Солнце не торопилось выбираться из сонма тополиных ветвей и сидело там точно жар-птица на гнезде.
Интересно, какие дети бывают у жар-птиц…
Маленькая смешная мордашка выглянула из-за края белого пушистого облака и с любопытством посмотрела вниз, оглядывая окрестности.
В голубом заливе на медленных ленивых волнах качалась белая яхта.
Смеющаяся голубоглазая девушка с рассыпавшимися по плечам и спине золотистыми волосами влюблённым взглядом смотрела на своего загорелого мускулистого спутника.
И он отвечал ей не менее влюблённым взглядом.
– Это и будут мои мама и папа, – прошептала забавная милая мордашка, бережно поправила примятый краешек белого пушистого облака и скрылась.
Что это было? Ангелочек? Или просто видение…
Глава 1
Их любовная история начиналась, как начинаются многие истории любви, независимо оттого счастливым или печальным будет их завершение.
Её звали Настя, Настенька, Анастасия.
Это имя для дочки выбрала мама девочки ещё во время беременности, взяв его из старых добрых русских сказок, в надежде, что Настенька вырастет самой умной, доброй, красивой и счастливой.
И изначально всё складывалось именно так, как и мечтала мама – Настя росла смышлёной, милой и жизнерадостной.
Но потом мамы не стало.
И Настя почувствовала себя самой обычной девочкой…в самой обычной семье…
Папа Артур инженер. Мама Ася, вернее мачеха, медсестра.
Но назвать Асю мачехой у Насти никогда язык не поворачивался.
Папа женился на Аси, когда той было всего 19 лет, то есть всего на год больше, чем скоро исполнится теперь Насти.
Папе было 30 лет. А ей его любимой доченьке 10 лет. И получалось, что разница в их с Асей возрасте составляла всего девять лет.
Настя, ещё не оправившаяся от потери матери Асю приняла тяжело и смирилась с её появлением в доме в роли хозяйки только ради отца, которого боготворила.
Окружающие говорили ей, что родители очень любили друг друга, но папа погоревал всего ничего и привёл Асю, когда едва шесть месяцев прошло с тех пор, как не стало первой жены и они с Настей осиротели.
К счастью, Ася вовсе не была классической мачехой-злодейкой всё из тех же русских, да и зарубежных сказок. Она была самой обычной земной девушкой, мечтавшей о браке с любимым мужчиной и о детях от него.
Если и было в ней что-то сказочное, то только коса до пояса и походка лебёдушки. Точно она не медсестрой в детской больнице работала, а жила неспешной жизнью в уютной русской деревеньке позапрошлого века и каждый день по воду к колодцу ходила, неся на плече коромысло с двумя вёдрами полными чистой колодезной воды.
Потом как-то само собой получилось, что Настя переняла Асину походку и тоже стала ходить так же плавно и грациозно, точно несла невидимое миру коромысло и двумя вёдрами хрустальной воды.
Ей повезло в том, что Ася отца любила и её, его дочку, кровиночку приняла, как часть его самого и честно старалась заменить ей мать. Но, увы, этого не получилось. Ничьей тут вины нет. Хорошо было уже то, что они ладили и не ссорились. Потом у Аси родился сын, которого назвали в честь дедушки Василием. И мачеха вся погрузилась в атмосферу материнства. Настя помогала ей, жалела её, когда Васька болел, плакал, целые ночи и Ася сама от усталости ползала по стенке.
Сколько Настя помнила себя, она старалась делать всё, чтобы не огорчать отца.
Не дерзила мачехе, была послушной. Училась на отлично, окончила школу с золотой медалью, её ЕГЭ был лучшим в школе.
Она подала документы сразу в несколько вузов. Ни она сама, ни её родители не сомневались в успехе и поэтому решили порадовать Настю и отправить её отдыхать на море, благо там жила родная тётка близкой Асиной подруги Раи – добрая пожилая женщина, которая с удовольствием согласилась приютить девочку на два летних месяца.
Звали тётушку Анютой.
Узнав о том, что едет на море Настя так обрадовалась, что заплясала на месте, и выбежавший из спальни Васька стал весело прыгать рядом с ней.
– Вася! Перестань! Ты эдак пол проломишь, и на голову соседям свалишься, – старательно притворяясь рассерженной, проговорила Ася.
Но маленький Вася был смышлёным ребёнком и маму свою видел насквозь. Не сердится она на него. Она в принципе серьёзно рассердиться не может. Но прыгать он перестал. Вместо этого повис на шее у отца.
И только тут Ася заметила, что радость исчезла с лица Насти.
– Ты чего, Настюха? – спросила она.
– Ой, а как же Васька? – воскликнула та.
– Васька? А что ему лбу здоровому сделается за время твоего отсутствия? – усмехнулась мачеха.
– Тебе же одной тяжело будет.
– Не говори глупости, – отмахнулась Ася, – я прекрасно справлюсь. И папа мне поможет.
– Да, Настёнок, – усмехнулся отец, – пора нам отвыкать от твоей опеки.
– Это ещё почему? – искренне испугалась девушка.
– Как почему, – он лукаво подмигнул дочери, – выросла ты, невестой стала. Оглянуться с Аськой не успеем, как ты замуж выскочишь и нас сделаешь бабушкой и дедушкой.
Настя почувствовала, как жар прилил к её щекам, и опустила глаза.
Как и все девочки её возраста, Настя мечтала о прекрасном принце и неземной любви. Но не рассказывать же об этом отцу.
– Мне ещё выучиться надо, – пролепетала девушка, и работу хорошую найти.
– Это, конечно правильно, – согласился отец, – сейчас без образования нахлебаешься лиха.
– И надеяться на мужчин в наше время не слишком осмотрительно, такие благородные, как твой отец вымерли, как мамонты, – Ася нежно посмотрела на мужа, – так что лучше самой твёрдо на ноги встать.
– Вот и я об этом же, – поддержала мачеху Настя.
– А, по-моему, одно другому не мешает, – заспорил отец, – мы, когда с твоей матерью поженились, оба были студентами.
Но под перекрёстными взглядами молодой жены и взрослой дочери Артур стушевался и махнул рукой.
Вечером Ася накрыла праздничный стол, вкладывая душу в импровизированные проводы дочери к морю.
Настя впервые уезжала из дома одна. И хоть девочка не была ей родной по крови, она давно привыкла считать её своей дочерью и поэтому сильно волновалась, хоть и не показывала виду, чтобы не огорчать мужа.
Настя тоже была переполнена эмоциями – радость, опасение и нетерпение боролись в её сердце, и ни одно чувство не могло одержать победу. Поэтому, устав бороться, они просто переплелись между собой и держали Настю в состоянии птенца готового, несмотря на все страхи выпрыгнуть из родительского гнезда.
Только птенец покидает гнездо навсегда, а Настя собиралась вернуться и задержаться в отчем доме ещё на несколько лет.
После бокала шампанского девушка слегка опьянела и сказала, что больше пить не будет.
– Это правильно, – похвалил отец, – всегда держи голову в трезвости, тогда и беды никакой с тобой не случится.
После ужина Артур увёл сына прогуляться перед сном. А Ася с Настей убрали со стола, перемыли посуду и стали укладывать Настин саквояж.
Особо шикарных вещей не было ни у мачехи, ни у падчерицы, но Ася, понимая, что девочке захочется выглядеть нарядной на курорте, достала из шкафа своё вечернее платье, которое надевала всего два раза и зная, что оно очень нравится Насте, стала его аккуратно укладывать.
– Что ты, Ася, не надо! – испугалась девочка.
– Надо, надо, – отозвалась та.
– Вдруг я его испачкаю, сомну, нет, я не возьму! Ни за что!
– Ещё как возьмёшь, – рассмеялась Ася, – я тебе мать или кто?
Девушка выглядела растерянной. Ася приобняла её за плечи, – брось, Настя, подумаешь платье, ну испачкаешь, отстираем. В крайнем случае, купишь мне другое с первой зарплаты.
– Так, когда она ещё будет моя первая зарплата, – протянула Настя.
– Когда будет, тогда и купишь, – отмахнулась Ася, и принесла из своего шкафа ещё новую блузку персикового цвета, яркий пёстрый сарафанчик и изящные туфли на шпильках.
Настя смотрела на все эти сокровища, как заворожённая.
Верхом щедрости Аси стал импортный купальник, который она ещё и не обновила, – вот, носи.
Настя кинулась мачехи на шею. Они нежданно-негаданно обнялись и обе заревели.
Прибывшие с прогулки мужчины застав их в таком состоянии лишились дара речи и замерли на пороге.
– Это что за разведение сырости? – спросил пришедший в себя Артур.
После вопроса отца, собравшийся было зареветь за компанию Васька, передумал и принял вид, по его мнению, достойный настоящего мужчины, то есть свёл брови и насупился.
– Ой, мальчики вернулись, – воскликнула Ася, – да мы тут так по-бабьи слегка разнюнились от избытка чувств.
– Понятно, а чай мы сегодня пить будем? – спросил Артур и приобнял сына, переминающегося с ноги на ногу.
– Конечно, будем, сейчас закончим сборы, а вы пока марш в ванну мыть руки, а потом поставьте на плиту чайник и достаньте из холодильника торт.
– Мам! А нарезать его можно? – завопил обрадованный Васька, тотчас забыв о сохранении солидности на лице.
Спать в этот вечер легли поздно. Даже для Васьки вопреки заведённому распорядку, было сделано на этот раз исключение. И он провертелся допоздна возле Насти, изо всех сил стараясь быть ей полезным.
На деле, Васька, конечно, путался под ногами и мешался, но любящая брата Настя этого не замечала. Время от времени она прижимала его к себе, чмокала в макушку и шептала, – котёночек ты мой миленький.
– Я скучать буду, – басил Васька.
– И я тоже, – признавалась Настя, – но время летит быстро, ты не заметишь, как я приеду домой.
– С гостинцами? – шмыгал носом брат.
– Конечно, с гостинцами, – прижимала его к себе Настя.
На следующее утро вставать всей семье пришлось рано. До вокзала ехать больше получаса, а в 9 утра поезд уже должен был отойти от перрона.