Пролог
Недовольно бормоча под нос ругательства, надзиратель первого корпуса следственного изолятора Госкомитета национальной безопасности Ингус Кальвитис подошел к дверям одиночной камеры и для верности заглянул в глазок. Так и есть, подследственный, несмотря на общий подъем, продолжал лежать на нарах – одеяло в ногах, левая рука на груди, правая свисает к полу. Ингус глянул на табличку с именем заключенного – Закир Гакаев, Россия, подозревается в совершении преступлений сразу по нескольким статьям, в том числе терроризм и убийство. Накануне Ингус читал о нем в газете. Закира задержали при попытке покинуть резиденцию русского олигарха, приехавшего в Таллин из Лондона. На пару со своим земляком Закир убил хозяина дома и несколько человек прислуги. Однако охране удалось задержать их. Земляк был застрелен, а у Закира просто не оказалось при себе оружия. На инструктаже начальник предупредил – особо опасен.
Подошел дежурный и, зевая, спросил:
– Ну что?
– Подъем! – открыл камеру Ингус.
Но Закир даже не пошевелился.
– Он же кавказец, а они все хитрые и злые, – предупредил дежурный. – Кстати, вчера Гакаев неважно выглядел. Его врач осмотрел и сказал, что, по-видимому, где-то простыл.
Ингус подошел ближе и поежился – остекленевший взгляд, приоткрытый рот, заострившийся нос… кожа на груди разодрана ногтями.
– Надо же было ему умереть в мою смену! – охрипшим вдруг голосом проговорил он.