Богаевский Африкан Петрович
Атаман, отдавший Донское войско под единое знамя Белого дела
Происходил из старинной фамилии донского казачества. Родился в станице Каменской (ныне город Новошахтинск Ростовской области). В семье воспитывался в традициях верной службы «Богу, царю и Отечеству», любви к истории Дона. На военной службе в Донском казачьем войске числился с 1888 года, то есть с 16 лет. Проделал обычный путь становления для казачьего генерала.
В 18 лет окончил Донской (Новочеркасский) имени императора Александра III кадетский корпус. Через два года – в 1892 году – выпустился из престижного санкт-петербургского Николаевского кавалерийского училища. Свое образование Африкан Богаевский дополнил учебой в Николаевской академии Генерального штаба, стены которой офицер-генштабист покинул в 1900 году.
То есть по меркам той эпохи будущий войсковой атаман всевеликого войска Донского военное образование получил блестящее. Все три военно-учебных заведения заканчивались им по высшему разряду, что не могло не сказаться на успешном прохождении офицерской службы.
Начать служить же выпускнику академии Африкану Богаевскому довелось в элитном лейб-гвардии Атаманском полку (в 1900–1907 годах), в котором командовал сотней. Этот полк донской гвардии с его богатой биографией вместе с тоже донским лейб-гвардии Казачьим полком стоял в самом Санкт-Петербурге, входил в состав столичного гарнизона и нес караулы по охране Зимнего дворца.
Затем он назначается офицером для поручений в штаб 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Вскоре казачий офицер получает под свое командование эскадрон лейб-гвардии Драгунского полка, входившего в состав этой дивизии.
В феврале 1907 года А. П. Богаевский назначается старшим адъютантом штаба войск гвардии и столичного военного округа. Одновременно он преподает тактику в Николаевском кавалерийском училище, выпускником которого он стал 15 лет назад. Отзывы о его преподавании были самые лестные, но он стремился к строевой службе.
Военная карьера для офицера Генерального штаба складывалась более чем успешно. С января 1908 года А. П. Богаевский становится начальником штаба 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Однако, служа в столичной гвардии, он не терял своих связей с родным Доном. К тому же казачьи офицеры гарнизона Санкт-Петербурга всегда отличались спаенностью и корпоративностью.
…С началом Первой мировой войны российская гвардия сразу оказалась на фронте. Вскоре начальник дивизионного штаба получает в самостоятельное командование 4-й гусарский Мариупольский полк, один из старейших в Российской императорской армии. Полком армейской кавалерии полковник А. П. Богаевский командовал успешно.
В январе 1915 года он «возвращается» в казачью гвардию, будучи назначен командиром лейб-гвардии Сводно-Казачьего полка. Полк состоял из четырех сотен. Первую сотню составляли уральцы, вторую – оренбуржцы, третью – сибиряки (полусотня), астраханцы и семиреченцы (по взводу), четвертую сотню – забайкальцы (полусотня), амурцы и уссурийцы (по взводу).
Следует заметить, что казачий офицер с блестящим для генштабиста-кавалериста послужным списком находился на виду у окружения императора Николая II Романова, ставшего в чине полковника Верховным главнокомандующим России. В сентябре 1915 года Богаевский зачисляется в Свиту императора, продолжая при этом воевать на фронте.
В октябре 1915 года Африкан Богаевский, получивший «на лейб-гвардии Сводно-Казачьем полку» в марте того года эполеты генерал-майора, назначается начальником штаба походного атамана всех казачьих войск великого князя Бориса Владимировича Романова. Теперь он служит в прифронтовом городе Могилеве, где находилась Ставка Верховного главнокомандующего России.
Первая мировая война сформировала Африкана Петровича Богаевского как военачальника. Об этом свидетельствовали его высокие боевые награды – ордена Святого Владимира 2-й степени и Святой Анны 1-й степени, Георгиевское оружие (за отличия в должности начальника штаба 2-й гвардейской кавалерийской дивизии). К 17-му году он имел личную известность в казачьих войсках.
…Наступил «знаковый» для старой России 1917 год. После Февральской революции началась массовая чистка русской армии от «явных» монархистов. Комиссары Временного правительства отправили в отставку сотни и сотни старших офицеров, многих авторитетных и заслуженных лиц из армейского генералитета. Многих «строгих» командиров изгоняли с фронта по требованиям солдатских комитетов. Воинская дисциплина и организованность в частях, прежде всего в тыловых гарнизонах, падала прямо на глазах.
Прошла чистка и Ставки Верховного главнокомандующего, штаба походного атамана всех казачьих войск. Великому князю из династии Романовых, естественно, пришлось покинуть армейские ряды. Покинул прифронтовой Могилев и генерал-майор А. П. Богаевский, в монархических взглядах которого комиссары Временного правительства не сомневались.
Но, в отличие от многих офицеров и генералов Ставки, по убеждениям монархистов, Богаевский не оставил службу. В апреле 1917 года он назначается командиром Забайкальской казачьей дивизии, а затем ему вверяется в командование 1-я Гвардейская кавалерийская дивизия. В августе он получает должность заместителя начальника штаба 4-го кавалерийского корпуса. При этом он оставался убежденным корниловцем.
В тот 17-й год, который стал голгофой Российской империи, Русский фронт с лета разваливался прямо на глазах. Анархия военного времени прежде всего поглотила тыловые гарнизоны, особенно столичный, и Балтийский флот. Богаевскому пришлось «досрочно» оставить штаб кавалерийского корпуса и убыть на тихий Дон. В декабре он прибыл к войсковому атаману А. М. Каледину по его вызову и сразу стал одним из его ближайших помощников.
Вскоре генерал-майору Богаевскому поручается командование калединскими войсками в районе города Ростова. Он сумел сразу наладить сотрудничество в противостоянии красным с добровольцами-корниловцами. Те совместно с белоказаками провели в Ростовском районе ряд успешных боев, но сдержать натиск превосходящих сил противника все же не смогли. Мобилизованные казаки стали расходиться по домам, чему Богаевский воспротивиться не смог.
Самоубийство атамана А. М. Каледина стало для его помощника «толчком» вступления в ряды Добровольческой армии. В феврале 1918 года он назначается командиром пешего Партизанского полка, состоявшего в своем большинстве из донских казачьих офицеров-фронтовиков. Участвовал в 1-м Кубанском («Ледовом») походе, показав личную доблесть: его партизаны-донцы, как казачья пехота, действовали при неудачном штурме кубанской столицы города Екатеринодара бесстрашно, понеся большие потери в людях, но не растеряв боевого духа. Полковой командир в те дни являл собой личный пример мужества.
После переформирования Добровольческой армии в марте 1918 года стал командиром ее 2-й бригады. Она состояла из двух полков – Корниловского ударного и Партизанского, 2-й артиллерийской батареи. После неудачного штурма Екатеринодара и гибели Л. Г. Корнилова новый командующий белой армией генерал-лейтенант А. И. Деникин увел добровольцев с Кубани обратно на Дон. Вскоре там, в южных станицах вспыхнуло восстание против советской власти.
Для белых добровольцев, в которых постепенно стала угасать вера в успех начатого Белого дела, эта весть стала «светлым лучом». Впоследствии генерал Богаевский на одном из заседаний Большого войскового круга скажет: «Я никогда не забуду того счастливого момента, когда семнадцать казаков Егорлыцкой станицы принесли весть, что казаки-донцы поднялись».
С мая 1918 года авторитетный на Дону Богаевский стал у нового войскового атамана П. Н. Краснова председателем Донского правительства (управляющий Отделом иностранных дел и председатель Совета управляющих отделов). Занимался вопросами не только гражданского управления Областью войска Донского, но и обеспечением всем необходимым формирующейся Донской белоказачьей армии.
Богаевский продолжал оставаться сторонником «ориентации на верхи Добровольческой армии». То есть при атамане Краснове, известном идеологе казачьего сепаратизма и «германофильства», продолжал убежденно выступать за организационное единение всех сил Белого дела на Юге России.
28 мая Африкану Петровичу Богаевскому присваивается звание генерал-лейтенанта Генерального штаба. В январе 1919 года он назначается Деникиным председателем Южно-Русского правительства. Пребывание на этом посту оказалось недолгим.
Неудачи на фронте привели к уходу Краснова с атаманства: такое решение принималось небольшим большинством голосов в «донском парламенте». В феврале 1919 года новым войсковым атаманом всевеликого войска Донского экстренно собранный Большой круг избрал генерал-лейтенанта А. П. Богаевского.
Атаманские обязанности не позволяли Богаевскому стать участником тех событий на Южном фронте, которые после провала деникинского наступления на Москву привели к разгрому белых войск на Юге России. Лично Богаевский Донской белоказачьей армией не командовал, делая все от него возможное для ее усиления и сохранения боеспособности. 5 февраля им был подписан следующий приказ:
«…С согласия главнокомандующего вооруженными силами на Юге России генерал-лейтенанта Деникина, командующим Донской армией назначается генерального штаба генерал Сидорин Владимир.
Начальником штаба Донской армии назначается генерального штаба генерал-лейтенант Кельчевский Анатолий…»
Избрание А. П. Богаевского войсковым атаманом не вызвало в донских кругах, скажем прямо, всеобщего одобрения. У него были многочисленные противники из числа сторонников генерала Краснова, оставившего свой пост под нажимом недовольных им начальствующих людей. И тех, кто стоял за полное единение в действиях с Добровольческой армией А. И. Деникина: это было требование хода Гражданской войны.
В числе таких противников был генерал-майор И. А. Поляков, начальник штаба Донских армий при атамане Краснове, смещенный Богаевским. В своих мемуарах «Донские казаки в борьбе с большевиками» он так описывает смену хозяина в атаманском кабинете:
«…Это избрание в точности отвечало программе, составленной в Екатеринодаре (там находился в те дни деникинский штаб. – А.Ш.) и одобренной „верхами“ Круга. Безвольный и бесхарактерный Африкан Петрович как нельзя лучше удовлетворял желаниям Екатеринодара и заправилам Круга.
Весьма примечательно, что, как только донским атаманом стал А. П. Богаевский, на помощь Дону начали немедленно прибывать добровольческие и кубанские части. Нашлись и свободные войска, хватило и подвижного состава.
Донская столица в несколько дней буквально была запружена екатеринодарцами и сразу же резко изменила свою строгую физиономию, превратившись в типичный тыловой город со всеми его отрицательными сторонами.
Вступление генерала Богаевского на атаманское место и прибытие добровольцев было ознаменовано небывалыми лукуловскими пирами. А между тем обстановка на фронте вновь становилась грозной…»
При Богаевском были упразднены 1-я, 2-я и 3-я Донские армии, которые переформировали в четыре отдельных корпуса и свели в единую Донскую армию, командующим которой был назначен инициативный генерал-лейтенант В. И. Сидорин, до этого возглавлявший армейский штаб. Первыми командирами корпусов стали опытные генералы Н. Н. Алексеев, А. С. Секретов, М. М. Иванов и К. К. Мамантов. Теперь Донская армия исполняла приказы, исходившие из штаба Деникина, ее недавняя «автономия» при войсковом атамане Краснове быстро забылась.
Слабостью Донской армии было то, что казаки не желали в ходе Гражданской войны уходить с родного «тихого Дона», чем заметно снижались боеспособность Донской армии в целом и ее эффективность в решении задач, стоявших перед Вооруженными силами Юга России. Войсковому атаману приходилось проявлять и твердость, и настойчивость, чтобы искоренять такую слабость в донцах-фронтовиках. Удавалось же достичь желаемого не всегда. За пределами тихого Дона белоказаки уже не проявляли известной стойкости в боях, как при защите родных станиц и хуторов.
Богаевскому и Сидорину удалось достаточно быстро восстановить боеспособность донских белоказачьих войск, насчитывавших более 50 тысяч штыков и сабель. Но им пришлось в отступлении откатиться к самому Новочеркасску. Новое наступление белых началось во время Вешенского (Верхне-Донского) восстания, когда донцы и повстанцы в мае 1919 года соединились в районе станицы Казанской. После этого белые перешли в новое наступление.
В мае 1920 года соратник Богаевского дважды георгиевский кавалер Сидорин был обвинен в сочувствии казачьему сепаратизму и по приказу П. Н. Врангеля был предан военному суду и приговорен к 4 годам каторги. Врангель заменил этот приговор увольнением бывшего командующего Донской армией из своей Русской армии.
Чтобы покончить с «казаками-реакционерами», председатель Реввоенсовета Л. Д. Троцкий издал приказ № 100 от 25 мая 1919 года. В нем категорически требовалось:
«Гнезда бесчестных изменников и каинов должны быть разорены. Каины должны быть истреблены…»
Этот приказ, вернее его кровавое исполнение в казачьих станицах и хуторах, позволил командованию Донской армии заметно укрепить ее ряды, повысить стойкость казаков в тяжелых боях. Атаман войска Донского Богаевский возлагал большие надежды на начавшееся наступление Вооруженных сил Юга России в направлении Москвы.
Был проведен рейд 4-го Донского конного корпуса (6 тысяч сабель, 3 тысячи штыков, 12 орудий, 7 бронепоездов, 3 броневика) генерал-лейтенанта К. К. Мамантова по тылам Красной Армии. Белоказаками были взяты Тамбов, Козлов (ныне Мичуринск), Лебедянь. Но Мамантов не выполнил деникинский приказ идти на Воронеж, чтобы взять его.
Для борьбы с мамантовским рейдом председатель Реввоенсовета Л. Д. Троцкий создал особый Внутренний фронт во главе с М. М. Лашевичем и объявил на военном положении шесть губерний – Тамбовскую, Пензенскую, Воронежскую, Орловскую, Тульскую и Рязанскую.
Мамантов привел с собой назад пополнение в пять тысяч человек, большей частью конных. В одном только Тамбове он сумел сформировать и вооружить захваченными трофеями два полка – Офицерский и Крестьянский по 1600 штыков каждый. 40-дневный рейд белоказачьей конницы, по сути дела, сорвал августовское наступление Красной Армии на Юге России. Англичане, союзники старой России по Антанте, прислали генералу Мамантову поздравительную телеграмму:
«…Генералу Мамантову… Шлем вам поздравления по поводу ваших блестящих успехов.
Ваш рейд войдет в историю военного искусства и явится предметом восторга и зависти для каждого боевого офицера, любого рода оружия и любой армии мира».
…Осенью ситуация на Южном фронте резко изменилась; началось наступление Красной Армии. К 1 октября 1919 года Донская армия уменьшилась до 26 тысяч человек. Она неудачно провела против красных бои у Ростова и Новочеркасска и начала отход из Области войска Донского на Кубань. Историк Валерий Клавинг писал о тех событиях:
«…Разгром донской конницы в феврале 1920 у Егорлыкской (генерал Павлов А. А.) лишь подтвердил усталость и нежелание донских казаков продолжать войну, не говоря уже о фатальной ошибке самого Павлова – вести казачьи войска по открытой степи в лютый мороз (доходивший до 30 градусов. – А.Ш.) и насквозь продуваемую ледяным ветром через эту степь – „долину безмолвия“».
Атаман А. П. Богаевский проделал вместе с остатками Донской армии, силы которой теперь не превышали корпусного состава, весь путь отступления с боями от Новочеркасска до Новороссийска. Часть казаков при отступлении, из-за опасения красного террора, захватила с собой семьи, которых впереди ожидала сама безвестность.
Оказавшись на черноморском побережье, белые донцы были вынуждены выбирать для себя – или уходить в Крым, или отступить в Грузию. Эвакуироваться из Новороссийска могли далеко не все войска, отступившие к самому берегу Черного моря. Казаков страшила сама мысль о том, что им придется остаться без коней.
Но социал-демократическая (меньшевистская) Грузия не имела достаточных средств пропитания для самой себя, не говоря уже о том, чтобы обеспечить продовольствием и фуражом десятки тысяч вооруженных людей и их лошадей. Тифлис ответил на такую просьбу деникинского командования полным отказом. Все же часть белоказаков в отступлении перешла грузинскую границу. На «чужой» стороне им пришлось большей частью сложить оружие. Лишались они и своих верных коней. Меньшевистская Грузия к белым симпатии не испытывала.
О последних днях существования Донской армии как таковой историк-белоэмигрант казачий офицер А. А. Гордеев в созданной им «Истории казаков» рассказывает в таких словах:
«…23 марта были получены сведения, что Деникин сдал командование генералу Врангелю. По вопросу переброски частей в Крым атаман Богаевский ответил:
„Не знаю, что делать? Или перевозить корпус в Крым, или самому ехать на побережье“.
Причинами было то, что разрыв казаков с добровольцами был вполне определившимся, и настолько, что генерал Врангель решил на все донское имущество, прибывшее в крымские порты, наложить свою руку.
Атаман Богаевский категорически заявил, что если он (то есть Врангель) посмеет это сделать, то он отдаст приказ о выводе с фронта всех казаков. Инцидент был улажен.
Кроме этих отношений стояла еще проблема: возможна ли и оборона Крыма? Все эти проблемы и заставляли атамана колебаться.
…Из Крыма прибыли военные суда для погрузки казаков и перевозки их на полуостров. Но погружены были лишь люди, решившие расстаться со своими боевыми товарищами – конями, так как перевозка могла производиться без лошадей и конского снаряжения…»
В марте 1920 года донской атаман генерал-лейтенант А. П. Богаевский прибыл в Крым, оставаясь при бароне Врангеле до ноября месяца, когда вместе с остатками врангелевской Русской армии морем эвакуировался с Крымского полуострова в Турцию. Там казаки-донцы оказались в Галлиполийском лагере, будучи в скором времени разбросаны судьбой по белому свету. Их отличала станичная спайка и единила мечта возвратиться в Отечество, на тихий Дон. Возвратиться не иначе как с оружием в руках.
…Оказавшись в эмиграции, генерал А. П. Богаевский не отказался от мысли создать союз трех южных казачьих войск и сформирования объединенного правительства Дона, Кубани и Терека. Речь шла о некоей казачьей государственности. Белоказаки еще надеялись на свое возвращение на историческую родину и «реанимацию» их старой России, которая уже сошла с исторической сцены.
1 января 1921 года в Константинополе (Стамбуле) было заключено соглашение между казачьими войсками Дона, Кубани и Терека. Речь шла об объединении краевых властей Юго-Востока России. Участники того совещания обратились к казачеству с публичным заявлением, в котором среди прочего говорилось:
«…Российская действительность осени 1917 года не могла не вселять тревоги в сердца деятелей казачьего Юго-Востока. В армии началось опасное брожение, несомненные признаки разрушения фронта. Государственная власть заколебалась.
В целях защиты государственности, свободы и народоправства необходимо было организовать живые силы страны. Представители Дона, Кубани и Терека, степных и горских народов Юго-Востока России на конференциях в Новочеркасске, Екатеринодаре и Владикавказе решили образовать Юго-Восточный Союз. Но события опередили стремления казачества.
В России был произведен большевистский переворот, прежде чем Союз успел провести до конца собственную организацию и, объединив стремившиеся к нему здоровые элементы страны, в полной мере использовать их. Дон, Кубань и Терек, всегда идейно братски объединенные, принуждены были разрозненно вступить в неравную борьбу.
Поддержанные затем русскими антибольшевистскими силами, казаки свыше трех лет продолжают эту борьбу, которая препятствовала творческой работе по установлению прочного государственного строя на демократических началах. Тем не менее, народы Юго-Востока успели установить в своих краях власть, организованную на принципах полного народоправства и приступили к проведению в жизнь главнейшей основы социального строительства – земельной реформы.
Вместе с тем не оставлялась мысль об объединении. Неоднократно высшие законодательные органы Дона, Кубани и Терека в постановлениях своих указывали на необходимость скорейшего осуществления прочного союза. Год тому назад был созван Верховный Круг из представителей Донского и Терского Войсковых кругов и Кубанской Краевой Рады для установления основ и образования союзной власти.
Обстановка на фронте помешала и на этот раз завершить объединение Юго-Востока; боевое счастье оставило казаков, и они вынуждены были покинуть пределы родины.
В настоящее время на территории Юго-Востока России введен советский режим. Большевики жестокими мерами стремятся внедрить в жизнь коммуну. Вольное казачество, привыкшее к самобытному жизненному укладу, не может помериться с большевиками и не приемлет власть советов.
До 50 000 строевых казаков с большим количеством беженцев-стариков, женщин и детей предпочли лишения и тяготы скитания вне родины жизни под управлением комиссаров. Сведения, получаемые с Дона, Кубани и Терека, говорят о непрекращающихся восстаниях против советской власти, массовом бегстве казаков в леса и горы и окончательном расстройстве народного хозяйства.
Атаманы и Правительства Дона, Кубани и Терека считают своим священным долгом не оставлять без деятельной помощи население своих краев.
Мужественно перенося выпавшие на их долю тяжкие испытания, казаки твердо верят в скорое возрождение России. Мысля Будущую Россию построенной на демократических федеративных началах, казаки, считая необходимым продолжение вооруженной борьбы с советской властью при полном единении всех русских сил и сохранении единого военного командования, будут безусловно отстаивать право устраивать жизнь своих краев на основаниях полного народоправства и здорового экономического развития.
В стремлении наилучшего и наискорейшего достижения указанной цели Атаманы и Правительства Дона, Кубани и Терека решили приступить без всякого промедления к осуществлению давнишних желаний своих народов и заключили соглашение, полный текст которого объявляют:
Перед лицом тяжелых испытаний, выпавших на долю казачества, полагая, что только в тесном уединении может быть найден достойный для него выход, Атаманы и Правительства Дона, Кубани и Терека, выполняя давнишние чаяния своих народов, неоднократно выраженные в постановлениях Войсковых Кругов и Рады, заключили настоящее соглашение.
1. Дон, Кубань и Терек, сохраняя неприкосновенно свои конституции – по вопросам внешних сношений, военным, финансово-экономическим и общеполитическим действуют объединенно.
Примечание: Впредь до возвращения в свои края заботы об устройстве беженцев составляют также предмет объединенных усилий.
2. Все вопросы, указанные в п. 1, разрешаются в Объединенном Совете Дона, Кубани и Терека, в состав которого входят Войсковые Атаманы и Председатели правительств.
3. Все сношения, исходящие от Объединенного Совета Дона, Кубани и Терека, производятся одним из атаманов по уполномочию Совета.
4. Развитие настоящего соглашения производится путем дополнительных частных соглашений.
5. Настоящее соглашение имеет быть внесено на утверждение Больших Войсковых Кругов и Краевой Рады, но вступает в силу тотчас по его подписании.
Учинено в трех экземплярах в Константинополе, 1 (14) января 1921 года.
Подлинное подписали:
Донской Атаман Генерал-Лейтенант Богаевский.
Председатель Донск. Правительства Ген. – Майор Апостолов.
Кубанский Атаман Генерал-Майор Науменко.
Председатель Кубанского Краев. Правительства Д. Скобцов.
Терский Атаман Генерал-Лейтенант Вдовенко.
Председатель Терского Правительства Е. Буканский».
Этот документ интересен в первую очередь тем, что А. П. Богаевский, как войсковой атаман Дона, его соратники по Белому делу на Юге России не собирались складывать оружия в борьбе против власти Советов. Хотя им тогда было уже ясно, что Гражданскую войну белые красным проиграли.
Но надежды на возвращение в Отечество у белоказаков оставались, поскольку в покинутой ими стране внутренняя ситуация продолжала оставаться сложной. В разных частях Советской России полыхали крестьянские восстания, на которые власть отвечала беспощадным массовым террором. В казачьих областях еще действовали многочисленные, пусть и разрозненные группы белых и «зеленых», которые в сводках НКВД именовались не иначе как «бандформирования». На Кубани последние казачьи восстания вспыхивали в 30-х годах.
И самое главное: ушедшие в эмиграцию остатки белых армий еще сохраняли свою организованность и единое командование. Богаевский, атаманы Науменко и Вдовенко считали донские, кубанские и терские воинские части неотъемлемой частью Русской армии генерал-лейтенанта Врангеля.
Оказавшись на чужбине старшим среди донцов-эмигрантов, А. П. Богаевский делал все от него зависящее, чтобы казаки с Дона «не потерялись», не расстроили свои ряды. Было организовано их переселение в Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС, будущую Югославию), в Болгарию. Оттуда судьба их вскоре разбросала по всему белому свету.
Сам белоэмигрант Богаевский в итоге оказался во французской столице. Активно сотрудничал с РОВСом. Оставил после себя мемуары «Воспоминания генерала А. П. Богаевского. 1918. „Ледяной поход“», которые были изданы Союзом первопоходников в 1963 году в Нью-Йорке. До самой смерти оставался почетным председателем Объединенного совета казачьих войск Дона, Кубани, Терека и Астраханской области.
Последний атаман донского казачества Африкан Петрович Богаевский скончался в Париже 21 октября 1934 года. Был похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Путь в столицу Франции лежал для генерала-белоэмигранта через Константинополь, Софию, Белград.
…Генерал-лейтенант А. П. Богаевский до самых своих последних дней оставался для донцов-белоэмигрантов признанным войсковым атаманом. Ни он, ни они не теряли друг с другом связей. Лучшее свидетельство тому – письмо Богаевскому казака станицы Чертковской войскового старшины Коржева, ныне хранящееся в Центральном архиве ФСБ РФ:
«24 марта 1923 г. Бейрут
Ваше превосходительство!
Обращаюсь к вам с покорнейшей просьбой.
Если у Вас имеются сведения о генерал-лейтенанте Фицхелаурове (последнее время в Галлиполи командир сводного донского казачьего полка), полковнике Калинине и войсковом старшине Страхове (последнее время в Галлиполи офицеры сводного донского казачьего полка), покорнейше прошу сообщить мне с их адресами.
До 5 августа 1922 г. все они были в Галлиполи в сводном донском казачьем полку, из которого я выбыл того же 5 августа. Позже сведений о них не имел. Много раз писал, но ни оттуда о них сведений получить не мог.
Я живу в Сирии, где живут еще, как мне известно, 5–6 донцов. Три, в том числе и я, служим у французов – два маганизерами, и один механиком, остальные с полковником П… на Евфрате ловят рыбу.
Всего русских в Сирии человек 200.
В общем, живут – ничего.
Относительно прилично устроены те, кто работает у французов – полуинтеллигентый труд и оплачивается выше, чем у частных предпринимателей.
Страшно тяготит полнейшая неизвестность о положении дел на Дону и среди донцов за границей. Мы трое живем вместе и никто из нас пока с Доном не списался. Да и что узнаешь оттуда? О нищите, только!
Покорнейше просим Вас, хотя бы вкратце, информировать нас о жизни донцов, как там на далеком тихом Дону, так и здесь на чужбине.
Какие перспективы? Настроение?
Мы с горечью слышим, что многие тянуться домой. Что с ними?
Войсковой старшина Коржев
(казак станицы Чертковской)
Мой адрес…»
Атаман Донского казачьего войска в эмиграции, бывший генерал-лейтенант русской армии А. П. Богаевский, спустя много лет после окончания Гражданской войны в России, сказал слова, которые стали для покинутого им Отечества пророческими:
«…Какова бы ни была будущая власть на Руси, Казачьи войска будут существовать.
Здравый смысл подсказывает, что государству нужно здоровое, бодрое, привыкшее к порядку население.
Казачество подчинится всякой власти, которая даст порядок и возможность спокойно трудиться».