Белорусы в европейском Сопротивлении. Глава 1. Белорусы в партизанском движении в странах Центральной и Юго-Восточной Европы (В. П. Павлов, 2015)

Вместе с польскими патриотами

Важной формой помощи советских людей польскому национально-освободительному движению было их непосредственное участие в партизанской борьбе на территории Польши. В 12 странах Европы совместно с другими патриотами сражались против общего врага более 40 тыс. советских граждан, из них около половины – в Польше. Объясняется это следующими обстоятельствами: во-первых, польский и русский народы в прошлом более всего страдали от традиционного «драх нах Остен» и поэтому чувствовали особую ответственность за судьбы своих стран; во-вторых, пролетарские партии вопреки усилиям правящих кругов Польши в довоенный период постоянно воспитывали свои народы в духе дружбы; в-третьих, через территорию Польши проходили важнейшие коммуникации врага в сторону Восточного фронта, здесь же дислоцировались основные стратегические и оперативные резервы вермахта; в-четвертых, Польша была территориально близка к основным районам партизанского движения Белоруссии и Украины; в-пятых, тесному боевому содружеству советских и польских партизан содействовала языковая близость наших народов[47].

На территории Польши в годы минувшей войны оказались граждане Белоруссии двух категорий: военнопленные и гражданские лица, совершившие побег из гитлеровских лагерей, расположенных на территории Польши, или же эшелонов, следовавших через Польшу, и бойцы партизанских отрядов и групп, направленные советским командованием по ходатайству или с согласия польских демократических сил.

Советские люди активно участвовали в освободительной борьбе польского народа с сентября 1941 по март 1945 г., когда большая часть Польши была освобождена Советскими Вооруженными Силами и Войском Польским. Этот длительный период, продолжавшийся более 40 месяцев, можно разделить на два этапа, рубежом которых является весна 1944 г.

На первом этапе с помощью польских патриотов удалось осуществить десятки массовых и индивидуальных побегов из лагерей. Всего же на территории Польши из гитлеровских лагерей бежали, по данным польских историков, более 65 тыс. советских граждан. Правда, в условиях жестокого режима оккупации многие из них снова попали в руки гитлеровцев. Но значительная часть бежавших советских граждан сумела связаться с польским подпольем и приняла активное участие в антифашистской борьбе.

Необходимо отметить, что некоторая часть военнопленных-белорусов, особенно уроженцев западных областей, стремились дойти до Белоруссии и здесь включиться в активную борьбу с врагом. В ряде случаев им это удавалось. Так сложилась судьба уроженца пос. Ганцевичи старшего лейтенанта Андрея Ильича Исаченко. Попав в плен, он сумел бежать к польским партизанам, сражался вместе с ними против гитлеровцев, потом перебрался через Буг и боролся с врагом в должности командира взвода в составе партизанского отряда им. К. Е. Ворошилова бригады им. В. И. Ленина Брестского соединения[48].

Как подтверждают собранные документы, первые советские партизаны из числа военнопленных появились в Польше уже в сентябре 1941 г. Это, в частности, отмечает в своем дневнике генерал-губернатор Г. Франк, подчеркивая, что бежавшие из лагерей советские солдаты и офицеры нападают на немцев и создают среди населения «неспокойную обстановку»[49].

Нередко советским людям удавалось связаться с представителями некоторых подпольных групп, боровшихся против гитлеровцев до образования Польской рабочей партии (ППР – воссоздана 5 января 1942 г.). Некоторые же из бежавших военнопленных временно вступали в боевые организации, созданные эмигрантским правительством В. Сикорского.

Известно, что Гвардия Людова, а затем и Армия Людова, созданные и руководимые ППР, считали боевое сотрудничество с советским партизанским движением и Красной Армией важнейшим условием успеха своей борьбы. Они взаимодействовали с советскими войсками в боях против немецких оккупантов. Боевое сотрудничество ГЛ и АЛ с советскими партизанами и войсками являлось одним из главных источников развития и укрепления польско-советского братства по оружию.

Что же касается отношения Армии Крайовой, подчиненной эмигрантскому правительству, к Красной Армии, то оно было очень сложным. Командование АК, а также в большинстве случаев местное высшее руководство не стремились к действительному сотрудничеству с советскими партизанами и войсками. Более того, на планы командования АК решающее влияние оказывала теория «двух врагов», согласно которой не следовало ослаблять немецкую военную мощь и облегчать задачу Красной Армии. В директивах командования АК (так называемый план «Буря») подчеркивалось, что при отступлении немецкой армии с польской территории предусматриваются удары по ее арьергардам и в этом случае признавалась возможность тактического взаимодействия с советскими войсками. Однако это взаимодействие рассматривалось как крайняя необходимость.

В приказе главного командования АК, изданном в марте 1944 г. и направленном в районы Западной Белоруссии и Западной Украины, указывалось: «В связи с отсутствием дипломатических отношений между нашим Правительством и Советами (СССР. – В. П.) не рекомендуется по нашей инициативе поспешно устанавливать связи с советским командованием. Напротив, следует стремиться к осуществлению плана «Буря» самостоятельно, поскольку это будет возможно… Если, однако, обстановка принудит к согласованию действий, командир должен представиться командиру советской части и сделать ему следующее заявление: «По приказу Правительства Польской Республики как войсковой командир предлагаю согласовать с вступающими на территорию Польской Республики вооруженными силами Советов военные действия против общего врага»[50]. Таким образом, командование АК пыталось переложить на местных командиров, а иногда и на самое низшее звено АК риск и ответственность за решение вопросов, имевших политический характер, которые обанкротившиеся политики эмигрантского правительства не сумели прежде решить.

В руководстве АК усиливалось беспокойство относительно идейно-политической позиции рядов АК. Начальник отдела пропаганды главного командования АК в специальном документе 10 марта 1944 г., направленном командующему АК, так оценивал внутреннюю обстановку в АК: «АК является сборищем враждебно настроенных друг к другу командиров и отрядов, связанных лишь сильно надорванной нитью формальной дисциплины, которая может порваться в первый момент борьбы, о революционном характере которой забывать нельзя». Командующий АК согласился с такой оценкой. «В такой обстановке, – указывал он в своем докладе эмигрантскому правительству, – в период освободительных боев в АК возможны серьезные внутренние беспорядки» [51]. Сам командующий АК и его ближайшие сотрудники не были уверены в идейной сплоченности подчиненной ему подпольной армии. Следует подчеркнуть, что их опасения были обоснованными и неоднократно подтверждались на практике. Вопреки установкам командования некоторые отряды АК действовали против оккупантов и положительно относились к вопросу о сотрудничестве с советскими войсками и партизанами. Бывали случаи, когда при отрядах АК создавались партизанские группы из бежавших из плена советских солдат.

Следует, однако, помнить, что часть отрядов АК действовала в соответствии с директивами командования АК, и на их совести лежат братоубийственные акты против польских прогрессивных деятелей и воинов Красной Армии.

Польская рабочая партия сразу же оценила важность и необходимость вовлечения в партизанскую борьбу стойких в политическом и опытных в военном отношении советских военнопленных, особенно офицеров. Местные организации партии создавали комитеты помощи советским военнопленным, помогали им скрываться от преследований и направляли в партизанские группы и отряды.

Один из организаторов ППР и ее первый Генеральный секретарь М. Новотко 24 июня 1942 г. сообщал Генеральному секретарю Исполкома Коминтерна Г. Димитрову: «Тысячи красноармейцев и командиров, которые убежали из германских лагерей для военнопленных, скрывают наши рабочие и крестьяне. Везде имеем с ними связь. Чем можем, помогаем. Мы решили включить их в наши партизанские отряды». В конце августа 1942 г. Г. Димитров рекомендовал М. Новотко помочь 60 тыс. советских военнопленных, которые работали в угольных шахтах Силезии, использовать их в борьбе против оккупантов. «Осторожно установите наличие коммунистов среди них и свяжитесь с ними, – рекомендовал Г. Димитров. – Если в будущем умело организовать работу по побегу их, то такие люди могут быть хорошими кадрами для ваших партизанских отрядов»[52].

Один из первых советских партизанских отрядов на территории Польши возник в августе 1941 г. Его организаторами были лейтенант Красной Армии А. И. Колупаев – уроженец г. Курган и Григорий Максимович Клецовка[53] – военнослужащий, уроженец д. Седич Быховского р-на. Оба, будучи контужеными, попали в плен к гитлеровцам. Находились в разных лагерях, сумели бежать. В группе Г. М. Клецовки были 6 человек, в группе А. И. Колупаева – 12 патриотов. На встрече в Луковских лесах группы объединились. Во главе отряда стал А. И. Колупаев – человек большой души и редкой храбрости. И это неизменно приносило успех в боевых делах.

«Польские патриоты, – вспоминает Г. М. Клецовка, – доставляли в отряд пулеметы, винтовки, боеприпасы. Крестьяне охотно снабжали нас продуктами питания. Мы искренне благодарны всем тем польским товарищам, которые в трудные дни войны оказывали нам всяческую помощь и поддержку»[54].

Весной 1942 г. отряд перебазировался на восток, в Слонимский район. К этому времени в нем насчитывалось свыше 200 хорошо вооруженных бойцов. Впоследствии отряд вошел в бригаду «Советская Белоруссия» (комбриг Н. В. Бобков) под именем своего командира А. И. Колупаева, героически погибшего в боях с врагом в марте 1944 г. Г. М. Клецовка стал комиссаром этого отряда [55].

В тех районах, где в силу ряда причин еще не существовало партизанских отрядов, советские солдаты и офицеры вместе с польскими патриотами активно участвовали в организации саботажа и диверсий на предприятиях, ликвидации фашистских чиновников и офицеров. В самые трудные для польского народа 1941–1942 гг. многие советские военнопленные вместе с поляками стали организаторами партизанских групп и отрядов. Среди них был белорус П. К. Финансов. Его отряд действовал совместно с отрядами и группами созданной весной 1942 г. Гвардии Людовой.

Петр Карлович Финансов – бывший пограничник, старший лейтенант, жил в Минске, после увольнения по болезни в запас работал управляющим Пуховичским отделением Госбанка, потом в г. и. Мстиславль заведовал районной сберегательной кассой. С первых дней войны П. К. Финансов на фронте. Попал в плен, но сумел бежать из концлагеря Янува, что в 4 км от Янува-Мазовецкого, и снова взялся за оружие в рядах Гвардии Людовой. Вместе с ним бежали еще 9 человек. По свидетельству жителя д. Марианка Юзефа Бакулы, у которого они вначале нашли приют, один из них был без руки. У П. К. Финансова он видел глубокие шрамы на спине и шее. Другие передвигались с помощью костылей[56].

П. К. Финансов стал командиром отряда, в составе которого были русский, грузины, азербайджанцы, узбек, адыгейцы. В конце ноября 1942 г. в лесу между Минском-Мазовецким и Сан-ницей отряд был приведен к присяге, которую принял командующий округом № 3 Гвардии Людовой, известный ветеран освободительного движения, впоследствии генерал Войска Польского Зигмунд – Зигмунд Душиньский. Присяга была принята на польском и русском языках, автором последней был П. К. Финансов.

Вначале в отряде на три десятка человек были два старых карабина, маузер, два револьвера системы «наган» с небольшим запасом патронов и два десятка гранат. Начал он свои боевые действия в безлесных районах Минска-Мазовецкого, Гвалинского, Седлецкого и Луковского поветов, трудных для партизанских действий. Однако отряд Петра смог осуществить немало дерзких налетов на вражеские гарнизоны, пустил под откос несколько железнодорожных эшелонов с живой силой и техникой, уничтожил несколько складов с горючим и боеприпасами.

Вот некоторые выдержки из дневника боевых действий отряда за первые дни декабря 1942 г.: отряд уничтожил в д. Глинянка волостное управление и почту, казнил старосту – верного пособника врага, который издевался над местным населением; 24 декабря отряд уничтожил маслозавод в д. Малова Гвалинского пов., спустя несколько дней партизаны забросали гранатами и сожгли полицейский пост в Датоницах Седлецкого пов.

В ответ на активные действия партизан фашисты усилили террор, устраивали облавы на партизан и их помощников – местных жителей. Поэтому отряд получил приказ передислоцироваться в Луковский пов., район м. Недведыш. Секретарь местной организации рабочей партии Тадеуш Матвиевский организовал встречу отряда Петра с действующим в этих местах польско-советским отрядом им. К. Калиновского, которым командовал Серафим – С. П. Алексеев. На этой встрече отряды решили объединить свои силы. Командиром отряда стал П. К. Финансов.

С первых дней 1943 г. отряд Петра развил еще более активную деятельность. Так, в и. и. Воля партизаны разгромили управление по заготовке скота. Спустя несколько дней отряд напал на вражеский аэродром, уничтожил несколько самолетов врага. 14 февраля 1943 г. группа партизан совместно с ударным отрядом Гвардии Людовой овладели и. и. Санница, где уничтожили телеграф, коммутатор на почте, сожгли документы волостной управы и захватили значительные запасы продовольствия и боеприпасов. В середине февраля партизаны неожиданно для врага появились на железнодорожном перегоне Сосновка – Кошевица и взорвали вражеский эшелон с боеприпасами.

В боевых действиях отряд постоянно опирался на сеть подпольных организаций, от которых получал точные сведения о намерениях оккупантов и местной полиции. Командование округа все время координировало важные операции партизан по разгрому крупных вражеских гарнизонов.

В конце марта 1943 г. отряд Петра получил приказ передислоцироваться в район Вышково Венгеровского пов. 28 марта поздним вечером отряд, измученный беспрерывными боями и продолжительными переходами во время сильной снежной бури, остановился на ночлег в д. Побратимы. Видимо, из-за беспечности часовых фашистам удалось окружить партизан. Они оказали врагу ожесточенное сопротивление. Бой продолжался несколько часов, кончались боеприпасы. Спастись можно было только смелым прорывом на узком участке. П. К. Финансов лег за пулемет и огнем прикрыл путь для спасения боевых товарищей. В этом бою отважный партизанский командир погиб[57].

Боевой путь прошел и минчанин, защитник Брестской крепости Федор Филиппович Журавлев. В ночь на 27 июня 1941 г. раненый он вместе с некоторыми другими оборонцами крепости попал в плен. После войны известный советский писатель С. С. Смирнов рассказал в своих произведениях об их нелегкой судьбе, поведал о минчанине Ф. Ф. Журавлеве. Он долгое время провел в гитлеровских лагерях смерти, которые находились в Бяла-Подляске и Ченстохове. В апреле 1943 г. Ф. Ф. Журавлеву удалось бежать. Он попал в партизанский отряд, который действовал в Польше. Вскоре 32 партизана этого отряда форсировали Вислу, а затем и Буг и пришли на белорусскую землю. Советские воины были зачислены в отряд им. Г. К. Жукова, который действовал на территории Брестской обл., а в июле 1944 г. Ф. Ф. Журавлев в составе 76-й гвардейской дивизии участвовал в боях с гитлеровскими захватчиками[58].

Летом 1942 г. возле д. Бекетово под Старым Осколом тяжело раненный уроженец Климовичского р-на П. Савельев попал в плен. Потом пошли перегоны военнопленных из лагеря в лагерь. В июне 1943 г. военнопленные оказались в г. Кельц. Отсюда с помощью польских патриотов ему удалось совершить побег из лагеря вместе тремя верными друзьями – П. Волобуевым и М. Чернецким – уроженцами Белгородской обл. Они стали партизанами и вместе с поляками вели борьбу с гитлеровскими захватчиками.

П. Савельев написал письмо родным о своей жизни и оставил его у своего земляка Виктора Яхимюка, тоже партизана. Он писал: «…если я не вернусь домой, то знайте, мои родные и дорогие, что своей клятвы я не нарушил, свой долг перед Советской Родиной выполнил до конца. Если удастся выйти живым, то обо всем подробно расскажу сам. А теперь делаю все, что от меня зависит, чтобы внести свой вклад в нашу победу над фашизмом… Мы крепко подружились с нашими польскими братьями. У нас с ними одна цель, один путь к победе – сражаться до последнего дыхания, до полного освобождения» [59].

В. Яхимюк вспоминал: «Это было осенью 1943 г. Тогда я был связным партизанского отряда, который действовал на территории Володувского повета Люблинского воеводства и жил в селе Мастиско. Мне пришлось переправить в партизанский отряд многих советских граждан, совершивших побег из немецких лагерей. В октябре я встретил лейтенанта Красной Армии, который назвал себя Савельевым. Он рассказал, что родом из Климовичского района.

Через два дня я провел лейтенанта дальними тропами в партизанский отряд, которым командовал Василий Черный. Перед уходом в отряд лейтенант П. Савельев написал письмо жене и детям, которое просил передать после окончания войны адресату, если с ним что-нибудь случится. Случилось так, что я попал в другой партизанский отряд – капитана Белова и уже больше с этим человеком и его товарищами не встречался. От своих односельчан я узнал, что лейтенант П. Савельев мужественно сражался с фашистскими оккупантами. Он ходил на самые трудные задания. Лично пустил под откос три железнодорожных эшелона с вражескими войсками и боевой техникой»[60].

Житель с. Мастиско лесничий Матейчук был свидетелем того, как П. Савельев, переодевшись в форму гитлеровского офицера, пробрался в тот же лагерь в Кельцах, в котором до того был сам. Хорошо зная порядки, установленные гитлеровцами, он сумел ввести в заблуждение охрану, обезоружить ее и вывести из заключения более двухсот узников, большинство из которых влились в партизанский отряд. Фашисты назначили за голову П. Савельева крупную награду. Однако никто из местных жителей не выдал мужественного офицера. Но не пришлось ему дожить до победы: погиб в жестокой схватке с гитлеровскими карателями. Матейчук рассказал, что группа партизан под командованием П. Савельева, возвращаясь с боевого задания, попала в засаду. В том месте, где находился П. Савельев, гитлеровцы потеряли пять карателей, убитых гранатой, брошенной героем [61].

Сержант Красной Армии белорус Андрей Константинович Парфенчиков бежал из концлагеря вместе со своим другом-поляком Болеславом Скибинским. После долгих скитаний они встретили партизан Армии Людовой, встали в их ряды. Боевые друзья – поляки о нашем соотечественнике вспоминали: «В обхождении с товарищами парень всегда был мягким и как бы немного стеснительным. Открыто и доверчиво смотрел большими глазами… Никогда никто от него не слышал, чтобы он голос на кого повысил или бросил что-нибудь грубое. Но если был чем-нибудь недовольным – не молчал, говорил. Спокойно и твердо. Зато в бою он делался совсем другим. Что в огонь, что в воду – на слом головы, без оглядки. В отряде называли его Соколом». В боях А. К. Парфенчиков проявлял большое мужество, действовал смело и зачастую рискованно, особенно во время диверсий на железных и шоссейных дорогах. Когда гитлеровцам удалось окружить отряд, группа А. К. Парфенчикова осталась прикрывать отход боевых товарищей. Сам командир группы заменил погибшего пулеметчика, был тяжело ранен. Его боевой друг Б. Скибинский вынес его с поля боя, но спасти не смог. А. К. Парфенчиков навсегда остался в польской земле[62]. После войны останки погибших партизан были перезахоронены в братской могиле.

В 1943 г., особенно со второй половины, в связи со значительным расширением партизанской борьбы в Польше участие в ней белорусских партизан стало более значительным. К концу года практически не было таких более или менее крупных отрядов, в которых не сражались бы советские граждане. Командование Гвардии Людовой перешло к практике формирования из советских партизан самостоятельных отрядов, подчинявшихся только командиру бригады или командующему округом. Так, в частности, было в Варшавском и Люблинском округах [63].

В целом в польском партизанском движении до весны 1944 г. участвовали, по неполным данным, 7–8 тыс. советских граждан[64].

Важная особенность партизанского движения в Польше состояла в том, что с июня 1943 г., когда была установлена связь с Украинским штабом партизанского движения, его руководство передало приказ всем советским партизанам, кроме летчиков и танкистов, оставаться на территории Польши и сражаться против врага вместе с Гвардией Людовой[65].

В 1943 г. бежавшими из плена советскими офицерами и солдатами было создано немало новых отрядов и групп, которые, как правило, входили в состав Гвардии Людовой. Значительное количество советских партизан, воевавших ранее в отрядах Армии Крайовой, с начала 1943 г. перешли в Гвардию Людову. Это было вызвано усилением антисоветской деятельности реакционного руководства Армии Крайовой после разрыва отношений между Советским Союзом и лондонским эмигрантским правительством В. Сикорского [66]. Армия Крайова, находящаяся под влиянием лондонского правительства и буржуазных слоев Польши, видя успехи Красной Армии и активизацию партизанской борьбы в своей стране, стала проводить усиленную агитацию за сдерживание боевых действий против гитлеровских захватчиков. Призывая партизан к спокойствию, агитаторы лондонского правительства заявляли, что нужно беречь силы, а когда воюющие страны обескровят себя в борьбе, тогда наступит время их действий. В арсенале их действий активно использовались лозунги: «Польша для поляков», «Польша от моря до моря» и др. Разжигая ненависть против СССР, всего советского, русских, снова и снова поднимали вопрос о пересмотре восточных польских границ – о возвращении Польше Западной Украины и Западной Белоруссии. Активисты лондонского польского правительства не ограничивались агитацией, переходили к угрозам, террористическим актам против партизан Армии Людовой, особенно тех отрядов, в которых боролись с врагом советские граждане.

Истинные патриоты не соглашались вести борьбу на условиях лондонских политиков, при любом удобном случае уходили из таких отрядов, переходили в иные партизанские формирования и там включались в активную борьбу против гитлеровских оккупантов либо создавали свои самостоятельные группы и отряды. Влияние Армии Крайовой, ее авторитет снижались. Однако движение Сопротивления в Польше по-прежнему представляло довольно пеструю картину как по настроениям, политической ориентации, так и по боевой готовности. Хотя с точки зрения наличия оружия, боевой техники отряды Армии Крайовой были обеспечены в достаточной степени, как ни парадоксально, без особых трудов они получали оружие у немцев, обильно снабжались лондонским правительством, немало оружия, боеприпасов захватывали во время нападения на партизанские отряды Армии Людовой либо перехватывали грузы, сбрасываемые партизанам Украинским и Белорусским штабами партизанского движения.

Перенесение боевых действий многих советских партизанских отрядов и групп на территорию восточных районов Польши началось с весны 1944 г. в связи с выходом войск 1-го Украинского фронта на советско-польскую границу, а также на основании соответствующей просьбы командования Армии Людовой. Прибытие советских отрядов, прошедших жестокую школу партизанской войны, активизировало польское Сопротивление. Быстро росли и крепли новые национальные формирования. Воюя плечом к плечу с советскими партизанами против общего врага, они перенимали у них проверенные в боях формы и методы борьбы. Сразу же расширился диапазон действий польских отрядов и бригад. Советские партизаны принесли с собой активность, наступательность, неустрашимость.

Вставала задача оказания помощи партизанскому движению Польши. Жизнь диктовала необходимость создания единого оперативного органа для управления партизанским движением. Прежде всего требовалось наладить боевое сотрудничество, взаимодействие отрядов, находящихся под руководством различных политических сил, объединить все движения Сопротивления вокруг одной, главной на тот момент цели – разгром фашистской Германии, освобождение оккупированной Польши.

Советский Союз в тяжелые дни гитлеровской оккупации Польши оказывал польскому народу разнообразную помощь – политическую, моральную и военную. Одной из важнейших ее форм была непосредственная помощь польскому партизанскому движению. Особо ощутимой она стала с 1943 г. вплоть до полного освобождения Польши. В первые годы Великой Отечественной войны советская помощь польским партизанам была затруднена в связи со сложной обстановкой на фронте и большой удаленностью аэродромов. Однако после победы Красной Армии под Сталинградом и в результате ее общего наступления зимой 1942–1943 гг. военная обстановка значительно улучшилась. Весной 1943 г. был осуществлен непосредственный боевой контакт польских партизан с партизанами Украины и Белоруссии. Этому способствовало коренное изменение военно-политической обстановки в мире под влиянием побед Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков, приближение советских войск к польским землям, а также организационная, политическая, идеологическая и военная деятельность Польской рабочей партии. Авангард польского рабочего класса все более становился ведущей силой освободительной борьбы. ППР сплотила передовые демократические силы народа в Национальный демократический фронт. Его верховным органом стала созданная 31 декабря 1943 г. – 1 января 1944 г. Крайова Рада Народова. Она обратилась к союзным державам – правительствам СССР, США и Англии с воззванием «во имя общей борьбы с общим врагом о помощи в виде доставки оружия и средств борьбы для Армии Людовой», ибо в результате гитлеровского террора «проблема доставки оружия становится вопросом жизни или смерти для миллионов поляков»[67].

12 января 1944 г. ЦК ППР обратился к Центральному бюро польских коммунистов (ЦБПК) в СССР[68] с письмом, в котором просил организовать помощь АЛ вооружением и военным снаряжением.

18 февраля 1944 г. Председатель ЦБПК А. Завадский обратился с письмом к Советскому правительству, в котором просил разрешения на организацию польского партизанского штаба. Основной целью штаба была бы помощь АЛ вооружением, техническими средствами, радиостанциями и оборудованием. В письме выдвигалось предложение использовать в работе штаба поляков, действовавших в советских партизанских отрядах, в отрядах, непосредственно связанных с Союзом польских патриотов, а также об ускорении обучения будущих партизанских кадров в Специальном батальоне, созданном при 1-м Польском корпусе в СССР в октябре 1943 г. [69] Советское правительство удовлетворило просьбу польских коммунистов. 8 апреля 1944 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление о создании Польского партизанского штаба. Он располагался первоначально в с. Шпаново Ровенской обл., а затем в Люблине. Начальником штаба был назначен генерал А. Завадский. Кроме польских офицеров в штабе работали также 154 советских специалиста. С апреля 1944 г. заместителем начальника штаба, а с сентября 1944 г. и его начальником был назначен известный белорусский государственный и политический деятель Сергей Осипович Притыцкий, уроженец д. Горкавичи Белостокского воеводства, которому было присвоено звание полковника Войска Польского. В этом же штабе служил уроженец д. Новоселки

Кобринского р-на Александр Кириллович Букраба, активный участник освободительного движения в Западной Белоруссии, в годы войны – комиссар партизанского отряда им. С. Орджоникидзе бригады им. В. М. Молотова[70]. Радиотелеграфистом штаба являлся минчанин Михаил Федорович Заворотный [71], опытный радист, которого забрасывали с группой польских офицеров в глубокий тыл гитлеровских войск для укрепления командными кадрами польских партизанских отрядов, действовавших в районе Лодзи, Ченстохова, Радомской, Петрикова[72]. Помощником начальника отдела работала Татьяна Ивановна Притыцкая[73].

«Когда мы прибыли в штаб, который находился под Ровно, – вспоминала Т. И. Притыцкая, – служба его еще не полностью была сформирована. В считанные дни, несмотря на массированные налеты врага, нам удалось закончить организационный период и штаб приступил к выполнению своей прямой задачи. Организационная структура штаба была следующей: командование, оперативный, разведывательный, шифровальный, политико-воспитательный, персональный, секретная часть, финансовый и другие отделы. В состав штаба, кроме этого, входили и отдельные отряды: радиоотдел – 137 человек, школа радиотелеграфистов – 314 человек, отдельный специальный батальон -1563 человека. Сам непосредственно штаб насчитывал 436 человек вместе со школой телеграфистов, базой снабжения и радиоузлом. Хозяйство огромное и сложное»[74].

Вопреки заявлениям некоторых польских историков, что это было русское, советское формирование, а не польское, сошлемся на цифры: среди 436 человек, как свидетельствует отчет штаба за май 1944 г., поляков было 321, русских – 69, украинцев – 16, белорусов – 14, евреев – 12 и других национальностей – 4[75]. В состав штаба вошли немало польских офицеров из 1-й Польской армии, сформированной на территории СССР из поляков, находящихся на фронтах Великой Отечественной войны, главным образом из состава дивизии им. Т. Костюшко. Здесь они получили боевое крещение, приобрели опыт ведения войны с фашизмом. Они составили основу штаба и были главной опорой в проведении работы в партизанских формированиях и среди местного населения.

Прежде всего перед штабом стояла задача установить связь со всеми округами, бригадами, крупнейшими отрядами Армии Людовой. Благодаря оперативности и хорошей организованности штаба в короткое время связь была установлена. Руководство штаба располагало данными о количестве партизанских отрядов, их материально-техническом обеспечении, политических настроениях, активности боевых действий, командирских кадрах. Не медля ни одного дня, штаб развернул работу по комплектованию и заброске в тыл врага групп – организаторов партизанских отрядов и обеспечению их боевым снаряжением. С. О. Притыцкий держал под особым контролем работу партизанской школы по подготовке организаторов, разведчиков и подрывников, школу радиотелеграфистов.

Штаб поставил перед всеми действующими и организующимися партизанскими отрядами, бригадами и группами в тылу врага задачу увеличивать свой состав путем привлечения местного населения, а также усиления агитации в отрядах Армии Крайовой, чтобы помочь польским патриотам разобраться с происходящим и найти свое истинное место в борьбе за свободу, победу над фашизмом.

С. О. Притыцкий на встречах с командирами партизанских формирований, бывая в отрядах, постоянно обращал внимание на необходимость выполнения бойцами Сопротивления важнейшей задачи – усиление боевой деятельности путем увеличения количества диверсий на коммуникациях врага, взрывов мостов и транспорта, нападения на мелкие гарнизоны и транспортные колонны, уничтожения складов и нарушения связи противника.

Сложным и исключительно важным участком деятельности штаба было проведение политико-воспитательной работы, подготовка заместителей командиров партизанских отрядов по политико-воспитательной работе и подготовка людей для проведения агитационной работы среди польского населения. В отличие от других партизанских штабов, где этот участок обеспечивали партийные организации, в Польском штабе был создан политико-воспитательный отдел. Создавались специальные группы для работы с населением. Для них читались лекции на тему освободительной борьбы польского народа против немецко-фашистских захватчиков, о польских вооруженных формированиях на территории СССР, борьбе поляков за сильную и независимую демократическую Польшу, положении на фронтах и др.

До середины июня 1944 г. штаб не имел в своем распоряжении самолетов, были перебои с горючим. Нередко возникали конфликты с руководством Армии Крайовой и их партизанскими отрядами. Штабу не раз приходилось перемещать свои отряды, оберегая их не только от немецких воинских формирований, но и опасаясь, и не без оснований, ударов «в спину», т. е. нападения «аковцев». Часто они маскировались под советских партизан, красноармейцев и совершали террористические акты по отношению к мирным гражданам, тем самым вызывая недоверие, возмущение поведением якобы советских граждан, красноармейцев. Нередко бывали такие же провокационные действия и в отношении с немцами. Бойцы Армии Крайовой переодевались в красноармейскую фому, маскировались под партизан и совершали ту или иную диверсию по отношению к фашистам и тут же сообщали, что это дело рук Армии Людовой, которая базируется в том или ином лесу, населенном пункте. Гитлеровцы немедленно реагировали, посылая туда карательные экспедиции, сжигали деревни, казнили людей. Штабу небходимо было разбираться с такими фактами, разъяснять населению, убеждать его в непричастности партизан к действиям Армии Крайовой, бандитов из отрядов различных политических направлений и профашистски настроенных сил. Это требовало немалых сил, времени, гибли люди, попадавшие в поле зрения бандитов.

С получением самолетов штаб смог оказывать помощь партизанам и населению необходимым вооружением, продуктами питания, одеждой, печатными материалами. Только летом 1944 г. в немецкий тыл было заброшено около 166 тыс. экземпляров листовок, 50 995 газет и брошюр. «Манифест Польского Комитета национального освобождения» разбрасывали населению непосредственно с самолетов. Этим же летом партизанам в тыл был направлен такой запас продовольствия, медикаментов, материально-технического обеспечения, что «полностью обеспечены были и штаб, и находящиеся в его ведении подразделения для нормальной работы и выполнения летнего плана развития партизанского движения»[76].

Чтобы быть ближе к театру военных действий, в августе 1944 г. штаб перебрался в Люблинское воеводство, что в непосредственной близости от концентрационного лагеря Майданек.

По мере освобождения польской земли наиболее активные партизанские формирования вливались в ряды Войска Польского и Красной Армии. Острой необходимости в сохранении штаба в прежнем виде не было. На основании приказа командующего Войска Польского генерал-полковника Роля-Жимер-ского штаб был реорганизован в базу материально-технического снабжения для обеспечения всем необходимым еще действующих партизанских отрядов. База начала действовать в сентябре 1944 г. в Люблине. Фактически она продолжила работу штаба.

Командование Войска Польского высоко оценило работу штаба. В приказе № 27 командующий Войска Польского генерал-полковник М. Роля-Жимерский отметил: «Штаб выполнил огромную работу в области снабжения оружием, боеприпасами, боевой техникой и радиоаппаратурой… (перечислены отряды и бригады. – В. П.), которые своей героической, полной самоотверженности и самопожертвования борьбой за время своей боевой деятельности нанесли противнику следующий урон: взорвано 240 эшелонов, 207 паровозов, разбито 1 674 вагона, 59 танков, уничтожено 258 автомашин, 59 мостов. Убито немецких солдат и офицеров – 18 285.

Работники штаба прекрасно справлялись со своими обязанностями. Принимая во внимание заслуги штаба в области расширения партизанского движения в Польше, организации партизанских отрядов, систематического снабжения их оружием, боеприпасами и другим военным оборудованием, объявляю благодарность начальнику штаба полковнику Притыцкому и всем работникам штаба. Офицеров и партизан, особо отличившихся в борьбе с немецкими захватчиками, предоставить к наградам»[77].

Политбюро ЦК ВКП(б), обсудив вопросы помощи партизанам Польши, обязало ЦК КП(б) Белоруссии и ЦК КП(б) Украины «выделить в особые отряды поляков, находящихся в партизанских отрядах Украины и Белоруссии, придав им опытное и крепкое командование, для использования этих отрядов на территории Польши по указанию Штаба партизанского движения Польши» [78]. Летом 1944 г., во время пребывания в Москве делегации Крайовой Рады Народовой, был обсужден вопрос о расширении советской помощи польским партизанам. Польскому партизанскому штабу были переданы все польские партизанские формирования, действовавшие на Украине и в Белоруссии, была также оказана необходимая материально-техническая помощь: выделено 40 грузовых и 18 легковых автомашин, 2 транспортных самолета, 3 самолета У-2, 18 радиостанций и др.

Кроме этого ему было передано: 4 270 автоматов, 8 600 винтовок, 234 пулемета, 52 миномета, 137 противотанковых ружей, более 120 т взрывчатки, боеприпасов и продовольствия. В период с мая по сентябрь 1944 г. были заброшены в тыл врага 16 польских десантных отрядов в составе 361 человека[79]. В распоряжение штаба были представлены база снабжения и транспорта с обслуживающим персоналом (57 человек), радиоузел (134 человека), школа радистов на 324 человека, специальные боевые отряды общей численностью 1 563 человека, представительство в Москве (5 человек) и представительство при Военном совете 1-го Белорусского фронта [80].

Весной 1944 г. в целях оказания помощи освободительной борьбе польского народа против немецко-фашистских захватчиков, дальнейшего развития партизанского движения в Польше Украинским и Белорусским штабами партизанского движения были переданы в полном составе с вооружением и средствами связи в постоянное оперативное подчинение польскому штабу партизанского движения организованные и действовавшие на территории Белоруссии и Украины отряды. Поляки, боровшиеся против общего врага в рядах белорусских партизан, также должны были пополнить ряды групп и отрядов, поступавших в расположение Штаба партизанского движения в Польше.

Одной из первых в Польшу была направлена тщательно подобранная и обученная группа партизан под руководством уроженца д. Закутье Ивановского р-на Чеслава Клима (93 человека), ранее действовавшая в составе брестских партизан[81]. Он пользовался большим авторитетом среди населения, и особенно польского. Группа капрала Михаила Голдиса, сформированная из бойцов батальона специального назначения, была обеспечена БШПД боеприпасами, продовольствием и обмундированием, ей был выделен радист с радиостанцией. 17 мая 1944 г. группа была десантирована самолетами в расположении соединения В. Е. Чернышова в Барановичской обл. Задачей М. Голдиса было создать отряд из партизан – поляков, выделенных БШПД, и северным маршрутом перейти через Августовские леса в район Острова Мазовецкого – Цеханова – Остроленки для наблюдения за передвижением войск противника, его гарнизонами. Группа должна была «развернуть организационно-политическую работу по вовлечению польского народа в борьбу по изгнанию немецких оккупантов, за создание сильного польского демократического государства»[82].

Весной 1944 г. в Польшу был направлен партизанский отряд им. И. В. Сталина под командованием уроженца станции Городец Кобринского р-на Николая Иосифовича Куницкого, организованный в ноябре 1943 г. в Столинском р-не. Отряд насчитывал в своих рядах около 200 бойцов, половину из которых составляли местные поляки [83]. Тогда же на территорию Польши прибыл крупный отряд им. С. М. Буденного под командованием минчанина старшего лейтенанта Ивана Яковлева, насчитывавший в своих рядах около 280 человек[84]. Отряд им. С. М. Буденного с помощью проводников из Армии Людовой вел активные диверсионные действия на немецких коммуникациях в северной части Люблинщины. Камандир 2-го района Армии Людовой полковник М. Мочар доносил в своем рапорте начальнику Главного штаба АЛ, что он оказывает помощь каждой советской группе, прибывшей на Люблинщину. «Советские боевые группы, – писал М. Мочар, – располагают взрывчатыми веществами и материалами, и совместные действия с ними оказываются очень успешными»[85].

В Келецкое воеводство в район Свиней-Гуры 30 июля 1944 г. была заброшена группа под командованием уроженца Ивановского р-на Ивана Петровича Яромова. Он объединил несколько небольших советских партизанских отрядов, создал отряд численностью около 220 бойцов. Вместе с белорусами, русскими, украинцами, армянами в отряде вели борьбу с врагом также поляки, словаки и чехи[86].

Переброска кадров и оружия для партизанского движения в Польше происходила и по другим каналам Белорусского штаба партизанского движения.

Вступление советских войск и 1-й Польской армии на территорию Польши, освобождение восточных районов страны от гитлеровских оккупантов и создание на освобожденной территории польскими патриотами демократических органов власти вызвали страх и раздражение у польской реакции.

Польское эмигрантское правительство и его представители в стране – делегатура и главное командование Армии Крайовой стремились любой ценой восстановить реакционный буржуазно-помещичий строй и не допустить развития страны по демократическому пути. Для достижения намеченных целей они пошли на политическую авантюру – спровоцировали Варшавское восстание, которое, по их мнению, должно было «потрясти совесть мира». Решение о начале восстания созрело 21–26 июля 1944 г. в результате переговоров между эмигрантским правительством, делегатурой и главным командованием Армии Крайовой. Ускорило принятие этого преступного решения опасение, что события на советско-германском фронте, развивавшиеся быстрыми темпами, перечеркнут возможность воздействия на их ход со стороны лондонского подполья, что Варшава может быть освобождена исключительно Красной Армией и народным Войском Польским.

На сроки начала восстания в Варшаве решающее влияние оказали исключительно политические соображения. Военная сторона имела в данном случае второстепенное значение, хотя она складывалась не в пользу восставших: советские войска еще не вышли к Варшаве, а в городе сложилось невыгодное соотношение сил между войсками оккупантов и подпольными отрядами. У организаторов восстания отсутствовала какая-либо связь с Красной Армией и командованием народного Войска Польского – единственной вооруженной силой, способной оказать повстанцам эффективную помощь в случае, если будут предприняты согласованные действия. Ответственность за восстание в Варшаве несли в равной мере эмигрантское правительство в Лондоне и его филиалы в стране – делегатура и главное командование Армии Крайовой.

Как известно, советские войска в июне – августе 1944 г. провели Белорусскую операцию. По своей глубине эта операция не имеет себе равных. Так, правое крыло фронта с непрерывными боями преодолело более 600 км. Войска максимально напрягали силы, чтобы выполнить задачу Ставки. Освобождение же Варшавы возможно было лишь в результате новой крупной наступательной операции, что и произошло впоследствии. Но те, кто толкнул варшавян на восстание, не думали о соединении с приближающимися войсками Советского Союза и польской армии. Они думали о другом – захватить в столице власть до прихода в Варшаву советских войск. Так приказывали господа из Лондона[87].

Начало восстания в Варшаве не было неожиданностью для фашистов. Их насторожила тревога, объявленная 27 июля в 19 часов командующим Варшавским округом Армии Крайовой полковником А. Хрустелем (Монтером). У руководителей восстания не было предварительно разработанного общего плана боевых действий. Имелись только наброски плана, намечавшие сроки и объекты нападений, причем многие из них остались на бумаге. Борьба началась в разных районах и в разное время. Захватить важные с тактической точки зрения объекты во время первого удара не удалось. Насчитывавшие свыше 16 тыс. человек отряды Варшавского округа Армии Крайовой имели только около 3,5 тыс. единиц стрелкового оружия, 16 тяжелых и легких минометов, 2 противотанковые пушки малого калибра, 29 противотанковых ружей, 47 ручных и станковых пулеметов, 406 противотанковых гранат и 44 тыс. ручных гранат. Силы фашистского гарнизона в Варшаве, подчиненные генералу Р. Штахелю, насчитывали 1 августа 20 тыс. человек[88]. Делегатура и главное командование Армии Крайовой не уведомили о начале боев в Варшаве представителей других польских подпольных организаций (ППР, Армии Людовой, Корпуса безопасности, других прогрессивных организаций).

Когда в борьбу включилось население Варшавы, командование Армии Людовой, насчитывавшей около 2 тыс. человек, приняло решение подчиниться в оперативном отношении Армии Крайовой. Они совместно вели бои против врага вплоть до поражения восстания 2 октября 1944 г.

Командование Красной Армии с получением первых известий о событиях в Варшаве предприняло ряд необходимых мер по оказанию помощи восставшим. Легкие ночные бомбардировщики каждую ночь летали в Варшаву и сбрасывали повстанцам оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Часть грузов попадала в руки фашистов, так как скорректировать их доставку было некому. Чтобы прояснить обстановку, командование 1-го Белорусского фронта направило в Варшаву две группы разведчиков. Но на связь они не вышли. Было решено направить в Варшаву третью группу в составе известного в Белоруссии партизана, бывшего командира отряда им. М. И. Кутузова Лельчицкой бригады капитана Ивана Андреевича Колоса – уроженца д. Картыничи Лельчицкого р-на и радиста – белорусского партизана, уроженца Черниговской обл. Дмитрия Стенько. При выброске с парашютом с небольшой высоты Д. Стенько получил тяжелое ранение и через несколько дней погиб [89].

И. А. Колос провел в Варшаве большую разведывательную работу. Он встречался с командованием Армии Крайовой, поднявшей в Варшаве восстание. Но никаких вразумительных ответов руководство восставших на вопросы советского разведчика не дало. Он передал в Центр сведения о прибытии в Варшаву немецких дивизий «Викинг» и «Мертвая голова», переброшенных в восставший город из Италии и Франции. 1 октября советский разведчик сообщил своему командованию о том, что польское руководство восстания подписало акт о капитуляции с командованием гитлеровскими войсками в Варшаве. Получив из Центра приказ выходить из поверженного города вместе с польскими патриотами, контуженый И. А. Колос с большим трудом вышел в расположение советских войск[90]. После небольшого отдыха он снова был заброшен в тыл врага, на этот раз в Германию [91].

В 1994 г. полковнику И. А. Колосу решением правительства России было присвоено звание Героя Российской Федерации. Автор нескольких книг о событиях Великой Отечественной войны, в которых ему довелось участвовать. Умер И. А. Колос в 2007 г.

Активным участником подполья Варшавского гетто был Ицхак Кацнельсон, еврейский писатель и просветитель, автор поэтических произведений, пьес, учебников, уроженец г. и. Кореличи. До начала войны он жил и работал в г. Лодзь. Был схвачен гитлеровцами, погиб в концлагере[92].

Среди участников Варшавского восстания известно имя Кристины Крахельской. Она родилась 24 марта 1914 г. в имении Мазурки Барановичского уезда, окончила гимназию им. Ромуальда Траугутта в г. Брест, Варшавский университет им. Юзефа Пилсудского, где изучала географию, а затем этнографию. В 25 лет защитила диссертацию на степень магистра («Монография этнографическая деревни Мазурки, повет Барановичский, воеводство Новогрудское»). К этому времени ее имя уже было на слуху у всей Польши. Дело в том, что известный скульптор Людвика Нитшева в 1938 г. пригласила Кристину Крахельскую позировать для создания памятника Сирене в Варшаве. Эта скульптура, установленная в апреле 1939 г. на набережной Костюшки, со временем стала неофициальным символом польской столицы. Вскоре после оккупации Польши Кристина Крахельская вступила в ряды подпольной организации – Союз вооруженной борьбы (SWS, с 1942 г. – Армия Крайова), закончила подпольные курсы медсестер, выполняла задания по установлению контактов с отделами Армии Крайовой, действовавшими на Новогрудчине и Полесье. Первый день Варшавского восстания поэтесса и этнограф встретила в ранге санитарки 1-го взвода 3-го эскадрона дивизиона «Олень» 7-го полка Армии Крайовой под псевдонимом Данута. 1 сентября 1944 г. отряд, в котором она воевала, атаковал здание немецкого Дома прессы. Под шквальным огнем Кристина Крахельская вынесла с поля боя поручика Владислава Коха, но затем была тяжело ранена тремя пулями в плечо. На следующий день патриотка, не приходя в сознание, скончалась. Посмертно награждена орденом «Крест храбрых»[93].

Участниками Варшавского восстания были брестчанин Генрих Томашевич-Стебаневич, сражавшийся потом в Красной Армии [94], уроженец д. Стрельск Мозырского р-на Сергей Сафронович Крысько, награжденный правительственными наградами Польши и СССР[95].

«Правление отделения борцов за свободу и демократию в Ченстохове удостоверяет, что Петр Федорович Локотков во время гитлеровской оккупации, действуя непосредственно в партизанском отряде на территории Ченстоховских, Радомшанских и Волошковских лесов, принимал деятельное участие совместно с Сигизмундом Вроной, Попелком Мечиславом и Цупелом Александром в операциях и борьбе с немецкой жандармерией в период с августа 1944 года по 16 января 1945 года. Следует отметить, что вышеупомянутый был дисциплинированным и боевым партизаном».

Кобринчанин П. Ф. Локотков под Минском был контужен и попал в плен. Прошел адские муки концлагерей, изведал каторжные работы в фашистской неволе. В 1944 г. П. Ф. Локотков совершил смелый побег, прошел сотни километров по вражеской территории, дошел до Польши. Здесь ему удалось встретить партизан. Несколько дней его выхаживали местные жители, а когда поправился, связали с представителями Армии Л кодовой. С ними он ушел в Ченстоховские леса в батальон поручика Сигизмунда Вроны. Батальон громил вражеские гарнизоны, уничтожал гитлеровцев из засад, взрывал шоссейные и железнодорожные мосты. Во всех боевых операциях рядом с польскими патриотами всегда был П. Ф. Локотков.

Командование батальона в первых же боях обратило внимание на мужественного и храброго советского солдата. Он был назначен командиром подрывной группы. В сентябре 1944 г., когда войска Красной Армии вошли в пределы Польши, ему поручили задание особой важности – доставить штабу 1-го Украинского фронта ценные разведданные. Еще летом 1944 г. в батальон прибыло несколько групп советских разведчиков. С помощью польских партизан и местного населения они собрали важные сведения о дислокации немецких войск, их передвижении. Все эти документы требовалось немедленно переправить советскому командованию. Было решено послать за линию фронта небольшую группу. Выбор пал на П. Ф. Локоткова и двух его товарищей – Н. Князева и В. Храновского. Требовалось пройти более 300 км по тылам врага, ведя при этом разведку. Разведчикам удалось выйти к линии фронта, несмотря на вражеский огонь пройти ее и выйти в расположение 47-го стрелкового корпуса[96].

Через месяц П. Ф. Локотков вместе со своими старыми товарищами и двумя поляками вновь ушел на запад. В полученном приказе говорилось: «В районах Тархова, Кракова, Заглыбы Домбровские наладить связь с польскими партизанскими отрядами и местным населением, найти и подчинить себе две группы советских разведчиков, имеющих радиостанции, обеспечить регулярную передачу в штаб фронта разведданных».

Разведчикам удалось удачно пройти нейтральную полосу, перебраться через линию фронта, выйти в немецкий тыл. «Трудно сказать, как сложилась бы наша судьба, – вспоминал П. Ф. Локотков, – если бы мы не получали на каждом шагу помощь и поддержку от польского населения. Местные крестьяне по-братски встречали нас, поили, кормили, сопровождали, ходили вместе в разведку»[97].

Разведчики передали по рации советскому командованию полученные от польских партизан важные сведения о строительстве по берегу р. Белая оборонительной системы, о том, что гитлеровцы заминировали плотину на гидроэлектростанции в Рожнове и планируют взорвать ее, когда советские войска начнут наступление. В д. Пилица группа П. Ф. Локоткова встретилась с группой польских партизан. Ее командир сообщил советским разведчикам сведения о немецких частях, расположенных в этом районе.

В сопровождении польских патриотов группа все дальше уходила на запад: ее вели от связного к связному, от одного отряда к другому. П. Ф. Локоткову удалось найти одну из наших разведчиц – радистку С. С. Смурову, имевшую связь с партизанами. В одной из засад польские партизаны подбили легковой автомобиль, в котором находился полковник немецкой армии. В его планшете оказался план обороны гитлеровских войск по рекам Нида и Черная Нида. Об этом по рации было немедленно сообщено в штаб фронта.

Вся группа разведчиков, захватив радистку, перебралась в один из польских партизанских отрядов, откуда ежедневно передавала в Центр разведданные. В январе 1945 г., в результате наступления советских войск, группа соединилась с частями Красной Армии [98].

После тяжелых боев в донецких степях летом 1943 г. попал в плен танкист мозырянин Леонид Николаевич Филичев, получивший в бою тяжелое ранение. Прошел ряд лагерей, последний из них – Быдгощ в Польше, откуда ему вместе с товарищем удалось бежать. В бессознательном состоянии его подобрали русские девушки, которые работали на железной дороге и были связаны с местными партизанами. Так Л. Н. Филичев оказался в партизанском отряде (партизанская кличка Мадьяр), которым командовал Ян Матер (кличка Маи). Участвовал во многих боях с врагом.

Немного позднее в район Тухольского леса была выброшена разведывательно-диверсионная группа «Волга», в состав которой входили советские и польские патриоты. Группа вышла в район действий отряда Мана и по согласованию с Центром включила отряд Я. Магера в состав разведчиков.

Одним из первых донесений разведчиков своему командованию было сообщение о военном заводе «Кальтвассер», на котором работал, будучи в плену, Л. Н. Филичев. Вскоре завод был выведен из строя советской авиацией. Группа постоянно передавала в Центр разведданные о расположении вражеских войск в районе Гданьска: движении воинских эшелонов в этом районе, испытании немецких подводных лодок-малюток на Кашельских озерах, подготовке аквалангистов-диверсантов, выпуске ракет ФАУ-2 на о. Волин. Таких радиограмм, содержащих ценные сведения о гитлеровских войсках, Центр получал много, радист не успевал их обрабатывать и своевременно передавать советскому командованию. Для более быстрой и оперативной передачи информации группа «Волга» получила еще одну радиостанцию[99].

Во время одной из карательных операций гитлеровцев против партизан врагу удалось окружить партизанскую базу. Необходимо было отвлечь внимание фашистов, вызвать огонь на себя, чтобы дать возможность уйти остальным, вынести раненых, спасти радиостанцию. Особенно мешал партизанам огонь станкового пулемета. Командир отряда поручил уничтожить вражескую огневую точку Мадьяру и двум его товарищам. Л. Н. Филичев подполз к убитым гитлеровцам, переоделся в форму убитого врага, что дало ему возможность подойти к пулеметному расчету гитлеровцев. Огнем из автомата Л. Н. Филичев уничтожил трех вражеских солдат, забросал пулеметное гнездо гранатами. Его товарищи открыли огонь с флангов, что дало отряду возможность выйти из окружения[100].

Мадьяру и двум его товарищам удалось захватить экипаж подбитого немецкого самолета, совершившего вынужденную посадку. Партизаны захватили карты, другие документы, сняли пулеметы, аэрофотоаппарат, а самолет подожгли. Летчики дали ценные сведения и командир разведотряда приказал переправить их в расположение командования фронта.

Л. Н. Филичев отличался необычайной отвагой и ненавистью к врагу, всегда ввязывался в стычки с гитлеровскими захватчиками, хотя профессия разведчика иногда требовала иных действий, за что неоднократно получал замечания командира. Польский историк С. Маевский так пишет о нем: «Командир слишком хорошо знал его темперамент. Если бы Мадьяр пошел в разведку, без стычки с немцами не обошлось бы. Этот парень никогда не мог удержаться, чтобы не ввязаться в перестрелку. Один вид гитлеровцев притягивал его к ним, словно мощный магнит» [101].

В начале июля 1944 г. из лагеря смерти Освенцим бежали трое беглецов: Владимир Яковлевич Эпштейн – активный участник минского подполья, Александр Петрович Шаров и Дмитрий Семенович Волков. В д. Загайе Страдовское они встретили польского патриота Романа Калужу и попросили его помочь им в создании партизанского отряда. В ту же ночь Р. Калужа переправил беглецов в Хроберский лес к леснику Владиславу Гураку. Так родился новый партизанский отряд (с единственным пистолетом, полученным от Р. Калужи). Командиром отряда избрали В. Я. Эпштейна, его заместителем А. П. Шарова. Назвали отряд «Народный мститель». В скором времени численность отряда уже составляла 82 человека: русских, поляков, украинцев, дагестанцев и др.

Вот что писали польские руководители из Кельцевского воеводского комитета ППР о действиях партизанского отряда «Народный мститель»:

«Характеристика работы партизанского отряда «Народный мститель».

За время работы от 7.VII.1944 г. партизанский отряд «Народный мститель» проводил активную борьбу с немецкими захватчиками и польскими фашистами. Работа была контактована с Польской Партией Рабочих.

Краткий перечень проделанной работы. В деревне Квашино Пинговского уезда происходило тайное собрание комитета ППР. Польские фашисты ворвались в деревню, окружили дом, в котором происходило заседание, и арестовали весь комитет во главе с руководителем ППР – Куцебалой Франеком, Войташком Эдуардом и другими. Событие это произошло 29 ноября 1944 года. Когда отряд «Народный мститель» узнал об этом, то пошел на выручку и освободил всех взятых.

Кроме этого, отряд в деревне Хроберская Воля разоружил и уничтожил десять немцев и разбил машину со снаряжением. В деревне Теныпково было убито три немца. В районе Хроберского леса забран обоз немцев. При содействии ППР из деревни Мозговы забрано восемнадцать человек русских власовцев. Отряд «Народный мститель» состоял в боевом содружестве с отрядом «Авангард», которым командовал Василий Лукьянович Тихонин.

В районе Самцигнева был убит гауптштурмфюрер, представитель Ставки Верховного командования Вооруженных сил Германии и, кроме него, одиннадцать офицеров и солдат СС. В деревне Липовка убит инспектор лагерей Берлина и его окрестностей. У него забраны ценные документы.

После убийства гауптштурмфюрера и инспектора была сделана немцами облава на Самцигневский лес. В боях отряд потерял восемнадцать человек убитыми.

Этот короткий, но далеко не полный перечень говорит о том, что отряды «Народный мститель» и «Авангард» имели полную связь с ППР и действовали как вполне организованная и монолитная группа в борьбе с немецкими и польскими фашистами. За время своего существования личный состав отряда показал себя храбрым и преданным. Каждый партизан, не щадя своей жизни, боролся за общее дело – разгром фашизма.

Воеводский комитет Польской Партии Рабочих после допроса свидетелей и участников борьбы с фашистами дает эту характеристику и заверяет правильность данных.

Кельцы, дня 15.III.1945 г.

Секретарь обкома Польской Партии Рабочих в Кельцах – С. Дегиьянов

Младший лейтенант группы – Куцебал Франек»[102].

Советские отряды из-за Буга

С начала 1944 г., кроме бежавших из вражеского плена советских воинов, разведчиков, заброшенных на оккупированную территорию, в партизанском движении Польши участвовали советские партизаны, прибывшие из-за Буга.

Вопрос о необходимости посылки в Польшу партизанских отрядов с территории СССР для оказания помощи польскому партизанскому движению ставился перед соответствующими органами еще в начале 1943 г. Однако тогда такое предложение не было принято[103]. Объясняется это тем, что в то время Красная Армия была еще далеко от советско-польской границы. Поэтому существовали опасения, поймет ли население Польши необходимость действий советских партизан на польской территории и не сочтет ли оно эти действия вмешательством в польские дела в условиях, когда отношения польского эмигрантского правительства с Советским Союзом были разорваны. Кроме того, факт вступления советских партизан в Польшу польская реакция могла бы использовать с целью ослабления антигитлеровской коалиции, чтобы посеять недоверие к намерениям СССР и вбить клин в отношения между Советским Союзом и его западными союзниками. Поэтому с конца 1943 и в начале 1944 г. на территории Люблинского воеводства действовали лишь отдельные группы советских партизан – разведчики из соединений С. А. Ковпака, А. Ф. Фёдорова, И. И. Банова, А. П. Бринского, Г. М. Линькова и других, а также группы из армейских разведывательных органов.

Боевая деятельность советских партизан на территории Польши осуществлялась в разнообразных формах. Например, они широко практиковали рейды (дивизия им. С. А. Ковпака, соединения М. И. Наумова, В. А. Карасева, Н. А. Прокопюка и многих других). Советские партизаны находили самые уязвимые места противника и наносили по ним чувствительные удары. Такими объектами были коммуникации врага, мелкие группы противника, важные промышленные предприятия. Значительное место занимало спасение населения от угона в фашистское рабство. Успех советских партизан обеспечивался, в частности, самыми тесными связями с местным населением и в целом хорошей координацией действий с другими партизанскими отрядами.

С весны 1944 г. особенностью действий советских партизан в сопредельных с Советским Союзом странах, и в частности в Польше, было то, что ими непосредственно руководили УШПД и БШПД. Постоянная связь значительно облегчала их деятельность и делала ее более целенаправленной. Партизаны были информированы об общей стратегической обстановке, получали конкретные задачи, а также вооружение и боеприпасы. Об их боевых делах сообщалось в печати и по радио, им присваивались воинские звания, их награждали. Все это вдохновляло, придавало силы и энергию.

Особо большую роль в этом отношении сыграл Украинский штаб партизанского движения, который с ноября 1943 г. находился в Киеве. Длительное время во главе штаба стоял генерал Т. А. Строкач. Украинский штаб обеспечивал квалифицированное и оперативное руководство партизанским движением сначала на оккупированной противником территории Украины, а затем и на территории сопредельных стран. В его распоряжении находились две школы: одна особого назначения, которая готовила командиров боевых групп и отрядов, специалистов по минноподрывному делу, разведчиков и других специалистов для действий в тылу врага, другая вела подготовку радистов и шифровальщиков. Белорусский штаб партизанского движения во главе с полковником П. 3. Калининым также оказывал всемерное содействие советским партизанам в приграничных районах Польши.

Так, в июне 1943 г. из соединения А. Ф. Фёдорова в южную Люблинщину вступил отряд под командованием С. В. Григоренко. Здесь совместно с отрядами Армии Людовой под командованием Г. Корчинского советские партизаны провели ряд боев против оккупантов. При попытке пробиться в Карпаты в первой половине августа группировка Корчинского – Григоренко за Саном потерпела тяжелое поражение в бою с карателями и вынуждена была вернуться в Сольскую пущу. Отсюда отряд С. В. Григоренко возвратился за Буг на советскую территорию. С ноября того же года в районе Белостока действовала группа советских партизан, которой командовал капитан Николай Алексеевич Хмелевцев. Группу советских партизан (около 100 человек) привел в Польшу в январе 1944 г. известный белорусский партизанский командир майор Ф. Манзиенко. Переправившись через Западный Буг на участке Долхоброды – Собибур, партизаны действовали в районах Парчева, Любартува, Демблина. В составе группы Ф. Манзиенко, командира партизанского отряда, ранее действовавшего в Гомельской обл., было много его боевых товарищей, белорусских партизан, сражавшихся под его командованием в белорусских лесах.

Более широкое распространение боевых действий многих советских партизанских отрядов и групп на территории Польши началось с весны 1944 г. в связи с выходом войск 1-го Украинского фронта на советско-польскую границу и освобождением Украины, а также на основании соответствующей просьбы ППР.

На территорию Польши направлялись украинские партизанские формирования, которые действовали на севере Украины и юге Белоруссии. Объясняется это тем, что почти вся Советская Украина к этому времени была освобождена войсками Красной Армии. В Польшу была направлена часть партизанских формирований, которые совершали боевые рейды по территории Украины и Белоруссии. Поэтому на национальном составе партизан отражалось место создания отрядов и соединений и районов, в которых они долгое время вели боевые действия. Партизанские формирования Украины проводили глубокие рейды по тылам врага, многие из них действовали в южных районах Белоруссии, долгое время здесь базировались, поэтому процент белорусов в таких соединениях был довольно высоким.

Крупнейшим соединением партизан, совершившим рейд по многим районам Восточной Польши, была «Группа партизанских отрядов Сумской области». С конца февраля 1944 г. она была переименована в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию им. С. А. Ковпака под командованием подполковника П. П. Вер-шигоры. В этом партизанском соединении, накануне выхода в рейд по Польше, сражались с врагом более 600 белорусов[104].

9 февраля 1944 г. партизаны в районе Каменки-Струмиловой форсировали Западный Буг. Совместно с польскими товарищами уже в первые дни рейда они осуществили немало диверсионных актов на важнейших железнодорожных магистралях врага. Лишь за два дня (17 и 18 февраля 1944 г.) были взорваны 17 мостов через реки Венш, Танев, Лада и др., разгромлены станции Красныстав, Слобода, уничтожены гарнизоны в Тарногруде и Улянове. После этого, совершив за одну ночь 80-километровый марш, артиллерийским огнем партизаны уничтожили электростанцию, военный завод в Сталева Воля. Дезориентировав противника, дивизия повернула на восток и совершила маневр к Замостью, а затем обратно к р. Сан, в район м. Кшешув, стремясь захватить мост и форсировать реку. После тяжелого боя партизаны отошли и в начале марта 1944 г. продолжали рейд на север. Они с боями прошли районы Красныстава, Парчева, Бяла-Подляски[105].

Через Польшу непрерывным потоком на восток шли эшелоны с войсками и техникой. Поэтому партизаны развернули подрывную деятельность прежде всего на коммуникациях противника, особенно на железной дороге Львов – Варшава. Так, одним из объектов, намеченных партизанами для диверсии, был большой железнодорожный мост у города Красныстав, переброшенный через шоссе. В случае успеха фермы моста, рухнув, перекрыли бы шоссе, и таким образом одним ударом были бы выведены из строя две важные тогда для гитлеровцев коммуникации: железная дорога Львов – Варшава и шоссе. Трое суток партизанские разведчики во главе со своим командиром – белорусским учителем Василием Кашицким вели разведку, по часам засекали время смены постов на мосту и возле казармы, где находилась основная часть охраны, время обеда. Разведчики выяснили, что особую бдительность охрана проявляет с вечера и до утра. Днем же бдительность ослабевала, охрана в своем большинстве отдыхала. В. Кашицкий предложил атаковать мост не ночью, а днем, сразу же после обеда.

27 партизан, переодетых в немецкую форму, открыто подошли на близкое расстояние. Когда враг сумел разглядеть, что это не свои, было уже поздно. Часть партизан отрезали от моста группу охраны, забросали казарму гранатами, дали возможность минерам заложить в фермы моста более 100 кг взрывчатки и поджечь бикфордов шнур: фермы моста, рухнув, перекрыли и шоссе. Важная магистраль – железная дорога и шоссе были выведены из строя на 28 дней[106].

18 марта 1944 г. партизаны П. П. Вершигоры форсировали Западный Буг и закончили рейд в Белоруссии.

Партизанское соединение за период рейда, включая и ту его часть, которая проходила по советской территории, прошло около 2100 км и провело более сотни боев с противником. Были убиты 5160 вражеских солдат и офицеров, подорваны 24 эшелона, уничтожены 75 танков и бронемашин, 196 автомашин, 5 самолетов и т. д[107]. Свидетельством напряженности боев, которые вело соединение П. П. Вершигоры на территории Польши, являются потери партизан: погибли 168, 318 были ранены и 107 пропали без вести [108]. В Польше похоронены участники рейда: житель д. Углы Наровлянского р-на разведчик Николай Григорьевич Роговец, партизан соединения П. П. Вершигоры уроженец д. Красновка того же района сельский учитель Павел Александрович Сычев[109]. Погибли в боях на территории Польши житель д. Турбинка Мозырского р-на Владимир Семенович Ванькович, уроженец д. Малый Боковец того же района Василий Афанасьевич Чирец, уроженец д. Слобода того же района Василий Лукьянович Климченко. Все они сражались ранее с врагом в украинском соединении А. Н. Сабурова[110].

Одновременно с соединением П. П. Вершигоры в середине февраля 1944 г. в районе Пшемысля на территорию Польши вступили отдельные отряды партизанского кавалерийского соединения генерал-майора М. И. Наумова, которые также развернули боевые действия на узлах коммуникаций в Жешувском и Люблинском воеводствах. Через семь дней, непрерывно преследуемые противником, они снова вернулись во Львовскую область, где действовали до конца марта 1944 г. В составе этого партизанского соединения во время рейда в Польшу насчитывалось 180 белорусов[111].

В северных районах Люблинщины начало действовать третье крупное соединение советских партизан под командованием полковника И. Н. Банова (Чёрного). В отличие от соединения П. П. Вершигоры партизаны И. Н. Банова переходили границу и действовали не компактной массой, а отдельными группами. Три группы общей численностью 410 человек, переправившись в январе 1944 г. через Западный Буг на участке Долгоброды – Собибур, боролись против оккупантов в районах Парчева, Любартува, Демблина. Последняя, четвертая, группа во главе с самим И. Н. Бановым переправилась через Западный Буг в середине февраля 1944 г. Кроме перечисленных групп в соединение И. Н. Банова входили бригада, действовавшая в районе Луковских лесов и на железной дороге Варшава – Брест, а также семь отдельных отрядов. Район действия всех отрядов соединения простирался от Западного Буга до Вислы и от линии Хелм – Люблин до линии Брест – Лукув – Демблин. Имея задания разведывательно-диверсионного характера, отряды И. Н. Банова в этот период обычно уклонялись от боев с крупными силами гитлеровцев. В течение нескольких месяцев партизаны при поддержке польского населения ежедневно производили по два-три взрыва на железных дорогах.

24 марта 1944 г. форсировал Западный Буг и вступил на польскую землю в районе Парчевского леса отряд под командованием капитана А. Д. Коваленко (организационно входивший в соединение Н. А. Прокопюка), который развернул активные действия на коммуникациях врага. Через некоторое время на территорию Польши вступило все соединение полковника Н. А. Прокопюка, которое насчитывало около 550 дисциплинированных и хорошо вооруженных партизан. В конце марта – начале апреля 1944 г. для активизации партизанского движения прибыло советское партизанское соединение под командованием полковника Б. Г. Шангина [112].

Славный боевой путь прошел Светиловичский партизанский отряд, прошедший боевыми дорогами не только Белоруссии, но и Украины, Орловской области России. После переформирования и подготовки Светиловичский отряд им. И. В. Сталина в сентябре 1942 г. был подчинен украинскому партизанскому соединению А. Ф. Федорова. Вместе с десантниками майора Хижняка отряд в составе 360 человек переправился через р. Буг и вышел на территорию Польши. Советские партизаны оказались в сложной обстановке: врагу удалось окружить бойцов. В бою погибли командир отряда Иван Николаевич Филиппов, комиссар Василий Аврамович Абушенко. Тяжелораненый майор Хижняк попал в руки фашистов и был ими замучен. В бою погибли секретарь Светиловичского райисполкома Гулевич, председатель Новиловского сельского Совета Напреенко, председатель колхоза из д. Казацкие Болсуны Максименко, командир роты Смагин, был смертельно ранен заведующий Ветковским РОНО Е. М. Окунев, другие партизаны. Народным мстителям удалось прорвать кольцо вражеских войск и выйти из окружения. Среди тех, кто прошел более 250 км боевыми дорогами Польши, были белорусы Иван Иванович Федоренко, В. П. Ларченко, А. Терещенко, Е. И. Болсун, Г. Н. Давидюк, X. Д. Лейкин и другие участники польского похода[113].

Активное участие в польском партизанском движении принимали многие граждане Белоруссии – уроженцы западных областей республики. В силу разных обстоятельств они вступали в партизанские отряды соседней с ними Польши, боролись с общим врагом за освобождение родной земли. Этому способствовало и то обстоятельство, что совсем недавно эти районы входили в состав Польши, сохранялись тесные родственные и другие связи.

Осенью 1942 г. в д. Альманы Столинского р-на был создан партизанский отряд из местной антифашистской группы в количестве 57 человек. Командиром отряда был избран Куприян Васильевич Шубич, уроженец д. Альманы, комиссаром А. Поляница, начальником штаба Сидоренко. Осенью 1943 г. отряд вошел в подчинение командира Ровенского партизанского соединения генерал-майора В. А. Бегмы, который назначил командиром отряда Николая Иосифовича Куницкого, уроженца станции Городец Кобринского р-на. К. В. Шубич стал его заместителем. Отряд был назван именем И. В. Сталина. 18 февраля 1944 г. по приказу Украинского штаба партизанского движения отряд в составе 75 хорошо вооруженных бойцов перешел линию государственной границы и действовал на территории Польши[114].

В тяжелых и кровопролитных боях погибли уроженцы д. Альманы Столинского р-на партизаны отряда Александр Дмитриевич Буян, Василий Андреевич Буян, Василий Петрович Буян, подрывник Логвин Сидорович Буян, командир отделения Григорий Яковлевич Мозоль, командиры взводов Павел Григорьевич Мороз и Трофим Степанович Мороз, уроженцы хутора Островок (ныне не существует) партизаны Алексей Алексеевич Мороз, Антон Розанович, Григорий Павлович Шпаковский, уроженцы д. Кошара (Кошара-Альманская) начальник боепитания отряда Иван Михайлович Вабищевич, Антон Степанович Шпаковский и др.[115]

В конце 1943 г. к польским партизанам почти в полном составе перешла подпольная комсомольская организация д. Рагодощ Ивановского р-на. Ночью Георгий Дмитриевич Горбачук и семь его товарищей перешли Днепро-Бугский канал и оказались в отряде польских партизан. Кроме поляков, в нем сражались с гитлеровскими захватчиками русские, украинцы, белорусы. Г. Д. Горбачука, которому было тогда немногим более шестнадцати лет, назначили в разведку. Отряд не имел постоянного лагеря, все время маневрировал, нанося врагу неожиданные и чувствительные удары. Под вечер группа обычно получала задание, с которого возвращалась только утром или же через несколько дней. Особенно запомнилась Г. Д. Горбачуку одна из последних партизанских разведок накануне прихода Красной

Армии. Задание было самым обычным, но, возвращаясь в отряд, партизаны попали в засаду врага. Целый день отделение разведчиков держало бой и, дождавшись ночи, без потерь вернулось в лагерь. Подразделение разведчиков было одним из самых боеспособных в отряде. По воспоминаниям Г. Д. Горбачука, во время боя с украинскими националистами разведчики первыми своевременно ликвидировали часовых и внезапно на рассвете ворвались в их лагерь. Это и решило успех операции. Боевые заслуги Г. Д. Горбачука отмечены польским «Партизанским крестом» на зеленой ленте[116].

На помощь польскому народу был направлен батальон майора В. П. Чепиги, подчинявшийся Украинскому штабу партизанского движения. В его составе сражалось немало белорусов. Жители первых сел – Горостыты и Кривовербы, в которые вошли советские партизаны, со слезами радости на глазах встретили отряд, угощали, чем могли. В одном из отрядов батальона В. П. Чепиги сражался белорус Иван Демьянович Рудчик, вступивший на польскую землю с особым чувством. Он был родом из пов. Бяла Подляска и ему хотелось помочь малой родине скорее освободиться от гитлеровских захватчиков.

После изнурительных боев у Крапивки, Домбровки и Амелина отряд расположился на отдых в пос. Ромблев. Рядом базировался отряд Армии Людовой «Земста» («Месть»). Советские и польские партизаны, проведя несколько совместных боевых операций, быстро сдружились и всегда оказывали друг другу помощь в боях с врагом.

Необходимо отметить, что во всех вышеназванных партизанских отрядах участие белорусов было значительным. Почти все они проходили к польской границе по территории Полесья, в том числе и Белорусского, принимали в свои ряды местных партизан и патриотов, хорошо знавших территорию соседней Польши, ее обычаи. Многие имели здесь своих родственников, которые оказывали партизанам большую помощь в качестве проводников, разведчиков.

14 мая 1944 г. гитлеровцы начали прочес урочища Ромбле-Грабувка, который партизаны превратили в свой опорный пункт. Весь день шел ожесточенный неравный бой с превосходящими силами противника. На помощь советским партизанам, пока еще плохо ориентировавшимся в новой местности, пришел со своим отрядом полковник Метек (Мечислав Мочар). Партизаны встретили врага плотным заградительным огнем пулеметов, автоматов, винтовок. Все атаки противника были отбиты с огромными для него потерями.

От обстрела польские отряды потеряли много боеприпасов, находившихся в обозе. Батальон чепиговцев, располагавший значительным запасом оружия и боеприпасов, поделился ими с польскими товарищами. «Мне впервые довелось участвовать в таком ожесточенном бою, и поэтому он так живо врезался в память», – вспоминал впоследствии И. Д. Рудник[117]. Ожесточенный бой с превосходящими силами врага продолжался весь день. Пятитысячный отряд фашистов, власовцев, полицейских предпринимал одну атаку за другой на «партизанскую крепость». Уже поздним вечером была отбита последняя атака.

После боя М. Мочар предложил смелый план выхода из окружения: прорываться в направлении горящей деревни. Фашисты были уверены, что партизаны будут выходить лесом и болотами и там сосредоточили основные силы, а у горящей д. Станиславка оставили лишь небольшой заслон. Расчет польских и советских партизан оказался правильным. С небольшими потерями народные мстители прорвали кольцо врага и вышли из окружения в Яновские леса.

В бою под Ромблевом фашисты потеряли около 300 солдат и офицеров убитыми. Советские и польские партизаны уничтожили много боевой техники противника, в том числе сбили два бомбардировщика. Операция гитлеровцев под кодовым названием «Майская буря» с треском провалилась [118].

В Яновских лесах была основная база партизан. Отряд В. П. Чепиги установил связи с польскими партизанами из отряда «Пшепюрки», которым командовал Эдвард Гранчевский. Польские боевые друзья помогали советским партизанам в изучении боевой обстановки, делились разведданными, знакомили с надежными людьми, делились боевым опытом борьбы.

В скором времени командование договорилось посылать на задания смешанные группы. В них входили советские и польские партизаны. В боевых операциях они добивались успеха. В составе таких групп неоднократно выходил на задания И. Д. Рудник. Однажды, возвращаясь с задания, одна из таких групп, в которой был И. Д. Рудник, попала во вражескую засаду. Дав короткий бой, партизаны отступили в рожь. Немцы долго обстреливали посевы, но вглубиться в них не решились. Ночью партизаны вышли из ржи и с помощью местных жителей сумели уйти к месту базирования отряда[119].

Партизаны батальона В. П. Чепиги, узнав от разведчиков о готовящейся новой карательной экспедиции врага, передислоцировались в Яновские леса, заняли оборону на так называемом Пиритовом взгорье.

В апреле 1944 г. в Польшу было перебазировано также партизанское соединение им. А. Невского под командованием В. А. Карасева, в рядах которого сражались с врагом много белорусов. Заместителем командира соединения по разведке был белорус Владимир Иванович Витковский, ставший позднее командиром отряда. Его сменил на этом посту уроженец д. Чертовичи Воложинского р-на Алексей Николаевич Ботян – опытный боец. Он уже прошел испытание на «прочность» в войне с фашизмом в Польше в сентябре – октябре 1939 г., участвовал в историческом параде 7 ноября 1941 г. в Москве. В феврале 1943 г. в составе разведывательно-диверсионного отряда НКВД БССР «Олимп» перешел линию фронта и сражался в Белоруссии, потом стал партизанским командиром в соединении В. А. Карасева.

Через некоторое время в Польшу вступили основные силы соединения им. А. Невского и снова объединились под командованием В. А. Карасева.

Кроме названных партизанских соединений весной 1944 г. в Польшу вступили несколько отдельных отрядов советских партизан. С марта по июнь 1944 г. на территории Польши, главным образом в ее восточных районах, действовали 15 советских партизанских отрядов в составе 4400 человек.

Центром партизанского движения в Люблинском воеводстве были Билгорайские леса. Здесь сосредоточивались отряды, происходила их реорганизация и перегруппировка, находились базы (аэродром) по приему грузов, сбрасываемых с советских самолетов.

Широкий размах партизанской войны вызывал серьезную озабоченность командования группы армий «Центр». Против партизан фашисты часто бросали регулярные соединения и отдельные полицейские части, но безрезультатно. Летом 1944 г. они предприняли против партизан в Билгорайских и Яновских лесах карательную экспедицию «Штурмвинд-1», самую крупную за всю историю войны в Польше. Гитлеровцы сосредоточили в этом районе около 30 тыс. солдат и офицеров, которые к середине июня 1944 г. окружили партизан плотным кольцом. О подготовке карательной экспедиции партизанам стало известно из польских агентурных каналов, а также благодаря разведывательным поискам, которые активно и постоянно велись всеми партизанскими отрядами. В первых числах июня партизаны отметили усиленную концентрацию гитлеровских войск, занимавших один за другим близлежащие селения. К 10 июня живая связь партизан с внешним миром прервалась: кольцо окружения замкнулось.

Группировка польских и советских партизан в зоне Яновского леса, сосредоточенная по р. Бранвиан и на Порытой высоте, насчитывала около 3 тыс. бойцов. Решение советских и польских командиров дать бой карателям, хотя те и превосходили их в силах, было обоюдным. Принималась во внимание политическая и военная обстановка, сложившаяся к тому времени. Без помощи советских партизанских отрядов местные силы Армии Людовой не смогли бы выдержать напора врага. Решение дать бой было продиктовано также большим духовным подъемом партизан, близостью фронта, богатым боевым опытом партизанской борьбы, который к тому времени уже имели и польские патриоты.

В зоне Яновских лесов складывалась нелегкая для партизанских отрядов ситуация. В этих условиях следовало проявить общее боевое и идейное единство. Произвольные, несогласованные действия хотя бы одного отряда неизбежно поставили бы в тяжелое положение всю партизанскую группировку. Это понимал каждый советский и польский командир. С общего согласия партизанами было принято совместное решение дать бой превосходящим силам карателей, создать единое командование, в состав которого с советской стороны вошли Н. А. Прокопюк, В. А. Карасев, А. А. Горович, прошедшие большой партизанский путь, отличавшиеся глубиной оперативного мышления, высокими организаторскими способностями. Командование осуществляло общее руководство боем, ведало оперативным резервом, снабжением боеприпасами, обработкой сведений о противнике. Создание единого командования явилось результатом взаимного доверия польских и советских партизан, было одним из условий достижения победы.

На позициях шла напряженная подготовка к сражению. По всему периметру партизанской зоны далеко вперед были выставлены заслоны. Днем и ночью велась активная разведка в целях уточнения сил противника, захвата «языков». В этих действиях особенно хорошо показал себя начальник разведки отряда, возглавляемого В. А. Карасевым, Станислав Вронский, поляк по происхождению. Он располагал широкими связями среди польских патриотов, отличался исключительной смелостью и находчивостью.

Вскоре начались первые схватки с карателями. На разведывательный заслон под командованием минчанина Д. И. Червяко-ва двинулись до роты карателей у с. Кшещув Подгурный (30 км южнее города Янув). Партизаны дружным автоматным огнем с коротких дистанций быстро рассеяли противника, отступившего с большими потерями. Заслон потерь не понес. 13 июня юго-западнее Янува, у с. Шклярня, цепи карателей вступили в бой с заставами отрядов В. П. Пелиха, В. П. Чепиги и Э. Грончевского. Каратели понесли значительные потери. Большой удачей этого боевого дня был захват в плен вражеского офицера. На допросе он показал, что в операции участвуют две дивизии (позже стало известно, что их было три), несколько полицейских полков и отдельных батальонов, кавалерийский корпус, вспомогательная группа танковой дивизии «Викинг», авиация и генеральное наступление назначено на утро 14 июня.

Обстановка отчетливо вырисовывалась и выглядела куда более тяжелой, нежели предполагали партизаны. Перед ними была крупная группировка регулярных войск, создавшая кольцо окружения глубиной до нескольких километров.

Там же, у Шклярни, был захвачен документ исключительной важности – оперативный приказ командующего операцией генерала Кенслера. Планом предусматривалось крупными штурмовыми группами расчленить советско-польскую партизанскую группировку, после чего подавить сопротивление изолированных очагов. С прусской педантичностью расписывалось: 7.00 – штурм, 9.00 – навязать противнику инициативу, 11.00 – доложить (?!) о ликвидации группировки.

Приказ содержал ответы на многочисленные «если», что очень помогло партизанам. Если карателям потребуется авиация, ее надо было вызвать «тремя красными ракетами в зенит». Для обозначения своих рубежей при использовании авиации «выложить белые полотнища клиньями в сторону партизан». Если какая-то часть случайно попадает под свой артиллерийский, минометный огонь или удары с воздуха – сигналом «свой» служат белые ракеты. С чисто немецкой самоуверенностью в приказе игнорировалась возможность затяжки боя до ночи. Приказ заканчивался требованием подсчитать убитых партизан и собрать трофеи[120].

Из этого приказа командование партизан сделало необходимые выводы. Срочно состоялось совещание советских и польских командиров. Они были осведомлены о добытых данных, характере предстоящего боя. Была тщательно обследована система круговой обороны, особенно стыки участков. Создавалась вторая линия обороны со щелями и окопами для местного населения, укрывшегося у партизан от бесчинств оккупантов. Из парашютов подготовили полотнища, раздобыли нужного цвета ракеты.

Утром 14 июня первый мощный удар каратели нанесли по бригаде им. Ванды Василевской в стыке с соседом справа – Янувским отрядом и соседом слева – 1-й бригадой Земли Люблинской. Врагу, явно превосходившему в силах и сумевшему подойти скрытно, с ходу удалось смять первую линию обороны партизан и ввести в прорыв до 300 человек. Положение складывалось критическое. На ликвидацию прорыва командование бросило из резерва роту, возглавляемую А. Лавровым. Ударом во фланг бойцы обратили карателей в бегство. При этом особо отличились пулеметчики И. Шестопалов и Л. Немсадзе.

К десяти часам враг атаковал оборону партизан на всем ее протяжении. Определились направления трех главных ударов по сходящимся линиям. Каратели надеялись, что встретят разрозненные польские и советские отряды. Но они просчитались.

Около одиннадцати часов дня ожесточенное сражение разгорелось на участках, где действовали отряды С. А. Санкова, М. Я. Наделина, уроженца Кобринского р-на Николая Иосифовича Куницкого и В. П. Чепиги. Это были небольшие по численности, но мобильные отряды. Пользуясь выгодными рубежами, партизаны не только стойко оборонялись, но и неоднократно переходили в контратаки.

Критическая ситуация сложилась на участке, где оборонялись одна из рот отряда Н. А. Прокопюка и отряд В. П. Чепиги. Четыре часа шел кровопролитный бой. Атаки врага перемежались с огневыми налетами. Они ослабли после того, как группе смельчаков под командованием М. И. Петрова и Д. И. Червякова удалось уничтожить четыре гитлеровских орудия с расчетами.

Тяжелые и утомительные бои пришлось выдержать партизанам в районе Флиссы. Фашистам удалось окружить батальон, но партизаны смогли вырваться из окружения, однако опять были обложены гитлеровскими войсками. Казалось, нет выхода. И тогда ярко проявился талант партизанского командира, сумевшего найти выход в сложнейшей ситуации. По его приказу разведчикам удалось подорвать гранатами немецкий штабной автобус, в котором среди важных документов был секретный приказ о взаимодействии частей, участвующих в карательной экспедиции. Это помогло партизанам найти нужное решение в конкретной обстановке. Воспользовавшись замешательством врага, минчанин Дмитрий Иванович Червяков (впоследствии Герой Социалистического Труда) с группой бойцов захватили вражескую батарею и открыли огонь по фашистам. Несколько пушек с боекомплектами партизаны доставили в свое расположение[121]. В этой схватке пал смертью храбрых советский партизан М. И. Петров. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Весть о захвате автоматчиками пушек врага, две из которых тут же были пущены в ход, быстро облетела всю партизанскую оборону [122].

В этих боях отличились бойцы взвода М. И. Петрова белорусы Евгений Иванович Тарновский и его земляк Степан Нестерчук. Вывезенный на каторгу в Германию молодой белорусский парень Е. И. Тарновский сумел бежать из поезда на территории Польши, где его, обессиленного, подобрали партизаны соединения Н. А. Прокопюка[123]. В Конинских лесах дислоцировался один из отрядов Армии Людовой, которым командовал Чеслав Борецкий (Бжоза). Его надежными помощниками были грузин А. Бичия и белорусский партизан Семен Усик. С приходом в этот район соединения Н. А. Прокопюка советские партизаны влились в его отряд[124].

Операция карателей в ее «регламентированной» части была сорвана. Вступили в действие «если». В зенит взмыли три красные ракеты противника: вызывалась авиация. Партизаны тут же выложили белые полотнища клиньями в сторону гитлеровцев. Семь пикирующих бомбардировщиков дважды пролетали над позициями, с третьего захода сбросили бомбы… на своих! В небо летели белые ракеты: бомбите, мол, своих. Партизаны присоединились к этому фейерверку. Сбитые с толку фашистские авиаторы улетели и больше не появлялись.

Во второй половине дня на передовую выдвинулись части, составлявшие, по замыслу Кенслера, третий эшелон окружения. Это свидетельствовало о больших потерях карателей. Но на пределе были и силы партизан, ощущался недостаток в боеприпасах. Командование приняло решение выходить из окружения в направлении Сольской пущи, по открытой местности, где менее всего противник ожидал прорыва партизан.

Во главе колонны шел отряд В. А. Карасева. Две роты отряда Н. А. Прокопюка обеспечивали отход. Они покинули позиции последними. Поздно ночью партизаны вышли из Яновского леса. В общей сложности гитлеровцы потеряли около 2 тыс. убитыми[125].

Так закончилось крупнейшее сражение на территории Польши, в котором участвовали польские и советские партизаны. Это была большая победа, так как противнику не удалось ликвидировать партизанское движение, о чем свидетельствует тот факт, что в последующие летние месяцы борьба против гитлеровцев не затихла, а становилась еще более массовой и активной. Командир польского партизанского отряда Эдвард Гранчевский так описывает значение боев в Яновских лесах: «Бои на Поритовом взгорье (Яновские леса) были выиграны благодаря великому мужеству и стойкости народных мстителей, благодаря братской дружбе польских и советских партизан»[126].

Польские товарищи высоко оценили героизм советских партизан и мастерство руководства ими со стороны советских офицеров. Начальник Польского партизанского штаба генерал А. Завадский 4 июля 1944 г. писал, что «советское командование во главе с Н. А. Прокопюком и В. А. Карасевым проявило оперативность высокого класса и мужество, благодаря чему удалось вывести отряды из окружения». В отчете отмечается, что польские отряды прошли тогда первую школу крупных боев с большими силами противника[127].

После двадцатидневных непрерывных боев соединению им. А. Невского в конце апреля 1944 г. удалось вырваться из окружения и добраться до Яновских лесов, раскинувшихся в юго-западной части Люблинского воеводства. Здесь соединение планировало несколько дней отдохнуть. Из Москвы В. А. Карасев получил приказ о перебазировании соединения на юг Краковского воеводства, в междуречье Дунаец – Попрад. В. А. Карасев поручил А. Н. Ботяну ответственное и трудное задание: с небольшим отрядом в 28 человек провести разведку пути для передислокации всего соединения в новый район боевых действий.

Отряд А. Н. Ботяна совершил пятисоткилометровый рейд по польской земле, не потеряв в пути ни одного человека. Это был не просто рейд, боевой рейд со многими боями, переходом ряда важных и хорошо охраняемых железных и шоссейных дорог. На всем пути партизаны А. Н. Ботяна тесно сотрудничали с польскими партизанами и подпольщиками, простыми жителями-пат-риотами. В одном из горных сел отряд А. Н. Ботяна встретил поддержку со стороны партизан отряда Генриха Мусиаловича, поляка по национальности, в прошлом ротмистра царской армии, жившего в Витебске. После Гражданской войны Г. Мусиалович уехал в Польшу, стал капитаном польской армии. Он познакомил советских партизан с обстановкой, существовавшей тогда в средней и южной частях Новосончского пов., детально проинформировал о местах дислокации немецких гарнизонов, перечислил отряды Армии Крайовой, дал характеристику их командирам. Через своих людей Г. Мусиалович смог помочь отряду А. Н. Ботяна с ремонтом вышедшей из строя радиостанции[128]. В составе отряда А. Н. Ботяна сражался с врагом белорус Василий Толочко [129].

В середине июня 1944 г. отряд А. Н. Ботяна прибыл в назначенное место, за время рейда вырос до 70 человек за счет бежавших советских военнопленных и польских патриотов. Здесь, в новом месте дислокации, отряд А. Н. Ботяна оказал помощь отряду И. М. Таранченко, также из соединения им. А. Невского, вышедшему в этот район и понесшему большие потери во время перехода.

В связи с изменившейся обстановкой, соединению В. А. Карасева было приказано перебазироваться в Словакию на помощь повстанцам, а отрядам А. Н. Ботяна и И. М. Таранченко из Москвы по рации была поставлена новая задача: «Уход в Словакию отменяется. Остаетесь на месте. Приступайте к разведывательным и боевым действиям самостоятельно. Дополнительные указания дадим»[130].

В сентябре 1944 г. на базу отрядов А. Н. Ботяна и И. М. Таранченко была заброшена группа партизан под руководством Ивана Федоровича Золотаря – бывшего белорусского партизана. Ему было поручено объединить отряды и на их базе создать самостоятельное партизанское соединение для действий на юге Польши. По приказу из Центра А. Н. Ботян был назначен заместителем командира соединения. В составе группы И. Ф. Золотаря был и белорус Владимир Иванович Сподневский, уже успевший побывать в Польше в районе городов Парчев, Луков, Влодава в составе группы майора Коровина, где он командовал взводом. В новом соединении он стал заместителем начальника штаба. В составе группы И. Ф. Золотаря был белорусский партизан Петр Юрченко, ставший вскоре командиром 2-го отряда[131]. Мужественно сражался с врагом автоматчик отряда белорус Иосиф Кухарчук[132].

Прибытие в заданный район нового командования и новых десантников еще больше активизировало партизанскую борьбу в этом районе. Смелые действия советских партизан заставили многих командиров Армии Крайовой пересмотреть свою позицию, пойти на переговоры с советскими партизанами. Во всех этих переговорах самое активное участие принимали А. Н. Ботян и В. И. Сподневский. Как уроженцы Западной Белоруссии они хорошо знали польский язык. Отвагой и мужеством выделялся в соединении белорус Виктор Захаревич, назначенный вскоре командиром отделения[133].

С осени 1944 г. на советских разведчиков-партизан, направленных в глубокий тыл гитлеровской армии на юг Польши, была возложена ответственная задача: своевременно выявлять и доносить в Москву о дислокации и всех передвижениях немецких войск по землям Краковского и соседних воеводств, расположении аэродромов, военных складов и оборонительных укреплений, как построенных раньше, так и вновь возводимых на пути предстоявшего наступления войск, входивших в состав 1-го и 4-го Украинских фронтов. Для этого необходимо было систематически проникать в расположение немецких гарнизонов. Для советских разведчиков, не владевших ни польским, ни немецким языками, это было почти не под силу. Разведчики прибегали к помощи польских партизан, политических деятелей, местного населения. Все больше поляков становилось на путь активного сотрудничества с советскими партизанами.

«Вездесущий» А. Н. Ботян, как его называли в соединении, установил связи с группой польских патриотов, среди которых особо выделялся преподаватель Новотаргского лицея профессор

Иннокентий Савчук, многие годы совмещавший педагогическую деятельность с должностью председателя поветовой Рады Опекунской. Родом он был из Белоруссии. Там в 1902 г. вместе с Константином Мицкевичем (Якубом Коласом) он окончил Несвижскую учительскую семинарию. И с тех пор более сорока лет отдал любимому делу – педагогике.

Прикрываясь опекунскими делами, профессор И. Савчук часто выезжал в Краков и другие города и села и с помощью многочисленных друзей сообщал для партизан весьма обширную информацию о военных объектах немецкой армии, планах и действиях гауляйтера Франка и его аппарата, направленных на усиление оккупационного режима и на борьбу с польским антифашистским подпольем и партизанами[134].

Большая ответственность в организации и ведении разведки легла на плечи заместителя командира соединения А. Н. Ботяна как хорошо знавшего польский язык (до Второй мировой войны работал учителем польского языка в Воложинском р-не). Совершив несколько походов в Сандетские Бескиды, А. Н. Ботян установил контакты с командирами местных Батальонов Хлопских (БХ)[135] и с их помощью собрал сведения о гитлеровском гарнизоне в Новом и Старом Сонче. Активно действовал и разведчик белорус Василий Толочко. Он не только умело проводил разведку, но и смог обезвредить несколько гестаповских агентов.

В предшествующие наступлению Красной Армии дни бойцы соединения провели много боевых операций, спасли от неминуемой расправы жителей с. Каменица[136].

Особенностью этого этапа борьбы являлось тесное боевое взаимодействие советских и польских партизан. Боевое братство славянских народов особо проявилось в подготовке и проведении партизанами и польскими патриотами 18 января 1945 г. операции по взрыву большого склада взрывчатки, приготовленной для уничтожения города Новый Сонч. «К этому можно лишь добавить, – пишет командир соединения И. Ф. Золотарь, – что, во-первых, накануне взрыва среди горожан, живших в домах недалеко от замка, по нашей просьбе местные патриоты пустили слух: в ночь на 18 января мост, расположенный рядом с замком, будут бомбить советские самолеты, и во избежание ненужных жертв надо на сутки покинуть жилье. Хитрость удалась: в момент взрыва все ближайшие дома опустели. К счастью, ни один дом не был разрушен, и только стекла у тех, что были близко расположены, высадило взрывной волной, да крыши немного взвихрило. А из людей ни один не пострадал. Этим взрывом мы нанесли по гитлеровским войскам двойной удар. Начиная с 16 января через Новый Сонч потянулись войска второго эшелона. В ночь с 17 на 18 января у переправы через Дунаец, у наружной стены замка скопились сотни гитлеровцев и большое количество машин, фурманок, автобусов, самоходных орудий. В момент взрыва и люди и транспорт оказались под толстым слоем камня. Общее количество убитых и раненых во время взрыва среди отступавших частей и в 1017-м охранном батальоне, находившемся во дворе замка, было более 400 человек, среди покалеченных, доставленных в местный гарнизонный госпиталь, только тяжелораненых оказалось 53 человека»[137].

Эхо взрыва было сигналом командиру 76-й зенитно-артиллерийской дивизии, входившей в состав 4-го Украинского фронта, полковнику Ф. Д. Больбату к началу наступления. 20 января войска его дивизии освободили Новый Сонч ценою малых потерь. Позже полковник Ф. Д. Больбат писал: «Перед началом решительного наступления 38-й армии славные партизаны успешно взорвали склад на Новосончском направлении с основным резервом боеприпасов вражеских войск. Эти колоссальные запасы боеприпасов и особенно фаустпатронов готовились, чтобы задержать наступление наших войск, и, конечно, все это сильное оружие было бы использовано против воинов нашей дивизии. Было бы пролито немало крови. Но получилось так, что колоссальный взрыв вражеских боеприпасов не только сорвал сильную и правильную организацию обороны, но и уничтожил значительное количество вражеских воинов. Все это способствовало нашему успешному наступлению». Говоря далее об освобождении г. Новый Сонч от немецких захватчиков, Ф. Д. Больбат писал, что эту честь он относит «не только к подвигам Перекопской дивизии, но и к смелым подвигам партизан соединения, которые содействовали успешным боевым действиям Перекопской дивизии»[138].

В последующие дни января 1945 г. партизаны соединения вели непрерывные бои с отступающими на запад немецкими войсками. В этих боях снова отличились А. Н. Ботян, В. И. Сподиевский и особенно командир 2-го партизанского отряда белорус Петр Юрченко, бойцы которого 22 января разгромили и пленили остатки немецкого батальона, пытавшегося пробиться на запад горными тропами[139].

В 2007 г. отважному партизанскому разведчику белорусу Алексею Николаевичу Ботяну Указом Президента России присвоено звание Героя России.

Боролись с врагом белорусы и в других соединениях Польши. Так, по воспоминаниям командира Келецкой бригады Т. Ф. Новака, заброшенного 6 августа 1944 г. с Украины и создавшего крупную бригаду, в ней насчитывалось много уроженцев Белоруссии[140].

Сначала большинство бежавших военнопленных находились в различных отрядах и бригадах Армии Людовой, но затем по приказу командующего Келецким округом полковника М. Мочара все советские партизаны из военнопленных были сконцентрированы в отдельных отрядах. Продолжалось также формирование новых партизанских отрядов и групп. В одних случаях они разукрупнялись, в других же, где позволяли условия, укрупнялись в бригады. Так, в начале августа 1944 г. из советского партизанского отряда А. Филюка выделилась группа бывших военнопленных под командованием лейтенанта

Н. В. Донцова. В Сандомирских лесах она объединилась с другой группой бывших военнопленных во главе с А. Царевым, которая также выделилась из группы советских разведчиков. Вначале ей командовал П. М. Логинов, а затем белорус Владимир Петрович Яромов. Командование этим объединенным отрядом принял Т. Ф. Новак.

Кроме бригад, состоявших в основном из советских людей и подчинявшихся командованию Армии Людовой, на территории Келецкого воеводства находилось немало самостоятельных десантных разведывательных групп, которые тесно взаимодействовали с польскими партизанами. Так, в районе Свиней Туры (западнее Скаржиско) 30 июля была выброшена группа под командованием белоруса Владимира Петровича Яромова. На территории округа сражался с врагом отряд под командованием бежавшего из концлагеря Освенцим белоруса Владимира Яковлевича Эпштейна.

Летом 1944 г. по территории Польши проходил с боями партизанский отряд под командованием уроженца д. Антовильня Лепельского р-на Вячеслава Антоновича Квитинского. Небольшой диверсионный отряд, насчитывавший 23 хорошо вооруженных и опытных партизан, прошедших суровую боевую школу на территории Белоруссии и Украины, начал свой рейд в юго-восточных районах Польши. В составе отряда сражался с врагом Виктор Николаевич Давидович, уроженец д. Ляховичи Житковичского р-на. Отряд активно проводил боевые операции, совершал на дорогах засады, взрывал мосты, пускал под откос вражеские эшелоны. Местные подпольные антифашистские организации оказывали отряду большую помощь: сообщали партизанам сведения о размещении вражеских гарнизонов, обеспечивали надежными проводниками, продуктами питания, направляли в отряд советских людей, которые бежали с фашистской каторги. Там же, в Польше, отряд В. А. Квитинского значительно вырос за счет военнопленных Красной Армии, бежавших из немецких лагерей, стал насчитывать в своих рядах более 100 человек. В отряд В. А. Квитинского вступил уроженец д. Евсеевичи

Гресского р-на Михаил Адольфович Татур, сражавшийся до этого с врагом на польской земле¹. 6 августа 1944 г. из УШПД отряд получил радиограмму: «… ускорьте выход в район Прешово (город на территории Словакии. – В. П.). Организуйте боевую и диверсионную деятельность. При выходе в означенный район сделайте площадку. Радируйте, груз подадим. Регулярно сообщайте свое местоположение»[141]^[142]. В ночь на 9 августа 1944 г. отряд, насчитывавший в своем составе более 100 человек, перешел польско-чехословацкую границу и вышел в Словакию[143].

Помнят на польской земле о молодом белорусе сержанте Павле Гириловиче, героически сражавшемся на польской земле[144]. Отдали свои жизни и похоронены в земле Польши уроженка д. Псыщево Ивановского р-на, партизанская разведчица, заброшенная в 1944 г. в Польшу, Мария Антоновна Парфеявец и житель д. Достоево того же района Николай Васильевич Якуш[145].

Лето 1944 г. явилось переломным моментом в развитии освободительной борьбы польских патриотов и в деятельности советских партизан на территории Польши. В результате летних наступательных операций к 1 августа 1944 г. советские войска вышли к Висле и освободили всю Восточную Польшу. Районы, где совсем недавно гремели партизанские бои, стали глубоким тылом Красной Армии. В результате продвижения фронта многие советские партизанские отряды соединились с регулярными войсками, другие получили приказ двигаться на запад, перейти Вислу для действий в Келецком воеводстве, в районе Кракова или вступить на территорию Словакии, где назревало антифашистское народное восстание.

Летом 1944 г. деятельность советских партизан на польской земле достигла своего наивысшего уровня активности. Из 90 советских партизанских отрядов и групп общей численностью более 18 тыс. человек, сражавшихся в Польше в годы оккупации, значительная часть действовала именно в этот период[146].

Боевые разведчики

В преддверии боев за освобождение Польши советское командование забрасывало на ее территорию значительное количество разведывательных групп для сбора информации в оперативном тылу противника. Советские разведчики входили в контакт с местными партизанами и подпольщиками, с их помощью вели сбор сведений в интересах Красной Армии. Командиры разведгрупп включали в свой состав польских патриотов и партизан, бывших военнослужащих Красной Армии, приобретших боевой опыт на польской земле, знавших специфику борьбы и географию районов действий групп. Советские граждане, вливаясь в состав разведывательно-диверсионных групп, значительно усиливали их, оказывали большую помощь в сборе сведений для Красной Армии.

Павел Семенович Гаврис родился в 1924 г. в д. Машуки Клецкого р-на. В 1942–1943 гг. был связным партизанского отряда «Соколы», которым командовал известный в Белоруссии К. П. Орловский. В мае 1943 г. в составе спецгруппы «Вест» был направлен на территорию Польши. Группа «Вест» под командованием чекиста А. Миронова (подпольная кличка – Лесков) начала действовать в мае 1943 г. В задачу группы входила разведка дислокации вражеских войск от Бреста до Варшавы. Чтобы успешно выполнить задание, группе «Вест» необходимы были проводники, которые знали местность, хорошо владели польским языком. Таким человеком был П. С. Гаврис. Вместе с ним повели «Вест» в глубь польской территории лучшие бойцы «Соколов» белорусы Павел Воробьев и Иван Турейко.

На польской земле на каждом шагу разведчиков подстерегала опасность. Особенно нежелательными были встречи с Армией Крайовой. Ее бойцы ненавидели «москалей» и при первом же удобном случае стремились их уничтожить. Бойцам разведгруппы приходилось избегать прямых стычек как с гитлеровскими солдатами, так и с бойцами АК. Хорошее знание проводниками польского языка, обычаев местного населения не раз выручало группу. П. С. Гаврис умело выходил на связь с польскими партизанами, местным населением. При его помощи «Вест» успешно прошел через Бяла-Подляску, Белосток, Седльцы к Варшаве. Отправленные в Центр радиограммы позволили советскому командованию получать ценные сведения и наносить по врагу авиационные удары.

Разведчик П. С. Гаврис вернулся на базу «Соколов», когда бои шли уже на территории Брестской области[147].

Уроженец д. Каменец Белыничского р-на Евсей Никифорович Близняков за подвиги, совершенные на польской земле, удостоен высшей воинской награды Польши «Виртути милитари», его фамилия навечно занесена в Золотую книгу спасителей Кракова.

На фронте Е. Н. Близняков командовал пулеметным взводом, в одном из боев был контужен, попал в плен. В мае 1943 г. с помощью польских патриотов бежал из лагеря. С ним бежали еще 12 человек, из которых он организовал партизанскую группу, вошедшую в один из отрядов Армии Крайовой, который подчинялся лондонскому эмигрантскому правительству и придерживался пассивной тактики ожидания. Однако бывшие солдаты Красной Армии не приняли предложение разойтись по отдаленным селам и хуторам, заняться сельским хозяйством и с помощью польских патриотов вступили в отряд Армии Людовой[148]. Группа влилась в партизанский отряд им. Л. Варинского, который действовал в Краковском воеводстве, командир – поляк Тадеуш Грегорчик. В отряде были русские, белорусы, украинцы, поляки, башкир.

Группа Е. Н. Близнякова сохраняла в составе отряда некоторую самостоятельность. В ней насчитывалось около 20 бойцов, бежавших из немецких лагерей. Почти все боевые операции советские партизаны проводили вместе с польскими товарищами, иногда самостоятельно, так как хорошо изучили местные леса и горы, наладили связи с местным населением[149].

Для Е. Н. Близнякова и его товарищей наступил новый этап борьбы за родную землю и свободу Польши. Небольшая группа бывших в фашистском плену вооружалась, приводила себя в боевую готовность. В начале своей деятельности группа встретилась с трудностями и неудачами. Но тем не менее она росла, действовала. Внезапные удары по небольшим гитлеровским гарнизонам, уничтожение из засад вражеских колонн, взорванные мосты и воинские эшелоны – все это было на счету партизан, сеяло панику в рядах оккупантов. От поляков Е. Н. Близняков узнал о разведывательной группе «Голос» в составе четырех человек – одной из многих групп, обеспечивавших войска l-ro Украинского фронта сведениями о противнике в районе Кракова. Группа Е. Н. Близнякова решила присоединиться к разведчикам. После соответствующих проверок бывших военнопленных Центр разрешил «Голосу» – Е. С. Березняку – присоединить к себе диверсионную группу Е. Н. Близнякова. Так образовалась боевая единица агентурно-разведывательного и диверсионного характера. В составе группы Е. Н. Близнякова действовал еще один белорус – Виктор Александрович Заборонок[150].

В боевых операциях членами группы были уничтожены более 100 гитлеровцев, взорваны несколько мостов, эшелонов, совершены другие диверсии. В боевой и диверсионной работе ведущая роль принадлежала Е. Н. Близнякову. О его смекалке и мастерстве как подрывника среди членов группы ходили легенды. Так, Центр дал задание задержать переброску танковой части по железной дороге Краков – Закопане. Но у группы в это время не было взрывчатки. И тогда Е. Н. Близняков предложил хитроумный план. Ночью у железнодорожного моста он и его разведчики ликвидировали немецкого часового, «заминировали» мост консервными банками, набитыми землей, протянули провода. Пока гитлеровцы разбирались, вызывали саперов, проводили «разминирование», эшелон с танками стоял на запасных путях[151].

Диверсионная группа Е. Н. Близнякова провела ряд крупных боевых операций. Так, в ночь на 3 ноября 1944 г. она совершила нападение на гарнизон гитлеровцев, который размещался на железнодорожной станции Строне – одной из крупнейших на линии Краков – Закопане, вывела из строя все станционное хозяйство. Станция некоторое время бездействовала. В ночь на 7 ноября эта же группа совершила не менее дерзкий налет на станцию Воля-Радишевская. Гарнизон и станция также были выведены из строя. Спустя несколько дней командир диверсионной группы доложил Е. С. Березняку о подрыве железнодорожного моста и пущенном под откос воинском эшелоне с техникой и живой силой[152].

12 января 1945 г. каратели окружили отряд Е. С. Березняка и действовавший вместе с ними польский отряд поручика Гардого. Советские и польские партизаны целый день вели бой в окружении, а ночью смогли оторваться от карателей. В этом бою советский и польский отряды потеряли 12 бойцов. «Один из наижесточайших боев того времени, – отмечал в 1965 г. польский журнал «За вольность и люд», имея в виду тот самый бой, – выпал на долю батальона польских партизан под командованием Гардого и советского разведывательного отряда Михайлова (Е. С. Березняка. – В. П.)… Потери немцев в том бою составили 92 убитых и 120 раненых»[153].

За 156 дней пребывания группы «Голос» в тылу врага было передано в Центр 150 радиограмм. Одно из важнейших достижений группы – установление в декабре 1944 г. с помощью польских партизан схемы минирования Кракова. Партизаны Армии Людовой, которыми командовал Ю. Зайонц, доложили, что гитлеровцы начали копать довольно широкий ров, идущий от шлагбаума в Броновице, т. е. от конечной трамвайной остановки. Работы вела немецкая строительная организация «Тодт». Здесь немцы не использовали ни одного поляка. Со временем польским патриотам удалось установить, что на дне рва почти полуметровой глубины гитлеровцы укладывали кабель диаметром 4 см. Целью варварской акции фашистов было навязать наступающим частям Красной Армии уличные бои, завлечь их и боевую технику в узкие улочки Кракова, как в мышеловку, и взорвать город, начиненный тоннами взрывчатки. Сколько тысяч советских воинов, мирных граждан погибли бы под обломками зданий! Группа добыла схему минирования города и вместе с планом укрепрайона передала в Центр. Наступавшие советские войска, имея точные данные, перерезали кабель, связанный с взрывчаткой, захватили форт Пастернак, где находился немецкий персонал, ожидавший приказа о взрыве[154].

В дело спасения Кракова большой вклад внес и Е. Н. Близ-няков. Ему было поручено похитить немецкого генерал-майора, командующего инженерной частью укрепрайона, находящегося в с. Рацеховице. Но гитлеровский генерал был сверхосторожным, выкрасть его не удавалось. Тогда было решено похитить майора, главного инженера укрепрайона Курта Пеккеля. Захват гитлеровского офицера осуществили Е. Н. Близняков и два его боевых товарища. Досконально изучив образ жизни майора, разведчики воспользовались житейскими слабостями офицера, доставили его на базу диверсионной группы. Оценив ситуацию, Курт Пеккель нанес на карту подробнейшую схему оборонительных сооружений Кракова, помог и со схемой разминирования [155].

19 января 1945 г., в день освобождения Кракова, члены группы «Голос», получив новое задание, двинулись на запад, передавая в Центр новые сведения.

Свидетельство Маршала Советского Союза И. С. Конева, войска которого принимали участие в освобождении города Кракова: «Фашистам не удалось осуществить свой преступный план – поднять в воздух исторические памятники Кракова, многочисленные промышленные предприятия. О плане мы узнали заранее от нашей войсковой разведки, которая действовала в тылу врага. Я могу сказать, что благодаря помощи, которую оказали нам патриотические силы польской общественности, информацию о приготовлениях гитлеровцев в районе Кракова, об их силах мы добыли еще перед наступлением»[156].

Диверсионная группа Е. Н. Близнякова действовала юго-западнее Кракова до 23 января 1945 г. – времени полного освобождения района советскими войсками. После соединения с частями Красной Армии Е. Н. Близняков получил назначение в одну из частей действующей армии[157].

В 2001 г. за мужество, проявленное в годы Великой Отечественной войны, Е. С. Березняку присвоено звание Героя Украины. В канун 60-летия Великой Победы решением главы украинского государства Е. С. Березняк удостоен воинского звания генерал-майора.

Могилевчанин Петр Павлович Чепаков войну встретил ополченцем, защищал родной город, потом стал партизаном, сражался с врагом в составе десантной группы майора Наумовича. После освобождения от гитлеровских захватчиков родной земли П. П. Чепаков в составе разведывательной группы был заброшен на территорию Польши. С помощью местных жителей разведчики выявили в Бренау подземный военный завод, полигон, на котором происходило испытание продукции завода. Были вскрыты и пути отправки на фронт выпускаемого оружия. П. П. Чепаков находился на территории Польши до февраля 1945 г., когда разведчики соединились с частями Красной Армии[158].

В одном из боев летчик Иван Ермолаевич Черников – уроженец д. Сава Горецкого р-на, награжденный в 1942 г. орденом Красной Звезды, был тяжело ранен. По заключению врачей летать он уже не мог. Через некоторое время, учитывая знание немецкого языка, И. Е. Черникова направляют на учебу в разведцентр. Во главе разведгруппы 2-го Белорусского фронта И. Е. Черников (Невский) в ночь на 25 августа 1944 г. в составе группы из 8 человек был заброшен на оккупированную врагом территорию Польши, в район Румацкой пущи. Неподалеку базировался немецкий штаб Млавского опорного пункта, разведку в котором предстояло вести группе «Невский». Вначале разведчикам приходилось крайне тяжело, не было явок, связей, все приходилось делать с начала. Но уже вскоре группа передала первые сведения. Так, в м. Шеранск был выявлен штаб 2-й фашистской армии.

Постепенно группа установила тесные связи с местными патриотами. В книге «Очерки по истории города Млавы» читаем: «Добрая половина города Млава знала о деятельности советской разведывательной группы, а для гитлеровцев она оставалась тайной». Польские патриоты П. Гринкевич и С. Соколовский из д. Завла были первыми, кто познакомился с капитаном И. Е. Черниковым. Потом к ним присоединился Е. Леманский. Вот что говорится в справке, написанной И. Е. Черниковым: «Леманский Евгений Владиславович, 1922 года рождения, выдана в том, что он оказывал активную помощь в работе специальной группы Красной Армии в период немецкой оккупации с августа 1944 по январь 1945 года». Рискуя жизнью, польские патриоты собирали для советских разведчиков ценную информацию о фашистских войсках, помогали им продовольствием, укрывали от непогоды. В конце ноября 1944 г., когда выпал снег и оставаться в лесу было опасно, капитан И. Е. Черников принял решение разделить отряд на две группы. Одна из них под руководством А. В. Чеклуева (Олег), почти два месяца вела радиопередачи, докладывая советскому командованию о планах немецких войск, 25 января 1945 г. вышла в район г. Цеханув на соединение с частями Красной Армии[159]. Капитан И. Е. Черников вместе с радисткой Анной Лебедевой решили остаться в Млаве для сбора информации для нужд фронта. Переодевшись в форму немецкого офицера, разведчик часто ходил по городу, вел разведку. Однажды он зашел к подпольщику, который содержал небольшой магазин на окраине города. Тот сообщил, что в д. Бромберг прибыли 200 солдат, много машин и бронетранспортеров. Все это было строго засекречено. В доме подпольщика разместился офицер из роты охраны, который считал себя демократом, разговаривал с поляком. Этим обстоятельством воспользовался И. Е. Черников. Он открыто представился немецкому офицеру и сумел склонить его к сотрудничеству с советской разведкой. От офицера разведчик получил немало ценных сведений.

Но отважный разведчик не дожил до Победы. Как он погиб – пока тайна. 19 января 1945 г. Совинформбюро сообщило, что войска 2-го Белорусского фронта «…продолжая наступление, овладели городом Млава». Радовалась радистка Анна Лебедева, когда увидела на улицах города советские войска. Но в душе росла тревога. Обходя явочные квартиры польских товарищей, она не находила там И. Е. Черникова. После долгих поисков она увидела своего командира, лежавшим среди убитых гитлеровских офицеров. Так трагически оборвалась жизнь советского разведчика. Ему было всего 25 лет. За мужество и героизм при выполнении боевого задания в тылу врага капитан И. Е. Черников был посмертно награжден орденом Отечественной войны 1-й степени. В 1964 г. Государственный совет ПНР наградил его орденом «Виртути милитари». Его именем названа улица в г. и. Горки [160].

В составе этой же разведгруппы действовал еще один разведчик – белорус, уроженец д. Гринки Слонимского р-на Яков Яковлевич Гринчук. Накануне войны он окончил школу в родной деревне, работал слесарем в Слониме. С оккупацией гитлеровскими захватчиками родных мест стал партизаном. Выделялся среди своих друзей как смелый разведчик и подрывник. Не один раз проникал в немецкие гарнизоны, собирал необходимые сведения. Некоторое время находился на подпольной комсомольской работе. После освобождения родной земли прошел краткосрочную подготовку на «Большой земле» и был направлен в тыл врага.

Начались беспрерывные рейды по тылам врага, сотни пройденных километров по польской земле, долгие сутки, проведенные около переездов железнодорожных станций. По заданию командира группы И. Е. Черникова Я. Я. Гринчук со своим польским боевым другом П. Гринкевичем провел тщательную разведку танкового полигона неподалеку от Млавы. Им удалось выяснить, что на полигоне находится значительное количество тяжелых танков «Тигр», большие склады боеприпасов и горюче-смазочных материалов. Спустя несколько дней советская авиация нанесла мощный бомбовый удар по полигону, превратив его в груду металла. Еще несколько дней после бомбардировки на территории полигона раздавались взрывы снарядов и бочек с горючим.

Немецкая разведка догадывалась, что в Млавском опорном пункте действовала группа советских разведчиков, и непрерывно вела их поиск. 7 января 1945 г. польские товарищи предупредили разведчиков об опасности и предложили перебраться в район д. Яново, где для них было подготовлено надежное убежище. Во время передвижения к новому месту разведчики попали в засаду гитлеровцев. Необходимо было уточнить обстановку, чтобы принять меры. Первым идти в разведку вызвался Я. Я. Гринчук. Через несколько минут после его ухода раздался условный свист – «Отходите!» Потом началась стрельба, взрывы гранат. Через два дня, когда разведчики были уже в безопасности, секретарь местной подпольной организации Рипинского повета сообщил подробности последнего боя отважного разведчика. Я. Я. Гринчук отстреливался до последнего патрона, а когда гитлеровцы окружили его, подорвал себя и окруживших его врагов последней гранатой[161].

На площади д. Яново Рипинского повета Варшавского воеводства стоит небольшой обелиск, на котором на польском и русском языках написано, что здесь похоронен советский солдат Я. Я. Гринчук.

Начальник разведотдела фронта дал высокую оценку действий группы И. Е. Черникова. Он особо подчеркнул, «…что на протяжении шести месяцев в чрезвычайно сложных условиях, невзирая на постоянную смертельную опасность, командир группы капитан И. Е. Черников не прекращал напряженной разведывательной работы. Проявляя исключительное мужество, инициативу и находчивость, он добыл ряд ценных разведданных о противнике, за что он сам и его помощники неоднократно получали благодарности командования фронта, награждены орденами.

Перед 2-м Белорусским фронтом действовало много наших разведгрупп. Но то, что Черников обосновался в Млаве, как раз на острие будущего удара, поставило его группу в особое положение. И он успешно справился со своим заданием. Разведдонесения, а их было более 150, поступавшие от Невского и Олега, конечно же способствовали успеху советских войск, делали удары артиллеристов, пехотинцев, танкистов и летчиков более действенными.

Мне не раз приходилось докладывать содержание телеграмм отважного разведчика командующему фронтом Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому. Маршал неизменно отмечал его храбрость, упорство в достижении цели. Черников был по-настоящему большой разведчик!» [162].

В конце декабря 1944 г. в северные районы Польши была заброшена разведывательная группа 2-го Белорусского фронта под командованием Ф. С. Фазлиахметова. Сам командир и некоторые члены его группы более двух лет вели разведывательную и диверсионную деятельность на оккупированной территории Белоруссии, тесно взаимодействовали с местными партизанами. В состав группы вошли белорусы Николай Макаревич, назначенный заместителем командира, и гродненчанин Михаил Козин, призванный в армию после освобождения города как хорошо знавший польский и немецкий языки и территорию за Бугом. Установив тесные связи с польскими патриотами, группа передавала разведданные в штаб фронта. За мужество и отвагу, проявленные на земле Польши, ценные сведения, добытые разведчиками, члены группы были награждены орденами и медалями СССР[163].

В ночь на 18 февраля 1945 г. в тыл врага, на границу Польши и Германии, в район г. Бютов (ныне Бытув) была заброшена разведгруппа 2-го Украинского фронта под командованием капитана А. Льговского. В состав группы входил Виталий Василевич – белорус из Гродненской обл., некоторое время находившийся в партизанском отряде и хорошо знавший польский язык. Разведчиком был и Аркадий Брускин, бывший комсомольский работник, имевший опыт работы в тылу врага. По заданию Центрального штаба партизанского движения его забрасывали в составе группы в Белоруссию.

После приземления разведчики установили связь с польским лесничим Р. Пионовским, оказавшим советским разведчикам неоценимую помощь в подборе надежных помощников и сборе разведданных. На первой встрече Р. Пионовский, бывший офицер польской армии, толково изложил, в каких пунктах расположены воинские части, где находятся административные учреждения, полицейские подразделения гитлеровцев. Он также охарактеризовал мосты, дороги, контрольно-пропускные пункты, промышленные предприятия, посоветовал, в каких местах лучше вести наблюдение за движением по дорогам. Понимая, что разведчикам нужно расширять связи сбора данных, он сообщил, кто может оказаться полезным, назвал формирования из поляков, которые созданы немцами для несения охранной службы. Р. Пионовский проинформировал, что в этих подразделениях есть люди, патриотически настроенные по отношению к Польше и готовые сражаться против гитлеровцев.

Все эти сведения, тщательно проанализированные и обобщенные командиром группы, составляли довольно полную обстановку в данном районе, были немедленно переданы советскому командованию. Наблюдения местных патриотов, привлеченных к работе группы, а также разведчиков дали ценные сведения о дислокации вражеских частей в районе Данцига (Гданьск), Гдыни и, что особенно ценно, – о военных кораблях и подводных лодках, стоявших в этих портах.

За первую неделю было передано в Центр немало радиограмм. Группа А. Льговского выявила в районе Бютов – Данциг и южнее до восьми дивизий противника, точно указала местонахождение четырех штабов этих соединений и штаба корпуса, обнаружила объекты в районе Реда, западнее Гдыни. По наводке группы эти объекты бомбила наша авиация. Были выявлены укрепления на нескольких рубежах, которые предстояло штурмовать частям Красной Армии, установлены инженерные работы по укреплению городов, особенно Данцига и Гдыни, подготовке береговой артиллерии для обстрелов наземных целей при обороне этих городов[164].

О том, какое значение имели эти сведения для наших войск, говорит генерал армии П. И. Батов в своих воспоминаниях: «Если читатель посмотрит на карту, то увидит на берегу Гданьской бухты три расположенных рядом города – Гдыню, Сопот (курортный городок) и Гданьск. Фактически они слились в один большой город… Гитлеровцы сильно укрепили эти города-порты» [165].

Действия советских разведчиков, в составе которых находились В. Василевич и А. Брускин, помогали советскому командованию принять необходимые решения. 5 марта 1945 г. разведчики сообщали в Центр: «Западнее Данцига, южнее шоссе Данциг – Картузы в кирпичном заводе большой склад боеприпасов. Боеприпасы в бункерах под печами. Склад усиленно охраняется»[166].

Командование наших войск отреагировало на эту радиограмму, и склад боеприпасов был уничтожен при налете нашей авиации. Позже выяснилось, что это был склад снарядов ФАУ. Гитлеровское командование неоднократно пыталось засечь работу разведчиков, их радиостанции, организовывало облавы на них. В связи с продвижением частей Красной Армии группа получила задание выйти в указанный район, где и соединилась с советскими войсками. Все разведчики были отмечены высокими правительственными наградами.

А. Брускин еще раз забрасывался в тыл врага, на этот раз в Германию, вместе с капитаном А. Льговским [167]. В. Василевич долгое время работал в мастерских одного из североказахстанских совхозов. А. Брускин стал журналистом, жил в г. Гродно[168]. По дорогам Польши прошел боевой путь минчанина, партизанского разведчика Петра Семеновича Боровских[169].

Белорус Николай Козубовский – командир партизанского отряда бригады С. П. Каплуна – после освобождения Брестчины в числе наиболее опытных добровольцев был отобран для разведывательной работы на территории Польши. В ночь на 16 августа 1944 г. группа Н. Козубовского, выполнявшего задания 1-го Белорусского фронта, в составе четырнадцати разведчиков и двух девушек-радисток, уроженцев Польши, Бреста и Столина, была выброшена в район г. Вронки, между Шнайдемюлем (ныне г. Пила в Германии) и г. Познань. Группа Н. Козубовского не смогла удержаться в заданном районе, в стычках с карателями и немецкими осад никами разведчики потеряли много своих товарищей. В двадцатых числах августа Центр попытался выбросить в этот район еще одну группу из шестнадцати разведчиков на сигнальные костры группы. Но десантники выпрыгнули над немецким гарнизоном и были все, кроме одного, расстреляны фашистами в воздухе.

Вскоре в одном из боев погибли и девушки-радистки. Каратели теснили группу Н. Козубовского на восток. У разведчиков закончился двухнедельный запас продуктов, сильно досаждали вооруженные охотничьими ружьями бауэры, эсэсовцы, жандармы, полиция. Выручали группу простые польские крестьяне, обеспечивая разведчиков продовольствием. В начале ноября группа Н. Козубовского в составе четырех человек пришла в район под г. Познань. Здесь группа встретилась с только что прибывшей из Советского Союза советско-польской разведгруппой, которой командовал поручик С. Ильяшевич. Разведчики стали действовать вместе, пополняясь местными жителями из числа польских патриотов. Используя рацию, патриоты передавали командованию сведения о расположении гитлеровских войск, их техники.

Н. Козубовский после окончания войны жил в Польше, работал в органах военной и гражданской юстиции[170].

В том же районе Польши действовала объединенная группа разведчиков, которой руководил К. А. Островский. В ее состав входил и опытный белорусский подпольщик, один из организаторов партизанского движения в Гомельской обл. минчанин Виктор Сигизмундович Зелезей (у его бывшего коллеги по разведгруппе О. А. Горчакова он ошибочно назван Василием)[171]. Заброшенные в район г. Шнайдемюль осенью 1944 г., разведчики Красной Армии не смогли удержаться в указанном районе из-за действий гитлеровских спецслужб и вынуждены были отойти на восток в район г. Познань, потеряв в стычках с врагом нескольких товарищей. В новом для себя районе группа, в которой В. С. Зелезей как опытный разведчик исполнял обязанности заместителя командира, вела активную разведывательную деятельность, обеспечивая советское командование ценными сведениями о немецких войсках в районе Познани, Шреду, Бреслау (Вроцлав) и других городов, вела разведку важных оборонительных рубежей гитлеровцев[172].

После освобождения Белоруссии от гитлеровских захватчиков командиром разведывательно-диверсионной группы в Польше был и известный в республике командир специального партизанского отряда им. Ф. Э. Дзержинского, минчанин, Герой Советского Союза Евгений Иванович Мирковский. В составе группы сражались с врагом и вели разведку по заданию Красной Армии его бывшие партизаны-белорусы.

Одним из важнейших факторов, обеспечивавших боевую деятельность советских рейдовых отрядов и разведывательно-диверсионных групп, было их содружество с польским партизанским движением, и в особенности с Армией Людовой и местными организациями Польской рабочей партии. Это сотрудничество имело широкий аспект – от получения проводников и разведданных до взаимовыручки и непосредственной поддержки в боях против оккупантов.

Советские люди сражались с врагом и в некоторых отрядах Армии Крайовой, отношение командования которой к ним в большинстве случаев было неприязненным и даже враждебным. Поэтому советские военнопленные, находившиеся в отрядах Армии Крайовой, при встрече с отрядами Гвардии Людовой (с 1944 г. Армия Людова) переходили в их ряды.

Нет точных данных о количестве советских граждан, сражавшихся в польских партизанских отрядах в 1941–1944 гг. Списки личного состава отрядов не сохранились, а чаще всего такие списки в условиях партизанской борьбы не велись. По мнению известного польского военного историка Ю. Тобиаша, исследования показывают, что в отрядах Гвардии, а затем Армии Людовой было около 5000 советских граждан, в Батальонах Хлопских и некоторых отрядах Армии Крайовой – около 1000 человек. В это число не включены те советские граждане, которых укрывало местное польское население и которым потом помогло дойти до Буга и переправиться через него. В число советских граждан – польских партизан не включены также отдельные группы и небольшие отряды, которые были организованы с помощью местного населения левой ориентации и отошли на восток, не будучи подчиненными польскому партизанскому командованию[173].

Подсчитано, что на территории Польши вели борьбу с врагом более 2000 белорусов.

Народ борется

В годы Второй мировой войны на чешских землях и в Словакии, как и в других странах Европы, развернулось движение Сопротивления гитлеровскому фашизму. Несмотря на тяжелые потери, антифашистское движение с каждым годом становилось все более активным и мощным, наносило чувствительные удары оккупационному режиму, препятствовало использованию фашистской Германией чехословацкой экономики в военных целях. Необходимо учитывать условия борьбы, очень разные в чешских землях и Словакии. Чешские земли были непосредственно включены в состав гитлеровской Германии, власть там полностью находилась в руках нацистских учреждений, полиции и армии, проводилась жестокая германизация. Берлин использовал фиктивную самостоятельность Словакии для реализации своих стратегических и геополитических планов, в том числе и для подготовки нападения на Польшу и Советский Союз.

23 июня 1941 г. В. М. Молотов принял словацкого посланника Ю. Шимко, который заявил, что словацкое правительство прерывает дипломатические отношения с СССР. В тот же день Словакия объявила войну СССР и направила свои войска на советско-германский фронт. В декабре 1941 г. она объявила войну также Великобритании и США. Следует отметить, что ни Советский Союз, ни его главные союзники по антигитлеровской коалиции – Великобритания и США – войну Словакии не объявляли. Чехословакия являлась членом антигитлеровской коалиции, где она была представлена дипломатически признанными чехословацким эмигрантским правительством и президентом Э. Бенешем. Одной из целей коалиции являлось восстановление Чехословакии в домюнхенских границах, за что Э. Бенеш вел упорную дипломатическую борьбу. Поэтому союзники игнорировали де-факто существующее словацкое государство, полагая, что его создание противоречит международному праву и поэтому неправомерно[174].

Но братиславские правители, приняв решение о вступлении в войну на стороне Германии, так не думали и надеялись извлечь для себя выгоду из ее победы. Поэтому на Восточный фронт были отправлены словацкие части, участвовавшие в сражениях с первых дней войны. Вместе с тем следует отметить, что вне зависимости от желания либо нежелания братиславских властей участвовать в этой войне Словакия вынуждена была играть роль, отведенную ей Гитлером. Трудовое население Словакии с первых дней войны правильно оценило ситуацию, учитывая традиционные для словацкого народа славянофильские настроения, начало борьбу против фашизма.

Высшей формой сопротивления народов Чехословакии была вооруженная борьба против фашистской тирании. В конце лета 1941 г. была сделана первая попытка создания вооруженных боевых дружин в Липтове и Восточной Словакии. Они были названы именем национального героя Юрая Яношика и известны как яношиковские боевые дружины. Весной 1942 г. Коммунистическая партия Словакии разработала «Организационный устав боевых яношиковских дружин». На этом этапе дружины создавались как вооруженные группы для защиты подпольных партийных организаций и обучения партизан.

Первая партизанская группа возникла весной 1942 г. в горных массивах Вигорлата. Ею руководил коммунист Павел Борош. В Белых Карпатах (Западная Словакия) молодые коммунисты создали партизанскую группу Янко Крала, названную по имени прогрессивного словацкого поэта XIX в. Осенью 1942 г. партизанское движение распространилось и на центральную Словакию. Первые яношиковские дружины были плохо вооружены, не имели боевого опыта. Но, несмотря на большие трудности, дружины действовали, поддерживая боевой дух народа. Идея партизанской борьбы укоренялась в словацких селах и городах[175].

Огромное влияние на развитие движения Сопротивления в Чехословакии оказал разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом, Курском. Новые надежды народам оккупированных гитлеровцами стран принес 1944 г. Развернув мощное наступление на запад, Красная Армия к весне 1944 г. освободила почти всю Советскую Украину и продвигалась к границам Чехословакии. Это еще больше вдохновило чехословацких патриотов на борьбу против гитлеровских оккупантов.

К середине 1944 г. крупные события назревали в Словакии. Активизировалась деятельность местных национальных комитетов. В горах действовали несколько партизанских отрядов. Важной особенностью внутриполитической обстановки в Словакии являлось дальнейшее ослабление клерофашистского режима. Словацкая армия перестала быть послушным орудием в руках тисовских правителей. Солдаты и многие офицеры открыто выражали свои симпатии Советскому Союзу. Целыми подразделениями они переходили к партизанам.

Боевые успехи советских войск воодушевили трудящихся Чехословакии и вызвали прилив новых сил национально-освободительного движения. Активное участие в вооруженной борьбе приняли советские граждане, в том числе уроженцы Белоруссии.

На территории Чехословакии в годы войны оказались граждане нескольких категорий: военнопленные и гражданские лица, совершившие побег из гитлеровских лагерей, расположенных на территории Германии, Австрии и Чехословакии, или бежавшие из эшелонов, следовавших через Чехословакию, и бойцы партизанских отрядов и групп, направленные советским партизанским командованием по ходатайству или с согласия чехословацких демократических сил. На заключительном этапе войны в Чехословакию было направлено значительное количество разведчиков, выполнявших задания армейского командования и широко опиравшихся в своей боевой, диверсионной и разведывательной работе на всемерную помощь и поддержку партизан, подпольщиков, местных патриотов.

При анализе вклада советских партизан в освободительную борьбу народа любой страны, в том числе и Чехословакии, следует учитывать то обстоятельство, что решающей силой этой борьбы было местное население. Оно выносило на своих плечах ее главную тяжесть. Действия советских партизан были лишь частью этого процесса. Советские люди за рубежом активно включались в движение Сопротивления фашистским оккупантам и пользовались всемерной поддержкой местных антифашистов. Без помощи местного населения советские партизаны и разведчики в чужой стране не могли бы вести эффективную борьбу против врага. Все это полностью относится и к Чехословакии.

Одним из первых в Словакии возник партизанский отряд под командованием советского офицера – капитана А. Г. Емельянова, состоявший из военнопленных, бежавших из фашистских лагерей. Отряд стали называть именем Е. Пугачева (от партизанской клички его командира). По своему составу отряд был интернациональным. Он насчитывал 109 человек: советских людей – 52 человека, словаков и чехов – 42, остальные – французы, бельгийцы, югославы[176]. Действовали партизаны в районе г. Медзилаборцы.

В числе первых в отряд со своими товарищами пришел полочанин – старшина Иван Фомич Нестерович. На фронте он командовал танком, стрелковым взводом, попал в плен и сумел бежать. В составе отряда им. Е. Пугачева И. Ф. Нестерович стал командовать группой, проявив себя с первых дней смелым и инициативным командиром.

Одной из первых операций, проведенных под руководством И. Ф. Нестеровича, была добыча в с. Каменица 50 кг взрывчатки, в которой отряд остро нуждался. Это позволило

партизанам шире развернуть диверсионную деятельность на железных и шоссейных дорогах. Сам командир группы провел разведку радиопеленгационной станции, расположенной высоко в горах в районе с. Вилаги, а затем его группа уничтожила этот важный немецкий объект. При его непосредственном участии была освобождена группа военнопленных разных национальностей, которых гитлеровцы везли в концлагерь смерти Маутхаузен. В результате этой операции отряд пополнился французами, бельгийцами, сербами. Во время карательной операции немецких войск против партизан в апреле 1944 г. в районе Збудско-Рокитовских лесов группа И. Ф. Нестеровича прикрывала отход боевых товарищей. Командир с пулеметом в руках отбивал атаки врага на наиболее опасных направлениях. Командование отряда было в нем уверено: пока жив И. Ф. Нестерович – враг не пройдет. Партизаны отразили все атаки врага, дав возможность отряду отойти на запасные позиции[177].

Как наиболее подготовленному товарищу командир отряда поручил белорусу заниматься пропагандистской работой, доводить до местного населения правду о положении на фронтах, шире привлекать местное население к борьбе с врагом [178].

Словакия готовилась к национальному восстанию. На областной партийной конференции в лесу у Пекичева было принято решение временно, чтобы усыпить бдительность врага, прекратить диверсии и налеты на гитлеровцев в этом районе. Советские партизаны не понимали необходимости такой тактики, но вынуждены были подчиниться решению словацких товарищей. Но бездействовать они не могли. Было принято новое решение, документ о котором хранится в архиве Чехословакии:

«1. О производстве акции. Информация командира отряда…

Я получил информацию местных коммунистов, что в Словакии акции совершать не рекомендуется ввиду того, что здесь готовится всеобщий переворот. Мелкие акции принесут лишь вред, так как на территорию Словакии будут переброшены новые немецкие части…

Исходя из информации командира отряда т. Емельянова, решили:

1. Выделить группу в количестве 10 человек для совершения акций на венгерской территории (спуск под откос эшелонов и подрыв складов).

2. Вооружить каждого пистолетом, (выделить на группу. – В. П.) 2 автомата, 7 винтовок с патронами, 4 гранаты на человека и 10 кг взрывчатки.

3. Снабдить продуктами на 10 дней.

4. При совершении нескольких акций и израсходовании взрывчатого вещества вернуться в Словакию не позднее 25 июля с.г. в указанное место.

5. Остальных людей использовать в целях организации партизанских групп, приобретения оружия, ведения антифашистской пропаганды.

Командир отряда – А. Емельянов.

Командиры групп: А. Кондратенко, И. Мошкин, Е. Антошин, И. Нестерович»[179].

Выполняя это решение, первой ушла на задание группа И. Ф. Нестеровича. Действуя на территории Венгрии, группа пустила под откос два вражеских эшелона и уничтожила много-проводную линию связи, подорвала столбы высоковольтной линии на расстоянии 5 км. Такие же диверсионные группы неоднократно совершали боевые рейды не только в Венгрию, но и в Польшу.

Крупной боевой операцией, проведенной под командованием И. Ф. Нестеровича, был подрыв его группой 10 сентября 1944 г. большого железнодорожного моста в 10 км от с. Гуменне в тот момент, когда на него взошел воинский эшелон.

После гибели А. Г. Емельянова отряд вошел в состав созданной бригады им. В. И. Чапаева, которой командовал советский офицер – десантник В. Н. Кокин. Вместе со своим отрядом И. Ф. Нестерович прорывал линию фронта, идя на соединение с частями Красной Армии. После войны Иван Фомич Нестерович работал начальником производственного участка в Полоцком лесхозе[180].

В этом же крупном партизанском интернациональном формировании – бригаде им. В. И. Чапаева, державшей под своим контролем более двух месяцев 30 населенных пунктов в Восточной Словакии, сражался с врагом белорус Григорий Заруцкий, бежавший из гитлеровского плена. Особенно отличился он во время боев в начале сентября 1944 г., когда фашисты пытались покончить с партизанской бригадой. Пулеметчик Г. Заруцкий находился на передней линии обороны, огнем своего пулемета сдерживал натиск врага. Вместе с командиром бригады В. Н. Кокиным они забросали гранатами цепь врага, которая вплотную приблизилась к партизанским позициям[181].

В 1942 г. под Харьковом попал в плен уроженец Верхнедвинского р-на А. Алексиевич. Прошел ряд гитлеровских лагерей, неоднократно пытался бежать. Во время одного из них более месяца три беглеца шли по немецкой земле, но все же не убереглись – выдал лесник. Очередной побег узники совершили с территории Польши: белорус и шестеро его товарищей бежали в сторону Чехословакии. На этот раз им повезло, помог чешский коммунист. Он накормил беглецов, вооружил пистолетом, укрыл в горах. Чех сообщил, что в округе формируется партизанский отряд из местных патриотов и бывших военнопленных. А. Алексиевич и его товарищи стали бойцами интернационального отряда, которым командовал чех Мечислав Жига.

Боевое крещение партизаны получил в Дальнем Бовсове, где были разгромлены вражеские склады. Потом на боевом счету отряда было много различных операций: засад, диверсий на шоссе, железных дорогах.

Весной 1945 г., когда Красная Армия вела бои на подступах к Берлину, многие партизанские отряды, в том числе и отряд Мечислава Жиги, получил приказание двигаться в сторону Праги, чтобы помочь пражанам в намечавшемся вооруженном восстании. А. Алексиевич вместе со своими боевыми товарищами возводил баррикады на улицах города, выбивал фашистов из домов и подвалов. Здесь он и встретил Красную Армию, которая пришла на помощь восставшим пражанам.

А. Алексиевич – почетный гражданин чехословацкого города Милковице[182].

Юной девушкой вместе с матерью была вывезена в Чехословакию витеблянка Конвентина Константиновна Маслова (в девичестве Дорох). Узниц заставили работать на заводе «Донат», где изготавливали детали для танков и самолетов. Здесь юная Конвентина, как могла, вредила врагу: порвала приводной ремень станка, несколько раз устраивала замыкания электропроводки, жгла предохранители, засыпала в станки металлическую стружку. Ее действия не остались незамеченными для лагерной администрации, за ней начали следить. Чешские патриоты организовали девушке побег. Несколько дней она пряталась в доме чешского каменотеса Франтишека Ганча, а потом стала разведчицей группы М. Бутылина, действовавшей в округе Семили. По ее данным партизаны угнали в отряд оставленную без присмотра автомашину с оружием, освободили узниц завода «Донат», в том числе и мать Конвентины.

За мужество, проявленное в борьбе с фашизмом, К. К. Маслова (Дорох) была награждена медалью «Партизан Прикрконошья»[183].

В первые дни войны, тяжелораненый, попал в плен защитник Брестской крепости, рядовой 455-го стрелкового полка, уроженец д. Вулька-Родовецкая Дрогичинского р-на Тимофей Тимофеевич Панасюк. Ему пришлось пройти все круги ада ряда фашистских концлагерей, трижды пытался бежать. И только в начале 1945 г. военнопленным удалось обезоружить лагерную охрану и вырваться из фашистских оков. После побега Т. Т. Панасюк стал в ряды чехословацких партизан. После освобождения республики от гитлеровцев Т. Т. Панасюк вернулся в родную деревню, работал в местном колхозе[184].

На Гомелыцине юная Мария Антоновна Цик стала партизанской связной с первых дней оккупации ее родного поселка Красный Пильщик, что в Ельском районе. Ходила в разведку, собирала сведения о противнике, холодными зимними ночами не раз укрывала и кормила партизан, уходивших или возвращавшихся с боевых заданий. Когда фашисты установили слежку за домом, с сестрой Анной перебралась в партизанский отряд. В один из летних дней 1943 г. М. А. Цик была арестована.

Пытки длились, казалось, целую вечность. Избивали ее безжалостно, а спустя несколько дней привезли в Мозырь и бросили в эшелон. За Братиславой поезд ненадолго остановился в Шулеково. Здесь к составу подошли два словацких железнодорожника. Потом она узнала, что Грнчар и Страка были подпольщиками. Вначале девушка не поверила, что словацкие патриоты хотят помочь ей бежать. Некоторое время ее укрывала семья Грнчаровых, а позже ее отправили к чехословацким партизанам. М. А. Цик снова стала разведчицей. После окончания войны она вернулась в родной поселок, работала инженером-нормировщи-ком. Неоднократно выезжала по приглашению своих словацких боевых побратимов в Словакию [185].

В начале июня 1942 г. попал в плен защитник легендарных Аджимушкайских каменоломен, уроженец Минского р-на, младший лейтенант Владимир Иванович Пикулик. Из концлагеря в Румынии ему и еще восьми человекам удалось бежать. Узники взяли курс на Карпаты, где, по их сведениям, действовали партизаны. Здесь, в Чехословакии, в составе группы «Балканы» В. И. Пикулик стал разведчиком и подрывником. За подрыв эшелона с авиабензином на ст. Тальня он был удостоен благодарности командира группы. Участвовал В. И. Пикулик и в Словацком национальном восстании[186].

В 1944 г. был вывезен в Чехословакию 16-летний бобруйчанин Иосиф Данилович Щербич. Через три месяца он был уже в рядах партизанского отряда «Высокие Татры» (начальник штаба – Бень), участвовал во многих боях [187].

Дмитрий Семенович Внуков до войны жил и работал в г. Орша, откуда девятнадцатилетним парнем ушел на фронт. Армейская судьба его была трудной: ранение в бою, плен. Совершив побег, партизанил в Моравии, а в декабре 1944 г. вступил в партизанский отряд «Ермак».

На боевом счету группы, в которой действовал Д. С. Внуков, разгром жандармских участков, нападения на автоколонны гитлеровцев, диверсии на железных дорогах. Жители с. Штехов (округ Бланско) свидетельствуют: «Дмитрий Внуков был тесно связан с нашими антифашистами. Он был смелым, бесстрашным человеком. В фашистском застенке погиб, как герой».

2 апреля 1945 г. фашистский карательный отряд окружил дом чешского крестьянина Антонина Конечного в с. Штехов, где отдыхали после боевой операции Д. С. Внуков и Яков Коломиец. Каратели шли наверняка: партизан кто-то выдал. Схватка была короткой. Я. Коломиец и Д. С. Внуков отстреливались до последнего патрона. Трое гитлеровцев были убиты. У партизан кончались патроны, к тому же Д. С. Внуков был тяжело ранен. Он приказал своему товарищу и хозяину дома воспользоваться темнотой и бежать. Это удалось сделать только Я. Коломийцу. Раненый Д. С. Внуков бросил в фашистов последнюю гранату и потерял сознание, был схвачен карателями вместе с хозяином дома. Несколько дней продолжались допросы партизана в гестапо г. Летовице. Но он никого не выдал. 18 апреля 1945 г. Д. С. Внукова и А. Конечного гитлеровцы расстреляли.

О мужестве и стойкости белорусского патриота в фашистском застенке рассказали оставшиеся в живых чешские антифашисты. Останки Д. С. Внукова были погребены со всеми воинскими почестями на братском кладбище в г. Летовице[188].

В 1944 г. была вывезена на принудительные работы в Германию 17-летняя борисовчанка Галина Георгиевна Васюкова (девичья фамилия Бернасевич). Работала на фабрике в небольшом городке Альбендорф. В марте 1945 г. сумела бежать, добралась до партизан Чехословакии. После войны стала известной белорусской писательницей[189].

В 1943 г. был вывезен в Чехословакию уроженец д. Яновка Хотимского р-на Владимир Васильевич Аниченко. Вместе с другими заключенными он работал на угольной шахте, сумел бежать. Белорус стал партизаном отряда «Эдо», который действовал в Орлицких горах, вблизи г. Жамберкам.

После войны В. В. Аниченко стал доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки. Долгое время возглавлял кафедру белорусского языка Гомельского университета[190].

В партизанских отрядах сражались с врагом колхозник из Могилевской обл. Василий Цурганов[191], старший политрук витебчанин Андрей Сафонович Дрозд[192], житель г. Калинковичи Александр Степанович Скороваров[193].

Уроженец г. Кричев Николай Захарович Акалита, военный водитель, раненым попал в плен в Венгрии. Некоторое время ему довелось быть в концлагере возле г. Дебрецен, откуда был угнан в составе группы военнопленных в Словакию. В новом для себя лагере в небольшом пос. Нове-Замки работал на раскорчевке леса. Местные жители отвозили пни на высоких телегах. Как потом узнал Н. 3. Акалита, многие из них были посланы на эту работу местным подпольем. Патриоты готовили побеги, помогали военнопленным вернуться на свободу и снова взяться за оружие. Случались провалы из-за провокаций. Словацкие патриоты гибли, на их места становились новые.

Однажды из-за повозки на него внимательно посмотрел местный возница. Он трижды моргнул глазами и взмахом руки, будто отгонял комаров, показал в сторону гор. Н. 3. Акалита его хорошо понял и ближе подошел к словаку. Местный патриот предложил бежать, взяв с собой еще одного пленного. Для Н. 3. Акалиты найти другого беглеца не представляло трудностей: им стал его однополчанин Сергей Грищенко. Телега была обычной, только немного длиннее и с двойными боковинами. Когда четверо возниц стали рядом, закрыв их от других, узники юркнули в телегу, хозяин которой здесь же опустил внутренние боковины. Его друзья быстро начали заваливать телегу пнями. В скором времени телега была загружена и тронулась из леса. Через некоторое время возчик остановился, перевернул телегу и предложил беглецам здесь же пересесть на ходу в автомашину. Почти одновременно из-за поворота показалась грузовая машина. Немного притормозив, водитель приказал беглецам забраться в кузов и переодеться в спрятанную в ящике одежду. Еще он приказал беглецам прополоскать рот водкой и при вынужденной остановке молчать, притвориться пьяными спящими грузчиками. Так благодаря смекалке словацких патриотов и их мужеству беглецы были снова на свободе. Вскоре Ян Моравец отвел их в партизанский отряд, который действовал высоко в горах Малых Карпат.

Н. 3. Акалите удалось задержать группу немецких солдат, которые оказались минерами. Предчувствуя скорое отступление, гитлеровцы стремились уничтожить как можно больше словацких городов и заводов, минировали их. У немцев, которых захватил в плен Н. 3. Акалита, нашли карту минных полей под Пиштаном и карту минирования этого города, а также план закладки мин в Брезовой под Брадлом и Мияве. Партизаны, имея эти планы и карты, смогли быстро разминировать все объекты.

15 апреля 1945 г. войска генерала И. А. Плиева освободили район Малых Карпат. На следующий день в руках бывших партизан можно было увидеть мирные орудия труда. Ян Рейта возглавил революционный Совет в Брезовой под Брадлой. Он назначил Н. 3. Акалиту, несмотря на его возражения и стремление быстрее вернуться в армию, директором спиртзавода и крупного склада продуктов, захваченного у гитлеровцев. Спустя неделю он навел порядок на доверенных ему объектах и вернулся в Красную Армию.

После увольнения из армии Н. 3. Акалита жил и работал в родном Кричеве[194].

Совершив побег из концлагеря в Австрии, белорус Иван Станкевич вместе с двумя товарищами сумели добраться до Судет, оказались в Чехословакии. С помощью местных жителей им удалось связаться с советской разведгруппой, стали ее бойцами [195].

Владимир Семенович Свита родился в д. Особняки Слонимского р-на. Еще подростком гитлеровцы вывезли его на принудительные работы в Германию, где он работал у местного фермера. Совершил неудачный побег, после чего оказался в тюрьме. Но в 1942 г. вместе с другими заключенными ему удалось бежать. В. С. Свита пробрался в Чехословакию, попал в интернациональный партизанский отряд им. К. Калиновского. Плечом к плечу в нем сражались с врагом чехи, словаки, венгры, поляки, французы, болгары. 72 партизана были советскими гражданами. Партизаны-интернационалисты не давали пощады гитлеровцам: громили врага в открытых боях, пускали под откос эшелоны, подрывали мосты. В. С. Свита как смелый и инициативный партизан был назначен командиром взвода, в котором насчитывалось 36 бойцов. Потом ему пришлось сражаться с врагом в рядах партизанского отряда «Ракета». Весной 1945 г. партизаны освободили от врага и заняли г. Зволен, который находился неподалеку от Банска-Быстрицы. Этот город 4 раза переходил из рук в руки и все же партизанам удалось его отстоять. В апреле 1945 г. партизан переправили в Киев, где В. С. Свита и встретил победный день.

После окончания войны работал в родном колхозе «Красный партизан»[196].

В начале августа 1944 г. советские войска подошли к границам Чехословакии и Венгрии. Во второй половине августа гитлеровское командование под натиском Красной Армии начало отводить свои войска из Трансильвании и Закарпатской Украины. Приближался час, когда Словакия, через которую проходили пути, связывавшие Венгрию с западными районами Польши, должна была стать ареной жестоких боев.

Еще в конце июля 1944 г. немецкий посол в Словакии потребовал от братиславских властей обеспечить свободное и внеочередное движение немецких эшелонов через Словакию и подчинить группе «Северная Украина» словацкие войска, которые должны были занять оборонительный рубеж в районе Дукельского и Лупковского перевалов. Глава словацкого правительства Й. Тисо безоговорочно принял эти требования немецких властей [197].

После новых поражений, которые гитлеровцы потерпели в ходе наступления Красной Армии летом 1944 г., германское правительство решило покончить с игрой в самостоятельность Словакии и завершить ее военную оккупацию, чтобы создать здесь плацдарм германской армии, арену ожесточенных боев, которые должны были задержать продвижение советских вооруженных сил в промышленно важные районы протектората, а также в южную Германию и Австрию.

12 августа 1944 г. гитлеровское правительство открыто заявило о своем намерении оккупировать территорию Словакии своими войсками, а также включить словацкую армию в состав германских вооруженных сил. В целях подавления партизанского движения и других видов национально-освободительной борьбы словацкое правительство 12 августа ввело чрезвычайное положение, согласно которому акты саботажа, диверсии, партизанские действия, призыв к ним и попытка восстания карались по законам военного времени.

Германскому командованию подыгрывала и оппозиционная группировка словацкой буржуазии, боявшаяся народного восстания. Представители Военного центра в лице подполковника Я. Голиана и других офицеров 13 августа при встрече с командирами некоторых партизанских отрядов потребовали прекращения активных действий партизан под предлогом, что эти действия якобы преждевременны и немцы из-за этого могут оккупировать страну. Проявляя должную дисциплинированность, командиры партизанских отрядов подчинились этому требованию, получив обещание, что в ближайшее время будет начато восстание[198].

Прежде чем принять такое решение, Я. Голиан пытался заручиться поддержкой эмигрантского правительства. В середине августа в своей депеше военному министру чехословацкого эмигрантского правительства в Лондоне С. Ингру он просил правительство отдать приказ партизанским отрядам временно прекратить военные действия под тем предлогом, что это может вызвать преждевременную оккупацию Словакии немцами. С. Ингр был вынужден ответить отрицательно, сославшись на отсутствие прямой связи с партизанами, подчеркнув, что такой шаг чехословацкого эмигрантского правительства может вызвать неблагоприятную реакцию мировой общественности. «Вся наша акция сопротивления была бы посрамлена таким призывом в глазах мировой общественности». В другой телеграмме С. Ингр прямо заявлял, что он не в состоянии что-либо сделать. И на самом деле, правительство в Лондоне ничего не могло предпринять по той простой причине, что не имело по существу влияния на партизанское движение[199].

Ни репрессивные меры словацкого фашистского правительства, ни интриги буржуазной оппозиции уже были не в состоянии остановить неудержимый ход событий. Когда стало ясно, что Военный центр при Словацком национальном совете всеми мерами пытается оттянуть сроки восстания, партизанские отряды начиная примерно с 20 августа вновь развернули боевые действия. Они срывали мероприятия гитлеровцев по переброске германских оккупационных войск, выводили из строя заводы, выпускавшие продукцию для немцев, наносили поражения карательным отрядам словацкого фашистского правительства. Части словацкой армии отказывались выступать против партизан, открыто проявляли к ним свои симпатии и нередко переходили на их сторону. Словацкое правительство фактически не имело власти в районах действий крупных партизанских отрядов. Здесь управляли подпольные национальные комитеты, распоряжения которых население охотно выполняло. Наличие столь обширной освобожденной партизанами области являлось чрезвычайно важной предпосылкой для развертывания всенародного восстания.

В августе гитлеровская армия снова потерпела ряд сокрушительных поражений. 23 августа было свергнуто фашистское правительство в Румынии. Новое румынское правительство объявило войну Германии. Красная Армия освободила значительную часть Венгрии. Ее части, наступавшие в направлении Кракова, находились недалеко от северной границы Словакии.

Германское правительство поспешило осуществить полную оккупацию Словакии. 23 августа немцы начали открыто сосредоточивать свои войска на исходных позициях на государственных границах Словакии. Оккупация Словакии началась еще раньше. По данным разведывательных групп партизанских отрядов, немецкие войска начали прибывать на территорию Словакии с 18 августа 1944 г. 20 августа в Жилину прибыли 700 немецких солдат и офицеров, в Турчанский Мартин – 150 человек, в Липтовский Микулаш – около 500, в Попрад – около 600, в Кежмарок – около 300 человек. Немецкие войска прибыли в Братиславу, Нитру, Прешов и другие города. Чтобы эти действия выглядели законными, германское правительство снова прибегло к испытанному методу: оно предложило И. Тисо «призвать» германские войска. 23 августа И. Тисо обратился к Гитлеру с «просьбой» об оказании военной помощи в борьбе против словацких партизан, т. е. против своего народа, и повторил эту «просьбу» 25 августа[200]. Известие о начавшейся оккупации страны явилось искрой, вызвавшей взрыв всеобщего негодования.

Перед словацким народом снова стала угроза быть втянутым в военные действия против советского народа. Однако расчеты гитлеровского командования удержаться в Словакии с помощью словацкой армии не оправдались. Приближение частей Красной Армии к границам Чехословакии значительно повысило политическую активность трудящихся масс Словакии. Народ был готов подняться на вооруженное восстание против немецких поработителей и их братиславских прислужников.

Заграничное бюро КПЧ с конца 1943 г. вело переговоры с советскими партийными органами об оказании помощи партизанскому движению в Чехословакии. На основе договора о сотрудничестве от 12 декабря 1943 г. советская сторона приняла решение предоставить все необходимые средства для поддержки вооруженной борьбы чехословацкого народа внутри страны – авиацию, вооружение, прислать организаторов партизанских отрядов, инструкторов и т. п. В начале мая 1944 г. руководитель заграничного центра КПЧ Клемент Готвальд посетил Киев и обсудил с членом ЦК КП(б)У Н. С. Хрущевым вопросы конкретной помощи[201]. Было решено, что Украинский штаб партизанского движения (УШПД) предоставит эту помощь и будет отвечать за ее осуществление.

В Словакии в это время возникли два центра Сопротивления. В декабре 1943 г. по инициативе 5-го нелегального руководства КПС, в состав которого входили прибывший из Москвы по заданию Загранбюро КПЧ К. Шмидке, а также Г. Гусак и Л. Новомеский, был создан Словацкий национальный совет. Он состоял из коммунистов и представителей так называемого «гражданского блока». В период восстания на основе «гражданского блока» начала оформляться Демократическая партия. Совет имел задачу: провести подготовку вооруженного восстания; он действовал тайно и до лета 1944 г. о нем мало было известно. Одновременно со Словацким национальным советом возник связанный с чехословацким эмигрантским правительством Военный центр во главе с начальником штаба тыла словацкой армии подполковником Я. Голианом. В его задачу входило подготовить армию к активной борьбе против гитлеровцев и разработать план военного выступления. Словацкий национальный совет, установивший контакты с Военным центром и считавший себя головным органом в подготовке восстания, стремился подчинить Военный центр своему политическому руководству.

10 июля 1944 г. С. Ингр сообщил Г. Пике (начальник Чехословацкой военной миссии в СССР) план действий частей словацкой армии с просьбой «информировать русское командование». В плане предполагалось, что две словацкие пехотные дивизии численностью 22,5 тыс. человек, дислоцированные в Восточной Словакии, наладят взаимодействие с частями Красной Армии и помогут им проникнуть через Карпаты. Словацкие части, располагавшиеся в Центральной Словакии, должны были занять район сосредоточения и предположительно вести борьбу вплоть до «соединения русских войск с пехотными дивизиями». «Обсудите с русским командованием, – говорилось в депеше С. Ингра, – сроки осуществления плана с точки зрения осуществления операций на Восточном фронте, к которой подключится Словакия»[202].

24 июля 1944 г. Г. Пика сообщил С. Ингру, что его просьба была передана Верховному командованию Красной Армии и доведена до сведения правительства СССР. Г. С. Жуков (уполномоченный СНК СССР по делам иностранных военных формирований на территории СССР, комиссар государственной безопасности), значилось в депеше, дал ответ: «Советское правительство не имеет возможности установить срок выступления двух словацких дивизий и считает, что было бы целесообразным, чтобы чехословацкие органы… руководствовались при определении срока их выступления действительным состоянием готовности этих дивизий к выступлению и учитывали стратегическую ситуацию, которая сложится к тому времени». «После получения сообщения о боевой готовности обеих дивизий, – писал Г. Пика, – я обсужу вопрос о совместной акции»[203].

31 июля Г. Пика сообщил в Лондон о принципиальном согласии советского командования осуществить поставки в Словакию запрошенного чехословацкой стороной оружия, но при условии, что «оно попадет в надежные руки, а не останется лежать где-нибудь мертвым грузом»[204]. Таким образом, ясно, что советское руководство принципиально готово было оказать помощь назревающему в Словакии вооруженному восстанию, но поскольку оно не имело собственной информации непосредственно из страны, а вынуждено было принимать решения исключительно на основании сведений, поступающих из Лондона, то испытывало неуверенность и колебания при оценке положения дел в Словакии. Отсюда понятна и сдержанность советских властей в решении вопроса о координации действий с двумя восточнословацкими дивизиями, якобы готовыми к взаимодействию с частями Красной Армии. Сдержанность, особенно после того, как 3. Финлингер (посол Чехословацкой республики в Москве), который пользовался в нашей стране большим доверием, согласно записи ответственного сотрудника НКИД СССР В. А. Зорина о встрече с ним 24 июля 1944 г. «выразил свои сомнения по поводу действительных намерений офицеров и генералов, стоящих во главе этих словацких дивизий»[205]. Односторонность сведений о положении дел в Славакии, поступавших только из Лондона, при отсутствии контактов со страной по другим линиям побудили Москву к осмотрительности в принятии решений, передаче их на усмотрение военных властей[206], хотя сама возможность координации действий, а также помощи оружием с советской стороны не отвергалась. Советским властям нужно было время, чтобы всесторонне проанализировать обширную информацию и уяснить ситуацию. Принять решение в «словацком вопросе» Москве было не просто: во-первых, весьма разнообразны и противоречивы были сведения, полученные советскими органами из разных источников; во-вторых, это было время Варшавского восстания, имевшего не только антинацистскую, но и антисоветскую направленность и повлекшего за собой усиление напряженности внутри антигитлеровской коалиции; в-третьих, советское руководство не хотело допустить осложнение отношений с президентом Чехословакии Э. Бенешем, стремилось, не афишируя того, содействовать усилению влияния коммунистов в стране. В этом контексте понятна и относительная медлительность советских политических и военных органов в принятии решений о координации действий Красной Армии с частями словацкой армии.

15 августа 1944 г. Н. С. Хрущев сообщил И. В. Сталину о ходе заброски опергрупп в Чехословакию, Венгрию и Румынию, а также о том, что они сообщают «о благоприятных условиях для развития партизанского движения, особенно в Чехословакии»[207]. Партизаны развернули широкую боевую деятельность, к концу августа в Центральной Словакии возникло несколько освобожденных районов. Правда, как считал Г. Гусак, создавать их было не особенно трудно: немецкие войска в Словакии отсутствовали, а местные власти не способны были да и не хотели оказывать сопротивление партизанам. «После каждой удачи, – отмечалось в сообщении Г. Гусака для московского руководства КПЧ о подготовке, ходе и результатах восстания, – их (партизан. – В. П.) аппетит возрастал. Они имели успехи, не имея врага, так как словаки ничего против их не предпринимали, а из немцев там были только гражданские лица»[208].

Нацистов беспокоило развитие событий в Словакии, она была прифронтовой зоной отступавшей немецкой армии, и бессилие ее правительства навести «порядок и спокойствие в стране». 25 августа Т. А. Строкач и политический представитель Загранбюро КПЧ Р. Сланский направили в ЦК ВКП(б) на имя Г. Димитрова и К. Готвальда сообщение о том, что, по их сведениям, полученным от советских партизан, у границ Словакии в целях ее оккупации сосредоточены войска СС и некоторые немецкие части уже вошли в Словакию, что словацкая армия восстала против немцев.

28 августа 1944 г. посол Германии в Словакии Г. Э. Лудин посоветовал И. Тисо обратиться за помощью для «наведения порядка» в стране к Гитлеру. Словацкий президент принял это предложение. 29 августа нацисты начали оккупацию Словакии: войска наступали с трех сторон – Чехии, Польши и Австрии. В ночь на 30 августа Я. Голиан отдал приказ о начале вооруженной борьбы против немецких оккупантов. Восстание началось, его центром стал г. Банска-Быстрица.

Верховное главнокомандование Красной Армии отдало приказ о выделении оружия и боеприпасов и о сосредоточении их на близко расположенных к Словакии прифронтовых аэродромах. Первые партии оружия и боеприпасов были доставлены на словацкий аэродром Три Дуба (севернее Зволена) в ночь с 3 на 4 сентября 1944 г. Во время восстания на территорию Словакии были переправлены 2-я Чехословацкая парашютно-десантная бригада, в составе которой были 1739 офицеров и солдат, 1-й Чехословацкий авиационный истребительный полк. Советское командование изменило свои стратегические планы и уже 2 сентября приняло решение о подготовке и проведении Восточно-Карпатской операции, которая проходила с 8 сентября по 28 октября 1944 г., с целью прорыва фронта и соединения со словацкими повстанцами[209].

В самом начале восстания нацистами были разоружены две восточно-словацкие дивизии, которые, по замыслам повстанцев, должны были оказать помощь Красной Армии при переходе через Карпаты. На это рассчитывало и советское командование[210]. Однако эти планы не осуществились: часть личного состава дивизий была интернирована гитлеровцами и направлена в концентрационные лагеря, некоторые были расстреляны, другие перешли на повстанческую территорию, пополнив армейские подразделения, или ушли в горы и присоединились к партизанам; остальные просто разошлись по домам. Командовавший дивизиями полковник В. Тальский перелетел на территорию СССР, как официально объяснялось, для установления связи с советским командованием.

Организация партизанского движения в Чехословакии была поручена советским командованием Украинскому штабу партизанского движения во главе с генерал-лейтенантом Т. А. Строкачем. В мае 1944 г. возглавлявший Загранбюро КПЧ в Москве К. Готвальд приехал в Киев, где вместе с Т. А. Строкачем разработал подробный план развития партизанского движения на территории Чехословакии. 17 июня 1944 г. ЦК КП(б) Украины обсудил этот вопрос и принял соответствующее постановление[211]. Началась переброска из СССР на чехословацкую территорию партизанских орггрупп во главе с опытными советскими и чехословацкими командирами.

Советские десантники и разведчики

Вначале вопрос о кадрах чехословацких партизан был сложным, так как их главным резервом в то время был лишь бывший партизанский отряд под командованием Яна Налепки, действовавший в соединении генерала А. Н. Сабурова и расформированный после встречи с частями Красной Армии. Клемент Готвальд договорился с командованием Чехословацкого армейского корпуса о том, что оно также выделит соответствующие кадры. Вскоре работники Заграничного бюро КПЧ совместно с советскими офицерами подобрали в корпусе необходимое количество добровольцев – офицеров и солдат, главным образом тех, кто уже имел некоторый опыт партизанской борьбы на Украине и в Белоруссии[212].

Одной из форм помощи было создание на территории Украины вначале в Святошино (пригород Киева), а потом в Абарове близ Ровно центра подготовки будущих организаторов партизанского движения в Чехословакии. Обучение в центре прошли 220 чехословацких граждан, служивших в чехословацких воинских частях в СССР, бывшие партизаны, сражавшиеся с врагом в партизанских отрядах на территории Украины и Белоруссии. После окончания обучения их объединяли в группы, которые по просьбе заграничного руководства КПЧ пополнялись опытными советскими партизанами, в том числе радистами, врачами, санинструкторами. На помощь чехословацким патриотам были переброшены 450 советских партизан[213]. В составе таких групп было значительное количество белорусов, до этого сражавшихся в советских партизанских отрядах и проявивших себя смелыми, опытными и инициативными бойцами. Появление в Словакии смешанных советско-чехословацких групп – организаторов партизанского движения, а также советских партизанских соединений и отрядов оказало большое влияние на развитие вооруженного сопротивления врагу в Словакии. По сообщению Т. А. Строкача, к 10 сентября на территории Словакии действовали и поддерживали связь с УШПД 7 партизанских бригад, 2 соединения и 7 отрядов общей численностью 15 153 человека. Всего в партизанских частях находились около 20 тыс. человек[214].

Одними из первых начали рейд в Словакию партизаны, которые вели боевые действия в Польше: подполковника Н. А. Прокопюка и майора В. А. Карасева. Ослабленный после тяжелых боев в Польше и Западной Украине, отряд Н. А. Прокопюка в ночь на 19 июля 1944 г. с боем форсировал р. Сан в ее верхнем течении у с. Гульска и вышел на гору Столы. Здесь партизаны смогли принимать самолеты с десантниками, боеприпасами, обмундированием. Отряд постоянно пополнялся уходившими из тисовской армии словацкими солдатами. Из них было сформировано несколько самостоятельных партизанских отрядов. Однако отряд действовал там недолго и 30 сентября 1944 г. соединился с частями Красной Армии[215].

В районе с. Теленовцы (ныне с. Осадне), южнее г. Санок, в ночь на 16 августа перешел словацкую границу отряд им. Д. М. Пожарского (270 человек) под командованием Л. Е. Беренштейна. Стремясь быстрее помочь словацким братьям, трудный и героический путь к границе прошло партизанское соединение им. И. В. Сталина под командованием подполковника М. И. Шукаева. На участке южнее польского г. Бельско-Бяло 1 сентября 1944 г. перешел границу Словакии отряд под командованием белоруса майора В. П. Яромова. В разное время и на разных участках словацкую границу перешли также другие советские отряды и группы, которые немедленно устанавливали связь с местным населением[216].

Перечисленные советские партизанские соединения и отряды начали активную деятельность на территории Словакии в августе – сентябре 1944 г., т. е. еще до или в начале Словацкого национального восстания. Во всех этих подразделениях белорусские партизаны составляли значительное количество.

Начальник Украинского штаба партизанского движения генерал-майор В. А. Андреев, сменивший генерала Т. А. Строкача, в письме от 9 июня 1945 г. на имя председателя ЦК КПЧ К. Готвальда сообщил, что первые заброшенные в Словакию организаторские группы «уже нашли подготовленную почву для развития партизанского движения, встретились здесь с сильными коммунистическими организациями, которые вместе с остальными демократическими организациями сплотили вокруг себя патриотически настроенных граждан и вели их на борьбу с врагом. Поэтому сразу же с первых дней их пребывания на территории Чехословакии группам удалось сравнительно легко установить связь с патриотическими организациями, которые оказывали им большую помощь, с одной стороны, тем, что посылали к ним бойцов, с другой стороны, связав их с населением, поставляли оружие и продовольствие»[217].

Кульминационным пунктом национально-освободительной борьбы чешского и словацкого народов в годы Второй мировой войны явилось Словацкое национальное восстание, начавшееся в конце августа 1944 г. Для его руководства 16 сентября был создан Главный штаб во главе с К. Шмидке. По словам Г. Гусака, штаб был «неповоротливым институтом», приказы которого признавались партизанскими отрядами и их командирами только тогда, «когда им это подходило». Большинство партизанских отрядов по-прежнему находилось в подчинении Украинского штаба партизанского движения и выполняло его приказы. Отсутствие единого партизанского командования отражалось на боевых действиях этой части повстанческих сил. Так, 70–75 % партизан во время восстания находились на освобожденной территории и «держали фронт» совместно с армией[218]. Все попытки Украинского и Главного штабов партизанского движения, Коммунистической партии Словакии, Словацкого национального совета, командования повстанческой армией заставить партизан перебазироваться в тыл оккупационной немецкой армии ни к чему не привели. Ничего в этом плане не изменилось и с прибытием в Словакию в конце сентября представителя Украинского штаба партизанского движения полковника А. Н. Асмолова, который стал заместителем К. Шмидке в Главном штабе партизанского движения. В начале октября командование повстанческой армией принял на себя генерал Р. Виест.

Во взаимоотношениях партизан и армии в ходе восстания не удавалось достичь договоренности между сторонами. С самого начала чехословацкое правительство и командование повстанческой армии считали необходимым установить единое командование и подчинить ему партизанские отряды. С точки зрения решения военных задач восстания сделать это было необходимо, но коммунисты не хотели пойти на это из политических соображений, опасаясь остаться без собственных вооруженных сил. Партизанское движение, по словам Г. Гусака, «считалось армией партии, коммунистической армией», противостоящей «буржуазно ориентированной» регулярной армии и ее командованию[219]. Созданный для координации действий армии и партизан орган – Совет обороны Словакии – на практике оказался неэффективным, став «местом дискуссий» и обсуждения жалоб сторон.

Все это сказалось на ходе восстания, ослабляя надежды на его благоприятный исход. В сентябре 1944 г. сложилось равновесие сил между повстанцами и оккупантами. На стороне первых были количественный перевес, поддержка населения освобожденных территорий, энтузиазм начала открытой борьбы, вера в ее справедливость. На стороне вторых – лучшая техническая оснащенность, опыт ведения боевых действий, помощь официальных словацких властей. Сначала нацисты полагали, что подавление повстанцев будет иметь характер обычной полицейской карательной акции, руководителем которой был назначен генерал СС Г. Бергер. Однако в течение месяца восстание подавить не удалось и в конце сентября Г. Бергер был заменен обергруппенфюрером СС генералом полиции Г. Хефле, от которого Берлин требовал решительных действий. Укрепив подчиненные ему силы новыми воинскими частями и разработав план захвата повстанцев в «котел», Г. Хефле готовился к тому, чтобы нанести восставшим окончательный удар. Надежды на помощь восстанию со стороны Красной Армии не было: она еще была далеко, пробиваясь с тяжелыми боями через карпатские перевалы на территорию Словакии.

В октябре антифашистская борьба словаков продолжалась, хотя теперь уже без энтузиазма первых дней и без особой надежды на успех. Повстанческая территория сокращалась. В середине октября Г. Хефле начал решительное наступление, которое закончилось падением Банска-Быстрицы 27 октября 1944 г. Те, кто не был взят в плен и остался в живых, либо ушли в горы, чтобы продолжить там борьбу партизанскими методами, либо разошлись по домам. Отступление повстанческой армии было хаотичным. Многие части не получили последний приказ Р. Внесла о добровольном переходе на партизанский способ ведения войны. Р. Виест и Я. Голиан были пленены, отправлены в Берлин и там казнены.

Началась партизанская война в словацких горах, которую пытался направить Главный штаб партизанского движения, возглавляемый теперь уже советским офицером А. Н. Асмоловым. Согласно донесению штаба 1-го Украинского фронта в Генштаб Красной Армии 16 ноября 1944 г., на территории Чехословакии действовали 30 партизанских бригад, соединений, отрядов общей численностью свыше 12 тыс. человек. Большая их часть находилась в Словакии[220].

В июле 1944 г. в Словакию была заброшена первая десантная группа партизан-организаторов для оказания помощи партизанскому движению в стране. Командовал группой опытный партизан – разведчик и подрывник из украинского соединения М. И. Наумова П. А. Величко. Позже на площадку, подготовленную группой П. А. Величко, были заброшены многие отряды и группы советских и чехословацких партизан. «Со всех сторон страны потянулись к нам словацкие патриоты, бежавшие из лагерей советские военнопленные, поляки, французы, англичане, венгры из хортистской армии. В течение нескольких месяцев наша организаторская группа партизан превратилась в 1-ю интернациональную партизанскую бригаду им. М. Штефаника, насчитывавшую свыше двух тысяч бойцов», – вспоминал впоследствии П. А. Величко[221].

В составе партизанской бригады им. М. Штефаника активным партизаном был белорус, бежавший из плена Петр Васильевич Анцупов. Многие страницы воспоминаний П. А. Величко о боевых делах бригады посвящены ему, ставшему одним из отважнейших бойцов, которому поручались ответственные задания [222].

П. В. Анцупов после побега из плена осенью 1943 г. стал заместителем командира партизанской группы, которой командовал бежавший вместе с ним из плена И. Высоцкий. В скором времени группа вошла в состав партизанского отряда им. А. В. Суворова, которым командовал Вильям Жингора. Словацкий патриот сумел создать крупный партизанский отряд, который состоял из словаков и большой группы советских людей, бежавших из фашистской неволи. Уже в ходе организации отряда партизаны осуществили ряд диверсий на железных и шоссейных дорогах, провели другие дерзкие операции. После высадки группы П. А. Величко, выросшей в бригаду, в ее состав вошел и отряд В. Жингоры. В августе 1944 г. на базе бригады было создано крупное партизанское соединение, состоящее из нескольких бригад. В составе одной их них, которой командовал К. К. Попов, сражался с врагом П. В. Анцупов, назначенный начальником штаба бригады.

Бригада К. К. Попова действовала в центральных, а затем в западных районах Словакии и причинила гитлеровцам немалый ущерб. В ходе Словацкого национального восстания партизаны спустились с гор, освободили города Мартин и Врутки. В составе бригады П. В. Анцупов совершил рейд по Райчанской долине, участвовал в освобождении Раец, Кунерад, Каменной Порубы, многих других населенных пунктов Словакии.

В глубоком тылу немецкой армии была освобождена огромная территория Словакии. Гитлеровское командование перебросило сюда несколько дивизий, поддерживаемых авиацией и танками. Завязались жестокие бои. П. В. Анцупов вместе с товарищами оборонял Райчанскую долину и сдерживал наступление гитлеровцев со стороны г. Жилина. Несмотря на стойкость бойцов бригады, превосходство сил было на стороне противника. Партизаны вынуждены были отойти в горы и продолжили борьбу с врагом. В течение зимы 1944/45 г. бригада осуществила много диверсионных операций на железных дорогах Тренчин – Жилина, Жилина – Ружомберок, шоссейных дорогах в Райчанской и Турчанской долинах, совершала нападения на гарнизоны противника.

Всего же за период с августа 1944 по май 1945 г. бригада уничтожила 24 воинских эшелона, 20 паровозов, 248 вагонов и платформ, 8 железнодорожных мостов, 12 танков, 14 бронемашин, 91 автомашину, 13 орудий разных калибров и другое вооружение. В боях с партизанами противник потерял более 6 тыс. человек убитыми и ранеными, много техники и вооружения захватили партизаны в качестве трофеев. Бойцы бригады освободили из фашистской неволи 300 человек гражданского населения. В этих показателях немалая заслуга и П. В. Анцупова[223].

В этом же партизанском соединении после побега из плена сражался с врагом уроженец д. Липняки Лоевского р-на Демьян Алексеевич Степанченко, ставший командиром группы разведчиков. Разведчики Даниэля Черного (так его называли в партизанском отряде) подстерегали в горных районах вражеские поезда и на ходу отцепляли один-два последних вагона, в которых обычно, в целях безопасности, разъезжали чины высшего командования. От них разведчики узнавали о планах гитлеровского командования. На счету Д. А. Степанченко также несколько обезвреженных предателей, засланных в партизанские отряды.

Когда соединение П. А. Величко ушло на соединение с частями Красной Армии, разведчик находился на очередном задании, был ранен. Позже он в составе советской части дошел до Потсдама, где встретил победу. За мужество, проявленное в годы Великой Отечественной войны, Д. А. Степанченко награжден орденами и медалями, в том числе чехословацким «Почетным орденом республики»[224].

По свидетельству П. А. Величко, в бригаде сражалось много белорусов.

28 августа 1944 г. в тыл врага был направлен отряд из 28 десантников под командованием уроженца пос. Ленинский Лепельского р-на капитана Вячеслава Антоновича Квитинского. Участник советско-финляндской войны, во время Великой Отечественной войны сражался на Юго-Западном фронте, попал в окружение. Борьбу с врагом начал членом Новоград-Волынской подпольной организации, затем был пулеметчиком, старшим диверсионной группы в 1-м Волынском партизанском отряде. С мая 1943 г. В. А. Квитинский командовал диверсионным отрядом, который действовал на Украине и в Брестской обл. В составе этого отряда был и Виктор Николаевич Давидович. После соединения с частями Красной Армии партизан В. Н. Давидович, уроженец д. Ляховичи Житковичского р-на, прошел обучение в специальной диверсионной школе и был заброшен на территорию Чехословакии, где стал командиром взвода разведки[225].

Первые шаги на оккупированной территории Словакии партизаны под командованием В. А. Квитинского ознаменовали чувствительными ударами по коммуникациям врага. Возле станции Соколики подрывник отряда В. Николаенко пустил под откос первый вражеский эшелон. Так был открыт боевой счет отряда.

Как родных и близких встретили советских партизан на словацкой земле. Умноженная слухами слава об их подвигах росла, подкреплялась непрерывными ударами по врагу. Так, на глазах многих людей в д. Купеле партизаны напали на две вражеские автомашины с живой силой и уничтожили их. В отряд стали прибывать патриоты-словаки, бежавшие военнопленные. Партизаны установили связь со словацкими солдатами. Ян Джунда привел группу солдат в количестве 116 человек со всем вооружением. Отряд превратился в грозную силу, насчитывавшую более 700 человек, способную осуществлять боевые операции большого масштаба, и был преобразован в партизанскую бригаду им. К. Готвальда. Командиром 1-й роты в бригаде был Михаил Адольфович Татур, уроженец д. Евсеевичи Гресского р-на. Лейтенант Красной Армии М. А. Татур участвовал в боях на фронте, был тяжело ранен, попал в плен. Перенеся все муки фашистского концлагеря, сумел бежать, стал партизаном. В первых же боях зарекомендовал себя смелым и умелым командиром. Во время перехода бригады в Среднюю Словакию М. А. Татур, несмотря на возражения своих товарищей, с небольшой группой разведчиков отправился на разведку в д. Викартовцы, где группа попала в немецкую засаду. Приказав своим товарищам отходить, М. А. Татур остался прикрывать боевых соратников. Он сдерживал врага до тех пор, пока не был ранен фашистским пулеметчиком в обе ноги. Израсходовав все патроны автомата, бросив во врага две гранаты, расстреляв нескольких врагов из пистолета, М. А. Татур последнюю пулю направил себе в сердце[226].

Бойцы бригады принимали участие в Словацком национальном восстании, сражались за Банску Быстрицу, Урутки, Попрад, Брезно и другие населенные пункты. Партизаны держали под контролем перекресток трех железнодорожных линий на запад[227] от города Прешов и остановили движение вражеских эшелонов на этом участке дороги. Только за один сентябрь бригада провела более 58 операций, нанесла врагу серьезные потери. Так, 18 сентября 1944 г. партизаны разгромили важный военно-промышленный объект Катербах: взорвали электростанцию, которая питала вражеские мастерские, металлургический завод, четыре рудника, телефонную станцию. Через два дня бригада под командованием В. А. Квитинского вместе со словацким отрядом Эрнеста Биелика в д. Вондрашаль разгромили большой гарнизон гитлеровцев, сожгли склады, мастерские.

За время боевых действий на территории Словакии бригада им. К. Готвальда осуществила 156 боевых операций, уничтожила 36 вражеских эшелонов, бронепоезд, 39 паровозов, более 190 вагонов, 15 платформ, электростанцию, 130 автомашин. Партизаны захватили в качестве трофеев 58 пулеметов, 104 автомата, более 150 винтовок[228]. За время боевых операций были убиты и ранены 2728 и захвачены в плен 177 вражеских солдат и офицеров.

Командующий фронтом генерал армии И. Е. Петров за помощь, оказанную его войскам, наградил командира бригады орденом Красного Знамени[229]. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 мая 1945 г. В. А. Квитинскому было присвоено звание Героя Советского Союза. Он избран почетным гражданином г. Новоград-Волынский, ряда населенных пунктов Словакии[230]. Командир взвода разведки В. Н. Давидович за подвиги, совершенные на земле Словакии, был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени. В 1981 г. в его дом пришла радостная весть – правительство ЧССР наградило В. Н. Давидовича Звездой Чехословацкого партизана и медалью «Восстания Чехословакии».

Из Польши на территорию Словакии был переброшен крупный отряд им. А. Невского под командованием В. А. Карасева, прошедший до этого боевыми дорогами Польши. В скором времени отряд перерос в партизанскую бригаду, насчитывавшую около 2 тыс. бойцов. Одним из отрядов командовал белорус Владимир Иванович Витковский. По воспоминаниям боевых товарищей, это был решительный и волевой командир, начавший свой боевой путь от Москвы. Долгое время он являлся начальником штаба соединения им. А. Невского. «Наши партизаны уважали Владимира Ивановича за его смелость в бою, – вспоминал бывший партизан соединения М. А. Касаткин, – а еще больше – за чуткое отношение к бойцам…» Находясь в Словакии, отряд В. И. Витковского по заданию В. А. Карасева выполнил сложное поручение – совершил трудный многокилометровый рейд в тяжелых горных условиях, привлек на себя значительные силы противника, отвлек внимание врага от основных сил бригады и развернул активные партизанские действия в районе австрийской границы[231].

На помощь словацкому народу были направлены некоторые другие советские партизанские формирования, действовавшие до этого на территории Польши. Среди них была бригада им. А. Невского, которой командовал В. А. Карасев. В составе бригады вновь, как и на территории Польши, отличился минчанин Дмитрий Иванович Червяков. В течение месяца соединение В. А. Карасева почти беспрерывно вело боевые действия: взлетали в воздух мосты между Люботиным и Липянами, останавливались вражеские поезда на линии Прешев – Мушино, а на участке Прешев – Новый Сонч в результате диверсий партизан не было движения десять дней.

При отходе партизан с хутора Шваб, где находился штаб соединения, Д. И. Червяков получил задание с группой партизан прикрыть отход штаба и основных сил бригады. Несмотря на большое превосходство врага, группа сдержала натиск гитлеровцев, пока основные силы бригады не отошли на новые рубежи.

Разведчиком в соединении им. А. Невского сражался с врагом на территории Чехословакии Яков Иванов – бывший преподаватель английского языка Минского педагогического института. Хорошее знание нескольких языков, в том числе и немецкого, позволило ему выполнять ответственные задания в самом логове врага. Так, партизаны установили, что в монастыре Святого Яна находится разведывательный и информационный центр, созданный еще русскими белогвардейцами. Кадры центра активно использовались в борьбе против СССР, а в последнее время и против партизан, действовавших в этом районе.

Партизаны соединения готовились уничтожить разведцентр. Но советское командование приказало собрать данные о руководителях и агентах монастыря: их фамилии, имена, клички, родственные и иные связи, изучить возможности внедрения в монастырь одного-двух своих людей. В одной из шифровок из советского разведцентра сообщалось, что в монастырь направлен из Лондона связной английской разведки для заполучения картотеки агентов и переправки ее в Лондон. Партизанам удалось задержать английского связника и вместо него отправить в шпионское гнездо Я. Иванова. Советскому разведчику удалось блестяще сыграть роль, заполучить всю картотеку, направить оставшихся агентов, якобы для спасения от наступающей Красной Армии, по нужному адресу, где они были обезврежены. За этот подвиг Я. Иванов был награжден орденом Красной Звезды[232]. В этом соединении сражалась с врагом и радистка Алла Константиновна Никулина, ставшая после войны женой Д. И. Червякова, ныне Героя Социалистического Труда[233]. В этом же партизанском соединении боролся с врагом отважный партизан белорус Федор Ларчик.

Соединение А. Невского вело бои и на территории Венгрии. В середине февраля 1945 г. бригада В. А. Карасева с боями вышла в советский тыл.

13 сентября 1944 г. на оккупированную территорию Словакии была заброшена очередная организаторская группа для оказания помощи чехословацким патриотам в активизации борьбы против гитлеровских захватчиков. Командиром группы был назначен А. М. Садиленко, опытный украинский партизан. В составе группы были несколько белорусов, сражавшихся с врагом в рядах украинских партизан. Среди них разведчик из соединения дважды Героя Советского Союза А. Ф. Федорова Николай Куликович, уроженец Витебской обл. Юлий Михайлович Корж, назначенный заместителем командира группы по хозяйственной части уроженец д. Родовня Ивановского р-на Василий Сидорович Лагодич, мозырянин Евгений Иосифович Славинский[234], уроженец Полесья Порфирий Литвин[235], могилевчанин Валентин Орлов, до этого партизан-подрывник в украинской бригаде Г. В. Балицкого[236]. На земле Словакии он стал заместителем командира по разведке.

С первых дней пребывания на земле Словакии группа повела активные боевые действия, быстро росла за счет бежавших из концлагерей советских военнопленных, чехословацких патриотов. Большая ответственность легла на плечи И. Куликовича, ставшего и здесь опытным и умелым разведчиком. Немало боевых и смелых операций на счету Ю. М. Коржа, в том числе ликвидация немецкого коменданта г. Тисовец[237].

К декабрю 1944 г. группа А. М. Садиленко выросла в бригаду, а потом и в крупное партизанское соединение, включавшее в себя четыре бригады. Комиссаром, а потом и командиром одного из отрядов был назначен Ю. М. Корж, комиссаром бригады стал Н. Куликович[238], Е. И. Славинский – помощником начальника штаба соединения[239].

После окончания войны Е. И. Славянский жил в г. Мозырь, работал в средней школе. Н. Куликович трудился в городе Днепропетровск, Ю. М. Корж с семьей перебрался на целинные земли в зерносовхоз «Парижская Коммуна» Кокчетавской обл.

В десантной группе А. С. Егорова в августе 1944 г. в Словакию была заброшена белорусская учительница Антонина Николаева (Лисевич). Группа переросла в партизанскую бригаду, в составе которой А. Николаева прошла славный боевой путь[240]. Огромный приток бежавших военнопленных и местного населения привел к быстрому росту партизанских рядов, из группы был создан отряд, выросший в скором времени в бригаду. Командиром отряда «За свободную Словакию» стал белорус Вацлав Сенько. В одном из боев, спасая словацкую девочку, В. Сенько погиб[241]. В январе 1945 г. в боях за г. Попрад бригада активно взаимодействовала с войсками 18-й армии. Смелыми нападениями партизаны прервали движение на железнодорожном участке Попрад-Липтовки – Святой Микулаш и лишили противника возможности угнать на запад десятки железнодорожных эшелонов с военным имуществом и продовольствием[242].

8 августа 1944 г. в Венгрию была направлена десантная группа под руководством венгра М. Сеньи. В ее состав входили два белоруса: Михаил Семенюк и уроженец д. Демидов Наровлянского р-на Григорий Алексеевич Новотный. Группа оказалась в тяжелом положении, некоторые бойцы погибли. В окружении врага в районе г. Озд 2 сентября погиб и Г. А. Новотный. Посмертно был награжден высшей наградой Венгерской Народной Республики – орденом Кошу та[243]. Погиб и командир группы венгерский патриот М. Сеньи. После тяжелых потерь оставшиеся в живых члены группы пробились в Словакию, что и предусматривалось в случае тяжелого положения. М. Семенюк стал выполнять обязанности радиста, потом начальника штаба отряда бригады А. С. Егорова. Во время очередного боевого рейда на территорию Венгрии в ожесточенном бою М. Семенюк погиб[244].

После освобождения Украины от немецко-фашистских оккупантов была создана партизанская группа в количестве 23 человек для заброски на территорию Словакии. В составе группы были несколько наших земляков, прошедших суровую школу подполья и партизанской борьбы на территории Украины. Среди них уроженец г. и. Дубровно Витебской обл. Роман Степанович Стрельцов, опытный воин и партизан. Он окончил среднюю школу № 1 в родном городе, Могилевский политико-просветительский техникум, Горьковское артиллерийское училище, стал командиром батареи. С декабря 1943 г. – командир взвода, диверсионной роты в украинском партизанском соединении А. Ф. Федорова, комиссар и командир отряда «За Родину» [245]. В группу входил также гомельчанин, попавший в окружение военнослужащий Красной Армии Олег Владимирович Ярыгин[246]. Он сражался с врагом в подполье родного города, был членом подпольной организации, действовавшей на паровозовагоноремонтном заводе (ПВРЗ), когда оказался в поле зрения гитлеровцев, ушел в отряд украинских партизан. Бойцом группы являлся минчанин Евгений Романович Мерзов[247]. Он, как и его товарищи, попал в окружение, был членом подпольной организации, действовавшей на Гомельском ПВРЗ, спасаясь от ареста, ушел в соединение А. Ф. Федорова. Был партизаном, командиром группы, комиссаром отряда «За Родину». В состав группы входили также белорусы Иван Прус, гомельчанин Борис Филиппович Калач, Федор Куриленок, Иван Грибков. Комиссаром организаторской группы был назначен Р. С. Стрельцов. Группа прибыла к месту назначения в с. Абарово под Ровно. Здесь будущие чехословацкие партизаны совершенствовали свои боевые знания, готовились к боям. Затем группа пешим порядком пересекла советско-чехословацкую границу и вышла в Восточную Словакию[248].

Успешное наступление Красной Армии и боевые дела партизан вызвали большой приток в группу соотечественников, бежавших из плена, а также местных жителей. Ряды партизан росли с каждым днем. Группа быстро выросла в крупный отряд. Комплектовались взводы и роты, был переформирован штаб. Командиром отряда УШПД назначил Р. С. Стрельцова, должность комиссара отряда занял Е. Р. Мерзов, О. В. Ярыгин стал начальником штаба. Б. Ф. Калач был назначен командиром взвода. 7 ноября 1944 г. на общем собрании партизан было принято решение назвать отряд «За Родину».

Приведем некоторые выписки из журнала боевых действий отряда с участием наших земляков:

«2 сентября. Два отделения во главе с Мерзовым, Дербо и Грибковым в селе Сухово (9 километров юго-западнее Медзилаборце) уничтожили гарнизон немцев. Уничтожено 12 и ранено трое фашистов. Захвачены мотоцикл, много медикаментов, несколько пулеметов, автоматов и винтовок. Уничтожен продовольственный склад.

22 сентября. Подрывники Куриленок и Бурлицкий при участии взвода Гладышева в районе станции Родвань (участок железной дороги Медзилаборце – Гуменне) пустили под откос вражеский эшелон. Уничтожены паровоз и семь вагонов с военными грузами».

В составе отряда прославился подрывник Б. Ф. Калач, прошедший школу подрывника в украинском соединении А. Ф. Федорова. И на земле Словакии он продолжил свой боевой счет. На его боевом счету 11 лично спущенных под откос вражеских эшелонов на земле Украины и Словакии, десятки взорванных автомашин, мостов, других военных объектов. В одном из боев

Б. Ф. Калач был тяжело ранен. Его выходила и спасла словацкая крестьянская семья Стефана Лукацка[249].

За мужество и отвагу, проявленные в борьбе с фашизмом в годы войны, Б. Ф. Калачу 2 мая 1945 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Большую помощь партизанам отряда оказывал старый корабельный фельдшер – человек с многотрудной судьбой – Владимир Николаевич Нестеренок, уроженец Могилевской обл. Волею судеб он в 1935 г. оказался в Словакии. В. Н. Нестеренок не только лечил раненых и больных, но и служил партизанским связным[250]. В этом же отряде сражался с врагом и бежавший из плена уроженец д. Михановичи Минского р-на Алфей Николаевич Матюшев[251].

В трудное положение зимой 1944/45 г. попали многие отряды и бригады, действовавшие в этом районе. Партизаны оказались в прифронтовой полосе, фронтовом тылу врага. Гитлеровцы бросили против партизан значительные силы регулярных войск. Оккупанты заняли все близлежащие населенные пункты. Партизаны оказались в тесном огненном кольце: с одной стороны линия фронта, с другой – регулярные фашистские войска и карательные части. Все выходы на простор были отрезаны, заканчивался запас продовольствия, иссякали боеприпасы.

По согласованию с командованием 4-го Украинского фронта и УШПД было принято решение прорываться на соединение с частями Красной Армии. Приказ из Центра о выходе некоторых партизанских бригад и отрядов из вражеского тыла не случайно совпал с началом нового давления гитлеровцев на свободную партизанскую зону в Восточной Словакии. Штаб партизанского движения располагал сведениями о директиве гитлеровской ставки по поводу спешной ликвидации партизанских отрядов в тылу соединений вермахта, оборонявшихся на карпатском выступе. Поэтому на этот раз против партизанских бригад и отрядов предпринимались не очередные карательные экспедиции, а наступление регулярных вражеских частей.

На границе освобожденной партизанской территории были сосредоточены пехотные подразделения, минометные и артиллерийские батареи. Основные дороги, соединявшие освобожденные населенные пункты, контролировали танковые патрули гитлеровцев: на шоссе между Стропковым и Врановым, Гаваем и Рыдванем курсировали легкие танки и бронетранспортеры.

Крупными силами пехоты и танков гитлеровцы начали теснить партизан от Гуменного на Оградзяны и Кашоровице, от села Кельна на Дьяполовице. Они нацеливались на район лесов, где базировались отряды Л. Е. Беренштейна, Р. С. Стрельцова, Майорова и один из отрядов соединения М. И. Шукаева, которым командовал Задорожный[252].

Конец ознакомительного фрагмента.