Доценко Анна Михайловна
15-летние девочки выполняли норму на 150–180%!
Когда началась война, мне было 15 лет. А близкое знакомство с ней началось на десятый день блокады Ленинграда. Во время артобстрела снаряд попал в наш дом, была разрушена наша квартира и погибла бабушка.
К счастью, меня не было дома, я ходила в магазин. А когда возвратилась, то увидела маму, которая вырывалась из рук соседки и кричала, что там осталась дочь. Рядом с мамой на носилках лежала бабушка. Нам дали комнату в этом же доме.
Я училась в школе в 8-м классе. С первых дней блокады в домах были созданы группы самозащиты. Мы дежурили на чердаках, тушили зажигательные бомбы, учились оказывать первую помощь раненым. Несмотря на тяжелое положение с продуктами в городе после пожара на Бадаевских складах, школьникам давали по 200 граммов жидкого супа.
Папа в январе 1942 года строил аэродром на Черной речке. 18 января он вернулся домой чуть живой, а 22 января его не стало. Я пришла из школы и принесла ему в баночке суп, но он его уже не дождался. Вечером пришла с работы мама, ахнула и свалилась. Утром она не могла встать. Так закончилась моя учеба, и пришлось взять на себя все заботы: похороны отца и выхаживание мамы.
Мы жили на бульваре Профсоюзов, а тетя – у Московского вокзала. Мне пришлось везти маму на санках к тете Груше, так как у нее была маленькая комната (18 кв. м), которую было легче обогреть. Как я довезла маму – не могу понять. А тело папы осталось в нашей комнате. Только 1 февраля папина сестра и ее сын помогли мне отвезти его на сборный пункт на Крюковом канале.
Мама после нервного шока не поднималась. Мне пришлось три раза ходить на завод «Электроприбор» на 24-й линии Васильевского острова, чтобы получить за папу страховку. Эта страховка помогла нам выжить. Покупая по вязаночке дров, мы поддерживали тепло.
Когда я последний раз ходила на завод за деньгами, со мной случился голодный обморок. Меня поднял офицер. Первой моей мыслью, когда я пришла в себя, было: «Что будет с мамой и тетей Грушей, ведь у меня их карточки на хлеб…»
27 – 28 января 1942 года в городе вообще не выдавали хлеб. Ждали, когда встанет лед на Ладоге, чтобы доставить продовольствие в Ленинград.
Мама поднялась и 1 апреля пошла на работу, на Прядильно-ниточный комбинат. Она была еще очень слаба, и я провожала и встречала ее с работы. В апреле началась уборка города, на которую вышли все, кто мог хоть как-то передвигаться.
Конец ознакомительного фрагмента.