Зов теней – «Коррозия металла»
Текст мистической песни «Зов теней» был навеян мне уймой зловещих книг писателей начала ХХ века, российских и западноевропейских футуристов, мистиков и декадентов. А что ещё может интересовать нормального романтического юношу в 19 лет? Секс, мистика, ужасы, кашмары, рок-н-ролл, веселье, угар, приключения и клёвые шмотки. Тащемта, быстрое познание устройства мироздания. Познание, через призму мрачной готики, от символистско-декадентской Э.С.Т. етики смерти. Познание через литературную и театральную сторону всей этой мистики, через грациозный дизайн, который кардинально отличается от совковых реалий, убогой коммунальной квартиры и её тёмных переживаний.
В зеркале я вижу призрак свой,
Замки и костры, как сны.
Здесь скрывается другой
Тайный облик сатаны.
Мир теней зовёт секретом,
Недоступен взору всех,
Таинство чужой планеты
Исцеляет смерть и грех.
Припев:
Тень простёрлась на стене,
Призрак страшен и свиреп,
В паутине и в огне
Он стоит, покинув склеп.
Зов теней! (4 раза)
Призрак тьмы за мной крадётся,
Он зовёт меня к себе,
Он презрительно смеётся,
Ночь идёт в немой борьбе.
Особенно дико я фанател от таких писателей, как, например, чех Густав Мейнринк или наш Брюсов. Слава богу, в СССР, благодаря не только прогрессивным учёным, но и тупой цензуре, практически не запрещалась фантастика или мистический декаданс. По мнению цензуры, подобные произведения подчёркивали гнилую сущность буржуазного общества, ищущего путь к истине в нелепой религии, сатанинском спиритизме и других мистических формах. Конечна, труды Блаватской тогда не издавались, но у моего деда и папаши была громадная библиотека дореволюционной и нэповской литературы. Имелись также запрещённые – современные ксероксные издания.
Я часто смеялся над тиражами времён НЭПа в 3000 экземпляров. Для советского человека это было просто ничто. Однако в нынешнем планшетном обществе аналоговый тираж в 3000 экземпляров просто звёздный успех!
Интерес к мистике, язычеству и готике, через юбилейные ритуалы и единоборства постоянно идёт по кругу. Сменя ются века, проходит время, но «это» всегда возрождается и предстаёт в новых костюмах, со старым аналоговым смыслом.