Глава 4. Схватка в лесу
Глен старался производить как можно больше шума, чтобы его обязательно заметили – постукивал по стволам деревьев, оставляя на них свой запах, нарочно изредка ступал на сухие ветви, опавшие с деревьев. В общем, вёл себя не как дилетант в лесу, а просто как невнимательный охотник. Он расставил на пути следования к поляне небольшие ловушки, способные на время задержать, попавшее по невнимательности в них животное, заранее наметив пути отступления к нужному месту. Затем забрался на дерево, зарядил болт в арбалет, взвёл курок и принялся ждать погоню. Ждать оставалось уже менее суток, Глен решил выспаться. Он разместился на ветви векового дерева в полной боевой экипировке, не упуская из внимания, что волки могут появиться раньше и закрыл глаза. Спал Глен очень чутко, просыпаясь при малейшем шорохе. Предполагал, что стая может разделиться, учуяв его запах, хотел отвлечь на себя как можно больше преследователей. Несмотря на постоянные перерывы, Глен видел сны, он чему – то умиротворённо улыбался.
***
По небольшой равнине к реке бежали дети народа природы – два мальчика и девочка – золотоволосые, смеющиеся. Девочка по пути срывала цветы, подкидывая некоторые их вверх, над собой, поднимая голову и обнажая солнцу красивое не по годам, загорелое лицо. Мальчишки же наперегонки бежали к невысокому обрыву, с которого, не останавливаясь, прыгнули в прозрачную воду. Девочка, наблюдая за ними сверху, свесив босые ноги с обрыва, плела венок из сорванных по пути цветов. Дети были счастливы, находясь вместе.
Картинки сменяли одна другую, рисуя беззаботное игривое детство. Вот они же на базарной площади в праздник, взявшись за ленточки, бегают вокруг, вкопанного в землю, столба… Вот прыгают с деревьев на, проходящих внизу, лошадей… Вот шкодят, вытаскивая у кузнеца из кармана кожаного передника щипцы, зацепив их петлей брошенной бечёвки, тот грозит им пальцем, но не сердится, улыбаясь в ответ… Вот убегают от матери одного из мальчиков, которую облили водой из ведра… Вот они поочерёдно стреляют из лука в мишень, тренируясь в меткости… Вот расставляют силки в, прилегающем к деревне, лесу, охотясь на кроликов… Радужные картинки успокаивали Глена, воспоминания о детстве заставляли приятно сжиматься сердце, вновь пережить ту далёкую пору, пусть и во сне. Сожалел ли Глен об ушедших беззаботных временах? Скорее всего – нет, став взрослым, он понимал и принимал их безвозвратность, по – философски относясь к происходящему. Но если бы их можно было вернуть и что—то изменить, – он обязательно бы сделал это, как и любой другой человек. Как часто нам снятся проделки детства, возвращая нас в ту светлую беззаботную пору?.. Как счастливы, наивны и невинны мы были тогда, не зная жестокого мира взрослых?..
***
Арвинг издали почуял Глена, но ещё не знал, что беглецы разделились. Увидев, что один из волков взлетел внезапно вверх в расстановленной сетке, он ухмыльнулся и преобразился в человека. Стаю это не остановило – попавшийся сможет выбраться сам. Арвинг, пропустив вперёд остальных четырёх волков, заметил открывающуюся лужайку, где всё было видно как на ладони. Осторожность не подвела опытного воина: череп первого же, выскочившего из леса на лужайку, волка был пробит арбалетным болтом, пригвоздившим голову, сразу же преображающегося после смерти, животного к земле, сбив его полёт в прыжке. Остальные волки остановились, что позволило Глену перезарядить арбалет. Он спрыгнул с ветви дерева и вышел на поляну.
– Я жду тебя, Арвинг, уже очень долго жду. Я уж начал опасаться, что ты не придёшь, – Глен улыбался, пытался выманить противников на поляну, подстрекая их к действию, – Ты сильный воин, большая честь для меня сразиться с тобой!
Арвинг кивнул волкам, те, наблюдая за каждым движением Глена, выбежали на поляну и стали рысью, петляя, приближаться к нему. Глен опустил арбалет, понимая его бесполезность в таком противостоянии, волки могли легко увернуться, моментально среагировать, заметив начало движения болта. Он обнажил меч и взял обратным хватом кинжал, мерцавший призрачным светом, – его лезвие облизывали небольшие, тёмно—синего цвета у самого лезвия и голубого на окончании, языки пламени. Арвинг же начал обходить поляну справа по краю, прячась за стволами деревьев, стараясь ступать неслышно и незаметно.
Три волка прыгнули одновременно, друг за другом, атака каждого из них шла с запозданием в доли секунды от предыдущего. Глен увернулся от первого волка, пролетевшего мимо, слегка отклонившись назад, сделал шаг в сторону и встал боком к направлению броска. Молниеносным движением руки он отсёк голову второму волку. Третий волк опрокинул Глена на землю, преображаясь при этом в человека. Они, сцепившись, покатились по направлению к окраине лужайки. Глен, пока животное преображалось и клацало зубами около его горла, отодвигая правой рукой голову волка, успел нанести несколько резких отрывистых ударов в его правый бок, перехватив в руке кинжал в момент падения, что, несомненно, спасло ему жизнь. Лезвие, погружавшегося в тело волка, кинжала, шипело, кровь животного закипала в местах ударов. Воин выбрался из—под обмякшего тела и вскочил на ноги, держа в левой руке окровавленный кинжал, языки пламени стали больше, вкусив кровь живого существа. Меч его был выбит из правой руки при падении и лежал в пяти шагах. Костюм был испачкан кровью последнего убитого волка. Взять меч не представлялось возможным – над ним уже стоял, высвободившийся из ловушки, волк и грозно скалил зубы, издавая рычание. Промахнувшийся, бросившийся первым зверь, приближался с противоположной стороны, также грозно скалясь и рыча. Глену пришлось отступать назад, для того, чтобы держать в поле зрения обоих противников и не оказаться ни к одному из них спиной. Он пятился, затем, видимо, приняв окончательное решение, отбросил кинжал – началось преображение – через несколько секунд в ответ волкам скалился чёрный медведь гризли, отступая потихоньку назад, выводя волков на одну линию строго перед собой. Медведь пятился медленно, до тех пор, пока не уперся в, стоящее позади, дерево.
Всё произошло очень быстро. Один из волков прыгнул, медведь поднялся на задние лапы, занеся переднюю для мощного удара. В этот момент с обеих сторон дерева блеснули два длинных изогнутых охотничьих ножа и вонзились в его бока. Бросок первого волка достиг цели – он вцепился в горло медведя зубами, стараясь вырвать его. Тот взревел от резкой боли, стоя на задних лапах, размахивая передними, он старался вытащить сталь из своего тела. В этот момент прыгнул второй волк – атака его была неудачной – он напоролся на, рассекающие воздух, острые когти, хаотически движущихся, лап медведя и был тотчас же разорван. Его грудь и живот были просто снесены мощным ударом лапы с выпущенными когтями. Животное замедляло свои движения, схватив лапой, повисшего на горле волка, оно отбросило его в сторону. Волк ударился головой о вековое дерево, заскулил и отключился. Глен, уже преображаясь, из последних сил, развернулся и, выпустив когти как можно больше из могучих лап, с сильного размаха провёл ими за деревом, к которому до этого прислонялся спиной. Когти встретили небольшое сопротивление движению только снизу, после чего за деревом послышался едва различимый стон. Медведь отступал назад на поляну, тяжело дыша, постепенно преображаясь в человека.
Глен стоял, опустившись на колено правой ноги и опираясь правой рукой на траву поляны. Его левая рука безжизненно обвисла вдоль тела, левая нога, согнутая в колене, опиралась на стопу, поддерживая шаткое равновесие. Из боков, погруженные по рукоять, торчали ножи – лёгкие были пронзены насквозь, чудом не задето сердце. Глен хрипел, на его губах, образуя пузыри, выступала кровь…
Из—за дерева, хромая, вышел Арвинг. Бедро его левой ноги было сильно повреждено, практически до кости, кровь стекала на траву, капая с ботфорта разорванного сапога. Торопясь, насколько это было в его случае возможно, он подошёл к Глену и успел подхватить, заваливающееся на бок тело человека, придерживая левой рукой его голову. Одновременно опустился на траву рядом с воином, опираясь на здоровую ногу и подставив под тело воина левое колено. Арвинг поморщился от боли.
– Это был хороший бой, Глен. Ты достойно сражался, для тебя я сделаю всё, что необходимо.
– Спасибо, – ответил Глен, улыбнувшись сквозь хрипы и боль, слова ему давались с трудом. – Я не боюсь смерти, давно… Я очень сильно устал смотреть на то, как мы убиваем друг друга, так не должно быть. Останови это.
Волк, пришедший в себя после удара о дерево, подходил к месту разговора. Арвинг жестом приказал ему продолжать преследование, тот, видя, что товарищ ранен, но жизни его ничего не угрожает, исчез в чаще леса, продолжив погоню.
– Мне жаль, что всё так получилось, мы могли бы быть друзьями.
– Не переживай, всё произошло так, как было нужно, я никогда не считал тебя своим врагом, – Глен дышал всё медленнее, запинаясь на каждом слове, делая паузы между фразами, чтобы собраться с силами. – Знай, что для тебя не всё ещё потеряно. Скоро ты найдешь то, что так давно ищешь…
После этих слов тело Глена сотрясли конвульсии, из его рта густо хлынула кровь. Он в последний раз посмотрел противнику в глаза, после чего его веки опустились навсегда. Голова откинулась назад, надавив на руку поддерживающего её человека, воин ушёл из жизни с улыбкой на лице.
– Что?! Что ты сказал?! Глен! – Арвинг тряс за плечи тело Глена, затем прижал его к себе, снова отпустил, и, подняв голову вверх, истошно закричал: – Не—е—ет!!!
Воин опустил вниз голову, на глаза помимо его воли наворачивались слёзы, в первый раз за всю жизнь. Он решительно встал, похоронил на поляне, где происходил бой, тела Глена и своих товарищей. Это заняло около двух часов, после чего, прихрамывая, направился за Лонгом, именно он выжил в бою, помимо Арвинга. Полностью преобразившись в волка к окончанию поляны, он скрылся в лесу.
***
Из—за деревьев со стороны появления стаи волков возникла тёмная фигура человека, казалось, она плыла по воздуху, не касаясь земли. Скорее всего, это существо наблюдало за, происходившим только что на поляне, боем, не вмешиваясь в него. Преодолев расстояние до могил на середине поляны, фигура остановилась, замерев на некоторое время у одной из них, повернула то, что должно было представлять собой голову на восток – туда, куда направились волки. Затем в воздухе в том же направлении, повернулось, назовем его так, тело – и, не оглядываясь, силуэт последовал вслед за волками, постепенно растворяясь в окружающем пространстве.
Описать это существо сложно. Оно состояло из торса и головы человека, точнее сказать, – это был их бледный силуэт, нижняя часть которого, предполагающая ноги, отсутствовала, но их наличие угадывалось из—за расстояния, которое было между плывущим в воздухе блеклым торсом и поверхностью поляны. Тёмный силуэт бледнел, пропадая в воздухе, сверху вниз и от центра к краям, как будто рисунок, сделанный карандашом на листе бумаги, художник снизу и с краёв, размывая, затирал ластиком. На месте, полагающемся для глаз, светились два голубых огонька, повторяющих очертания контура глазниц. Свет, источаемый ими, заполнял глазницы полностью – яркий в центре и тускнеющий по краям. Силуэт не раскачивался, как это обычно бывает, когда тело движется при ходьбе, перенося центр тяжести с ноги на ногу. Остроконечные размытые грани по краям силуэта представали правильным симметричным рисунком, составленным, как будто, из осколков тёмного метала, напоминающего очертаниями заострённые камни скальной породы. На силуэте, таким образом, угадывались очертания тяжёлых доспеха и шлема. Не было слышно ни шороха, ни дыхания при его движении. На первый взгляд, могло показаться, что силуэта нет вовсе, потому что во время движения он то пропадал в лучах солнца, то появлялся вновь. Обычный человек вообще бы принял это явление, как кажущееся на короткий промежуток времени, реально не существующее, порождённое либо оптическим обманом, либо созданное больным воображением видевшего его. Он вообще мог бы с полной уверенностью впоследствии утверждать, что ему показалось.
Фигура непостижимым образом прошла сквозь ствол, произрастающего на краю поляны, векового дерева – гиганта и скрылась в лесу, полностью растворившись в воздухе.
***
Лонг уже чувствовал запах людей, он все более ускорялся, огибая и перепрыгивая всевозможные препятствия в лесу, до реки оставалось совсем немного. Он был уверен, что настигнет беглецов до ещё до того, как они смогут переправиться на другой берег. Волк ускоренно дышал, длительная погоня сильно утомила его, язык животного свешивался набок из раскрытой пасти, но чувство долга гнало его вперёд, несмотря на усталость.
Лес редел, расступаясь в стороны, расстояния между деревьями становилось все шире, в воздухе уже стойко стоял запах, протекающей неподалёку, реки. Лидия, пропустив детей вперед, постоянно оглядывалась назад, ожидая нападения в любую минуту. Янис и Эльза бежали, не оглядываясь, чувствуя тревогу, сопровождавшей их, женщины. К счастью, в этом месте не ощущалось свежих запахов людей природы – либо патруль здесь прошёл давно, либо его вообще никогда не было.
– Как только достигните реки, сразу прыгайте в воду и плывите на другой берег, что бы здесь не происходило, – обратилась к детям женщина. – Не оборачивайтесь, просто бегите, не говорите ничего, у нас очень мало времени.
Лидия уже явно ощущала присутствие Лонга, через несколько шагов, не добежав до реки менее ста метров, она остановилась, взяла в руки лук, вложила стрелу в тетиву, и, развернувшись спиной к реке, ждала преследователя. Дети, взявшись за руки, добежав до берега, не останавливаясь, с разбега прыгнули с обрыва в воду.
Из леса, просвистев, рассекая воздух, вылетели два метательных ножа. Один из них вонзился в плечо женщины, от второго она, не опуская лука, смогла увернуться, встав боком, не меняя позы и держа на прицеле лес. Кровь сочилась из раны, но женщина не обращала на это внимания, лишь слегка поморщившись при попадании. Между деревьев показался ассасин с двумя длинными охотничьими ножами, зажатыми в кистях рук. Он, ускоряясь, побежал к Лидии. С удивительной скоростью, во время приближения противника, она, раненая, сумела выпустить шесть стрел. Воин показывал чудеса ловкости: он буквально летал в воздухе, опираясь ногами на стволы деревьев, исполняя замысловатые сальто. Две заряда, несмотря на поразительную ловкость нападающего, уворачивающегося от выстрелов, все—таки достигли цели, пронзив бок, не задев внутренние органы, и бедро правой ноги. Приблизившись к женщине, воин обломил, торчавшие из его тела, стрелы и закружился в стремительном вихре атаки. Лидия, отбросила лук в сторону, вытащила из раны метательный нож, держа его обратным хватом в левой руке. Когда воин приблизился уже практически вплотную, выхватив из пояса длинный изогнутый нож, она отражала его яростные нападения, отступая в процессе боя к реке. Оружие Лонга высекало искры, соприкасаясь с лезвием призрачного клинка, светящимся синим огнём, которое озарялось вспышками синего пламени при контакте с обычной сталью. Оба противника наносили друг другу многочисленные колото—резанные раны и истекали кровью, но не останавливались ни на секунду, чтобы перевести дух.
Лонг просчитался – он высоко подпрыгнул, оттолкнувшись ногой от, стоящего справа, дерева, и, исполнив сальто в воздухе, хотел приземлиться за спиной Лидии, но та разгадала его манёвр, обернувшись к врагу лицом раньше, чем тот ожидал. Лезвие призрачного клинка глубоко, с шипением, вошло в грудь воина, пронзая сердце. Лонг только и успел воткнуть оба клинка в плечи женщины, но резко рвануть обеими руками вниз, рассекая её тело, у него не получилось. Кисти рук Лонга разжались, выпустив рукояти ножей. Пытаясь вцепиться в плечи Лидии, его пальцы скользили вниз по её рукам вслед за с оседавшим телом. Женщина извлекла из ран оружие нападавшего, отбросила его в траву. Она, шатаясь из стороны в сторону, стараясь не потерять сознание, шла к берегу реки, желая убедиться, что дети в безопасности. Глаза застилала кровавая пелена от многочисленных ран и потери крови. Выйдя на берег, Лидия опустилась на колени, её тело слегка сдвинулось влево, опираясь на левую руку, правая рука, не выпускавшая призрачный нож, безжизненно лежала на коленях. Она перевела взгляд на водную гладь – где—то посередине реки, борясь с течением, плыли две фигуры. Они расплывались в глазах утомленной женщины, наконец, убедившись, что дети живы и смогут добраться до противоположного берега, она упала на траву обрыва над рекой, потеряв сознание.
Спустя полчаса на берег из леса вышел, уже слегка прихрамывающий, Арвинг. Регенерация тканей на ноге была практически завершена, функции мышц восстанавливались с поразительной скоростью. Он немедля отправился к, лежащему на траве, телу женщины, весь его вид говорил о том, что он был немало удивлён, увидев её здесь, но всё ещё испытывал определенные сомнения. Подойдя поближе, Арвинг сильно изумился увиденному, это моментально отобразилось на его лице, не теряя времени, он сразу же бросился к телу Лидии. Слегка приподняв её голову, он приложил ухо к груди – сердце билось, воин с облегчением выдохнул. Арвинг достал нож, провёл лезвием по ладони левой руки. Сжав кисть в кулак, он заставлял свою кровь стекать на открытые раны женщины.
За спиной, склонившегося над телом женщины, воина на секунду среди стволов деревьев материализовался тёмный силуэт, после чего моментально растворился в воздухе. Арвинг резко обернулся, почувствовав неладное, внимательно осмотрел кромку леса, но ничего не заметив, снова повернулся к Лидии. Он поднял её на руки и направился в лес, где через минуту их скрыли вековые деревья.
***
Янис с сестрой подплывали к противоположному берегу, навстречу им вышли два воина призрачного народа, вооружённые копьями со стальными остриями, мерцающими синим пламенем, на которые они опирались при ходьбе, и огромными круглыми щитами с выемкой сверху в виде полумесяца, пристегнутыми сзади и закрывающими полностью их спины. На них были лёгкие латные доспехи, прикрывающие плечо над щитом и руку, держащую копье по плечо. На ногах, прикрывая голень спереди, доходящие до колен, бечёвкой крест—накрест на икрах в нескольких местах крепились стальные щитки, переходящие в латные сандалии. На браслетах и щитах были выгравированы изображения скорпиона. Экипировку завершал тёмно—серый плащ. Шлем представлял собой головной панцирь огромного членистоногого. Увидев детей, недоумевающие воины сразу же подбежали к ним. А узнав кто перед ними, – почтительно склонили головы, встав на колено правой ноги одновременно. Выйдя на берег, дети обратили свой взор на Лидию, тело которой уносил на руках в лес воин народа Раскрида. Эльза заплакала, уткнувшись лицом в грудь брата.
– Не нужно плакать, сестра, – сказал Янис, увлекая за собой девушку. – Возможно, мы с тобой еще увидим их. Пойдем, нас зовут.
На противоположном берегу реки наблюдалось оживление. Патруль, состоящий из двух воинов, обыскивал берег. Один из них протрубил в рог, призывая подкрепление, следов было очень много: от тела мертвого Лонга до кровавых следов на траве обрыва. Это очень беспокоило патрульных, им предстояло держать ответ не только за переправу детей на другой берег перед самим Марвелом. То, что дети здесь были и прыгнули в реку – было понятно даже начинающему следопыту. Больше всего беспокоили следы Арвинга, ведущие в лес и исчезновение тела женщины, отпечаток которого ещё хранила прибрежная трава. На берег прибывали воины народа природы, услышавшие призывный звук рога. Четверо воинов отправились по следам, ведущим в лес, остальные о чём—то совещались на берегу.