37 195
Сначала всегда легко. Надо только бежать в своем темпе и не увязываться за парнями, которые рвутся вперед. В конце концов большинство из них все равно за это поплатятся. И тогда я смогу их обогнать, как раз за счет того, что держала свой собственный темп. Я часто сталкивалась с этим в забегах на две тысячи метров, хотя там я с самого начала бегу на всю катушку, это мой старт и моя скорость.
Сейчас те две тысячи метров кажутся мне сущей ерундой. Пять тысяч уже за плечами, осталось еще тридцать семь. Не слишком ли быстро я бегу, смогу ли выдержать темп? Если уговаривать себя, что смогу, что это просто, то, наверное, какое-то время продержусь. Но что, если силы кончатся, а я еще не добежала? И хотя сейчас у меня их еще полно, я знаю, что этот момент все равно наступит. Но не стоит думать о нем прямо сейчас. Ждешь ты боли или не ждешь, она не будет от этого ни слабее, ни сильнее. Когда она придет, я замечу.
Вокруг меня те же парни, что были на старте. Мы почти в голове колонны. Других женщин я пока не видела. Кроме тех, что стоят по обочинам. Там всё пестрит, все еще без верхней одежды. Только что закончилось теплое лето, и у многих на лицах, руках и ногах пока держится загар. Сейчас вечер, поэтому на плечи у всех что-нибудь наброшено, но еще можно ходить с голыми ногами. Я улыбаюсь. Во время тренировок на свежем воздухе я неплохо загорела, но по-настоящему загореть у меня никогда не получится.
Только Рози всегда была по-настоящему загорелой. И Маттиа, конечно. Такими они были всегда. Мы с Линдой были бледные. И сестры Линды тоже. Бледные и красивые. И вредные. А Линда – нет. Линда была какой угодно, но не вредной. Интересно, стояла бы и она сегодня на обочине, чтобы меня поддержать? Я отгоняю от себя этот вопрос. Сейчас самое важное – бежать. Не ускоряться, спокойно держать темп. Еще никогда я не бежала такую длинную дистанцию, даже на тренировках. Потому что так делать нельзя. Есть и другие вещи, которых делать нельзя.
Например, слишком много думать.
– Такого я еще не видел, – сказал тренер. – Она такая…
– Упрямая, – помог ему отец.
– Такие способности к бегу, – продолжал тренер. – У вашей дочери природный талант, это большая редкость.
– Я знаю, – согласился отец. – Она молодец.
– Еще какая, – сказал тренер. – И ей всего… сколько тебе сейчас лет, Нор?
– Пятнадцать.
– Пятнадцать, значит. Идеальный возраст, чтобы начать заниматься в клубе. Сколько времени ты уже тренируешься сама?
– Года два, – ответила я. – Но я бы не сказала, что я тренируюсь.
– А что ты делаешь? – спросил он.
Не знаю. Просто бегаю, и все. Как можно чаще и как можно быстрее. Я пожала плечами.
– Бегаешь в группе или одна?
Конечно одна. Я сама выбираю свой темп, увеличиваю его, пока не пойму, что больше не могу, просто бегу и бегу, свесив язык до колен и заполнив голову ветром. А внутри – абсолютно пусто. И вот это великолепно, лучше всего. Мне трудно представить, что было бы так же здорово бежать с кем-то вместе. Пришлось бы договариваться: когда, сколько, с какой скоростью. Даже думать об этом не хочу.
– Я всегда бегаю одна, – ответила я.
– Каждый день после школы, – добавила мама, – и на выходных, конечно, тоже. А еще она ездит в школу на велосипеде, десять километров туда и десять обратно. Едет так быстро, вы не представляете. Никто не может ее догнать.
Я пыталась прожечь ее взглядом, но она не замечала. Она даже раскраснелась, пока рассказывала: каждый божий день, в дождь и ветер… Как будто товар расхваливает, и этот товар – я. Мне хотелось уползти под стол.
– Понятно, понятно, – сказал тренер. И улыбнулся мне. – Легкая одержимость спортом. Нам такие нужны.
Я пожала плечами.
– Мне просто нравится, – сказала я.
– Она любит бегать, – добавила мама.
Думаю, он и без нее догадался. Не любила бы – разве бы я стала себя неволить каждый день, в погоду и непогоду?
– А сама-то ты хочешь заниматься в клубе? – спросил он.
– Конечно, – начала было мама. – Она…
– Я хотел бы услышать, что она сама об этом думает.
Я посмотрела на него. Перевела взгляд на маму. Она кивнула, потом опустила голову и уставилась на свои руки, сложенные на коленях.
На прошлой неделе она в который раз завела разговор: не хочу ли я заниматься в спортивном клубе? А я вдруг взяла и сказала «да». В ее голосе было столько мольбы. Как будто это важно ей, а не мне.
В тот день я пробежала не меньше двадцати кругов, и все это время он, оказывается, за мной наблюдал. Он не махал мне, не кричал всякие глупости, как иногда делали люди у нас в деревне, типа «Давай, Нор!», или «Ноги выше!», или еще чего похуже. Дождался, пока я закончу, и только тогда подошел.
– Обожаешь бегать, да? – спросил он с улыбкой.
Я удивилась. Как это он сразу понял?
Он смотрел на меня, склонив голову набок. Черные курчавые давно не мытые волосы. Одна прядь сползла на правый глаз, будто он мне подмигивает. Я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.
– Если будем тренироваться, как надо, сможешь выйти на высший уровень, – сказал он. – Если, конечно, сама захочешь. Мы-то можем хотеть чего угодно, но если тебе это не надо, ничего не выйдет.
– Я упрямая. – Слова сами вылетели у меня изо рта. – Я постараюсь.
Мне показалось, все выдохнули. А я и не знала, что умею держать всех в таком напряжении.
Отец встал и спросил, не хотим ли мы чего-нибудь. Мама поставила на стол стаканы и чашки.
– Я буду за ней заезжать, а после тренировки привозить обратно домой. Будем заниматься три раза в неделю.
– Три раза – не многовато ли? – спросил отец. – Школа важнее спорта.
– Хочу вас сразу успокоить, у нас строгие правила: если начинаются проблемы с учебой, мы уменьшаем количество тренировок, пока оценки не улучшатся. Нет тренировок – нет прогресса, поэтому ребята сами стараются хорошо учиться. Их судьба в их руках.
– А не рано ей так тренироваться? – спросил отец.
– В самый раз. – И мама кивнула.
– Тогда поставьте, пожалуйста, вот тут свою подпись, – сказал тренер. – Меня зовут Антонио, можно Тони.
Ого, как все у них быстро. Но у всех на лицах такое облегчение, что я промолчала. И в конце концов, разве я не сама сказала, что постараюсь? Обещала так обещала.
Отец Тони был бельгиец, а мать итальянка. «Я полуитальянец», – любил он повторять. Этим у него объяснялось все: и то, что он такой смуглый, и что никогда не сдается, и что так хорошо бегает.
Интересно, это просто совпадение, что человек, который взялся учить меня бегать, – наполовину итальянец? В нашей деревне много итальянцев. Прямо на нашей улице. Наши соседи – итальянцы.
Соседи. Так я теперь называла Рози, Маттиа и их родителей. Или даже так: семья Цуккато. Иногда становится легче, когда называешь людей по-новому. И еще было легче оттого, что я их теперь редко видела. Рози в прошлом году перешла в другую школу. Маттиа просто приезжал и уезжал на своем мопеде – это все, что я слышала. Казалось, их дом превратился в бункер. Входная дверь открывалась очень редко. Как будто они вырыли тайный ход.
– Ты быстро со всеми познакомишься, – сказал Тони.
Мы ехали на первую тренировку. Было уже почти лето. Кросса больше нет, сказал Тони, с апреля занимаемся на беговой дорожке. Это гораздо приятнее, добавил он. На стадионе куча народу, тренируются не только бегуны, но и другие атлеты. В общем, тебе понравится. Бояться нечего.
Но мне было страшно.
Тони отвел меня к раздевалкам, постучал в какую-то дверь, толкнул ее.
– Давай заходи, – сказал он, – и быстренько переоденься. Это Нор, – крикнул он у меня над головой. Затем подтолкнул меня в спину и закрыл за мной дверь.
Я огляделась. В комнате переодевались девочки, человек десять.
– Ага, – сказала одна из них. – Слыхали уже про тебя.
Я решила держаться как можно приветливее. Переодеваясь, я смотрела по сторонам и всем улыбалась, так что губы чуть не свело судорогой, но я продолжала молчать. Я не знала, что говорить. И даже не знала, видят они мою улыбку или нет, потому что все болтали.
Вместе с остальными я вышла из комнаты. Рядом со мной шла девочка с короткими волосами, торчащими во все стороны.
– Первая тренировка у Тони?
– Вообще первая тренировка, – ответила я и покосилась на нее. Никогда не видела, чтобы у человека было столько веснушек.
– Но ты хоть бегала раньше? – спросила она удивленно.
– Бегала, – ответила я. – Вот только не знаю, смогу ли за вами угнаться.
– Скоро узнаем, – засмеялась она. – Да, пока не забыла. Меня зовут Зои.
– Меня Нор, – сказала я. – Хотя ты уже знаешь.
Мы стояли на дорожке. Тони подошел ко мне, обнял за плечи и еще раз сказал всем, как меня зовут. Сказал, что надеется, что я буду стараться, как все, и назвал каждого по имени, но я их тут же забыла. Кроме Зои с ее тысячью веснушек.
Нас было человек двадцать. Мальчиков больше, чем девочек. С мальчиками я еще никогда не бегала. С девочками – бегала, на физкультуре. И всегда их обгоняла. Даже нашу учительницу.
Начинаем с двух кругов, не слишком быстро, объявил Тони. Он сам побежит впереди, никто не должен его обгонять. Все бежали за ним, никто не отставал, и никто не устал. Потом мы все равно немного отдохнули, и Тони учил меня делать упражнения для растяжки мышц, которые делали остальные.
Потом мы побежали чуть быстрее. А потом еще чуть быстрее. Теперь можно было пробовать обогнать Тони. Я и четверо мальчиков бежали впереди. Все равно недостаточно быстро для меня, но мне не хотелось выделяться.
Тони встал у края дорожки с секундомером. Мне он крикнул, чтобы я ускорилась. Я бежала точно так же, как все, и точно так же тяжело дышала. Как же он догадался, что я могу бежать быстрее? Мальчики бежали впереди все вчетвером, одной шеренгой, мне не хотелось между ними протискиваться. Может, в следующий раз, но не сегодня.
– Нор! – крикнул Тони, когда мы опять пробегали мимо него. Я оглянулась и увидела его наморщенный лоб. – Обходи их, – крикнул он.
А мы и так бежали впятером впереди всех, с отрывом в четверть круга. Один из мальчиков обернулся.
– Не повезло, что мы так быстро бегаем, да, чемпион? – сказал он мне, тяжело дыша.
Я не ответила. Я хотела всем понравиться и не собиралась никому показывать, что я лучше всех. Во всяком случае, в первый же день.
– Все ясно. – Опять этот же. – Девчонки не умеют бегать.
Я знала, что умеют.
Ко мне подбежал Тони.
– Это последний круг, – предупредил он. – И сейчас ты покажешь мне, что я в тебе не ошибся, договорились?
Он не сердился. Не упрекал. Не грозил. Высказал это спокойно, почти как деловое предложение.
Мне показалось, что мои ноги вдруг стали длиннее. Я прибавила шаг, и оказалось, что дыхания у меня еще предостаточно. Потрясающее чувство: знать, что можешь продержаться еще долго, сколько угодно. Я решила обойти их сбоку. Конечно, потеряю на этом несколько секунд, но проталкиваться между ними мне не хотелось.
И я устремилась вперед.
– Эй, ты, дура, – крикнул все тот же парень. – Выскочка!
Обернувшись на бегу, я успела заметить, как один из мальчиков его толкнул. А другой буркнул: «Заткнись, придурок». Для меня это прозвучало как музыка. Ноги несли меня легко, будто во мне совсем нет веса.
После тренировки ко мне подошел тот парень, что назвал меня дурой.
– Извини, – сказал он. – Ты первая девчонка, которая смогла меня обогнать.
– Я не собиралась.
– Да, это Тони тебе велел, – кивнул он. – Если он говорит, значит надо, я знаю.
Я пожала плечами.
– Меня зовут Виктор. Потому что «Викториа» значит «победа».
Про «победу» прозвучало слегка невпопад, я не смогла не улыбнуться. И он широко улыбнулся в ответ.
– Как часто ты будешь тренироваться? – спросил он.
– Тони сказал, три раза в неделю.
– Вот как, – сказал он. – Я тоже.
– А остальные разве нет?
– Остальные по два.
– И больше никто три раза не тренируется?
Он покачал головой.
– Три раза в неделю приходят только те, кто пробегает дистанцию за определенное время.
– Значит, это особая честь, – сказала я.
– Именно, – согласился он.
Я помолчала. Задумалась, не будут ли остальные мне завидовать.
Казалось, Виктор разгадал мои мысли.
– Эй, чемпион, – сказал он, – ты ведь хочешь стать чемпионом?
– Лучше называй меня Нор, – сказала я.
– Нор-чемпион. Не все хотят заниматься три раза в неделю. Не все умеют бегать так же быстро, как мы с тобой. А ты еще и на порядок сильнее. Пока что.
Я посмотрела на него с удивлением. Вроде говорит искренне. Без притворства.
– Тебе нравится бегать?
– О да, – вздохнула я. – Да.
Он посмотрел на меня.
– Ну и молодец, что к нам пришла, – сказал он, широко улыбаясь.
Я всегда была тихоней.
В школе – тихоней, у которой все мысли об учебе. Знакомилась с кем-нибудь на перемене, а к концу недели даже забывала, как их зовут.
В клубе – «тихоней, которая так быстро бегает». Виктор иногда жаловался, что я зазнаю́сь. Ему казалось, я мало говорю, потому что думаю о своем. И мои мысли мне так нравятся, что я не хочу ими с ним делиться. По вторникам, когда в клубе тренировались только самые сильные, мы обычно молча бежали рядом, а Тони стоял неподалеку и следил за техникой бега.
Трудно было объяснить Виктору, что моя голова не всегда забита мыслями. Иногда мне, наоборот, казалось, что она совершенно пуста. А я сама – просто тело с ногами, бегу себе как можно быстрее, и кровь стучит в голове. И это чудесно.
Но все равно бежать надо было еще лучше и быстрее.
– Когда бежишь, нужно выкладываться целиком, – говорил Тони. – То есть почти целиком, небольшой резерв все же должен оставаться. А ты не отдаешь и половины. Ты не работаешь в поте лица. Немного пота не повредит, Нор.
– Я потею, – ответила я.
– Это не пот.
Я взяла его руку и положила себе на лоб.
– А это что?
– Это капелька влаги. – Он мне улыбнулся. Слава богу.
– Хорошо, буду потеть.
– Нет, потеть не надо, надо бежать, а пот сам придет. И не бойся побеждать.
Что он говорит? Я же стараюсь, я отдаю всю себя во время бега. О чем он? Но я молчала, а в голове тем временем роились тысячи вопросов, которые мне было страшно задать.
Значит, тихоня. Однажды я слышала, как Зои говорила Виктору, что бывают такие люди. Просто это люди без слов, лишь иногда скажут что-нибудь, и все.
Быть таким человеком, по-моему, приятно.
Но однажды…
После тренировки мы собирались все вместе пойти есть блины в клубе. Тони приготовил начинку. Вместе занимаемся, вместе наедаемся, так сказал Тони. Вместе работаем, вместе отдыхаем. Зои пообещала занять мне место за столом, потому что я, как обычно, вышла из душа последней.
В коридоре я встретила Виктора.
– Что это мы? – засмеялся он. – Как бежать, так первые, а как мыться, так последние.
– Конечно, столько пота смывать, – засмеялась я в ответ.
Мне нравилось стоять под душем одной, в тишине. Раздеваться мне всегда было нелегко: сначала непослушные шнурки, всегда завязанные туже, чем у остальных, а потом еще облегающая одежда, которую быстро снять не получается.
Мы вместе шли по длинному коридору к выходу. Я достала расческу и провела ей по своим длинным волосам.
– У тебя волосы еще совсем мокрые, – заметил Виктор.
– Хочу постричься, – сказала я. – Коротко.
– Не советую.
– Так гораздо удобнее.
– Зато не так красиво.
– Для бега красота не нужна, – сказала я.
Он молча шел рядом со мной, так близко, что я чувствовала его близость. Мы были с ним одного роста, но у меня чуть длиннее ноги и чуть короче верхняя часть тела, чем у него. У меня есть все данные для бега на длинные дистанции, говорил Тони.
– Ты совсем не такая, как моя сестра, – вдруг сказал он.
Я посмотрела на него в недоумении:
– С чего мне быть похожей на твою сестру?
– Ну, просто. Я раньше думал, все девчонки одинаковые. Но это не так.
– Конечно не так. С чего ты взял?
– Моя сестра некрасивая, – сказал он вдруг.
Его голос звучал странно, как будто он совсем не то хотел сказать. И я не хотела знать, что именно. Я ускорила шаг, надеясь, что Зои заняла мне место рядом с собой.
– Иногда она так глупо себя ведет. Хотя младше нас всего на год. И еще совсем плоская. Как младенец.
Что он такое говорит? Он что, смотрел на мою грудь? Да как он смеет!
– Почему ты так быстро идешь?
– Потому что.
Потому что я не хочу идти рядом с тобой. Потому что ты говоришь очень странные вещи. Я остановилась.
– Что такое? – спросил Виктор.
Я заметила, что он покраснел. Вот и отлично.
– Иди давай, – сказала я.
– Не пойду, – сказал Виктор.
– Иди!
Но он не сдвинулся с места. Такой же упрямый, как и я. Я молчала, чтобы не сорваться на крик. Настолько я разозлилась. А вдруг он бы тоже начал кричать. Этого мне совсем не хотелось.
– Значит, лучше быть некрасивой? – спросил он.
– Может быть, – прошипела я.
– Не повезло тебе.
И мы пошли дальше, как будто ничего не произошло.
Но произошло что-то очень важное.