1
Кино важнее окружающей его мишуры. Кино – это форма истинного искусства, дарованного нам Господом. Пока существует эта магия кино, все остальное не имеет значения.
– Ну, здравствуй, новый дом! – И сумки с грохотом падают с моих рук.
До начала учебного года я должна была исполнить все свои американские желания: посмотреть «Друзей», валяясь в пижаме на диване; заказать в час ночи пиццу Papa John’s; побегать по квартире, дико крича, как герой из фильма «Один дома»…
А ночью я выключала все, выходила на балкон, садилась в кресло-качалку и наслаждалась видом ночного Лос-Анджелеса; иногда ко мне присоединялась вода с лимоном. И вот я наблюдаю, как нежно-фиолетовый шифоновый шарфик парит в воздухе, словно танцует под мелодию ветра. Что бы означало это невероятное спокойствие в моем сердце?
Утро моего первого учебного дня в Лос-Анджелесе. Я уснула на диване перед телевизором с полотенцем на голове, и вот зазвенел будильник. Досушиваю волосы феном, быстро натягиваю на себя широкую футболку и шорты. Несколько глотков кофе. С помощью пальцев надеваю Nike с разными шнурками. Выбегаю!
Я подъехала к стоянке и взглянула на здание университета. Что же изменится в моей жизни, когда я сделаю шаг вперед? Какими диалогами или монологами пропитаются стены еще неизвестного мне университета? Сделав глубокий вдох, я вышла из машины, закинула на плечо рюкзак. Не замечая никого, бегу в класс, который для начала нужно найти.
Нашла! В классе было несколько парт, расположенных полукругом. Я села рядом с Алексом и Уильямом. Спустя десять минут все места уже были заняты. В класс вошел высокий стройный мужчина с поседевшими волосами, зачесанными назад; коротко постриженные виски и прямоугольные очки в черной оправе. На нем были черная футболка, слегка потертые темно-серые джинсы, а на ногах – фиолетовые кеды.
– Здравствуйте, ребята! Меня зовут Брэндон Берн, студенты сокращенно называют меня Би-Би, – он начеркал на доске две заглавные буквы «Б», – я разрешаю. Итак, я буду вести вашу группу по первым двум курсам: «Кинорежиссура» и «Кинодраматургия», плюс курс сценарного мастерства, или, как я его называю, «Напиши свою историю».
Занятие длилось до вечера. Было два перерыва, во время которых студенты знакомились со столовой.
– Не многие становятся настоящими режиссерами: это исходит из глубин человеческой души и подсознания. Это безумная работа, очень длительная, тщательная и очень сложная. Если у вас есть хоть малейшие сомнения в том, что вы справитесь, то двери открыты, и я советую вам сейчас же покинуть это здание и впредь обходить его стороной. Вы должны видеть наперед, как и что будет выглядеть, – он сделал паузу и обвел всех взглядом, – должны разбираться в сценарии, иметь четкий план, но при этом всегда быть готовыми к импровизации во время съемок и к критике после их окончания. Съемочная площадка – ваш дом, ваш мир, ваша Вселенная, куда вы впускаете только тех, кто поможет вам воплотить мысли на экране.
Мистер Би-Би сделал все, чтобы с первого дня мы почувствовали себя принятыми в особый мир – мир киноиндустрии. Он прочел убедительную лекцию про то, как важно режиссеру побывать в роли актера, и дал нам понять, что это и будет основой его уроков: «…Режиссер – перед камерой, как и актер, а не за ней».
– Я не следую правилам и расписанию, которые вывешены у входа: я импровизирую. Поэтому вам тяжело будет наперед отгадать, какая же следующая тема нашего занятия.
За этим последовало мое первое выступление на небольшой сцене, когда мистер Би-Би вместо домашнего задания задумал «коварную» импровизацию при разборе темы «Мизансцена». Нужно было поставить маленькую сценку из какого-либо фильма и сыграть главные роли на виду у студентов старших курсов, которые оценивающе смотрели на меня и моего друга по переживанию – Алекса.
Господи! Как же руки трясутся! А в душе легкое ликование. Я предложила сцену из фильма «Криминальное чтиво». Ну, думаю, вы догадались, какую именно.
Итак, девушка в образе Мэрилин держит приз, а ведущий просит представиться. Все идет по тому самому фрагменту из фильма Квентина Тарантино, даже обувь золотистого цвета Мии Уоллес; не учла только лак на ее ногтях. Я исполняю роль Умы Турман, Алекс – Джона Траволты (Винсент Вега). И вот звучит песня Чака Берри «You Never Can Tell», и самый главный здесь, конечно же, сам твист.
Это того стоило! Я дождалась момента, когда нам аплодировал весь зал, хоть и небольшой. Почему-то я была этому очень удивлена. Моя жизнь удалась на 51 процент, и это чувство – невероятное! А еще то чувство, когда снимаешь парик…
Моя группа состояла из двенадцати человек, и все ребята оказались весьма дружными. В каждом из них было что-то особенное. Например, Алекс отменно вживался в роль. Ему бы, скорее, на актерское мастерство, чем на режиссера. Его визитной карточкой была привычка дуть на свою длинную челку в момент стресса. Рози могла предлагать идеи рекламных роликов, но когда дело доходило до кино, ее глаза мрачнели от мысли, что она выбрала не ту профессию и у нее ничего не получится. Я часто наблюдала за ее недовольными вздохами во время опроса мистера Би-Би.
Анна-Мария была просто любознательной девушкой. Не могу сказать, что видела в ней талант и стремление к познанию мира кино. Ти Джей казался мне загадкой. Я чувствовала, что для него эти курсы – шанс доказать что-то самому себе. Его взгляд был погружен в другой мир даже во время занятий. Он всегда ходил с маленькой камерой и делал заметки на обрывках бумаги или на салфетке в столовой. Странно, я совсем не задумывалась о том, как же они оценивали меня. Мне была важна оценка другого человека…
Воздух в Лос-Анджелесе наполнен надеждой и душевным спокойствием. «Что же всегда притягивало меня сюда?» – думала я, лежа на газоне.
Я опустила книжку и слушала, как шумят листья.
Я чувствовала, что они живые и внутри дерева бьется сердце, которое дарит жизнь каждому листочку. Этому меня научила мама.
– Я лежал на этом самом месте в точно такой же позе, – раздался знакомый голос.
Я приспустила очки:
– С книжкой Сэлинджера?
– Нет. Книжку про парня в красной охотничьей шапке я не читал, – улыбнулся Дэвид. – Не ожидал такой встречи.
– Я тоже.
Кажется, мы не знали, что сказать друг другу.
– Что ты здесь делаешь?
– Учусь.
– Какой факультет?
– Режиссерский, ну и сценарное мастерство. Приехала на курсы.
– А-а, понял.
– А ты на кого?
– Я больше работаю здесь, чем учусь. Помогаю студентам в съемках клипов, и все такое, но только за деньги, – засмеялся он.
– Хороший заработок.
– Для тебя вычту те двести баксов.
Дэвид мило улыбнулся. Выглядел он намного лучше.
– И давно ты уехал?
– Через несколько дней после твоего отъезда.
– Понятно, – я взглянула на часы.
– Кажется, тебе пора идти?
– Да.
– Еще увидимся? Может, после занятий?
– Посмотрим.
Он улыбнулся (можно ли назвать эту улыбку разочарованной? Не могу ответить точно), помахал рукой и медленной походкой направился в противоположную сторону. Шел так спокойно, словно рассматривая каждую песчинку, камушек, листочек… Красиво… Лицо у Дэвида очень доброе. Тогда я пожалела, что так грубо ему ответила.
После учебного дня я зашла в «Starbucks», взяла капучино. Уже темнело. По дороге к машине откуда ни возьмись появился Дэвид, только после чего я и вспомнила о назначенной им встрече.
– Привет.
– О, привет!
– Ты уже собираешься домой?
– Вроде да.
– А я захотел выпить. Может, присоединишься? Допьешь капучино.
– Стоит ли тебе пить?
– От воды со льдом я еще не лечился.
– Хм.
– Здесь поблизости есть неплохой бар. А я не серийный убийца. Хотя после того случая в баре я не удивлен, что ты меня избегаешь, – на его лице вновь появилась улыбка. – Знаешь, возможно, я немного странный. Но просто я хотел извиниться за ту нашу первую встречу. Я был не в себе.
– Извиниться?
– Да. Я вел себя, как осел, поэтому в качества примирения приглашаю тебя выпить воды со льдом.
– Бар далеко отсюда?
– Вовсе нет. Можешь оставить машину на парковке, дойдем пешком.
Действительно, совсем недалеко находился отличный бар, где есть не только спиртное, но и «изысканные» напитки вроде воды со льдом. Только жаль, что бармен не Ник.
– Я про тебя совсем ничего не знаю, – сказал Дэвид. – Расскажи мне хоть что-нибудь о себе.
– Я приехала сюда, как только узнала, что меня приняли на курсы.
– Сбежала из дома?
– Почему это сбежала? Просто приехала на учебу.
Дэвид улыбнулся, жуя орешки кешью из маленькой вазочки, стоящей посреди круглого столика:
– То есть это не жизнь с чистого листа?
– Нет. Это просто многолетняя мечта.
– И откуда же ты добиралась до своей многолетней мечты?
– Из Нью-Йорка.
– На машине?
– Да.
– Ты проехала около трех тысяч миль?
– И около сорока часов.
– Не было денег на билет?
– Дело не в этом. Я просто хотела что-нибудь такое…
– Какое?
– Ну… приключенческое и одинокое.
– И много приключений повидала в одиночестве?
– С тем баром ничто не сравнится.
– Если ты обо мне, то тебе повезло с приключением, – он улыбнулся и допил колу.
– А у тебя какая история?
– У меня история, конечно, не очень, – он тяжело вздохнул. – Я из Бостона.
– Мда. Самая ужасная история, которую я когда-либо слышала.
– Хех! В общем, я из большой семьи, где очень много детей.
С этого момента я слушала внимательнее, прокручивая в мыслях совсем другую историю, услышанную от Ника.
– Я приехал сюда зарабатывать деньги для своей семьи, которой у меня в действительности нет. Прости, но я солгал. Иногда мне требуется пара секунд, чтобы набраться смелости, – он поправил рукава рубашки, задумавшись о чем-то. – На самом деле я из, так сказать, временного лечебного центра. Для сирот, – пояснил он моему недоуменному взгляду. – Моя мать бросила меня, когда мне исполнилось семь, в день моего рождения.
В шестнадцать я сбежал из приемной семьи со своим другом. Мы нашли небольшую заброшенную комнату, затем сделали что-то вроде ремонта на деньги, которые крали, где придется, и, в общем, с тех пор мы живем в той самой комнатке. После я с ним поссорился и уехал за город, попал в тот бар. Спустя почти год я узнал, что он ищет меня, и вернулся.
Я продолжала слушать, а он вдруг засмеялся:
– Рассказываю про свою жизнь человеку, имя которого даже не знаю. Я спятил! Прости за это.
– Конни. Меня зовут Конни.
– Ты это серьезно? – улыбка исчезла с его лица.
– Что?
– Ты не уйдешь?
– Прости, что?
– Я ведь рассказал тебе правду.
– Я не пойму, мне нужно уйти?
– Нет-нет! – на его лице появилась улыбка, и он уже готов был схватить меня за руку. – Прости меня! Я неправильно выразился. Просто всякий раз стоит мне кому-то рассказать о своей жизни, как люди сразу исчезают.
– Сколько тебе лет? – поинтересовалась я, спокойно потягивая капучино.
– Кажется, двадцать пять. Исполнилось недавно. А тебе?
– Шестьдесят пять, – ответила я и улыбнулась.
Я была немного удивлена. Нет, не поведению Дэвида, а чувству, которое вдруг вновь появилось у меня в сердце. Словно я всегда знала этого человека, который сидит сейчас напротив меня.
– Дэйв! Блин! Ну ты засранец! Снова пьешь! – воскликнул невысокий темноволосый парень азиатской внешности, вошедший в бар.
Он схватил бокал с колой и поднес к носу, сделал небольшой глоток, а после обратился ко мне:
– Сеньорита, скажите честно, сколько он уже выпил?
– Два бокала колы.
– Ли, вот леди, которую я встретил в том баре. Конни! – Дэвид указал на меня рукой.
– Ой! Простите, я ужасно неприветливый! Когда проживешь пару лет с этим чудовищем, забываешь о манерах. Я-то подумал, что Вы одна из его… – в этот момент Дэвид плеснул колу в лицо Ли, а тот губами стал собирать стекающие с кончика острого носа капли, протянул мне руку и представился: – Очень приятно, меня зовут Ли.
– По кличке Поджарый юань, – дополнил Дэвид.
– И мне очень приятно. Конни.
Ли схватил салфетки со стола и вытер лицо:
– Извините за вопрос, а сколько вы уже здесь сидите?
– Минут тридцать, – ответил Дэвид.
Ли выпучил глаза:
– И как же ты столько времени терпишь этого сукина сына?
Я засмеялась, а Дэвид недовольно покачал головой.
– Лучше делай заказ, идиот! Описать свои чувства ко мне ты еще успеешь.
– Мне, пожалуйста, мартини, этому животному – еще колы, – сделал свой заказ Ли и присел рядом.
– Ты еще мне что-то говоришь?
– От мартини не пьянеют, недоносок.
– Да тебя даже от молока пробивает!
– У меня непереносимость лактозы! Итак, откуда ты? – продолжил Ли.
– Ее биографию я тебе дома расскажу сам.
– Ты раздражаешь меня!
Дэвид довольно улыбнулся и подмигнул мне.
– Смотри, не истрать свой словарный запас, у тебя он и так состоит из десяти слов, – заметил Ли.
– Правда? Ты вполне можешь быть более конкретным.
– Эгоистичный, мерзкий, гадкий, засранец, сукин сын, идиот, поджарый, придурок, заткнись и хрень…
– Здесь одиннадцать слов.
– «Сукин сын» – это одно словосочетание.
– «Имбецил одноклеточный» – одиннадцать, – улыбнулась я.
– Что? – переспросил Ли.
– Еще он говорит: «Имбецил одноклеточный».
Ли удивленно воззрился на довольного Дэвида.
– А где ты учишься? Дэвид, только попробуй сейчас открыть свою хлеборезку!
– На режиссерском, приехала на курсы, – спокойно ответил за меня Дэвид и сделал глоток мартини из бокала Ли. Тот в ответ «случайно» задел бокал с колой Дэвида, которая разлилась на его футболку.
– Правда? На режиссерском? – невозмутимо продолжил он, обращаясь ко мне.
– Ублюдок, – шепнул Дэвид и потянулся за салфеткой.
– Двенадцать! – воскликнули мы с Ли в один голос, и все трое захохотали.
Я единственная вышла из бара сухой. А Дэвид и Ли тяжело вздохнули, глядя на испачканную одежду.
– Конни, приходи к нам. У нас очень веселые вечера. Мы включаем фильмы и грызем попкорн, иногда деремся.
– Как-нибудь в другой раз. Спасибо за вечер, ребята! Может, я подвезу?
– Нет-нет, мы пешочком. Еще по делам пройдемся, – сказал Дэвид.
– Рад был знакомству, – Ли поцеловал мою руку.
– Ты чего выпендриваешься? – воскликнул Дэвид и дал ему подзатыльник.
– Раздражаешь! – шепнул Ли и ответил ему такой же затрещиной.
Дэвид обратился ко мне напоследок:
– Рад был снова встретить тебя. Увидимся завтра!
– Пока.
Ребята помахали мне руками, и мы разошлись в разные стороны. Обернувшись, я увидела, как они продолжают пинать друг друга по дороге, а после стали убегать друг от друга. Так и хотелось присоединиться!
Я вернулась на стоянку, села в машину и покатила домой. Как же тихо… Только звук старенького мотора.
Горячий душ, мягкий халат… Удобно располагаюсь на диване и достаю из рюкзака книжку «Мастер-класс для режиссеров, сценаристов, писателей». Пройдясь глазами по первым трем листам, я откладываю книгу и принимаюсь за начатый сценарий, быстро передвигая пальцами по клавиатуре. Я совсем не заметила, как строка с количеством страниц изменила цифры с трех до сорока. А времени уже пять утра. И мелодия будильника звучит все так же нудно.
Ветерок с балкона. Раннее утро в Лос-Анджелесе, и нет ничего прекраснее! Солнце здесь просыпается, а где-то его заменяет луна. Чем-то напоминает механизм светофора: горит красный – машины спят, загорелся зеленый – мы едем, мчимся куда-то, пытаясь не попасть на следующий красный.
Красный свет. Я допила крепкий кофе и выглянула в окно машины. У светофора стоял маленький мальчик с тремя красными шариками в руках. Этот малыш был так счастлив, несмотря на то, что стоял он совсем один, на большом расстоянии от своей спутницы, которая разговаривала по телефону и искала что-то в сумке. Он был счастлив, действительно счастлив. Я могла понять это по взгляду, наполненному желанием познать этот мир. Я хорошо его запомнила, особенно волосы, словно «Ангел, играющий на виоле» Мелоццо да Форли. Такого красивого малыша я еще не видела: кучерявый-прекучерявый блондин, веснушки на курносом носике, алые губки, небесно-голубые глаза. Вдруг этот купидончик взглянул на меня и помахал рукой. Я улыбнулась, показала знак «Victoria», и загорелся зеленый.
Теперь в машине заиграла песня «Whatever» группы «Oasis». Ох! Видели бы вы меня! Я пела во весь голос – невероятное зрелище! Кажется, я показала язык пожилой парочке в соседней машине. Мой редкий режим «Н» – «Наплевать». И погода потрясающая.
Сегодня день режиссерского тренинга… по расписанию. Но мистер Би-Би затронул тему сценарного формата. Он был заинтересован этой темой, так как хотел понять нас – пока еще обычных учеников, сидящих за партой. Мы обсуждали все – от сценариев рекламы шоколадного батончика с изюмом до моего сценария драмы.
– Драма? – удивился мистер Би-Би и прислонился к столу, скрестив перед собой руки.
– Да, драма, – сказала я и слегка сжала тетрадь от неуверенности.
– Сюжет?
– Жизнь.
– Жизнь?
– Да.
– И что есть жизнь?
– То, что происходит с нами каждую секунду. Каждый наш день.
– Настоящий или уже прожитый день?
– Сегодня или вчера?
– Именно.
– Прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, – заявила я, и на лице мистера Би-Би появилась улыбка.
– И на чем же основана Ваша точка зрения, мисс?
– Уж слишком так называемое прошлое влияет на настоящее, от которого зависит будущее, – я взглянула на мистера Би-Би. – Не сказала бы я в прошлые минуты про драму – наш разговор не свернул бы к теории Эйнштейна.
– Wow! – воскликнул он, и улыбка еще долго оставалась на его лице.
Я была довольна учебным днем, ведь смогла удивить самого мистера Би-Би. И вот, садясь в машину, я поняла, что сегодня ни разу не встретила Дэвида и Ли. Мне показалось это подозрительным после вчерашней откровенной беседы с Дэвидом.
Ни одной машины поблизости. На часах 20:29. Набравшись смелости, я направилась в сторону бара.
Все столики были пусты, кроме одного… На том же месте сидел Дэвид в компании бутылки виски и стакана со льдом (знаете, идеальная картина для рекламы алкоголя).
– Сэр, Вы случайно не видели Дэвида Огдена? – спросила я и улыбнулась.
Дэвид очнулся от мыслей и медленно поднял стеклянные глаза.
– Ох! Как я рад тебя видеть! – пробормотал он.
– Что произошло?
Наверное, трудно в это поверить, но по его щекам текли слезы. Он закрыл лицо руками:
– Господи… это ужасно!
– Дэвид, что произошло?
– Мне так паршиво, – он опустил руки и усмехнулся, потом прижал стакан со льдом ко лбу. – Просто хочется, чтоб фура переехала эту гребаную голову с ее воспоминаниями!
– И все же это не лучший способ избавиться от мыслей.
– Да, понимаю. Остаться без башки тоже неохота.
Он взглянул на меня и вновь отвел взгляд:
– Прости, Конни.
– За что?
– За этот вид. За-а-а… да вообще!
– Что за воспоминания такие ужасные?
– Из детства… Все мое тело покрыто шрамами. Они чертовски болят, стоит воспоминаниям овладеть мной. Насилие, жестокость, одиночество… Вечные попытки защитить мать от ее дружков и от оскорблений соседей в ее адрес. Эти дружки… Последний и вовсе вынудил ее избавиться от меня. Ну, по крайней мере, я думаю, она бы не сделала этого по собственному желанию, – он взглянул на меня, – верно?
– Не теряйся в поисках оправдания. От прошлого это не спасет. А в будущем может помешать.
– Ты права. Она бросила меня в мой день рождения, я тебе это уже говорил. Она… она сказала, что мы едем на пикник, там что-то вроде аттракционов, и все такое. Я, маленький идиот, конечно же, поверил. В общем, там она заполнила какие-то бумажки, что-то еще… затем просто ушла, а я бежал за ней, просил, чтобы она не оставляла меня. Ну, вот и все. Она выбросила из окна машины моего супермена. Я сделал его из пустых пачек жвачки, а в тот день закопал во дворе того приюта.
Дэвид налил еще виски, еле удерживая бутылку в руках, и сделал пару глотков.
– Я жил в страхе, боялся каждого муравья… Она уходила утром, а ночью возвращалась пьяной и каждый раз с новым кавалером, очередным психом, изуродовавшим ее через пару дней после знакомства. Некоторые использовали мой труд, чтобы заработать деньги: продать травку, порошок… Но я не виню ее. Думаю, она боялась их, своих дружков, поэтому молчала. Она боялась, что они могли убить ее и меня.
Он допил виски и жестом показал официанту принести еще.
– Это не поможет, – заметила я.
– Эх, – он махнул рукой, – мне плевать.
– Плевать на что?
– Гребаные деньги… деньги, деньги, деньги.
Я положила свою руку на его и почувствовала, как он вздрогнул.
– Все окей, слышишь? – сказала я.
Дэвид замер, глядя мне в глаза.
– Слышу, – наконец ответил он.
В это время официант принес ему виски.
– Кажется, пора остановиться. Унесите, маэстро! – Дэвид подмигнул мне и оставил деньги на столе. – Если бы не ты, я бы сейчас напился до потери сознания и валялся в грязи у мусорного бака, пока Ли не нашел бы меня.
Мы покинули это ужасное место эпохи Возрождения.
– Конни, я пешком, – сказал Дэвид.
– Нет-нет! Я не отпущу тебя в таком состоянии. Я довезу тебя.
– Я трезв, как судья!
– Да, Ваша честь, но все же я отвезу Вас домой! Ты и полпути не пройдешь.
Дэвид пошел за мной к машине и споткнулся. Я медленно обернулась и тяжело вздохнула, увидев Дэвида, лежащего в мусоре от опрокинутого бака.
– Вот так приключение, – шепнула я.
Минут пять я пыталась поднять его, вытягивая за руки. В конце концов у меня получилось. Придерживая его, я медленно направилась к машине.
– Прости, Конни, – пробормотал он.
– Дэвид?
– М?
– Тебе плохо?
– Если бы ты только знала, как мне хорошо!
Несмотря на мое негативное отношение к данной ситуации, на моем лице появилась улыбка от бормотания Дэвида. Я словно вернулась к старой работе, спасая кому-то жизнь. Только вот, подойдя к машине, я обнаружила новую проблему: как открыть дверь, не уронив Дэвида?
– Дэвид, ты стоять можешь?
– Ага.
– Точно?
– Ага.
– Нет. Лучше попробуй открыть дверь.
Он потянулся к ручке двери: все-таки у него остались силы открыть дверь.
– Вот и отлично, – сказала я и аккуратно посадила его в машину.
Следующая часть проблемы: где он живет? Я завела машину, открыла окна и побрызгала воду на его лицо.
– Дэвид?
– М?
– Где ты живешь?
– В маленькой комнатке.
– Какой адрес?
– Ты поезжай прямо, потом заверни, потом на светофоре налево, потом прямо до большого светящегося магазина, и опять налево, потом параллельно берегу, до конца, до деревянной дорожки. Там маленький переулок… страшненький такой.
– Страшненький переулок, – повторила я и попыталась сориентироваться.
В общем, спустя полчаса я нашла тот самый «страшненький» переулок. К этому времени Дэвид каким-то образом почти полностью очнулся. Он глядел в окно, задумавшись о чем-то.
– Это здесь, – указал он на ржавую лестницу.
– Это случайно не улица Вязов?
– Хуже. Здесь не во сне убивают, а наяву.
– Боже…
– Шучу, – усмехнулся он.
– Ты в порядке?
– Да. Все хорошо. Я… я не знаю, как попросить у тебя прощения.
– Вали, пока по шее не дала.
– И за это спасибо.
– Я рада помочь.
А теперь обратно, домой, в пустую квартиру. Только я, тишина и одиночество. А еще пустота, покой и что-то холодное, как вода из душа.
Я села на подоконник и решила перед сном прочесть несколько страниц любимого романа «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Ох, Холден! Как же я тебя понимаю…
Мой будильник прозвенел в 6:17 утра. Завтрак, как обычно, у меня прошел с бумажным стаканчиком Starbucks и круассаном, после чего я заехала в химчистку и забрала свою куртку, на которую пару дней назад пролила кленовый сироп. Еще я решила заглянуть к своему давнему знакомому по социальной сети, с которым мы никогда в жизни не встречались. Познакомились мы на сайте одного книжного магазина, в котором он работает. Я часто заказывала себе книги, готовясь к курсам. Как оказалось, я проезжала мимо этого магазина каждое утро, но заметила его только сегодня.
Высокий молодой человек с темными волосами расставлял книги на полках. На нем была белая футболка, льняные шорты ниже колен телесного цвета и серые кеды.
– Привет, Ларри.
Он обернулся и взглянул на меня.
– Привет! Эм… – он присмотрелся внимательнее и вытаращил глаза. – Не может быть! Конни?
– Чув-а-а-ак! – я ударила его кулаком по плечу.
– Да ну, к черту! Ты прикалываешься? Это сон? Ха-ха-ха! – он обнял меня, взял за плечи и сделал пару шагов назад, чтобы внимательнее рассмотреть.
– Узнал все-таки.
– Как же не узнать!
– Рада видеть тебя! Видеть вот так.
– Ох! А как я рад! Это неожиданный сюрприз. Как ты забрела в город потерянных ангелов?
– Я ведь говорила, что хочу пройти курсы.
– Ах, точно! Ты ж еще книжки заказывала.
– Именно.
– Тебя совсем не видно онлайн.
– Все новое? – я взглянула на коробки.
– Несколько книг из раздела философии, еще по психологии. Новые романы, и, кажется, я где-то видел детективы, но ты их не любишь.
– И что пользуется успехом? – я стала бродить пальцами по пыльным книжным полкам, чувствуя терпкий аромат состарившихся страниц.
– Вот это, – Ларри протянул мне книжку из раздела психологии.
– Сам читал?
– Да. Это полная фигня.
– С каких пор люди увлеклись познанием себя?
– С недавнего времени.
– Когда половина населения нашей планеты уже шизофреники.
Его милый смех освещал все вокруг. Красивый, интеллигентный, умный, любознательный (в смысле познания всего на свете), аккуратный в словах и просто хороший друг. Мне всегда казалось, что общение в социальной сети вряд ли может быть искренним, что это лишь трата времени. Но Ларри был исключением: он был самим собой.
– Подожди секунду.
Ларри побежал в другую комнату и достал из железной коробочки что-то красное. Он вернулся и спрятал руки за спиной.
– Отгадай, что у меня в руках.
– Эм…
– Думай.
– Комиксы?
– Холодно.
– Книга?
– Теплее. Что-то между комиксом и безумным романом.
– Твоя красная…
– Охотничья шапка, как у Колфилда! – сказал он и протянул мне шапку.
– Это ведь та самая шапка с твоего фото, которое ты отправлял…
– Когда узнал, какой твой любимый роман. И теперь она твоя.
– Спасибо, Ларри! Это очень дорогой подарок для меня! – я надела шапку козырьком назад и обняла его.
– И еще кое-что, – он встал у полки, – здесь особенные книги. Закрой глаза и вытяни любую.
– Оу… – Я подошла к полке, закрыла глаза и вытянула роман «В дороге» Джека Керуака.
– И это в подарок.
– Спасибо, Ларри.
– Я рад, что ты здесь. Навещай меня почаще.
– А как иначе? – я помахала рукой и вернулась в машину.
Сегодня наш учебный день прошел на съемочной площадке. Было жарко, но это не помешало мне весь день не снимать красную охотничью шапку Колфилда, которая понравилась мистеру Би-Би. Он даже примерил ее и подметил, что это знак – оказаться на съемочной площадке в шапке невероятного героя Великого романа.
– Постарайтесь быть точными, скажите самому себе, чего вы хотите добиться от определенной сцены. А после, – мистер Би-Би взял меня за руку и посадил за камеру, – только взгляните… и ваши мысли станут реальностью. Только «Action!».
Через объектив камеры все действительно виделось другим. Даже эта пустая съемочная площадка. С каждым днем я все больше осознавала, как важна для меня жизнь, видимая через этот объектив. Я думала об этом и на обратном пути со съемочной площадки в учебном автобусе, пытаясь разложить все мысли по полкам.
Рядом со мной сел парень с длинным рюкзаком и небесно-голубыми глазами, пока я распутывала свои наушники. Он взглянул на меня из-под серого капюшона, накинутого поверх черной шапки, скрывавшей черты его лица.
– Извините, можно присесть? – спросил он.
– Вы уже сели.
– Хм, верно, – шепнул он, смутившись.
Вот так наш диалог закончился.
И все-таки я не одна, кто ходил в теплой шапке… Автобус довез нас до университета, и мы с этим забавным человечком разошлись. Красивые у него были глаза.
– Дэвид! – воскликнула я по дороге домой, через открытое окно увидев одинокий силуэт.
– О, Конни, привет!
– Тебя подвезти?
– А ты куда направляешься?
– Домой. Мой учебный день уже закончился.
– Тогда отлично, подвези.
– Садись. Куда тебе?
– В «Перекресток мира».
– Окей.
– Как прошел день?
– Ездили на съемочную площадку. А у тебя что нового?
– Все, как обычно.
– А это как?
– Поиски работы, ссоры с засранцем Ли и…
– И что?
– И просто… все, как обычно, – Дэвид взглянул на меня и тяжело вздохнул. – Я попросил тебя подвезти, чтоб извиниться за вчерашнее. Я не должен был взваливать на тебя все.
– Ты только себя взвалил на меня, пока я до машины тебя тащила, – усмехнулась я.
– Боже, – шепнул Дэвид, закрыв лицо руками, – я ужасен!
– Не напрашивайся на комплименты. От меня ты их все равно не получишь.
– При встрече с тобой я редко хорошо выгляжу. Сегодня, по-моему, впервые.
– Это все такие мелочи! Жизнь так прекрасна, а мы тратим ее на раздумья.
– В чем ты спишь?
– Что? – на моем лице появилась улыбка Джулии Робертс.
– В чем ты спишь? Мне интересно.
– Мужские трусы, футболка, иногда шапка.
– Мужские трусы? Шапка?
– Да, трусы с комиксами и красная охотничья шапка, как у Холдена Колфилда.
На лице Дэвида появилась невероятно обаятельная улыбка.
– А с чего такой вопрос?
– Решил перевести тему.
– И тебе это удалось.
Вот уже виднеется «Перекресток мира».
– Останови здесь, дальше я пешком.
– Окей.
– Спасибо огромное.
– Пока.
– Увидимся!
По дороге я остановилась у «Caioti Pizza Cafe». Здесь шеф-повар превратил пиццу в произведение искусства. Прочтешь меню, и уже слюнки текут. Я заказала вроде как «New York Style Pizza». Главное – побольше сыра, леди и джентльмены! Первое, о чем я подумала после сделанного заказа, что надо будет привезти сюда Дэвида и Ли: им здесь очень понравится.
Знаете, когда сидишь в ожидании заказа, вдруг вспомнится что-то. Как-то был случай, я жила на каникулах в маленьком коттедже и часами сидела на берегу океана. Каждое раннее утро и поздний вечер чистильщики ходили по берегу и расчищали его от гостя по имени Водоросль. Я очень хорошо запомнила одного из них: он был в белой кепке, белой футболке и шортах, у него был угрюмый и одинокий взгляд. Мне захотелось корчить рожи, чтобы он улыбнулся. И он улыбнулся, только не из-за моих гримас, а из-за приятной музыки в наушниках или же воспоминаний.
Еще история. Как-то, сидя на скамейке, я остановила взгляд на молодом человеке в потрепанной одежде, который заделывал цементом дыры в стене. Я вдруг представила его космическим строителем, спасающим Вселенную от «нападения» черных дыр. Он остановился на секунду, облокотился о стену и стал рассматривать все машины, которые стояли в том дорогом районе. Мысленно я пожелала ему Bugatti Veyron.
Интересно, как они там сейчас?
Тут я очнулась от мыслей, почувствовав аромат пиццы, которую официант нес специально для меня. Пицца… Казалось, мы не виделись вечность!
Я часто проводила ночь на балконе, наблюдая за огнями Лос-Анджелеса. Тихо звучала музыка.
– Люблю Тебя. Верю в Тебя. Благодарю Тебя. Аминь.
В одну такую одинокую ночь мне пришло в голову отправиться в магазин за продуктами. Я взглянула в зеркало и решила, что пижама и «петухи», торчащие из дули на голове, особо не заметны ночью. Как оказалось, я и обувь забыла надеть: выехала в домашних тапочках синего цвета.
Теперь нужно найти круглосуточный продуктовый магазин. Нашла. Берем: йогурт, мюсли, яблоки, свежую мяту, лимон, любимые брокколи, томаты, бататы, спаржу, рукколу, моцареллу, приправы для салата. И еще один сыр, самый любимый – и это удивительно, ведь у меня трипофобия – «мышиный»! Я называю его мышиным, потому что в нем есть большие дырки.
Как оказалось, мысль о том, что не каждому взбредет в голову в это время устроить продуктовый шопинг, была ошибочной. Я подошла к кассе и застыла: впереди меня пятеро человек, в почти одинаковых клетчатых пижамах. Моей отличительной чертой были только домашние, спадающие с ног тапочки броского синего цвета.
К кассе подошел молодой человек (думала, такой же чудик, пока не убедилась, что он не был в пижаме). Чувствуя, как он рассматривает меня, я обернулась и, как мне казалось, холодно взглянула в его невероятно голубые глаза. На его лице появилась умиленная улыбка.
Расплатившись, я покатила с коляской к машине. Рядом стоял красивый спортивный мотоцикл BMW. Голубоглазый молодой человек вышел сразу за мной:
– Простите, мисс!
Я оглянулась.
– Вы… – он еле сдерживал улыбку, – случайно нигде не видели ключи с брелоком Jack Daniel’s?
Я была удивлена его вопросом.
– Нет, не видела, – я открыла машину и быстро забросила пакеты.
– Ну, понятно. Извините. Классные тапочки!
Я взглянула в глаза незнакомца:
– Под цвет Ваших глаз.
Он обаятельно похихикал и вернулся в магазин. Я села в машину и побыстрее смылась из этого места. И все-таки подозрительный тип!
На следующий день я приехала в университет только для того, чтобы забрать свои книжки из шкафчика.
– Конни! – воскликнул мистер Би-Би у входа.
– Здравствуйте, мистер Берн.
– Сегодня ведь выходной.
– Я приехала за своими вещами.
Мистер Би-Би взял из моих рук первые страницы сценария.
– Еще не готово, – сказала я.
Он быстро прошелся глазами по первым двум страницам и вернул мне листочки.
– Как думаешь, мне понравилось? – спросил он и улыбнулся. – Подумай хорошенько и ответь.
– Если честно, я не думала о том, понравилось Вам или нет.
– Хм. Никак не могу раскусить тебя, загадочная леди. Чего ты ждешь от профессии режиссера?
– Уж точно не разочарования.
– А оно придет. Обязательно придет. Особенно когда поймешь, что многие снимают дерьмо и получают за это «Оскар», а твой сценарий дохнет в обсуждениях чатов людишек, на мнение которых тебе до пончиков. И чье же мнение тебе будет важнее?
– Тех, кто верит в меня.
– В тебя или в твой сценарий?
– Мистер Берн, что-то в моем сценарии, по Вашему мнению, не так?
Словно отец, он одобрительно посмеялся и произнес:
– Не смей сомневаться в своих сценариях. Это огромнейшая часть твоего сердца. А сердце не обмануть.
Я тяжело вздохнула: этот диалог показался мне досадным. Мы оба вышли из университета. На стоянке были только наши машины.
– А ты ценитель американской классики! – воскликнул мистер Би-Би.
– Да, сэр.
– После университета возвращаешься в Неверлэнд? – спросил он, увидев наклейку с изображением Питера Пэна на двери моей машины.
– Скорее, наоборот, сэр.
Мистер Би-Би, посвистывая какие-то песенки, сел в машину и уехал. Мне послышалось мое имя – я обернулась и увидела Дэвида и Ли, быстрым шагом направляющихся ко мне.
– Конни! Привет! – воскликнули они оба.
– Привет, ребята. Как вы?
– Все – полный…
– Дэвид, не продолжай! – перебил Ли.
– Ты уже закончила с учебой? – спросил Дэвид.
– У меня сегодня выходной.
– Слушай, мы хотим устроить просмотр кино дома. Короче, будет попкорн и кола. Может, ты присоединишься? – предложил Ли.
– Неплохая идея. Я еще думала в кафе заехать, пообедать. Может, присоединитесь?
Ребята переглянулись.
– Отличная идея! – выпалили они одновременно.
– Какая она милая, – пропел Ли тонким голоском. – А в какое кафе мы едем?
– Ты хам, – заметил Дэвид.
– Доверься мне, Ли.
Ну, я думаю, вы поняли, куда я решила их отвезти? «Caioti Pizza Cafe».
Я заказала ту же пиццу, что и в прошлый раз, и графин освежающего лимонада.
– Черт возьми! Вот это да! – воскликнул Дэвид.
Я попробовала лимонад и взглянула на него: он неуклюже ловил зубами тянущийся сыр, подняв кусок пиццы над подбородком, затем взглянул на меня и улыбнулся. Это была улыбка мальчишки-подростка, который живет в ожидании выходных, когда родители позволят съесть пиццу и запить чем-нибудь сладким и вредным. Словно перед глазами фрагменты его детства: приятные и добрые вдруг сменяются холодными и слишком болезненными…
– Дэвид, какая у тебя мечта?
– У меня? – он вытер салфеткой рот. – Хм… Моя мечта – удариться головой и получить амнезию. Это было бы идеально. Все с чистого листа, все по-другому.
Ли неодобрительно вздохнул.
– А твоя мечта, Ли?
– Вернуться домой.
– А где твой дом?
– Видишь мои глаза? Догадайся с первого раза: там, где жрут все, что двигается.
– Уф… Ли, прекращай! – поморщился Дэвид. – А о чем ты мечтаешь, Конни?
Ли налил всем лимонад.
– Я?.. – я немного задумалась. – Это прозвучит нудно, но я не могу ответить на этот вопрос. Наверное, я стараюсь наслаждаться моментом.
Дэвид улыбнулся и понимающе покивал головой. Итак, после прекрасного обеда мы поехали смотреть фильм.
– Вот наш скромный домик, – сказал Ли, указав на знакомую мне ржавую лестницу.
– Скоро на стене газон начнет расти, – подметил Дэвид.
– Лучше бы марихуана! Хоть заработать можно будет.
Они оба усмехнулись. Лестница вела в маленький домик, который ночью не разглядеть среди зарослей. Внутри было очень даже уютно. Одна комнатка, очень маленькая ванная без самой ванны, порванный диван, кресло, телевизор. Стены были изрисованы детскими иероглифами. Но весь этот неаккуратный уют вызывал у меня добрые чувства и ребяческое наивное ликование.
– И какой фильм вы намереваетесь смотреть?
– Есть фильмы, есть мультики, – предложил Дэвид.
– Какие? – Ли закручивал лампочку на потолке.
– «Планета сокровищ», – ответил Дэвид.
– Мой любимый мультик, – обрадовалась я.
– Ну, тогда смотрим его?
– И почему же он любимый? – спросил Дэвид.
– Будут еще вопросы, любопытный Джордж? – пробурчал Ли, пока Дэвид быстро собирал весь мусор с дивана.
Ребята включили мультик, разогрели попкорн и достали из холодильника колу.
– А можно просто водичку? – спросила я.
– Сейчас принесу. Могу даже лимон добавить, – сказал Ли.
– Да, отлично.
Дэвид сел рядом и взглянул на меня.
– Чего ты?
– Вкусная была пицца, – произнес он.
– Вот и водичка, – вернулся Ли.
– Спасибо.
Мы отправились в мир «Планеты сокровищ». Я и Ли смотрели внимательно, а вот Дэвид вечно пыхтел, вставал, ходил из угла в угол, отвлекался, кидался в Ли попкорном.
Под конец просмотра он достал сигарету, но потом взглянул на меня и убрал за ухо.
Наверное, именно с того самого вечера мы стали лучшими друзьями. Все наше время проходило вместе: короткая перемена на газоне университета, «изысканные» напитки в баре вроде воды со льдом, вечера с мультфильмами, а если фильм со сценой «18+», то оба закрывали мне глаза и кидали в телевизор попкорн. Каждый день был наполнен новыми приключениями, шутками, спорами о чем-то.
Но иногда это ужасное всепоглощающее чувство одиночества все же навещало меня. Особенно когда я возвращалась в темную квартиру, открывала окно и слушала шум города, смотря на звезды. Я тихо напевала про себя мелодии, зарождающиеся в моей голове.
Однажды раздался звонок:
– Я тебя не разбудил?
– Нет, Дэйв. Я не спала.
– Точно?
– Ага.
В телефоне послышался голос Ли:
– Тогда открой нам дверь!
Я подбежала к двери и медленно ее открыла. Передо мной стояли два моих любимых засранца. Они по очереди потрепали мои волосы и вошли в квартиру.
– Куда девалась вешалка? – воскликнул Дэйв.
– Я переставила ее. Она у шкафа, – указала я.
Ли занес в дом три больших пакета.
– Что это?
– Мы решили переехать к тебе! – заявил Дэйв.
– Не пугай ты так ее, – остановил его Ли. – Он шутит. В пакетах все самое гадкое, что можно было найти в магазине.
– Например?
– Посмотри.
Они затащили пакеты на кухню.
– Замороженная пицца! – воскликнул Дэйв.
– Курица под сыром и шпинатом! – воскликнул Ли.
– Руккола! – воскликнула и я.
– Итак, у нас есть громадный пакет замороженной пиццы, у которой, кстати, срок истекает послезавтра, – усмехнулся Дэйв.
– А еще громадный пакет курицы под сыром и шпинатом и… – Ли взглянул на меня, – что ты сказала?
– Руккола.
– Руккола? – переспросил он и взглянул на Дэйва. – Ты издеваешься? Громадный пакет рукколы? Рукколы!
– Кто-нибудь объяснит мне, что это за пакеты? И откуда они?
– Один наш знакомый закрывает свой магазин, и вот нам досталась часть продуктов, – объяснил Дэйв.
– Достался пакет рукколы! Пакет рукколы!
Ты даже продукты нормально выбрать не можешь! – возмутился Ли и ушел в ванную.
– Идиот! Это не я выбирал. Мне дали еду, вот я и взял. Скажи спасибо, что не пакет хумуса!
– Я тоже не люблю хумус.
– Никто не любит хумус.
– Мой папа любит хумус.
Ли вернулся и тяжело вздохнул, глядя на пакет рукколы.
– Я знаю вкусные рецепты из рукколы, – сказала я.
– Видишь! А ты пищишь, как девка, – сказал Дэйв и бросил в Ли пачку рукколы.
– Хотите кушать? – спросила я.
– По правде говоря, очень хотим, – ответил Ли.
– Сделаю пасту с рукколой и курицей под сыром и шпинатом.
Итак, мы устроили на кухне уроки кулинарии. Ребята помогали мне готовить, при этом пиная и толкая друг друга. Но все же у нас получилось очень вкусно. Это была веселая ночка. Мы уснули под утро за тарелками с пастой и горой немытой посуды. Я задремала совсем ненадолго. Как проснулась – умылась, переоделась и тихо вышла на балкон.
– Привет, – в дверях балкона показался Дэйв.
– Это я тебя разбудила?
– Нет-нет. Просто что-то не спится. И, кстати, у тебя очень жарко.
– Мы готовили всю ночь, чего ты хотел!
– Не говори мне про еду, – он схватился за живот и скорчил страдальческую мину.
– Зато вкусно было.
– Это правда, – он тоже облокотился на перила. – О чем думала?
– Красивый вид.
– Да… Лос-Анджелес. Город потерянных ангелов.
– Хотелось бы еще дождя.
– Я тоже люблю дождь, – сказал он, поправляя свои волосы.
– Почему ты приехал именно сюда?
– У тебя никогда не было плаката с видом ночного Лос-Анджелеса в комнате у кровати?
– Нет. Но был магнитик на холодильнике с надписью «Hollywood».
– А у меня плакат висел на стене долгое время. И однажды мне показалось, что это – знак. Ведь я понятия не имел, как он оказался на моей стене.
– Где это было?
– Когда я еще был в Бостоне, в доме приемных родителей.
– Долго жил с ними?
– До шестнадцати лет. Хорошие люди! Но вот только спустя некоторое время у отца появился странный страх за его дочь, то есть за мою сводную сестру. Ну, правильно же я сказал? Я ее сводный брат, – он усмехнулся. – В общем, почему-то потом отношение ко мне поменялось. Все как-то странно произошло. Да я вообще ходячая проблема. Знаешь, многое в этом мире необъяснимо.
– Например?
– Когда мать бросает своего ребенка, когда люди решают вколоть героин в вену, зная, что это – начало конца. Когда человек имеет все: деньги, успех, удачу, яхту… Хм… и при этом становится наркоманом. Когда один плачет, а другой смеется. Когда все прячутся от дождя, а другой остается под ним и танцует, черт возьми. Многое необъяснимо. Почему так или иначе.
– Я могу затронуть более глобальные темы. Для чего нужна наша планета, и кому она нужна? Что заставляет эти шарики висеть в космосе, и что такое космос? И если планеты должны падать, то где конец? Обо что разбиваться?
Дэвид задумчиво насупил брови:
– А что, если мы просто падаем, а конца нет?
– Думаю, не стоит задавать вопросы, тем более если не уверен, что ответ хоть когда-нибудь получишь.
– Ты когда-нибудь влюблялась?
– Нет. А ты?
– Было дело.
– Серьезное?
– Да так… встреча двух озабоченных подростков, – усмехнулся он.
– Ты ее до сих пор любишь.
– С чего ты это взяла?
– По глазам вижу.
– Неужели? – на его лице появилась улыбка.
– Да.
– Мы учились в одном классе. У нее были тяжелые отношения с отцом: он издевался над ней, и его, кажется, посадили за попытку насилия. Короче говоря, мы с ней находили общие разговоры, любили выпивать… Каким же идиотом я был!
– Но ты ее еще любишь, – улыбнулась я.
– Нет, не люблю.
– Это не был вопрос.
– С тобой и не поспоришь, – он достал сигарету и зажигалку. – Я был идиотом, который не ценил многое и многое разрушил собственными руками.
Дэйв взглянул на меня:
– Позволишь закурить?
– Позволю. Что ты не ценил?
– Жизнь. Взгляни на меня, – он внимательно смотрел мне в глаза.
– Ну и?..
– Нет-нет! Взгляни на меня по-настоящему, – он встал передо мной и развел руки в стороны. – Присмотрись. Что ты видишь?
– Не что, а кого…
– Ну и кто же я?
Я присмотрелась к темным кругам под глазами, к ссадинам на щеке, шее, к шрамам на руках, и… эти безумно добрые, но обиженные глаза.
– Взгляд не даст обмануть.
– Так кто же я?
– Обиженный песик, – сказала я.
– Песик? – на его лице появилась улыбка.
– Не знаю, но напомнил песика. У них такие же глазки – добрые, но обиженные.
– Я… эм… я песик, – усмехнулся Дэйв и задымил в сторону. – Такого человека, как ты, я никогда не встречал.
– И не встретишь, – произнесла я. – Ты когда-нибудь думал, что все произойдет именно так?
– Имеешь в виду свою жизнь?
– Ага.
– Мне кажется, у меня не было времени думать. Все произошло слишком быстро. И… Конечно, тогда казалось, минуты идут вечно. В общем, хрень все. Важно, что сейчас я здесь, и… – он взглянул на меня, – важно, что ты здесь. А страхи в прошлом.
– Зануда, – улыбнулась я и слегка толкнула его в бок.
Наш диалог продолжился на кухне.
– Что за страхи?
– Страх тишины и одиночества. У меня был такой случай: когда Ли уехал в Лос-Анджелес, чтобы найти нам работу, я остался в Бостоне. Это было общежитие на одну ночь для бездомных. Мы обманным способом получали места на неделю, хотя это многие замечали и нам доставалось за это ногами по почкам. Но не суть. Была уже поздняя ночь, холодно. У меня поднялась температура, так еще и выкурил пару лишних. Я один в маленькой комнате, с семью пустыми кроватями. Тогда, в той тишине, я понял, что я совсем один. И уже думал, что Ли не вернется, потому что в тот момент у нас с ним были не лучшие отношения. Я всегда попадал в какие-то драки, тюрьмы.
– А еще во всякое дерьмо, – пробурчал сонный Ли, вставая с дивана, помахал нам рукой и направился в ванную.
– И вот тогда в той комнатке я стал молиться. Я впервые в своей жизни обратился к Богу. Около десяти секунд, без дыхания, и словно Бог дал мне еще шанс, я делаю глубокий вдох…
– Хоть этот шанс не упусти, идиот! – крикнул Ли из ванной.
– Он не всегда меня понимает, – шепнул Дэйв.
– И ты используешь этот шанс?
– Мне тяжело ответить на этот вопрос.
Ли присоединился к завтраку.
– Налить кофе? – предложила я.
– Да, пожалуйста.
Они дали друг другу по шее и сразу сели ровно, когда я взглянула на них.
– Чем сегодня планируешь заняться? – спросил Ли.
– Не знаю. А вы?
Зазвенел телефон Дэвида, и он быстро вышел из квартиры. Не просто из комнаты, а из квартиры.
– Салфеток нет? – спросил Ли.
– Вчера закончились.
– Знаешь, что мне приснилось? – задумчиво произнес он.
– Что?
– Что все хорошо.
– Как это понимать?
– Короче, не помню, что мне снилось. Но там было что-то хорошее.
Я улыбнулась и налила себе еще кофе.
– Любишь кофе?
– Очень люблю.
Дэвид вернулся и воскликнул в дверях:
– Мне нужно идти: срочные дела! Я вам позвоню, когда освобожусь. Конни, спасибо тебе огромное, все было потрясающе, – он поцеловал меня в макушку, ударил Ли по затылку и убежал.
Ли проводил его глазами.
– Он, конечно, засранец. Но знаешь, что меня в нем всегда поражало? То, что он никогда не сдавался и шел до конца. Если бы ты знала, через что этот «деловой» парень прошел.
Я положила Ли горячие панкейки.
– В школе он дрался на каждой перемене. В наказание приемный отец частенько давал ему ремнем по спине. Мы пытались сбежать дважды. Но так получалось, что все было не вовремя. И еще как-то раз Дэйв решил, что это будет очень жестоко по отношению к приемным родителям. Его мучила совесть. Но все-таки совесть сыграла не очень большую роль в моей и в его жизни, – усмехнулся Ли, – мы забыли о совести на пару лет уж точно! Особенно когда начали жить самостоятельно. Дэйв попал в серьезную драку между двумя мужиками. Один из них умер, и Дэвида обвинили в убийстве. Он сидел в тюрьме, пока шло расследование. Конечно же, тогда его приемные родители обо всем узнали. Но уже прошло достаточно времени, и они не настаивали на том, чтобы он вернулся домой. Плюс плохие отношения с приемным отцом из-за его дочери.
– А в суде они защищали его?
– Не совсем. Они присутствовали, давали характеристику о том… вернее, приемная мать говорила о том, какой он спокойный, и все такое… Ненужная суду чушь.
– А как же адвокат?
– Нам повезло: попался адвокат, для которого это дело было первым. Он только закончил учебу и взялся за это дело за небольшие деньги. Тогда и вовсе ничего не было. Приемные родители сначала отказывались платить, но Мэрилин – это приемная мать – дала небольшую сумму. К ней еще я добавил все заработанное на тот момент. В общем, дело закончилось хорошо, Дэвида оправдали и отпустили. Но депрессия, в которую он впал тогда, до сих пор его не покидает. А окончательно он сломался, когда я не смог вытащить его из тюрьмы. Вернее, смог, но спустя два года. Это была страшная тюрьма. Что с ним только ни сделали, пока он там находился… Ты думаешь, он всегда был таким? Думаешь, был тяжелым подростком? Нет. Я-то его помню. И потом, тот переломный момент после тюрьмы… Я уже думал, что однажды открою дверь и увижу тело, подвешенное на петле. Первая передозировка, да и вообще первые наркотики… серьезные наркотики. Все пошло не так. Подсознательно я прощался с ним. Сколько грязи было вокруг! Он еще устроился работать в клубе. Ну, я был рад в душе, что хоть какая-то работа отвлечет его. Но потом его кинули. Я нашел его, полуживого, у мусорного бака, неподалеку от того самого клуба.
– Господи… – шепнула я, внимательно слушая Ли.
– Да, было нелегко. Я удивлен его поведению сейчас: почти нормальный человек. Хоть и взрывной.
Он потянулся к панкейкам и кленовому сиропу.
– Короче говоря, потом мы нашли местечко, где жить. Это было очередное общежитие для бездомных, в котором у Дэвида случился нервный срыв, и он попал в психушку, где пролежал месяц. Параллельно с этим я искал нам жилье и работу. Работал в закусочных, мыл посуду и машины, пару раз травку перепродал, за что гореть мне в аду, – Ли на секунду задумался и продолжил, – Дэвид тоже приехал в Лос-Анджелес. Мы сильно подрались, он послал меня куда подальше и уехал. Когда прошла неделя и я понял, что он не возвращается, вот тогда я испугался: думал, с ним что-то случилось. Обычно через неделю он появлялся. Но тут пропал больше, чем на полгода. Я уже потерял надежду на что-либо. Думал, попаду только на опознание. Признаться честно, из-за его характера я был уверен, что его пристрелили или забили где-нибудь в углу тихой улицы. Пока я был в поисках, я потерял нормальную однокомнатную квартиру и работу. Оказалось, что этот идиот пробыл в баре, в какой-то пустынной части Штатов, где он встретил тебя.
– Да, верно.
– Он рассказывал о тебе очень часто.
В ответ я только улыбнулась своим воспоминаниям о нашей первой с Дэвидом встрече.
После завтрака Ли попросил подвезти его к Северному Хайленд-авеню.
– Спасибо, Конни. Рад был провести с тобой время. На связи!
– Пока!
Радио. Никогда раньше его не слушала, только когда ездила в такси. Как-то мне попался таксист афроамериканец. Вот это была неожиданная поездка! Он включил «Маленькую ночную серенаду» Моцарта на всю громкость, и были моменты, когда его руки не могли удержаться от резких взлетов в воздух, словно дирижируя вымышленным оркестром. Помню, еще тогда я ехала на свое первое собеседование. Это вообще был удачный день.
А теперь снова радио. И я в тупике. Что же пошло не так? Весь день я ездила по городу, просто ездила по Лос-Анджелесу. Под вечер захотела посидеть в «Starbucks» и почитать газету. С того дня я решила, что иногда буду так делать. Именно в этом «Starbucks» на бульваре Робертсон. Или это вроде бульвар Беверли? Ну, в общем, именно в этом «Starbucks», на этом месте, в это же время, раз в неделю или раз в две недели.
В тот вечер, читая различные предложения вакансий с надеждой в сердце, я поняла, что мои знания о том, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, ничего не меняют. Я продолжаю вспоминать прошлое, думать о будущем и забывать о настоящем. Никакой философии. Обычное скучное существо эпохи Возрождения и глубокого разочарования. Как долго мы можем рассуждать о жизни, так и не прожив ее… Идут дни, недели… А мы все гонимся за будущим, в конце которого оказываемся у ворот того света. Но, прежде чем войти, Небесный Режиссер устроит просмотр кино, сценарий которого – ваша жизнь. Включится экран с помехами и яркими искрами. И вот начнется показ великой человеческой трагедии.
– Прости меня, Боже, – тихо шепнула я, прокручивая воспоминания в своей голове.
Вибрация телефона.
– Что делаешь? – голос Дэвида в трубке.
– Сижу в «Starbucks».
– Где находишься?
Я вновь выглянула в окно, чтобы убедиться в названии улицы:
– Вроде угол Северного Хайленд-авеню и бульвара Беверли.
– Не хочешь погулять по пляжу Санта-Моники?
– С удовольствием!
– Тебе ехать минут двадцать. Поезжай по бульвару Робертсон.
– Окей. Если заблужусь, то наберу тебе.
Я придерживалась маршрута Дэйва и все же воспользовалась хорошим другом – Навигатором. Дорога заняла больше двадцати минут. Уже стемнело. Но как же было красиво вокруг!
Вот виднеется нужный пункт. Я припарковала машину и отправилась на поиски Дэвида. Он сидел на песке и дымил, словно паровоз.
– Привет, – я присела рядом и стянула капюшон с его головы.
Дэйв взглянул на меня и довольно улыбнулся.
– Чего? – смутилась я.
– Хорошо здесь, с тобой.
Я сделала глубокий вдох и в ответ на слова Дэйва только слегка кивнула.
– Что ты делала сегодня?
– Сидела в «Starbucks». Вернее, весь день просто ездила по городу, а потом заехала в «Starbucks». Газету взяла: решила посмотреть вакансии.
– И что нашла?
– Множество вакансий в системе общественного питания, также требуются специалисты по сервисному обслуживанию кондиционеров. Еще помощник архитектора и бухгалтера. Беби-ситтеры, няньки для пожилых дам, – я задумчиво вздохнула, – может, выберу второе.
– Кондиционеры?
– Ага.
Мы оба засмеялись, и Дэйв достал новую сигарету.
– Почему ты куришь? – спросила я.
– Ну, причины курения разные.
– Какие у тебя?
– Я не умею справляться со стрессами, и еще я постоянно о чем-то беспокоюсь.
– Это твой способ расслабиться?
– Ну, это один из лучших способов в моем списке «Как расслабиться за одну минуту».
Я взглянула на сигарету в его губах. Дэвид сделал затяжку, пальцами отвел сигарету в сторону, и началось шоу серого дыма, театрально играющего в воздухе.
– А ты никогда не курила?
– Нет.
– Даже не пробовала?
– Нет, – улыбнулась я.
– Брось! Ты серьезно? В школьном туалете, на перемене?..
– Нет.
– И тебе никогда не хотелось?
– Нет! – твердо повторила я.
– С какой ты планеты? – воскликнул он.
– Даже не знаю. Я еще не приземлилась.
– Находишься в постоянном полете?
– Что-то в этом роде.
– А я все никак не оторвусь от земли. Слишком приземленный. Но мозги достались фантазера и мечтателя. Видимо, поэтому все так хреново складывается.
– А по-моему, жизнь прекрасна.
Дэйв взглянул на меня и улыбнулся:
– Прям как ты.
– Ждешь благодарности за комплименты?
– Вовсе нет. Я говорю правду. Я вижу тебя такой… прекрасной!
– Зануда.
Вдруг пошел сильный дождь.
– Оп-па! Вот тебе и дождь, – буркнул Дэйв, взглянув на намокшую сигарету.
– Вот это да…
– Не станешь бежать в машину?
– Давай промокнем, – сказала я и чихнула.
– Не-е-ет! Так дело не пойдет! Никакой простуды! – он взял меня на руки и побежал к машине.
Дэйв решил напеть забавную мелодию в стиле кантри, которую я дополнила своим визгом.
– Это было здорово, – сказал он, когда мы запрыгнули в машину.
– Это было очень весело, – я продолжала смеяться. – Боже! Мы все-таки промокли!
– Скажу даже больше: у меня боксеры промокли.
– Звони Ли, скажи, чтоб ехал ко мне. Будем феном сушить твои боксеры, – я завела машину.
– Я-то могу и без них…
– Дэвид, замолчи!
– Понял.
Всю дорогу Дэйв пытался объяснить Ли, почему его трусы придется сушить феном и почему он должен участвовать в этом. Ли уже стоял у моего подъезда и ждал нас.
– Вы где были? – воскликнул он. – Под дождь попали?
– Кое-кто решил промокнуть, – Дэйв пальцем указал на меня.
– А ты совсем не романтик, – проворчала я и закрыла машину.
– Он извращенец, – констатировал Ли, и Дэйв ударил его по затылку.
Конец ознакомительного фрагмента.