Глава V
Притча во языцех
В наше время любые события – политические, общественные или криминальные – сменяют друг друга с огромной быстротой. То, что ранее вызывало изумление и пересуды на протяжении, скажем, целых девяти дней, ныне не представляет интереса уже по прошествии меньшего количества минут. Тем не менее бывают случаи, когда некоторые загадочные происшествия приковывают к себе общественное внимание на куда более продолжительное время, порождая сплетни. К таким происшествиям можно отнести и убийство, совершенное на Женева-сквер. Когда стали известны чрезвычайные обстоятельства этого дела, личность подозреваемого и мотивы, коими он руководствовался при совершении столь бесполезного злодейства, пробудили всеобщее любопытство.
Каково же было изумление почтенной публики, когда на следствии Люциан Дензил показал, что фамилия Бервин, под которой была известна жертва, ненастоящая; в этом смысле власти столкнулись с тройным вызовом. Во-первых, им предстояло установить личность убитого; во-вторых, узнать, кто оборвал его жизнь столь кровавым способом; и, в-третьих, выяснить мотивы, коими руководствовался неизвестный преступник, убивая явно безвредного человека.
Но пролить на это свет оказалось не так-то легко; скудные же улики, собранные полицией, не позволили ответить ни на один из трех вопросов – во всяком случае, сразу же по окончании дознания. Когда суд вынес вердикт, что покойный был жестоко убит неизвестным лицом или лицами, двенадцать присяжных лишь поддержали решение правосудия в его тщетном поиске ключа к разгадке совершенного преступления. Бервин – за неимением другого имени будем называть его так – был мертв, его убийца исчез без следа, а Безмолвный Дом присовокупил еще одну легенду к своей и без того жутковатой истории. Если раньше считалось, что в нем живут привидения, то теперь в нем еще и произошло кровавое преступление.
Полиция установила, что убийство было совершено каким-то длинным, тонким и острым предметом, который убийца унес с собой. С равным успехом преступником мог оказаться как мужчина, так и женщина – с достоверностью определить это не удалось. Миссис Кебби клятвенно заверяла, что оставила покойного сидящим у камина в восемь часов вечера в Рождественский сочельник и тот был вполне жив, хотя и нездоров. А когда она вернулась в начале десятого на следующее утро, он был уже мертв. За медицинской помощью послали в ту же минуту, что и за полицией. Согласно показаниям врача, который осматривал тело, Бервин был мертв уже по крайней мере десять часов; следовательно, его убили в промежутке между одиннадцатью часами вечера и полуночью.
Немедленно были начаты поиски убийцы, но никаких следов его обнаружить не удалось, равно как и установить, каким путем он проник в дом. Двери были заперты, окна тоже, и в передней части особняка, как, впрочем, и в задней, не оказалось ни единого открытого выхода, через который мог бы улизнуть мужчина – если это действительно был мужчина, – совершивший это преступление.
Блайндерс, полицейский, дежуривший на площади, показал, что оставался на своем посту всю ночь и, хотя мимо него прошли слуги и владельцы домов на площади, возвращавшиеся с рождественскими покупками, среди них не было посторонних. Полицейский знал в лицо всех местных жителей, даже курьеров, доставлявших посылки с рождественскими подарками, и часто обменивался приветствиями с прохожими; но он готов был дать клятву и действительно присягнул во время дознания, что никто чужой не вошел на Женева-сквер и не покинул ее.
Кроме того, он сообщил, что после полуночи, когда всякое движение прекратилось, он обошел площадь по кругу и заглянул в каждое окно, включая и номер тринадцатый, и подергал за ручки всех дверей, в том числе и Безмолвного Дома, но все они были заперты. Блайндерс заявил под присягой, что в Рождественский сочельник у него не появилось ни малейших подозрений относительно того, какая ужасная трагедия разыгралась в Безмолвном Доме в то время, пока он оставался на дежурстве.
Когда полиция получила доступ в особняк, в спальне и гостиной был устроен обыск с целью обнаружения документов, кои могли бы пролить свет на личность жертвы, но он не дал результатов. Не удалось отыскать никаких писем, телеграмм или хотя бы клочка бумаги с рукописным текстом; в книгах убитого не было никаких имен, на одежде отсутствовали отметки, а на белье – инициалы.
Владелец дома сообщил, что покойный снял особняк шесть месяцев тому, не предоставив, правда, никаких рекомендательных писем, и, поскольку он был рад сдать номер тринадцатый в аренду на любых условиях, то и не стал настаивать. Покойный, по словам владельца, сразу же внес арендную плату за месяц вперед наличными и потом выполнял свои обязательства. Он не выдавал чеков, равно как и не предъявлял векселей к оплате, а неизменно платил золотом; кроме того что называл он себя Марком Бервином, владельцу более ничего не было о нем известно.
В компании, занимавшейся меблировкой комнат, сообщили почти то же. Мистер Бервин – именно так им представился покойный – заказал мебель и оплатил ее доставку золотом. В общем, несмотря на предпринятые усилия, полиции пришлось признать поражение. Она не смогла установить имени жертвы, следовательно, оказалась бессильна навести справки о его прошлом, равно как и выяснить, не имел ли он врагов, способных причинить ему вред.
Свидетельские показания, представленные Люцианом относительно его разговора с покойным, из которого следовало, что у него были враги, коих он боялся смертельно, установить причины и мотива убийства не помогли.
Бервин – как он себя называл – был мертв и под этим именем похоронен. На этом, собственно, и закончилась история странного обитателя Безмолвного Дома, как сказал Дензилу Гордон Линк, детектив, расследующий дело.
– Не вижу ни малейшего шанса узнать что-либо о прошлом Бервина, – сказал он молодому адвокату. – Оно остается для нас столь же темным и загадочным, как и имя убийцы.
– Вы уверены, что ключа к разгадке этой тайны не существует, мистер Линк?
– Совершенно уверен; мы не смогли обнаружить даже орудия, с помощью которого было совершено преступление.
– Вы обыскали весь дом?
– Каждый его дюйм, но ничего не нашли. Да и вообще, обстоятельства этого дела представляются мне крайне загадочными. Если мы не сумеем идентифицировать покойного, то не можем рассчитывать и на то, что выследим убийцу. Уму непостижимо, как он вообще смог попасть в дом.
– Это действительно странно, – задумчиво согласился Люциан, – тем не менее люди регулярно проникали в него каким-то таинственным способом, о чем Бервин был прекрасно осведомлен; более того, он тщательно это скрывал, отрицая сам факт их существования.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мистер Дензил.
– Я имею в виду тени в окне, которые видел собственными глазами за неделю до убийства. Это были силуэты мужчины и женщины из плоти и крови. Следовательно, в ту ночь в гостиной Бервина должны были находиться двое людей; но, когда я встретил самого Бервина, в тот момент прогуливавшегося по улице, он стал отрицать, что кто-либо мог войти в дом без его ведома. Более того, он настоял на том, чтобы я убедился в этом, осмотрев особняк.
– И вы так и сделали?
– Да, но не нашел ничего; тем не менее, – убежденно заявил Люциан, – каким бы способом мужчина и женщина ни проникли в дом, они там были.
– В таком случае и убийца проник в него тем же путем; но я не могу даже предположить, кто это может быть и где его искать.
– Владельцу дома не известны какие-либо потайные ходы?
– Нет, я спрашивал его об этом, – ответил детектив. – Он утверждает, что в наше время в домах больше не устраивают потайных ходов. А Бервин, уверяя, что в доме никого нет, не выглядел ли испуганным, мистер Дензил?
– Да, мне показалось, что он нервничает.
– И он сказал, что у него есть враги?
– Он намекнул, что существуют люди, которые желают его смерти. По тому, как он это произнес и в каких выражениях, я заключил, что он скрывается от чьей-то мести.
– Мести! – повторил Линк, выразительно приподняв брови. – Не кажется ли вам это слово слишком мелодраматическим?
– Пожалуй. Но, на мой взгляд, в реальной жизни куда больше мелодрамы, чем склонны полагать люди. Однако же, мистер Линк, – добавил Люциан, – я пришел к некоторым выводам. Во-первых, Бервин скрывался; во-вторых, он тайно принимал людей, которые входили в дом неизвестным нам способом; и, в-третьих, для того чтобы решить эту загадку, необходимо разобраться в прошлой жизни убитого.
– Ваше третье заключение возвращает нас к тому, с чего мы начали, – парировал Линк. – Как, по-вашему, я могу узнать прошлое этого человека?
– Узнав, кто он такой на самом деле и как его зовут.
– Нет ничего проще, – саркастически отозвался детектив, – учитывая те скудные улики, которыми мы располагаем. Как же это можно узнать?
– Дав объявление.
– Объявление!
– Удивляюсь, как эта мысль не пришла вам в голову ранее. Это ее часто используют в похожих делах. Опишите человека, который называл себя Бервином, укажите его особые приметы и дайте объявления в газеты и расклейте на столбах.
Уязвленный, Линк натянуто рассмеялся, поскольку его профессиональная гордость была задета тем, что советы ему дает совершенно посторонний человек, не имеющий отношения к его ремеслу.
– Я не настолько невежествен в своем деле, как вы полагаете, – бросил он. – То, что вы предлагаете, уже сделано. В каждом полицейском участке королевства уже есть приметы Бервина.
– И в газетах? – спросил Люциан, задетый тоном детектива.
– Нет, в этом нет необходимости.
– Позвольте с вами не согласиться. Многие люди не обращают внимания на такие объявления. Я вовсе не хочу навязываться со своими советами, мистер Линк, – примирительно добавил он, – но разве не полагаете вы целесообразным воспользоваться для этих целей ежедневными газетами?
– Я подумаю об этом, – сказал Линк, старавшийся сохранить достоинство и не сдаться сразу.
– О, я вполне полагаюсь на ваше благоразумие, – поспешно добавил Дензил. – В своем деле вы, несомненно, разбираетесь лучше остальных. Но если вам удастся установить личность Бервина, вы дадите мне знать?
Линк окинул молодого человека проницательным взглядом.
– Зачем вам это нужно? – поинтересовался он.
– Просто любопытно. Дело это представляется настолько загадочным, что мне было бы интересно знать, как вы его распутаете.
– Что ж, – снизошел до согласия Линк, которому польстила такая искренняя вера в его способности, – так и быть, я выполню вашу просьбу.
Результатом этой беседы стало то, что уже на следующий день Люциан прочел в газетах объявление с указанием имени, описанием внешности и примет покойного, причем особое внимание было уделено отсутствию первой фаланги мизинца на левой руке и необычному шраму на правой щеке. Удовлетворенный тем, что власти все-таки прибегли к такому способу узнать правду, молодой человек с нетерпением стал ожидать дальнейшего развития событий.
Не прошло и недели, как к нему в гости пожаловал детектив.
– Вы были правы, а я ошибался, мистер Дензил, – великодушно признал Линк. – Газеты принесли куда больше пользы. Вчера я получил письмо от одной леди, которая завтра придет ко мне в участок на допрос. Так что, если хотите присутствовать при разговоре, добро пожаловать.
– Я желал бы этого больше всего на свете, – с нетерпением заявил Люциан. – А что это за леди?
– Некая миссис Рен. Она написала из Бата.
– Она может опознать погибшего?
– Она так думает, но, разумеется, не может быть в этом уверена, пока не увидит тело. Впрочем, судя по описанию, – добавил Линк, – леди склонна полагать, что Бервин был ее мужем.