Алиса
Алиса сидела в мрачной комнате, на кровати, подогнув колени и обнявши их руками. Освещала комнату лишь одна-единственная свеча, стоявшая на рабочем столе девочки и плавно догоревшая. Алисин взгляд, отсутствующий и туманный, устремлён на дверь, соединяющую эту темницу с внешним миром, таким далёким и пугающим, что так горька была мысль о возвращении туда. Нет, она больше никогда там не окажется, никогда более не выйдет в свет белый, пока находится в осознании того, что происходит вокруг и до тех пор, пока окончательно не лишиться рассудка. Проведёт свой остаток жизни в уединении с приносящим лишь удовольствие диалогом с книгами, которые манят с каждым разом всё больше и больше с пыльных полок книжного шкафа, смотревшим с него с противоположной стороны комнаты.
Тихие шаги по деревянной лестнице, находящие отголосок в стенах и проносящиеся эхом по всему второму этажу, заставляют Алису впасть в лёгкую дрожь волнения и некоторого страха, скорее опасливой настороженности. Это была её нянька, появление которой никогда особой радости не приносила, как добра та к ней ни была и как бы ни старалась обзавестись доверием девочки. Щёлкнул замок в двери, и через пару секунд женщина вошла с ещё одной свечой на подставке, что означало отсутствие света до сих пор. Струя света пролилась по комнате и осветила тело девочки, до сих пор бледное, будто мраморное.
– Дитя моё… – уже который раз вздыхает няня, видя мертвенно бледную подопечную и царапины на её теле, созданные руками собственной хозяйки. Сколько времени прошло с момента выздоровления девочки, а оправиться до конца совсем не удаётся, несмотря на все старания семьи.
Шёл второй месяц после долгой и тяжёлой болезни девочки Алисы, после чего та постоянно твердит о каких-то непонятных мирах, Шляпниках и Королевах, Кроликах и Чеширских Котах. Призывает их. Няня слышала о них и тогда, пока ухаживала за больной, но думала, что это просто бред, свойственный высокой температуре, и что он пройдёт, как и пройдёт болезнь, но чувство реальности потерялось настолько, что и желание в ней пребывать улетучилось вместе с ветром, что вечно уносит от людей что-то, что им очень важно, иногда просто необходимо для жизни. Так случилось и в этот раз.
Алиса лишь испуганно зыркнула в стороны женщину, поджав колени ещё сильнее, будто пытаясь превратиться в маленькую личинку, незаметную, как пылинка. Няня пребывала в растерянности, совсем не знала, как к ней подступить, не вызвать нового припадка. И думала о том, как бы заставить бедную девочку, её «бедное дитя» хоть что-нибудь съесть, ибо невозможно смотреть, как человек, способный прожить долгую и счастливую жизнь, буквально тает на глазах, превращается точно в скелет, обвёрнутый сверху кожей. Ещё чуть-чуть – и беда вновь может их настигнуть.
Алиса не двигается с места, когда нянька садится на край кровати, лишь надеется, что совсем скоро эта противная ей женщина покинет комнату и она снова сможет погрузиться в свой мир грёз и фантазий, разных мыслей о судьбе. Зачем ей есть только ради того, чтобы выжить? Выжить тут, в этом скучном мире, где банальные условности мешают полёту фантазии, новому дыханию? Тут, где люди бояться быть «странными» и так пытаются быть «нормальными», что губят самих себя, свою индивидуальность, душу, жизнь? Нет, это не для неё. Уж лучше умереть по-настоящему, физически, чем всю «жизнь» проживать лишь иллюзию её, стараясь для кого-то, кто окажется совсем неважным в самом конце. И Алиса отправиться в свою Страну Чудес по собственному желанию, где станет счастлива раз и навсегда. А остальные пусть дальше живут своею «жизнью» и «наслаждаться» ею.
Няня лишь обняла девочку и сказала, как говорила сотни раз до этого: «Всё будет хорошо. Скоро всё пройдёт, и ты сможешь дальше нормально жить.»