И, наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной,

я убегаю от себя, от этой жизни странной.

Здесь думы мучают меня не самые здоровые. Не накликали мысли бы, мне беды непутёвые.

Всё в голове смешалось, мифы стали явью.

Что снилось мне во сне, вдруг – было былью?

И, наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной, и бегаю я от себя, и этой жизни странной.

Выходит, был трёхглавый пёс, Аида страж ужасный.

Он не пускал меня назад, огнём жёг адским.

Я не хочу им помогать, не тут-то было.

Обставили меня, что на душе постыло.

И, понимаешь, – не они, порвут другие, им было бы что получить, – ведь все они такие.

И, наслаждаясь тишиной, как будто бы нирваной.

Я убегаю от себя, от этой жизни странной

Новая встреча Влада с КГБистом была днём следующего дня. На этот раз, тот не один был. Добавился, к знакомому по задержанию, с натянутой улыбкой, худой и хлипкий человек, словно дебил – смотрелся, как богомол, со стороны. Казалось, – если он согнётся, то, может поломаться.

– Это, Иванович, рукою показал Васильевич на старого знакомого, решив с ним также познакомить Влада, а это наш гипнотизёр Высоков Ульяно'вич. При помощи гипноза, он будет пробовать высвобождать всю информацию из мозга, полученную под землёй тобой, вытягивать насильно.

– Предполагается, что есть такая у меня?

– Не только мы предполагаем, а уверены. Уверенность за выводом. Зачем им нужно было бы держать тебя в том состоянии, чтобы потом Гипносу показать на время краткое? Конечно! – Лишь для того, чтобы от разума, произошедшее скрыть, скрупулёзно.

Они же не могли подумать, что интерес ты представляешь для меня. Подумали, что выйдя, будешь помнить, – лишь то, что спал и, что приснилось, показалось.

И почему позволили уйти? Сегодня выяснить пытаемся. Какие ставили при этом цели? – Непонятно. Несвойственно им это было раньше.

Тебя могли оставить навсегда и, никогда, никто бы не полез туда, искать тебя. Мы, кстати, думали, что так с тобой случилось. Служебная лишь дисциплина заставила высиживать, положенные две недели, по протоколу.

Надеюсь, что сегодня, к тайне ситуации, приблизимся. Моё предположение, – они исследовали мозг твой, убедившись, что ты не подсадной, а лишь искатель кладов, неудачник, решили отпустить, стерев всю информацию, ведь ты не представлял для них опасности, и интереса. Сознание подчинено не только подсознанию и сверхсознанию. Душевный разум сообщается с подобными себе. И информацию возможно получить из подсознательного разума, из впечатлений индивидуумов, подобно отражению из зеркала [22]. Ты уверяешь, – ничего не знал о древнем мифе раньше.

18

Если бы не был долго там, полученную мозгом информацию, расценивать бы можно было, как результат разрозненных частей полученных тобою в школе, из других источников: во время отдыха, труда физического и, бесед о чём-то схожем.

Столь продолжительное времяпровождение, там без следов, даёт большое подозрение, что информация о нём в твоём мозгу была нарочно стёрта.

– То есть, я вышел бы оттуда позже, меня не ждали бы вы в ресторане?

– Нам сообщили бы о появлении твоём, и в ресторане, дома, на работе.

– Конечно, Влад подумал, – предположение бессмысленно. Какой же всё таки он гад! А я доверчивый…

– Надеюсь, ты не будешь возражать против эксперимента нашего, для получения закрытой информации?

– Наверное, нет.

– Давай-ка без, наверное!

– Нет, отчеканил Влад. Не возражаю против я – эксперимента, подумав про себя, – вы всё равно добьётесь своего, без моего согласия.

– Тогда здесь подпиши и здесь, что ты по доброй воле (без принуждения) участвуешь в эксперименте. Такие правила и, мы не звери.

После согласия, подписанного Владом, Васильевич убрал в сейф документ и, приготовив диктофон. Гипнотизёр, прибор установил на стол. Соединили с телом, к голове, пятнадцать датчиков, затем ввели в сон гипнотический и начали над ним производить, ему не видимую экзекуцию.

Сколько часов так продолжалось, ему не сообщили; не посчитали нужным.

Себя разбитым чувствовал, опустошённым, после сеанса, отходя, как и гипнотизёр, пот вытирающий со лба, как будто выгружал вагон лопатой.

Участники эксперимента, избавиться старались от него, после того, как он очнулся, хотя узнать, что он наговорил, ему не меньше, интересно было.

Он слышал много раз по телевизору, читал в изданиях научно-

популярных, что в ситуациях подобных, люди говорили, что никогда не видели, и помнить не могли, вплоть, до потусторонних случаев..

Уставшего, разбитого, опустошённого, обиженного, словно элемент использованный, отправили вновь в камеру, закрыли на защёлку, подобно выброшенному презервативу. Вскоре доставили обед, к нему, он не коснулся, – не стало аппетита. Влад, сделал вид, что хочет спать, отправился на шпонку, чтобы его не просчитали по выражению лица, он повернулся к стенке. Он не заметил даже изменений. В углу стоял, огромный телевизор – «Темп». Влад на него за малым не наткнулся, когда проснувшись, шёл в гальюн. Он усмехнулся, – двух мнений нет, он раунд первый выиграл, хотя и юн, – заигрывают пред ним и, улучшают содержания условия. Продолжить нужно, им сопротивление!

На утро следующее, под гипнозом, вновь Влада попытались погружать, он отказался помогать. Ни уговоры, ни угрозы не подействовали. Он продолжал держать отказ и, не внимал их уговорам и угрозам.

Не стали долго уговаривать и, погрузили без согласия в сон гипнотический. Очнулся лёжа в камере. Лишь к вечеру в ней появился КГБист.

– Ты зря себя ведёшь так, начал он без пояснений. Ты знаешь, как попал сюда, без приглашения. Знать хочешь вывод, – да, скрываем многое, без объяснений. Подумаешь, поймёшь, что это норма для подобных ситуаций.

Закончится, когда-то операция с тобой, что делать? Убрать, в вину поставив, – слишком много знал? Мол, не проходит апробаций.

Пройдя проверку, папку не открыв с фамилией своей, нам показал, что ты не глуп, сейчас валяешь дурака в эксперименте. Нам непонятно поведение твоё. Есть знания историка, врача, геолога, быть может, археолога или хотя бы антрополога? Кого из них? В калошный ряд в базарный день, не попадёшь с одним желанием (одной калошей) ни в этом, ни в другом моменте.

Мы собираем по крупицам информацию. Ты изменил ход нашей операции, но не саму её. И в результате, отправлять туда, кого готовили немало времени, теперь опасно, у оппонентов вызовет вопросы, беспокойство. У нас прикрытием – клады сарматов были. Вновь, если это? Скажут – зачастили!

Могу сказать, что изменив ход операции, ты подозрений никаких не вызвав, продолжить её сможешь, если внедрим тебя в неё безотлагательно.

Ведь главное, – они, проверив мозг твой, поняли, что ты не казачок, к ним засланный. Что нам позволит без большого риска пройти этап внедрения удачно.

– Внедрения к ним вновь? А вы спросили, я хочу туда спускаться?

– Узнаешь больше, – спустишься и не туда, захочешь и не это.

– А как моя работа?

– Для нас, вопрос такой решить не сложно. Продлится отпуск твой, насколько будет нужно.

Глава 6. Перед внедрением

Влад больше не устраивал проблем с экспериментами.

Экспериментаторы довольны были – результатами, полученными под гипнозом Влада. Все их приказы выполнял, как пионер, беспрекословно, будто исправился, стал – зомби.

Помня, о посещении пещер повторном, вопросов Влад не задавал, ведь понимал, что никуда не денется, не глупый мальчик, что не так, то отымеется по заданной программе, коли поставлено на кон всё, что дано ему по в жизни, – как и задумано, куда идти, ползти, – он сделает, как нужно.

Так хочется ведь жить, а не в казарме гнить, на гауптвахте долго (вечно).

К нему ответно, относились с пониманием, любезностью, большим вниманием. Объём работы под гипнозом увеличили, оперативника готовя, решать вопросы обучали кратко и самостоятельно, при появлении их – своевременно, чтобы враг не опомнился и, он был первым и, путь к победе – верным.

Хотел на воздух, в город, с душной атмосферой, как в вечер – перед подземельем. Но не пускали, он и не просился, ведь понимал, что не отпустят звери.

По камере метался, когда тоска придушит. Так, время в камере и проводил, мечтал, что вновь пройдёт по Александровке, когда-то будут праздники, на улице.

Пропавший аппетит, заметили начальники. Сегодня утром, выпив чай, с усилием, он на сардельку с кашей, не взглянул.

Утром, охранник вывел, как всегда, из камеры. Но не наверх идти направил, а во двор, чем явно Влада озадачил, удивил. Там, возле джипа русского – УАЗика стояли, Влада ждали: Васильевич, Иванович.

– Не долго ждали, вышел? – Васильевич отметил, радостно. А то ждать стало тягостно.

– Можно сказать? – Влад усмехнулся криво, подозрительно.

– Что хочешь нам, сказать – ещё, глупого?

– Я слишком много знал? Поездка к «другу» – исполнителю?

– Придурок! В камере так делать легче. Не просветили? Зря. Есть волны, – остановки сердца.

– Как умер господин Собчак по слухам?

– Возможно, нет. Ведь мог и сам «уйти»….

– При помощи лучей низкочастотных – волн генератора? Рассказы были.

– Ты настроение мне портишь! Тебе так хочется урок? – спросил он, сев в машину, к Ивановичу, сзади.

Влад, подойдя к машине, не зная почему, открыл не заднюю дверь, а переднюю. Водитель удивлённо посмотрев, тут же хотел – «послать подальше», но не успел. Васильевич ответил, на вопрос – не заданный.

– Пусть молодой садится спереди. Сегодня, – главный.

Вначале к ресторану «Океан» поехали. У Влада сердце сжалось. – Наверно, ставка очная или…, спускаться вниз?

С официантками он не хотел встречаться, как и спускаться вниз, под землю.

– Или туда загонят, подумал вариант, испуганно, рукою пробуя дверную ручку.

Движения не скрылись от Васильевича,, и он совет дал Владу, – остепениться, не совершать ошибки новые и, вновь, по самые… не вляпаться.

Стояла чудная погода. Жара ушла, и духоты не стало. Потоки ветерка несильные со стороны реки, Влада встревоженного, обнимали, сквозь окна пробиваясь, охлаждая разгорячённые тела.

Подъехав к ресторану, стали. Иванович, руку подняв со сжатым кулаком, всем пожелав удачи на прощание, вышел степенно из машины и, прямиком отправился…

Влад лишь догадывался, – пошёл куда и, загадал желание, – под землю не отправится, сегодня.

Машина развернулась и, нырнув под путепровод [23], влево, направилась к мосту, к большому удивлению.

19

Сборщики подати, ГИБДД, мгновенно отвернулись, увидев номер на машине – РДБ, как от чумной, чтобы за поведение «служебное», не поплатиться головой.

– Собрались далеко? – не понимая цели доброты, спросил Влад у Васильевича, осторожно, есть цель, куда направились, подска'жите? – хотел бы понимать, что предстоит – сегодня испытать. Какой-то праздник намечается, по жизни?

– Время всему – своё, Васильевич ответил, о чём-то думая, в тот миг. Когда придёт, узнаешь всё. Ещё, возможно, пожалеешь, что быстро так оно пришло. Назад не повернёшь, – ушедшее. Захочешь повернуть и, не сумеешь. Поздно.

Вопросов больше Влад не задавал, знал, что ответа не получит. Что сеешь, то и жнёшь. Никто не выручит и, не поможет.

С моста свернули за рекою вправо и развернувшись по кольцу, пошли по серпантинам напрямую. Проехав Ольгинскую, свернули влево, ехали долго прямо….

В какое-то миг, почувствовал, что он забылся. Не знал, какое время продремал. Открыл глаза и, испугался, сжался, – пытался дверь открыть на всём ходу, желая выскочить, но не решился.

Сущность сидящая вместо водителя, расхохоталась громко. Другая – сзади, улыбалась.

– Куда везёте? – Влад спрашивал их, недовольно.

– Не догадаешься! – скабрезно усмехнувшись, произнесла, сидящая с ним сущность.

Влад видел, что летят, не едут по асфальту, немного оторвавшись от земли, как на подушке воздуха, несутся на скорости приличной, быстрей, чем ехали.

– И не боятся, нет в них страха! Не чувствуется выбоин, подумал Влад, стараясь не показывать, что испугался вида.

– Зачем вам нужен я?

– Узнаешь обо всём. Немного потерпи, совет дала, сидящая уродина, сзади него. Скоро прибудем на площадку, у Пустошкино.

– Пустошкино? Где это? Далеко?

– Ты не волнуйся. Рядом.

Гордиться будешь, что стал первым гомо, право контакта получивший с нами.

– Вы прилетели к нам, с другой планеты?

– Словами на вопрос твой не ответишь. Узнаешь обо всём, что нужно знать, – наивный глупый человечек, – вскоре.

Полётом наслаждайся по родным местам, просторам, априори [24].

20

Когда ещё придётся осознать, как ты ничтожен, и твои поступки, взгляды, с умишком узкоруслым, человечек.

– Не сметь меня так называть! – хотел ответить Влад, но передумал отвечать.

Не стал внимания он обращать на их сарказм, иронию. Ведь могут не понять, летящие в машине сущности, как выяснилось – иноземные.

А что, если пенять придётся вскорости на это?

Кого ему винить при этом?

Они, быть может, безобидные, лишь гонора в них много, из-за того, что робкие в душе, убогие.

И, люди, разные бывают, так, как и эти.

Автомобиль, на скорости большой, на бреющем полете нёсся над трассой, незнакомой. Чтобы в полёте не столкнуться с фурами, автобусами, – встречными, взмыл вверх и, увеличив скорость, на высоте большой понёсся, – как ракета.

Влад обречённо сник, подумав, – крыша едет. Страх прорабатывал в себе и, понимал, что ничего не может сделать и, не изменит ситуацию, отдал себя воле судьбы и отключился – в безысходности.

Открыв глаза, Влад удивился, не зная, радоваться или нет, видя, что едут – в том же русском джипе.

Васильевич, как прежде сзади, он – спереди сидит, с водителем машины рядом.

– Приснилось? Или я схожу с ума? – спросил невольно у себя.

Ответ найти не смог. Перемешалось в голове, вокруг, настолько, что объяснить не мог, не только это. Он недовольно осмотрелся.

– Воришка выспался? – участливо, спросил Васильевич у Влада. И, помолчав, добавил, – нехватка воздуха для молодого организма, сказалась, видно.

Теперь. достаточно не только воздуха и воли будет. Коровник будешь строить, отъедаться.

И Родина, когда-то позабудет твои огрехи, сможешь постараться, немало сделать для себя…, чтобы «наверх» подняться.

Влад на него смотрел пытливо, но не закончил фразу КГБист и, пояснения не дал к тому, что сказано. Он будто ждал момента. Увидев ответвление дороги с просёлочного грейдера налево, водителю сказал, – сверни на узкую дорогу. Теперь поедешь, прямо.

Остановились в живописном месте, – возле воды, на берегу реки, от красоты увиденной, невольно обомлели. Вокруг звенела тишина. Ей, еле слышно, птицы подпевали трелями.

Кузнечиков, треск лёгкий, мелодичный, вплетаясь гармонично в унисон, оттенок неги придавая, большого счастья, заботы о природе человека.

– Какая благодать! – Васильевич воскликнул, в машине сидя, восхищённо – вдыхая аромат приятный – разнотравья и, чистый воздух.

Благие намерения, создать, для мыслящих и исполнительных созданий, трон могут из великолепных созерцаний, чувств и мечтаний.

Как хорошо в мечтах витать над этими лугами, всё самое прекрасное в себя вбирать, что может дать природа в этом мироздании.

– Ведь мы не в состоянии создать прекрасное, подумал Влад, – без созерцания, сознания божественного, ясного, естественного и неповторимого. Такого сочетания нет больше в мироздании.

Хотя, в моём сознании, пока в иных вселенных, измерениях, жизнь не укладывалась до полёта в долбаной машине, с существами.

Водитель вытащил – полог широкий из багажника – брезентовый и, расстелив его, на нём, припасы съестные, рядками, стал укладывать, неимоверно – важно, бережно.

– Что может быть прекрасней завтрака на берегу реки в, никем не тронутой природе девственной – частице матери Земли? – высокопарно восхитился Александр Васильевич.

Он, пригласил разуться Влада, вступить – торжественно, на полог, чтобы отведать, что послал им Господь, в лице коллеги – Настеньки, из их отдела.

О поварихе Влад узнал недавно.

Когда Васильевич немного уставал, то звал её, полакомиться вкусненьким и, отдохнуть от разговоров, с сущностями.

Водитель – боров, отошёл к машине, ждал, – позовут на завтрак?

– Наверное, следит, чтобы не сотворил, что-либо некрасивое, не убежал, – к примеру, подумал Влад, присев на полог, после разрешения.

Смотрел, как ест Васильевич с огромным аппетитом домашний пирожок с яйцом и, улыбается, – не давится. Влад также пирожок хотел такой, быстрее, к завтраку предложенному – присоседиться, попробовать, удостовериться – не зря тот хвалит Настеньку.

– Нельзя ту Настеньку попробовать! – вздохнув, подумал Влад и опустил глаза, боясь, что мысли КГБист читает. Вряд ли, за них, простит его, коли на них, поймает.

– Не зря тебя, привёз я, Влад, – сюда. Осмотримся, поездим вокруг хутора. В нём, по прогнозам, в скором времени должны произойти – великие события.

– В них буду, непосредственно, участвовать?

– Конечно! – радуясь смекалке, ответил собеседнику Васильевич.

– Мы документы выправили и, отправили для постановки на учёт в Багаевский отдел ИТУ [25], по нашей области, как осужденного пять дней назад – год химии за хулиганство; статья 206-ая, часть 2-ая.

21

– Теперь мне предлагаете бакланом стать?

– Ну, не терпилой же? Так благородней.

– Мне кажется, что Вы переборщили, к тому же, много.

– Нисколько. Коль, кажется, тогда крестись. Мечтать не вредно будет. Какой вопрос, такой ответ, – на бис.

Не слышу.

Пришлось, похлопать в ладоши, Владу.

– И суд, наверно, был?

– Естественно. Поверишь?

Вот приговор и, направление в Багаевский ИТУ, Ростовской области.

Я дам немного денег – рублей тринадцать. Особо не шикуй, не скоро ведь зарплата. Тебя направят, в хутор Резников – Пустошкино, там строят ферму «химики», продолжил разъяснения, словно вопроса Влада, не расслышал.

Немного поработаешь, – долг отработаешь стране. Осваивайся, исправляй пятно трудом и потом, – судимость, заработанную глупостью, чтобы освободился этим летом. Амнистия возможна. Я помогу советом.

Главное, – стать своим у них ты должен, знакомиться с парнишкой, звать, я, – не знаю, как. Поймёшь, как познакомишься с ним, сразу. Появитесь, в одно и тоже время, вы в хуторе, как по заказу.

И он, как ты был под землёй, только, – по приглашению хозяйки Тени. Я сам не знаю многого, но вижу, где концы идут – чрез наше время.

Значит, там нужно быть тебе, – не пропустить события возможные.

Меня, увидишь, – не узнаешь. Случайно познакомимся. Но это, при необходимости. Возможно, обойдётся.

– Один вопрос висит всё время, на любопытной части языка. Хочу задать, если, конечно, можно.

– Бессмысленно. Нет выбора. И суд реальный над тобой прошёл. Исчезнуть невозможно. В розыск подать менты ведь могут, если сбежать решил. Засветишься, всё потеряешь. Из кандидатов в партию слетишь, если в райкоме вдруг прознают, что осуждённым стал, пока был в отпуске. Что будет, понимаешь.

Тут парень нужно делать всё, как надо. Полез сам в кашу. Брать не нужно было – хату. Дерзай теперь – на благо Родине и, биографию не порти больше, – специалист – домушник, альпинист – чердачник. Меньше намного, чем обычный неудачник.

– Знать бы, за что?

– Не знаешь, что найдёшь, что потеряешь. А за квартиру, срок мог больший схлопотать, так что спасибо должен мне сказать за лёгкое последствие, при тяжком – обстоятельстве.

Кстати, знакомься со своим спасителем, возможно, пригодится. Он, подозвал водителя, – Адель Шарков. Это хороший твой знакомый, помог тебе, в отделе мест распределений наказаний, договорившись с Лютым, чтобы не в Волгодонск на комбинат отправили, а «отпустили» на хлеба привольные, хозяйство поднимать в Багаевском районе.

Спрашивать будут, как попал, на такое место, – случайность эта, неизвестна.

– А что я натворил? За что меня судили?

– Да, ни за что. В России это часто. Сидел на лавочке возле двора по Грибоедовскому, товарища спокойно ожидал, вышел подвыпивший баклан и начал доставать. Ты отослал поспать, а он, булыжник взяв, пошёл с ним на тебя.

Чтобы не допустить удар булыжником по голове, ты втёр ему меж глаз. Мужик был крепким, устоял на месте, хотя и выронил булыжник. Двинулся буром снова на тебя. Ты приголубил вновь и, он улёгся. Потом заяву накатал, фуфлыжник. И за тобой пришли, с почётом. Как дорого гостя увели, с сопровождением, ты им, не сопротивлялся.

– Так это самооборона?

– Превысил ты её, – два раза бил. А это – нападение. Да и мужик, – осведомитель участкового – алкашика Байба'ка, с которым разговор был у тебя однажды, на непривычных для него тона'х.

– Ну и дела!

– Дела в суде, у прокурора, а у тебя корячилась впрямую зона и, срок реальный был.

Сидеть! Остыл! – команду дал, увидев, что Влад, встрепенулся.

Ведь, понимал судья, что сделал правильно в той обстановке, год химии лишь «дал» тебе. Не мог «впаять» он меньше, г-на от правды отделил он в деле столько; мент и следак тебя решили по статье прогнать, по полной, на срок большой.

Такую справку о побоях потерпевшего, в больничке МВД – на Ленина, сварганили, что получить мог, минимум, лет пять.

– Ну и легенда? Сами думали или помог Вам, кто-то?

– Такое дело есть районе в вашем.

– Живу я в Александровке.

– Я будто бы не знал. В квартире побывал, «случайно».

А то, произошло, от Театральной площади, – один квартал.

Закончились за разговорами, и пирожки и завтрак, собрав полог, отправились в Богаевку. Остановившись за квартал от РОВД и отделения ИТУ. Васильевич дорогу, показав ему, напомнил, должен подойти к кому, сказать, что по звонку от Лютого.

Начальником Богаевского управления ИТУ был Перегудов, мент служака…, в…

Он прибыл вовремя, не опоздал. Васильевич прекрасно дело знал, и опоздания не допустил. Прибыл Влад – осужденный, своевременно.

– Смотри-ка, прибыл, как говорили мне – дисциплинирован, в назначенное время, то ли хвалил, то ли иронизировал начальник отделения ИТУ.

И вызвав Прибыткова, объяснил, что этот господин – Владимир Эдуардович Прибытков, теперь для Влада – царь и бог. Ты – позвоночный, весь свой срок молиться должен на отрядного, чтобы на зону – не упёк.

– Время найдёт, приедет и, проверит, но сам являться будешь – отмечаться, при обстоятельствах любых, – к нему, когда он скажет. Срок отбывать отправишься – в Пустошкино. Ребята там – проверенные временем.

Тебе отрядный всё расскажет, – какие неудобства. Зато не в зоне, не на крытке [26].

22

Влад промолчал, не знал, какт воспринять, им названное имя – позвоночный. Млекопитающие на планете – позвоночные. Потом узнал значение – явился по звонку. Пошёл с отрядным, «знакомиться» поближе, как к своему – начальнику.

Прибытков показал на дверь, где на табличке надпись красовалось, – отрядный – лейтенант – Владимир Эдуардович, фамилия понятная, не для тупых. Приятная. Оформив документы: приказ, подписку о невыезде из хутора Пустошкино, с предупреждением – в неделю дважды, разрешается убытие в районную станицу, отмечаться, при общежитии для «химиков», Влад с удовольствием огромным, вышел из ИТУ, направившись к Васильевичу.

Но тот не ждал, возможно, лишний раз, не стал светиться, вдруг, кто заметит, – «химик» не простой, приехал на машине КГБ в ИТУ оформиться. Пришлось расспрашивать, как добираться до Пустошкино.

Сказали, – в этом нет проблем. Хутор Пустошкино, на юго-запад от Багаевки, примерно – тридцать километров, – близко.

Выйдя на выезд из станицы, остановив попутку, напросился до трассы подвезти. Водитель ехал в Арпачин, что было по пути, почти до места нужного.

Дорогу оба промолчали. Водитель, озабочен чем-то был, А Влад, немало озадачен. Он в жизни «химиков» не видел. Как обернётся их знакомство? Они преступники. Он же в тюрьме ни разу не был.

Помня чему учил Васильевич, он представлял, как будут брать «на понял».

Как отвечать придётся на вопросы, и отвечать по-фене. Может, проколоться. А это, допустить, нельзя. Ой! Будет плохо.

Остановив у перекрёстка, водитель, указав дорогу, среди полей с томатами бегущую, вдоль редкой лесополосы, уехал в Арпачин. А Влад, остался на дороге, с тревогой в сердце, – замирающим от страха, в предчувствии событий, явно неприятных.

Вздохнув, отправился неспешно к хутору, дорогой пыльной.

Солнце стояло высоко, в зените, пришла жара, палящая безбожно, – нестерпимой, как будто специально. Лучи жгли тело и глаза слепили, дыхание, пекло – настолько, – невозможно было посмотреть вперёд, дышать проблемно. Казалось, – специально жжёт, чтобы он сжарился в лучах его.

– Словно в аду, на сковородке, сравнил невольно Влад и призадумался над всем случившимся с ним под землёй, сравнив лучи, со струями огня из пасти Ке'рбера.

Всё будто сон, если не явь – последствий, сна. Он много думал о произошедшем. Гипноз, помог не усомниться, – использовали гады…

До хутора не далеко от перекрёстка. Влад утруждать себя, излишним рвением, не стал. Спешить к тому, чего боится, глупо.

Морально, от проблем устав, раскидистое древо выбрав, прилёг под ним в тени, – от обжигающих лучей светила спрятавшись. Воздух дрожал, создав, нечёткой, сказочной и нереальной видимости фон, многообразные картины фантастические, сюрреалистические и мистические. Подход ментальный их определял, как углублённое видение событий – частично, в возбуждённом осознании. Влад видел результат их, словно через фильтры – частично искажённые, но, будто явные, реальные.

Прикрыв глаза, представить попытался, встречу с реальной бандой уголовников. Васильевич советов дал немало, с рецептами по применению.

В фильмах по телевизору, в кино он видел зоны, хаты, шпонки, и отношения блатных, между собой, но видеть, одно дело, а другое – пробовать на шкуре собственной. Несладко. Легко обидеть могут, требуя, чего-то непотребного, заставить выполнять услуги – уборкой заниматься, готовить пищу и стирать, «играть» по беспределу в игры, не только ролевые, в нарды. И, заставлять себя, скрывать от них обиды, не только глупые и, беспричинные.

Он, вспоминал разговоры взрослых, с рассказами комичными и неприятными, усвоил, – обычно новеньким, знакомясь, приёмку делают. И от неё зависит отношения на зоне в будущем, на постоянно.

– На химии, должно быть проще, подумал и, засомневался – одни и те же волки; им бы порвать дать, что, кого, от скуки, для прикола, для разборки.

Прикрыв глаза, Влад возвратился в детство, – выпендриваясь перед мамой, крутого строил из себя, «ботал по фене». Она смотрела на него растерянно, не зная, что ответить – несмышлёному. И, усмехаясь, с сожалением, рассказывала, что же такое есть, в натуре, зона.

Почувствовав присутствие кого-то, встрепенулся. – Странно, подумал Влад, недавно я осматривался, никого не видел. Не спал. Наверно, показалось, что-то?

С досадою открыл глаза и, приподнявшись, не видя никого, на землю лёг вновь тёплую. Лежать, желания не оказалось больше. Вскоре увидел, – неторопливо направилась к нему машина. Остановилась, не доехав сотню метров. Бригада вышла из неё, без всякого энтузиазма, откинув борт. Взяв ящики, лениво разбрелись по полю, походкой ватной, молодёжь.

– Сбор помидор, дошло до Влада, на поле посмотрев с томатами. Здесь столько «химиков»? Наверно, специально «сажали» молодь? – но тут же догадался, – студенты, а не «химики» в колхозы загнанные помогать – работникам колхоза, бороться с урожаем, до упора.

Машину на жаре оставив, водитель спрятался в тени под деревом, взяв покрывало, предусмотрительно.

Когда машину загрузили, Влад подошёл, не торопясь, к водителю. Спросил, как можно, вежливей того:

– А, далеко ли до Пустошкино?

– Да нет, я подвезу. На весовую, всё равно.

Студенты крикнули: – Всё! Полная. Пошла!

Дорога оказалась ближе, чем подумал Влад. Через минуты три, водитель показал дорогу, остановив машину там, где нужно Владу, у строящего комплекса скота крупнорогатого.

Влад вылез и направился к строительству.

Сердце сжималось от волнения. Влад, оробев, шёл еле-еле, – медленно, не торопился встретиться с «друзьями» новыми, преступными.

Глава 7. Внедрение

Перемешались в голове советы, – Васильевича, данные для первой встречи, с отпетыми преступниками – «химиками».

Предупредив о правилах неукоснительных и промахах недопустимых, не только при прописке, а и в дальнейшей жизни, держать ухо востро – советовал, язык не распускать, как помело, жить ровно.

– Не зря тебя учили – ориентации мгновенной, в условиях – различных, необходимой.

Он рассказал об иерархии на зоне среди всех заключённых, подразделённых на:

– воров – опасных уголовников и:

– мужиков – работающих за других, себя, план зоны выполняющих за всех;

– обслугу – чушко'в и:

– козлов – с администрацией якшающих;

– пидаров – (до 10% педерастов в лагерях) – отбросов общества; общаться с ними западло, кроме, как трахать и давать с… или, зашкваришься.

Роли в тюремном мире:

– пахан, главвор, смотрящий, главный зек в тюрьме, на зоне; на полный срок на сходне избран;

в каждом отряде свой пахан – смотрящий; и есть главвор всей зоны;

у главвора помощники: бойцы – боевики; и угловые – авторитетные воры, спят на почетных нижних койках по углам, отсюда и название такое;

– главшнырь – завхоз;

– бугры – обычно, бригадиры; жена – обслуга главвора, им лично, пидар выбранный. того «трогать» нельзя, вещь главвора единоличная;

– придурки – выборные должности, козлов, в администрации работники официальные.

Васильевич предупредил, что допускать нельзя – в рабовладельца превращаться. Может предложено, хозяйкой стать (рабом) или владельцем той хозяйки. Двояко можно опуститься.

Держаться должен независимо, вот главные ошибки:

– страх верх возьмет, ему поддашься, нечленораздельно станешь бормотать или почувствуешь, что на коне, способствовать успеху будешь, не оценив наезда дозу, пропустишь…

В случае лучшем, лишь побьют, но может быть гораздо хуже.

Могут за это опустить, переборщишь если, немного.

– Ничем, ни с кем там не меняйся (продуктами и шмотками…) и, не проси, в долг не бери.

Не вздумай никогда оправдываться, как можно меньше говори и на вопросы отвечай, желающим прощупать;

– при разговорах, задавай вопросы «неудобные», всегда на них ответа требуй.

– Не выполняй просьб никаких и…, главное – будь вежливым, спокойным, сам не входи в тона «высокие», не нарывайся, не груби.

– Не ввязывайся, не в свои разборки, если общак тебя не просит.

– Не вздумай ни кого послать. Простая фраза «Да пошел ты…», тебя ударить даст права и, опустить, убить, возможно. Воспринимается буквально – пошел ты на х…, значит – долбишься, поэтому и должен быть отдолбан, определен без промедлений – в пидары, становишься опущенным.

По Кодексу – понятия (на зоне – чести) обязан на обиду отвечать, на оскорбление, честь защитить свою. Если пославшего, ты не ударишь, то сам себя признаешь, – опустившимся и, неминуемо «отправлен» будешь в чмошники; общение с такими – в падлу, пацану. Это относится и к фразам: «Пошел в п…у», пидар, «…, мать твою» во всевозможных вариантах темы.

Невинных междометий «блядь», ядрёна мать, здесь не бывает, единственное слово обыграть, возможно, и будешь, сам не рад – последствиям, особенно, в ножах если ты с кем-то и, слово каждое твоё им «ловится» для унижения тебя.

Сила, там мало стоит – главнее внутренняя, страх и, отсутствие его.

Помни о табу, – западло. Ты должен знать, зеку нельзя:

– у пидара брать вещи, и посуду (у пидаров тарелки, – с дыркой на краю), вещи помеченные красной краской; сидеть с ним за столом, общаться;

– иметь вещь цвета педерастов (красную);

– есть колбасу (похожая на член);

– ложку упавшую – поднять;

– на зоне, что-то строить, ремонтировать;

– бить; отнимать у осуждённых вещи, табак, продукты; беспределом заниматься, (карается создавший беспредел, ответным беспределом сразу);

– спасибо, говорить нельзя (– благодарю);

– вместо садись – присаживайся.

Вопросы и претензии должны разведены быть по понятиям; ведь за любой косяк, (базар невинный), держать ответ придётся перед обществом. Контроль на зонах чёрных, осуществляется блаткомитетом (не сучьих, красных [27].

На зоне должен отвечать за утверждения – людям заняться нечем, любой базар – концерт; базарные – артисты.

Коль не уверен в чём-то, – где, как стоит аккумулятор, в авто – бак, то лучше промолчи, что ценится, и в вольной жизни.

23

Хозяин, всех желает одинаково одеть. За редким исключением, блаткомитет сильней, различиям в одежде много лет: чёрная форма – у воров; синяя – мужиков; у пидаров же – серая. Ну, это, если попадёшь, на зону, знать должен. Немаловажно знать наколки, и различия в одежде. На химии, – своя одежда.

Татуировки зеков, – знак отличия. Выборы символов, – традиция. Тату для зэков – метрика.

За неположенный тату наказывают строго, – до опущения.

Перечисление:

– церковь – отсиженный тюремный срок; число колоколов – количество в тюрьме (на зоне) – лет;

– кот в сапогах – статья за воровство;

– сердце пронзённое кинжалом – статья за хулиганство;

– джин, из бутылки – статья за наркоманство;

– СЛОН – смерть легавым от ножа;

– Ленин и тигр – советскую власть ненавижу;

– четырехугольные большие звёзды на плечах, – клянусь, погоны не надену, а на коленях – не встану на колени.

Наколки главвора – крест, звёзды, купола.

Наколки пидаров: – над бровью, над губою родинка, и на груди петух.

Память у Влада, неплохой была, но и она, всего запомнить не могла. Васильичем сказанного много было.

Боялся на нюансах проколоться, – без практики не вспомнит своевременно – о чём-то значащем и, всё, поехало-поплыло.

Для них нюансы, – явь их жизни – по понятиям, опыт общения тюремного – сидит в крови, а для него понятия и феня, – романтика из зоны, – издали.

Разные меры восприятия понятий, могут внезапно подвести, когда возникнут обстоятельства для применения понятий, не значащих особо в жизни.

Пытаясь помнить феню, с трудом, с волнением справляясь, нетвёрдым шагом Влад направился к торцу строительства, – в коровник без ворот.

Не видел никаких движений.

– Возможно, полдник начался? Или покушав, люди отдыхают, подумал Влад, во тьме сомнений, с потерей мыслей и – надежд определений.

Хотелось убежать отсюда, но, взявши себя в руки, искал бытовку, где живут преступники. Заметив свет в щели двери пристройки, направился к ней осторожно, почувствовав мандраж в груди и дрожь в ногах.

Во рту всё пересохло от волнения и представления, что ждёт за дверью.

– Остановись! Не нужно! Не входи! – предупредило Я второе. Ты знаешь ведь, примерно, что за дверью. Зачем, рискуешь, так, бездумно?

Ведь подставляешь этим и меня. Бежать отсюда, нужно, нам быстрее! Или придёт беда.

– Здесь, кто-то есть? – спросил Влад, постучав.

Немного подождав, вновь постучал, и лишь затем попробовал – дверь приоткрыть.

Скрипя, она поддалась.

Он, заглянув в проём открывшийся, увидел отдыхающих, по видимости, будущих «товарищей», на трёх кроватях возлежащих, в довольно сильно задымлённом помещении.

– По что буркалы [28] выставил, в натуре?

Быстрее закурочь [29] братуху [30]! – ближайший справа возмутился, парень.

24

Словно домой к себе, он запулился [31]!

25

Ты, фраер [32], ничего не спутал? – спросил постарше человек, расписанный – в татуировках.

26

Влад за собою дверь закрыл, зайдя вовнутрь каморки и, произнёс негромко:

– Меня прислали к вам, – сюда, работать.

– Послушай волосатик [33], ты не гони, пробасил первый. Я в рифму не возьму [34], зачем вколачиваешь [35] баки и, кому?

27

Кто к нам тебя прислать работать мог, сюда? Вот, только если…, – нет у нас обслуги.

– В лоб говори [36] и, не молчи, в натуре [37]! – прикрикнул на него расписанный мужик. Почто метлу вдруг закусил [38] гостинец? Зачем, притих?

28

– Да запали ты зенки [39]. Гнедой [40], втихую гонит [41] к нам гусей.

29

Наверно, думает, – лапшу втирает клёво, сквозь зубы первый процедил, показывая видом, что нет доверия к зашедшему.

Быть может, даже вшивый [42], бескультурный.

30

– Я не гнедой и не гоню! – в ответ, на них пытался Влад наехать краем, чтобы не робким показать себя.

Меня отрядный из Багаевки направил, вам помогать на стройке.

Ксива моя ….

– Засохни! [43] – рявкнул расписной. Оправдываться начал, значит, – виноват?

Нам помогать? Себе поможешь стоном, когда подбадривать начнёшь себя.

Захохотал он. И, смеяться стали, другие, будто клоун прибыл для забавы.

– С хозяином [44], по договору жить мы, должны, спокойно.

Ты хочешь нам сказать, – пошла измена?

Давить косяк [45] прислали к нам девятку [46]! – вновь закричал, что младше.

31

Богаевский чабан [47], скотина, здесь, вырастить решил ехидну, – нам мухомора [48] подослал, чтобы фигарил [49] тот на нас, ему. Не равнодушен к нам он, – педераст, прислал наседку [50], въехать ему в чёрный глаз…!

– Шаби [51]! – раздался приказ тихий, от человека, как гора.

32

Влад документы протянул тому, кто старше, продолжив тему, расписному – вы рулите здесь, посмотрите.

– Какой-то мутный [52], – буркнул старший. По фене ботаешь, но не мужик и не блатной.

33

Затихли все на миг, как будто думать стали.

Со стороны создалось впечатление, что люди правильные обсуждают – того, кого здесь рядом нет. Высказывают мнения, судьбу его, решают, держат блатной совет.

– В натуре! К Владу старший обратился. Народу подскажи, – как погоняло? Нам отзовись, кто ты по масти? По жизни, ровно было у тебя? Когда, где чалил [53]? По какой статье? Колись! Дави на газ, рассказывай.

34

– Нет, погоняла у меня. Я первоходка. Статья 206-ая. Осужден на год я.

– Я, я, – головка от х-я. Статья баклана. Ответь мне на вопрос вначале – стоят два стула, на одном точёны пики, а на другом – дрочёны члены. Куда присядешь? Отвечай! Что более по нраву?

Влад помнил детскую отгадку, но стал искать подвох, вдруг, что-то там не так. Вопрос серьёзный. Не попасть бы в непонятку.

– Ты сильно не очкуйся [54], культурно Гоша предложил, мы на кукане [55] здесь все вместе.

Потеть [56] на нарах никому не в кайф, поэтому, всё будет честно, честь по чести. Здесь много лучше, чем на зоне чалить, пусть даже правильной. В натуре.

35

[56] Потеть – отбывать наказание в ИТУ (феня);

Захочешь, сделать выбор, мы поможем – хозяйкой станешь.

– Когда есть выбор, чалиться не в кайф – на зону, здесь намного лучше – с ним согласился Расписной и сразу же умолк, задумавшись о доле.

Немного подождав, спросил.

– Ты выбор сделал? Куда присядешь? Выбрал? Отвечай!

– Возьму пики точёны, срублю члены дрочёны! – ответил Влад, вздохнув.

Испуганно притих. И будущие сотоварищи молчали.

Тогда взял Гоша в руки полотенце и, одобрительно, сквозь зубы процедил.

– Принёс, что вкусного в общак [57]? Балясины [58 запас пополнишь,

36

бухало [59] для братвы? Отметим славно появление твоё, как день рождения хозяйки.

Наметился и, бросил Владу полотенце, словно без сил, небрежно.

– Вот полотенчико пухнарь [60], ты цапли вытри, подходи к столу. Где сидор твой?

37

Нас угостишь и, мы тебя… Все, не в обиде будут. И, кушать будешь рядом…

Бросил, неудачно. За спинку шпонки, полотенце, зацепившись, упало на пол. Влад не поймал. Вокруг было не чисто. От неожиданности он согнулся, но видя, что оно в грязи, мгновенно, разогнулся. Гоша обрадовался, закричал:

– Хозяйка есть у нас, женою общей будет! Станет рачком вперёд, всё в хате приберёт. Жену мы назовём Марусей.

– А ты не перебьёшься?! – ответил резко Влад. Он вспомнил, – с пола поднимать нельзя не только ложку и продукты. И полотенце, значит! – догадался.

Я не нагнулся, – увернулся, немного менжанулся. Мне показалось, что в меня ты кинул, что-то.

– Маруся, не оправдывайся. Лапшу не вешай на уши. Базар – до лампочки! Права качать не нужно [61].

Если так хочешь, отгадай, ещё загадку, чтобы в дыму [62] не быть, в разворочённой думе бытом! С того и мучаюсь, что не пойму, куда несёт нас рок событий [63].

38

– Мне не нужны ваши загадки. Загадывайте их себе!

– Ты не груби. Нужны тебе они, не между прочим! – тебя спросили мы, для уважения, всё также тихо, пояснил амбал, спокойным тоном.

Ответ давать обязан нам, раз позу принял. Теперь очком сдавать экзамен будешь. Возможно, станешь – Вовка педераст.

– Я ничего не должен вам!

Экзамен принимать придётся нам сейчас, на половую зрелость, тебя испытывать. Ты постарайся энергичней, Вовка, экзамен сдать, чтобы боль испытать не довелось. Впервой тебе, придётся или опыт есть?

– Вначале отвечай, – условие поставил Гоша, взяв в руку преогромнейший тесак. Дашь в жопу или, мать родную, за дёшево продашь? Что выберешь и как?

– Никак.

– Неправильный ответ. Одно из двух, ты выбрать должен, потребовал амбал.

– Ни то, и ни другое! Не продаётся мать и жопа не даётся. Мать не продам и в жопу никому не дам, – ответил он, почти что обречённо, понурив взгляд, смотря лишь на заточку.

– Жадный такой или простой, как шалунишка?

Влад к Гоше подскочил и, неожиданно, что было сил, влепил ударом в подбородок сильно. Тот, выронив заточку, рухнул. Схватив заточку, Влад, направился к двери, но, перекрыв, на входе, стал амбал, играл с лопатой штыковой, готовясь разрубить напополам – до ног, коли Влад кинется к нему с заточкой.

– Слышишь, амбал! Успею я воткнуть в тебя заточку, хотя и ты меня, конечно, рубанёшь. Уж лучше пропусти! Вальну [64] тебя я ненароком, другого выхода не вижу. Ты извини.

39

– Ну что, вали писака, раз валить надумал!?

Что было дальше, Влад не помнил, ничего. Почувствовав удар по голове, присел мгновенно на колено. В глазах, от боли потемнело.

Для настроения, по тыкве приласкал из-за спины, их старший. Вскочив, опомнившись, ударил Влад заточки ручкой в скулу, наотмашь. Тот, отлетев к стене, отхаркнул зубы с кровью, шипя со злостью, – завалить так мог, урод. Сейчас ответишь. Так ведь, не бьют своих. Паскуда!

Схватив за волосы, Влад Гошу подтянул к стене и, положил тесак тому на горло, всм показал, что если будет продолжение бесчестных нападений на него, тому конец, мгновенный.

Амбал в ответ негромко засмеялся: – вальнуть решил вначале ты меня, теперь другого пацана. Перо раз в цапли взял, – пиши, писака! Шоментом [65].

Что же медлишь, фраер? Или слабо? Возьми и подсади на красный галстук [66], зато на зону с шиком свалишь, козырным. Вали, не то, тебя сейчас, завалим.

40

– Можно подумать, вы завалите меня, и не отправитесь на зону следом?

– Правда твоя, Амбал с ним согласился. Тогда, для нашего спокойствия, ещё одну загадку отгадай и, будем принимать решение. Крайнюю, в этот раз и, навсегда. Развеем все наши сомнения.

Поверь, так лучше будет для тебя.