Прощай, разум, до завтра
Первый муж был у меня интересным и веселым товарищем. Сейчас, когда его уже нет в живых, когда с момента долгожданного расставания прошло 30 лет, говорить о нем и его оригинальности в нашей семейной жизни легко и просто, даже весело.
Но когда я с ним жила, а срок – 15 лет – вот тогда мне жизнь веселой не казалась, тогда она была для меня каждый день непредсказуемой, опасной для здоровья, прежде всего для моего.
О нашей с ним жизни можно написать целую книгу в назидание мужьям и женам – это было бы очень интересно. Но сейчас я расскажу только один случай, который мне часто вспоминается, когда я вспоминаю его самого, моего первого мужа, отца моих детей, царство ему небесное! Он хоть и умер раньше меня, но он так торопился жить и стремился все в этой жизни испытать и попробовать в нетрезвом состоянии, а это состояние было для него с каждым годом все привычнее и стабильнее. Он был алкоголик. Конечно, когда мы с ним дружили, я совершенно ничего не знала об алкоголизме, не считала его склонным к этой болезни, хотя его ритм фуршетов не выносила физически: у него уже тогда все события сопровождались «обмыванием», будь то сессия или провал экзамена в институте или конец недели. Он был холерик по психологическому типу, в здравом состоянии с ним уже было иногда трудно общаться, а когда он был пьян, то он был еще и непредсказуем в своей агрессии. Вот правильно говорят: хочешь узнать, каков человек – напои его и все его содержимое увидишь во всей красе!
Мой муж после вливания дозы алкоголя искал объект, живой, над которым можно поизголяться, ну, может, не обязательно «морду» набить (у нас все-таки высшее образование), но вот просто поиздеваться – словами, надсмеяться, унизить кого-нибудь из тех, кто слабее. И если компания была такая, где никто себя в обиду не даст, ответит словом достойным, то Глеб (так звали моего мужа) искал способ «оторваться» как-нибудь оригинально, но либо на собаках уличных по дороге домой, либо на мне, поскольку я – его последний шанс самоутвердиться.
С собаками экспериментировать удавалось не часто, да и опасно, особенно если это стая уличная, а вот эксперименты на мне были такие разные и непредсказуемые, что мне приходилось постоянно держать ухо напряженным и быть готовой моментально сообразить, как выйти без потери для своего здоровья.
Однажды, возвращаемся из гостей пешком. Белая ночь. Мы жили в это время на Севере.
Я вижу и чувствую его состояние неудовлетворенности: во-первых, не допил, во-вторых, не было возможности кого-нибудь унизить. Я чувствую и пытаюсь не допустить:
– Ты сегодня так хорошо танцевал, все наши девушки были от тебя в восторге! А этот твой новый анекдот так всех достал, что Лина со стула свалилась от смеха!
Мы дружим семьями, коллектив постоянный, знаем друг друга не один год и раза два в месяц собираемся вместе, либо у кого-нибудь в домашней обстановке, либо в нашем небольшом и единственном ресторане. Компания поющая, творческая, вечера проходят весело не только для нас самих, но и для тех, я говорю про ресторан, кто в это время там находится. Наше пение за столом вызывает бурю восторга, все аплодируют. Ходил слух по поселку, что, когда мы готовимся «выйти в свет», то в тот день места в ресторанчике нашем бронируют заранее и к вечеру уже все бывает занято. Это нас всегда веселило, ну, я что-то отвлеклась от темы.
Итак, я ему заливаю и пытаюсь говорить ему комплименты, а он? Молчит, зловеще молчит, это его молчание мне никогда не нравилось.
– А как ты его здорово «отбрил», Глеб, Адомайтиса, он минуту, раскрыв рот, сказать ничего не мог, это Лина его выручила.
Вроде Глеб эту наживку проглотил и самодовольно рассмеялся:
– Да, пошел он на…, умник, да я его имел вместе с его Линой.
Надо отметить справедливости ради, что Глеб трезвый не ругался матом, хотя в тех краях, где он родился и вырос, матерятся все, от мала до велика, но я воспитывалась в семье, где никто и никогда не употреблял в своей речи бранных слов, поэтому мой муж, когда был трезвым, меня щадил и при мне не матерился.
Пока мы шли домой, я подставила под его мат всех членов кампании, надеясь, что он удовлетворит свое «Я». Отматерив всех, он замолчал и зловеще сжал мою руку. Что же еще сделать и сказать, чтобы нейтрализовать эту его агрессию?
– Ну вот, дорогой, скоро мы уже дойдем, немножко до дома осталось. Сейчас придем, примем вместе душ, ты ляжешь в постельку теплую, а я сделаю кофе, мы будем наслаждаться друг другом – завтра нам не на работу, вот уже и пришли, – шептала я ему, держа его под руку. По моему телу расползалась трудно скрываемая мелкая дрожь непредсказуемости.
– Ну, кто-то пойдет кофе пить, а кто-то пойдет на х…, – сказал мой пьяный муж, открывая дверь подьезда и входя первый. Он быстро перед моим носом закрыл дверь.
Ну, вот это как раз то, что я называю непредсказуемым аффектом, от этого человека можно ожидать все. Эта ситуация была новой и требовала от меня быстрого защитного решения. Я дернула дверь – он ее держал. Я его, своего мужа, хорошо знаю. Начни я сопротивляться, я бы вызвала и спровоцировала то, чего ему очень хотелось – удовлетвориться в своей победе физической, он хотел физических действий. Он мог ударить, а мне это надо? Завтра он проснется и будет удивляться моему рассказу, будет говорить, что он ничего не помнит, будет просить прощения и целовать меня в синюшный нос.
Нет, защитные свойства организма сработали: держит
дверь? Провоцирует сопротивление, нарывается? Куда он меня послал?
Вот туда надо и идти и как можно скорее, пока он не передумал. И я быстрыми шагами пошла по дорожке к углу соседнего дома, надеясь успеть завернуть за этот угол до того момента, пока он не понял, что я уже не сопротивляюсь и не пытаюсь открыть входную дверь, а действительно пошла…
Сердце стучало, во рту пересохло, страх быть его последней жертвой сегодня подгонял.
И вот, я заворачиваю за угол дома и слышу своим музыкальным слухом:
– Настюша, куда же ты? ….Ну и иди, с… пи-пи-пи-пи
То, что он не побежит за мной, я была уверена, все-таки живем уже не первый год и его поведение в конкретных моментах я могла предсказать, он, как светский охотник: не удалось убить, ну и на фик, не больно-то и хотелось, ему больше уже хотелось спать! Ночевать мне пришлось у подруги в соседнем доме, потому что он зашел домой и закрыл за собой дверь на ключ, не вытащив его из скважины.
Подруга тоже была с нами в компании, но ушла немного раньше. Она не спала. Открыв мне дверь, она спросила:
– Настя, что-то случилось? Глеб выступает? Заходи, заходи, у меня переночуешь, а завтра мы ему хором выпишем «по полной на опохмелье».
– Да, Тома, не то, чтобы выступает, но послал меня на х…, ну я и пошла! У тебя переночую, он дверь закрыл, и ключ не вытащил, я своим ключом уже не открою.
Когда я рассказала подруге подробности, мы с ней смеялись, с юмором пожалели, что сейчас уже поздно и практически невозможно найти то, на что послал меня мой супруг. Она была рада за меня, что я избежала худшего сценария, а то, что он бы был, мы не сомневались обе, ведь все мы друг о друге знали.
Почти до утра проболтали о женской доле, о своих мужьях (у нее муж не лучше, просто у него свои особенности, мешающие жить нормально)
А утром позвонил Глеб – трубку взяла Томка:
– О, привет! Том, а Настя не у тебя? Уже дети встали, а матери нет, где она шляется?
– Привет, привет, Глеб! Выступаешь? А что, ты не помнишь, куда ты ее вчера послал, закрыв перед ее носом дверь в подъезд? Ты Настю – то в подъезд почему не пустил?
– Я! Не помню! А что, я куда-то ее послал? И дверь держал? И не пускал в подъезд? Не помню, Ей-богу, не помню! Знаешь, так голова болит. Дети поели, а мне бы выпить что-нибудь, у тебя там ничего нет, а Тамара? Есть? Ну, я сейчас приду за Настюшей, с детьми, конечно.
Через несколько минут приходит муж, дети, начинается шутливый разбор «полетов». Я тискаю детей, они уже достаточно самостоятельные, но все равно, я ощущаю себя немного перед ними без вины виноватой в том, что вынуждена была ночевать не дома, не рядом с ними. Зато я рада тому, что, хоть таким дискомфортным образом, но не допустила со стороны мужа беспредел в поведении.
Это был не единственный случай, и в каждом приходилось находить какой-то вариант выхода из опасной, кровообещающей ситуации, чтобы не допустить бессмысленных, не осознанных пьяным умом, действий со стороны пьяного мужа.
Правду говорят: выпил – прощай разум до завтра!
Вот поэтому я никогда не повышала голос, когда муж приходил домой пьяным по-разному: злым или слишком добрым.
А с кем разговаривать и кого ругать? – Разум отсутствует до завтра! Меня трудно было спровоцировать на ссору или скандал. Срабатывала защитная реакция!
И вот, что я вам скажу: чем больше терпения сегодня, когда твой муж пьян, а разум его спит, тем проще общаться завтра, когда вернется его разум и вознаградит тебя за твое терпение и снисходительность!
Вот, тогда ты ему сможешь сказать, как он был неправ, что напился, и, не заостряя, жить дальше…
С моим мужем мы все-таки развелись, по моей инициативе. Причина – алкоголизм и вот то, о чем я тут рассказала. Передо мною стоял выбор: я создаю нормальную обстановку для жизни детей или я вместе с детьми живу для мужа – алкоголика с холерическим характером и непредсказуемым поведением.
Я решила жить для детей и ни разу не пожалела об этом.
Дети росли, видели отца издалека и редко (он жил в другом городе) и всем удалось сохранить уважение друг к другу.