Глава 2
Я стояла в ярко освещённом холле, осматриваясь. Дом был даже более чем пафосным, он был королевским. Две лестницы, ведущие вверх по бокам, были воплощением картинки в интернете. Замок для принцессы. Мраморный белый пол играл в свете хрустальной большой люстры, свисающей надо мной. Роскошь, одним словом. И это удивило меня. Папа не любил так афишировать своё происхождение и статус. Это была противоположность всем доводам и разговорам по душам в детстве. Он даже отрицал достаток своих родителей, стараясь добиться всего сам. Этот дом разительно отличался от нашего, простого, но в то же время радушного и тёплого.
– Оливия, дорогая, проходи, – Патриция вернулась в холл, с нетерпением ожидая от меня действий.
– Прости, просто немного ошеломлена таким величием, – улыбнулась я.
– Это всё Гранд, – смутилась женщина. – Честно признаюсь, дом меня даже пугает этим богатством. Чувствую себя золушкой тут.
Моя будущая мачеха рассмеялась, а я надела вновь на себя дежурную улыбку.
– Ужин накрыт. Надеюсь, ты проголодалась? – Спросила она.
– Конечно, – соврала я, ведь была точно уверена, что кусок в горло не полезет.
– Тогда милости прошу, – Патриция махнула в сторону распахнутых двух дверей, и я, кивнув, прошла за ней.
Столовая была центром этого дома. Огромный длинный стол на двенадцать персон из темно-вишнёвого мрамора величественно стоял посреди комнаты. Свечи, горевшие на нём, создавали уютную и немного странную атмосферу царского великолепия.
– Присаживайся, – папа указал на сервированное место, и я послушно села, взяв салфетку и расстелив её на коленях.
– Мы ужинаем только втроём? – Поинтересовалась я, а сердце нервно забилось в ожидании.
– Да, Гранд с ребятами уехал на какую-то вечеринку, но завтра будет здесь, – улыбнулась Патриция и расположилась напротив меня, как и отец.
За столом повисло неловкое молчание, пока женщина средних лет расставляла перед нами блюда.
– Ты не против запечённой утки с овощами? – Нарушила тишину будущая мачеха.
– Нет, – покачала я головой и взяла приборы.
– Давайте выпьем вина, – предложил папа.
– Замечательная идея, милый, – поддержала его женщина и обратилась к домработнице. – Дороти, принеси нам из погреба самую лучшую бутылку, которая у нас имеется. Сегодня для нас великий день, не побоюсь этого заявления.
При её словах я смутилась, было видно, что Патриция из кожи вон лезет, чтобы мне угодить. Это приводило в замешательство, и я не знала, как действовать дальше. Сейчас это были для меня чужие люди, незнакомцы, а главного предводителя шайки не было.
– Итак, Оливия, расскажи нам, как тебе Гарвард? – Вновь начала диалог женщина.
– Хм… поначалу было сложно, но я усердно занималась и теперь мне намного легче, – медленно подбирала слова, смотря в тарелку.
– Хирургия, значит, – влился в разговор папа, я подняла лицо на него и кивнула. – Почему? Всегда думал, что ты поступишь на что-то творческое. Ты грезила балетом.
– Я тоже так думала, – улыбнулась прошлым мечтам. – Но потом поняла, что танцевать могу и для себя. Я хотела помогать людям. Не боюсь вида крови, спокойно переношу затхлый запах и морги. Так почему нет? И сейчас я довольна своим выбором. Мне комфортно, рада принятому решению.
Папа хотел сказать что-то ещё, но в этот момент вошла Дороти и начала разливать вино по бокалам.
– За твой приезд, – поднял фужер папа, и я повторила его действия, как и Патриция.
Отпив немного, я ощутила спасительную волну, прокатившуюся по телу и отдающуюся сладкой тяжестью в ногах.
– Только много не пей, – предупредил отец, и я удивлённо на него посмотрела. – Мне рассказала твоя мать, как ты однажды пришла настолько пьяная, что села в гостиной и разговаривала с выключенным телевизором о бытие.
– Это было давно, – рассмеялась я.
– Я не помню эту историю, расскажи, – предложила мне Патриция.
– Это было после выпускного бала, меня выбрали королевой, и мы немного перебрали…
– Немного? – Ухмыльнулся папа. – Если немного это означает вызов медбратьев со спасительным уколом, то я ничего не понимаю в слове много.
– Оливия, – засмеялась Патриция. – Я не думала, что ты такая проказница, это больше похоже на моего сына.
– Ну, с кем не бывает, – пожала я плечами. – Но я научилась пить со временем.
– И это моя дочь, – притворно ужаснулся папа, чем заставил меня улыбнуться.
– Какая есть, – развела я руками.
– Твой жених приедет на свадьбу? – Неожиданно спросил отец.
– Какой жених? Оливия, ты помолвлена? – Воскликнула Патриция, а я отрицательно замотала головой.
– Как нет? Маргарет рассказала, что тебе сделал предложение парень…
– Это было месяц назад, и я отказала ему, – перебила я его, чтобы не вдаваться в подробности.
– Ах, это, могу сказать, Хью, твоя информация устарела, – улыбнувшись, женщина положила руку на плечо своему избраннику. – После Реда были Клод, Оливер, Морен и последний вроде Бруно.
Отец, как и я, от удивления немного опешил и замер.
– Откуда…
– Мы разговариваем с Маргарет каждый день, – пояснила свою осведомлённость Патриция, а я сжала губы.
– Моя мать – болтушка, – процедила я.
– Да брось, Оливия, все мы были молоды. И пять парней за месяц это нормально, ведь ты выбираешь, – ласково произнесла она.
– И когда ты остановишься? – Недовольно спросил папа.
– Хм, наверное на сто первом, – усмехнулась я, взяв бокал.
– С такими темпами нам недолго ждать, – рассмеялась Патриция, и я поддержала её.
Папа тоже улыбнулся и через мгновение мы уже все хохотали. Обстановка была разряжена, спокойна и ничто не предвещало тихого, но в то же время стального голоса, раздавшегося от двери.
– Какое веселье и без меня.
Моё сердце остановилось, кожа покрылась мурашками, а дыхание сбилось, как и смех, что я поперхнулась глотком вина и начала громко откашливаться. Прикрыв рот салфеткой, пока люди напротив были удивлены не меньше и просто молчали, собирала свои лёгкие по кусочкам, дабы не задохнуться от ауры, накалившей комнату.
– Гранд, мы не ожидали тебя, – наконец-то произнесла Патриция и встала. – Оливия, ты, конечно же, помнишь моего сына.
Облизав вмиг пересохшие губы, я окончательно пришла в себя, не обращая внимания на холод, окативший меня изнутри, улыбнулась своей самой идеально заученной улыбкой и повернулась в сторону ненавистного мне субъекта.
– Конечно, – улыбалась изо всех сил, не разрешая ни единому мускулу на моём лице показать ту ненужную бурю внутри.
Мои глаза встретились с насмешливыми забытыми и такими некогда любимыми зелёными. Мне одновременно стало жарко и холодно, но я заставила себя стоять и дать возможность ему изучать меня. Я занялась тем же самым, чтобы оценить всё, с чем мне придётся бороться.
Гранд Кин изменился, причём не в ту сторону, которую мне бы хотелось. Больше не было непослушных буйных кудрей, теперь на голове нарушителя моего спокойствия красовалась модная короткая стрижка. Мне даже показалось, что этот образ шёл ему больше, чем мальчишечья небрежность. Пирсинг с носа пропал, придавая лицу строгость, элегантность, и открыто переплетаясь с сексуальной животной силой, окружавшей его. Единственное что осталось не тронутым это зазывные ямочки и губы, изогнутые в соблазнительной улыбке.
Передо мной стоял не мальчик из моей памяти, а мужчина. Опасный и ещё более красивый, чем я помнила. Тёмная рубашка была расстёгнута на три пуговицы, открывая часть татуировок и крестик. Чёрный пиджак свисал с мускулистой руки. Я ожидала встретить законченного наркомана, а не глянцевого представителя рода самцов.
«Соберись», – приказав себе, медленно поднялась с места.
Его глаза быстро пробежались по моему телу в джинсах и простой белой хлопковой футболке, улыбка на его лице стала ещё обольстительней, открывая ряд белоснежных зубов.
Ну, нет, дорогой Гранд, ты играешь по моим правилам. Ты будешь делать то, что я скажу. Станешь моим рабом, как и остальные. Я сломаю эту усмешку в твоих глазах, и они будут смотреть на меня со щенячьей любовью и покорностью.
– Гранд, так рада тебя видеть, – радостно воскликнув, подошла к нему. – Как ты изменился.
– Малышка Ливи, – протянул он голосом, заставляющим некогда меня таять перед ним, заглядывать ему в рот и сочинять свои глупости. – Могу сказать то же самое и про тебя. Разительная перемена.
– Года бегут, все мы становимся старше, – продолжила я улыбаться, не отводя взгляда от его глаз, показывая ему, что больше не та испуганная девочка. – Я могу обнять своего будущего сводного брата?
Моя фраза привела его в удивление, что он приоткрыл рот и на секунду потерял самообладание. Он, видно, ожидал другого отношения, и я была рада одному голу в его ворота. И, воспользовавшись его замешательством, я уже положила руки на мужские плечи и, притянув к себе, поглаживала мускулы спины под тонкой материей. Аромат его любимой туалетной воды смешался с другим запахом, с мужскими феромонами, таящими в себе лживые обещания. Я задержала дыхание и оторвалась от него, пока мужчина отходил от моего удара по его броне.
– Присоединишься? – По-хозяйски спросила я, пока отец и Патриция находились в ступоре, как и сам Гранд.
– Не против, раз мне оказан такой тёплый приём, – ухмыльнулся он.
Я продолжала изображать из себя восхищенную такой неожиданной встречей старого «друга» сестру и вернулась на место. Краем глаза заметила, что он бросил свой пиджак на дальний стул и сел рядом со мной по правую руку напротив отца.
– Патриция сказала, что ты на вечеринке. Было скучно, ведь ты вернулся раньше? – Я взяла бокал с вином и отпила.
– Нет, было как всегда: алкоголь и много разврата, – в свойственной ему манере насмешки ответил он, пока уже появившаяся Дороти налила и ему бокал. – В нашем доме происходит великое событие, а я отсутствую. Неправильно. Как я мог себе позволить не встретить такую почётную гостью?
– Гранд, – рассмеялась я, – ты, как всегда, безумно мил. А где твои кудри? Помнится, ты ими так дорожил.
– Надоели, – просто ответив, он взял в руки бокал.
– А я решила, что стареешь, ведь волосы имеют свойство выпадать, – желала полить его всем ядом, живущим во мне, и моя фраза вышла очень милым подколом.
– Малышка Ливи обзавелась острым язычком? Мне стало уже интересно, – рассмеялся мужчина с хрипотцой в голосе, а я пожала плечами, давая ему понять, что его выпады меня не трогают более.
– Патриция, может быть, нужна помощь с организацией? Например, выбрать цветы, или что там необходимо для торжества, – улыбнулась я женщине, вновь взяв приборы и отрезая кусочек от утки.
– Было бы замечательно, Оливия, – расцвела собеседница, пока отец отчего-то нахмурился. – Я, вообще, не хотела чего-то грандиозного…
– Но ты достойна этого, мама, – властно перебил её Гранд.
– Полностью согласна. Наконец-то, вы решились сделать это. Я очень рада за вас, – кивком подтвердила свои слова.
Повисло молчание, пока я, опустив голову, продолжала пробовать безвкусную пищу. Уверена, утка была приготовлена изумительно, один аромат свёл бы с ума гурмана. Но человек, сидящий рядом, не давал мне насладиться этим, однако, я с усердием продолжала насыщать организм.
Мысленно похвалила себя за такую выдержку, считая секунды.
«Десять. Одиннадцать. Двенадцать».
Все присутствующие явно были озадачены моей репликой. Ведь перед отъездом в Америку была враждебно настроена как к Патриции, так и к её сыночку. Это и заставило отца сделать неверные выводы. Да и сейчас я не отличалась миролюбием, но научилась не открывать своих чувств публике. И это был ещё один гол в его ворота.
– Может быть, вы мне расскажете, что вас так развеселило, пока я не прервал задорный смех? – Первым очнулся Гранд.
– Оливия делилась с нами своей жизнью и учёбой, – медленно произнесла Патриция, поглядывая на отца, наблюдавшего за Грандом с неким недоверием.
– Правда? И что в этом смешного? – Он повернулся ко мне, изучая мой профиль, пока я клала кусочек помидора в рот, обхватывая вилку губами. Он ожидал от меня ответа, а я не торопилась, наслаждаясь кисловато-сладким вкусом овоща.
– Да, – подтвердил за меня папа, и я благодарственно ему улыбнулась, дожёвывая пищу. – Но мы смеялись над другим.
– И? – Допытывался он, а я тем временем, откинувшись на спинку стула, отпила немного вина.
– Папа спросил, когда я выхожу замуж, – повернувшись, подала я голос, встречаясь с выгнутой бровью и удивлением на лице Гранда. Адреналин засвистел и полетел по венам. Он играл, вновь пытался сделать из меня дурочку. Не выйдет, теперь моя очередь.
– И кто же этот чудик, готовый взять тебя в жёны? – Хохотнул Кин.
– Маргарет говорила, что это молодой педиатр, так же? – мне показалось, что папа хотел защитить меня перед Грандом, его голос звучал надменно холодно. Я посмотрела на него и улыбнулась, Патриция нервно теребила вилку. Неужели он и папа конфликтуют?
– Да, Ред окончил третий год интернатуры и поступил в ординатуру, очень хороший парень. Я прохожу практику каждый год и учебные тренинги в больнице, где он работает. Дети его просто обожают, и мы давно знакомы. Но встречаться начали лишь несколько месяцев назад, – подтвердила я. – Он получил отказ, потому что я не готова пока связывать свою жизнь с кем-то на постоянной основе. От мужчин можно быстро устать, особенно когда слишком большой выбор. Да и мне всего двадцать один, а я в жизни ещё не всё попробовала.
Взяв бокал, залпом допила содержимое, алкоголь отлично согревал меня изнутри, придавая сил, расслабляя мышцы тела.
– А смеялись мы, потому что папа спросил, когда я перестану менять бойфрендов как перчатки, – повернувшись к Гранду, продолжила. – Я ответила, что на сто первом остановлюсь, на что мне сообщили – с такими темпами им осталось недолго ждать.
– Мда, – цокнул языком он, – чувство юмора у вас отменное, скажу вам.
– Кто-то этой особенности, вообще, лишён. Но не переживай, уже ничего не поправить. Смирись, – поддела я его, не сумев проконтролировать свой язык.
Гранд усмехнулся, его зрачки вмиг расширились, а глаза сверкнули. Ему такой стиль общения определённо нравился.
Я видела, как его губы уже раскрылись в новой колкой фразе, что я перехватила инициативу и быстро произнесла:
– Патриция, спасибо за тёплую встречу и вкуснейший ужин, но я безумно устала, – запустив руку в волосы, изобразила вселенскую тяжесть на своих плечах. – Я бы хотела лечь спать, а завтра мы можем обсудить мой вклад в вашу свадебную сказку.
– Конечно, – заметила, как она облегчённо вздохнула и бросила злой взгляд на Гранда, который только изобразил непонимание.
– Я покажу тебе твою спальню, милая, – предложил папа, в его голосе слышалось недовольство, и я поднялась.
– Отлично, – я положила салфетку на стол рядом с тарелкой. – Тогда желаю всем доброй ночи, и ещё раз спасибо за приглашение и радушный приём. Я счастлива вернуться в Лондон.
Улыбнулась Патриции, а моего врага даже не удостоила взглядом. Папа уже вышел из-за стола и я, развернувшись, пошла за ним. Мы хранили молчание, пока поднимались по ближайшей к столовой лестнице на второй этаж. Затем повернули налево и прошли по длинному коридору к одной из последних дверей.
– Это твоя комната, – тихо сказал папа и раскрыл дверь.
Я замерла, увидев то, чего даже не ожидала. Это была моя забытая спальня с нежно-голубыми стенами, двуспальной белой кованой кроватью, большим сундуком у её подножья.
– Господи, – прошептав обескуражено, я вошла в комнату я, оглядывая её вновь и вновь, чтобы удостовериться, что не грежу.
– Тебе нравится? – Голос отца дрогнул, а я не могла больше вымолвить ни слова и только кивнула.
– Невероятно, – вымолвила я через несколько секунд, подходя к сундуку и проводя по нему ладонью. – Это же мой пиратский клад. Откуда?
– Да, я забрал его из нашего дома, кровать сделали по фотографии, – папа переминался с ноги на ногу, ожидая моего вердикта о проделанной работе.
– Спасибо, – тихо произнесла я, поднимая на него голову. Сердце наполнилось любовью, радостью и детским восторгом. Я не помнила, что в последний раз заставляло меня так себя ощущать. Лёгкость в груди стала на мгновение золотом, и я растворилась в нём.
– А ты больше ничего не заметила? – Загадочно спросил он, а я удивлённо начала озираться.
Столик с двумя стульями повторяли стиль кровати, шкаф-купе, во всю стену расписанный замысловатыми серебристыми узорами на белом стекле, зеркальный мамин столик, отреставрированный и блестящий. Я указала на него, но папа отрицательно покачал головой.
– Сейчас, – сказал он, и, подойдя к стене, покрутил световой регулятор, заставляя комнату наполниться яркостью. – Повернись, – предложил он, и я последовала указаниям.
Мои глаза остановились над изголовьем кровати, где теперь я чётко видела зеркальные тонкие буквы. Стало сложно дышать, голова зашумела, сердце забилось быстрее, душа опустилась на пол, хватаясь невидимыми руками за грудь.
Не было необходимости подходить ближе, чтобы прочесть надпись. Она была вырезана на моей коже, напоминая каждый день о глупости, совершенной мной пять лет назад. «Укради моё сердце этой ночью».
– Почему это тут? – Услышала я свой злой голос.
– Доченька, тебе не понравилось? – Осторожно спросил папа, а я сжимала зубы, смотря на эту чёртову строчку. – Ты же сама такую же написала в своей спальне, на этом же месте, и я решил, что тебе будет приятно увидеть её в таком исполнении.
Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не закричать от воспоминаний, от волны обиды. Я была глупо влюблена, и ожидала ответного хода от Гранда, подмигивающего мне, заигрывающего, смеющегося над тем, как я краснела, когда он рассказывал мне о проведённой бурной ночи с новой девушкой. Я желала, чтобы он украл моё сердце. Но он его не только украл, он просто растоптал всю меня за несколько минут. Вывернул мою душу, испепеляя меня своей жестокостью. Теперь я краду сердца, теперь я изорву его.
– Просто не ожидала, – отстранённо ответив, растянула губы в улыбке.
– Ты не против, я приму душ и лягу? – Не дала я отцу поболтать ещё, повернувшись в его сторону.
– Конечно, ванная комната расположена справа от твоей, – кивнул он и, на секунду застыв, добавил. – Спокойно ночи, Оливия. Завтра я буду после пяти вечера, и мы съездим куда-нибудь вдвоём.
– Хорошо, папа, – быстро сказала я.
Мы простояли так ещё несколько мгновений, пока отец не развернулся и не вышел, затворяя за собой дверь.
Как только я осталась одна, я подошла к зеркальному столику мамы и опустилась на стул, смотря на своё отражение.
– Ненавижу, – прошептала я, а глаза заблестели от слёз. Мне больше не было больно, как тогда, внутри после встречи с ним была пустота.
Я на секунду закрыла глаза, и передо мной предстал Гранд, пронзающий меня зелёной стрелой прямо в сердце. Но если раньше, это вызывало во мне трепет, то сейчас только азарт и злость. Скольких он погубил? Над сколькими так посмеялся? Скольких использовал? А сколько ещё будет?
Любовь странная штука, она забывается годами, забирая с собой все хорошее, что было с тем человеком, оставляя только зияющую дыру в душе. Но и она же даёт силы, чтобы предложить Гранду отравленное яблоко. Заковать его сердце в тяжёлый металл, который будет срастаться с кожей, заставляя поедать себя изнутри и страдать. Никто не поможет, даже время не излечит раны на очаге жизни, еле бьющегося в груди.
Я открыла глаза и подняла правый уголок губ.
– Пора начать нашу новую историю, малыш, – одними губами произнесла я и довольно рассмеялась, ощущая себя злой королевой, отравляющей все вокруг.
В уже хорошем расположении духа, распаковала чемодан, аккуратно разложив и развесив одежду в шкаф и комод. Собрав все необходимое для того, чтобы принять душ, я вышла из комнаты в тёмный коридор и скрылась за другой белой дверью.
Отыскав в айподе «Taylor Swift – Blank Space», я, припевая, встала под прохладные струи душа.