Глава 8
Не жалею. Не зову. Не плачу. Некогда. Работаю. Ишачу.
– Рабство отменено еще два века назад! – гордо заявила я, когда мне предъявили улики и вежливо, но очень настойчиво попросили восстановить разрушенное. В педагогических целях…
– То есть ты не хочешь?.. – прищурился злой Ник, рассматривая меня сверху. Он, похоже, до сих пор так и не ложился и теперь щеголял грязными «ливайсами» плюс исцарапанным о любимые розы обнаженным торсом. Изгвазданная футболка полетела на пол только что. Видимо, ее владелец решил: вещь восстановлению не подлежит.
Зато у него было преимущество – он стоял, а меня посадили!
На стул. И деликатно четырьмя руками придерживали, потому что я норовила отвертеться от предложенной чести. И сбежать. Но меня упорно отсекали от возлюбленной пальмы.
– Нет! – замотала я головой. – И вообще, это ты виноват!
– Что-о? – изумился он. – Не припомню, чтобы я просил тебя развалить мой летний домик.
– А кто передал мне «Остров сокровищ»? – нахмурилась я, злобно сверкая глазами на застывших охранников, двух чернявых «шкафов» с отмороженными физиономиями.
Они потому и «стыли», что чуяли копчиком, как им это отрыгнется. Фруктами.
– При чем тут Стивенсон? – не понял Никос, засовывая руки в карманы джинсов и привлекая мое внимание к тому, что я еще никогда не изучала.
– При том! – парировала я. Недюжинной силой воли отвлеклась от обоюдных пререканий, глядя ясным взором на похитителя. – Георгиос передал и сказал изучать как пособие. А я от теории всегда перехожу к практике!
Казидис метнул о-очень выразительный взгляд на родственника и выдал:
– Ну что, братец, доигрался? – Ядовито передразнил: – «Пусть поразвлекается – детство вспомнит!»
– Так это ты-ы! – обрадовалась я. – Значит, так – ты строишь, я руковожу!
– Кто ж знал, что девочка так увлечется? – пробормотал эсбэшник и медленно покачал головой. – Мне казалось, так лучше… Не дарить же ей было Жюля Верна. Кто ведает, что бы она тут изобрела?
– А хотите, я попробую воспроизвести формулу пороха? – загорелась я внезапной идеей.
– НЕТ! – в один голос рявкнули оба, вздрагивая. – Иди лучше… в бассейн!
– С ребятами? – Я с намеком улыбнулась, потому что те меня так и не отпустили, а следовательно, – это теперь мое и я могу пользоваться с чистой совестью.
– Извините, босс, – сказал один из парней, поспешно убирая от меня свои граблеобразные лапищи. – Она, конечно, красотка, но я рисковать не буду! Хоть увольняйте.
У второго на щетинистой роже нарисовалась такая же умная мысль.
– Идите, – махнул рукой Казидис, и я вихрем сорвалась с места, пока не спохватились. Но меня успели остановить приказом: – А ты останься, Джул!
– А почему сразу я? – задала я риторический вопрос, горестно мечтая о ближайшей пальме.
– Потому, что все беды от тебя, – нагло заявил он мне, отпуская начальника охраны. Последний собрался уходить просто осчастливленным!
Я не могла такое подлому вооруженному змею спустить и высказалась достаточно определенно:
– Не радуйся! Ты мне теперь по гроб жизни будешь должен за Стивенсона!
– Похоже, этот гроб не за горами, – обреченно сказал Георгиос и пошел искать пятый угол.
Я повернулась к Никосу и спросила:
– И что ты имеешь против меня?
Его ответ был довольно неожиданным:
– Если бы мне сказали, что это ты предложила яблоко Адаму, я бы поверил!
– Зря! – скривила я губы. – Скорей всего, змий с Адамом раздавили шкалик на двоих и закусили яблочком, а с похмелюги свалили все на бедную Еву! Благо их было двое, а она одна! Второй идет свидетелем!
– Круто! – восхитился моими доводами полуголый Никос. – Но мы сейчас не об этом…
– Естественно! – далеким от доброжелательности тоном высказалась жертва произвола. – Если кто-то начинает ущемлять мужское достоинство, то сразу «мы не об этом»!
– Джул, – перебил он меня. – Ты перешла все границы…
– Серьезно? – не осталась я в долгу. – Где пограничный столб и таможня? Почему отсутствует визовый контроль?
– Ты перешла все границы!!! – повторил он, сверля меня взглядом и делая мне щекотно. – И должна будешь понести наказание!
– Депортацию? – наивно предположила я, широко раскрывая невинные глаза и подпуская во взгляд неземное сияние.
Сияние не оценили.
– Трудовую повинность! – припечатал он.
Мне такая постановка вопроса откровенно не понравилась.
– В чем эта повинность заключается? – осторожно поинтересовалась, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая ангелочков. Коллеги по заключению как-никак.
– У тебя есть два пути…
– Есть – это хорошо! – Я мечтательно зажмурилась.
Но Никос так громко продолжил свою мысль, что пришлось прикинуться третьим ангелом:
– Или ты работаешь по дому, или занимаешь место в моей кровати!
– А что я там буду делать? – Должна же я была уточнить детали.
– Ты там будешь спать! – рявкнул Казидис.
– А где будешь спать ты? – Все же детали иногда играют существенную роль в нашей жизни.
– Рядом! – Он уже рычал, как обозленный питбуль. И зубки тоже почти такие демонстрировал.
– А-а-а, – поняла я. – У тебя острый дефицит кроватей и ты решил сэкономить?
– У меня нет никакого дефицита!!! – заорал он.
Я подняла брови в удивлении:
– Значит, ты жлоб?
– ЧТО?!!
– Мысли вслух, – пошла на попятный.
Он как-то неестественно быстро успокоился и побуравил меня зенками на предмет совести. Месторождение не обнаружилось.
– Ты будешь спать со мной в одной кровати столько, сколько я сочту нужным, – ласково, как ягуар на выпасе, сообщил он с холодной, жестокой улыбкой.
Да-да… Губа уже отвисла ниже коленок… и слюни капают… ядовитые.
Я крикнула: «Ты ничего не получишь!» – и злобно расхохоталась. Мысленно.
А Никоса понесло…
– Мы будем заниматься сексом ТОГДА И СТОЛЬКО, сколько я сочту нужным. Ты будешь принадлежать мне вся, душой и телом…
М-дя… белены, что ль, нанюхался? Или грибочков особенных нализался? Так они вроде тут не растут… Может, вертолетом завозят?
– Не обольщайся! – Я подобралась, как кобра, от злости на такое самомнение. – Этого не будет!
– Будет, Джул, – оскалился он, по-кошачьи потягиваясь всем телом. – Ты уже млела в моих объятиях…
Ой, что-то мне нехорошо! Магнитные бури, вредные аспекты планет… Уходить надо. По-хорошему. Прибью ведь, и на этом мстя вся кончится! Низзя!
– Это была ошибка и минутная слабость! – взорвалась я.
– Значит, она будет и часовая, и месячная, – уверил меня Никос, оглядывая мою фигуру горящим взглядом. Плотоядно: – Но ты будешь принадлежать мне!
– Обломись! Не будет того! – отказалась я наотрез. – Лучше я буду разбирать завалы!
– Нет? – хмыкнул мужчина. – Тогда ты будешь работать по дому как горничная… причем одна на все этажи! Пока не отработаешь все мои потери!
– Можно уже бояться или угрозы на сегодня исчерпаны? – Если он думает – у меня слабые коленные чашечки, то ошибается!
– И не надейся, что сможешь бездельничать! – крикнул он мне вслед. – Тебя тогда не будут кормить!
Дрожу, дрожу. Угу.
– Ой, как страшно! – злорадно ухмыльнулась я, провокационно потягиваясь. – К твоему сведению, я вообще-то ем сама, без помощи слуг!
– Упрямая как ослица! – сорвался бешеный козлик. Нет, архар! Древний и вымерший. С двухметровыми от-такенными рогами!
– Гамадрил! – не осталась я в долгу, хлобыстнув дверью об косяк.
Вот и поговорили конструктивно. И если он думает, что я попрошу пощады, то сильно ошибается! Я твердо решила добиваться своего и отправилась отрабатывать свое содержание! И пусть потом не плачется, что банкрот, и кошельком опустевшим не трясет. Насчет депортации я ему предлагала!
Спустя три часа…
Бабах! Бум! Бам!
– …!..!..! – по-гречески взывал Георгиос к батюшке-матушке, оказавшись внизу лестницы гораздо скорее, нежели рассчитывал. Была там и незабвенная «пелагия», «малакос» и еще что-то из устного греческого.
Конечно! Натирка для деревянных полов превращает мрамор в подобие очень скользкого льда. В этом уже убедился один самоуверенный эсбэшник.
Ха! Для полной чистоты и дезинфекции я и перила ей натерла! Везде.
Решив, что маму тут Йоргос до утра не дождется, пришла ему на помощь. В конце концов, я по натуре существо доброе и кроткое, не в пример некоторым гнусным феодалам!
– Ты живой? – выглянула из-за двери, наблюдая, как взмыленный запыхавшийся мужчина пытается сдвинуть ноги. Теперь он в курсе, каково приходится бедным угнетенным женщинам!
– Когда я встану… – ласково и задумчиво сказал Георгиос, с трудом сведя прикосевшие синие глазки, – то закопаю тебя под первым же кустом!
– Тогда я пошла, – быстро сориентировалась я в обстановке и резко передумала ему помогать.
– КУ-УДА?!!
Бумс! Конечности упорно не хотели встречаться.
– Пропалывать, – кротко объяснила я, целеустремленно пятясь задом. – Мне еще сто-олько нужно сделать…
– НИКОС!!! – заорал немного обиженный жизнью начальник охраны. – Говорила моя мама твоей, чтобы не выходила замуж за понтийца!!! Все вы на бабах помешанные! И кровь бешеная!
– Ты чего орешь? – нарисовался еще один слаломщик и…
Бабах! Ой! Оу! «Мать» пять раз и что-то еще из высшей математики, долго и загогулисто. Сразу чувствуется качественное высшее образование!
Теперь шеф с телохранителем лежали друг на друге и делали вид, что незнакомы…
Решив не мешать им познакомиться ближе, я мигом сориентировалась и удрала со словами:
– У меня обеденный перерыв!
– Если ты ее сам не прибьешь… – прошипел взбудораженным аспидом Георгиос, выбираясь из-под начальства. Его глаза метали искры, а руки крючились от нежных переживаний. – То я сделаю это сам, и с бо-ольшим удовольствием!
Теперь я знаю, что значит выражение «начальство ездит верхом».
– ТЫ ОСТАЛАСЬ БЕЗ ОБЕДА!!! – бурно отреагировал Никос. – И без завтрака с ужином!
– Переживу! – легкомысленно отмахнулась я. – Есть еще и подножный корм!
Спрашивается, что нужно современной здоровой женщине для полноценного питания? Белки, жиры и углеводы! И я собиралась их добыть любой ценой. За счет Никоса.
Для начала я обтрясла все фруктовые деревья, включая финиковые пальмы, и обнесла опунции (в перчатках). Следующим этапом сделала стратегические запасы во всех труднодоступных местах: у Никоса под подушкой, в ящиках стола и в стопках одежды, которые я еще подавила сверху. Для верности.
Знаю, повторяюсь! Но повторение – мать учения!
Все, что осталось, я разложила красивыми декоративными кучками по всему саду, при этом успев вовремя отобрать у Микиса крепкую, надежную веревку. Вдруг бы он, бедный, решил свести счеты с жизнью? Правда, меня не оставляло смутное сомнение, что с моей…
Микис был категорически против моего нахождения во вверенном его заботам саду и выражал свой протест поднятыми к небу глазами, волосами и руками. И вообще, стал каким-то излишне дерганым.
Все же я была не законченной стервой, а всего лишь стервой со стажем, поэтому пожалела мужика и, ласково заглядывая ему в глаза (для этого пришлось подпрыгивать у него на ступнях, чтобы было повыше), вежливо и вполне культурно спросила:
– Не одолжите ли червей, сэр?
– Нет! – оказал мне отчаянное сопротивление садовник на всех известных ему языках – родном и… очень родном.
Это меня совершенно не устраивало. Я зашла с другой стороны:
– А если я сама поищу… тут? – и ткнула пальчиком в поредевший (с моей легкой руки) куст роз.
Микис попытался сдаться мне на милость со всеми потрохами еще раз, но я соглашалась его брать только за взятку – червей. И ему таки пришлось их искать.
После того как он накопал целый кулек извивающихся красных дождевых червей, я посулила мужчине больше в саду сегодня не появляться. Он ушел в блаженном неведении и со спокойной душой, чтобы начать волноваться завтра.
А я пошла на рыбалку! Должна же я как-то обеспечивать себе пропитание!
Удочек у них на вилле почему-то не водилось, и я сделала ее себе сама. Оч-чень умелыми ручками.
Для этого мне понадобились…
Длинная палка (оторвала сверху от балдахина в комнате у Никоса. Кстати, пожарная лестница прекрасно подходит для подъема и является самым безопасным местом в доме).
Леска. С этим оказалось плохо. Пришлось снова попросить у Ника взаймы несколько пар трусов. Точнее, все. И экспроприировать резинки.
Поплавок. С этим было еще хуже. Но это им хуже, а я просто взяла со стола золотой «паркер» и легко решила эту проблему.
Крючок. Эта проблема выбила меня из строя на целых три минуты, пока я не нашла у Ника в сейфе серьги с громадными сапфирами и не позаимствовала одну.
Грузило. С этой ролью лихо справились его часы с изумрудами фирмы de Grisogono. Заодно и рыбок привлекут.
Надеюсь, Нику понравится моя удочка!
Рыбалка удалась на славу! Правда, рыбу пришлось приманивать свистом и стриптизом. В результате я собрала половину населения острова – мужскую. И она, в смысле – половина, наловила мне кучу рыбы. Я взяла!
И наделала кучу авансов – я отказалась!
А как тут согласишься, когда сзади постоянно маячат две гориллы при исполнении, с кобурами на боку, и ненавязчиво делают вид, что они со мной тесно не знакомы. Но если типа что… то немедленно прекратят безобразие на вверенном им объекте присмотра!
Я не стала рисковать здоровьем гражданского населения и сразу поднялась в своих глазах. Все же приятно быть доброй. За чужой счет.
Возвращалась домой с обветренным лицом и богатым уловом, напряженно раздумывая: насколько я могу производить впечатление японки и как сырая нечищеная рыба повлияет на мой пищеварительный процесс. Японский ген я в себе, увы, не откопала и решила запечь рыбу на углях.
С этим возникали некоторые трудности. Потому что я обещала садовнику не цвести и не плодоносить сегодня в его угодьях. Н-да… поторопилась.
Идем дальше. На кухню меня не пустят – это факт. Кухарка уже запаслась большим ведром святой воды и ладаном. Не то чтобы мне это как-то мешало, но кому хочется ходить мокрой и вонючей? Мне вот – не хочется.
Итак, что мне оставалось? Только верхняя терраса. Туда я и направила свои стопы вкупе со всем остальным добытым честным трудом имуществом.