В РАЗДУМИИ НАД ПЫЛЬНЫМ МАНУСКРИПТОМ
Меж запыленных старых страниц
И коричневых выцветших строчек
Скрыта тайна Небесных Границ:
Мне знаком её ангельский почерк.
Те границы её неспроста
Византийская чернь забелила,
Отстранив нас от дали былинной
И волхвов Золотого Ведства…
Атмосфера христианских житий
С перепутьями страхов, сомнений?..
Вот, застигнув врага на пути,
Я мечом отбиваю каменья,
Заклинаю ветра не гудеть,
Не сдавая паюровым тучам
Белонебья полдённую треть
И… безлистно торчащие сучья…
Чья-то ночь неусыпной тоски
Стеарином расплылась по строкам…
– Не смотря ни на что, не смотри,…
Превращаясь в молитвенный кокон!..
Что скорбящий он знал о Любви,
Проживая убогим монахом,
Уязвимые чувства свои
Скрыв за чёрной материей страха?
Мне в подмогу – Языческий Бог!
И пускаю я вскачь вороного,
Ни в пример, удивляясь собой,
Что сражаться могу лишь по зову…
И канонами не удержать
Сердце воина и славянина!
Что ты тычешь мне пальцем в скрижаль,
Дух полей обвиняя в гордыне?
«Обойти эту книгу нельзя,
Как нельзя не дышать…»
Ну, ещё бы!
Мы ведь кто? – Дикари из трущобы,
Так похожие на поросят…
«…и читая под божьим лучом,
Чистый слог, ясный смысл ощущая,
Всех на свете любя и прощая,
С этой книгой ты вновь обречён
На любовь…»
Обречён ты на смерть
С этой книгой, о, жалкий плебей!
Отвернувшись, решил ты поддаться,
С крестоносицей зла обвенчаться,
Даже слова сказать не успев!
Подбежав по-собачьи к столу,
Куцым хвостиком нервно виляя,
Возлюбил ты врагов, полагаю,
За хорошую кость и глодая,
Род Сварожий обрёк на хулу…
Ты зовёшь меня, «друг»,
Отворить «гиацинтовый терем»? -
За кириллицей сладкой на звук,
Погружение действом проверить?
Но не внемлет обману душа,
Выбрав Радость, Простор и Свободу!