Часть I
Эшби-Холл, лето 1521 года
Глава 1
Четыре девочки, спрятавшись в густом кустарнике в дальнем конце аллеи, ведущей к Эшби-Холлу, во все глаза таращились на элегантного гостя, но не слышали ни единого слова из его разговора с отцом.
– Как, по-вашему, кто он такой? – спросила Блисс Морган, отводя с лица прядь белокурых волос.
– Писаный красавец, и даже старость его не портит, – заметила ее сестра-близнец. Волосы Блайт, похожие по цвету на лепестки нарцисса, всегда пребывали в идеальном порядке.
– А вдруг он приехал просить руки одной из нас, – с надеждой произнесла Дилайт Морган, и ее ярко-синие глаза, похожие на отцовские, возбужденно заблестели.
– Ну как можно быть такой глупой, Ди! – рассердилась на младшую сестренку Блисс, заставив ее потупиться. – Ты только взгляни на него! На нем одежда из самых лучших тканей, этой золотой цепи у него на шее хватило бы на приданое всем нам. А нам не достанется и ломаного гроша. Без приданого нечего и надеяться на удачное замужество. Можно считать, нам повезет, если нас возьмут в жены какие-нибудь крестьяне.
– Это уж точно, – скорбно подтвердила ее сестра-близнец. – Все мы останемся старыми девами или еще похуже, и тогда нас не пустят даже в церковь.
– С чего это вдруг тебе захотелось бывать в церкви, Блайт? – фыркнула старшая из девочек, лучше других разбиравшаяся в мирских устремлениях своей сестры.
– Ты же понимаешь, Блейз, дело не в этом! Просто я хочу выйти замуж и иметь детей, – с негодованием отозвалась Блайт.
– Ты имеешь в виду, что хочешь выйти замуж за богача, сестренка, – поправила ее Блейз.
– Конечно, любить богатого человека легче, чем бедняка, – заявила Блисс, по привычке защищая свою сестру-близнеца. – Мы бедны, и мне это совсем не нравится. Как бы мне хотелось стать богатой!
– Ну, на это рассчитывать нечего, – возразила Блейз с грустной усмешкой. – Вы только посмотрите на себя, сестренки! Эти старые льняные юбки уже стали слишком коротки для нас, а в лифы мы скоро вообще не влезем! Сошьют ли нам когда-нибудь новые платья? – с горестным вздохом заключила она.
– Положим, на Дилайт лиф до сих пор болтается, – поддразнила Блисс. – Правда, она еще малышка и не готова выйти замуж, даже если представится случай.
– Старая Ада говорила, что скоро я стану женщиной, – с воодушевлением возразила Дилайт.
– Да, Ада всегда говорит правду, – невесело подтвердила Блайт. – Значит, на выданье нас будет уже четверо, да что толку?
– Зато пока мы вместе, – возразила Блейз, первой оправляясь от приступа жалости к самой себе.
Четыре пары глаз встретились, и Блисс просияла улыбкой, от которой преобразилось все ее детское личико.
– Да, мы вместе, это правда, Блейз, а то было бы еще хуже, верно? – Она улыбнулась сестрам и задумчиво добавила: – И все-таки я хочу знать, кто этот джентльмен. Непонятно, зачем такому расфуфыренному щеголю понадобилось навещать нашего отца?
– Потом все узнаешь, – заявила Блейз, – а пока – где-то здесь, на краю сада, я видела вишню, всю усыпанную ягодами. Бежим соберем их, не то нас опередят птицы!
Повернувшись, она побежала в глубину сада. Три младшие девочки торопливо последовали за ней.
Сестры Морган с младенчества приучались к бережливости. Ничто не должно пропадать зря – это правило крепко вбила в их головы бедность. Когда ближе к вечеру они вернулись домой, их плетеные корзинки были наполнены переспелой вишней, так удачно обнаруженной Блейз. Прибежав на кухню, девочки наскоро набросили передники, тщательно вымыли ягоды в выщербленном тазу и уселись вынимать из них косточки, откладывая порченые ягоды в сторону. Когда на кухню забрела семилетняя Ванора, ей было поручено натолочь сахару.
– Можно засахарить часть вишен, – предложила Дилайт. – Перед постом они всегда бывают такими вкусными!
Блейз согласно кивнула, и три старшие сестры отложили в сторонку немного сладких ягод. Остальное было разделено поровну: половину положили в кипящий сахарный сироп, из оставшихся было решено приготовить джем.
– Перестань поедать наши вишни, Ванора, или тебе попадет, – пригрозила Блисс, поймав сестренку на воровстве.
Худое личико Ваноры, перепачканное соком, свидетельствовало о ее преступлении. Ничуть не испугавшись старшей сестры, она легкомысленно показала ей розовый язычок, но тут же получила по заслугам – Блисс больно дернула ее за волосы. Ванора расплакалась, и ее пронзительные крики переполошили всю прислугу и призвали на кухню мать. Ванора громко рыдала – скорее от обиды, чем от боли. Исподтишка поглядывая из-под мокрых ресниц, она проверяла, какие последствия возымели ее крики, а леди Морган пожелала узнать, кто обидел малышку.
Ванора громко всхлипнула, но в тот момент, когда она уже приготовилась обвинить Блисс, вмешалась Блейз:
– Она попала себе по пальцу, когда толкла сахар, мама. – Блейз ласково обняла младшую сестренку за плечи и прижала к себе. – Ну хватит плакать, Вана. Знаю, тебе очень больно – я и сама не раз ушибала пальцы.
Ванора вновь всхлипнула. Взглянув на старшую сестру, она заметила в ее глазах суровое предупреждение и немедленно прекратила рыдать. Блейз была любимой сестрой Ваноры, но малышка уже давно поняла, что сердить ее не стоит.
– Вот и умница, – похвалила ее Блейз. – Займись делом, Ванора, – без сахара нам не сохранить на зиму эти вишни. И без твоей помощи нам просто не обойтись. – В последний раз шмыгнув носом, Ванора послушалась. Повернувшись к матери, Блейз объяснила: – Я нашла в саду позднюю вишню и мы сумели собрать ягоды, пока их не склевали птицы. Я и не думала, что вишня может поспевать так поздно.
– Природа не всегда предсказуема, – пожала плечами леди Морган. – Нам повезло, Блейз, что ты нашла это дерево, и очень хорошо, что вы собрали ягоды, но, дорогие мои дети, у меня есть новости поважнее. Великолепные новости!
– Это насчет того красавца, который приезжал к отцу? – выпалила Дилайт.
– Значит, вы видели лорда Уиндхема? – удивилась Розмари.
– Да, мы прятались за кустами, мама. Раз ты не позвала нас, мы решили, что не стоит мешать, и ушли в сад, – честно призналась Дилайт.
Леди Морган улыбнулась девочке. Дилайт еще не научилась говорить неправду. А Блейз, как было известно леди Морган, иногда прибегала ко лжи во спасение других. Что касается близнецов Блисс и Блайт, обе они лгали с такой легкостью, что зачастую сами верили в свою ложь, – впрочем, они искажали истину без малейшей корысти.
– Лорд Эдмунд Уиндхем – эрл Лэнгфордский, – продолжала леди Морган. – Он вдовеет уже год, у него нет детей. И он выбрал Блейз своей второй женой. Скажите, разве это не замечательная новость?
– Я же говорила вам! Я же говорила! – Дилайт заплясала вокруг стола, рассмешив кухарку и горничных.
Розмари Морган улыбнулась, а затем с беспокойством взглянула на старшую дочь. Блейз словно оцепенела.
– Благословенная Дева! Эрл! Ты выйдешь замуж за эрла, Блейз! – завистливо простонала Блисс. – И он такой красавец!
– Ты будешь графиней! – возбужденно взвизгнула Блайт, хлопая в ладоши. – Леди Мэри-Блейз Уиндхем, графиня Лэнгфорд! Ну почему тебе вечно так везет?
– Везет? – шепотом переспросила Блейз. – Мне? Везет? – Она глубоко вздохнула и уже громче спросила, поворачиваясь к матери: – Почему этот человек захотел жениться на мне? Разве я могу выйти замуж? Ты же сама часто жаловалась, мама, что у нас нет приданого. – Фиалковые глаза Блейз переполнились невысказанными вопросами.
В кухне воцарилась гробовая тишина, которую нарушало лишь потрескивание огня в очаге. Оглядевшись, леди Морган заметила, с каким жадным любопытством ждут ее ответа слуги, и неодобрительно поджала губы. Ничего плохого нет в том, что слуги узнали о замужестве Блейз, но подробности их не касаются.
– Разве вам нечем заняться? – сурово вопросила она, повернувшись к кухарке и ее помощницам. – Я слышу, там что-то подгорает. Или у нас дом – полная чаша и мы можем позволить себе тратить деньги на еду, не считая? Девочки, займитесь вишней, а ты, Блейз, пойдешь со мной. – Леди Морган величественно выплыла из кухни, и старшая дочь торопливо последовала за ней.
Они прошли через холл, не останавливаясь, – Розмари Морган не желала, чтобы сплетницы служанки ненароком подслушали то, что она собиралась сказать дочери. Подробности не касались даже Блейз, хотя разговор предстоял не из легких. Долг родителей – благополучно выдать дочерей замуж. Несмотря на их бедность, в этот день провидение сжалилось и послало ее дочерям более чем завидную удачу. Леди Морган провела старшую дочь в свою спальню и усадила на широкую кровать, где были зачаты Блейз и ее сестры.
Розмари Морган сжала в ладонях лицо дочери и долгое время вглядывалась в него. Блейз была чудо как хороша – в этом никто не смог бы усомниться.
– Тебе несказанно посчастливилось, – начала она, – и если ты не сделаешь глупостей, то станешь самой известной из графинь Лэнгфорд.
– Но почему я? – возразила Блейз. – Разве вы в состоянии дать за мной приданое, а тем более такое, чтобы я вышла за эрла?
– Он возьмет тебя в жены без приданого, – пояснила леди Морган.
– Но почему? – последовал резкий и подозрительный вопрос.
– Эдмунд Уиндхем восемнадцать лет был женат на женщине, которая, подобно нашей бедной королеве Екатерине, не могла родить ребенка. У нашего короля по крайней мере есть принцесса Мэри, а единственный ребенок эрла Лэнгфордского умер вскоре после рождения. Эти роды убили его мать. Эрл – состоятельный джентльмен, Блейз, но ему нужны дети. Правда, у него есть наследник – его племянник, но Уиндхему нужен родной сын. Надеюсь, ты это понимаешь.
Откуда-то, он не объяснил, от кого именно, он узнал о нашей семье – о том, что все мои дети остались в живых, что они растут здоровыми и крепкими. И вот, даже зная, что у вас нет приданого, он приехал сюда и предложил тебе стать его женой. Он уверен, что ты сможешь подарить ему здоровых детей – таких, как я подарила твоему отцу.
– Значит, благородный эрл прибыл в Эшби, чтобы купить чистокровную породистую кобылу? Нет, я не выйду за него, мама! Пусть я бедна, но у меня есть гордость! Да я скорее соглашусь остаться старой девой! Как посмел этот человек считать, что способен купить меня?! Какая самонадеянность!
– Нет, Блейз, он не самонадеян. Он приехал просить твоей руки, он обращался с твоим отцом учтиво и достойно. Это событие – настоящее чудо. И твой долг, как нашей дочери, с благодарностью принять эту чудесную возможность, предложенную тебе. Неужели ты не понимаешь, как тебе повезло?
– Нет, не понимаю, мама. Пусть этот эрл женится на ком-нибудь другом. И Блисс, и Блайт готовы умереть за такую «чудесную возможность», – пренебрежительно отозвалась Блейз.
– Но ты ведь старшая, – напомнила ей мать. – Тебе положено первой выйти замуж. И потом Блайт и Блисс моложе тебя на целый год. Эрл – зрелый мужчина, а ты достигла подходящего возраста, чтобы выйти замуж.
– Нет! – упрямо выпалила Блейз.
Леди Морган глубоко вздохнула, чтобы сдержать растущее в ней негодование. «Эта девчонка невозможна, – подумала она, – имя досталось ей по праву».
– Дело тут не только в тебе, Блейз. – Розмари попыталась вразумить непокорную дочь. – Эрл согласился обеспечить приданым всех твоих сестер, чтобы они тоже могли найти себе достойных мужей.
– Значит, мне придется принести себя в жертву на благо семьи! – негодующе выпалила Блейз.
Тут уж леди Морган утратила всю сдержанность и мгновенно вскипела.
– Блейз, – заявила она, поднимаясь и положив руки на хрупкие плечи дочери, – ты немедленно отправишься в часовню и поблагодаришь Благословенную Деву! И заодно попросишь у нее прощения – твои эгоизм, спесь и своеволие возмутительны! Пусть доброта Богоматери и ее молитвы помогут тебе избавиться от дерзости. Надеюсь, ты поймешь, как тебе повезло, и задумаешься о судьбе младших сестер. Помни: их будущее, да пребудет с нами милосердие Божие, находится в твоих руках!
– Но как же ты несправедлива ко мне, мама! Почему я одна должна отвечать за судьбу сестер? – с вызовом воскликнула Блейз.
– Больше я не собираюсь с тобой спорить, – прервала ее леди Морган. – Ступай в часовню сию же минуту!
Блейз выбежала из комнаты, охваченная гневом и раздражением. Намеренно пренебрегая приказом матери, она вернулась на кухню и остановилась на узкой каменной лестнице, наблюдая за сестрами. Блисс и Блайт усердно чистили вишню и присматривали за малышами, ибо к ним присоединились Ларк и Линнет. «Старшие близнецы такие хорошенькие», – с грустью подумала Блейз. Несправедливо, если им придется провести всю жизнь здесь, в Эшби, так и не познав радостей супружества и материнства. А ведь впереди у них всего несколько лет – кое-кто считал, что лучшее время для поисков мужей для них уже упущено. Блейз не могла припомнить девушек, которым близнецы уступали бы красотой. Различия между ними были немногочисленными: у Блисс крошечная родинка сидела над левым уголком губ, а у Блайт – над правым. У обеих волосы с одинаковым теплым золотистым оттенком, а глаза блестели синевой, словно сапфиры. Их лица овалом напоминали сердечки – с прямыми, чуть вздернутыми носиками и пухлыми губами. Изящные дуги тонких бровей и длинные изогнутые ресницы были довольно темными для такой светлой кожи, не нуждающейся в румянах и белилах. Несмотря на внешнюю хрупкость, румяные щеки сестер свидетельствовали о крепком здоровье.
В кухне мелькала еще одна белокурая головка, принадлежащая Ваноре, – ее волосы отливали серебром. Со своими темно-синими глазами, которые при определенном освещении казались почти черными, эта малышка, лицо которой еще не утратило детской округлости, обещала стать изумительной красавицей. Как и самая младшая из сестер, Гленна, с ее каштаново-рыжеватыми волосами и материнскими светлыми глазами.
Остальные дети Морганов уродились темноволосыми. Брат – близнец Гленны, Гевин, был точной копией отца. Обаятельная Дилайт тоже унаследовала каштановые отцовские локоны. Вторая пара близнецов, Ларк и Линнет, была похожа на старшую сестру. Но какое будущее ждет их всех без приданого? И разве сможет отец благополучно выдать замуж дочерей, когда исчез источник его дохода – стада овец? После второго мора он так и не сумел поправить свои дела.
С негромким вздохом Блейз поднялась по кухонной лестнице. Почти нехотя она вошла в маленькую часовню. Преклонив колени на молитвенной скамеечке, она устремила взгляд на статую святой Марии, раздираемая борьбой собственной гордыни с рассудком. Смиренное и терпеливое каменное лицо святой, казалось, упрекало ее за мятежные мысли.
«Что это с тобой? – допытывался рассудок Блейз. – Тебя пожелал взять в жены состоятельный красавец джентльмен. Почему же ты вдруг взбунтовалась?»
«Потому, что я хочу любви, – отвечала гордость. – А этому человеку я нужна как здоровая племенная кобыла, способная принести ему сыновей. Какое ему дело до меня? Он не захотел даже знакомиться со мной!»
«Что за вздор! – возражал рассудок. – Таинство брака свершается лишь по одной причине – так тебе говорили с детства. Цель брака – дети».
«Но я хочу быть любимой!» – не сдавалась гордость.
«Любовь, – убеждал рассудок, – придет позднее, когда вы как следует узнаете друг друга. А вместе с любовью появится и уважение».
«Я должна быть любимой», – умоляла гордость.
«Твои родители любят друг друга, – напоминал рассудок. – Почему ты считаешь, что у тебя все будет иначе?»
«Мои родители познакомились прежде, чем поженились», – резонно возражала гордость.
«Такое случается нечасто, – объяснял рассудок. – Браки устраивают родители, действуя в интересах своих детей. Твоя мать права: тебе несказанно повезло, что этот человек пожелал взять тебя в жены без приданого. Кстати, сколько раз ты клялась, что любишь сестер? Разве они не заслуживают счастья? И он великодушно предложил им приданое – чтобы и твои сестры могли выйти замуж. Разве плохой человек способен на такой поступок? Твои родители не сомневаются в нем, так почему же ты им не веришь?»
– А как же любовь? – еле слышно прошептала Блейз.
«Любовь придет, – уверял рассудок. – Она не может не прийти. Ты обретешь любовь, но, что еще важнее, – будешь довольна сознанием, что, смирив свою гордыню и поступив, как положено доброй христианке, помогла семи сестрам найти свое счастье. Как же ты можешь отвергать предложение эрла?»
– Не могу, – тихо подтвердила Блейз, и слезы жалости к себе покатились по ее лицу. – О Пресвятая Богородица, прости мне непокорность! Помоги научиться думать о других, – молилась она. В этот момент чья-то рука легла ей на плечо, и Блейз вздрогнула, обернулась и увидела отца. Торопливо перекрестившись, она поднялась. – Папа, я рассердила маму, – призналась она, бросаясь в его объятия.
Роберт Морган крепко прижал к себе старшую дочь.
– Знаю, – сурово подтвердил он, благодаря небеса за то, что дочь не успела увидеть искры смеха в его глазах. Блейз никогда не была самой послушной из детей, ее всегда требовалось держать в ежовых рукавицах. А Розмари, лучшая из матерей, такая добрая и заботливая, никак не могла понять: Блейз нуждается в особом внимании. – Твоя мать сказала мне, что ты отказалась выйти замуж за человека, которого мы выбрали для тебя. Это правда?
– Я выйду замуж за эрла, папа, – тихо пообещала Блейз. – Разве можно пренебречь таким великодушным предложением?
– Нельзя, – подтвердил лорд Морган и отстранил дочь, вглядываясь в ее лицо. – Ты должна довериться мне, Блейз, как доверялась всегда. Лорд Уиндхем – более чем достойная партия. Если говорить начистоту, ты ему не пара. Прежде я не встречался с этим человеком, но никогда не слышал о нем ни единого дурного слова. Он ведет себя учтиво и сдержанно. Очевидно, он любил первую жену, несмотря на то что она так и не сумела родить ему детей, и теперь искренне скорбит о ее смерти. Я уверен, он полюбит и тебя, Блейз. И ты полюбишь его. Он станет тебе хорошим мужем. Его великодушие по отношению к тебе, не говоря уже о твоих сестрах, говорит о многом. И дело не только в приданом, но и в связях, которые ты приобретешь благодаря этому браку. Неужели ты не согласишься с моим решением, детка?
Блейз кивнула.
– Мне не хотелось упорствовать, папа, но я никогда не думала… никогда не ожидала, что стану женой титулованной особы. Я мечтала выйти за какого-нибудь младшего сына, такого же бедняка, как я сама… А где живет эрл? Далеко от Эшби?
– Риверс-Эдж находится отсюда в полудне пути. Это если ехать окольным путем, а не через поля, как он. Но у его сестры сегодня день рождения, и ему надо было поскорее вернуться домой. Старший сын этой сестры и есть наследник эрла.
– Должно быть, он досадует на то, что эрл вновь решил жениться, – мудро заметила Блейз.
– Это не ему решать, – возразил лорд Морган, взял дочь за руку и повел ее из часовни. Вдвоем они прошли по коридору в большой зал дома, где Роберт Морган усадил Блейз рядом с собой у камина. – Титул эрла Лэнгфордского восходит еще ко временам короля Генриха V, детка. Первый из эрлов спас жизнь этому королю в битве при Азенкуре и был пожалован титулом. В то время ему было всего шестнадцать. Уиндхемы живут подолгу. Бабушка лорда Эдмунда дожила до семидесяти пяти лет, а его отцу было под восемьдесят, когда он умер во время чумы.
– Эрл был единственным сыном? – спросила Блейз.
– Единственным выжившим сыном, дорогая, и единственным отпрыском третьей жены второго эрла. По-видимому, в этом роду редко рождаются крепкие сыновья. Теперь, когда ему уже перевалило за тридцать, а он остался бездетным, эрл не на шутку встревожился. Надеюсь, ты это понимаешь. Ты же умница, Блейз, и я не сомневаюсь: ты поймешь, в каком положении оказался эрл.
– По крайней мере он мог бы погостить у нас подольше и познакомиться со мной, – с раздражением отозвалась Блейз.
Лорд Морган улыбнулся, увидев обиду дочери. Он понимал, почему эрл уехал сразу же после разговора, но он мог понять и недовольство Блейз.
– Эрл хотел остаться, но он задумал вечер в честь своей сестры. Несмотря на разницу в возрасте, они очень близки. Ты ведь любишь своих сестер, так что сможешь понять, почему лорд Уиндхем уехал так поспешно.
Блейз задумалась, и отец снисходительно рассмеялся, слегка сжав ее плечо. Блейз вскинула голову.
– Скажи, какой он? – спросила она. – Он не оставил своего портрета? А вы – вы дали ему мою миниатюру? Неужели он был согласен жениться на незнакомой девушке? Может, ему все равно?
– Он предоставил выбор невесты твоей матери и мне, пожелав только, чтобы его избранница обладала хорошим зрением, – усмехнулся лорд Морган.
– А что, он подслеповат? – Блейз насторожилась.
– Нет, Блейз, нет. Он очень хорош собой – высокий, светлокожий, с каштановыми волосами и карими глазами. Он понравится тебе – точно так же, как ты понравилась ему, дорогая.
– Когда же мы поженимся, папа?
– Тридцатого сентября, – отозвался лорд Морган.
– Так скоро? А я-то думала, это случится не раньше, чем следующей весной!
– Ваши имена будут оглашены в церкви в это же воскресенье, Блейз.
– Но папа, до тридцатого сентября осталось меньше двух месяцев!
– Эрл вдовеет уже целый год, детка. Жена нужна ему немедленно, он не согласен ждать даже полгода, – объяснил лорд Морган.
– Но нам предстоит так много дел, папа! Нам ни за что не успеть приготовиться так быстро!
– Что это за дела? – спросил отец.
– У меня нет свадебного платья – тем более такого, которое подошло бы графине Лэнгфорд. И даже если бы у нас была ткань, мы бы не успели за такое короткое время сшить мое приданое.
– Твое приданое будет изготовлено в Риверс-Эдже, Блейз, – все, в том числе и свадебное платье. Эрл пообещал прислать кое-что из вещей заранее, чтобы ты не смущалась перед его родственниками, прибыв в свой новый дом.
– А белье! Мой сундук не заполнен и наполовину, папа! Разве можно явиться в Риверс-Эдж с пустыми руками?
– Мы позаимствуем белье у твоих сестер, – предложила леди Морган, подходя к мужу и старшей дочери.
– И правда – наши сундуки набиты до отказа, – заявила Блисс, которая вместе со своей сестрой явилась следом за матерью. – Ты шьешь слишком медленно, Блейз, ты не наполнила бы свой сундук и за пять лет.
– Зато ты шьешь аккуратнее, чем мы, – добавила Блайт в попытке смягчить резкость сестры, но Блейз уже привыкла к насмешкам Блисс и не обиделась.
– Мы с Блайт вышьем вензель Б и Э на постельном белье, – пообещала Блисс, – просто, но красиво – две переплетенные буквы внутри сердечка.
– Я помогу, – предложила Блейз.
– Ну уж нет! – воскликнула Блисс. – Ты вечно копаешься, как неживая, и только выводишь меня из себя. Мы запросто справимся сами.
– Значит, вы опустошите свои сундуки, чтобы наполнить мой? – встревожилась Блейз.
– Не волнуйся, сестренка, – успокоила ее Блайт. – Этой зимой мы успеем заново наполнить их. Мне будет приятно думать, что наше шитье уедет вместе с тобой в новый дом.
Блейз вскочила и обняла младшую сестру.
– И я рада, что мне останется память о вас. Я только теперь поняла, как одиноко мне будет в новом доме.
– Одиноко? – фыркнула Блисс. – Да ведь ты станешь хозяйкой огромного дома, Блейз! У тебя будет муж, и если вы исправно станете исполнять супружеский долг, то вскоре у вас будет полный дом детей. И потом разве можно быть одинокой среди целой толпы слуг – они-то у тебя точно будут! Ей-богу, Блейз, ты чудачка.
Блейз рассмеялась, выслушав тираду сестры.
– Не знаю, сумею ли я справиться с этой толпой, – возразила она и вдруг загрустила. – Мне будет недоставать родных, Блисс… Ведь мы хоть и бедны в глазах всего мира, но богаты любовью друг к другу.
– Я предпочитаю более ощутимое богатство, – напрямик заявила Блисс.
– Ну тогда, как только стану женой лорда Уиндхема, я первым делом позабочусь, чтобы у тебя появился достойный муж. Достойный, – повторила она, – то есть богатый!
– И у Блайт тоже, – добавила Блисс, как всегда, заботясь о сестре.
– И у Блайт, – подтвердила Блейз.
– Имей в виду, эти обещания нельзя нарушать, дорогая, – заметила леди Морган. – Сестрам и вправду понадобятся твоя помощь и влияние, чтобы выйти замуж. А они, в свою очередь, помогут остальным. Этот чудесный брак, свалившийся на нас так внезапно, – ответ на все наши молитвы. Эрл Лэнгфордский – самый добрый и великодушный человек на свете. И если ты приложишь хоть немного усилий, чтобы угодить ему, то станешь счастливейшей из женщин. Он поклялся нам, что ты заживешь не хуже королевы. А когда ты подаришь ему наследника, Блейз, он будет готов сделать для тебя все, что в его власти. – Она беспокойно взглянула на дочь, опасаясь, что Блейз взбунтуется, как случилось прежде.
Зная, что необходимо успокоить мать, Блейз покорно произнесла:
– Я всеми силами буду стараться стать для эрла доброй женой. И потом, мама, я люблю детей – я буду желать их не меньше, чем сам лорд Уиндхем.
Леди Морган вздохнула с облегчением.
– О дорогая, – оживилась она, – я знала: стоит тебе хорошенько задуматься, и ты по достоинству оценишь наше решение. – Обняв дочь, она закончила со всхлипом: – Я так счастлива за тебя!
– Мадам, – возразил ее супруг, – вы, пожалуй, заразите истерикой всю женскую половину дома, если хотя бы еще минуту пробудете рядом с детьми. Беги наверх, Блейз, и смени юбку. Хорошая хозяйка должна многому научиться. И как отец, я беру на себя половину этой задачи. Ну, живее!
Благодарная отцу, Блейз ускользнула из зала и взбежала по лестнице в комнатку, которую занимала вместе с Блисс и Блайт. Торопливо стащив привычную юбку и лиф, она заменила их чистой белой блузой и поношенной, но еще крепкой темной бархатной юбкой для верховой езды. Каким бы ни был первоначальный цвет юбки, ткань давно выцвела и приобрела неопределенный оттенок. Из угла Блейз вытащила сапожки для верховой езды и, морщась, натянула их – сапожки жали, ноги успели подрасти с тех пор, как обувь была сшита пять лет назад. Но несмотря на это они были для Блейз привычными и потому удобными. Она поднялась, и тут ей в голову вдруг пришла мысль, что, вероятно, лорд Уиндхем закажет ей новые сапожки. И длинную юбку из темно-синего бархата с таким же лифом. И шляпку с белыми перьями. На мгновение Блейз закрыла глаза, представляя себя в таком роскошном одеянии, и решила, что будет выглядеть в нем совсем недурно. Что и говорить, в замужестве с богатым человеком есть свои преимущества, а она о них и не задумывалась.
Блейз сбежала вниз по лестнице и выскочила из парадной двери, возле которой отец уже ждал ее, восседая на лошади. Конюх подсадил девушку, и отец с дочерью направились на прогулку неторопливым шагом.
Некоторое время они ехали в молчании, но едва достигли узкой дороги, ведущей через все поместье по полям, как лорд Морган спросил у дочери:
– И все-таки как ты относишься к этому браку, Блейз?
– Какая разница, папа? Мне ведь все равно придется выйти замуж, верно? И потом разве предложение эрла – не чудо, как утверждает мама?
– Если бы я только заподозрил, что замужество с лордом Уиндхемом не принесет тебе счастья, Блейз, я ни за что не согласился бы на его предложение. Разумеется, ты должна выйти замуж, и этот брак – невероятная удача для всех нас. Но я постараюсь помочь тебе прийти к согласию с самой собой, детка. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Мне страшно, – призналась Блейз, – но почему – не знаю. Для меня невыносима мысль о том, что придется покинуть Эшби. Да, Блисс вовремя напомнила, что я буду хозяйкой огромного дома, но я не могу не гадать, будет ли там так же хорошо, как здесь, смогу ли я полюбить свой новый дом. А если нет? Я даже не знакома с человеком, за которого должна выйти замуж, и он не знает меня. Что, если мы не понравимся друг другу? Понимаю, у него есть все причины обзавестись молодой женой, однако если эти причины – единственные, станет ли он заботиться обо мне? Все это страшно и непонятно, папа.
– Еще совсем недавно я была бы в восторге – я никогда и не мечтала о подобном браке. Я и в самом деле думала, что стану женой младшего сына сквайра Грина – если он еще согласится жениться на бесприданнице. Но я подозревала, что такое вполне может произойти: сквайр – тщеславный человек. Каждый раз, когда он бывал здесь, я замечала: он думает о том, как славно иметь общих внуков с дворянином. – Она усмехнулась, а Роберт Морган поддержал ее веселым смехом.
– Но и это еще не все, – продолжала Блейз, – с другой стороны, папа, я не могу не возмущаться дерзостью эрла Лэнгфордского: подумать только, он прибыл сюда всего на полчаса – чтобы попросить в жены одну из твоих взрослых дочерей!
Роберт Морган кивнул, понимая чувства дочери, и попытался объяснить:
– Он не хотел оскорбить нас, Блейз, в этом я уверен. Богатые и влиятельные люди иначе смотрят на подобные вещи – они решают свои дела быстро и без колебаний. Своим временем они распоряжаются так же разумно, как золотом. Лорду Уиндхему известно, в каком положении мы оказались. Он понимает, что, будучи отцом восьми дочерей, я хотел бы как можно удачнее выдать их замуж. Преимущество на его стороне, Блейз. Однако он ни на секунду не заставил меня почувствовать себя попрошайкой у ворот его дома. Если в нем и есть высокомерие, в котором ты его обвиняешь, то я этого не заметил.
– Сколько ему лет, папа?
– В августе будет тридцать пять, – последовал ответ.
– Да он совсем старик, папа!
Роберт Морган не знал, плакать ему или смеяться над последним замечанием старшей дочери. Самому Роберту было всего сорок. Но с точки зрения его дочери… В последний день ноября ей должно было исполниться шестнадцать. Однако такая разница в возрасте между мужем и женой считалась обычным делом – в особенности потому, что женщины умирали раньше, изнуренные частыми родами, и мужчинам приходилось жениться снова. Мужчина, особенно бездетный или имеющий только дочерей, подыскивал себе здоровую и молодую женщину, чтобы не упустить шанса обзавестись наследником.
Негромкое покашливание напомнило Роберту, что Блейз ждет ответа.
– Лорд Уиндхем – мужчина в самом расцвете сил, Блейз. Надеюсь, ты найдешь в нем пылкого любовника. – Взглянув на дочь, Роберт увидел, как залились румянцем ее щеки, и хитро усмехнулся.
– Папа! – возмущенно воскликнула Блейз и пришпорила лошадь, переходя на рысь.
Минуту Роберт смотрел ей вслед. Небесно-голубая лента в чудесных золотистых волосах Блейз ослабла, и густые пряди, выбившись из-под нее, затрепетали на ветру.
Лорд Уиндхем будет несказанно удивлен, обнаружив, что совершил выгодную сделку. Розмари была права, говоря, что красота их дочерей стоит немало. Роберт Морган задумчиво прищурился. Брак Блейз… новое положение… приданое для остальных дочерей… Благодаря этому он сможет заново отстроить Эшби, еще лучше, чем прежде. Связи дочерей помогут ему подыскать достойную невесту и Гевину. Он будет очень осторожен – теперь-то он в состоянии позволить себе выбирать.
– Папа! – Блейз остановила лошадь и теперь звала его.
Роберт Морган помахал ей рукой и усмехнулся.
– Еду, Блейз! – крикнул он в ответ. – А ну, давай наперегонки до озера!
Пришпорив жеребца и пуская его галопом, Роберт устремился вслед за дочерью, которая уже во весь опор мчалась впереди.
Глава 2
– Вы поставили нас в затруднительное положение, сэр, – заметил Роберт Морган, и в его голосе можно было безошибочно уловить раздражение.
Энтони Уиндхем вспыхнул, но продолжал стоять на своем:
– Поверьте, сэр, мне приходится не легче, чем вам, но я всего лишь выполняю распоряжения Эдмунда, моего дяди.
– Моя дочь – впечатлительная девушка, – возражал лорд Морган. – Она даже не знакома с эрлом. Ей еще предстоит привыкнуть к мысли о замужестве с незнакомым человеком. Однако смириться ей помогало лишь сознание того, что она познакомится со своим будущим супругом у себя дома, в лоне своей семьи. А теперь вы заявляете, что дядя поручил вам устроить брак Блейз по доверенности и привезти ее в Риверс-Эдж. Это мне совсем не по душе, сэр!
– Я уже объяснял вам, милорд, почему дядя просил меня о такой услуге. Вы и ваша семья приглашены в Риверс-Эдж вместе с нами, на вторую церемонию.
Лорд Морган ударил кулаком одной руки по ладони другой.
– Нам нельзя уезжать из Эшби, сэр! Сбор урожая в самом разгаре. Все руки – да, даже наши белые дворянские руки – необходимы здесь, в поместье, чтобы мы и мои слуги смогли пережить зиму.
Энтони Уиндхем смягчился. Он понимал, в каком положении оказался лорд Морган, ибо дядя был более чем откровенен с ним. Разница в возрасте между двумя мужчинами составляла всего четыре года, они воспитывались вместе и скорее напоминали братьев, чем дядю и племянника.
– Слуги моего дяди должны увидеть свадебную церемонию – надо, чтобы в них пробудилась надежда. Надеюсь, это вы понимаете, милорд.
– Роб, – осторожно вмешалась Розмари Морган, – все мы будем разочарованы, не сумев побывать на свадьбе Блейз, но я уверена – даже в досаде ты не станешь рисковать этим браком. – Она ободряюще улыбнулась мужу.
Наблюдая за ней, Энтони Уиндхем поймал себя на мысли, что если дочь так же хороша, как мать, тогда его дяде повезло. Леди Морган поистине излучала красоту.
– Знаю, Блейз – твоя любимица, – мягко продолжала леди Морган, обращаясь к супругу, – но благодаря нашему многочисленному потомству мы еще побываем не на одной свадьбе. Однако без этого брака не будет и остальных. – Это осторожное предупреждение понял даже гость.
Лорд Морган издал негромкий стон поражения.
– Ты права, дорогая, – подтвердил он и, вскинув голову, устремил на племянника эрла гневный взгляд. – Когда? – коротко осведомился он.
– Завтра, милорд. Я должен привезти невесту в Риверс-Эдж как можно скорее.
– Приданое Блейз в полной готовности, – вмешалась леди Морган, предчувствуя новую вспышку гнева по тому, как потемнели глаза мужа. – Церемония брака по доверенности может совершиться завтра, рано утром. Будет лучше, если наша дочь не успеет задуматься об этих внезапных переменах, но признаюсь честно, она будет недовольна.
Энтони Уиндхем не скрывал облегчения.
– Я привез с собой одну из горничных моего дяди – в качестве спутницы для его будущей жены. Ее зовут Геарта. Она привезла свадебное платье и остальную одежду для леди Блейз.
– Я пойду разыщу дочь, – пообещала леди Морган. – Предоставляю вам известить ее об изменившихся планах, мастер Энтони, ибо я уверена, вы справитесь с этой задачей лучше, нежели я или мой супруг. – Поднявшись, Розмари Морган торопливо вышла.
Лорд Морган фыркнул, но спустя минуту широко улыбнулся гостю.
– Видите ли, моя жена считает, что, если вы возьмете на себя труд известить Блейз, она не устроит сцену.
– Ваша дочь вспыльчива? – Светлые глаза Энтони Уиндхема вспыхнули любопытством.
– Об этом вы вскоре сможете судить сами, сэр, – с усмешкой заявил лорд Морган. – Разумеется, не исключено, что моя дочь вспомнит о приличествующих манерах. – И он расхохотался.
Внезапно Энтони Уиндхем почувствовал себя неловко. Он всеми силами отказывался от поручения дяди, но Эдмунд настаивал, и Энтони не мог отказать лучшему другу.
«Сейчас мне нельзя покидать Риверс-Эдж, – убеждал его Эдмунд. – Надеюсь, все худшее уже позади, но если сейчас я оставлю своих людей, они будут оскорблены. Поезжай в Эшби-Холл и привези сюда мою невесту, Тони. Понимаю, она будет разочарована столь неожиданным изменением планов, но Блейз сейчас нужна в Риверс-Эдже, как никогда!»
– Мастер Энтони, позвольте представить вам мою дочь Блейз, – перебил мысли Энтони Уиндхема голос хозяина дома.
Обернувшись, Энтони очутился лицом к лицу с самым изумительным творением природы, какое ему доводилось видеть. Пара фиалковых глаз с лица, овалом напоминающего сердечко и обрамленного нимбом золотистых волос, с любопытством уставилась на него. Энтони пришлось собраться с силами, чтобы побороть желание прикоснуться к руке девушки. Он с трудом смог заговорить, и собственный голос показался ему незнакомым:
– Позвольте передать вам поздравления от вашего будущего супруга, леди.
– Добро пожаловать в Эшби, мастер Энтони. – Ее голос оказался чистым и певучим.
– Мастер Энтони привез для тебя чудесные вести, Блейз, – пришла на помощь гостю леди Морган. – Прошу тебя, сядь, ему понадобится кое-что объяснить. А нас с твоим отцом ждут дела. – Розмари Морган взяла под руку недоумевающего мужа и вышла из комнаты.
Устроившись на стуле с гобеленовой обивкой, Блейз взглянула на Энтони Уиндхема, гадая, окажется ли ее будущий супруг таким же привлекательным, как его племянник. Угольно-черные волосы и яркие голубые глаза с густыми темными ресницами составляли поразительный контраст с его очень светлой, почти бледной кожей. «Нет, – тут же вспомнила Блейз, – отец говорил, что у эрла карие глаза».
– Что же вы хотели сообщить мне, сэр? – спросила она. – Неужели ваш дядя отказался от намерения жениться?
– Ни в коем случае, леди! Он с нетерпением ждет вашего приезда, именно поэтому я и прибыл сюда. В Риверс-Эдже вспыхнула болезнь. Несколько детей, прежде совсем здоровых, погибло, и почти немедленно за этой трагедией последовала жуткая гроза. Она разразилась внезапно, пастухам не хватило времени увести стада с пастбищ. Страшная вспышка молнии ударила в землю с такой яростью, что вспыхнули все деревья вокруг, а стадо овец, пасущихся неподалеку на лугу, погибло. Звуки грома разносились на целую милю.
Все это перепугало обитателей Риверс-Эджа. Старухи утверждают, что нам изменила удача – потому, что у моего дяди нет ни жены, ни детей. Два дня назад Эдмунду пришлось устроить празднество – чтобы подбодрить своих людей и успокоить их. Но вскоре после заката по небесам промчался огненный шар и вызвал новый взрыв домыслов и страха.
И потому мой дядя решил, что в такое время ему нельзя покидать поместье. Тем не менее он не видит смысла откладывать свадьбу – наоборот, она должна послужить добрым предзнаменованием. Он прислал меня сюда, поручив действовать от его имени. Церемония состоится немедленно, и я отвезу вас в Риверс-Эдж, где официальный свадебный обряд утешит жителей поместья – так надеется Эдмунд. Ваш долг, как будущей жены моего дяди, заботиться о благополучии слуг.
Удивленная внезапным изменением планов и возмущенная последними словами, Блейз топнула ножкой, и вскочив, зло выпалила:
– Мне лучше вашего известно о том, какие обязанности возлагаются на жен, сэр! Как вы посмели напоминать мне об этом? Я сожалею о том, что Риверс-Эдж постигли эти досадные события, но считаю решение эрла неуместным, хотя… не стану возражать. Когда состоится церемония?
Пораженный этой вспышкой, Энтони решил, что она была вызвана разочарованием.
– Завтра, – ответил он.
– Завтра? – воскликнула Блейз, и у нее закружилась голова.
– Дядя пожелал, чтобы вы прибыли в Риверс-Эдж еще до конца недели, леди. – Теперь Энтони уже не знал, сумеет ли справиться с этой вспыльчивой девочкой-женщиной, которой предстояло стать его тетей. Будь Блейз его невестой, Энтони разрывался бы между желаниями поцеловать и отшлепать ее.
Блейз глубоко вздохнула, силясь успокоиться. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо прежде приходила в такую ярость. Эрл беспокоился о своих слугах, но еще больше – о собственном благополучии. А как же она, Блейз?
– Вам понравится в Риверс-Эдже, – произнес Энтони в попытке умилостивить ее. – Это идеальное место для такого сокровища, как вы.
– По-моему, вы напрасно расточаете мне комплименты, сэр, – сурово возразила Блейз. – Не забывайте, что вскоре я стану женой вашего дяди, и впредь будьте любезны относиться ко мне соответственно моему положению. – Она вздрогнула, услышав собственные слова. И зачем ей понадобилась такая дерзость?
– У меня и в мыслях не было оскорбить вас, мадам, – холодно откликнулся Энтони, решив, что ханжество Блейз не уступает ее красоте. Теперь он был готов пожалеть дядю, ибо бедняжка Кэти была добродушной и чувствительной женщиной.
– Вы хотите сообщить мне что-нибудь еще, сэр? – спросила Блейз и, когда Энтони отрицательно покачал головой, присела, направляясь к двери. – Тогда всего вам хорошего!
Ей понадобилось собрать всю свою сдержанность, чтобы неторопливо и с достоинством покинуть комнату. Сердце стремительно колотилось. Она была и взбешена, и напугана – все сразу. Ей казалось, что ее ноги трясутся, словно вдруг лишившись костей. Едва закрыв за собой дверь, она бросилась бежать и по лестнице взлетела к себе в спальню, надеясь хоть несколько минут побыть в одиночестве, прежде чем будет вынуждена встретиться с родными. Но эти надежды рухнули в один миг: все сестры, кроме малышки Гленны, столпились в комнате, поджидая ее.
– Ну, кто он такой? – сгорая от любопытства, спросила Блисс. – Он привез с собой целую дюжину слуг в ливреях Лэнгфорда и даже горничную – она заперлась вместе со старой Адой. Они там раскладывают самые роскошные одежды, какие я когда-либо видела!
– Неужели даже в собственной комнате я не могу побыть одна? – простонала Блейз.
– Пока не расскажешь, и не надейся! – решительно заявила Дилайт.
– Все мы умираем от любопытства, – объяснила Блайт своим нежным голоском.
– Ну хорошо, – пробормотала Блейз, – в этом доме все равно невозможно утаить хоть что-нибудь. Вскоре вы и так обо всем узнаете. Этот человек – мастер Энтони Уиндхем, племянник эрла.
– Он просто прелесть! – протянула тринадцатилетняя Дилайт с томным вздохом, заставив младших сестер захихикать.
– У него нет будущего, – возразила практичная Блисс. – У Блейз будет не меньше десятка сыновей, если только эрл не станет пренебрегать своим долгом.
– И все равно Дилайт права – он великолепен, несмотря на бедность, – с ужимкой вставила Блайт. – И потом, не может быть, чтобы он оказался совсем нищим!
– У нас еще хватит времени на красавцев мужчин – после того, как мы выйдем замуж за богатых, – заявила Блисс, определяя участь Энтони Уиндхема. – А зачем он явился сюда? До твоей свадьбы ведь еще две недели!
– Свадьба будет завтра, – раздраженно объявила Блейз, плюхаясь на широкую кровать и приготовившись разъяснять удивленным сестрам, чем были вызваны такие перемены.
– Это возмутительно! – воскликнула Блисс, едва старшая сестра закончила объяснения. – Конечно, женщина может выйти замуж и второй раз, если овдовеет, но первая свадьба остается первой! Только в первый раз девушка расстается с девственностью! Это же особый случай!
– На пышную свадьбу я и не рассчитывала, Блисс, – возразила Блейз, пытаясь выяснить причины собственного разочарования. – Для меня самое главное – чтобы рядом были родители и все вы.
– Но мы даже не знакомы с лордом Уиндхемом! – воскликнула Блайт. – Ты выйдешь замуж за человека, которого толком не знает никто из нас! Страшно даже подумать!
– Не болтай чепухи, – осадила ее Блисс. – Единственная из нас, кому следует познакомиться с эрлом, – это Блейз, а ей вскоре представится такой случай. Пусть эта свадьба и не предполагалась пышной, Блейз, но она все-таки должна была стать праздником. А тебе предстоит выйти замуж рано утром и отправиться в Риверс-Эдж – даже без свадебного завтрака! Для девушки свадьба – самое важное событие всей жизни, а эрл об этом даже не подумал. Как это отвратительно с его стороны!
– Я тоже рассвирепела, услышав о том, что все планы изменились, – призналась Блейз. – Но, поразмыслив над словами мастера Энтони, поняла: это даже лестно, что эрл считает, будто мой приезд способен успокоить его слуг. Прежде никто не считал, что я способна принести хоть какую-то пользу.
– А по-моему, это очень даже романтично – эрл не может и дня прожить без невесты! – вздохнула Дилайт. – Я, например, любила бы человека, который отнесся бы так ко мне. – Ее синие глаза мечтательно затуманились.
Блисс открыла было рот, чтобы резко возразить сестре, но только ойкнула – хмурая Блайт вовремя ущипнула ее за руку.
– Неужели мы больше не увидим тебя, Блейз? – спросила Ванора, и ее по-детски круглое личико с почти черными глазами погрустнело.
Блейз потянулась и отвела локон бледно-золотистых волос Ваноры со лба.
– Мы еще не раз сумеем повидаться, Вана. Как только я устроюсь на новом месте, вы сможете навестить меня в Риверс-Эдже – уверена, муж позволит.
Ванора с облегчением улыбнулась.
– Мы будем скучать по тебе, – в один голос произнесли Ларк и Линнет – они часто говорили хором. Несмотря на то что над этой их привычкой все посмеивались, менять ее близнецы не собирались.
– И я тоже буду скучать по вам, – отозвалась Блейз. – Но ведь от Риверс-Эджа до Эшби всего-то двенадцать миль по прямой.
– Да, только никто из нас не умеет летать, – резко оборвала ее Блисс, – и потому даже по полям понадобится тащиться полдня, а в объезд – и вовсе целый день.
– Мистрис Блейз, – в комнату вошла старая Ада. – К вам прибыл кое-кто от вашего жениха. – И она повернулась к остальным девочкам. – А вы – прочь отсюда, болтушки! У невесты и без вас много хлопот. Будто во всем доме для вас нет места! А ну, убирайтесь!
Хихикая над притворной суровостью старой няни, сестры Морган вышли. Ада пропустила в комнату невысокую пухленькую женщину с веселым лицом и подмигнула уходящим девочкам.
– Это Геарта, – представила она женщину. – Она будет прислуживать вам, мистрис, и она привезла вам чудесные наряды.
– Милорд прислал вам платье для церемонии и дорожную одежду, миледи. Он надеется, что одежда придется вам впору. Позвольте, я покажу, – произнесла Геарта.
– Пожалуйста, – согласилась Блейз. – Сестры уже известили меня, что наряды восхитительны.
– Любопытство погубило кошку, – пробормотала старуха.
Геарта широко улыбнулась, обнажая крупные лошадиные зубы.
– Та одежда предназначалась как раз для них, миледи. Эрлу известно, что вашим сестрам не терпится принарядиться на свадьбу. И он понял, что так быстро они не сумеют приготовить наряды. Ада, – повернулась Геарта к няне, – ты поможешь юным леди примерить платья? Если понадобится что-нибудь подшить, лучше начать прямо сейчас.
– И то правда, – подтвердила Ада и, не произнеся больше ни слова, заковыляла прочь из комнаты.
Геарта разложила принесенную одежду на постели Блейз и проворно перебрала ее, расправляя складки, чтобы новая хозяйка увидела подарок во всей красе.
– Его светлость предложил вам завтра надеть вот это, миледи. – Геарта указала на изящную юбку и такой же лиф из светлого бархата и нижнюю шелковую юбку того же оттенка. Нижняя юбка и лиф были расшиты золотым узором из маргариток на гибких длинных стеблях и листьев папоротника. В разрезах пышных буфов виднелась шелковая подкладка. Наряд был довольно прост, но вместе с тем изысканно красив.
– А к нему вы наденете вот эти чулки и бархатные туфли, миледи, и еще – вот эти украшения. – И горничная протянула Блейз плоскую черную кожаную шкатулку.
Очарованная видом самого чудесного платья из тех, что ей доводилось носить, Блейз машинально открыла шкатулку и заглянула внутрь.
– Благословенная Дева! – выдохнула она. – И это мне?
Внутри шкатулки на черном бархате поблескивала двойная нить розового жемчуга с розовым коралловым медальоном-сердечком в оправе из белого золота, усыпанной крошечными бриллиантами. Ожерелье настолько поразило Блейз, что она не сразу заметила рядом с ним и серьги из круглых розовых жемчужин. На глаза у нее навернулись слезы. Еще никогда в жизни у Блейз не было ничего похожего на эти драгоценности – и не только у нее самой, но и у ее матери. Блейз почувствовала угрызения совести.
Заметив блеск в ее глазах, Геарта кивнула.
– Эрл будет рад узнать, что ему удалось угодить вам, миледи, – произнесла она.
Блейз вскинула голову.
– Это самые прекрасные украшения на свете, – уверенно заявила она.
– Нет, что вы, миледи! Подождите, вы еще увидите то, что принадлежит графине Лэнгфорд, – это полные сундуки сверкающих камней, на которые можно купить королевство. И все это достанется вам!
– Понятия не имею, что делать с таким богатством, – откровенно призналась Блейз.
Геарта усмехнулась.
– Вскоре вы все узнаете, миледи, – об этом позаботится сестра эрла. Леди Дороти горда, но у нее доброе сердце.
– Ты знала леди Кэтрин? – с любопытством спросила Блейз.
– Да, я была ее горничной последние пять лет – с тех пор, как умерла старая Нэн. Леди была добра, но ее погубило стремление подарить эрлу ребенка. А ведь он ни разу не упрекнул ее.
– Ты не против теперь служить мне? – поинтересовалась Блейз.
– Боже упаси, детка! – воскликнула Геарта, на мгновение забывшись. – Жизнь – это нескончаемая череда рождений и смертей. За одним следует другое. Нельзя же обвинять вас в смерти леди Кэтрин! Слуги в Риверс-Эдже только рады новой свадьбе эрла – они с нетерпением ждут вас. А теперь, когда я увидела ваших сестер, я точно знаю – вы подарите эрлу желанного наследника.
– Разве мастер Энтони – не наследник моего мужа?
– Мастеру Энтони известно, что когда-нибудь у его дяди появятся сыновья. Он и не рассчитывал на титул и состояние эрла – ему довольно наследства от своего отца. Риверсайд – его собственный дом, его земли ничем не хуже, чем у эрла, разве что размером поменьше. Эрл вечно шутит, что женит своего первого сына на первой дочери мастера Энтони.
– Мастер Энтони женат?
– Нет, небогатому человеку трудно найти себе жену – прошу прощения, миледи. У мастера Энтони чудесный дом, но его доходы невелики. Он совсем не такой завидный жених, как его дядя, и, по-видимому, сам не торопится обзаводиться семьей. Да у него и впрямь полно времени.
Блейз рассмеялась – ей понравилась эта веселая и говорливая женщина, которую лорд Уиндхем определил ей в горничные. Беззаботность Геарты, может, и не столь уместная у служанки, пришлась по душе ее новой госпоже. «Интересно, – думала Блейз, – знает ли об этом эрл?» Неужели этот незнакомец, за которого она собиралась выйти замуж, заботится о ней? Ей было о чем подумать – особенно о том, что завтра, в это же время, она впервые встретится с будущим мужем.
– А еще эрл прислал вам дорожную одежду, миледи, – прервал ее размышления голос Геарты.
Увидев это, Блейз не смогла сдержать восторга:
– Синий бархат! Темно-синий бархат! Я всегда мечтала об амазонке из такой материи! Но откуда он узнал? – Она окинула восхищенным взглядом широкую бархатную юбку и опустила глаза: на полу стояла пара мягких сапожек из черной кожи. Простонав, Блейз мгновенно присела на край кровати и сбросила туфли, чтобы примерить сапоги. Она почтительно провела ладонями по мягкой коже, натягивая сапог. Он пришелся как раз впору. – Неужели эрл – волшебник? – спросила она у Геарты. – Как он угадал размер?
Геарта усмехнулась. Какой милой и простодушной оказалась юная невеста эрла! Впрочем, Эдмунду Уиндхему всегда везло. Живость этой девушки была хорошим предзнаменованием.
– А вы припомните, миледи, – ответила Геарта изумленной Блейз, – разве с вас не снимали мерку? Все эти мерки оказались у моего хозяина еще несколько недель назад. Деревенский башмачник уже давно хлопочет не покладая рук, готовя для вас туфли и сапоги.
Внезапно Блейз всхлипнула:
– Это несправедливо… За что мне такое богатство, когда мои родные так бедны?!
Геарта ласково обняла ее, утешая:
– Зачем так убиваться, детка! Теперь, когда вы станете женой эрла, вы сможете помочь своим родным. Эрл готов расстаться со всем богатством, лишь бы обрести то, что есть у вашего отца, – сына. Подарите моему хозяину сына, и никто из ваших родных не будет ни в чем нуждаться. – Она крепко обняла Блейз и предложила: – Позвольте помочь вам примерить новую одежду и покажите своей матери и сестрам, в какую элегантную леди вы превратились.
Пока Блейз медленно поворачивалась перед матерью и сестрами, Розмари Морган с удовлетворением отметила, что между ее дочерью и новой горничной зарождается дружба. Молодой женщине в новом доме следовало дорожить преданной служанкой.
Но за ужином семья казалась подавленной. Внезапный отъезд Блейз стал для всех реальностью, к тому же смущало присутствие гостя за семейным столом. Что касается Энтони Уиндхема, он был и удивлен, и очарован этой семьей, с которой решил породниться его дядя. И лорд, и леди Морган показались ему привлекательными и рассудительными людьми. Их дочери, все до единой, были красавицами, и Энтони не сомневался, что в менее натянутой атмосфере они могли пленить любого своей живостью и обаянием.
А на наследника Эшби-Холла, юного Гевина Моргана, подавленность сестер не производила ни малейшего впечатления. Редко случалось, чтобы ему и его сестре Гленне позволяли ужинать вместе со старшими. Гевин был крепким мальчуганом с темно-каштановыми волосами и выразительным отцовским лицом. Он без умолку болтал с гостем, рассказывая Энтони о своей собаке, которая как раз на прошлой неделе ощенилась, принеся шесть отличных щенят. Кроме того, Гевин не упустил случая похвастаться своими познаниями в латыни и, к радости своих родителей, оживил разговор.
– Как был бы рад мой дядя иметь такого чудесного сына! – негромко обратился мастер Энтони к леди Морган.
– Уверена, моя дочь сможет осуществить его мечту, сэр, – последовал учтивый ответ. Леди Морган не смогла сдержать улыбку при виде мгновенно вспыхнувшего румянца на щеках дочери.
– Мне и так известно, милорд, что эрл женится на мне исключительно благодаря моему здоровью, – резко отозвалась Блейз, – но с его стороны было бы очень любезно хоть на краткое время сделать вид, что его привлекают и другие мои достоинства!
– Блейз! – возмутилась Розмари.
– А в чем дело, мама? Или мне следует извиниться перед мастером Энтони за неделикатность? Ну что ж, пожалуйста! Прошу простить меня, сэр, за столь откровенное обсуждение моей плодовитости, но, по-видимому, это не возбраняется среди титулованных особ. – Она вскочила и, не спросив у родителей позволения, выбежала из столовой.
– Должно быть, разыгрались нервы, – слабо проговорила леди Морган и свирепо уставилась на трех дочерей, которые имели смелость захихикать. Внезапный приступ кашля ее супруга не слишком поправил дело. «Было бы лучше, – подумала леди Морган, – отослать поскорее всех детей из столовой, пока у мастера Энтони не сложилось дурное впечатление – если этого еще не произошло». Возможно, в обществе взрослых и за бокалом хорошей мальвазии ее мужу удастся смягчить резкость Блейз. И леди Морган подала незаметный знак Аде, которая тут же принялась выпроваживать из столовой своих подопечных.
Пока няня уводила в детскую младших Морганов, старшие шестеро устроились в комнате, которую Блейз делила с близнецами. Они обнаружили, что старшая сестра лежит на постели, уставившись в потолок и облаченная в одну лишь нижнюю кофточку.
– Убирайтесь, – проворчала Блейз. – Я хочу спать.
– Ну уж нет! – заявила Блайт. – Это последняя ночь в нашей жизни, которую мы проводим все вместе. Завтра ночью ты уже будешь женщиной, и прошлое для нас больше не повторится. Ты покинешь дом первой, Блейз, а потом выйдем замуж и все мы и тоже уедем из Эшби. Похоже, наше детство кончилось. Так давай пока побудем вместе и поболтаем, как болтали прежде!
– Да, да! – подхватили Ларк и Линнет.
Блейз села и оглядела их возбужденные лица. От этого зрелища ее сердце растаяло. Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Блейз так любила сестер – любила каждую из них! Только теперь она поняла, как тоскливо ей будет без них. Разумеется, они снова увидятся, но это будет совсем другое дело. Блайт права: детство кончилось.
Блейз улыбнулась.
– Тогда располагайтесь, – предложила она и расхохоталась, когда все сестры повалились на постель, которую она делила с близнецами. – О чем будем говорить?
– О том, что значит стать женщиной! – потребовала Дилайт с дрожью в голосе. – В конце концов, Блейз, завтра ты выходишь замуж, и у тебя будет первая брачная ночь.
– Откуда я могу знать об этом, глупышка? – усмехнулась невеста.
– Как это откуда? – обиженно возразила Дилайт. – Все мы видели, как спариваются лошади в полях.
– Не могу поверить, что и люди ведут себя подобным образом, – покачала головой Блейз.
– А как же иначе? Разве мама ничего не рассказывала тебе?
Ее старшая сестра отрицательно покачала головой.
Блисс расхохоталась.
– Ну конечно, мама ничего не говорила! Она слишком занята домом, она беспокоится о папе и Эшби, и потом, вряд ли это ей когда-нибудь приходило в голову. Должно быть, с Блейз она хотела поговорить перед свадьбой, но все случилось так внезапно, что она напрочь об этом позабыла.
– А я знаю, что мужчины делают с женщинами.
Все взгляды обратились на возбужденную семилетнюю Ванору, сидящую посреди постели.
– Откуда тебе об этом знать? – фыркнула Блисс. – Смотри, Вана, если лжешь, тебе попадет!
– Я подглядывала в конюшне, как один из слуг был со служанкой. Я видела даже, как папа иногда приходит к одной из скотниц, – торжествующе сообщила Ванора. – Так вы хотите знать, что они делали? Если ты будешь угрожать мне, Блисс, я ничего не скажу!
В спальне воцарилась тишина, и шесть пар горящих от любопытства глаз устремились на Ванору.
– Рассказывай! – потребовала Блисс, угрожающе прищурившись. – Так ты будешь говорить? – Ее пальцы зудели от желания пощечиной стереть самодовольную усмешку с лица малышки.
Ванора наслаждалась минутным превосходством над старшими сестрами, но даже в победном упоении помнила, что испытывать их терпение не стоит – особенно терпение вспыльчивой Блисс. Она глубоко вздохнула и начала:
– У мужчин между ногами есть такая длинная штука, как у животных – конечно, не такая большая, как у жеребцов, но побольше, чем у папиных гончих. Гораздо больше, – повторила она.
Ларк и Линнет охнули хором, округлив крошечные ротики.
– Она что, такая же длинная и красная, как у животных? – поинтересовалась Дилайт с неподдельным интересом, ибо, как и старшим сестрам, когда-нибудь ей предстояло столкнуться с этой тайной. Она уже знала: чтобы избавиться от страха, надо заранее знать, чего ждать.
– В полутемной конюшне или амбаре трудно разглядеть ее как следует, – призналась Ванора, – но мне показалось, что красный у этой штуки только кончик.
– Что ты плетешь! – возмутилась Блисс.
– Постой, – удержала ее Блейз, – я хочу знать, как это бывает, если завтра такое предстоит мне самой. Ну почему же мама ничего мне не объяснила? Эрл решит, что я полная дура. Хотя, похоже, никто из девушек не разбирается в таких вещах.
– Но мы должны знать как следует, – возразила Блайт. – Нельзя бояться неизвестно чего. Говори, Вана. Пусть Блисс и не признается в этом, мы все сгораем от любопытства.
– Иногда мужчины целуют и обнимают женщин. Кажется, им нравится трогать у женщин грудь и совать руку между ногами. И женщинам это нравится – они хихикают, вздыхают и обнимают мужчин. Я даже видела, как женщины ласкают мужчин, – продолжала Ванора. – А потом эти игры кончаются – у всех это бывает по-разному, у кого-то быстрее, у кого-то медленнее. Наконец мужчина кладет женщину на спину, ложится на нее, вытаскивает из штанов свою штуку и сует ее между ногами женщины, прямо ей в живот.
– Врешь! – яростно выпалила Блисс. – Ты это нарочно сочиняешь, чтобы мы слушали тебя.
– А мне все равно, веришь ты или нет, – храбро возразила Ванора, – но это правда! Это называется «совокупляться». Слуги всегда так делают в амбаре. Вот попробуйте спрячьтесь в сене и увидите, что я не обманываю!
– Говоришь, ты видела, как папа занимался этим со скотницей? – вспомнила Блисс. – Когда?
– Папу я видела только дважды, когда мама болела.
– Вана, неужели женщинам это нравилось? – в ужасе спросила Блейз.
– Конечно, но ума не приложу почему. Глупо так развлекаться. При этом и мужчины, и женщины трясутся, стонут, вздыхают и целуются. Ни за что не согласилась бы на такое, – закончила Ванора.
Ларк и Линнет одновременно кивнули головками, соглашаясь с сестрой.
– Иногда, – призналась Дилайт, – я думаю, как бы я занималась любовью с мужчиной.
– Фу! – с презрением фыркнула Блисс.
– А ты что скажешь, Блейз? – спросила Блайт. – В конце концов завтра ты выходишь замуж. Ты уже думала о том, как эрл будет любить тебя?
– До помолвки я ни о чем таком даже не задумывалась, – откровенно призналась Блейз, – по-моему, это бессмысленно. Я не знала, выйду ли вообще замуж, да и кому мы были нужны? А после помолвки я пыталась представить себе, что значит быть женой Эдмунда Уиндхема. Увы, этого человека я не знаю даже в лицо! Я пыталась мечтать о нем – кажется, так полагается, но это трудно, когда не знаешь человека. Я боялась представлять его себе, чтобы потом не разочароваться.
– Как думаешь, он так же красив, как его племянник? – спросила Блайт. – Может, между ними есть фамильное сходство?
– Надеюсь, нет! По-моему, мастер Энтони – невозможный гордец, – вспыхнула Блейз.
– Что это с тобой? – удивилась Блисс.
– Со мной, как ты выражаешься, ничего, – откликнулась Блейз. – Просто этот мастер Энтони мне не по душе.
– Но почему? – удивилась Блисс. – Ты слишком мало знаешь этого человека, чтобы невзлюбить его.
Блейз на минуту задумалась.
– Не знаю почему, – наконец ответила она, – только он раздражает меня. Могу лишь надеяться, что дядя нисколько не похож на него и что в Риверс-Эдж его племянник наведывается нечасто.
– Не надейся, – предупредила Блайт. – Я слышала, как Геарта сказала нашей Аде, что эти двое неразлучны с четырехлетнего возраста. Их воспитывала сводная сестра твоего будущего мужа, мать мастера Энтони. Они близки, как братья. Лучше попридержи свое недовольство, сестренка. Твой муж и его племянник – не только родственники, но и друзья.
– Я умею скрывать чувства, Блайт. А потом, когда появятся дети, муж охладеет к мастеру Энтони. У милорда будет своя семья, и племянник перестанет так много для него значить.
– А это еще что такое? – возмутилась старая Ада, просунув голову в дверь. – Почему вы еще не в постели, цыплятки? Завтра утром свадьба, и если вы сию же минуту не ляжете спать, то выглядеть будете – хуже некуда! Кому говорю, всем в постель! – ворчала она, выпроваживая из маленькой комнаты Дилайт, Ванору и младших близнецов.
К ночи в спальне похолодало. Блисс и Блайт быстро переоделись в ночные рубашки, а Блейз забралась под одеяло. Устроившись поудобнее, сестры прижались друг к другу, чтобы согреться.
– Как странно завтра вечером будем ложиться спать без тебя, Блейз, – вздохнув, сказала Блайт.
– Возьмите к себе Дилайт, – предложила старшая сестра. – Она ближе к вам по возрасту, чем Ванора и близнецы. Вероятно, теперь, когда у нас появится место, мама поселит Гевина и Гленну отдельно. У Гевина, как единственного мальчика среди нас, должна быть своя спальня. А если Гленна перейдет к Ваноре, Ларк и Линнет, для Дилайт у них не останется места. Она будет в восторге, если вы возьмете ее к себе, Блисс. – Блейз понимала, что Блайт и уговаривать не надо. Как более великодушная, она с радостью предложит Дилайт место в их комнате.
– Ладно уж, пусть малышка перейдет к нам, – нехотя согласилась Блисс. – Иначе этой зимой я буду мерзнуть до смерти, если не лягу в серединку. – Она повернулась спиной к Блейз. – Скажу ей об этом завтра, – заключила она и, как всегда, мгновенно заснула.
– Она ни за что не признается, как будет скучать по тебе, – негромко произнесла Блайт в темноте.
– Знаю. Мне тоже будет ее недоставать.
В комнате наступила тишина. Вскоре Блейз услышала ровное дыхание Блайт и поняла, что вторая сестра тоже погрузилась в сон. Все это так знакомо и мирно, но уже завтра она будет вырвана из привычного рая. Ей придется начать новую жизнь – с незнакомыми людьми, в незнакомом месте. Блейз задумалась. Нет, она не боялась, ибо знала: ее родители не согласились бы на этот брак, если бы не считали лорда Уиндхема добрым и порядочным человеком. Кроме того, Блейз понимала, чем вызвана такая резкая смена планов, поспешная свадебная церемония и отъезд в Риверс-Эдж. Рассудком она оправдывала решение эрла, но в глубине ее души не утихало пламя гнева. В то же время Блейз знала: у нее нет другого выбора, кроме как довериться эрлу Лэнгфордскому, когда речь идет о благополучии его людей. Но при этом она все же не переставала удивляться, почему он отказался покинуть Риверс-Эдж хотя бы на один день. Неужели один-единственный день может значить так много?
Блейз повернулась на бок. Завтра предстоит самый важный день ее жизни, день свадьбы, и этот день будет безнадежно испорчен! Вместо радости и шумного праздника ей придется ограничиться торопливым обрядом, а сразу же после него – уехать из дома. Когда вечером Блейз показалась родным в новом дорожном костюме, мать отозвала ее в сторонку.
– В Риверс-Эдж ты отправишься длинным кружным путем и проедешь через несколько деревень, принадлежащих эрлу Лэнгфордскому, – надо, чтобы крестьяне увидели тебя, – объяснила она. – И потому ни о каком свадебном завтраке не может быть и речи. Мы выпьем за здоровье новобрачных, ты переоденешься и уедешь. – Она ласково обняла дочь. – Дорогая моя, мне так жаль – ибо как бы мы ни были бедны, я так хотела, чтобы этот день запомнился тебе на всю жизнь, стал шумным и праздничным. Конечно, судьба несправедливо обошлась с тобой, но стоит мне вспомнить, какую блестящую партию ты сделала, и я понимаю – надо забыть о мелких неприятностях.
«Да, – сонно согласилась с ней Блейз, – как бы я себя ни чувствовала, решение принято – притом без моего согласия. Завтра состоится брачная церемония по доверенности, хочу я этого или нет, и только потом я познакомлюсь со своим мужем».
Ее муж… Какой он? Будет ли он добр к ней? Полюбит ли ее? А сама она – сможет ли ответить на его любовь? Или все будет так, как рассказала малышка Вана? Наверняка эрл будет осторожен, памятуя о ее девственности. Блейз пыталась представить себе, что это значит – заниматься с ним любовью, но невежество и стыдливость мешали ей даже вообразить себе эту картину. Конечно, Ване удалось пролить некоторый свет на тайны отношений между мужчиной и женщиной, но Блейз полагала, что супружеские отношения в среде дворянства окажутся не такими, как у низших классов. «Скоро я буду знать это наверняка», – подумала Блейз и, возбужденная и встревоженная, наконец заснула.
Утром ей показалось, что она всю ночь не сомкнула глаз, – внезапно в комнату сбежались сестры и принялись будить ее – все, даже рыжеволосая Гленна. С объятиями и смехом Блейз растолкали и осыпали астрами, ноготками и бело-розовыми маргаритками.
– Проснись, засоня! – хором закричали они. – Ты же сегодня выходишь замуж!
Блейз не удержалась, чтобы не всплакнуть, вновь осознав, что они в последний раз оказались все вместе. К ее удивлению, сестры тоже расплакались, даже Блисс, которая раздраженно пробормотала:
– Всю жизнь мы мечтали о том, как бы поскорее выйти замуж, а теперь, когда это случилось с тобой, разревелись, как младенцы. Ничего не понимаю!
Леди Морган и старая Ада прибыли в спальню в сопровождении нескольких служанок, несущих ванну, ведра и кувшины с горячей водой. Кровать, на которой спали три сестры, отодвинули в угол комнатки, чтобы в нее вместилась ванна.
– Геарта поможет тебе вымыться и переодеться, – сказала Розмари Морган старшей дочери, когда выпроводила остальных детей из комнаты и они остались вдвоем. – А пока я хочу поговорить с тобой – о том, какие отношения существуют между мужчинами и женщинами. Тебе незачем и даже вредно знать слишком многое, но ты должна понимать, что тебе предстоит, Блейз. А что касается остального, эрл сам объяснит тебе, как угодить ему. Ты понимаешь?
– Да, мама, – сдержанно отозвалась Блейз, надеясь, что слова матери прояснят все то, о чем недоговорила Ванора. Однако леди Морган, по-видимому, не питала склонности углубляться во все сложности взаимоотношений между мужем и женой. Единственное, о чем с удивлением узнала Блейз, – все пары, независимо от их положения в обществе, занимаются приблизительно одним и тем же.
– Незачем бояться, – добавила леди Морган, – пусть даже сначала тебе будет немного неловко и странно. Ах да, чуть не забыла: в первый раз, когда достоинство твоего мужа проникнет в твое тело, будет немного больно – но это только в первый раз, потому что потом преграда твоего девичества окажется разрушенной и ты перестанешь быть девственницей. А теперь, детка, оставляю тебя на попечение доброй Геарты. Будь хорошей девочкой, Блейз, несмотря на все свои недостатки. Знаю, мы будем гордиться тобой, когда ты станешь графиней Лэнгфорд. – Быстро обняв старшую дочь и поцеловав ее в щеку, леди Морган удалилась.
Явилась Геарта и, сразу заметив, в каком мрачном настроении пребывает невеста, поспешила отвлечь ее болтовней. Сняв с девушки рубашку, она помогла ей влезть в ванну и как следует вымыла ей голову и тело. Растирая Блейз льняной рукавицей, горничная с удовольствием оглядывала ее стройные ноги, округлые бедра, так отличающиеся от плоской фигуры бедной леди Кэтрин, и маленькие упругие груди. Такое тело годилось, чтобы вынашивать детей, гораздо больше, чем тело прежней графини. Закутав Блейз в огромное жесткое полотенце, Геарта старательно расчесала ей волосы и выжала их.
– А теперь, миледи, – сказала она, – садитесь вот сюда, к окну. Я расстелю ваши волосы по подоконнику, и они мигом высохнут под теплым сентябрьским солнцем.
Пока Блейз сидела неподвижно, почти сонно, под ласковым утренним ветром, перебирающим ее чудесные золотистые волосы, Геарта неутомимо сновала по комнате, выкладывая шелковые чулки и белье, которое предстояло надеть невесте. В дверь скользнула служанка с отглаженным свадебным платьем.
После этого события для Блейз поплыли, как в тумане. Она слышала, как сестры издавали возгласы восторга, примеряя собственные туалеты. Только небольшие переделки понадобились для великолепных бархатных платьев, которые Эдмунд Уиндхем так предусмотрительно преподнес в подарок свояченицам.
Небесно-голубые наряды предназначались для Блисс и Блайт. Алый – для Дилайт, розовые – для Ларк и Линнет. Ванора с трепетом облачилась в платье персикового цвета и застонала от удовольствия: впервые в жизни ей досталась собственная одежда, а не та, которую прежде уже успели поносить старшие сестры. Пятилетней рыжеволосой Гленне помогли надеть темно-зеленый наряд. Ее брат-близнец, Гевин, тоже не был забыт: он гордо расхаживал в черном бархатном костюмчике с первой в его жизни парой бриджей.
– О миледи, вы самая прекрасная невеста из всех, кого мне доводилось видеть! – воскликнула Геарта. – Жаль только, здесь нет зеркала во весь рост и вы не сможете взглянуть на себя. Но это не важно. В ваших покоях в Риверс-Эдже есть отличное зеркало. Завтра вы снова примерите это платье, чтобы вас увидели люди, и тогда как следует наглядитесь на себя.
В комнату вошла леди Морган.
– Замечательно, дорогая моя, ты уже готова. Сестры сплели для тебя этот венок из маргариток. – И она возложила венок из белых и розовых цветов поверх мягких после мытья волос Блейз, распущенных и тщательно расчесанных в знак ее девственности.
Лорд и леди Морган вместе повели свою старшую дочь в фамильную часовню. Ее заполонили все родственники Блейз, слуги, арендаторы Эшби. За резным дубовым алтарем в своей искусно расшитой белой льняной сутане стоял отец Иоанн, мужчина средних лет с редеющими волосами цвета песка и блекло-голубыми глазами. Священник близоруко щурился, ослепленный множеством свечей. Рядом со священником возвышался Энтони Уиндхем, которому предстояло действовать по доверенности своего дяди, эрла. Племянник эрла был пышно разряжен в черный бархат.
За последние двадцать четыре часа в жизни Блейз произошло столько перемен, что свадебная церемония показалась ей не более чем сном. Она вяло отвечала на вопросы и почти ошеломленно наблюдала, как мастер Энтони надевает ей на палец кольцо червонного золота с узором из сердечек и цветов. Каким-то образом Блейз удалось продержаться на ногах на протяжении всей службы. Святое причастие на ее языке растаяло, словно леденец, а затем во рту вдруг пересохло. Девушке уже в который раз пришла в голову мысль, что день своей свадьбы она представляла совсем иным.
Наконец все было кончено. Мастер Энтони вывел ее из часовни и впервые за целый час Блейз сумела вздохнуть полной грудью. Почти немедленно ее мысли прояснились. В часовне, где было душно от множества горящих свечей и облаков дыма, поднимающихся от курильниц, она чувствовала лишь стеснение в груди.
– Вы совсем побледнели, – заметил мастер Энтони. – Вам дурно?
Блейз кивнула.
– Свадебная церемония, особенно столь поспешная, и к тому же по доверенности, как эта, слишком тяжела для невесты. Мне и то с трудом удавалось дышать, но теперь все хорошо.
Он повел Блейз в большой зал, а родственники и гости последовали за ними. В зале отец поднял кубок за здоровье новобрачных, и его примеру последовали остальные.
– Пью за здоровье моей дочери Блейз! – провозгласил лорд Морган. – Долгих тебе лет! Счастья! И множества сыновей, моя любимая дочь, графиня Лэнгфорд!
– Долгих лет!.. Счастья!.. Детей!.. И да сохранит Господь графиню Лэнгфорд! – эхом откликнулась толпа гостей.
Не забыли выпить и за здоровье отсутствующего жениха, а затем Блейз торопливо увели из зала обратно в комнату. Там Геарта помогла ей снять прелестное свадебное платье и переодела хозяйку в темно-синюю бархатную юбку и такой же лиф, расшитый золотой нитью и жемчугом. Новые сапожки мягко облегли ступни Блейз. Геарта приладила маленькую плоскую шляпку с задорно изогнутым белым пером на голову своей хозяйки и протянула ей пару белых кожаных перчаток, вышитых золотом и жемчугом, как и лиф амазонки.
– Присядьте, отдохните, миледи, – предложила Геарта. – Незачем изнурять себя – вам предстоит долгий путь в Риверс-Эдж.
Внизу, у дверей, вся семья собралась попрощаться с Блейз. Она ласково обняла Гевина и Гленну.
– Побереги это платье, – предупредила она Ванору. – Не забывай, Гленна сможет носить его, когда тебе оно станет мало. А ты получишь другое – обещаю тебе.
– Я бы хотела платье цвета твоей амазонки, – смело попросила Ванора. – Темно-синий цвет мне идет.
– Блейз, как мы будем скучать по тебе! – хором воскликнули Ларк и Линнет. – Постарайся почаще навещать нас.
– Непременно, – пообещала Блейз, целуя близнецов в розовые щечки.
Дилайт бросилась к старшей сестре и крепко обняла ее.
– Кто же теперь защитит меня от Блисс? – громко сокрушалась она. – Кстати, ты знаешь, что близнецы предложили мне переселиться к ним в комнату? Я переберусь туда сегодня же.
– Блайт будет заступаться за тебя – впрочем, это ни к чему. Ты уже давно научилась вовремя избегать вспышек Блисс, – рассмеялась Блейз. – И вообще, мысль о том, чтобы ты жила с близнецами, пришла в голову Блисс.
– Неужели? – Дилайт была изумлена. – Пожалуй, я была несправедлива к ней.
– Наберись терпения, – посоветовала Блейз, в последний раз обнимая сестру. – Не позволяй своему острому язычку победить здравый смысл.
Блисс и Блайт остановились перед ней – они были изумительно красивы в своих небесно-голубых бархатных платьях, усеянных мелким жемчугом. Несомненно, эти девушки были достойны лучшей участи, чем та, на которую они смели рассчитывать до ее замужества.
– Вы великолепны, – произнесла Блейз. – Обещаю вам – я подыщу для вас лучших мужей, но любой мужчина, который увидел бы вас сегодня, отдал бы все, лишь бы жениться на ком-нибудь из вас.
– Будь счастлива, дорогая, – сказала Блайт, целуя сестру в щеку. – Знаю, что ты для нас сделаешь все возможное.
– Неплохо сказано, – проворчала Блисс, – но это мы еще посмотрим. Только время покажет правду, – внезапно ее сапфирово-синие глаза наполнились слезами, и, к вящему неудовольствию самой Блисс, одна из слезинок скатилась по щеке. – Черт побери! – негромко выругалась она, а ее мать возмущенно возвела взор к небесам.
– О Блисс! – воскликнула Блейз, с трудом сдерживая смех. – Ты устроила мне чудесное прощание! Как же мне будет недоставать тебя!
– Прошу прощения, миледи, но нам пора, – вмешался Энтони Уиндхем.
Блейз метнула в его сторону враждебный взгляд.
– Я должна попрощаться с родителями, сэр, и вам придется подождать меня, хотите вы этого или нет. – Она повернулась и, лишь обнявшись с матерью, поняла, как крепко любит ее.
– Постарайся помнить все, чему я тебя учила, детка… – начала леди Розмари.
– Ну конечно, она ничего не забудет! – перебил лорд Морган, понимая нетерпение Энтони. Обняв старшую дочь за плечи, Роберт Морган звучно чмокнул ее в щеку и повел к крыльцу, возле которого ждали лошади. Прежде чем Блейз успела опомниться, она оказалась в седле.
– Папа, постой… – запротестовала она.
– Теперь ты замужняя дама, Блейз. Мы любим тебя, мы все желаем тебе удачи, но если ты задержишься здесь еще хотя бы на минуту, и твоя мать, и сестры разразятся рыданиями. И потом нам пора приниматься за работу – мастер Гарт говорит, что через пару дней начнутся дожди. Ты же знаешь, сырое зерно быстро загнивает. Поезжай домой, к мужу, дочка.
Блейз понимала отца гораздо лучше, чем он предполагал. Мягкая улыбка тронула ее губы.
– До свидания, папа, – произнесла она. – Я люблю тебя! – И, пришпорив лошадь, она двинулась прочь от родных, от Эшби, от всего знакомого и привычного – к новым местам и новой жизни.