Иллюстратор Юлия Кутьина
© Марина Сарычева, 2017
© Юлия Кутьина, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4474-6832-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая. Нелидовка
Эта обычная с виду деревушка с давних времен пользовалась у соседей дурной славой, и тому было, как минимум, две причины.
Первой, пусть и не главной причиной, была склонность местных жителей к ведовству. Не скажу, чтобы каждый в деревне колдовал… Вовсе нет! Но колдуны и ведьмы там водились в избытке! В заурядной деревне сколько ведьм обитает? Одна, изредка – две, а чаще вовсе ни одной не сыщешь. А если колдун какой объявится – опять же, один на деревню. В Нелидовке магов обоего пола было шестеро, и эта бесовская цифра внушала соседям трепет. Открытой вражды меж соседями не было, но дружбы с нелидовцами старались не водить. Даже бесшабашная молодежь, и та осторожничала – невест из Нелидовки не брали, да и женихов не слишком жаловали.
Но колдуны – это так, цветочки! Кого ими нынче удивишь? Включил телевизор – и вот они родимые, один другого краше… Короче, не в колдунах проблема. Главной причиной недоброй славы деревни была аномалия.
Вот тут, пожалуй, надо пояснить. Деревня тянется вдоль дороги километра на три и, словно стрелка компаса, имеет два крайних полюса. Нет, вы не найдете в ее центре межи или границы, полюса определяются местной погодой, аналогов которой уж точно нигде не сыскать. Дело в том, что ни в один конкретный момент погода на двух полюсах деревни не может быть одинаковой – когда на одном краю светит солнце, другой непременно застилает плотная облачность.
Не поленитесь, пройдите Нелидовку из конца в конец, полчаса всего и потратите. Казалось бы, небольшое путешествие, а словно тысячу верст отмахали! Из ясного, светлого дня попадаете в хмурое непогодье, а, может, из непогодья в ясный день – это уж как повезет. Важна не последовательность природных явлений, а их неизбежная контрастность. Когда на одном краю деревни ясно, то на другом непременно пасмурно, когда на одной из окраин штиль, то на другой уж точно ветрено, а если на ближних участках сухо, то дальние, как пить дать, залило… И все это на протяжении каких-то трех километров!
Вы сейчас, конечно, усмехаетесь – подумаешь, невидаль, и не такое бывает! И напрасно усмехаетесь. Может, где-то оно и «бывает», но в Нелидовке такое происходит всегда! Из года в год, изо дня в день, из часа в час: на одной окраине – ясно, солнечно, на другой – хмуро, пасмурно; и хорошо если просто пасмурно, а то и молнии в опасной близости засверкают, и ливень с небес обрушится, и ураганной силы ветер по краю деревни промчится… Но столь экстремальные явления бывают нечасто. В обычные дни погода распределяется по простому барометрическому принципу: пасмурно – ясно. Вот только пасмурно или ясно сразу над всей деревней не бывает никогда!
Если бы как минимум раз в сутки погодный вектор не менял направление, участь жителей одной из окраин была бы совсем печальной. Но благодаря неведомому механизму, тщательно следящему за распределением погодных благ, ясных и пасмурных дней окраинам достается примерно поровну. И все-таки «краевые» издавна завидуют «центровым» (тем, чьи избы расположены ближе к центру). Этим счастливцам всегда выпадает нечто среднее, например, солнце в легкой дымке, ласковый грибной дождик или освежающий ветерок, подобный утреннему морскому бризу.
И все это, повторяю, в радиусе трех километров! Удивительно? Еще бы! Страшновато? Пожалуй. Необъяснимо? Ну, об этом я пока умолчу…
К счастью для нелидовцев, об аномалии знают лишь в соседних деревнях. Даже в Шатуре о ней не слышали, не говоря уж о самой Москве. И хорошо, что не слышали, иначе вмиг примчались бы ученые со своими хитрыми приборчиками, исходили бы заповедные места вдоль и поперек, изгадили бы девственную природу, вывели бы всех колдунов и ведьм на чистую воду (кого бы в мошенники записали, кого – сразу в сумасшедшие), а в итоге, не осталось бы в Нелидовке ни жутких колдунов, ни удивительной аномалии, ни даже горьковато-сладкого привкуса тайны.
Но бог миловал жителей деревни, нелидовская аномалия не получила широкой огласки. А, значит, и колдунов на чистую воду никто не вывел – они и ныне творят под покровом ночи всякие безобразия, а ясным днем, за не слишком большую плату, избавляют сельчан от душевных мук и телесной хворобы.
О природе аномалии до сих пор ходят разные толки.
Местный чудик Вася Горячев, весьма колоритная личность, первый подал идею о том, что погодой в деревне заправляют инопланетяне, облюбовавшие это тихое место в глухих мещерских лесах. По мнению Васи, коварным пришельцам с далеких туманных планет такая погода нужна для масштабного эксперимента, проводимого над жителями деревни. Доказательств у Васи нет, да и откуда им взяться? Разве что блуждающий свет, многократно замеченный за околицей, как-то связан с подрывной деятельностью пришельцев…
Но есть и другая версия – версия Марии Ельцовой.
Мария Степановна Ельцова – моя бабка по отцовской линии, одна из немногих жительниц Нелидовки, никогда не искавших контактов с местными магами. Мнение бабушки таково: «Колдуны да ведьмы погоду испортили!» Доказательств, как вы понимаете, у нее тоже нет.
Как бы Вася народ не стращал, а у бабушкиной версии сторонников больше, поскольку в инопланетян в деревне не очень-то верят, а в колдунов и ведьм верят все поголовно. Да и как в них не поверить, если колдуны живут с вами на одной улице, здороваются при встрече и, по просьбе или без таковой, оказывают всякого рода магическую «помощь».
Дома «чародеев» известны каждому жителю. В начале этой странной истории они располагались в следующем порядке:
На самом краю деревни, в доме под номером один, проживал Иван Макарович Багров, или просто Макарыч. Было тому Макарычу далеко за восемьдесят, но выглядел вполне еще крепким. Ходил зимой и летом в кирзовых сапогах, в овечьей безрукавке, с непокрытой седой головой. Горбатый нос хищно выделялся на заросшем густой бородой лице. Взгляд имел черный, нехороший. С соседями не здоровался, только кивал. Жену и детей давно схоронил и все ждал из города единственного внука – видно, хотел перед смертью колдовскую силу ему передать. Но внук в деревню не торопился, дедуля сильно расстраивался, а от расстройства портил соседскую девку Натаху, которая, опять же по слухам, частенько бегала к деду по ночам.
В деревне деда побаивались, старались не ссорится, с просьбами не лезли, помощи не просили. Был тот колдун как бы сам по себе, вне деревенской общественности. И дела его колдовские были мало кому известны.
В доме под номером шестнадцать жил некий Савелий, одинокий мужчина средних лет, работавший грузчиком в нелидовском магазине. С виду был приветлив, любезен, заговаривал на улице с сельчанами, сетовал на холостяцкое житье-бытье, жаловался на завмага, не выдававшего зарплату «аж третий месяц»… Вроде простак, но не так уж и прост. В дом к себе никого не приглашал – ни соседа, ни молодку, ни спелую разведенку. Да и сам на селе ни к кому не хаживал, разве что редко-редко к бабке Лукерье… На двери его дома, под самой притолокой, были нарисованы какие-то знаки, а по ночам из-за плотно зашторенных окон еле слышно доносилась заунывная музыка. Савелий порчу на людей не наводил, приворотами не занимался, но многие сельчане были уверены – тот еще колдун! Может, даже посильнее Макарыча…
В доме под номером тридцать обитала та самая бабка Лукерья, к которой изредка хаживал Савелий. Да чего ж стервозная бабка! Все привороты да отвороты, да бесплодие у нелидовских баб – от нее. Деревенские девки к ней давно тропинку протоптали (а к кому, скажите, податься, если надо молодца приворожить, у лучшей подруги отбить?). Да и парни к той бабке дорогу знали. К примеру, понравилась парню девка, а она уже с Лешкой из пятой избы гуляет. Морду Лешке бить хлопотно, себе же дороже выйдет, вон у парня кулачищи какие! А с бабкиной помощью Лешка сам к девчонке охладеет. Поплачет девка, погорюет, тут и утешитель найдется.
Хозяйкой сорок второй избы была Татьяна – худосочная дева лет тридцати с небольшим. От прочих «чародеев» отличалась ученостью. В сенях у Татьяны были развешаны пучки трав, различные пахучие корни, в комнате на полках возлежали старинные фолианты и какие-то шаманские атрибуты. Татьяна и диагноз могла лучше любого врача поставить, и заговоры всякие знала (три дня – и грыжи как не бывало), и руками, или, как теперь говорят, энергетикой, лечила.
О Татьяне в деревне любили посудачить – девица, мол, или только прикидывается? Еще был слушок, что Татьяна – не просто дева, а оборотень, может обернуться кошкой или лисицей, а два-три раза в год, превратившись в огромную черную птицу, улетает на шабаш. Шабаш тот, якобы, проходит в глухом лесу, на большой поляне среди болот, где местные колдуны в тайне от всех и встречаются: Макарыч, бабка Лукерья, Савелий, Татьяна, ну и, конечно, Марфа из пятьдесят седьмой избы.
Марфа считалась самой злющей из здешних ведьм. Мимо ее окон нелидовцы старались лишний раз не ходить, поскольку верили, что даже мимолетный взгляд колдуньи сквозь оконное стекло способен серьезно навредить. Полагали, что Марфа наводит порчу просто так, от дурного настроения, и ни старику, ни младенцу не будет от нее пощады. Но особенно достанется юной девушке, поскольку именно девушки для немолодой ведьмы как кость в горле – мстит им ведьма за красоту, за юную стать, за страстные объятия с парнями в укромных уголках, поскольку сама этого в юности не имела. Так уж случилось, что уродилась Марфа некрасивой, пучеглазой, да к тому же еще и кривобокой. По этой ли, или по какой другой причине, не было у юной Марфы кавалеров. Приглянувшиеся ей парни воротили в сторону нос, за что вскорости и поплатились: кто в болоте сгинул, кто в реке по пьянке утонул, а кто на такой стерве женился, что потом и жизни был не рад.
С тех пор и поползли о Марфе нехорошие слухи. Деревенские ее, как могли, избегали, лишь Вася Горячев, бывший Марфин одноклассник, нет-нет, да и заглядывал к ней на огонек. Вероятно, из жалости… А, может, и не из жалости вовсе, а выгоду свою имел, поскольку был тот Вася словно заговоренный: в снегу не замерзал, в воде не тонул и даже, как выяснилось, в огне не горел. Видно, знал он за собой такую особенность, иначе за год до описываемых событий не ринулся бы в пылающую баню соседа, спасая наполовину парализованную соседскую тещу.
Единственной из местных ведьм, не причинявшей людям вреда, была проживавшая в семьдесят втором доме Прасковья. Ее и величали, в отличие от прочих, не ведьмой, а ведуньей. Она в деревне считалась главной по медицине, поскольку до ближайшей поликлиники от Нелидовки километров тридцать. Полечить, конечно, могли и Татьяна с Лукерьей, и, возможно, даже с большим эффектом, только их в деревне побаивались, а к ведунье Прасковье шли смело. Знали, что ее врачевание в худшем случае не поможет, а Татьяна с Лукерьей порой так хитро полечат, что болезнь, вроде бы, отступит, а через месяц-другой вернется, да пуще прежнего.
Теперь мне пора вернуться к странной истории, случившейся в Нелидовке летом две тысячи четвертого года. А случилось в том году вот что…