8
Лев Толстой
Мужик и огурцы
басня
«Пошёл раз мужик к огороднику огурцы воровать.
Подполз он к огурцам и думает: «Вот дай унесу мешок огурцов, продам: на эти деньги курочку куплю. Нанесет мне курица яиц, сядет наседочкой, выведет много цыплят. Выкормлю я цыплят, продам, куплю поросеночка – свинку; напоросит мне свинка поросят. Продам поросят, куплю кобылку; ожеребит мне кобылка жеребят. Выкормлю жеребят, продам; куплю дом и заведу огород. Заведу огород, насажу огурцов, воровать не дам, караул буду крепкий держать. Найму караульщиков, посажу на огурцы, а сам так-то пойду сторонкой да крикну: «Эй вы, караульте крепче!»
Мужик так задумался, что и забыл совсем, что он на чужом огороде, и закричал во всю глотку. Караульщики услыхали, выскочили, избили мужика».
*
Cucumis sativus и революция
побасенка
Однажды, после обильного и сытного вегетарианского обеда, граф Лев Толстой прилёг в огороде подремать на шезлонге.
В огурцах.
Надвинул соломенную шляпу на глаза, да и заснул.
И снится ему сон:
будто пошёл он к другому графу, в чужой огород, огурцы воровать. Подкрался, залёг в шершавых листьях, огурцы рвёт и мечтает: – утащу мешок огурцов, продам – курочку куплю. Курочка яйца будет нести – я птицеферму заведу. Продам птицеферму – куплю свинарник. Продам свинарник – куплю конюшню. Продам конюшню – куплю автозавод. И страшно разбогатею.
И представилось ему – и на Бали Ясная Поляна, и в Швейцарии, и во Франции – везде по Ясной Поляне – а он, такой, на самолёте туда-сюда рассекает.
А потом, задумался – а с чего это вдруг образовалось у него такое богатство?
И вспомнил – с огурца!
И решил Лев Толстой – продам нафиг этот автозавод и буду сажать огурцы.
И снится ему целое поле огурцов. Бескрайнее, как Россия. И он – огуречный магнат. Но не по карманам огурцы рассовывает, как эти мерзкие капиталисты, а продаёт их и народ на эти деньги из рабства спасает, да просвещает. И всеобщая благодать и равенство образовываются. И все счастливы, как огурцы…
И вдруг он во сне видит – мужики его яснополянские залезли в его бескрайний огород и огурцы без спроса рвут.
– Караул! Огурцы воруют! – закричал во сне Лев Николаевич.
А в это время – и на самом деле, три мужика шли мимо – видят – огурцы висят. А барин спит, похрапывает, шляпа на бороде. Залезли и стали огурцы потихоньку срывать.
Тут Лев Николаевич и закричал во сне:
– Караул! Огурцы воруют! Я автозавод за эти огурцы отдал!
А во сне же всё наоборот – это Лев Николаевич огурцы воровал.
И в этом месте во сне прибежала охрана соседского графа, поймала его, сняла штаны и давай крапивой хлестать. Он и стал вопить во сне, – Не надо меня пороть, я граф! О, моя задница! Помогите! Убивают! Софья Андреевна! Мама! Я не буду больше огурцы воровать!
Мужики ничего не понимают – вроде спит барин, а всё видит и кричит. И грозит розгами запороть.
И так перепугались, что побросали огурцы и дали дёру без оглядки.
– Лёва! Лёва, проснись! – трясла его за плечо Софья Андреевна.
– А! – в ужасе проснулся Лев Николаевич.
– Опять во сне огурцы воровал, – ласково и укоризненно покачала головой Софья Андреевна.
– Что ты, Софочка, что ты, какие огурцы? – спросонья наврал Лев Николаевич и немного обиделся, – А почему опять-то?
– Так третьего дня ты тоже про огурцы кричал, – напомнила Софья Андреевна.
– Да не брал я никаких огурцов! – нахмурился Лев Николаевич, – Мне ужас приснился – что с меня мужики наши сняли штаны и выпороли. да ещё и крапивой.
– Да за что они тебя? – удивилась Софья Андреевна.
А Льву Николаевичу же неудобно сказать, что он огурцы воровал. Поэтому он вздохнул, – Это, наверное, к революции.
– А это – тоже к революции? – показала Софья Андреевна на кучку огурцов. брошенную мужиками.
Уставился Лев Николаевич на сорванные огурцы и ничего понять не может.
И подумал, – Вещий сон. Надо басню написать.
А мужики бежали со всех ног и думали, – Ну, барин наш и артист! Ну, артист!
Так – Лев Толстой и басню написал, и отучил мужиков огурцы воровать.
Впрочем, ненадолго.
До семнадцатого года оставалось совсем немного.
*