Глава 12
Вагон рухнул в свое кресло, Андрей снял с плеча стул, уселся на него верхом и прикурил сигарету.
– И что теперь?
– А-а? – моргнул на него Вагон.
– Я говорю – что теперь?
– Теперь, – проговорил Эдик, обводя взглядом разгромленный кабинет, – теперь! все у нас будет хорошо.
– Понятно, – кивнул Андрей. – Ты в милицию заявлять будешь?
– Ты что? – даже дернулся Эдик. – Какая милиция? Зачем?
– Затем, что жигуновские могут расстроиться, узнав, что ты выкарабкался, и грохнуть тебя уже по-настоящему, без дешевых трюков.
– Зачем? Ты что? Им нужна была пленка, они эту пленку получили. Инцидент исчерпан. Теперь у них свои дела, у нас – свои.
– Ну как знаешь, – пожал плечами Андрей. – И как мы теперь будем делать свои дела? Фотографии-то – тю-тю.
– Да, – опустил голову Вагон. – Жалко! Ну да ничего. Зато мы теперь весь экстренный номер сможем посвятить предательским ставкам Известного! Кстати, тебе не пора в контору? – спохватился Вагон.
– Нет, – посмотрел на часы Андрей. – До одиннадцати еще куча времени. Да, а чем я буду снимать Известного? Они фотоаппарат случайно не прихватили?
– Что? – даже переменился в лице Эдик. Вскочив с кресла, он бросился в угол, выудил из кучи хлама свою сумку и вдруг крикнул: – Есть! Ты представляешь? Так! И пленка на месте. Как это они ее не выдрали? Ладно, главное, что все в порядке.
К столу Вагон возвратился заметно ободренным, как будто и не болтался всего несколько минут назад над мусорными баками вниз головой.
– Смотри, – энергично проговорил он. – Вот это вспышка. Она отключена, чтобы не вспугнуть Известного. Пленку я тебе поставил самую чувствительную, так что все должно получиться и без вспышки. Повесишь фотоаппарат на руку и незаметно отщелкаешь как можно больше кадров, а мы выберем самые удачные. Перемотка тут автоматическая, так что…
– Эдик! Я знаю, как работают фотоаппараты! – не выдержал Андрей. – С этим все ясно. Ты своей менеджерше позвонил?
– Нет. То есть я звонил, но не дозвонился, – помрачнел Эдик.
– Так звони сейчас.
– Ты что? На работу? Нельзя! Это же подсудное дело!
– О господи! А что я ей тогда скажу? Здравствуйте, я ваша тетя, дайте мне секретную распечатку ставки Известного? Так? Или ты сам этим займешься?
– Да нет, – сказал Вагон, осторожно трогая распухшее лицо. – Я лучше напишу записку.
– Так пиши, – вздохнул Андрей, посмотрев на часы.
Вагон отыскал на полу ручку и бумагу для записей и через минуту протянул Андрею розовый листок:
– Вот, держи. На словах передай, что я целую ее за ушком, безумно скучаю и как только смогу…
– Передам обязательно, – ухмыльнулся Андрей.
– Тогда все?
– Не совсем. Деньги.
– Что?
– Деньги на представительские расходы, – как можно равнодушнее произнес Андрей.
На самом деле деньги ему нужны были позарез. Вагон так и не удосужился выплатить зарплату за два последних месяца. Собственно, из-за денег Андрей и согласился участвовать в этой затее.
– Да-да, конечно. Деньги, – проговорил Вагон, снова мрачнея. – Где же мой бумажник?
– Твой бумажник у жигуновских, – напомнил Андрей.
– Ах да, – вздохнул Вагон. – Сейчас. Подожди.
С этими словами Эдик с несчастным видом исчез под столом. Андрей криво усмехнулся. Мало кто любит расставаться с деньгами, но Вагон не любил это делать в особенности. Под столом у него был тайник, в котором хранился неприкосновенный запас «черного нала».
Андрей успел выкурить сигарету, а Эдик все не появлялся. То ли сам себе писал расписку, то ли обцеловывал на прощанье каждую купюру. Наконец над столом появилась рука с тощей пачкой, а за ней и сам расстроенный Вагон.
– Вот, держи.
– Ага, – проговорил Андрей, быстро выхватывая деньги, пока Вагон не передумал. – Теперь все. Пока. Ты будешь дома?
– Да, – вздохнул Вагон. – Немного тут приберусь и…
– Тогда жди звонка, – бросил Андрей, направляясь к выходу.