Некролог – дело серьёзное
Глава третья, в которой Макс
предлагает первый вариант некролога
Через пару дней я показал Биллу первый вариант некролога. Не говоря уже о странном характере самой затеи, дело это – написание некролога по поводу своей собственной воображаемой кончины – оказалось занятием чертовски трудным. Однако поначалу я не подозревал, чего именно добивается от меня мой ангел, и, перелистав несколько старых газет, нацарапал следующее:
«Вчера на тридцатом году жизни от нас ушёл Макс. Смерть вырвала из наших рядов человека тонкой души, высоких помыслов и светлых идеалов. Всю свою короткую, но яркую жизнь Макс посвятил людям, отдавая им свою душу, своё горячее и беспокойное сердце. С малых лет его отличало желание нести добро. В отрочестве эти благородные черты обрели новые грани, а в юности его высокие устремления достигли новых высот. Мы никогда не забудем твои живые глаза и мягкую, добрую улыбку. Спи спокойно, дорогой Макс! Память о тебе будет вечно жить в наших сердцах».
– Идеально! – воскликнул Билл. – Идеальная чушь! Именно то, что надо.
Я был задет – текст, конечно, не Бог весть какой, но чушью я бы его не называл…
– Дружище, не расстраивайся. Ты всё сделал так, как умел. Теперь же нам предстоит написать настоящий некролог. Начнём сначала: «Вчера от нас ушёл…» Высокий стиль хорош для поэзии, а не для такого будничного события, как смерть.
– Ничего себе будничного!
– Конечно. Именно будничного. То есть каждодневного и не столь уж интересного. Я бы ещё понял, если бы ты настроился на возвышенные тональности по случаю перехода человека на другой уровень бытия. А тут – «от нас ушёл…». Скорбим и стенаем. И заодно представляем вчерашнего знакомого этакой – прости за каламбур – мёртвой схемой, трафаретным набором сплошных добродетелей.
– Но ведь о покойниках принято…
– Или хорошо – или никак. Этот припев мне знаком. А по-моему, уж лучше никак, чем смешить тех, кто его знал, и обманывать всех остальных. За редким исключением, покойник – нормальный человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Если не действуют другие доводы, то хотя бы ради памяти о нём следует оставаться в рамках приличия.
– При чём же тут приличие?
– Да при том, что неприлично превращать человека в фантом, в какой-то мираж, начисто лишённый связи с недавней реальностью. Полуправда – которая, как известно, хуже лжи – особенно недопустима, когда человек переступил черту, переместился в мир иной. Поэтому, дорогой мой Макс, возвращайся на Землю и напиши что-нибудь человеческое.