Беру свои слова обратно. Глава 3. О безмозглой армии (Виктор Суворов, 2005)

К началу 70-х годов ХХ века коммунистическая власть сгнила окончательно. Она отравляла зловонием и гноем не только свою страну, но и половину мира. Власть пыталась поднять боевой дух народа и свой пропитанный кровью и блевотиной авторитет проведением нескончаемых помпезных юбилеев. Но результат получался обратный.

В 1970 году праздновали столетие со дня рождения Ленина. По приказу Центрального Комитета были отчеканены памятные медали, которыми наградили половину страны. О Ленине снимали бесконечные фильмы, открывали ему тысячи, и, как потом оказалось, десятки тысяч памятников. В результате по стране прокатился вал анекдотов про «Лукича»; образ Ленина стал предметом бесконечных жестоких насмешек. Народ откровенно глумился. Известно, что смех способен убивать. У коммунистов за душой не было ничего, кроме мифов.

Было использовано множество других способов поднять авторитет Коммунистической партии и ее ленинского Центрального Комитета в глазах народа. На всех заборах огромными буквами писали: СЛАВА КПСС! Было решено переписать Конституцию и вписать в нее особую статью о том, что партия – наш рулевой. Композиторы строчили песни о родной партии, поэты – стихи, высоколобые профессора переписывали учебники: все наши великие победы – результат плодотворной деятельности коллективного разума партии!

И тут кто-то вспомнил о Жукове. Мысль была простой и гениальной: пусть величайший полководец всех времен и народов выскажется! Пусть сообщит народу, кто привел страну к победе над Гитлером! Пусть расскажет о роли Центрального Комитета Коммунистической партии в руководстве войной и армией!

Несколько осложняло ситуацию одно обстоятельство: пока сообразили, пока хватились, Жуков уже умер.

Но нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики. Не беда, что Жуков умер. Не беда, что его мемуары вышли при жизни и разошлись по стране. Не беда, что уже переведены на все мыслимые языки и изданы во многих странах. Мемуары решили подновить в соответствии с требованиями текущего момента.

Было высказано предположение, что Жуков понимал роль Центрального Комитета. Раз так, то, ясное дело, свои взгляды на сей счет где-то изложил письменно. Не мог не изложить! Просто прохвосты-цензоры вырезали из первоначальной рукописи гениальные соображения великого стратега!

А если хорошенько порыться в архивах Жукова? Если восстановить первоначальный текст и отпечатать второе издание? Так и поступили. Обратились к дочери величайшего полководца Марии Георгиевне: нет ли чего о роли Центрального Комитета?

Мария Георгиевна по амбарам помела, по сусекам поскребла и – о, чудо! – тут же нашла именно то, что требовали. С этого, собственно, и начался бесконечный процесс чудесного самосовершенствования «Воспоминаний и размышлений».

Мемуары Жукова были борзо переписаны на новый лад, и было объявлено, что первое издание – неправильное, а вот теперь-то справедливость наконец восторжествовала: найдено все, что было вырезано цензурой, и первоначальный текст восстановлен. Так родилось второе издание.

Давайте же обратимся к «подлинным взглядам великого русского полководца», которые дочь стратега сумела разыскать и сохранить для потомков. Давайте же оценим степень подлости главного идеолога Советского Союза Михаила Андреевича Суслова и других конъюнктурных писак из ЦК, которые «резали по живому», «выбрасывали из мемуаров самое-самое…» В первом издании книги Жукова были такие строки:

В конце 20-х годов вышел в свет серьезный труд Б. М. Шапошникова «Мозг армии», в котором был проанализирован большой исторический материал, всесторонне обрисована роль Генерального штаба, разработаны некоторые важные положения по военной стратегии (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 100).

Что тут можно возразить? Ничего не возразишь. В конце 1960-х фраза звучала безукоризненно. В первом издании живой Жуков полностью соглашался с Шапошниковым и ему не возражал. Но покойный Жуков пошел другим путем – он счел необходимым опровергнуть и Шапошникова, и самого себя. Во втором издании мемуаров Жукова фраза про книгу Шапошникова получила такое развитие:

Дело прошлое, но тогда, как и сейчас, считаю, что название книги «Мозг армии» применительно к Красной Армии неверно. «Мозгом» Красной Армии с первых дней ее существования является ЦК ВКП(б) (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1975. Т. 1. С. 110).

В любой армии штаб – это мозговой центр. Но у нас, оказывается, – особый путь. У нас Центральный Комитет мыслит, а безмозглая армия только выполняет команды. Это заявление Жукова – оскорбление Генеральному штабу и всей Красной Армии. Выходит, у нашей армии собственных мозгов нет. Безмозглая она.

Но если Центральный Комитет мыслит вместо Генерального штаба, то кому и зачем Генеральный штаб нужен?

Заявление покойного Жукова повторено во всех последующих изданиях. Это и есть то «самое-самое», что по приказу злодея Суслова беспощадно «резали по живому» конъюнктурщики из Центрального Комитета. Это и есть те самые «подлинные взгляды великого русского полководца», которые сохранила для грядущих поколений сообразительная дочь Мария Георгиевна.

Что же получается? Получается, что главный идеолог Центрального Комитета Коммунистической партии М. А. Суслов и его подручные конъюнктурные писаки из того же Центрального Комитета в 1969 году, в момент выхода первого издания мемуаров Жукова, роли Центрального Комитета не понимали. Мало того, они ее отрицали, они свирепо «резали по живому». И только Жуков все понимал! И писал в своих рукописях! Но по приказу свирепого злодея Суслова эта проникновенная правда, эти простые, но мудрые слова, это «самое-самое» было из мемуаров Жукова безжалостно вырвано.

Но через шесть лет, в 1975 году, тот же самый Суслов перестроился-перековался, роль Центрального Комитета уяснил-осознал и разрешил храброй дочери Жукова правду-матку во второе издание вписать, привести текст книги в соответствие с «первоначальной рукописью» и «подлинными взглядами». А неутомимая дочь Мария Георгиевна продолжала поиск. И вот нашла более звучную, впечатляющую и убедительную фразу о роли Центрального Комитета.

Оказывается, что Жуков, для того чтобы донести великую правду о войне, взял себе в союзники не менее выдающегося полководца, тоже Маршала Советского Союза и тоже четырежды Героя Советского Союза, Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева Леонида Ильича. Мол, не я один так думаю – вот и товарищ Брежнев того же мнения. Вновь разысканная фраза Жукова звучала так:

Центральный Комитет, – отмечал Л. И. Брежнев, – был тем штабом, откуда осуществлялось высшее политическое и стратегическое руководство военными действиями (Военно-исторический журнал (далее – ВИЖ). 1978. № 4. С. 24).

При живом Жукове эту фразу явно цензура не пропустила. Но потом великая жуковская правда о войне все же восторжествовала, все же пробила себе дорогу к массам.

Но вот беда: через четыре года Брежнев вдруг вышел из моды. И храбрая дочь величайшего гения тут же потеряла эти красивые слова, которые совсем недавно были такими правильными, такими верными и актуальными. Что поделаешь? Они еще вчера были созвучными времени, а сейчас требуется другое. Конъюнктура иная. Более правдивая правда о войне нужна.

Существует достаточно свидетельств, что с августа 1939 года генералы и офицеры Генерального штаба Красной Армии работали по 15–16 часов в сутки без выходных и праздников, часто оставаясь на ночь в своих кабинетах. У кого был большой кабинет, тот мог отдыхать на диване. Офицерам рангом пониже рекомендовалось три варианта отдыха:

1. сидя на стуле и положа голову на стол;

2. лежа на столе;

3. лежа под столом.

Ближе к войне работа для всего состава Генерального штаба стала практически непрерывной, круглосуточной. Свидетельствует генерал-полковник Л. М. Сандалов:

Иван Васильевич Смородинов был назначен на этот пост с должности заместителя начальника Генерального штаба. Работал он, как мне рассказывали, не менее двадцати часов в сутки (Сандалов Л. М. На московском направлении. М.: Наука, 1970. С. 42).

Об этом говорит и сам Жуков:

Руководящий состав Наркомата и Генштаба, особенно маршал С. К. Тимошенко, в то время работали по 18–19 часов в сутки (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 241).

Другими словами, еще до германского нападения Генеральный штаб РККА работал в режиме военного времени. Работать еще интенсивнее просто невозможно. В ходе войны рабочий ритм оставался таким же. Интересно, что и после войны до самой смерти Сталина работа Генерального штаба была столь же напряженной.

А пленумы Центрального Комитета Коммунистической партии собирались от случая к случаю. По уставу пленум должен собираться не реже одного раза в три месяца. Но буйно цвели, так сказать, неуставные отношения: пленумы собирали и через четыре месяца, и через шесть, а то и вообще раз в год.

На Восьмом съезде было установлено, что в течение всего 1918 года, с момента переселения правительства в Москву и до съезда Советов в декабре, не было ни одного собрания ЦК партии, и все решения за ЦК принимали вдвоем Ленин и Свердлов (Николаевский Б. И. Тайные страницы истории. С. 134).

Красная Армия была создана в 1918 году. Жуков пишет, что мозгом Красной Армии с первых дней ее существования является ЦК. Но сами коммунисты на своем съезде установили, что ЦК в том году никаких вопросов не обсуждал, никаких решений не принимал, и даже ни разу не собирался. И это – в самый драматический период борьбы коммунистов за власть над огромной страной.

И во время советско-германской войны роль ЦК была точно такой же. На время войны Центральный Комитет вообще самоустранился и затих. Как у нас говорят: не высовывался.

Последний предвоенный пленум ЦК – 21 февраля 1941 года.

Первый послевоенный – 18 марта 1946 года.

Между этими датами на протяжении всей войны пленумы Центрального Комитета Коммунистической партии не собирались НИ РАЗУ.

Звания члена ЦК и члена Политбюро сохранялось. Но это было нечто вроде титула: член ЦК – что-то вроде графа, кандидат в члены ЦК – виконт, а член Политбюро не иначе – великий князь. Обладание таким титулом означало, что носитель его приближен к самым вершинам и обличен доверием вождя. Но ничего более.

С 1947 по 1952 год более пяти лет снова не было ни одного пленума Центрального Комитета. Кто же думал за нашу безмозглую армию все эти годы?

Содержание всех пленумов ЦК – выяснение отношений. Центральный вопрос – кадровый. Лучше всего содержание пленумов ЦК определить воровскими терминами: толковище, сходняк, разборка.

Никаких военных вопросов на тех пленумах не обсуждали. Но не следует думать, что если не проводилось пленумов, то не было и кровавых разборок. Они были, только в другом оформлении.

За время войны Центральный Комитет Коммунистической партии не проявил себя ничем, не обсудил ни одного вопроса, не принял ни одного решения. Никто об этой лавочке и не вспоминал. На войне без Центрального Комитета обошлись. С 23 июня 1941 года коммунизм в советских газетах не упоминается. «И коммунизм, и советская власть, и даже намеки на мировую революцию исчезают из советских газет» (там же. С. 204).

Мало того, мгновенно прекратились любые упоминания о ЦК. Полистайте «Красную звезду» за все военные годы – ни единого слова о Центральном Комитете! Да что там «Красная звезда»! Полистайте главную газету Коммунистической партии. Под названием газеты «Правда» значилось: «Орган Центрального Комитета и МК ВКП(б)». Однако за всю войну «орган Центрального Комитета» не упоминал о Центральном Комитете.

Уже 23 июня 1941 года коммунисты сменили свои лозунги. Они мгновенно перестроились. Они перековались. Из интернационалистов они вдруг превратились в патриотов.

Уже 23 июня 1941 года был разогнан так называемый «Союз воинствующих безбожников».

Уже 23 июня было дано разрешение на колокольный звон в церквях.

Коммунисты вдруг начали объяснять народу, что мы воюем не за мировое господство, не за коммунизм на всей земле, не за захват соседних стран, не за массовые расстрелы, не за голодные очереди, не за пытки, не за Лубянку с Таганкой и Бутыркой, не за колхозное рабство и трудодни, не за прописку, не за исправительно-трудовые лагеря, не за Центральный Комитет, а за березки-осинки, за вечерний звон малиновый, за Волгу-матушку, за купола золотые, за иконы чудотворные, за белых яблонь дым, за конфетки-бараночки! За Россию, мля!

И войну назвали «отечественной».

Нашлись такие, кто и поверил.

И тут Гитлер подыграл Сталину. «Гитлер ухитрился объединить всех русских под сталинским знаменем». Это сказал Гудериан. (Heinz Guderian. Panzer Leader. London: Futura, 1979. P. 440).

Если бы Гитлер был платным агентом Сталина, если бы действовал только по указаниям из Кремля и Лубянки, то и тогда вряд ли смог бы он действовать в интересах мирового коммунизма лучше, чем действовал на самом деле. Поясню.

Германия была совершенно не готова к войне. Эта неготовность прежде всего выражалась в том, что Гитлер и его окружение не понимали самых простых вещей. Они не знали, кто им враг, а кто союзник. Они не понимали, кого нужно бить, потому гвоздили по кому ни попадя, прежде всего – по своим союзникам: народам Украины, России, Белоруссии. Они воевали против народов Советского Союза, которые поначалу встречали гитлеровцев как освободителей. При таком руководстве, при таком непонимании обстановки Германия не могла победить.

Не в стратегических «талантах» Жукова надо искать причины разгрома Германии, а в потрясающей глупости Гитлера и его полководцев.

Коммунизм не может жить без культа. Развенчав на своем ХХ съезде культ Сталина, Коммунистическая партия осталась без знамени. Попытки возвести новые культы Хрущёва, Брежнева, Андропова, Горбачёва провалились, не говоря уже о Черненко. Потому пришлось воспевать «коллективную мудрость партии» и строить обобщающий культ Центрального Комитета.

На этом ратном поле и отличился величайший стратег. Сравнив, мягко говоря, не слишком бурную деятельность Центрального Комитета на войне и работу Генерального штаба, Жуков решительно взял сторону ЦК. Тем самым «великий русский полководец» обессмертил свое имя. Как ни крути, а это – открытие. Диалектический метод марксизма-ленинизма в своем блистательном воплощении: если сотни и тысячи генералов и офицеров Генерального штаба вкалывали на износ до войны, на войне и после, значит, Генеральный штаб – не мозг. Мозгом армии, по Жукову, был Центральный Комитет, который за время войны вообще ничем себя не проявил, который полностью самоустранился от своей «руководящей и направляющей роли», который от жизни страны отключился, который просто дезертировал.

Даже генералы-коммунисты при еще живом Центральном Комитете находили смелость признать, что он во время войны вообще никакой роли не играл:

В те суровые годы почти полностью бездействовали верховные органы Советского государства и партии. Практиковались чрезвычайные формы руководства, была практически полностью свернута внутрипартийная демократия. Все в великой стране, в героически сражавшейся армии решал ГКО, а значит – Сталин (генерал-полковник Г. Кривошеев. Красная звезда. 5 сентября 1990 г.).

А покойный Жуков упорствует: Центральный Комитет не бездействовал, а действовал! ЦК – мозг армии!

Столь выдающегося открытия не смог сделать никто. Только гению это оказалось под силу. Не только генералам и маршалам такое в голову не ударило, но и сами идеологи Центрального Комитета до такого не дошли. Идеологи после Сталина говорили: Центральный Комитет – «руководящая и направляющая сила», но ни один идеологический мракобес не заявил: Центральный Комитет думает за армию.

Об этом заявил Жуков. И только он.

Удивительно вот что. В октябре 1957 года пленум ЦК отстранил Жукова от рычагов власти. И вот защитники Жукова разоблачают Центральный Комитет за подлость: собрались проходимцы в отсутствии великого стратега и мерзким закулисным маневром сбросили нашего дорогого и любимого.

Дорогие товарищи, это не жуковский взгляд на вещи! Вам следует помнить слова величайшего стратега о том, что ЦК – мозг армии. А коль так, зачем вообще нужны маршалы? Объявив Центральный Комитет мозгом армии, Жуков сам себя признал «пятым колесом», бездельником и паразитом. И если защитники Жукова согласны с мемуарами своего кумира, то события октября 1957 года следует трактовать иначе: Центральный Комитет занял положенное ему место мозга армии, при этом было ликвидировано ненужное звено управления в лице величайшего стратега.

Зачем нужны маршалы, если за армию думает Центральный Комитет?

В самоунижении перед дутым величием Центрального Комитета величайший стратег обошел всех. До такого блеска коллективную задницу Центрального Комитета не вылизывал никто.