Глава 11
Стол, как и всё в доме, был безупречным: белоснежная скатерть, английский фарфор, изящный букет в низкой вазе, начищенное столовое серебро. Общий разговор не клеился.
Наташа, стараясь подавить зевоту, сказала извиняющимся тоном:
– Простите, встали сегодня чуть свет. Все Михаил. Поехали бы, как все нормальные люди, ночным поездом, выспались бы хорошенько, а теперь весь день насмарку.
– Не беда. Я заварю кофе по специальному рецепту. Гарантирую, часа на три вас хватит, – встала из-за стола Лариса. Гости ее раздражали. Не Светлана Александровна. Нет. К ней она относилась с большим уважением и благодарностью. Та была одной из немногих, кто воспринимал ее всерьез. Михаил ей никогда не нравился – тот еще котяра! Наверняка на пару с мужем ходят по девкам. И Наталья тоже штучка! Даже не пытается выглядеть полюбезней.
– Дань, включи телевизор, – попыталась замять неловкую паузу Светлана Александровна.
Данила молча включил суперсовременный телевизор, пощелкал кнопками на пульте. По всем программам шла какая-то ерунда.
– Жалко все-таки, что ты перестал сниматься. Ведь у тебя так все классно выходило. И фильмы были интересные, не то что это барахло, – кивнула Наталья на экран. – Я помню, с каким бешеным успехом прошла ваша премьера.
– С такими спонсорами, как у них, картина не могла быть плохой. Что ни говори, только мощная финансовая поддержка позволила собрать на одну картину такую команду. Художники, дизайнеры, стилисты, костюмеры, да кого ни возьми – сплошь знаменитости. Даже исполнителями эпизодических ролей были звезды.
– Ты же собиралась принести кофе, – повернулся к Ларисе Даниил.
– Уже иду.
– Дай жене отдохнуть, она и так вся исхлопоталась, – вступилась за невестку Светлана Александровна.
– Конечно, кофе подождет! Посиди с нами, отдохни, – поддержала Наташа. Для себя же отметила: «Что это с Дэнькой? Десять минут назад, в своем кабинете, был таким милым, расслабленным, как блин на сковородке. Может, у них не принято вспоминать прошлое? Черт меня дернул спросить о кино».
– А почему музыкальное оформление доверили новичку? – как ни в чем не бывало, спросила Лариса.
– Это благодаря Соколу. Хотя Ральф на самом деле молоток! Его песни определили настроение, ритм фильма. Авторский ремикс сразу же стал хитом. Насколько я знаю, он до сих пор удерживается в двадцатке самых популярных песен в американских хит-парадах.
– Все так. Только не стоит забывать, что успех проекта прежде всего обеспечен умело раскрученной рекламой, – решил напомнить Данила.
– «Любовь обыкновенной американки из небольшого городка и русского знаменитого спортсмена тронула сердца зрителей Америки и Европы», – цитируя слова известной рекламы, Лариса молитвенно сложила руки и завела глаза в потолок.
«Т-а-а-к! – внутренне подобралась Наталья. – Добром это не кончится! Надо срочно сменить тему!»
– «Зритель, искушенный многочисленными дешевыми сенсациями, оценит подлинность „лав стори“ главных героев и полюбит их», – с той же приклеенной улыбкой продолжала блажить Лара.
Всем стало ясно: она все еще болезненно воспринимает прошлый период жизни мужа. Пытаясь выйти из неловкого положения, Мишка поднял бокал с вином.
– Короче, спонсоры, проигнорировав мнение многочисленных скептиков, вложили в проект немалые бабки и не прогадали. Предлагаю за это выпить…
– Кофейку! – внесла коррективу Наташа.
– Я сейчас, – будто опомнившись, откликнулась Лариса. Резко поднялась и вышла из комнаты.
«Уф, теперь только о погоде, о природе», – облегченно вздохнули гости. Но не тут-то было!
Светлана Александровна, наивная душа, вдруг вспомнила:
– А какими интересными были ваши передачи на телевидении! Никогда не жаловала телешоу, а тут…
– Любят американцы удачливых людей, – усмехнулась Лариса, неся на подносе чашки с кофе. Светлана Александровна, никак не ожидавшая, что невестка вернется так скоро, растерянно замолчала.
– Думаю, дело не только в этом, – мягко возразил Михаил. – Ведь, по сути, история Мэгги и Дэна была живым подтверждением того, что человек в своем стремлении к счастью способен преодолеть любые преграды. Ты извини, Лар, может, тебе неприятно…
– Пустое! – небрежно махнула рукой девушка. – Все ведь уже в прошлом? – посмотрела она в упор на мужа.
Тот будто не слышал. Уставившись на экран телевизора, пил медленными глотками вино.
«Злится, вот и прекрасно! По крайней мере, будет о чем со мной поговорить, – горько усмехнулась про себя Лариса. – Если бы я раньше знала, что все так будет… – Тут же остановила себя: – Полно тебе! Знала, всегда знала, так только и будет. И все равно снова пошла бы за него!»
Выровняв дыхание, Лариса продолжила все тем же дурацким искусственным тоном:
– Мне всегда было интересно другое: вам действительно писали письма со всего мира или это так, пиаровский ход?
«Ненавижу все эти садо-мозахистские выверты! Господи, неужели и я бываю такой!» – затосковала Наталья.
– Клятвенно подтверждаю: письма от людей, разделенных всякого рода обстоятельствами, приходили со всего света и в огромных количествах, – приложил руку к сердцу Михаил.
– Неужели в современном мире такие обстоятельства еще существуют? – ухмыльнулась Лариса.
– Да ты что! Религиозные представления, расовые предубеждения, социальное или материальное положение – всего и не перечислишь! Просто поразительно, с каким упорством человек загоняет себя в угол, сколько нагромождений, табу выставляет себе, какие непреодолимые баррикады воздвигает на пути к собственному счастью, – тарахтел Михаил, судорожно пытаясь нащупать почву для другой темы. – Мэген всегда расстраивалась – сколько в мире одиноких людей! Вот Пол и придумал сделать несколько передач по этим письмам. Многие охотно принимали в них участие, откровенно рассказывали о своих затруднениях, реально существующих и надуманных. Благодаря Полу я тоже сподобился поработать на «ихнем ТиВи».
– Интересно, в каком качестве? Был старшим помощником младшего уборщика? – съехидничала Наталья.
– Почти угадала, – не обиделся Михаил. – Числился я там младшим помощником режиссера. Ну и что! Опыт работы на американском телевидении дорогого стоит. Не говоря о том, чего я там только не повидал!
– Смешные все-таки американцы! Обсуждать свои проблемы с чужими людьми, по-моему, глупо, – пожала плечами Лариса.
– Почему же смешные? – не глядя на нее, бросил Дэн. – В то время мы были открыты всему свету. Люди чувствовали это, доверяли нам.
– И умело использовали. Впрочем, насколько я понимаю, отношения оказались взаимовыгодными! Спонсоры не оставили без внимания общественный интерес к вашей личной жизни. Ваша «неземная» любовь принесла им отличные дивиденды, – не унималась Лара.
– Да, но это не помешало тебе уйти из кино. Почему? – поспешила с вопросом Наталья, думая: «Да что ж такое! Зачем она дразнит Даньку? Только скандала нам не хватало!» – Улыбнулась хозяйке как можно дружелюбнее: – О, кофе действительно супер! А как Никита воспринял твое решение? Он ведь тоже снимался почти во всех ваших фильмах.
– Еще бы! – подхватил Мишка. Он кожей чувствовал накал атмосферы и старался увести разговор в более безопасную зону. – С такой импозантной внешностью, со своим именем остаться незамеченным! И поклонниц у него было не меньше, чем у Даньки, даже среди совсем молоденьких девчонок!
– На самом деле Никиту это ужасно смешило. И с решением моим он почти сразу согласился. Конечно, платили нам очень, очень достойные деньги. Но… Нам всегда было тесно в рамках режиссерской воли.
– Да это дед во всем виноват! – засмеялась Светлана Александровна. – Он в последнее время не переставал ворчать: «Что это за профессия такая – всем нравиться?». Я ему: «На льду Данечка тоже работал для публики». А он свое: «Тю!.. Сравнила! Спорт – совсем другое! Там Данька выкладывался до кровавого пота. Это пусть зритель не понимает, какой труд стоит за трехминутным выступлением. Сколько терпения надо, сил, мужества, чтобы выйти на лед с недолеченными травмами. И чего стоит победа после громких поражений! А здесь что? – „поверни голову налево, сделай задумчивый взгляд“… – Тьфу, подлюка… Не мужицкое это дело, бабье. Бросать его надо! Пора Даниле настоящую работу искать!»
Все посмеялись, представив, как это говаривал Александр Иванович. Даня тоже улыбнулся, вспомнив, как смешно и точно тот передразнивал режиссерские интонации.
А по существу, дед, как это часто бывало, озвучил его мысли. Он долго не хотел признать, что работа актера в кино и работа спортсмена на льду – вещи совершенно разные. И здесь, и там работал на полную катушку – иначе он не умел, – но отдача за этот труд была совсем разной. На стадионе он тут же получал оценку своего труда: видел и слышал зрительскую благодарность, чувствовал ответный порыв, получал энергию зала. Ничего этого на съемочной площадке не было. Да, похвала режиссера, коллег. Да, отличные гонорары. Да, бешеный успех у поклонниц. Но все это в его жизни уже было и не имело самостоятельной ценности. Он и теперь не жалеет о своем решении.