Глава 9
Микки сидел на кухне, подперев голову рукой и безразлично смотря перед собой. По его правую руку парил, медленно остывая, свежезаваренный чай, в окно мерно стучал дождь. Едва не испепелив жителей Лос-Анджелеса, лето решило резко сменить тактику своего поведения и начало через день плеваться дождями и укутывать ясное солнце мутными грязноватыми облаками.
Но такая погода нравилась брюнету даже больше, и дело было совсем не в том, что его, как и всех, уже порядком утомила жара. В такую погоду лучше думалось, и можно было часами сидеть и созерцать бег капель по оконному стеклу. Вот только думать парню было особо не о чем, в голове его стояла густая и кристально ясная тишина.
Негромко вздохнув, Микки слегка прикрыл глаза и покрутил головой, разминая ещё не до конца отошедшие ото сна мышцы шеи, после чего вновь подпёр её рукой.
Посидев так ещё минуты две, парень опустил руку на стол и перебрал по его прохладной поверхности пальцами, создавая ненавязчивый, но напряженный ритм, который так идеально подходил к картине этого сумрачного предобеденного часа.
На несколько мгновений дождь с утроенной силой полил с небес, звучно ударяя в оконное стекло; где-то вдалеке прозвучал приглушённый расстоянием раскат грома.
В это утро Дженнифер вновь не было дома, она уехала с самого утра на работу и должна была пробыть там ещё несколько часов, до трёх. Три дня подряд у неё были съёмки для какой-то там рекламной кампании – Микки не стал запоминать её названия, и сегодня был второй день. А после – заслуженный отдых и подготовка к главному событию – показу в самой модной и утонченной столице мире – Париже.
Сейчас Микки даже ждал этой поездки, к которой изначально относился более чем холодно. Она могла помочь развеяться и отвлечься – отвлечься непонятно от чего, ведь никаких проблем в его жизни не было и не предвиделось, на его пути не возникало никаких трудностей.
«Иногда у меня возникает такое чувство, что я скучаю по своим „голосам“, – подумал брюнет и слегка скривил губы, сделал глоток горячего красного чая. – Привыкнуть к тишине в голове сложно. Но, если вспомнить, как мы расстались…».
Он намеренно не закончил мысль и сделал ещё один глоток чая. Зачем заканчивать её, если Микки и так прекрасно помнил, через какой ад ему пришлось пройти тогда, восемь лет назад, когда в одночасье он и его «семья» стали злейшими врагами? Это ведь была самая настоящая кровавая война, тихая и скрытая бойня, в которой у брюнета не было никаких шансов выжить.
Но он выжил. И не просто выжил, а не остался лежать неосмысленным полуовощем в мягких стенах психиатрической больницы, наблюдая на них сюрреалистические картины и целые сериалы, которые способно породить воспалённое сознание. Живи и радуйся, каждый свой день начинай с бокала шампанского, празднуя новое утро, как очередную победу, и не переставай улыбаться. Но почему-то не получалось.
«Я всё равно знаю, что вы когда-нибудь вернётесь, – нередко думал Микки, и сейчас эта мысль тоже промелькнула в его сознании. – Я знаю, что вы по-прежнему где-то там, внутри меня».
Брюнет поднял глаза вверх, закатывая их и будто пытаясь разглядеть своих обиженных и затаившихся «демонов», которые прятались в самых дальних углах его сознания и уже на протяжении семи лет сохраняли молчание, делая вид, что их и вовсе больше нет. Но они были. И они просто ждали. Чудес не бывает.
– Не бывает, – вздохнув, повторил Микки вслух последнюю часть своих размышлений.
Он прикрыл глаза и слегка опустил голову, смотря из-под опущенных ресниц на ещё практически полную чашку чая. Любимый напиток вновь казался каким-то невкусным, пусть и был качественно заварен и источал потрясающий аромат с сочными, но не навязчиво приторными фруктовыми нотками.
Вздохнув, Микки встал и приоткрыл окно – поверхность ближних к нему тумбочек тут же украсили несколько капель дождя, и вернулся за стол. Он сделал новый глоток чая и, достав сигареты и зажигалку из кармана джинсов, положил их на стол.
Дверь на кухню бесшумно приоткрылась и в комнату зашла Николь со шваброй и небольшим голубым ведёрком на колёсиках, наполненным водой с моющим средством. Несмотря на то, что удобнее было бы убираться, используя швабру, в которую сразу заливается и вода, и средство для уборки, женщина предпочитала мыть полы по старинке, так было надёжнее.
– Ой, Микки, – произнесла Николь, заметив начальника, который продолжал смотреть на чашку чая, совершенно игнорируя её появление. – Я не знала, что ты здесь… Я тогда позже уберу здесь.
– Ты мне не мешаешь, – ответил брюнет, не удостоив женщину взглядом. – Убирай, Николь.
Подумав несколько секунд, домработница кивнула и, окунув швабру в воду, опустила её на пол, начиная мыть его. Она молчала и практически не создавала никакого шума, внимательно натирая пол и стараясь не пропустить ни единого его сантиметра. Благодаря стараниям Николь хоть какой-то видимой грязи или беспорядка в доме Микки никогда не наблюдалось, потому и эта её уборка была скорее просто поддержанием порядка.
Вымыв половину пола, женщина обошла стол, который стоял практически на середине комнату, и продолжила уборку. Теперь она была за спиной Микки, но парень, как и всегда, спокойно реагировал на такое положение и не пытался обернуться.
Когда прошло ещё минут семь, и ещё одна часть пола оказалась вымытой, едва заметно поблёскивая лёгким влажным блеском в хмуром свете, Николь оторвала от пола взгляд и украдкой посмотрела на Микки. Брюнет продолжал сидеть к ней спиной, легко придерживая одной рукой чашку с чаем; чашка была тёплой, почти горячей, но тепло это почему-то не проникало под кожу.
Поняв, что начальник не замечает её взглядов, Николь решила позволить себе посмотреть на него дольше, рассмотреть. Вот он, её Микки – почти сын и хозяин. Ей даже не верилось, что прошло уже столько лет, и что тот худенький молчаливый мальчик с невероятно глубоким и загадочным взглядом почти чёрных глаз стал тем мужчиной, который сейчас сидел перед ней. Николь ведь помнила его ребёнком, на её глазах он взрослел, и она почти всегда была где-то рядом с ним, но никогда – слишком близко. Шестнадцать лет, подумать только… Шестнадцать лет она знала Микки и за эти долгие годы Николь так ничего толком и не сумела понять о нём. Он был искренен, так казалось, но всегда он умел говорить так, чтобы, ответив на все вопросы, не рассказать ничего.
За этими размышлениями-воспоминаниями Николь не заметила, как начала начищать уже вымытую часть пола; она слишком громко вздохнула, задумавшись.
– Что-то случилось, Николь? – не оборачиваясь, спросил Микки.
– Нет, всё в порядке, – не слишком убедительно соврала женщина.
В последнее время ей всё чаще хотелось наконец-то поговорить с начальником обо всём, попытаться понять его и помочь ему. Эти желания были толком не осознанными и совершенно неразумными, они были порывом доброго сердца, которое всегда с огромной теплотой относилось к этому странному и такому обаятельному мальчику-юноше-парню.
– Врёшь ты неубедительно, на двоечку, – произнёс брюнет и отпил чая. – Но, если не хочешь рассказывать, то это твоё право.
– Микки, я… не рассказать хотела, а спросить, – помолчав несколько секунд, негромко ответила Николь.
Микки помедлил с ответом.
– Что ж, спрашивай, не вижу причин, чтобы запрещать тебе это делать, – всё-таки ответил парень.
– Микки… можешь повернуться ко мне?
Брюнет вздохнул, поджимая губы, но просьбу исполнил и развернулся корпусом к женщине, награждая её холодным скучающим взглядом.
– Довольна? – спросил он. Николь кивнула. – Отлично, – без особой радости произнёс Микки. – Но давай поступим более умно. И, если ты хочешь смотреть мне в глаза, то сядь за стол.
Сказав это, Микки отвернулся, вновь садясь прямо и беря чашку, сделал глоток чая. Недолго подумав, домработница решила, что правильнее будет поступить так, как сказал начальник, и села за стол напротив брюнета.
– И что ты хотела спросить, Николь? – поинтересовался Микки, не смотря на женщину.
Он взял из пачки сигарету и подкурил, делая первый вдох горько-сладкого дыма. Николь помялась немного, смотря в стол, после чего подняла взгляд к лицу Микки и наконец-то обратилась к нему.
– Микки, у тебя всё в порядке? – спросила она.
– Странный вопрос, – продолжая смотреть в сторону, ответил брюнет. – Слишком растяжимый, – он негромко хмыкнул.
– Я имею в виду… в общем. У тебя всё в порядке? Ты в последнее время ходишь совсем хмурый…
– «Последнее время» – это сколько? День? Два? Год? Николь, конкретизируй как-нибудь свои вопросы. А то складывается такое ощущение, будто у тебя в голове вместо мозга – компот. А я знаю, что это совсем не так.
Сказав это, Микки встал и вылил в раковину остатки чая.
– Вот, я об этом и говорю, Микки, ты стал какой-то раздражительный, – небывало смело ответила домработница, но уверенность её быстро начала сходить на нет.
– Раздражительный? – переспросил брюнет, оборачиваясь на Николь и награждая её тяжёлым взглядом.
Он поставил чашку, звучно ударяя её дном об тумбочку. И в глазах его активнее заплескалась, медленно закипая, ядовитая чёрная ртуть.
– Может быть, – продолжил парень, продолжая слишком прицельно смотреть на Николь, слегка прищуриваясь, – я такой, потому что практически каждый день находится кто-то или что-то, что портит мне настроение?
– Но это же не повод срываться на людях! – воскликнула Николь.
И в следующую секунду ей захотелось прикусить себе язык, а, возможно, и полностью откусить его. Микки спокойно сидел и пил чай, а её укусила какая-то муха, толкнув на непонятный разговор, который разозлил брюнета. Но слов назад было не вернуть и не забрать, это мог позволить себе лишь Микки.
Брюнет медленно подошёл к столу и, упёршись в него руками, склонился к Николь.
– А я срываюсь? – спросил он.
Он не повышал голоса и говорил спокойно, но в этом кажущемся спокойствии таилось и звенело нечто такое, отчего женщине захотелось проглотить язык. Ровный тон его голоса слишком ярко контрастировал с тёмным тяжёлым взглядом, который стал уже совсем гранитным.
Домработница открыла рот, но Микки не позволил ей сказать и слова, продолжая:
– Дорогая Николь, если тебе что-то не нравится и если моё поведение так рвёт тебе сердце, то можешь быть свободна хоть сейчас. Конечно, я к тебе привык, но держать не стану. Так что, если я задеваю тебя, не заводи пустых разговоров, а прими решение и оставь меня наедине с моим, как ты сказала, раздражением. Или ты думаешь, что я пойду по стопам Холи и отпущу тебя только на тот свет?
Николь гулко сглотнула. Казалось, что она всё-таки надеялась на то, что сумеет проглотить язык и избавиться таким образом от необходимости отвечать и соблазна говорить глупости и пытаться лезть в душу начальнику.
– Ну? – произнёс Микки, выжидающе смотря в глаза домработнице.
– Нет, – с трудом не запнувшись, ответила Николь, – я не думаю, что ты похож на Холи. Вернее, ты совсем не похож на него…
Она нахмурилась, понимая, что говорит что-то не то.
– А остальные мои слова, как видно, ты пропустила мимо ушей, – хмыкнул брюнет и разогнулся, скрестил руки на груди.
Он помолчал несколько секунд, холодно смотря на женщину. По всему было видно, что он совершенно потерял интерес к этому разговору.
– Мой совет тебе, Николь, – добавил Микки после недолгой паузы, – если начинаешь говорить – заканчивай. Будь верна себе, либо же не открывай рта вовсе.
– Микки, – пытаясь оправдаться, заговорила женщина, – я просто поняла, что сказала что-то не то и решила, что разговор этот не следует продолжать.
– Зачем тогда ты его начинала? – делая звучные паузы между словами, спросил парень.
Но дожидаться ответа он не стал и продолжил говорить:
– Хотя, можешь не отвечать, – он вздохнул. – Ты права, Николь, не следует продолжать этот бессмысленный разговор. Потому что я не хочу, чтобы в какой-то его момент мне захотелось сказать тебе: «Пошла вон». А мне, скорее всего, захочется. И я скажу.
«Как когда-то…», – грустно подумала женщина и опустила взгляд, принимая очередное поражение и свою слабость перед лицом Микки.
Разговаривать с ним всегда было очень сложно, складывалось такое ощущение, будто ты ходишь по минному полю, но почему-то на своих ошибках никогда не учишься и продолжаешь наступать на не смертельные, но ранящие своими острыми осколками снаряды. А спорить с ним и вовсе было бесполезно. С большим успехом можно было выяснять отношения и правоту с глухой каменной стеной.
– Надеюсь, мы друг друга услышали, – проговорил Микки и направился к двери.
– Да… – совсем тихо ответила Николь
Разговор с начальником оставил неприятный осадок, оцепенение сердца, души и тела. И в последние года так бывало всё чаще. Ей по-прежнему не верилось, что этот стальной брюнет с продавливающим взглядом – тот мальчик, которого когда-то усыновил её хозяин-зверь.
– Микки, – заговорив громче и переведя тему, обратилась к парню домработница, – когда мне завтрак готовить?
Микки остановился на пороге и обернулся на неё, несколько секунд смотря странным непонятным взглядом. Николь уже подумала, что зря она и в этот раз открыла рот, но вдруг парень совершенно нормально ответил ей:
– Я буду завтракать не раньше, чем через час, так что, рассчитывай время приготовления и приступай, когда будет нужно.
Сказав это, Микки круто развернулся и покинул комнату.
Он быстрым шагом шёл по коридору, направляясь в свою спальню и, когда до двери в неё оставалось всего три шага, в его кармане зазвонил мобильный телефон.
– Да? – ответил Микки, даже не взглянув на номер вызывающего абонента.
Он зашёл в спальню и, подойдя к кровати сел.
– Здравствуй, Микки, – поздоровался Стюарт.
– Здравствуй, – без особого интереса ответил брюнет. – Надеюсь, ты звонишь по делу?
– Так точно, по делу.
– Тогда – говори.
– Микки, ты можешь приехать в клуб?
– В который?
– Который здесь, в Лос-Анджелесе.
– Отлично. Местоположение места назначения мы выяснили, теперь давай разберёмся с поводом моего визита туда.
– Повод весомый…
Микки прямо увидел, как помощник поднял вверх палец, подкрепляя этим важность своих слов. Мужчина продолжал:
– Приехал мужчина, который желает стать нашим клиентом. И он просит личной аудиенции с тобой.
Микки изогнул бровь, слушая помощника.
– Стюарт, – произнёс парень, – объясни мне, как он зашёл в клуб, чтобы поговорить с тобой и попросить встречи со мной? Если ты не помнишь – днём клуб закрыт. Для всех, кроме его работников.
– Микки, я не мог ему отказать.
– Мне уже интересно, что за клиент там такой… – хмыкнул парень.
Он подумал немного, затем добавил:
– Ладно, можешь не объяснять мне. Я приеду в клуб и лично познакомлюсь с ним и объясню ему, что правила одинаковы для всех. Передай ему, что я буду через два часа.
– Микки, может быть… раньше? – запинаясь, проговорил помощник. – Он же здесь, ждёт…
– Подождёт, – отрезал брюнет.
– Но…
– Всю, Стюарт, я всё сказал. Передай этому мистеру мои слова и, если он пожелает подождать в клубе моего приезда, не отходи от него ни на шаг и ни на секунду. Понятно?
– Понятно, Микки, – ответил Стюарт. – На эти два часа я стану его тенью.
– Молодец. Тогда, приступай.
Сказав это, парень отклонил вызов и положил телефон на тумбочку. Он вздохнул и откинулся немного назад, опираясь на руки и запрокидывая голову, прикрыл глаза. Можно было немного посидеть и отдохнуть, послушать умиротворяющую тишину. А впереди была встреча с очередным толстосумом, который думает, что весь мир принадлежит исключительно ему. И это заблуждение стоило развеять.