Часы и несчастья паломника с палаткой
Первые этапы Пути, от границы до Бильбао, были для меня как удары для осьминога, которого рыбаки бросают на камни набережной, чтобы его мясо стало мягче. Даже без соседей-храпунов я медленно засыпал на жесткой земле; но утренняя жара не обращала на это внимания и заставляла меня выбираться из мешка уже с восходом солнца. Впрочем, я быстро обнаружил, что вышеупомянутый мешок, купленный для пиренейского Высокого Пути, был слишком теплым для конца весны в Испании.
Едва встав, оглушенный нехваткой сна, я должен был идти вперед до тех пор, пока не найду открытое кафе. Обряд приготовления еды на плитке слишком угнетает сознание по утрам, и совершенно незачем испытывать удобства, словно находишься в пустынных просторах высокогорья.
Единственная трудность в этом случае – несовпадение тех мест, где возможны «дикие» остановки, с теми, где можно найти кафе. Несколько километров, которые отделяют участок поля, выбранный для ночлега, от места, где можно выпить стакан кофе со сливками, странник каждое утро проходит в глубокой коме. Раньше он не знал, что она совместима с ходьбой. Как правило, Путь выбирает именно это время, чтобы углубиться в лес или пройти по очаровательным тропинкам, которыми странник охотно полюбовался бы, если бы не 6 часов утра и не пустой живот.
То там, то здесь путевые знаки указывают паломнику на родники и ручьи, чтобы он смог напиться и умыться. Тот, кто не имел возможности принять душ в гостинице, должен использовать такой случай, когда он есть. Иногда я утром окунался в ледяную воду, если в это время Путь еще не соизволял провести меня мимо бистро. То, что в другое время могло бы считаться удовольствием, теперь только усиливает изнеможение. Когда, наконец, на пути оказывается деревня и вам удается что-нибудь съесть, усталость, отсутствие отдыха, ощущение, что вы паритесь в грязной одежде, делают вас нечувствительным к подхлестывающему удару кофеина, и весь день проходит словно в тяжелом похмелье.
В Эускади (название испанской области Страна Басков на баскском языке. – Пер.) Путь идет вдоль побережья. Приморские курорты с непроизносимыми именами чередуются с пустынными участками побережья. Мои воспоминания об этих местах смутны из-за тошноты – постоянной спутницы ходока-новичка, и на поверхности памяти плавают лишь бессвязные образы. Кафе для туристов на очень изысканном приморском бульваре, по которому гуляют пары с собаками, едут беспечные велосипедисты и ходят англичане, которые с плохо скрываемым нетерпением ожидают, когда наступит час первого стакана. Дороги, протянувшиеся вдоль моря, и валуны, из которых сложена местная дамба. Роскошные дома курортного города, гордого тем, что он породил великого кутюрье Баленсиагу. Ярко-зеленые долины, на дне которых, как в гигантской ладони, стоят кокетливые белые домики.
Нужно всегда остерегаться зеленых мест. Такая свежая и сочная растительность, такой резкий и блестящий оттенок зелени могли возникнуть лишь по одной причине, и эта причина – дождь. Пейзажи этой недели остались в моем уме расплывчатыми, зато я очень хорошо помню ливни, которые обрушивались на мою спину в Стране Басков. В городе Деба я был вынужден остановиться в гостинице, чтобы высушить свое снаряжение. Благодаря этому случаю я нашел ритм, в котором прошел весь Путь, – два или три дня в палатке, потом один день в маленькой гостинице. Против своей воли я уже был связан обетом бедности, который дают паломники, и мне пришлось успокаивать себя по этому поводу. Поразмыслив, я подсчитал, что плата за комнату в обычной гостинице примерно в три раза больше, чем в альберге, а значит, я буду тратить не больше, чем «нормальный» жаке.
Именно на этом отрезке Пути мне пришлось выбрать для ночевки самые необычные места. Например, я спал в маленькой бухточке между двумя утесами, где многослойные скалы, сглаженные ударами моря, погружаются в волны, как зубья гигантского гребня в пряди волос. Параллельные ряды розовых и серых камней тянутся от берега к горизонту. Когда на море отлив, человек может пройти по этому священному Пути, вымощенному камнями. В этом месте мне было дано увидеть роскошный закат. Последние лучи дневного светила начинали путь от горизонта и достигали меня, скользя по этим каменным рельсам, проложенным на поверхности моря. Небо было чистого синего цвета. Мое сознание почти пришло в норму: накануне я один раз поел в гостинице, и эта пища придала мне сил. Я был настроен почти оптимистически. Моя палатка была аккуратно поставлена у края скал, на поле, с которого, когда стало смеркаться, ушли крестьяне, унося на плечах длинные грабли, которыми сгребали сено. Ночь, похоже, будет тихой, значит, если мне немного повезет, я смогу уснуть.
Увы, через час разразилась гроза и дождь стал хлестать берег с неслыханной силой, а я всю ночь удерживал палатку, которую ветер мог унести.
С первыми лучами нового дня я отправился в путь – снова мокрый, страдающий от тошноты и обессилевший от усталости. Знакомые камни под дождем стали серыми и казались когтями, вцепившимися в море. По моим расчетам, до ближайшего кафе было четыре километра.