Библейская археология. 1 Раздел. История развития зарубежной библейской археологии (Ростислав Снигирев, 2007)

Зарождение библейской археологии как самостоятельной науки

Возникновение и развитие библейской археологии как отдельной науки можно рассматривать как ответ на библейский рационализм. Последний, как известно, ведет свое начало с Реформации XVI в., когда падший человеческий разум открыто восстал против авторитета Церкви и рационализм явился основанием вероисповедной системы протестантизма. На первоначальной стадии ее существования авторитет Библии был выше авторитета Соборов и Церкви: тогда протестанты пришли к преувеличениям и крайностям в отношении учения о боговдохновенности – многие из них отрицали даже возможность какого-либо случайного изменения в цифрах, какой-либо ошибки переписчика в первоначальном тексте Священных Книг. Проповедовалось учение о том, что Библия не имеет ничего неясного, понятна для всех и содержит все, что необходимо для спасения. Таким образом для протестантов Библия заменила собой Церковь, авторитет которой был отвергнут. Но тот же рационализм в XVIII в. поставил и следующий вопрос: если все основывается на Библии, то на чем же основывается она сама? Если для православных авторитет Библии зиждется на авторитете Церкви, то протестантизм его отверг в самом начале своего существования.

Все это послужило возникновению в XVIII так называемой библейской критики, начавшей с собирания древних манускриптов и сверки разнообразных чтений и выродившейся в надуманные и взаимно противоречащие «поправки» к традиционному тексту. Дело доходило до того, что одно предложение разделяли на три-четыре «источника», при этом исправляли в нем несколько слов, фактически ничего не оставляя от текста, кроме собственных домыслов. Та же библейская критика, подходя к слову Божию как к произведению человеческого разума, отвергла таким способом и самое предположение о боговдохновенности Священных Книг. Возникшая же несколько позже так называемая мифологическая школа и вовсе низводила ветхозаветные тексты до уровня народных сказаний, а новозаветные повествования считала своего рода переосмыслением астральных мифов. Так, немецкий исследователь А. Древе считал реку Иордан в новозаветных текстах олицетворением Млечного Пути, а Пророка и Предтечу Иоанна Крестителя – олицетворением созвездия Южной Рыбы и так далее. Сторонники мифологической школы считали, что создатели Евангелий, жившие, по их мнению, не ранее II в. по Р.Х. в Малой Азии, черпали свои сюжеты не из реальной действительности, а, как писал философ Б. Бауэр, «из своей внутренней глубины», – т. е. из своих представлений.

Всем этим измышлениям падшего разума, желавшего рационально оправдать свержение благого ига Христова, были противопоставлены достижения библейской археологии, начало которой восходит к XVIII веку. До этого времени для христианских народов основным источником знаний о Древнем Востоке были тексты Священного Писания, «Ономастикон» Евсевия Кесарийского об именах местностей, упомянутых в Библии, и многочисленные описания паломничеств ко святым местам, в большинстве случаев не отличавшиеся точностью.

Исследования, базирующиеся на этих источниках, сформировались в дальнейшем в так называемое палестиноведение, существующее и поныне и ставящее своей целью изучение географического положения Святой Земли, ее природы и населения. Во второй половине XIX в. некоторые европейские палестиноведы именовали изучаемый ими предмет: Библейская археология. Подобное название ими употреблялось в силу буквального понимания слова археология – как сведений о старине. И подобно тому как мы называем церковной археологией дисциплину, изучающую церковную старину, так и кабинетные палестиноведы XIX в. называли библейской археологией изучение ими библейской старины, – причем часто без привлечения хоть каких-либо археологических памятников.

Ярким примером подобного исследования может быть назван фундаментальный труд проф. К.-Ф. Кейля, разложившего всю жизнь ветхозаветного Израиля «по полочкам» – жизнь богослужебная, государственно-общественная и частная, – вплоть до мельчайших разделов, задевающих все частности ветхозаветного быта. И весь требуемый материал автор извлек из Библии, «Ономастикона», Талмуда и географических описаний Палестины (см.: Кейль К.-Ф. Руководство к библейской археологии // ТКДА. 1871, № 12. С. 1–48; 1872, № 1,3–7,9,11–12. С. 49–288; 1873, № 1–7,9–12. С. 289–464; 1874, № 1–7. С. 465–592 (своя пагинация), 9,11. С. 1–32; 1875, № 2–4,6–8,10, 12. С. 33–208; 1876, № 2, 4–10, 12. С. 209–384 [своя пагинация]).

Подлинная же библейская археология, изучающая материальные памятники и занимающаяся уяснением и подтверждением библейских событий, в то время еще только формировалась.

В начале XVII в. библейские страны объездил П. делла Валле, описавший ряд археологических памятников и впервые обративший внимание на неизвестные ранее клинообразные надписи. К середине XVII в. относятся труды А. Роланда и К. Нибура, занимавшихся целенаправленным сбором и критическим анализом сведений об археологических памятниках Палестины и Месопотамии.

В конце XVIII в. местность, где находился Вавилон, посетил французский астроном аббат Ж. де Бошам. Дав верное описание развалин, холмов, или, как их теперь называют археологи, теллей, он познакомил Европу с цилиндрами и кирпичами, на которых имелась клинопись.

Вслед за Бошамом на необходимость произвести раскопки теллей в окрестностях Вавилона указал католический монах из Багдада – Э. де Сент-Альберт. Присланными кирпичами с надписями и опубликованными статьями заинтересовалась британская Ост-Индская компания, которая поручила своему резиденту в Басре собрать подобные находки и прислать в Лондон. Поручение было выполнено – и в 1801 г. в Лондон прибыло первое собрание клинообразных надписей. В 1816 г. были начаты и первые раскопки, проводившиеся резидентом Ост-Индской компании в Багдаде К. Ричем. Он пробовал раскапывать телли, на которые ему указали арабы как на развалины Ниневии (совр. Куюнджик), однако ассирийской столицы он не нашел. Все же Ричу удалось собрать коллекцию клинописных табличек, снять точные планы теллей и составить их подробное описание.

В это же время на другом краю библейского мира, в Египте, велась большая и плодотворная работа французских ученых и художников, участвовавших в наполеоновском походе 1798–1801 годов. Сделанная во время этой кампании находка так называемого Розеттского Камня послужила прологом для дальнейшего углубления знаний о Древнем Востоке.

На этом четырехугольном камне из черного базальта были сделаны три надписи: вверху – иероглифическая, в середине – демотическая (вид письменности, вошедшей в употребление в поздний период египетской истории), а внизу – греческая. Греческий текст говорил о том, что надпись эта была сделана в честь Птолемея V Эпифана ок. 204 г. до Р.Х. Догадка, что первые две надписи заключали в себе то же содержание, стала ключом для французского исследователя Ж.-Ф. Шампольона, расшифровавшего египетскую иероглифику в 1822 году. Открытие это, заставившее «заговорить» множество уже собранных иероглифических надписей, значительно расширило представления о Древнем Египте и стало началом научного обоснования повествований Священного Писания о событиях в Египте. Так, обнаруженная во время вышеупомянутого похода в Карнакском храме (Амона) надпись фараона Шешонка I (библ. Сусакима) сообщала об известном ранее только из Библии эпизоде (см.: 3Цар. 14) и называла имена покоренных Шешонком городов Святой Земли: Фаанах (Таанах), Беф-Сан (Бет-Шеан), Гаваон (Гивеон), Аиалон, Мегиддо, Маханаим (см. также: Шпигельберг В. Пребывание Израиля в Египте в свете египетских источников. СПб., 1908; Petrie W. Egypt and Israel. L.; N.Y., 1911).

В 1840-е гг. начались системные раскопки и в Месопотамии. Проводились они главным образом усилиями английских и французских консулов в Османской империи – О. Лэйярда, П.-Э. Ботта, Э. де Сарзека, а также Дж. Смита и X. Рассама. Как и большинство первых археологов-дилетантов, они не столько исследовали древние памятники, сколько уничтожали их в поисках статуй, надписей и каменных рельефов.

П.-Э. Ботта раскопал в 1842-м и 1845 гг. телли, лежавшие на берегах Тигра, в селениях Куюнджик и Хорсабад. Последний оказался древним Дур-Шаррукином (совр. Хорсабад), столицей Саргона II, опустошившего Израиль и разрушившего Самарию. Свои раскопки Ботта описал в вышедшем в 1849–1850 гг. пятитомном труде.

Еще более результативными были раскопки Лэйярда. В Нимруде (библ. Калахе [см.: Быт. 10, 11]) им было открыто пять дворцов: северо-западный дворец Ашшур-нацир-апала II, восстановленный потом Саргоном II; в центре – дворец Салманасара III, отстроенный Тиглатпаласаром III (библ. Феглаффелласаром/Фулом), и в юго-западном углу – дворец Асархаддона. Там же были открыты развалины зиккурата – ступенчатой башни.

В Куюнджике, древней Ниневии, в самом существовании которой сомневались некоторые наиболее рьяные критики Библии, О. Лэйярдом был открыт большой дворец Синаххериба (библ. Сеннахирима), скрывавший библиотеку Ашшурбанапала, внука Синаххериба, ставшую ключом ко всей культуре Древней Месопотамии. Вторая часть этой библиотеки была найдена X. Рассамом, открывшим также остатки третьего дворца Навуходоносора II, со знаменитыми «висячими садами». Однако главнейшим открытием тех лет необходимо считать упомянутую библиотеку, хранившуюся некогда во дворце Ашшурбанапала. Когда дворец сгорел, полки с глиняными табличками рухнули с большой высоты, и таблички разбились на мелкие кусочки. Впоследствии оказалось, что в библиотеке, помимо документов царского архива, хранились также религиозные, литературные, магические и учебные тексты, восходившие к вавилонской традиции II тысячелетия до Р.Х.

Еще в первой половине XIX в. были достигнуты большие успехи в дешифровке древнеперсидской клинописи VI–IV вв. до Р.Х., разновидности письма, которое внешне, но не по своей структуре и принципам было сходно с письменностью Древней Месопотамии. Надписи древнеперсидских царей обычно состояли из трех параллельных текстов, написанных тремя клинописными системами письма, различными по количеству и степени сложности применяемых знаков. С начала XIX в. в Южном Ираке (Вавилонии) стали находить кирпичи с клинописью, сходной со знаками «третьего рода» в надписях древнеперсидских царей. Знаки «второго рода», как позже оказалось, скрывали текст на эламском языке. Во многом похожими оказались и надписи на каменных плитах и тексты глиняных табличек, найденные в городах Ассирии О. Лэйярдом и П.-Э. Ботта. Поскольку количество надписей и клинописных табличек, обнаруженных в Ираке, намного превосходило количество древнеперсидских надписей, внимание ученых было теперь привлечено к клинописи Древней Месопотамии.

Задача дешифровки древнемесопотамской клинописи – вида письменности, система и принципы которой были совершенно чужды всему, что до тех пор знали европейские ученые, – представляла огромные трудности. Звучание отдельных знаков удалось выяснить, сопоставляя написания имен собственных в древнеперсидских текстах, записанных знаками «первого рода» (т. е. по-древнеирански), с написаниями тех же имен, выполненными с помощью знаков «третьего рода». Еще предстояло узнать, что в древнемесопотамской клинописи имеются знаки и для целых слов, и для слогов открытых и закрытых. Есть разные знаки, которые читаются одинаково, и один и тот же знак в зависимости от контекста может иметь разные чтения. Предстояло открыть, что одни и те же знаки менялись по форме от века к веку и от местности к местности и скрывающийся под этим видом клинописи язык по своей структуре очень похож на уже известные языки – древнееврейский, арамейский и арабский и, следовательно, является, подобно им, языком семитским. Это позволило перевести отдельные слова, полностью совпадавшие с древнееврейскими и арабскими, смысл же других слов был выяснен путем сопоставления контекстов, в которых они встречались.

В результате огромной работы, проделанной П.-Э. Ботта, И. Левенстерном, Г. Роулинсоном, Э. Хинксом и др., главная часть этих трудностей к середине 50-х гг. XIX в. была в основном преодолена, и, когда в 1857 г. руководство Британского музея вручило в запечатанных пакетах прорисовки новонайденной, еще никому не известной большой клинописной надписи четырем лучшим ассириологам, чтобы каждый из них, независимо от другого, прочел надпись и представил ее чтение, оказалось, что Г. Роулинсон, Э. Хинкс, Ж. Опперт и У. Фокс-Тальбот прочли и перевели этот текст почти одинаково. Это событие положило начало новой науке – ассириологии, данные которой сразу же были привлечены библеистами Европы, причем некоторые из них стали первыми учеными-ассириологами (см.: Schrader Е. Die Keilinschriften und das Alte Testament. Giessen, 1872; Keilinschriftliche Bibliothek / Hrsg. von E. Schrader. B., 1896).

Само название языка было установлено не сразу: долгое время он назывался ассирийским, ассиро-вавилонским, вавилоно-ассирийским и лишь в 30-е гг. XX в. ему было возвращено его древнее название – аккадский.

Еще в период дешифровки первой ниневийской библиотеки, хранящейся в Британском музее, было замечено, что некоторые ее тексты написаны не на семитском ассиро-вавилонском языке; Э. Хинкс предположил, что ученые имеют дело с языком еще более древним и к нему восходят идеограмматические («словесные») надписания, которыми пестрят семитские ассиро-вавилонские тексты. На этом же неизвестном языке были найдены и двуязычные литературные тексты с подстрочным переводом на ассиро-вавилонский, а также двуязычные словари. Обнаруженный таким образом язык сначала ошибочно обозначался как аккадский, потом стал называться сумирским или сумерийским; после уточнения чтения соответствующих клинообразных знаков мы теперь называем его шумерским. Он не родствен никакому известному сейчас языку мира; его грамматическая структура кажется необычайно замысловатой, а применявшаяся для него письменность была весьма примитивна и часто передавала шумерскую речь очень приблизительно. Первые раскопки в стране шумеров, в Шинеаре (библ. Сеннааре), проводила английская экспедиция В. Лофтуса и Д. Тейлора, раскопавшая огромные развалины городов Эрех (Урук; совр. Варка), Эреду (Эриду) и родины Авраама – Ура.

В начальный период шумерологии эта наука подверглась еще большим нападкам, чем ассириология; господствовало мнение французского ученого Э. Галеви, утверждавшего, что шумерский язык вовсе не язык, а особая «тайнопись вавилонских жрецов». Затянувшийся спор по этому поводу разрешился сам собой, когда в 80–90-е гг. XIX в. экспедиция Э. де Сарзека обнаружила на юге Ирака, на городище Телль (в древней столице раннединастического шумерского государства Лагаш), обширные архивы документов повседневного хозяйственного учета, написанных исключительно по-шумерски архаическими знаками, явно намного более древними, чем любые, до тех пор известные. Среди находок Э. де Сарзека замечательны два цилиндра патеси («правителя») Гудеа и Стела коршунов, сооруженная в честь победы царя Эанатума (2470 до Р.Х.) над соседним городом. В дешифровке шумерских текстов совершенно неоценимую помощь оказали уже упоминавшиеся древние шумеро-аккадские словари. В этой работе большие заслуги на Западе принадлежат П. Гаупту, Ф. Деличу, А. Амьо, в России – М. Никольскому, но подлинным основателем шумерологии является гениальный французский ассириолог-универсал Ф. Тюро-Данжэн.

В XIX в. ассириологические источники привлекали внимание главным образом как материал для библеистики, и кадры ассириологов пополнялись в то время преимущественно учениками теологических факультетов, поскольку ассириология тогда являлась вспомогательной дисциплиной библейской критики.

Хотя ассириология зародилась во Франции (Д.-Э. Ботта, Ж. Опперт, Ж. Менан, Ф. Тюро-Данжэн) и в Англии (Г. Роулинсон, Дж. Смит, А. Сейс, Э. Хинкс), с появлением исследований Э. Шрадера и Ф. Делича центром новой науки стала Германия, где ассириология подпала под влияние тюбингенской школы библейской критики. Германия оставалась центром мировой ассириологии до середины 30-х гг. XX века.

В конце XIX – начале XX в. там же зародилось направление, получившее название панвавилонизм. При своем возникновении это направление было связано с библейской критикой и протестантским богословием. Сторонники панвавилонизма утверждали, что Вавилон является колыбелью человеческой цивилизации, в нем зародились не только начала всех известных искусств, наук и ремесел, но и этический монотеизм, лишь воспринятый древними иудеями в качестве своей национальной религии (см.: Delitzsch F. Zweiter Vortrag tiber Babel und Bibel. Stuttgart, 1903; JeremiasA. Im Kampfe um Babel und Bibel. 2-e Aufl. Leipzig, 1903). На волне панвавилонизма были организованы немецкие археологические экспедиции на Ближний Восток, из которых наиболее важна экспедиция Р. Кольдевея, раскапывавшая древний Вавилон, и экспедиция В. Андрэ, раскапывавшая древний Ашшур. В противовес «протестантской экспансии» начал готовить свои кадры ассириологов римо-католицизм. Из среды римо-католических монашеских орденов вышли ассириологи, положившие конец полуфантастической идеологии панвавилонизма. Так, Ф. Куглер нанес ей смертельный удар своим критическим разбором работ сторонников панвавилонизма и положил начало научному, а не идеологизированному изучению вавилонской астрономии (см. Kugler F. Im Bannkreis Babels. Munster, 1910).

А. Деймель создал учебник шумерского языка и многотомный свод идеограмм, до сих пор используемый как единственный словарь языка шумеров. Основанный Деймелем журнал «Orientalia» с течением времени стал одним из главных ассириологических журналов мира.

В последней трети XIX – начале XX в. известных успехов добились следующие археологические экспедиции в Междуречье: американская экспедиция Д. Петерса и X. Хильпрехта, раскопавшая в Ниппуре большой храм Энлиля (библ. Вила [см., напр.: Иер. 50, 2]), где цари Шумера и Аккада получали царское достоинство из рук верховного жреца; немецкая экспедиция Р. Кольдевея, исследовавшая в 1899 г. дворец Навуходоносора II и храм Мардука. В 1902 г. немецкой же экспедицией В. Андрэ был исследован «допотопный» город Шуруппак с величественными укреплениями и священной дорогой с вратами Иштар. Этой же экспедицией был открыт главный храм Вавилона – Эсагила. Французская экспедиция Ж. де Моргана и О. Шейля открыла для науки Элам, известный нам по Книге Есфири. Кроме того, для истории Ближнего Востока огромное значение имела случайная находка в 80-е гг. XIX в. клинописного архива фараонов Аменхотепа III и Аменхотепа IV в Телль эль-Амарне в Египте (см.: Campbell Е. The Chronology of the Amarna Letters. Baltimor, 1964) и находка архива хеттских царей в Хаттусасе (совр. Богазкёе) Г. Винклером в 1906 году.

Большое значение для понимания истории Вавилонского плена и послепленного периода имела американская экспедиция Пенсильванского университета, проводившая в 1898 г. раскопки в Ниппуре и нашедшая архив торгового дома Мурашу, члены которого носили иудейские имена (см.: Clay A. Business Documents of Murashu Sons of Nippur Dated in the Reign of Darius II (424–404 B.C.). Philadelphia, 1904–1912).

После Первой мировой войны фронт археологических работ был значительно расширен, а качество их – повышено. В связи с протекторатом Англии над Ираком и Франции над Сирией английские и французские археологи вплоть до начала 30-х гг. XX в. монополизировали раскопки в этих странах. Наиболее важным достижением археологии этого периода было открытие древностей, предшествовавших шумерским раннединастическим (раскопки Э. Маккея в Джемдет-Насре, Л. Вателина в Кише, Л. Вулли в Телль эль-Убейде). На этот же период приходится грандиозно задуманная экспедиция Л. Вулли в Уре, принесшая множество поразительных находок. Сенсационным было открытие А. Парро в 1933 г. дворца и города Мари на Среднем Евфрате (Сирия), с огромным клинописным архивом. Еще раньше французской экспедицией К. Шеффера была найдена совершенно новая «клинописная» цивилизация в Угарите (совр. Рас-Шамра). Важнейшей находкой стали архивы хурритского города Нузи, обнаруженные американской экспедицией около современного Киркука (Ирак).

После Второй мировой войны центр ассириологии передвинулся в США, куда перебрались многие европейские ученые (А. Пёбель, Т. Якобсен, А. Оппенхейм, А. Гётце, Б. Ландсбергер, И. Гельб и др.). В Чикаго стал издаваться тридцатитомный словарь аккадского языка, почти каждый провинциальный университет считал нужным открыть у себя кафедру ассириологии. В силу этого обстоятельства большая часть раскопок в Междуречье, производившихся после Второй мировой войны, делалась американцами, хотя и не одними ими. Так, французские экспедиции работали в Мари и Сузах, когда Р. Гиршманом в Чога-Занбиле был найден хорошо сохранившийся эламский зиккурат, советские экспедиции – в Северной Месопотамии, немецкие – в Уруке, английские – на памятниках Ассирии. Все эти работы имели важное значение для библейской археологии, так как сделанные в ходе этих раскопок открытия в значительной степени подтвердили библейские повествования, многое уточнили в нашем понимании их исторического фона и послужили формированию библейской археологии как научной дисциплины. Однако куда более важное значение для утверждения библейской археологии как особой науки имели раскопки на Святой Земле и в прилегающих к ней областях.

Начало регулярных и исторически целенаправленных обследований палестинских, и прежде всего библейских, древностей обычно связывают с серединой XIX века. Э. Робинсон и Э. Смит в 1838-м и 1852 гг. обследовали библейские памятники Палестины. Официально целью их была проверка монастырских преданий о святых местах. Эта работа американских ученых, охватившая вначале Южную Иудею, а далее и всю страну, придала систематический, подлинно научный характер идентификации библейских городов и прочих памятников. В процессе обследования были произведены топографические съемки ряда ключевых участков, установлены точные пространственные соотношения между поселениями, осмотрены стены Иерусалима (см.: Glueck N. On the Occasion of the Centenary of Edward Robinson’s First Journey to Palestine in 1838 // BASOR. 1939, № 74. P. 2–4). В 1860–1861 гг. Святую Землю, большей частью финикийские территории, исследовала французская экспедиция во главе с известным ученым и литератором Э. Ренаном (см.: Renan Е. Mission de Phenicie. P., 1864).

Начиная с 1868 г. работы, имевшие огромное значение, проводил французский исследователь Ш. Клермон-Ганно, который, помимо идентификации ряда библейских и более поздних объектов, сделал важнейшие открытия в области палестинской эпиграфики. Особую известность приобрел найденный им так называемый Камень Меши с надписью, прославлявшей победу над Израилем царя Моава, по имени Меша (библ. Меса), упоминаемого в Библии (см.: 4Цар. 3, 4). Этот же исследователь нашел запретительную надпись во дворе Храма и значительное число прочих ценнейших материалов. В Заиорданье археологические разведки проводили: в 1845 г. – Г. Валлин, в 1862 г. – В. Пальгрэв, в 1872 г. – В. Блент.

Лидерами в исследовании Палестины были, безусловно, британские путешественники и ученые, основавшие в Лондоне в 1865 г. Фонд исследования Палестины.

Издававшийся с 1866 г. в Лондоне журнал «Palestine Exploration Quarterly» публиковал их сообщения, закладывавшие основы для систематических исследований библейских древностей. В течение 1860–1870-х гг. сотрудниками фонда были проведены тщательные топографические исследования всего Иерусалима, на основании чего был составлен его детальный план, сослуживший хорошую службу следующему поколению археологов.

К сожалению, предпринятые в 1867 г. британским офицером, капитаном Ч. Уорреном, масштабные раскопки в Иерусалиме и Иерихоне были малорезультативными; отсутствие практики и элементарных археологических знаний привело к странным результатам: храмовые сооружения времени царя Ирода I были приписаны Соломону, а крепость эпохи Маккавеев отнесена к периоду Крестовых походов. Уоррен, однако, нашел и правильно идентифицировал подземный источник Тихон, через который воины Давида взяли Иевус – Иерусалим. Был также найден и исследован канал Езекии, обнаружены остатки третьей стены Иерусалима, которую начал строить Ирод Агриппа I, а также арка в юго-западном углу Храмовой горы (см.: Warren Ch. Underground Jerusalem. L., 1876; Wilson Ch., Warren Ch. The Recovery of Jerusalem. L., 1871). Существенный вклад в развитие библейской археологии внесли германские исследователи, для которых археология была лишь вспомогательной дисциплиной библеистики (см.: Stade В. Geschichte des Volkes Israel: Im 2 Bd. B., 1887–1888; Guthe H. Geschichte des Volkes Israel. Grundrip der Theologischen Wissenschaften. Freiburg i. B., 1899). Кроме упомянутых панвавилонистов и их противников, многие немецкие ученые занимались исследованием именно палестинских, израильских древностей (см.: Steuernagel С. Die Einwanderung der Israelitischen Stamme in Kanaan. B., 1901).

В конце XIX в., в 1890 г., был совершен подлинный прорыв: создание научной методики полевой археологии, связанное с именем крупнейшего английского археолога У. Петри. Основываясь на исследованиях Древнего Египта, Петри впервые выработал метод систематизации всех видов находок, и прежде всего определения комплексов керамики, соответствующих конкретным периодам в истории городов и прочих поселений. Таким образом, самый массовый материал был превращен в важнейший хронологический показатель. Метод блестяще оправдал себя в ходе раскопок в Палестине, на Телль эль-Хеси (возм., Еглон [Эглон]), начатых автором метода, а затем продолженных американским археологом Ф. Блиссом (см.: Bliss F. The Development of Palestine Exploration. N.Y., 1906). Использование этого метода обусловило заметное совершенствование раскопок ирландца Р. Макалистера, работавшего совместно с Блиссом в долине Шефела. Особую известность получили широкие и проведенные на высоком уровне раскопки Макалистера в Газере (Гезере) (1902–1909), трехтомный отчет о которых явился весьма весомым вкладом в разработку основных вопросов истории Древней Палестины.

Как уже отмечалось, особый импульс исследованиям Древней Финикии и Сирии придала сделанная в 1886 г. находка в Телль эль-Амарне дипломатического архива фараонов Аменхотепа III и Аменхотепа Четвертого. Тексты этого архива донесли до нас переписку с фараонами не только владык великих держав древности, но и множества царьков Сирии и Палестины, находившихся в вассальной зависимости от правителей Египта. Данные этого архива сделали известным очень многое в истории, культуре и религии народов Святой Земли (см.: Meyer Е. Der Papyrusfund von Elephantine. Leipzig, 1912).

Заметными научно-организационными вехами стали созданные: в 1865 г. – Британский фонд исследования Палестины, в 1870 г. – Американское общество исследования Палестины, в 1877 г. – Германское Палестинское общество, до сего дня издающее «Zeitschrift des Deutschen Palastina-Vereins», в 1882 г. – Российское Императорское Православное Палестинское общество, в 1890 г. – Иерусалимская практическая школа для изучения Библии, созданная доминиканским орденом, в 1900 г. – Американский институт для изучения Востока и исследования Палестины и в 1902 г. – такой же немецкий институт. Собственно, с этого времени действительно начинается развитие библейской археологии как науки. Одним из первых кабинетных библейских археологов, в современном понимании этого слова, был аббат Ф. Вигуру, занимавшийся систематизацией и апологетическим сравнением с Библией различных археологических находок (см.: Vigouroux F. La Bible et les decouvertes modernes en Palestine, en Egypte et en Assyrië En 41. 3-e ed. P., 1881–1882). Его опыты археологического подтверждения и объяснения событий Нового Завета были переведены проф. А. Лопухиным и изданы им – вначале в журнале «Странник» за 1891 г., а впоследствии в качестве дополнения к «Священной истории Нового Завета». Кроме того, аббат Вигуру был одним из инициаторов издания с 1897 г. «Revue Biblique», и поныне публикующего работы по библейской археологии.

Развитие зарубежной библейской археологии в XX веке

До начала Первой мировой войны проходили работы следующих экспедиций: английской экспедиции Д. Мэкензи в Вефсамисе (Бет-Шемеше) (1911–1912); американской экспедиции Г. Райзнера и К. Фишера в Самарии (1908); немецкой экспедиции Г. Шумахера и К. Ватцингера в Мегиддо (1903–1905); австрийской экспедиции Э. Зеллина в Фаанахе (1902–1904) (см.: Sellin E. Tell Ta’an-nek. Wien, 1904) и австро-немецкой – Э. Зеллина и К. Ватцингера в Иерихоне (1907–1908). Две экспедиции работали в Иерусалиме, в городе Давида: одну возглавлял Р. Вилл, вторую, с помощью одного из основателей систематических исследований Палестины, Л.-X. Винсента, – М. Паркер. Продолжались также общие исследования библейских земель, проводившиеся в основном британскими и французскими энтузиастами (см.: Vincent L.-H. Canaan, d’apres l’exploration recente. P., 1907; Vincent L.-H. Underground Jerusalem. Discoveries on the Hill of Ophel (1909–1911). L., 1911). К этому времени относится составление первых библейских справочников, привлекавших, в числе прочего, результаты археологических работ в библейских странах (см.: A Dictionary of the Bible. Dealing with Its Language, Literature and Contents. Including the Biblical Theology: In 4 v. / Ed.: J. Hastings. Edinburgh; N.Y., 1898–1902). Учрежденное ранее Британское общество библейской археологии приступило к печатанию своего периодического издания – «Proceedings of the Society of Biblical Archaeology», где печатались статьи, входившие в сферу интересов библейской археологии.

Объем накопленного материала и насущная потребность богословской науки обусловили то, что период между двумя мировыми войнами стал временем рождения библейской археологии – науки, занимающейся раскопками на Святой Земле и в прилегающих районах и, на основании их анализа, освещающей события священной истории.

В это время разворачиваются широкие раскопки в Иерусалиме (Е. Сукеник, Дж. Кроуфут, Р. Макал истер), в Иерихоне (Дж. Гарстэнг), Самарии (Дж. Кроуфут), Мегиддо (П. Ги (Гай), Г. Лауд), в Лахисе (Дж. Старки, О. Туфнелл), где была найдена чаша с надписью, относящейся ко времени правления фараона Мернептаха, приблизительно к 1230 г. до Р.Х., т. е. к периоду завоевания Святой Земли.

Важными были раскопки в Гевале/Библе, ведшиеся с 1922 года. Значительным событием явилось открытие в 1929 г. К. Шеффером на мысе Рас-Шамра, на побережье

Северной Сирии, древнего Угарита. Здесь были обнаружены храмовые и дворцовые архивы на угаритском, аккадском и хурритском языках, не только давшие ценнейшие сведения об аморрейской цивилизации XVII–X вв. до Р.Х., к которой принадлежали библейские патриархи, но и прояснившие очень многое в повествованиях о жизни последних. Чего стоят одни только найденные в Рас-Шамре древнейшие в мире образцы алфавитного письма – ведь до времени этих раскопок многими библейскими критиками утверждалось, что подобного не существовало даже до времени Моисея! Совсем иным стал взгляд библеистов на мир патриархов после того, как угаритское письмо было дешифровано X. Бауэром, Ш. Виролло и Э. Дормом в 1929–1930 годах. Сходное значение имели и архивы из Мари XIX–XVIII вв. до Р.Х., найденные французской экспедицией А. Парро, – ведь в это время местом обитания семейства Авраама был Харран (Харан), входивший в состав государства Мари. Важны также находки, сделанные Л. Вулли в Алалахе (совр. Телль Атчан).

Однако главная роль в становлении библейской археологии принадлежит выдающемуся американскому археологу и лингвисту В. Олбрайту. Будучи человеком твердых христианских убеждений, Олбрайт рассматривал свою деятельность как собирание материалов и формулирование теорий, подтверждающих Священное Писание, и потому именно его можно считать подлинным создателем научной библейской археологии (см.: Cross F., Jг. W.F. Albright’s View of Biblical Archaeology and Its Methodology // BA. 1973. V. 36, № 1. P. 2–5). Неудивительно, что Американская школа восточных исследований в Иерусалиме сейчас носит имя своего многолетнего главы: за время его работы на Святой Земле им и его учениками были проведены раскопки важнейших памятников библейского времени. Это Давир/Кириаф-Сефер (возм., совр. Телль Бейт-Мирсим), где в 1926 г. Олбрайтом совместно с М. Кейлем был раскопан город XIII в. до Р.Х.; это поселения XII в. до Р.Х. в Еглоне и Хевроне; это Вефиль (Бет-Эл), где четыре слоя полных сожжений города в 1200–1000 гг. до Р.Х. дали исследователю основания предполагать, что им найдены не только следы вторжения войск Иисуса Навина, но и свидетельства истребления вениамитян (см.: Суд. 20); далее, это Телль эль-Фуль, где в 1922-м и 1937 гг. Олбрайтом была раскопана Гива (Гивеа), столица царя Саула, построенная во второй половине XI в. до Р.Х. на месте сожженного, во время вышеупомянутого истребления, поселения. Были раскопаны Телль Бейт-Мирсим, Беф-Цур (Бет-Цур), Вефсамис, Телль эн-Насбех и множество малых поселков, что значительно расширило информативность археологических материалов для освещения библейских повествований. Учеником Олбрайта Н. Глюком в 30-е гг. XX в. была произведена археологическая разведка Заиорданья, а в 1937–1940 гг. им были открыты легендарные копи царя Соломона в Елафе/Ецион-Гавере (Эла-те/Эцион-Гевере; совр. Телль эль-Хелейф). Тогда же, в 1931–1935 гг., британским археологом Дж. Кроуфутом в Мегиддо были продолжены исследования, начатые в 1903–1905 гг. Немецким восточным обществом и проводившиеся в 1908–1910 гг. Гарвардским университетом. Имевшие место в это же время раскопки памятников до-библейских эпох закладывали фундамент для самостоятельной области сиро-палестинской археологии.

Одним из важнейших открытий библейской археологии XX в. является обнаружение так называемых рукописей Мертвого моря, изучение которых переросло в самостоятельную дисциплину – кумранистику или кумрановедение. Сейчас даже трудно себе представить хоть какое-либо серьезное исследование духовной жизни в Палестине на рубеже двух Заветов, автор которого не привлекал бы данные этой науки. Исследования кумрановедов также важны и для исагогики, и для истории ранней Церкви. Весной 1947 г. в одной из пещер северо-западного побережья Мертвого (Соленого, Восточного) моря, в пустынной местности Вади-Кумран, в двух километрах западнее берега Мертвого моря и в тринадцати километрах южнее Иерихона, юноша-бедуин случайно обнаружил исписанные древнееврейским письмом кожаные свитки, возраст которых, как было впоследствии установлено, превышает 2 000 лет. Последовавшие затем поиски и археологические раскопки привели к открытию в окрестностях Мертвого моря новых тайников с рукописями. В настоящее время найдено более 40 000 фрагментов различной величины, в том числе мелких и мельчайших обрывков и клочков, представляющих остатки около 600 книг. Эти рукописные фрагменты на коже, пергаменте, папирусе и надписи на медных таблицах, составленные на восьми языках и диалектах, охватывают огромный промежуток времени: от III в. до Р.Х. до VIII в. по Р.Х. С июля 1958 г. в Париже начал издаваться специальный журнал «Revue de Qumran».

Найденная библиотека принадлежала ессеям, иудейской секте, члены которой проживали в Иудейской пустыне со II в. до Р.Х. до 68 г. по Р.Х. Рукописи обнаружены в одиннадцати пещерах Кумрана, в нескольких пещерах Вади-Мурабба’ат и в развалинах монастыря Мирд.

К послевоенному времени относятся замечательные открытия К. Кеньон, которая раскапывала Иерихон в 1957-м и 1979 гг. и нашла остатки совершенно неизвестной цивилизации, создавшей древнейший в мире город, что во многом изменило научные теории о путях сложения цивилизаций, значительно приблизив эти теории к библейским представлениям. Для библейской археологии важным является открытие итальянской экспедицией П. Матье в районе Алеппо (Северо-Западная Сирия) города-государства Эбла, существовавшего во второй половине III тысячелетия до Р.Х. и сильно повлиявшего на всю историю библейских стран.

К 1950–1980-м гг. относятся наиболее результативные раскопки Иерусалима, Гацора/Асора (Хацора), Лахиса, Арада, Мегиддо, Газера, Гая (Ая; возм., совр. Эт-Телль), Сихема (Шехема; совр. Наблус). С этого же времени ведутся и раскопки в Иордании, сделавшие известными памятники библейских народов Заиорданья – аммонитян, моавитян, идумеев (эдомитян) и набатейцев (набатеев).

Отдельные школы зарубежной библейской археологии

Время между двумя мировыми войнами можно считать периодом оформления особых школ библейской археологии – европейской, американской и израильской. Разница между ними столь существенна, что рассматривать их следует отдельно друг от друга.

Первая мировая война нанесла непоправимый ущерб всей европейской науке, и в первую очередь «средоточию европейской учености» – Германии, представители которой, ученые старой кабинетной школы библейской археологии, в 20–30-е гг. XX в. по инерции писали какие-то работы, в большей части – в отрыве от полевой практики (см.: Alt A. Die Landnahme der Israeliten in Palastina. Leipzig, 1925; Alt A. Die Staatenbildung der Israeliten in Palastina. Leipzig, 1930), а с середины 30-х гг. XX в. – в духе нацистской историографии. Исключением можно считать ряд трудов по библеистике, касавшихся тем библейской археологии (см., напр.: Noth М. Das System der zwolf Stamme Israels. Stuttgart, 1930; Galling К. Die Syrisch-Palastini-sche Kiiste nach der Beschreibungbei Pseudo-Skylax // ZDPV. 1938. Bd. 61. S. 66–96, а также публикации в «Wissen-schaftliche Monographien zum Alten und Neuen Testament»).

Через некоторое время после окончания Первой мировой войны начала возрождаться библейская археология и во Франции. Так, работы по исследованию Иерусалима, начатые еще до войны (см.: Weill R. La cite de David… Campagne de 1913–1914. P., 1920), были продолжены (см.: Weill R. La cite de David… Campagne de 1923–1924. P., 1947). Подвигом французской науки можно считать двухтомный труд по библейской археологии, издание которого было начато перед Второй мировой войной, а закончено лишь после нее (см.: Barrois A.-G. Manuel d’archeologie bibliquë En 2 t. P., 1939–1953). В основном же исследования европейских светских ученых в области библейской археологии если и проводились, то держались в русле критицизма XIX в. (см., напр.: Нильсен Д. Библейская религия в свете новейших археологических раскопок // ВДИ. 1937, № 1. С. 94–113).

В Европе в полной мере сохранилась лишь британская школа библейской археологии; одним из признаков ее развития в период между двумя мировыми войнами является начало издания в 1937 г. особого журнала – «Biblical Archaeologist». Исследователями этой школы проводились полевые работы по таким отраслям библейской археологии, как раскопки Иерусалима (см.: Crowfoot J., Fitzgerald G. Excavations in the Tyropoeon Valley, Jerusalem, 1927. L., 1929; Macalister R., Duncan J. Excavations on the Hill of Ophel, Jerusalem, 1923–1925. L., 1926), в to же время продолжалась и традиция издания фундаментальных пособий (см.: The Westminster Historical Atlas to the Bible / Eds.: G. Wright, F. Filson. Philadelphia, 1945). К этому времени относится выход в свет четырнадцати номеров издававшегося в Иерусалиме в 1932–1936 гг. «Quarterly of the Department of Antiquities in Palestine».

В послевоенное время для всей библейской археологии чрезвычайно важными и результативными были работы К. Кеньон, раскапывавшей легендарный Иерихон (см.: Kenyon К. Digging up Jericho. L., 1957) и Иерусалим (см.: Kenyon К. Excavations in Jerusalem, 1961 // PEQ. 1962. V. 94, January – June. P. 72–89; … 1962//PEQ. 1963. V. 95, January – June. P. 7–21; … 1965 // PEQ. 1966. V. 98, January – June. P. 73–88; … 1967 // PEQ. 1968. V. 100, July – December. P. 97–111; Kenyon K. Digging up Jerusalem. N. Y., 1974), а также писавшей обзорные труды по библейской археологии (см.: Kenyon К. Archaeology in the Holy Land. N.Y., 1960).

Наряду с К. Кеньон археологическими исследованиями Иерусалима занимались такие британские ученые, как К. Вайтлем (см.: Whitelam К. The Defence of David // JSOT. 1984. V. 29. P. 61–87), Дж. Вилкинсон (см.: Wilkinson J. Ancient Jerusalem: Its Water Supply and Population // PEQ. 1974. V. 106, January – June. P. 33–51), Г. Вильямсон (см.: Williamson H. Nehemiah’s Walls Revisited // PEQ. 1984. V. 116, July – December. P. 81–88) и А. Парро (Parrot A. The Temple of Jerusalem. L., 1957). Раскопки Кеньон в Иерусалиме, которые велись с 1961-го по 1967 г. на холме Офел, были переворотом в исследовании Святого города: для того чтобы восстановить историю его создания, исследовательница заложила глубокую траншею вдоль восточного склона города Давида, на основании чего было сделано первое общее описание всех культурных слоев Иерусалима. Ею было определено местонахождение Иевуса, а также найдена городская стена времени Давида – она находится внизу холма, значительно ближе к источнику Тихон, чем считалось ранее. Примечательно, что древнейшую стену Иерусалима Кеньон датирует 1800 г. до Р.Х., т. е. временем Авраама и Мелхиседека.

Существенное участие британские ученые приняли и в изучении рукописей Мертвого моря, выдвинув немало оригинальных теорий (некоторые, сообразно печально известному панвавилонизму, оппоненты называли «панкумранизмом» [см.: Harding G. Khirbet Qumran and Wady Murabba’at: Fresh Light on the Dead Sea Scrolls and New Manuscript Discoveries in Jordan // PEQ. 1952. V. 84, мая – October. P. 104–109]). В Британии продолжилась разработка и других, традиционных, разделов библейской археологии – этнической идентификации гиксосов (см.: Red-mount С. Ethnicity, Pottery and the Hyksos at Tell el-Maskhuta in the Egyptian Delta // BA. 1995. V. 58, № 4. P. 182–190), истории Исхода и завоевания Святой Земли (см.: Bimson J. Redating the Exodus and Conquest. Sheffield, 1978; Boling R. The Early Biblical Community in Transjordan. Sheffield, 1988), религии народов Ханаана (см.: Gibson J. Canaanite Myths and Legends. Edinburgh, 1978), а также их материальной культуры (см.: Palestine in the Bronze and Iron Ages: Papers in Honor of Olga Tufnell / Ed.: J. Tubb. L., 1985). Продолжались также исследования и других библейских стран (см. издававшийся в Лондоне с конца 60-х гг. XX в. журнал «Levant»).

Важным было участие британских ученых в дебатах о судьбах библейской археологии и о ее соотношении со светской археологией Ближнего Востока (см.: Sauer J. Syro-Palestinian Archaeology, History and Biblical Studies // BA. 1982. V. 45, № 4. P. 201–209; Toombs L. The Development of Palestinian Archaeology as a Discipline // BA. 1982. V. 45, № 2. P. 89–91).

В 1960–1980-e гг. оживился интерес к вопросам библейской археологии и в Германии, однако здесь уже четко прошло размежевание между светскими исследователями Древнего Востока и теологами, хотя есть немало работ и по смежным темам (см.: Oldenburg U. The Conflict between El and Ba’al in Canaanite Religion. Leiden, 1969; Gray J. The Legacy of Canaan: The Ras Shamra Texts and Their Relevance to the Old Testament. Leiden, 1957; Worschech U. Egypt and Moab // BA. 1997. V. 60, № 4. P. 229–236; Busink T. Der Tempel von Jerusalem. Von Salomo bis Herodes… Leiden, 1970). В послевоенное время продолжал исследования М. Нот, среди трудов которого работы как по библеистике (см.: Noth М. Uberlieferungsgeschichte des Pentateuch. Stuttgart, 1948), так и по вопросам библейской археологии (см.: Noth М. Aufsatze zur biblischen Landes- und Altertumskunde. Neukirchen-Vluyn, 1971). Принимали участие немецкие ученые и в исследовании рукописей Мертвого моря (см.: Schonfield Н. Secrets of the Dead Sea Scrolls: Studies towards Their Solution. L., 1956).

Особого внимания заслуживают труды немецких исследователей по созданию печатающегося в Ватикане «Romische Quartalschrift fur christliche Altertumskunde und Kirchengeschichte», где наряду с прочими работами по истории ранней Церкви опубликовано немало исследований и по новозаветной археологии, и по кумранистике.

Кумранские находки подвигли к трудам ученых и из скандинавских стран, где библейская археология особым почетом не пользовалась (см., напр.: Milgrom J. The Temple Scroll //BA. 1978. V. 41, № 3. P. 105–120). В этих странах, на волне общего увлечения библейской археологией, стали проводиться и собственные исследования (см.: Ottosson М. Temples and Cult Places in Palestine. Uppsala, 1980; Otzen B. Israel under the Assyrians // Power and Propagandä A Symposium on Ancient Empires, University of Copenhagen, 19–21 Sept., 1977 / Ed.: M. Larsen. Copenhagen, 1979. P. 251–261). Следует, однако, помнить, что ученые европейской, «скептической», школы имеют весьма своеобразный взгляд на общину «свитков» (см., напр.: Донини А. Рукописи из окрестностей Мертвого моря и происхождение христианства // ВДИ. 1958, № 2. С. 114–131).

Среди ученых из других стран следует особо отметить представителей Италии, прославившихся раскопками не только города-государства Эблы, но и других памятников библейского ареала, – например Иерихона, где в 1997 г. ими были обследованы слои, относящиеся к неолиту и бронзовому веку (см.: Marchetti N., Nigro L., Sarie‘ I. Preliminary Report on the First Season of Excavations of the Italian-Palestinian Expedition at Tell es-Sultan / Jericho, April-мая, 1997 // PEQ. 1998. V. 130, July – December. P. 121–144). Особый вклад в библейскую археологию внес итальянский ученый-востоковед М. Ливерани, в 1970–1980-е гг. изучавший цивилизацию хеттов, происхождение хапиру, происхождение имен библейских патриархов, а также исследовавший Амарнский архив в свете проблем, интересующих археологов-библеистов (см.: Liverani М. Political Lexicon and Political Ideologies in the Amarna Letters // Berytus: Archaeological Studies. 1983. V. 31. P. 41–56).

Однако итальянское востоковедение в послевоенное время твердо стало на позиции светской науки, что хорошо видно по общему направлению публикаций в таких изданиях, как «Annali dell’Istituto orientale di Napoli», «Vicino Oriente», «Oriens antiquus».

Чрезвычайно разносторонним ученым, принадлежавшим к европейской школе библейской археологии, был Р. де Во, директор (1945–1965) французской Библейской школы в Иерусалиме, проживший большую часть своей жизни на Святой Земле и посвятивший эту жизнь археологическому подтверждению Священного Писания. Как исследователь он был чрезвычайно многогранен: раскапывал Иерусалим и многие другие поселения на Святой Земле, был в числе первых ученых-кумрановедов, а как администратор занимался организацией систематических археологических исследований Палестины; кроме множества публикаций в периодических изданиях, в 1971–1973 гг. выпустил двухтомник «Histoire ancienne d’lsradl» (см.: Vaux R. de. Histoire ancienne d’Israёl: En 21. P., 1971–1973), где подвел итог многолетним археологическим трудам; принимал деятельное участие в развернувшихся в 1970–1980-е гг. бурных дебатах о будущем библейской археологии как самостоятельной науки (см.: Vaux R.de. On Right and Wrong Uses of Archaeology // Near Eastern Archaeology in the Twentieth Century: Essays in Honor of Nelson Glueck / Ed.: J. Sanders. Garden City, 1970. P. 64–80).

К американской школе библейской археологии принадлежат ученые всей Северной Америки, не только США, но и Канады, исследователи которой ведут свою работу в русле традиций, выработанных американской школой. Сформировалась эта школа в начале XX в. под сильным влиянием американского протестантизма и в начале своей деятельности главной целью полагала собирание археологических сведений, подтверждающих Библию. Несмотря на существование в США светской археологии (см.: «American Journal of Archaeology») и востоковедения (см.: «Journal of the American Oriental Society»; «The Journal of Near Eastern Studies»; «Near Eastern Archaeology»; «American Oriental Series»), созданные в 1900 г. Американские школы восточных исследований (ASOR) деятельность свою начинали в русле библеистики. Этому немало способствовало то обстоятельство, что эти школы много лет возглавлял упомянутый выше В. Олбрайт, при котором журнал («Bulletin of the ASOR») и ежегодник («Annual of the ASOR») школ (издаются с 1921 г.) стали важнейшими периодическими изданиями по библейской археологии. Кроме центральной школы в Филадельфии, были основаны еще три школы – в Иерусалиме, для исследования Палестины, в Багдаде, для исследования Междуречья (закрыта в 1991 г. в связи с войной в Кувейте), и на Кипре, для исследования Малой Азии и прилегающих территорий. Кроме того, археологическими исследованиями на Ближнем Востоке занимаются ученые Американского университета в Бейруте, издающие с 1952 г. журнал «Berytus: Archaeological Studies». Идеологической основой данного издания является территориальная археология, т. е. внеконфессиональные исследования всех памятников Ливана – от каменного века до арабского завоевания.

Как ранее было сказано, подлинным основателем библейской археологии как науки является В. Олбрайт, научные интересы которого были необычайно разнообразны: им постоянно проводились раскопки различных памятников Святой Земли (см.: Albright W. The Excavation of Tell Beit Mirsim, Ï The Pottery of the First Three Campaigns //AASOR, 1932. V. 12; Albright W., Kelso J. The Excavation of Bethel (1934–1960) //AASOR. 1968. V. 39), a ocобыми целями своей научной деятельности сам Олбрайт считал археологическое подтверждение истории патриархов (см.: Albright W. Abram the Hebrew: A New Archaeological Interpretation // BASOR. 1961, № 163. P. 36–54; Albright W. The Biblical Period from Abraham to Ezrä A Historical Survey. [N.Y.], 1963), Исхода (см.: Albright W. The Smaller Beth-Shan Stele of Sethos I (1309–1290 B.C.) // BASOR. 1952, № 125. P. 24–32) и завоевания Святой Земли (см.: Albright W. The Israelite Conquest of Canaan in the Light of Archaeology // BASOR. 1939, № 74. P. 11–23). Исследовал Олбрайт также памятники, относящиеся к периодам Судей (см.: Albright W. A Hebrew Letter from the Twelfth Century B.C. // BASOR. 1939, № 73. P. 9–13), Единого царства (см.: Albright W. The Gezer Calendar // BASOR. 1943, № 92. P. 16–26; Albright W. Two Cressets from Marisa and the Pillars of Jachin and Boaz // BASOR. 1942, № 85. P. 18–27) и Разделенных царств (см.: Albright W. A Votive Stele Erected by Ben-Haddad I of Damascus to the God Melcarth // BASOR. 1942, № 87. P. 23–29; Albright W. A Reexamination of the Lachish Letters //BASOR. 1939, № 73. P. 16–21; Albright W. The Chronology of the Divided Monarchy of Israel // BASOR. 1945, № 99. P. 16–22). Особо занимался Олбрайт некоторыми богословскими темами, требующими археологического обоснования: временем сложения ветхозаветного канона (см.: Albright W. New Light on Early Recensions of the Hebrew Bible // BASOR. 1955, № 140. P. 27–33), местом израильского монотеизма в религиозной картине Древнего Востока (см.: Albright W. Yahweh and the Gods of Canaan. L., 1968), генезисом монотеистических воззрений в древнем мире (см.: Albright W. From the Stone Age to Christianity. 2nd ed. Garden City, 1957), влиянием языческого окружения на религиозные воззрения древних иудеев (см.: Albright W. An Aramean Magical Text in Hebrew from the Seventh Century B.C. // BASOR. 1939, № 76. P. 5–11). Принимал Олбрайт участие и в развернувшихся в конце его жизни дискуссиях о будущем библейской археологии, отстаивая при том традиционные воззрения на нее как на вспомогательную дисциплину библеистики (см.: Albright W. The Old Testament and the Archaeology of Palestine // The Old Testament and Modern Study: A Generation of Discovery and Research / Ed.: H. Rowley. Oxford, 1951. P. 1–26; Albright W. The Impact of Archaeology on Biblical Research-1966 // New Directions in Biblical Archaeology / Eds.: D. Freedman and J. Greenfield. Garden City, 1971. P. 1–16). Был Олбрайт автором некоторых обзорных трудов по библейской археологии (см., напр.: Albright W. The Archaeology of Palestine. Harmondsworth, 1960). Значение трудов этого ученого было столь велико, что некоторые его статьи публиковались даже в атеистическом СССР (см.: Олбрайт В. Третий пересмотр древней хронологии Передней Азии // ВДИ. 1946, № 4. С. 26–32; Олбрайт В. Косвенный синхронизм между Египтом и Месопотамией ок. 1730 г. до н. э. // ВДИ. 1947, № 1. С. 36–45).

Известным учеником Олбрайта был уже упоминавшийся Н. Глюк, директор Американской школы исследования Востока в Иерусалиме, профессор Union Hebrew College в Цинциннати (США). Еще в 30-е гг. XX в. Глюк совершил обзорную археологическую разведку всего Заиорданья, т. е. нынешней Иордании (см.: Glueck N. Explorations in Eastern Palestine III // BASOR. 1936, № 64. P. 9–10; 1937. № 65. P. 8–29; Glueck N. An Aerial Reconnaissance in Southern Transjordan // BASOR. 1937, № 66. P. 27–28; № 67. P. 19–26), однако больше всего он известен многолетними раскопками в Эцион-Гевере (см.: Glueck N. The Other Side of the Jordan. New Haven, 1945).

Современником Глюка был Дж. Райт, разрабатывавший не только обычные для библейской археологии темы соотношения текстов Священного Писания с археологическими данными (см.: Wright G. The Literary and Historical Problem of Joshua 10 and Judges 1 // JNES. 1946. V. 5, № 2. P. 105–114; Wright G. Archaeology and Old Testament Studies // JBL. 1958. V. 77, p.l. P. 39–51) и реконструкции Соломонова Храма (см.: Wright G. Solomon’s Temple Resurrected // BA. 1941, V. 4, № 2. P. 17–31; Wright G. The Significance of the Temple in the Ancient Near East. Part 3: The Temple in Palestine-Syria // BA. 1944. V. 7, № 4. P. 65–77; Wright G. Dr. Waterman’s View Concerning the Solomonic Temple // JNES. 1948. V. 7, № 1. P. 53), но и исследовавший памятники более древних эпох (см.: Wright G. Palestine in the Chalcolithic Age // BASOR. 1937, № 66. P. 21–25; Wright G. Iron: The Date of Its Introduction into Common Use in Palestine // AJA. 1939. V. 43, № 3. P. 458–463). Принимал участие Райт и в дискуссиях о будущем библейской археологии (см.: Wright G. Biblical Archaeology Today //New Directions in Biblical Archaeology / Eds.: D. Freedman, J. Greenfield. Garden City, 1971. P. 167–186; Wright G. What Archaeology Can and Cannot Do // BA. 1971. V. 34, № 3. P. 70–76; Wright G. The «New» Archaeology // BA. 1974. V. 37, № 3–4. P. 104–115).

Из довоенных американских археологов-библеистов необходимо также упомянуть К. Гордона, подвизавшегося на ниве древневосточной палеографии (см.: Gordon С. The Story of Jacob and Laban in the Light of the Nuzi Tablets // BASOR. 1937, № 66. P. 25–27; Gordon C. Lachish Letter IV // BASOR. 1937, № 67. P. 30–32) и проложившего, по сути дела, путь для издания древневосточных текстов в их связи с текстами Ветхого Завета (см.: Ancient Near Eastern Texts Relating to the Old Testament / Ed.: J. Pritchard. 3rd ed. Princeton, 1969). Это издание и по сей день является настольной книгой всякого библеиста, так как в нем собраны тексты, современные Ветхому Завету и раскрывающие перед читателем мир, в котором происходили события священной истории.

После Второй мировой войны одним из главных направлений в американской библейской археологии стало исследование рукописей Мертвого моря. Из наиболее известных американских кумрановедов следует назвать М. Бэрроуза (см.: Burrows М. The Dating of the Dead Sea Scrolls // BASOR. 1951, № 122. P. 4–6; см. также: Fritsch Ch. The Qumran Community: Its History and Scrolls. N. Y., 1956), Ф. Кросса (см.: Cross F., Jr. The Manuscripts of the Dead Sea Caves // BA. 1954. V. 17, № 1. P. 2–21; см. также: Cross F., Jr. Canaanite Myth and Hebrew Epic: Essays in the History of the Religion of Israel. Cambridge, 1973; Cross F., Jr. The Discovery of the Samaria Papyri // BA. 1963. V. 26, № 4. P. 110–121; Cross F., Jr. Papyri of the Fourth Century B.C. from Daliyeh // New Directions in Biblical Archaeology / Eds.: D. Freedman, J. Greenfield. Garden City, 1971. P. 45–69; см. также: Cross F., Jr. The Papyri and Their Historical Implications // Discoveries in the Wâdi ed-Dâliyeh //AASOR. 1974. V. 41. P. 17–29). Продолжались и ранее начатые раскопки памятников Святой Земли, в связи с чем следует упомянуть таких известных продолжателей дела В. Олбрайта, как П. Мури (см.: Moorey Р. Excavation in Palestine. Guildford, 1981) и П. Лапп (см.: Lapp P. Biblical Archaeology and History. Cleveland, 1969). Продолжались также американские исследования Иерусалима (см.: Hamrick Е. The Third Wall of Agrippal // BA. 1977. V. 40, № 1. P. 18–23; Hennessy J. Preliminary Report on Excavations at the Damascus Gate, Jerusalem (1964–1966) // Levant. 1970. V. 2. P. 22–27; Hopkins I. Jerusalem: A Study in Urban Geography. Grand Rapids, 1970). Немалое участие принимали американцы и в раскопках, считающихся израильскими, – в большинстве из них рабочей силой были американские студенты, да и финансирование также шло из-за океана.

Особое внимание библейские археологи из США уделяли теме, столь долго разрабатывавшейся В. Олбрайтом, – археологическому подтверждению завоевания Святой Земли израильтянами во времена Иисуса Навина (см.: Callaway J. Excavating Ai (et-Tell): 1964–1972 // BA. 1976. V. 39, № 1. P. 18–30; Fritz V. Conquest or Settlement? The Early Iron Age in Palestine //BA. 1987. V. 50, № 2. P. 84–100; Fritz V. The Israelite «Conquest» in the Light of Recent Excavations of Khirbet el-Meshash // BASOR. 1981, № 241. P. 61–73) и в период Судей (см.: Callaway J. The Settlement in Canaan: The Period of the Judges // Ancient Israel: A Short History from Abraham to the Roman Destruction of the Temple / Ed.: H. Shanks. Englewood Cliffs; Washington, 1988. P. 53–84; Stager L. The Archaeology of the Family in Ancient Israel // BASOR. 1985, № 260. P. 1–35), а также подтверждению этих событий археологическими памятниками других стран Древнего Востока (см.: Singer I. Merneptah’s Campaign to Canaan and the Egyptian Occupation of the Southern Coastal Plain of Palestine in the Ramesside Period // BASOR. 1988, № 269. P. 1–10).

Особым направлением в американской библейской археологии было исследование Заиорданья (см.: Dorne тапп R. The Archaeology of the Transjordan in the Bronze and Iron Ages. Milwaukee, 1983), начало чему, как уже отмечалось выше, было положено Н. Глюком. Особое развитие это направление приобрело в силу того обстоятельства, что после Войны 1967 г. только у американцев остался свободный доступ к археологическим памятникам Иордании. Это сделало доступными для современных археологов-библеистов множество памятников библейской эпохи и расширило наши познания о ближайших соседних и родственных ветхозаветному Израилю народах (см.: Miller J. Recent Archaeological Developments Relevant to Ancient Moab // Studies in the History and Archaeology of Jordan / Ed.: A. Hadidi. Amman. 1982. V. 1. P. 169–173).

Американская школа библейской археологии обладала еще двумя особенностями. Первой особенностью, не свойственной ни европейской, ни тем более израильской школам, стала разработка особой новозаветной археологии, продолжающей традиции аббата Ф. Вигуру, но базирующейся на протестантском понимании истории Нового Завета (см.: Finegan J. The Archaeology of the New Testament: The Life of Jesus and the Beginning of the Early Church. Princeton, 1969). Другая особенность американской школы библейской археологии – ставка на популяризацию своих достижений. Одним из первых американских археологов-популяризаторов был С. Крамер, родившийся под Киевом в 1897 г. и в 1905 г. вывезенный семьей в США. Он был гебраистом, египтологом, ассириологом и шумерологом, написал более двухсот работ, в том числе двадцать семь монографий. Вышедшая в 1956 г. книга «История начинается в Шумере» издавалась впоследствии во многих странах, в том числе в СССР (см.: Крамер С. История начинается в Шумере. [2-е изд., изм.]. М., 1991). Привязанность к Древнему Востоку у Крамера была столь велика, что даже похоронить он себя завещал в великом шумерском городе Уре – на родине Авраама. Подобно Крамеру, многие американские ученые издавали популярные книги о древности (см., напр.: Carleton P. Buried Empires: the Earliest Civilisations of the Middle East. L., 1939) и различные археологические атласы (см.: Murphy-О’Connor J. The Holy Land: An Archaeological Guide from Earliest Times to 1700. 2nd ed. N.Y., 1986), тем самым подогревая общественный интерес к своим исследованиям, – интерес, и поныне способствующий прямому финансированию археологических раскопок.

Следствием подобной целенаправленной политики американских археологов-библеистов, подпитывавшейся к тому же интересом протестантского большинства, стало открытие в 1930–1950-е гг. во многих университетах США кафедр археологии Ближнего Востока. В качестве примера, подтверждающего глобальность этого процесса, можно привести тот факт, что даже в провинциальном Таксоне, в университете Аризоны, кафедру археологии и антропологии Ближнего Востока возглавляет проф. У. Девер, известный археолог, исследовавший древнейшие цивилизации Палестины (см.: Dever W. New Vistas on the ЕВ IV («MB I») Horizon in Syria-Palestine //BASOR. 1980, № 237. P. 35–64; Dever W. The Middle Bronze Agë The Zenith of the Urban Canaanite Era//BA. 1987. V. 50, № 3. P. 149–177), участвовавший в раскопках различных памятников Святой Земли (см.: Dever W. et al. Gezer IV. Jerusalem, 1986; см. также: Recent Excavations in Israel: Studies in Iron Age Archaeology // AASOR. 1989. V. 49) и анализировавший богословский аспект подобных изысканий (см.: Dever W. Biblical Theology and Biblical Archaeology: An Appreciation of G. Ernest Wright // HTR. 1980. V. 73, № 1–2. P. 1–15; Dever W. Archaeology and Biblical Studies: Retrospects and Prospects. Evanston, 1974), обсуждавший судьбы библейской археологии (см..: Dever W. The Impact of the «New» Archaeology on Syrio-Palestinian Archaeology // BASOR. 1981, № 242. P. 15–29) и составлявший пособия по этой науке (см.: Paul S., Dever W. Biblical Archaeology. Jerusalem, 1973).

Памятником подобной разноплановой и разновекторной науки, какой была американская библейская археология, является изданная в 1997 г. и не имеющая аналогов пятитомная «Оксфордская энциклопедия археологии Ближнего Востока», сконцентрировавшая в себе лучшие достижения как библейской археологии Америки, так и светских исследователей Древнего Востока (см.: The Oxford Encyclopedia of Archaeology in the Near East: In 5 v. / Ed.: E. Meyers. N.Y.; Oxford, 1997).

Израильская археология как таковая стала формироваться в 20–30-е гг. XX в., когда на Святую Землю стали приезжать из разных стран Европы исследователи-евреи, желавшие не просто собрать материал о далеком прошлом своего народа, но и обосновать его права на эту землю. Так, вспоминая о раскопках 1936 г. в Бет-Шериме, Б. Мазар говорил: «Каждый был глубоко заинтересован в раскопках, поскольку обнаружение еврейских памятников древности усиливало значение сионизма и подкрепляло основания для создания еврейского государства. Мы были заинтересованы в создании своей родины, а еврейские памятники древности явились частью ее основы». Подобный подход к целям археологического исследования свойственен и современным израильским ученым.

Одним из первых археологов-израильтян был Н. Авигад, уроженец Западной Украины, приехавший на Святую Землю и трудившийся там вплоть до 1983 г. (см.: Avigad N. Discovering Jerusalem. Nashville, 1983; Avigad N. Hebrew Bullae from the Time of Jeremiah. Jerusalem, 1986). В 1960–1970-e гг. он раскапывал центр Еврейского квартала Старого города Иерусалима. Им были обнаружены многочисленные артефакты Хасмонейского периода, и еще больше артефактов, относящихся ко времени Ирода Великого, свидетельствовавших о том, что в то время многие знатные жители Иерусалима жили в необычайной, несвойственной Святому городу роскоши. Еще одним его открытием было то, что ко времени вавилонского завоевания Иерусалим в четыре раза превышал по своим размерам город времен Соломона и, следовательно, его жители в VIII–VII вв. до Р.Х. составляли подавляющее большинство городских жителей Иудеи. Современник Авигада, Е. Сукеник, до Второй мировой войны занимавшийся раскопками разных объектов на Святой Земле, в том числе и в самом Иерусалиме (см.: Sukenik Е., Mayers L. The Third Wall of Jerusalem. Jerusalem, 1930), позднее, в 40–50-e гг. XX в., прославился как первый исследователь рукописей Мертвого моря, ныне хранящихся в Иерусалимском музее книги. Им же основана школа израильской кумранистики (см.: Bar-Adon P. The Cave of the Treasure. The Finds from the Caves in Nahal Mishmar. Jerusalem, 1971; Puech E. The Necropolises of Khirbet Qumran and ‘Ain el-Ghuweir and the Essene Belief in Afterlife // BASOR. 1998, № 312. P. 21–36).

Сын E. Сукеника, Й. Ядин, исследовал Гацор/Асор (см.: Yadin Y. Hazor. The Rediscovery of a Great Citadel of the Bible. N.Y., 1975), писал книги о раскопках в Массаде/Масаде и Кумране (см. также: Yadin Y. The Art of Warfare in Biblical Lands in the Light of Archaeological Study: In 2 v. L., 1963).

Его современник, М. Ави-Йона, интересен не только общими работами (см.: Avi-Yonah М. The Holy Land from the Persian to the Arab Conquests (536 B.C. to A.D. 640): A Historical Geography. Grand Rapids, 1966), но и созданием в 1969 г. огромного и чрезвычайно детального макета Храма Ирода, достоверность которого была подтверждена продолжавшимися затем в течение двадцати лет раскопками в Старом городе Иерусалима.

Кроме Храмовой горы, в Иерусалиме исследовались остатки древних стен (см.: Ben-Arieh S., Netzer Е. Excavations along the «Third Wall» of Jerusalem, 1972–1974 // IEJ. 1974. V. 24. P. 97–107; Broshi M. Along Jerusalem’s Walls //BA. 1977. V. 40, № 1. P. 11–17), город Давида и Соломона (см.: Amiran R., EitanA. Excavations in the Courtyard of the Citadel. Jerusalem, 1968–1969 // IEJ. 1970. V. 20, № 1. P. 9–17), памятники римского периода (см.: Magen M. Recovering Roman Jerusalem – The Entry way beneath Damascus Gate // BARev. 1988. V. 15. P. 48–56), городские кварталы, возникшие незадолго до плена Вавилонского (см.: Broshi М. The Expansion of Jerusalem in the Reigns of Hezekiah and Manasseh // IEJ. 1974. V. 24, № 1. P. 21–26).

Среди исследователей Иерусалима следует особо отметить Й. Шило (см.: Shiloh Y. Excavations at the City of David 1,1978–1982 // Qedem. Monographs of the Institute of Archaeology / The Hebrew University of Jerusalem. Jerusalem, 1984, № 19; Shiloh Y. The City of David Archaeological Project: The Third Season, 1980 // BA. 1981. V. 44, № 3. P. 161–170). В Иерусалиме он продолжил раскопки К. Кеньон в городе Давида, на юго-восточном склоне Офела, кверху от источника Тихон. Им было установлено, что в этом месте, начиная с IV тысячелетия до Р.Х., – т. е. с энеолита, и до наших дней, существует поселение, – таким образом, Иерусалим является одним из древнейших городов мира. Й. Шило также исследовал три сложные системы водоснабжения древнего Иерусалима, которые, как оказалось, все были связаны с источником Гихон. Кроме того, Шило, а также М. Броши занимались демографическими реконструкциями на основании археологических данных (см.: Shiloh Y. The Population of Iron Age Palestine in the Light of a Sample Analysis of Urban Plans, Areas and Population Density // BASOR. 1980, № 239. P. 25–35; Broshi М., Gophna R. The Settlements and Population of Palestine during the Early Bronze Age II–III // BASOR. 1984, № 253. P. 41–53). К сожалению, результаты всех раскопок Й. Шило так и не были изданы из-за его скоропостижной кончины в 1987 году.

Находки в Иерусалиме часто были неожиданными – так, например, обнаружение Г. Баркаем в 1995 г. фрагментов стел с соответствующими надписями и особых сосудов поставило вопрос о возможности существования в Иерусалиме египетского поселения с собственным храмом времен Среднего Царства (см.: Barkay G. A Late Bronze Age Egyptian Temple in Jerusalem? // IEJ. 1996. V. 46, № 1–2. P. 23–43; о египетском присутствии на Святой Земле см. также: Weinstein J. The Egyptian Empire in Palestinë A Reassessment // BASOR. 1981, № 241. P. 1–28).

Исследованиями Иерусалима занимался и такой корифей израильской археологической школы, как Б. Мазар (см.: Mazar B. The Excavation South and West of the Temple Mount in Jerusalem: the Herodian Period // BA. 1970. V. 33, № 2. P. 47–60; Mazar B. Herodian Jerusalem in the Light of the Excavations South and South-West of the Temple Mount // IEJ. 1978. V. 28, № 4. P. 230–237).

В 1960–1970-e гг. Б. Мазар в сотрудничестве с М. Бен-Дова вел раскопки в юго-западном углу Храмовой горы, а также вдоль западной и южной стен Храмовой платформы. Большая часть находок относилась ко времени Ирода Великого – Мазар к тому же подтвердил свидетельство Иосифа Флавия о том, что при реконструкции Храма Ирод I расширил Храмовую платформу вдвое. Мазар известен и тем, что, кроме написания трудов по традиционным направлениям библейской археологии, он участвовал в подготовке и издании двух энциклопедий, посвященных археологическим раскопкам на Святой Земле, являющихся и поныне фундаментальными трудами по библейской археологии (см.: Encyclopedia of Archaeological Excavations in the Holy Land: In 4 v. / Ed.: M. Avi-Yonah. N.Y.; Jerusalem, 1975–1978, а также вышедшую позднее четырехтомную «The New Encyclopedia of Archaeological Excavations in the Holy Land» [Ed.: E. Stem. Jerusalem; N.Y., 1993]). Другой важнейший представитель израильской археологической школы – Й. Ахарони известен как раскопками различных памятников Святой Земли, так и изданием двух обзорных трудов по библейской археологии (см.: Aharoni Y. The Land of the Biblë A Historical Geography. Philadelphia, 1967; Aharoni Y. The Archaeology of the Land of Israel. Philadelphia, 1979). Из изданий подобного рода интересен также исторический атлас Иерусалима, изданный Д. Багатом (см.: Bahat D. Carta’s Historical Atlas of Jerusalem. Jerusalem, 1983).

В течение всего XX в. израильской школой библейской археологии разрабатывались и отдельные проблемы этой науки: история доизраильских поселений на Святой Земле (см.: Bar-Yosef О. The Walls of Jerichö An Alternative Interpretation // CAn. 1986. V. 27, № 2. P. 157–162), генезис древнеизраильского этноса (см.: Na’aman N. Habiru and Hebrews: The Transfer of a Social Term to the Literary Sphere // JNES. 1986. V. 45, № 4. P. 271–288), межэтнические взаимоотношения периода Судей (см.: Raban A. The Philistines in the Western Jezreel Valley // BASOR. 1991, № 284. P. 17–27; Kelm G., Mazar A. Timnah: A Biblical City in the Sorek Valley. Winona Lake, 1995), хозяйственная жизнь в период Царей (см.: Borowski О. Agriculture in Iron Age Israel. Winona Lake, 1987; Golani A., Sass B. Three Seventh-Century B.C.E. Hoards of Silver Jewelery from Tel Miqne-Ekron // BASOR. 1998, № 311. P. 57–81), устроение городов того же времени (см.: Kempinski A. Gezer: Re-excavating Ancient Sites in Israel: Review Article // IEJ. 1993. V. 43, № 2–3. P. 174–180), особенности духовной жизни в Разделенных царствах – Израиле (см.: Biran A., Naveh J. An Aramaic Stele Fragment from Tel Dan // IEJ. 1993. V. 43, № 2–3. P. 81–98) и Иудее (см.: Stern E. A Phoenician-Cypriote Votive Scapula from Tel Dor: A Maritime Scene // IEJ. 1994. V. 44, № 1–2. P. 1–12), история падения этих царств (см.: Bordreuil P., Israel F., Pardee D. King’s Command and Widow’s Pleä Two New Hebrew Ostraca of the Biblical Period // NEA. 1998. V. 61, № 1. P. 2–13) и особенности послепленного периода (см.: Ronen Y. The Weight Standards of the Judean Coinage in the Late Persian and Early Ptolemaic Period // NEA. 1998. V. 61, № 2. P. 122–126). Подобная разноплановость вообще свойственна израильским археологам: достаточно просмотреть список публикаций одного из известных современных ученых – проф. Э. Штерна, работающего в Археологическом институте Еврейского университета в Иерусалиме. Труды израильских археологов публикуются в ежегодниках «Israel Exploration Journal» и «Atiqot», выходящих, соответственно, с 1950 г. и 1962 г., а также в журнале «Israel Oriental Studies». В Израиле проходят международные конгрессы по библейской археологии, а в четырех из восьми университетов есть факультеты археологии. В силу особенностей региона работа израильских археологов идет под постоянным нажимом как арабских жителей Святой Земли, так и иудеев-ортодоксов, протестующих не столько против «осквернения могил», сколько против научных взглядов израильских ученых, – взглядов, проникнутых идеями «новой археологии» – науки светской, для которой Библия есть лишь один из документов, требующий к тому же серьезной проверки.

Подведение итогов в конце XX века

В предыдущих главах неоднократно упоминались дискуссии 1960–1980-х гг. о будущем библейской археологии как самостоятельной дисциплины. Столь частое упоминание объясняется тем значением, которое имели эти споры для судеб нашей науки.

Основные дебаты разворачивались в США (см.: Hal ре r п В. Research Design in Archaeology: The Interdisciplinary Perspective // NEA. 1998. V. 61, № 1. P. 53–65; King P. American Archaeology in the Mideast. AHistoryof the American Schools of Oriental Research. Philadelphia, 1983; Lance H. American Biblical Archaeology in Perspective // BA. 1982. V. 45, № 2. P. 97–101; Lance H. The Old Testament and the Archaeologist. Philadelphia, 1981; Miller J. Approaches to the Bible through History and Archaeology: Biblical History as a Discipline //BA. 1982. V. 45, № 4. P. 211–223; Miller J. The Old Testament and the Historian. Philadelphia, 1976; Moorey P. Excavation in Palestine. Guildford, 1981). Споры относительно ценности библейской археологии как науки возникли в США с начала 1960-х гг., для чего были две причины: во-первых, общий кризис американского протестантизма в 1960–1970-е гг. (епископы-женщины, приходские пасторы-антитринитарии, общины содомитов, богословие «смерти Бога» и т. д. и т. п.), во-вторых, возникновение так называемой новой археологии.

Кризис американского протестантизма особенно сильно ударил по американской библейской археологии в силу следующих причин: главной целью европейской и, соответственно, отечественной дореволюционной библейской археологии было доказательство, на основании археологических данных, возможности библейских событий, примитивный же рационализм американских протестантов требовал точного подтверждения всех библейских данных. Примеров подобного наивного подхода множество: найденный в Вирсавии/Беэр-Шиве (Беэр-Шеве) колодец моментально объявлялся колодцем патриархов, первые же раскопки сожженных слоев Иерихона соотносились с именем Иисуса Навина, найденное в погребальной камере фараона Шешонка I золото считалось взятым во время иерусалимского похода, и даже о найденной в развалинах раннесредневекового кафедрального собора в Антиохии серебряной чаше писалось, что именно она служила на Тайной вечере, совершенной Спасителем. А так как разочарование всегда является следствием очарования, т. е. нетрезвенного подхода к явлению, то не удивительны слова, сказанные Д. Фридманом о результатах деятельности своего учителя: «Большой план Олбрайта подтвердить археологией Библию провалился, и сейчас мы дальше от решения проблемы, чем когда-либо ранее». Молодые ученые 60-х гг. XX в. (когда вся Америка говорила о «смерти» библейского богословия) В. Олбрайта и его учеников называли неисправимыми позитивистами, и тогда же начались серьезнейшие споры о том, нужна ли библейская археология вообще.

Споры эти были усложнены еще тем обстоятельством, что хронологически они наложились на возникновение «новой археологии», резко отличающейся от той археологии, которую мы знали ранее. «Новая археология» характеризуется следующими особенностями. В первую очередь для нее характерна ориентация на междисциплинарные исследования, что дает возможность «восстановить» древнюю цивилизацию во всех ее особенностях. Американские археологические экспедиции с 70-х гг. XX в. включают специалистов по стратиграфии, географии, геологии, климатологии, палеоботанике, палеозоологии, антропологии, истории техники и, естественно, специалистов по компьютерной технике, без которой сейчас просто невозможно обработать огромное количество данных, собираемых подобными экспедициями. На Святой Земле такая экспедиция впервые работала в Газере, и результаты ее были столь ошеломляющими, что с тех пор американскими школами восточных исследований раскопки проводятся только по такой, чрезвычайно результативной, но и чрезвычайно дорогой методике.

В этом крылась особая опасность для американской библейской археологии, которая долгое время была уделом любителей и финансировалась большей частью религиозными организациями. В новой ситуации, когда исследование даже одного памятника, давая массу важнейших сведений, требует астрономических расходов, прежние методы американской школы просто не срабатывали. Сторонники междисциплинарных исследований также постоянно обвиняли библейскую археологию в том, что ее идеологическая направленность привела к уничтожению массы памятников, не вписывающихся в фундаменталистское понимание библейской истории.

Еще одной особенностью «новой археологии» является так называемая природоведческая ориентация, базирующаяся на убеждении, что основным фактором в формировании особенностей цивилизации является окружающая среда, а отнюдь не влияние каких-либо внешних, в том числе религиозных, факторов. Подтверждая свое мнение существованием в различных частях земли схожих цивилизаций, возникших в схожих же природных условиях, сторонники данной школы категорически утверждают, что любая культура есть лишь адаптация человеческого общества к таким факторам, как географическое положение, климат, близость к природным ресурсам и естественным путям сообщения.

Отвергая таким образом всякие претензии цивилизации ветхозаветного Израиля на уникальность, сторонники данной школы были одними из основных критиков библейской археологии.

С подобных же позиций критиковали библейскую археологию и сторонники так называемой эволюционной модели, видящие во всех изменениях цивилизации различные стадии развития общества (схожие с эволюцией в животном мире) и поэтому отвергающие и самую мысль о каком-либо сверхъестественном влиянии на человеческую историю.

Не менее важная особенность «новой археологии» заключается и в том, что это – теория, видящая в любой цивилизации комплекс различных социальных систем, находящихся в постоянно меняющемся равновесии. В свете данной теории религия – лишь одна из систем общества, слабо влияющая на остальные системы и потому не являющаяся необходимой целью археологического исследования. Подобная, по сути неомарксистская, теория, возрождающая понятия о базисе общества и его надстройке, также плачевно повлияла на американскую школу библейской археологии, выбивая у ее сторонников из-под ног почву протестантского позитивизма.

Наложение всех вышеупомянутых факторов привело к тому, что в 1960–1970-е гг. в США стали раздаваться призывы сменить библейскую археологию профессиональной дисциплиной, – «сиро-палестинской археологией», принимающей все постулаты «новой археологии» и лишь ограничивающей свои изыскания соответствующим географическим регионом. Бурные первоначальные возражения библеистов и археологов-библеистов старой школы были отвергнуты новым поколением ученых, захваченных духом времени. В результате этих событий к середине 80-х гг.

XX в. в библейской археологии сложилась удручающая картина: в Европе востоковедение еще в 30-е гг. заявило себя наукой светской; в Израиле археология преследует весьма прагматичные цели, слабо связанные с библеистикой; вот и в США сформировалась светская, очень специализированная, сложная и дорогостоящая дисциплина – «сиро-палестинская археология» с основными центрами изучения в Гарварде (см. «Harvard Semitic Monographs»), университетах Чикаго, Аризоны, Торонто и Колумбийском университете (см. «Journal of the Ancient Near Eastern Society»). Дисциплина, не пользующаяся таким вниманием, каким пользовалась прежде библейская археология, – дисциплина, лишившаяся финансирования из религиозных центров, но живущая на федеральный счет, – дисциплина, вписывающаяся в общую картину американского ученого мира, отличающегося от остального американского общества атеистическим мировоззрением, – дисциплина, смотрящая на Библию как на один из письменных источников, и притом малодостоверный, – дисциплина, изучаемая историками, антропологами, востоковедами (и лишь в качестве исключения преподающаяся в учебных заведениях либеральных протестантских конфессий). Вышеизложенные обстоятельства давали все основания исследователям, жившим в то время, говорить о крахе и даже смерти библейской археологии. Однако та же середина 80-х гг. XX в. стала не только временем выхода американской религиозной жизни из кризиса, что охарактеризовалось ростом числа членов приходских общин и учащихся семинарий и приходских школ, бурным развитием фундаментализма, резко порвавшего с либеральным богословием 70-х гг. XX в., но и временем рождения «новой» библейской археологии. Парадоксально, но «новая» библейская археология куда больше напоминает европейскую и отечественную библейскую археологию XIX – начала XX в., чем свою предшественницу эпохи позитивиста Олбрайта. Это – «кабинетная» межотраслевая наука, использующая данные «новой археологии», структурной лингвистики и этнографии для объяснения библейской истории и доказательства возможности ее событий (см., напр.: Hamilton М. The Past as Destiny: Historical Visions in Sam’al and Judah under Assyrian Hegemony // HTR. 1998. V. 91, № 3. P. 215–250). (С европейским вариантом подобной «кабинетной» науки можно ознакомиться по книге: Василиадис Н. Библия и археология. М., 2004.)

Особенно плодотворным является творческое использование наработок «новой археологии»: ценный материал для библейской археологии дали междисциплинарные исследования У. Девера и Р. Когена на плоскогорье Центрального Негева, Дж. Сегера в Лахаве и Т. Леви в Шикмиме, Р. Шауба и У. Раста в Баб эд-Дхра, Дж. Рольфсона в Айн-Гхасале и французской экспедиции С. Фальконе и С. Магнес-Гардинье в Телль эль-Хайат. Методология «новой археологии» дала возможность реконструкции климата, флоры и фауны библейских времен и помогла восстановить демографию поселений на Святой Земле от эпохи раннего бронзового века (период Патриархов) и до римского периода, – что не только в совершенно ином свете представило некоторые периоды священной истории, но и научным образом наконец-то подтвердило историю завоевания Святой Земли.

Полезной для «новой» библейской археологии оказалась теория систем, дающая возможность реконструкции древних цивилизаций на базе и неполных данных, так как некоторые слабо известные общественные системы могут быть реконструированы на основании анализа систем известных. Особую роль в «новой» библейской археологии играет пользующаяся большим уважением «новой археологии» этноархеология, использующая этнографические данные, собранные при исследовании примитивных культур древних, находившихся на сходном уровне развития. Данная дисциплина, столь популярная в европейской библейской археологии XIX – начала XX в., была в свое время отвергнута американскими учеными, не принимавшими саму мысль о возможности развития библейского общества по законам «дикарей из колоний».

Итак, мы видим, что зарубежная библейская археология, зародившись как христианский ответ на богоборческий рационализм нового времени, пройдя все стадии развития науки – от дилетантского кладоискательства до межотраслевого исследования, выдержав искушение протестантским позитивизмом и воинствующим секуляризмом, осталась тем, чем была во время своего появления: разделом библеистики, на основании археологических данных объясняющим события священной истории и подтверждающим их действительность.

Новозаветная археология

Особо следует сказать о новозаветной археологии, сформировавшейся как отдельная дисциплина довольно-таки поздно.

Произошло это в силу следующих обстоятельств.

Во-первых, на Святой Земле мало впечатляющих памятников новозаветного периода – храмов, акведуков, театров, цирков, ипподромов и т. п., а в XIX в. археологи более интересовались грандиозными памятниками Египта и Междуречья.

Во-вторых, в XIX в. казалось, что вполне достаточно изучать памятники Малой Азии, Греции и Италии, на землях которых и разворачивались события новозаветной истории. Исследование эллинистической и римской Палестины началось куда позже.

Раскопки производились в местах, упомянутых в Новом Завете. В числе первых объектов исследования стал Капернаум, описанный еще в 1857 г. Э. Робинсоном, идентифицировавшим известную из Нового Завета синагогу, но не сумевшим определить местонахождение самого города (Тел Гум). Далее место часто описывалось, а в 1921 г. Г. Орфали были начаты систематические раскопки, продолженные в 1968 г. В. Корбо и С. Лоффреда. Вифлеем (Бет-Лехем) и Церковь Рождества Христова впервые были обследованы Л.-Х. Винсентом и Ф.-М. Абелем в 1914 г.; в Назарете раскопки проводили П. Вио в 1890–1909 гг. и Б. Багатти в 1954 году. «Кабинетные» археологи также составили многотомные описания новозаветных Антиохии, Эфеса, Лаодикии и Афин.

Время между двумя мировыми войнами, – время расцвета археологии Ветхого Завета, не дало никаких серьезных исследований новозаветной Палестины. После бума, вызванного кумранскими находками, положение резко меняется, и уже в 1960 г. Олбрайт в пересмотренное издание «Археологии Палестины» включил следующие памятники: гробницы из Телль Мариса, мавзолей Товиадов в Арак эль-Эмире, эллинистическую цитадель в Беф-Цуре, так называемую крепость Симона Маккавея в Газере, оссуарии и гробницы этого периода, некоторые объекты в Иерусалиме – стены, Арку Ecce Homo («Се Человек»), предполагаемый помост Гаввафа, новозаветный уровень Иерихона (раскопки 1950–1951 гг.), иорданские города Гераса и Петра (Села), синагоги Галилеи (в том числе в Капернауме), некоторые эпиграфические надписи, с именами, известными из Нового Завета. Свитки Мертвого моря не были упомянуты Олбрайтом, но Дж. Райт в своей «Библейской археологии» (1962) (рус. перевод см.: Райт Дж. Библейская археология. СПб., 2003) говорит о них подробно.

Тем временем в Иерусалиме, до Войны 1967 года, было проведено сорок шесть раскопок такими известными исследователями, как Р. Гамильтон, М. Ави-Йона, К. Кеньон, Дж. Хеннеси, интересовавшимися определением местонахождения Голгофы, Гроба Христова, городских стен новозаветного периода, дворца Ирода.

Раскопки в Кесарии Палестинской (совр. Кайзарийе), административном центре римской Палестины, проводились с 1948-го по 1963 г. такими светилами, как Дж. Ори, М. Ави-Йона, А. Фрова, А. Негев, Э. Линк.

С 1960-х гг. интересы исследователей постепенно переместились от классического искусства и археологии к следующим вопросам: топография новозаветной Палестины, размеры и население древних городов и деревень, реконструкция сельской и городской жизни, природа и степень эллинизации, уровень греко-арамейского билингвизма, природа и уровень урбанизации, понимание еврейских похоронных обычаев, изучение синагогальной архитектуры, идентификации домовых церквей, особенности римского правления в Иудее, определение прожиточных минимумов, изучение региональной римской архитектуры, исследование водных систем, определение древних способов изготовления оливкового масла и вина.

В силу известных трансформаций, вызванных победным шествием «новой археологии», в современной литературе чаще всего встречается понимание новозаветной археологии как части римской археологии Восточного Средиземноморья.