Благодаря и вопреки. Стихи о жизни, природе и камнях. О веселом и грустном. Стихи о камнях (В. А. Слётов, 2013)

Когда наскучит суета,

Дела, людские лица,

Я знаю выход – я могу

В кристалле раствориться.

В его прозрачной глубине

– Незыблемая вечность.

В нём есть и радость, и покой,

И мира бесконечность.

Таинственных хранитель сил,

И древности преданий

– Кристалл холодный, дар Земли,

В одежде дивных граней.

Вот он лежит передо мной,

Глубин земных посланец,

И с ним играя, Солнца луч,

Свой исполняет танец.

Откуда, чёрный морион, в тебе такая сила?

– С доисторических времен Земля её копила.

В своих камнях она дала – защиту нам от силы зла,

И помощь от безумья, и повод для раздумья,

И тихие мгновенья – души отдохновенья.

Иные камни в те уносят измеренья,

Где Инь и Ян ещё не знали разделенья,

Где в диком хаосе гармония рождалась.

Застыла в нём. И с ним переплеталась.

И шальной холодок изумруда,

И тепло золотого топаза,

И простого кальцита премудрость

– Лишь они не обманут ни разу.

В них, в безмолвных осколках вселенной,

Искры вечных гармоний сверкают.

Повседневности образ надменный

В этих искрах бледнеет и тает.

Они дарят покой и защиту,

Они дарят огонь вдохновенья,

Заплетаясь цепочкой единой,

С нашей бренностью – в вечности звенья.

Однажды с неба радуга упала в огорченьи,

Что краток в небе век её, и нету приключений.

А мать-Земля, приняв её, нашла ей примененье —

Мол, хватит дурью маяться, раскрась-ка мне каменья!

И каждый камень взял, что смог. И что ему положено.

Один проказник-турмалин всё мечется встревоженно.

Любой наряд ему к лицу. А то и два, и три к концу

Он всех камней нарядней стал, и все цвета в себя вобрал.

И всё такие яркие, и все такие сочные,

Иные его друзочки – как клумбочки цветочные.

Теперь он глаз мой радует, и украшают полочки —

То призмочки пузатые, то тонкие иголочки.

И дома моего уют —

Наполнен тем, что в нём живут,

Мои друзья, прекрасные каменья,

– Дары Природы и источник вдохновенья.

Тихий вечер. Тоска, одиночество.

И усталость, и нет больше сил.

Опостылело всё. И лишь хочется

Взять, и молча глядеть на берилл.

Что ни грань – то картина изографа

И на каждой – особый сюжет,

Не создаст гармоничней которого

Ни художник, ни маг, ни поэт.

В глубине его – воды текучие,

Он струится, как вешний ручей,

Этот камень поможет при случае

– Лучше тысячи лучших врачей.

Я, с детства камни собирая,

Без них не мыслю жизнь свою,

Но вас, волынские бериллы,

Особо трепетно люблю.

Когда ничто вокруг не мило,

И верх берёт печаль-тоска,

– К кристаллу чистого берилла

Невольно тянется рука.

От грустных мыслей отвлекая,

К себе притягивает взор

– Замысловато-лаконичный

Его поверхности узор.

Тепла с прохладою слияньем

И безграничной глубиной —

Он, улыбаясь блеском граней,

Как будто говорит со мной.

О чём-то вечном и великом,

О том, что знал, но позабыл.

И, может – правда, может – мнится,

Что он всегда со мною был.

Ужель случайно столь прекрасным

Кристалл из хаоса возрос?

И нужным стал, чтоб днём ненастным,

Ответы дать на мой вопрос.

Чтоб новой силою наполнить,

И поддержать в нелёгкий час,

И чтоб о вечности напомнить,

И… – чтоб сей стих сложить для Вас.

Люблю топазы! Эти камни —

Необычайно хороши.

Они таят уму загадки,

И дарят радость для души.

То замутнённый, то прозрачный

Роскошный, или чуть невзрачный,

Имея множество личин,

Топаз от прочих отличим

Похожих внешностью камней

– Особой тяжестью своей,

Подобной злату россыпей.

За эту плотность, этот вес,

Он звался на Руси Великой,

Почтительно – «тяжеловес».

Совсем бесцветный или красный,

Медовый, жёлтый, голубой,

Зональный ли, секториальный,

Или прозрачно-идеальный,

В ином – включения найдёшь.

В особенности же хорош —

Кристалл с фигурами травленья,

Когда от жара и давленья,

Состав растворов едким стал

И начал разъедать кристалл.

И, как резцом, поверхность граней

– Точил, сверлил, гравировал.

Кристалл, в размерах уменьшаясь,

Меж тем крепчал, сопротивляясь.

Дефектные теряя части,

Он растворялся лишь отчасти.

Ядро-ж чистейшее его

Дошло до времени сего,

С поверхности испещрено

Борьбы рельефными следами,

Которые из раза в раз

Так завораживают глаз.

Ведь письмена глубин земных

Куда древнее всех иных,

И могут рассказать отчасти —

Какие там бурлили страсти.

Еще не выросли леса, не волновались воды,

Земля, безвидна и пуста – начало всей Природы.

Земная твердь и твердь небес,

И свет первоначальный.

До времени безлюдных мест

Вид грозный и печальный.

Но всемогущий Божий Дух,

Как первый благовест,

Уже вложил в земную твердь

Предвечный Божий Крест.

Настала полнота времён, и нам из недр творенья,

Как чудо Божье явлен Он, – знак скорби и спасенья.

Полезно камни наблюдать,

Над ними можно размышлять,

Ценней же прочего – желанье

Законы жизни их понять.

Прочесть сокрытые в них тайны,

Что им присуще, что – случайно.

И поделиться, рассказать,

О том, что удалось узнать.

Однажды, камни наблюдая,

Мне вдруг подумалось о том

Что быть немалой пользе в том,

Чтоб из того, что мне открылось,

Хотя бы маленькая часть —

В стихах однажды воплотилась.

Так родились в моих сенях

Стихи о милых мне камнях.

Друза – это полный хаос

Разно сросшихся кристаллов.

Взрыв, обвал, нагроможденье,

Форм и бликов наважденье.

Только в каждой новой друзе

Что-то новое таится,

В друзах кварц непредсказуем,

И со всех сторон искрится,

Этот хаос – привлекает,

Граней множеством сверкает.

Если в прочем беспорядок

Огорчает и смущает,

То в срастаниях кристаллов

– Неизменно восхищает.

Дар природы первозданной,

Друза с горным хрусталём

– Чувства добрые рождает,

И приносит радость в дом.

Внутри пород, средь руд, отвалов,

Подобны то ежу, то шару,

Встречаются то тут, то там

– Тела из сросшихся кристаллов

Пирита, кварца и иных

Разнообразных минералов.

От центра в стороны растут,

Конкрециями их зовут.

Плотны, зернисты иль лучисты

Но формы, в принципе, любой,

Они – конкреции. А что же

Они являют нам собой?

Как для великого началом

Явиться может всякий вздор,

Так и кристаллов зарожденью

Способствует мельчайший сор.

Конкреции подобны взрыву

В сильнозамедленном кино,

– Кристаллов группы, зарождаясь,

Растут от точки, расщепляясь,

Природа-ж малой точки той —

Бывает сложной иль простой.

Но для пытливого ума

О том написаны тома.

В жеодах всё наоборот:

От стенок каверн и пустот,

Поверхность оных покрывая,

Кристаллов дружная семья,

У основания срастаясь,

Лишь к центру пустоты растёт.

Внутри которой создаёт —

Подобие дворцовых залов,

В которых стенки – из кристаллов.

Изумруд зеленоокий,

Цветом сочный и глубокий,

Восхитительный и скромный

– Не бывает он огромный,

Но, не мал и не велик,

Он отбрасывает блик.

Сохраняя в себе тайны

Жизни каменной событий,

Наблюдательному взору —

Дарит радости открытий.

А умело обработан,

Обрамлён в златой каркас

– Сочной зеленью своею

Он бодрит, и тешит глаз.

Скалы древнего вулкана, как и в юности манят,

Снова тянет к Карадагу. Вновь, как много лет назад.

Вот приеду к Карадагу, у подножия прилягу,

И спрошу у тихой бухты, помнит ли она о том,

Как, с мальчишеской отвагой, много лет тому назад,

Я, карабкаясь по скалам, был любой находке рад,

Из прочтённых книжек зная, что они в себе таят.

Но искал неутомимо в этих скалах жилку ту,

Где букеты из кристаллов вожделенных минералов

В вулканической породе заполняют пустоту.

И нашёл её в замшелой андезитовой скале —

В ней, на кварце белоснежном, словно фрукты на столе,

Семь пузатых анальцимов как во сне явились мне.

Было это в тихой бухте, у подножья диких скал,

Наверху же в этих скалах я позднее отыскал —

Жилку с множеством раздувов и нетронутых пустот,

Где, на стенках нарастая, свой водили хоровод —

Со стильбитом расщеплённым ярко-красный гейландит,

– Сотни остреньких кристаллов, каждый гранями блестит.

И на них – двойник кальцита, жёлт, как мёд пчелиных сот,

Обрамлённый цеолитом, так нечасто повезёт.

Было быть ему добытым. – Не забыть денёчек тот!

Сперва-ж меня заворожила – большая кварцевая жила,

Но, хороша издалека, бри близком рассмотрении —

Она была совсем пуста. – Вот было огорчение!

Забыв о радостях у моря, изнемогая от жары,

Я вновь спешил к заветной жиле у вулканической скалы,

Чтобы добраться до кристаллов, всё новых ото дня ко дню.

– Я эти образцы доныне с любовью бережно храню.

В рисовании кристалла смысла нет в серьёзном смысле,

Если ты его не любишь, не одушевляешь мыслью.

Если ты в него не вложишь – понимание природы.

Если есть оно, конечно. Если нет – рисуй восходы.

Или, может быть, закаты. Или чёрные квадраты.

От граней хрусталя

Блеснёт холодный свет.

И луч его, скользя к границе мира,

Со взглядом перекрестится твоим,

Как золотая тонкая рапира.

Прежде чем кристалл разрушить,

Создавая украшенье,

– Помолись перед Творцом,

Попроси прощенья.

Попытки Божью красоту

Своим умом разнообразить —

Наверно, тщетны.

Исказить, – возможно. Иль обезобразить.

Творца никто не превзошёл,

Велик лишь тот, кто путь нашёл.

Возможно, я жив до сих пор потому,

Что Бог посылает в прощенье,

За грешно-сумбурную бытность мою

– Способность с камнями общенья.

Какое общение? – спросите Вы.

Сказать на словах не сумею, увы.

Но если по жизни запутался я,

В них – тихая, добрая гавань моя.

Сегодня, по статистике,

Пол-мира тонет в мистике,

Сплошь псевдо-эзотерики

В коммерческой истерике.

Меж тем в умах брожение

О «правильном ношении»,

И о бредовых практиках

С камнями обращения.

И пишется любая чушь

Без всякого смущения,

Поскольку нет любви к камням,

И к людям уважения.

Камней же душам молчаливым —

Быть высоко над этим сором.

Они лишь молча наблюдают,

Смеясь над ним своим узором.