Мертвые души
Полюби нас черненькими,
А беленькими нас всякий полюбит.
Вечером Саша Черномашенцев, по прозвищу Фашист, заехал с двумя миловидными девицами. Одна – филолог, дочка полковника ФСБ, с которым у Саши дела, вторая – практикующий психоаналитик. Девки бухие, с целой сумкой шампанского и настроены веселиться, а Саша мрачный. Спрашиваю: «Кто настроение испортил?» «Да, – говорит, – от работы устал, завидую тебе: у тебя спокойная, интересная жизнь. А у меня день на день не приходится. Обычно тихо справлялся, но вчера клиент семейный оказался. Уже в лесу у костра фотокарточки детей показывал, растрогал почти до слез, дали письмо жене написать». Саша сейчас опять полностью меняет состав команды, крутится как белка в колесе, выматывается. А когда деньги легко доставались? Машину на первые деньги купил неприметную для работы – бордовые «жигули» пятой модели, а друзья ему пальто модное кашемировое до пят подарили вскладчину. Саша росточка небольшого, лицом и повадками схож с молодым Муссолини, и в этом пальто, когда вертится, его мне показывая, выглядит очень комично. Для статуса официального числится начальником службы безопасности КТР (Корпорации Тяжелого Рока), концерты «Коррозии металла» охраняет. Грузит на любые темы виртуозно. Человек неподготовленный на второй минуте «плывет» и «делай с ним, что хошь».
Через полчасика Саша с психоаналитиком уединились, а я с филологом остался. Шампанское мне так в голову ударило, что я никак не мог запомнить, как девушку зовут. Раз десять спросил, потом решил для верности записать и бумажку рядом с подушкой положить, чтобы подглядывать, когда понадобится. Но тут пришла психоаналитик и сказала, что только посмотреть. Смотрела она несколько минут, потом не выдержала и стала советы давать. Потом и вовсе показывать, как, по ее мнению, надо. Научный метод демонстрировала в действии.
Утром, только уехали гости, позвонил Федор, патологоанатом и вольный художник, координатор какой-то мелкой нацистской партии. Жаловался, что американские евреи перестали давать деньги на русский фашизм. Раньше, мол, Алла Гербер распределяла, понятно, что большую часть себе, но и нам перепадало. Мы газеты им со свастиками отправляли для отчета, и все были довольны. А сейчас приходится по госструктурам побираться. А у них только деньги на оперативные расходы, им самим едва на выпивку и шлюх хватает. Полная жопа. Лера еще третьего дня приболела, Новодворская. Сейчас с ней жена Юры Бехчанова, идеолога из ФНРД сидит, ее подружка. Тешит старушку, за лекарствами и продуктами ходит.
Вспоминаю супругу Бехчанова, видел ее на шабаше «Церкви Белой Расы», с жертвоприношениями все было, сожжением большого деревянного креста, упертого с кладбища и круговой чашей крови из церковного кагора, все, как полагается у приличных людей. Симпатичная крошечная девушка, куклусклановский колпачок ей идет. Похожа на Снусмумрика, персонажа из книг о «Муми-троллях» Туве Янссон.
Днем заезжаю в Комитет по геополитике Госдумы к приятелю Андрею Архипову, мне для работы нужно сделать копию внутреннего телефонного справочника ГД. В свое время Архипов с Сережей Жариковым из ДК на даче Алексея Митрофанова в Валентиновке придумали ЛДПР. Хлебный проект получился. У Митрофанова кабинет большой теперь с тремя секретаршами в предбаннике, и Андрей на госслужбе в аппарате. Денег не очень много, но платят стабильно, и медобслуживание Андрей хвалит – хорошее. Архипов сидит – мучается, очередную «мульку» выдумывает. Так он называет забавные информационные поводы. Вроде того, что Жириновский утопающего мальчика спас и ему за это медаль дали. Идем в буфет завтракать, и там какой-то молодой парень, кажется, пресс-секретарь Зюганова, подкидывает идею. Андрей радостный убегает обзванивать агентства и газеты.
Вечером иду в Дом российской армии. Меня Александр Маргелов пригласил, сын основателя ВДВ Василия Филлиповича. Отцу 90 лет исполнилось, вчера на Новодевичьем у могилы отмечали, а сегодня в узком кругу. Я с Маргеловым поговорил, и он Рашицкого позвал, зама баркашовского из РНЕ. Им выходы на армию нужны – стрельбища, базы тренировочные, а армии могут пригодиться, ну, как бы это покорректнее выразиться, а, ну да, пассионарии – не всегда удобно своими руками работать. Главком Шпак произносит торжественную речь и предлагает помянуть погибшего сегодня в Таджикистане солдата из 201-й дивизии. Рюмка в ручище двухметрового Александра Рашицкого, как наперсток. За час Рашицкий выходит в фойе раз десять звонить Баркашову, чтобы тот решил – приезжать или нет, как всегда. И, как всегда, Баркашов не приезжает и все просирает. Когда подвыпившие дряхлые генералы, оживившись от водки, начинают плясать на столе, Шпак тихо исчезает. Ухожу и я.
Вечером, в покойном кресле у окна под теплым светом матерчатого абажура перечитываю любимого Гоголя, поэму «Мертвые души». Нам в школе пытались вдолбить в голову, что эта книга – карикатура на крепостническую Россию, и даже помещиков по типам распределяли. Будто такие люди в реальности существовали, любили, страдали и обустраивали свою жизнь, как могли. А вот Владимир Набоков в своих лекциях о литературе совершенно справедливо утверждал, что любое литературное произведение – фантазия автора, и к реальной жизни отношения не имеет. А поэма Гоголя – вовсе фантасмагория, как и мой рассказ, впрочем. Разве настоящие, разумные люди могут так жить и поступать?
Ночью, когда я уже спал, позвонил Саша Лаэртский и спрашивал, можно ли выйти из запоя, если на ночь водку с димедролом выпить? Я посоветовал с пивом. Херово с утра будет, но хотя бы проснешься. Потом мы часа два грандиозный творческий проект придумывали. Но, увы, я его так и не записал.
А все, что не записано – не существует и не существовало никогда.