Предыстория
«…пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих,
одним ожерельем на шее твоей…»
Больше 45 лет тому назад началось наше семейное увлечение старинными работами из бисера. Увидев однажды на выставке в московском музее А.С. Пушкина вышитый бисером пояс, мы были потрясены его красотой и начали собирать украшенные бисером вещи, благо в то время они не являлись очень большой редкостью и, что немаловажно, были вполне доступны по цене. Постепенно образовывалась коллекция, а вместе с ее ростом возникал интерес к истории и технике создания этих прелестных старых вещиц. Параллельно осваивались и некоторые приемы их реставрации, поскольку, как правило, они были в состоянии, очень далеком от идеального. Результатом этой многолетней работы явились две книжки о старинном русском бисере: «Старинные русские работы из бисера» и «Эпоха бисера в России».
Интерес к русскому бисеру, конечно, на этом не закончился, но появилось желание уяснить себе, чем отличаются русские работы от бисерного рукоделия других стран. Удовлетворению такого рода любопытства много поспособствовали Интернет и относительно недавно появившаяся возможность непосредственного общения с зарубежными коллегами.
Выяснилось, что общества любителей бисера существуют во многих странах. Особенно их много в США – почти в каждом штате. Есть и Британское бисерное общество (Bead Society of Great Britain), которое издает ежемесячный очень информативный бюллетень, проводит разнообразные семинары и мастер-классы, а также устраивает ежегодные бисерные ярмарки. На одну из таких ярмарок я и отправилась в 2004 году.
Бисерная ярмарка располагалась в Доме культуры лондонского пригорода Харроу. На колоссальной площади, сравнимой с нашим Центральным домом художника в Москве, стояли прилавки с бисером, бусами, книгами, предметами для рукоделия, фурнитурой и прочим. Там я наконец познакомилась со своими интернет-корреспондентками: председательницей британского бисерного общества Стефани Томалин и ее секретарем Кэрол Моррис. Обе оказались женщинами весьма деловыми: у обеих были свои прилавки, и они бойко торговали всякими бусами и бусинами.
1. Е.С. Юрова и Стефани Томалин, Англия, 2006
Внешний облик той и другой вполне соответствовал происходящему: расшитые туники, бусы, цепи, браслеты… Публики было полно. Все очень заинтересованно и серьезно подходили к происходящему, причем речь зачастую шла о выборе всего нескольких бусин: на ярмарке было немало мастеров, делающих авторские стеклянные бусы, которые стоят довольно дорого – от двух фунтов за бусину. Вообще, там подтвердилось мое первое впечатление о том, что поскольку бисер и бусы обозначаются на английском одним словом beads, то их и не различают: коллекционируют, исследуют, пишут о них одни и те же люди. Вот почему на ярмарке фигурировали одновременно и негр с огромными связками экзотических бус, и мастера по изготовлению авторских бусин, и фирмы, торгующие бисером, и рукодельницы, занимающиеся бисероплетением.
Это наблюдение подтвердила и хранительница бисера в Музее Виктории и Альберта – Дженнифер Уирден. Словом beads в последнее время действительно обозначаются не только бусины, но и бусы, в отличие от слова necklace, употребляемого, как правило, для чего-то более солидного, вроде бриллиантового колье.
Помимо посещения бисерной ярмарки, исключительно интересным оказался и визит к председательнице бисерного общества Стефани Томалин. Жила она в то время в четырехкомнатной квартире на последнем этаже пяти- или шестиэтажного дома в старом Лондоне. Все комнаты, передняя, кухня и даже санузел были увешаны связками бус и заставлены ящиками с теми экспонатами, для которых не хватало места на стенах. Стефани рассказала, что ездит практически по всем английским ярмаркам, куда привозят целые грузовики бус и бисера со всех сторон света. Раньше у нее был магазин на Портобелло, но теперь она ушла на покой.
Мне была показана, конечно, только небольшая часть коллекции, имеющая непосредственное отношение к бисеру. Очень интересной оказалась, например, длинная тканая лента с греческой надписью. Обращал на себя внимание и кусок тюля с узорами из бисера, нашитыми с помощью швейной машинки. Истинный восторг вызвала кукла XIX века, представляющая собой торговку предметами для рукоделия. В заключение нашей беседы я попросила показать шедевры коллекции; Стефани вынула небольшую коробочку, в которой находилось несколько сероватеньких, потертых стеклянных бусин, на которых, правда, просматривались крохотные личики. Оказалось, что это подлинные античные бусины, которые стоили довольно дорого еще в Древнем Риме. Тогда за одну из них она заплатила на аукционе 250 фунтов.
В процессе нашего разговора Стефани достала довольно безобразные деревянные бусы, залитые лаком, и спросила, не русского ли они происхождения. Несмотря на отсутствие внутренней убежденности в своей правоте, я отвергла это недостойное предположение. Тогда хозяйка задала мне следующий вопрос, оказавший впоследствии радикальное влияние на мои собирательские наклонности: «Что такое русские бусы?» Тогда этот простой вопрос меня совершенно озадачил. Наверное, что-то я ответила, но, вернувшись в Москву, постаралась выяснить, что же такое «русские бусы» на самом деле. С попытки ответить на этот вопрос и с увиденной у Стефани коллекции началось мое увлечение бусами. Постепенно к ним присоединились недорогие подвески, брошки, браслеты и прочее, в общем, все то, что называется бижутерией.
На мой взгляд, достоинством повседневных недорогих украшений является то, что их качество определяется исключительно умением, изобретательностью и вкусом мастера, а не стоимостью материала, как в «настоящих» ювелирных изделиях. При этом целью моих разысканий явилась не бижутерия вообще, а те недорогие украшения, которые носили женщины сначала в Российской империи, а позже в Советском Союзе. Эти поиски, с одной стороны, позволили узнать много интересного, а с другой – породили больше новых вопросов, чем дали однозначный ответ на вопрос, когда-то заданный Стефани Томалин.
В словаре Т.Б. Забозлаевой «Драгоценности в русской культуре XVIII–XX веков» (СПб., Искусство-СПб, 2003) утверждается: «В нынешней речи под словом “бижутерия” подразумевается некая вторичность, поддельность и неосновательность». Думаю, что такой взгляд устарел приблизительно столетие тому назад. За это время во всем мире произошли радикальные изменения в социальной структуре общества. Драгоценности по-прежнему остались доступными только очень немногим; подавляющее большинство перешло на «бюджетные» украшения. Соответственно, существенно расширилось их производство, ученые начали поиск новых материалов и технологий, их дизайном стали заниматься талантливые художники. В результате бижутерия постепенно выделилась в самостоятельный вид прикладного искусства, который в наше время привлекает многих искусствоведов и коллекционеров.