Вися над городом всемирным…
Вися над городом всемирным,
В пыли прошедшей заточен,
Еще монарха в утре лирном
Самодержавный клонит сон.
И предок царственно-чугунный
Всё так же бредит на змее,
И голос черни многострунный
Еще не властен на Неве.
Уже на домах веют флаги,
Готовы новые птенцы,
Но тихи струи невской влаги,
И слепы темные дворцы.
И если лик свободы явлен,
То прежде явлен лик змеи,
И ни один сустав не сдавлен
Сверкнувших колец чешуи.
Стихотворение из цикла «Город», в котором переплелись традиции как символизма, так и реализма. Посвящено событиям января 1905 года («Кровавое воскресенье») и в центре сюжета Санкт-Петербург. Сила общественного негодования разгоном демонстрации рабочих была столь огромна, что поэт предчувствовал приближение чего-то ужасного и грандиозного. Чем, по сути, и явилась революция.
Пророческими оказались строчки: «…Еще монарха в утре лирном…» намекая на то, что монархия вскоре падет, поскольку полностью изжила себя: «…И предок царственно-чугунный Всё так же бредит на змее…» – символ оторванности от реалий происходящего, неспособности здраво оценивать ситуацию. Отсюда, следующие строки: «…Уже на домах веют флаги Готовы новые птенцы…» – народ поднимает свои знамена, он готов сам все взять в свои руки, пускай и путем кровавой расправы, ведь революция иначе не осуществима.
Но пока город тих и спокоен: «…И голос черни многострунный Еще не властен на Неве…» и «…Но тихи струи невской влаги И слепы темные дворцы…» – безмятежность, которая не продлиться долго, а потому, ей нужно наслаждаться, пока есть такая возможность.
Написано в 1905 году.