Глава 5
Экипаж остановился перед домом номер двенадцать на Вашингтон-сквер – большим особняком на углу Пятой авеню и Вашингтон-сквер-Норт. Это было внушительное пятиэтажное задание из красного кирпича и белого мрамора, с причудливым портиком, обнесенное массивным чугунным забором. Все здесь указывало на элегантность и высокий социальный статус владельцев – часть мира, бесконечно далекого от Эйвы.
Даже при свете фонарей фасад дома казался таким же холодным и благопристойным, как и его владелец.
– Вот вы и приехали, мисс, – сказал кучер.
Эйва быстро достала монеты из пристегнутого к поясу кошелька и открыла дверцу.
– Спасибо.
Расплатившись, она поспешила выйти.
Парадная дверь открылась еще до того, как женщина прикоснулась к висевшему на ней кольцу, чтобы постучать. На нее с явным неодобрением воззрился дворецкий, одетый в униформу, которая, вероятно, стоила больше, чем Эйва зарабатывала за год.
– Добрый вечер, мисс. Я уверен, что вы собираете средства для очень нужного дела, но по подобным поводам мы просим обращаться в дневное время.
– Я не собираю никаких средств. Я здесь, чтобы встретиться с мистером Слоаном.
Вид дворецкого стал еще более неприступным.
– И как мне вас представить?
Большинство людей, наносящих светские визиты, в таких случаях вручают свою визитную карточку. Но Эйва ничего не смыслила в таких делах. Иными словами, ничего такого у нее не было.
– Пожалуйста, передайте ему, что пришла Эйва.
– Я уточню, принимает ли мистер Слоан.
Дверь плотно закрылась у нее перед носом. Эйва страдала от унижения, и ей очень хотелось сбежать отсюда.
Впрочем, бегство не выход. Эйве не оставалось ничего иного, как ждать, если она хотела помочь своему брату, которого сегодня днем арестовали.
Несмотря на предупреждения и данные под ее нажимом обещания, Том снова отправился шарить по карманам. Его поймали в районе Юнион-маркет. В настоящее время он сидел в тринадцатом полицейском участке еще с двумя членами банды – со своими так называемыми друзьями, – что лишь усугубляло ситуацию. Эти двое были известными ворами, и поэтому полицейские не поверили Эйве, когда она сказала, что Том не является членом их шайки. Как она ни просила, как ни умоляла, копы отказались выпустить ее брата. Отношение к ворам из организованных группировок было очень строгим – в особенности к тем, у кого было уже несколько приводов в полицию.
– Эти парни – паразиты на теле нашего города, – сказал Эйве сержант. – Мне очень жаль, мисс, но они должны усвоить урок. И для этих целей мы отправим их на несколько месяцев в Томбс.
При упоминании об этом в животе у женщины снова тоскливо заныло. Господи, Томбс! Это худшая, самая жестокая тюрьма в Нью-Йорке. Если Том туда попадет, то неизвестно, когда он оттуда выйдет – если его вообще выпустят. Необходимо было спасти брата, прежде чем ему вынесут суровый приговор.
А это означало, что кто-то влиятельный должен заставить полицейских прислушаться к ее доводам и объяснить им, что Том просто запутавшийся пятнадцатилетний подросток, а не закоренелый преступник. Что воровал он без злого умысла. Что на самом деле во всем виновата она, Эйва, потому что не увезла свою семью из этого города еще много лет назад.
Из ее знакомых только два человека отвечали этим требованиям – и один из них, Джон Беннетт, уехал в Йонкерс.
Эйва судорожно сглотнула, понимая, что Слоан не согласится помочь ей просто по доброте душевной. Несомненно, ей придется сделать что-то взамен – например, пообещать ему, что она будет держаться от Джона Беннетта подальше. Такая перспектива была ей ненавистна, но иного выхода не было. Если бы она обратилась к Джону, то с радостью отказалась бы брать с него плату, лишь бы ее брат не попал в тюрьму.
В конце концов, Слоан с самого начала был намерен не подпускать ее к Беннетту. Поэтому, если он ей поможет, она согласится на все, о чем он ни попросит, и после этого он больше никогда ее не увидит и ничего о ней не услышит.
Тяжелая деревянная дверь снова открылась. Дворецкий опять оглядел Эйву с ног до головы, и на его надменном лице в очередной раз отразилось крайнее неодобрение.
– Вы можете войти. Мистер Слоан примет вас в своем кабинете.
Огромное облегчение подтолкнуло Эйву вперед с такой силой, что она едва не споткнулась на пороге. Дворецкий предложил ей снять пальто. Когда же женщина выскользнула из верхней одежды, он провел ее в один из самых элегантных домов, какие ей доводилось видеть: черный мрамор, паркетные полы, лепнина под потолком. Вдоль стен выстроилась массивная мебель темного дерева, поверхность которой была отполирована до блеска. Слуги, безусловно, трудились целыми днями, чтобы содержать дом в такой чистоте. Так вот где вырос Уилл! Внутренний мир такого человека был непостижим для нее.
Пройдя вглубь дома, дворецкий постучал в дубовые двустворчатые двери. Из-за них донесся резкий голос:
– Войдите.
Дворецкий открыл перед посетительницей одну створку дверей и жестом пригласил Эйву войти. Она расправила плечи и шагнула в комнату.
Уилл Слоан расхаживал взад-вперед перед громадным письменным столом, резким тоном отдавая приказы двум мужчинам, которые сидели на стульях по другую сторону стола и лихорадочно записывали что-то в свои блокноты.
Эйва терпеливо дожидалась, пока Слоан диктовал распоряжения относительно условий контракта, цен на зерно, транспортных расходов и объекта недвижимости в Сан-Франциско, который он хотел приобрести. За это время она оглядела его кабинет, стараясь успокоить бешено стучавшее сердце.
Судя по всему, эту мужскую обитель с потертой мебелью и стопками бумаг часто посещали. На полках рядами стояли книги, в очаге бодро горел огонь, и его оранжевые отблески сверкали на тисненных золотом переплетах. Эта комната понравилась Эйве еще больше, чем другие.
– Пока все, – наконец сказал Уилл. – Закончите с этим на сегодня, а потом отправляйтесь домой. Жду вас обоих у себя завтра утром.
Мужчины встали и поспешили выйти, успев, впрочем, на ходу с любопытством покоситься на Эйву. Но она этого не заметила. Ее сверлил пронзительный взгляд внимательных серых глаз, и казалось, что воздух потрескивает в наэлектризованной атмосфере кабинета. По телу женщины пробежала дрожь, горячая кровь с гулом растекалась по венам. Эйва узнала это ощущение – страстная тяга – и тут же рассердилась на себя. Испытывать влечение к мужчине, который так далек от нее, было просто смешно.
Нет, она не могла желать этого властного, высокомерного мужчину. Нужно не забывать об этом и во что бы то ни стало держать себя в руках. Ох, если бы только он не был так чертовски красив!
– Эйва! Какой неожиданный сюрприз.
Ей нельзя было терять ни минуты.
– Мне нужна ваша помощь. Мой брат находится в полицейском участке, и вытащить его оттуда сможет лишь влиятельный человек.
Одна из надменных бровей поднялась, и Слоан скрестил на груди руки. Тонкая шерстяная ткань его пиджака плотно обтягивала крепкие широкие плечи.
– Ваш брат… в полицейском участке? За что его арестовали?
– Карманная кража, – с трудом выдавила из себя Эйва, густо покраснев от унижения.
Она ожидала, что Слоан рассмеется или воспользуется моментом, чтобы провести параллели между этим арестом и ее собственной профессией, однако он ее удивил. Широким шагом хозяин дома прошел к двери в холл, открыл ее и позвал дворецкого.
– Фредерик, распорядитесь, пожалуйста, чтобы подали мой экипаж.
Эйва от облегчения едва не осела на пол. Слава богу, он собирается ей помочь.
– Это определенно очень интересный поворот событий, – сказал Слоан, снова переключив внимание на нее. – Я не только узнáю вашу фамилию, но еще и познакомлюсь с вашим братом.
И то и другое, к сожалению, было правдой.
– У меня не было выбора. Если бы Джон не уехал в Йонкерс, я бы попросила о помощи его.
– Ну хорошо, а дальше что? Джон узнает, что вы и ваш брат не русские. Да и вообще, деятельность мадам Золикофф предстает в несколько ином свете, когда приходится выручать ее братишку из передряги. – Он широко улыбнулся, продемонстрировав полный набор белоснежных зубов.
– Я бы что-нибудь придумала.
– Не сомневаюсь, – сказал мистер Слоан и потер руки. – Итак, мне повезло, что я не уехал и остался в городе. Это судьба. Давайте-ка захватим ваше пальто. – Он распахнул перед Эйвой дверь. – А ситуацию вы мне опишете по дороге.
Уилл помог Эйве сесть в экипаж и сам взобрался туда вслед за ней. Он не мог поверить своей удаче. Тайна мадам Золикофф могла раскрыться, и все из-за того, что ее брат попался на карманной краже. Что это за семейка? Неужели все ее члены так или иначе вовлечены в преступную деятельность?
Когда Эйва приехала к нему домой, ее красивое лицо было невероятно бледным, а небольшая шляпка держалась на честном слове. Вне всяких сомнений, эта ситуация причиняла ей страдания… но Уилл вдруг поймал себя на мысли, что ему нравится быть для нее рыцарем в блестящих доспехах. Глупо, конечно, учитывая обстоятельства и то, как эта женщина его ненавидела.
Сегодня ее лицо светилось искренней беззащитностью, обнаженной уязвимостью, и это задело что-то в его душе. Эйва пришла к нему за помощью, и будь он проклят, если ей откажет.
К тому же Слоан привык к тому, что кто-нибудь в нем нуждается. Он воспитывал сестру с тех пор, как ей исполнилось восемь лет, находился рядом с ней, когда умер их отец, был свидетелем того, как она превращалась в молодую леди, присутствовал на ее дебюте… Но теперь она была замужем и ждала первого ребенка. У Лиззи был муж – с точки зрения Уилла, грубый, неотесанный тип, – в которого она, похоже, была влюблена, и брат больше не был главным человеком в ее жизни. К этому еще нужно было привыкнуть, хотя умом он всегда понимал, что такой день однажды настанет, рано или поздно.
Таким образом, Уилл был не против спасти Эйву – в особенности если это означало, что она будет перед ним в долгу.
– Давайте начнем с того, в каком участке находится ваш брат.
– В тринадцатом.
Хорошо. Уилл был знаком с тамошним капитаном, Хоганом. Звонить комиссару не придется. Уилл отдал распоряжение кучеру и откинулся на спинку обитого плюшем сиденья. Плечо его при этом коснулось плеча Эйвы, но он не сделал попытки отодвинуться.
– А теперь назовите мне его имя.
– Томас Джонс.
Эйва Джонс. Замечательно.
– И он карманный воришка.
– Нет! – ответила она неожиданно громким голосом, как будто ее заявление, сделанное на повышенных тонах, должно было вызвать больше доверия. – Он не вор. Том трудится на табачной фабрике в Ривингтоне. Он проработал там четыре года, хотя и ненавидит это место. Он…
Эйва закусила губу, и это почему-то тронуло Уилла. Вполне предсказуемо кровь прихлынула к его промежности – тело отреагировало в соответствии с основным инстинктом. Никогда прежде он не встречал женщины, которая влияла бы на него таким образом. Уже много дней Уиллом руководило безумное желание узнать ее поближе. Он спал с женщинами разных комплекций, с женщинами, более роскошными, чем та, что сидела сейчас рядом с ним, так что же такого было в этой Эйве Джонс, отчего ему так хотелось узнать все ее тайны и затеряться в ее глубинах?
Однако какой бы ни была природа этого влечения, нужно было его игнорировать. Он не мог себе позволить затащить эту женщину в постель, несмотря на то что у нее была умопомрачительная грудь.
– Итак? – произнес Уилл, поскольку Эйва продолжала молчать.
– Том познакомился с группой парней и захотел к ним присоединиться. Я категорически возражала против этого. Но на следующий день мой брат пришел домой с огромным жареным фазаном. Ничего подобного мы раньше не могли себе позволить. Я разозлилась. Попыталась урезонить Тома, объяснить ему, что воровать плохо, но он и слушать не хотел. – Эйва резко повернулась к своему спутнику. – Если вы сейчас хоть слово скажете о моей профессии, я столкну вас под колеса этой кареты.
Он поднял руки, пытаясь ее успокоить. Уилл знал, каково иметь дело с непослушными родственниками. Он, например, сто раз советовал Лиззи не открывать брокерскую фирму, однако она не послушалась и сделала по-своему – благодаря финансовой поддержке мужа.
– А сколько еще у вас братьев и сестер?
Эйва тяжело вздохнула, и Уилл почувствовал, что ей ужасно не хочется так много рассказывать о себе.
– Двое. Еще один брат и сестра.
– И они работают?
– Моя сестра трудится на швейной фабрике, а самый младший братишка продает газеты.
– А где ваши родители?
– Они умерли.
Выходит, на ней лежит ответственность за всю семью, поэтому она и стала мадам Золикофф. Безусловно, она зарабатывает на простаках вроде Беннетта больше, чем все ее родственники вместе взятые. Уилл уже почти восхищался ею.
– А что насчет друзей вашего брата? Дайте-ка угадаю: полиция хорошо их знает.
– Да, оказалось, что это именно так. Когда я пошла его выручать, мне сказали, что остальные двое парней имеют по нескольку приводов в полицию. И поэтому копы не поверили, что мой Том не такой отпетый мошенник, как остальные.
Резонно. Уличные воришки заводят друзей с единственной целью – чтобы те помогали им воровать.
– Сержант сказал мне, что их отправят в Томбс. – Голос Эйвы в конце этой фразы дрогнул. Исходившее от нее ощущение беспомощности словно въелось мужчине под кожу и начало глодать его изнутри. Трещина в ее показной уверенности пробудила в Уилле стремление защитить ее – чувство, граничившее с нежностью. Боже мой, что с ним происходит?
Уилл прокашлялся.
– Это может решить только судья, Эйва. Но я вытащу вашего брата из полицейского участка до того, как дело дойдет до суда. Вам, вероятно, придется заплатить штраф.
– Я буду очень благодарна вам за все, что вы сможете сделать.
«Насколько благодарна?» – хотелось спросить Уиллу, но если бы он хотя бы сделал какой-нибудь отвратительный намек, то стал бы чувствовать себя последним хамом во всем Нью-Йорке. И тем не менее у него возникло желание получить от нее что-нибудь эдакое. Эйве наверняка бы это не понравилось.
Их карета повернула на Хьюстон-стрит. Полицейский участок находился за квартал отсюда, на углу Шериф-стрит и Хьюстон-стрит.
– Я хочу, чтобы вы подождали меня здесь, – сказал Уилл Эйве. – А я зайду туда и все улажу.
– Может быть, мне лучше пойти с вами? Я ведь все-таки его сестра…
– Нет. Вы только все усложните. Ваш брат и так наверняка чувствует себя виноватым и не хочет, чтобы вы кричали на него в присутствии других заключенных и охранников. Но главное – я знаком с капитаном. И нам будет легче забрать Тома из участка, если мне удастся поговорить с ним с глазу на глаз.
– Хорошо. – Эйва разочарованно хмыкнула и сложила руки на коленях. – Буду ждать вас здесь, как и положено женщине, не способной ни на что другое.
– Это совершенно не так. И на самом деле вы очень нужны своему брату. Только не будьте с ним слишком строги. Быть старшим мужчиной в семье совсем непросто.
«Уж я-то знаю, – хотелось добавить Уиллу. – Первые три года самостоятельной жизни я очень боялся ошибиться и потерять все, что построили четыре поколения моей семьи. И подтвердить таким образом, что мой отец был прав в отношении меня».
Экипаж остановился, и Слоан распахнул дверцу.
– Но прежде чем я уйду, хочу удостовериться, что в обмен на эту услугу вы согласитесь на мои условия.
Эйва подозрительно прищурилась – впрочем, он этого ожидал.
– И что же это за условия?
– Вы сейчас не в том положении, чтобы торговаться, не так ли?
Лицо женщины стало суровым, но она не возразила.
– Оставьте театральные эффекты, Слоан, и скажите мне прямо, чего вы хотите.
– Вы очень скоро об этом узнаете, мадам Золикофф.
Грязный и мрачный, полицейский участок был очень неприятным местом, причем независимо от того, по какую сторону решетки вы находитесь. Даже в кабинете капитана, одном из немногих уединенных уголков, царила атмосфера опустошенности, отчаяния и безысходности, которыми сочилась каждая трещинка в оштукатуренных стенах.
На то, чтобы уговорить Хогана отдать ему Тома, Уиллу потребовалось двадцать минут. Капитан не горел желанием отпускать Джонса – арестовав трех карманных воров, полиция хотела преподать урок остальным, – однако в конце концов уступил настойчивости Уилла.
Очень немногие могли отказать Уиллу Слоану, особенно если учесть, что один звонок этого человека мог стоить капитану его должности. К тому же Уилл лично пообещал Хогану, что с этого момента с парнишкой не будет никаких неприятностей. Это было очень просто сделать, тем более что после сегодняшних событий Эйва, скорее всего, будет держать брата на коротком поводке.
Хоган ушел за юношей, а Уилл остался ждать. Посылать за Эйвой было еще рано. Сначала он хотел лично поговорить с Томом.
Наконец дверь открылась и вошел Хоган. Он вел за собой молодого человека. Томас Джонс был жидковат на вид. У этого мальчика, более тощего, чем следовало бы, были длинные руки и ноги. Одежда, потертая на щиколотках и запястьях, была ему мала. Том был очень похож на Эйву – те же карие глаза, каштановые волосы и тот же упрямый подбородок, черт бы его побрал.
– Я бы хотел поговорить с мистером Джонсом, – сказал Уилл капитану. – Наедине, если вы не возражаете.
– Конечно, мистер Слоан. – И Хоган вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
Брат Эйвы нервно топтался на месте, но при этом смотрел Уиллу в лицо, выпятив челюсть. Уилл был приятно поражен: у этого мальчика был внутренний стержень.
– Кто вы такой? – настороженно спросил Том.
– Меня зовут мистер Слоан, я друг твоей старшей сестры. – При этих словах глаза парня удивленно округлились. – Может, присядем? – Уилл жестом показал на пару кресел, стоявших у рабочего стола.
Том шагнул к одному из них и осторожно сел.
– И что от меня нужно одному из кавалеров Эйвы?
Уилл опустился в чрезвычайно неудобное деревянное кресло.
– Я хочу поговорить с тобой.
– А зачем? Я уже рассказал этим копам, что я…
– Меня не интересуют оправдания, которые ты выдал полиции. Мне нужна правда. Что произошло?
– А почему это я должен вам что-то рассказывать?
Уилл мог понять подозрительность мальчика, однако такая скрытность граничила с глупостью.
– Потому что я один из тех, кто спас тебя от трех месяцев заключения в Томбсе. И если ты ничего мне не скажешь, я позову капитана Хогана и сообщу ему, что совершил ошибку.
Том сильно побледнел, и Уилл догадался, что его угроза все-таки развяжет мальчишке язык.
– Те, другие ребята, они просто мои друзья. Ну, мы немного брали чужое, для развлечения. Но я не думал, что…
– Ты не думал, что вас поймают, – закончил за него Уилл, когда Том запнулся. – А что делал лично ты – отвлекал или убегал?
У паренька отвисла челюсть.
– Откуда вы знаете?..
– Да, я на самом деле знаю, как действуют уличные воры, Том. Один отвлекает жертву, а остальные в это время тащат товар. Так кем был ты?
– Никем. – Он скрестил руки на груди и потупил взгляд. – Я стоял на стреме. Должен был высматривать фараонов. Ребята сказали, что к большему я пока не готов.
И это, очевидно, очень его расстроило. Потому что Тому явно хотелось пополнить ряды карманных воришек.
– Твоя сестра сказала мне, что ты работаешь на табачной фабрике.
Юноша не ответил, и Уилл сразу же догадался почему.
– Ты оттуда уволился, так?
– Только Эйве не говорите. – Он подался вперед; в его глазах была мольба. – Она мне голову оторвет.
– И, по-моему, правильно сделает. Почему ты так решительно настроен стать мелким воришкой?
Парнишка уже открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Однако Уилл не отставал:
– Мне ты можешь сказать, Том. Все останется между нами.
– Даже Эйва ничего не узнает?
– Даже Эйва.
Мальчик тяжело вздохнул.
– Эйва долгое время заботилась о нас троих – о моем брате, сестре и обо мне. Она очень много работает. Перевезла нас из дешевой ночлежки в приличную квартирку в Вест-Сайде… – Он сосредоточенно смотрел на подлокотник, ковыряя ногтем царапину на старой древесине. – Я с двенадцати лет работал на табачной фабрике. А до этого была еще одна работа, за которую почти ничего не платили. Мы вчетвером едва сводим концы с концами. Я больше не хочу так жить. Я устал постоянно голодать, устал купаться в одной воде с остальными. Устал резать еду для младшей сестры, потому что сама она этого не может – у нее все пальцы исколоты, ведь она шьет целыми днями.
Уилл никогда не жил в такой бедности, о которой рассказывал мальчик, но, конечно же, видел, как другие борются за существование. Однако Нью-Йорк был городом больших возможностей.
– Для того чтобы улучшить условия жизни, тебе не нужно воровать и подвергаться риску нового ареста.
Том пренебрежительно фыркнул и покачал головой.
– Вариантов не так уж много. Мне почти шестнадцать. Теперь я должен обеспечивать семью. К тому же у Эйвы это получается…
– Что получается у Эйвы?
– Воровство.
Грудь Уиллу сдавила какая-то эмоция, которую он не готов был распознать, – потому что в глубине души подозревал, что это вполне могут быть угрызения совести. Не он ли упрекал Эйву в мошенничестве?
Уилл словно со стороны услышал собственный голос:
– Твоя сестра не ворует. Она выступает на сцене.
– Выступает? Но она ведь не актриса.
– В этом ты ошибаешься. Она играет роль мадам Золикофф, которую очень любит публика. Она никого не грабит, не приставляет пистолет к чужой голове. Люди добровольно отдают ей свои деньги.
От внимания Уилла не укрылся тот странный факт, что он почему-то защищает Эйву. Мужчина знал, что она мошенница, но, несмотря на это, ее брату совершенно необязательно думать так же. У этой семьи и без того достаточно проблем.
– Наверное, вы правы, – сказал Том. – Но у нее тоже не все гладко.
Уилл не мог сдержать улыбку. Этот парень был неглуп.
– Это верно.
Тому примерно столько же, сколько было Уиллу, когда умер его отец. К тому времени Слоаны уже более ста лет были богатыми людьми – но что, если бы он тогда оказался в других обстоятельствах? Что, если бы ему пришлось обеспечивать Лиззи, работая за гроши и живя в однокомнатной квартирке еще с двумя или даже тремя семьями? Вполне возможно, что он поступил бы так же, как и Том. Какой подросток на его месте, по крайней мере, не подумал бы о таком варианте?
И Уилл принял решение.
– Я хочу предложить тебе работу.
Том подозрительно прищурился. На его лице не было ни облегчения, ни ликования – в общем, Уилл ожидал совсем не такой реакции.
– Работу? Мне? А что нужно будет делать?
– Ты слышал о Северо-восточной железной дороге?
– Конечно. А вы имеете к ней какое-то отношение?
– Я владелец этой компании. У нас есть большой офис на Визи-стрит, недалеко от Сити-холла. Там всегда найдется работа для сообразительного и трудолюбивого молодого человека.
– А платить сколько будете?
Уилл едва не расхохотался. Этот парень нравился ему все больше.
– А платить я буду десять долларов в неделю.
Эти слова дали желаемый результат. Челюсть у Тома отвисла, и он, часто заморгав, уставился на Уилла. Через некоторое время мальчик взял себя в руки и замотал головой.
– У меня нет приличной одежды. Я…
– Об этом я позабочусь, – заверил его Уилл. – Все, что от тебя требуется, – это в понедельник утром явиться в мой офис. Договорились?
Том протянул ему свою не слишком чистую руку.
– Договорились.
Они обменялись рукопожатием, и Уилл встал.
– А теперь позволь дать тебе один небольшой совет. Твоя сестра очень расстроена и обижена на тебя – и совершенно справедливо. Сейчас тебе следует извиниться перед ней и ни в коем случае с ней не спорить. Потому что у тебя нет шансов победить.
Том тоже встал и широко улыбнулся.
– Теперь я вижу, что вы действительно друг Эйвы.
Уилл похлопал его по плечу.
– Да, и поэтому я знаю, что тебе всю ночь придется выслушивать ее нравоучения. Ладно, пойдем и покончим с этим.