Глава 2
Он крепче прижал к себе ее расслабленное тело. Золотистые волосы касались его лица, синие глаза смотрели из-под длинных ресниц. Он мягко поцеловал ее в губы.
Синклера переполняло удивительное чувство покоя и умиротворенности. Второй бракоразводный процесс совершенно вывел его из равновесия. Он и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя таким удовлетворенным. Он потянулся вперед и прошептал ей на ухо:
– Ты – чудо. – Их щеки соприкоснулись, когда губы Энни растянулись в улыбке.
Он сделал глубокий выдох. Жизнь бывает так сложна и запутанна, что время от времени просто необходимо опускаться к самым истокам. Он позволил своим пальцам поиграть с золотистыми прядями.
– Надо сказать, это было совершенно неожиданно. – Ее голос прозвучал для него как музыка.
– Да. – Его мозг по-прежнему пребывал в тумане. – И чудесно.
– Надеюсь, мое тушеное мясо еще не сгорело. Я совсем потеряла ощущение времени.
Тушеное мясо? Где-то у себя под боком ему удалось найти свои наручные часы.
– Почти пять.
Его мышцы напряглись. Пять часов вечера. Где-то готовят тушеное мясо. Он вернулся к реальности.
Эта восхитительная сильфида в его объятиях вовсе не была прерафаэлевской мадонной, явившейся из тумана, чтобы развлечь его.
Это была его экономка, Энни Салливан.
– Что случилось? – спросила она с беспокойством.
Живот Синклера судорожно сжался. Он что, действительно затащил ее в постель? Перед глазами все поплыло. Не сошел ли он с ума? Друзья предупреждали, что слишком долго обходиться без секса вредно для мозгов.
И вот теперь он, голый и потный, лежит здесь, придавленный телом женщины, которая чистит его серебро.
Его голова упала на подушки. В некотором роде это было типично. То же делали его предки. Еще одно доказательство, что он ничуть не лучше, чем все лживые волокиты Драммонды, жившие до него.
Энни почувствовала, что его настроение изменилось. Она натянула на себя покрывало и отодвинулась. Синклер прикрылся простыней.
Конечно, это была его вина.
– Извини, – пробормотал он.
Энни покраснела.
Синклер уже сгорал от стыда из-за того, что накинулся на женщину и без всяких колебаний затащил ее в постель.
– Не знаю, что на меня нашло. – Он сел и вдруг замер.
Может, это начало заболевания? Та самая тропическая болезнь, что удерживала его мать в состоянии беспамятства почти неделю?
О черт, предохранение. Эта мысль ударила его как током.
– Ты принимаешь таблетки? – Далекий от романтики вопрос повис в воздухе, словно ядовитое испарение.
– Не таблетки, но что-то вроде. Я не забеременею. – Ее серебристый голосок прозвучал как легкий шелест. Энни выбралась из постели, прикрыв свое обнаженное тело.
И что за тело! Синклер и понятия не имел, какие соблазнительные формы скрывались под джинсами и оксфордской рубашкой. Его снова пронзило желание.
Но Энни уже одевалась. Он отвел глаза, проклиная демона похоти, сбившего его с пути. Ему стоит начать заниматься гимнастикой и принимать холодный душ. Плохо оказаться столь неосмотрительным в собственном доме, но… что потом? С кем еще он может переспать? С собственной секретаршей или с администратором на ресепшене?
Приглушенное ругательство сорвалось с его губ. Энни вздрогнула. Он замер, сообразив, что невольно добавил еще одно оскорбление.
– Это я себе. Не могу понять, что на меня нашло.
– Я тоже, – пробормотала она и подняла с пола синее платье, избегая его взгляда. – Я повешу его в шкаф. – Ее голос звучал тускло, соблазнительное тело снова было спрятано под практичной одеждой.
Синклер сделал несколько глубоких вдохов. Он должен вернуться на Манхэттен. Немедленно.
Энни ушла. Он оделся. Когда Синклер наклонился, чтобы обуться, то увидел под кроватью ее заколку.
Как это могло случиться?! Он всегда гордился тем, что в любой ситуации мог сохранять самоконтроль. Он посмотрел на груду платьев, лежащих в деревянном кресле, – роскошные безжизненные ткани – на ее точеной фигурке они смотрелись совсем по-другому.
Синклер еще раз выругался. Очевидно, он оказался во власти временного помешательства. Лучше нагрузить себя работой, чтобы для подобных глупостей не оставалось ни времени, ни энергии.
Он вышел из комнаты. Коридор был пуст, натертый деревянный пол сиял в послеполуденном солнце. Энни тактично куда-то исчезла – в этом деле у нее определенно был талант.
Жаль, что узнал и о других ее качествах. Было бы намного легче не знать, что ее дыхание отдает свежим ароматом жимолости, или что когда она возбуждена, цвет ее глаз приобретает оттенок грозового моря.
Он всегда приезжал сюда почти без вещей. Зачем? Здесь у него и так был полный шкаф одежды. Все, что ему требовалось забрать, – это кошелек и ключи, которые он оставил у себя на рабочем столе. Он положил их в карман и вышел из дома через боковую дверь. Прямо к машине, которая всегда была готова отвезти его – на самой высокой скорости – к его привычному существованию.
Скрип гравия подтвердил то, что она ожидала, на что надеялась и чего боялась. Синклер уехал. На мгновение Энни наклонилась над спинкой кровати, проникаясь странной смесью чувств. Ее тело все еще дрожало от недавно пережитых ощущений.
Она зажмурилась. Почему? И почему сейчас? Все шло так гладко. Она завела счет, куда откладывала сэкономленные деньги, чтобы потом приобрести дом и построить там собственный мир. Она даже нашла себе небольшую подработку, занимаясь ручным вязанием и продавая свои изделия через Интернет. А в перспективе собиралась открыть и магазин. Все это было вполне осуществимо. Девяносто процентов времени, пока прославленные Драммонды освещали своим появлением манхэттенские вечеринки или навещали свои шикарные особняки в более теплых и фешенебельных местах мира, она была здесь одна. То, что Энни получала хорошую зарплату с полным пакетом социальных гарантий, кое-кому могло показаться странным.
И вот теперь она все испортила.
Энни выглянула в окно, выходящее на подъездную дорожку. Нет, ей не померещилось – серый гравий, старые дубы – все на месте, но машины уже не было. Уехал. Вернулся к своей жизни и ко всем женщинам, которые его ждали.
Подавив вздох, Энни вышла в коридор. Ее спальня была на первом этаже, рядом с кухней. Дом снова стал пустым и тихим. Однако спокойствие исчезло, превратившись в горькое сожаление. Она поднялась на второй этаж и направилась к желтой спальне для гостей, которой почти никогда не пользовались. Там они…
Энни осторожно толкнула дверь, словно боясь того, что может найти за этим черным полированным дубом. Ее сердце кольнуло при виде смятой постели: сброшенная на пол подушка, сдернутая с матраса простыня. Ее взгляд остановился на груде роскошных викторианских нарядов в деревянном кресле.
Откуда пришла эта страсть? Энни мечтала о Синклере с самого первого дня, как его увидела. А какая бы женщина не мечтала? Высокий, темноволосый, красивый и фантастически богатый. Но дело было не только в этом. Ко всему прочему он был еще и джентльменом, очаровательным и в чем-то даже старомодным. Всегда вежливый и предупредительный с ней и с гостями, которые бывали в этом доме. Нет, в него просто невозможно было не влюбиться.
Энни подняла с пола подушки и положила их на комод. Простыни тоже придется постирать. И не смогла устоять, чтобы не прижаться лицом к подушке, прежде чем снять с нее наволочку. Белый хлопок до сих сохранял следы теплого мужского запаха. Ее глаза закрылись, когда она позволила себе на секунду вернуться к тому мгновению, когда он увлек ее в свои объятия.
Идиотка! Он, наверное, решил, что она просто доступная женщина. А может, она и в самом деле такая?
Они перешли от игры в переодевание к постели буквально за пять минут.
Энни тряхнула головой и стянула с подушки наволочку. Как она теперь посмотрит ему в глаза?
На следующие выходные Синклер не приехал. Энни продолжала разбирать вещи на чердаке. Всего лишь за пару дней она обнаружила там столько всего интересного, что решила начать составлять опись. Конечно, никакой чаши там не было, но зато она нашла так много разных вещей, что у всех на «Антик роуд-шоу» просто отпали бы челюсти. Было жаль оставить их гнить здесь еще три сотни лет только потому, что никто о них не знал.
К тому же список давал понять, сколько всего Энни успела просмотреть за эти дни.
Синклер даже не позвонил. Да и зачем ему это? Он уже извинился за то, что считал моральным падением. О чем еще говорить? Драммонд не мог иметь к ней никаких чувств. В дополнение к унаследованным деньгам и недвижимости он основал хеджевый фонд и сделал миллионы. Он получил степень в Принстонском университете, она же едва окончила среднюю школу. Он был дважды женат, у нее даже не было серьезного увлечения. У них вообще не было ничего общего, кроме того, что оба они спали под одной крышей – она намного чаще, чем он.
Следующая неделя тоже прошла без Синклера. Потом снова впереди замаячили выходные. Вечер в пятницу всегда заставлял ее нервничать. Это было то время, когда могли появиться гости. Ее, конечно, предупреждали, но не всегда. Дом и так поддерживался в состоянии полной боеготовности – стандартный набор продуктов в холодильнике, в спальнях чистое белье и чистые пляжные полотенца.
Раньше Энни то и дело поглядывала в окно, надеясь, что Синклер приедет без какой-нибудь спортивной худышки из инвестиционного банка. Но сегодня она была просто на взводе. Что, если он привез женщину?
Когда Энни услышала хруст гравия на подъездной дорожке, ее сердце учащенно забилось. Поборов желание куда-нибудь спрятаться, она подошла к окну. Пожалуйста, только без женщины, Синклер. Ну хотя бы пока, чтобы она успела забыть ощущение его губ на своих губах.
Стильная блондинка вышла из машины. Спасибо, Синклер. Возможно, таким способом он хотел дать ей понять, что между ними не может быть никакого продолжения. Хотя его поспешный отъезд две недели назад не мог оставить никаких сомнений на этот счет. Должна ли она встретить их у входа?
Энни захотелось выскочить через заднюю дверь и отправиться прямиком на станцию.
«Но ты же профессионал. Ты сможешь это сделать». Энни поправила волосы и одернула полосатую оксфордскую рубашку. Если Синклер сделает вид, что ничего не случилось, то и у нее это тоже получится. Потом, возможно, они об этом поговорят, а возможно, даже и посмеются.
Или вообще не станут вспоминать о случившемся.
Энни потянула на себя входную дверь.
– Добрый вечер, – сказала она.
– Здравствуйте, Энни. – Его низкий бархатный голос отозвался в ней болью. – Вы конечно же помните миссис Драммонд.
Взгляд Энни переместился на элегантную блондинку.
– Миссис Драммонд, как я рада вас видеть!
Худая как палка и загорелая до черноты в любое время года, мать Синклера выглядела намного моложе своих лет. Большую часть времени она проводила в путешествиях по экзотическим странам, и последний раз Энни видела ее года три назад.
– Энни, дорогая, надеюсь, я не окажусь для тебя слишком большой обузой. – Ее серые глаза были усталыми, да и загар выглядел не очень здоровым. – Доктора говорят, что я уже вырвалась из лап смерти, и теперь мне бы очень пошел на пользу свежий морской воздух.
– О да. Морской воздух всегда нам полезен. – Энни подошла к багажнику, откуда Синклер вытаскивал дорожные сумки, когда открылась задняя дверь.
Высокая брюнетка выбралась из машины, болтая с кем-то по сотовому.
Сердце Энни упало. Только ей показалось, что горькая доля ее миновала, как появилась новая подружка.
Она машинально протянулась к сумке.
– Я сам отнесу, – остановил ее Синклер и направился к дому.
Энни захлопнула багажник. До чего же старательно он избегал встречаться с ней взглядом.
– Миссис Драммонд, не хотели бы вы сейчас выпить чаю?
Энни посмотрела на гибкую фигуру молодой женщины, обвешанную тремя сумками. Вероятно, ей следовало бы помочь, но…
– Энни, дорогая, это Вики. – Миссис Драммонд показала на брюнетку, которая на мгновение отвлеклась от разговора, чтобы бросить им быструю улыбку.
Отлично. Вики. Она выглядела в точности как все женщины, с которыми встречался Синклер. Холодная, надменная, требовательная. Жаль, что ему всегда нравились именно такие.
А может, он этого заслуживал?
– Здравствуйте, Вики. Позвольте вам помочь.
Увлеченная разговором, брюнетка с готовностью уступила ей самый большой серебристый чемодан. Ее сестра всегда говорила, что не стоит всюду предлагать свою помощь и вообще вести себя словно горничная XVIII века.
Подавив вздох и нацепив на лицо вежливую улыбку, Энни пошла в дом, как всегда готовый к приему гостей. Синклер уже куда-то исчез, вероятно, пошел в свою комнату. С тяжелым сердцем Энни поднималась по лестнице. Вики шла за ней, все так же болтая по телефону. Бросив взгляд в комнату, которую обычно занимала миссис Драммонд, Энни заметила, что Синклер уже принес туда ее сумки. Его комната была следующей, мгновение Энни колебалась, стоит ли туда заносить багаж Вики.
– Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь спать с Сином! – прозвенел за ее спиной голос брюнетки.
Энни обернулась. Вики смеясь, закрыла телефон.
– Не-не-не, только не это! Не помню, чтобы я вообще когда-нибудь спала с ним, даже когда мы учились в колледже. Впрочем, это было так давно, что я могла и забыть.
– Я думаю, Вики можно устроить в голубой спальне, – сказала миссис Драммонд.
– Отлично. Вполне соответствует моему настроению. – Вики остановилась, вскинув сумку на бедро, чтобы засунуть туда телефон.
На мгновение мелькнули узкие серые трусики и белый лифчик со странным серебряным символом.
Энни моргнула.
– В голубой так в голубой. – Уф. Значит Вики не была новой подружкой Синклера.
– Вики давняя подруга нашей семьи. Странно, что вы с ней не знакомы, Энни, – пояснила миссис Драммонд.
– Немало лет прошло с тех пор, как я имела счастье пребывать в фамильном доме Дог-Хабор, – продекламировала Вики. – О боже, как летит время! Я просто безумно рада вновь оказаться здесь.
Энни мгновенно напряглась. Ей показалось, что она уловила нотку сарказма в голосе гостьи. Зачем она приехала сюда? Воспользоваться их гостеприимством, чтобы потом в каком-нибудь салоне Манхэттена посмеяться над ними? Нет, она совсем не была похожа на подружек Синклера с их аккуратными стрижками и кашемировыми двойками.
– И мы тоже очень рады тебя здесь видеть, дорогая. – Миссис Драммонд подошла к Вики и, приложив ладонь к ее щеке, запечатлела на другой свой поцелуй.
Энни была удивлена. Она никогда не видела проявления таких чувств со стороны миссис Драммонд.
– Все будет как в старые времена.
– Боже, надеюсь, что нет. – Вики тряхнула головой. – Терпеть не могу возвращаться в прошлое. Но побыть среди старых друзей всегда приятно. – Она посмотрела дальше в коридор. – И где эта голубая спальня? Мне ужасно хочется поскорее принять душ.
Энни вышла из заторможенного состояния:
– Извините… Сюда. Я принесу чистые полотенца. Еще что-то нужно? Шампунь? Кондиционер?
– У меня есть с собой все, кроме воды. – Взгляд Вики задержался на Энни чуть дольше, чем следовало.
Сердце Энни сжалось. У нее опять появилось это странное – и не очень приятное – чувство. Кто эта Вики и зачем она здесь?
На обед Энни решила приготовить любимое блюдо миссис Драммонд – копченого лосося с ежевичным соусом и гарниром из молодого картофеля и зеленого горошка с местного рынка.
– Как это мило! Значит, Синклер все же сообщил вам, что мы приедем. – Кэтрин бросила на него любящий взгляд.
Энни улыбнулась, избегая смотреть на Синклера. Опыт научил ее быть готовой ко всему. Она получала удовлетворение, хорошо выполняя свою работу. В столовой горели восковые свечи, из окон лился теплый свет заходящего солнца. Если что-то в доме и бывало не так, то это случалось отнюдь не по ее вине.
Энни наклонилась над Синклером, чтобы долить ему в бокал белого вина. Его темные волосы касались воротника. У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила их густую шелковистость под своими пальцами.
Странное чувство заставило Энни поднять глаза и встретиться взглядом с Вики. А вдруг та заметила, как она смотрит на Синклера?
– По-моему, это несправедливо. Энни приготовила обед, а теперь еще должна и крутиться вокруг нас, – прозвенел колокольчиком голосок Вики.
– Ты права, дорогая, – тут же согласилась Кэтрин. – Энни, милая, возьми себе тарелку и присоединяйся к нам. Мы сегодня как одна большая семья. – Она потянулась через стол и похлопала Вики по руке.
Брови Вики слегка поднялись, но она улыбнулась.
Энни колебалась.
Такое предложение выглядело скорее унизительным. К тому же если она сядет за стол, то когда ей нужно будет встать, чтобы принести следующее блюдо? Можно ли ей выпить вина или лучше ограничиться лимонадом?
– Спасибо, но я уже поела, – солгала она.
– Но тогда хотя бы посиди с нами. – Кэтрин кивнула на свободный стул рядом с Синклером. – Мне просто не терпится услышать, как там продвигаются поиски на чердаке. Что-нибудь удалось найти?
Энни выдвинула стул, отозвавшийся недовольным скрипом, и постаралась сесть подальше от Синклера. А он даже глаз не поднял от своей тарелки. Посмотрел ли он на нее хоть раз за весь вечер?
А может, это и к лучшему? Мысль, что в его глазах она может встретить презрение, была ей просто невыносима.
– Я просмотрела несколько ящиков и чемоданов. Сделала опись. Хотите, я ее принесу? – Она едва села за стол, а ей уже хотелось встать. По крайней мере, эти записки как-то займут ее руки.
– О нет, не сейчас. Меня интересует, не нашла ли ты фрагмент чаши?
Энни покачала головой:
– Я тщательно просмотрела все, что было в ящиках, но пока мне не попалось ничего похожего. Хотя я даже не представляю, как эта чаша выглядит. Может, сохранилось какое-нибудь описание?
Кэтрин сделала глоток из своего бокала:
– Известно только то, что она серебряная. И без всяких инкрустаций. Возможно, даже это и не серебро, а сплав олова со свинцом или каким-то другим металлом. Странно, конечно, что такая ценная для них вещь сама по себе дешевая.
Вики откинулась на спинку стула:
– Это говорит только об их знании человеческой натуры. То, что она не была дорогой, обеспечило ей неприкосновенность. А… какого она была примерно времени?
– Может, ей больше трех сотен лет, – отозвалась Кэтрин. – Чаша была в семье задолго до того, как братья уехали в Америку. Никто не знает, откуда пошла эта легенда. Когда я вышла замуж за Стивена, отца Синклера… – она посмотрела на Энни, – его мать была еще жива и любила рассказывать истории из жизни их рода. Она говорила, что, вероятно, настало время попытаться найти чашу. – Кэтрин подняла тонкую бровь. – Ее брак тоже не был счастливым. И все ее сыновья – не исключая и моего мужа – были большими сумасбродами.
Какое-то мгновение она задумчиво смотрела на Синклера, который, казалось, полностью сосредоточился на разрезании картофелины.
– Вот я и думаю, а что, если восстановление целостности чаши сможет изменить судьбу рода? – Она заговорщицки наклонилась к Вики. – Легенда гласит, что это вернет Драммондам состояние и счастье. Но, как женщины, мы, конечно, знаем, что и для нас в таком случае жизнь станет легче.
Энни наконец поняла. Кэтрин Драммонд привезла Вики сюда в надежде, что она может стать членом их семьи.
Ее сердце сжалось.
– На чердаке очень много и других интересных вещей, – сказала она, желая изменить направление своих мыслей. – Там можно найти что угодно – от старого охотничьего рога до жемчужной броши. Поэтому я и решила составить опись. Жаль оставлять там похороненными столько замечательных вещей.
– Иногда это помогает вещам уцелеть, – сказала Кэтрин, слегка приподняв тонкую бровь. – Особенно в век электронных покупок. Хотя, думаю, Вики может со мной не согласиться.
Вики рассмеялась:
– Я верю в сочетаемость вещей с их идеальным владельцем.
– Вики занимается антиквариатом, – объяснила Кэтрин.
– Впрочем, некоторые называют это по-другому. – Вики наморщила лоб. – Во всяком случае, ценность вещи в глазах владельца.
– Думаю, они называют это красотой, – сказал Синклер.
Это были, наверное, его первые слова за весь вечер. На мгновение за столом воцарилась тишина.
– Разве это не одно и то же? – Гостья отпила из бокала, не отрывая взгляда от Синклера.
Энни судорожно сглотнула. Вики просто излучала самоуверенность – интеллектуальную и сексуальную. Разумеется, Синклер мог бы ею заинтересоваться. С другой стороны, она…
– Давайте я уберу посуду. – Энни встала и начала собирать со стола сервировочные тарелки.
– Ценность и красота часто вообще не имеют друг к другу никакого отношения, – услышала она за своей спиной голос Синклера. – Некоторые из моих самых выгодных вложений были сделаны в то, на что никто бы и смотреть не захотел, – в уран, бокситы, природный газ.
– Одним словом, ты из тех, кто предпочитает простые и скучные вещи, – заключила Кэтрин.
Энни съежилась.
– Да, я больше привык ценить полезные вещи.
– Господи, что же нам делать с вашим сыном?! – сокрушенно вздохнула Вики.
Энни переложила остатки картофеля в пластиковый контейнер – ее ужин.
– Один Бог знает, чего я только ни делала, все – бесполезно. Возможно, эта легендарная чаша – наш единственный шанс. – Женский смех вонзился ей в уши.
Когда Энни вернулась в столовую, чтобы забрать остальные тарелки, разговор перешел на другую тему – предстоящую вечеринку. На мгновение она почувствовала себя Золушкой, которой было назначено судьбой помочь всем подготовиться к балу, а самой остаться дома.
Она взяла тарелку с нетронутым хлебом и не смогла устоять, чтобы не бросить быстрый взгляд на Синклера. Он тоже смотрел на нее.
Она почувствовала дрожь и одновременно горячую волну желания. Он быстро отвел глаза.
– Я завтра пойду в море, – сказал он, посмотрев на мать. – На весь день.
– Ну, а мы с Вики начнем разбираться на чердаке.
Энни едва не выронила тарелки. Значит, ее помощь больше не понадобится? Странно, но у нее уже появилось своего рода собственническое чувство к этим покинутым сокровищам.
Ничего из этого ей никогда не принадлежало и никогда не будет принадлежать.
Она отнесла тарелки на кухню и поставила в посудомоечную машину.
«Он и не думает о тебе. Для него это было лишь минутным моральным падением. Минутным помешательством», – шептал ей разум.
– Энни. – Раздался за ее спиной низкий голос. Вздрогнув, она обернулась. Синклер стоял в дверях кухни. – Нам нужно поговорить.
– Да, – выдохнула она.
– Завтра. – Его глаза сузились, между бровей появилась морщина. – Когда мы будем одни.
Она кивнула, сердце стучало где-то в горле. Синклер повернулся и вышел из кухни. Под накрахмаленной рубашкой было видно, как сутулились его плечи.
Он вообще был очень молчалив сегодня, почти не участвуя в общем разговоре. Сначала она думала, что он просто решил сделать вид, что ничего не произошло. Но теперь… теперь он хотел остаться с ней наедине. Поговорить.