ГЛАВА 3
Не успела сыщица подумать над дальнейшими действиями, как в коридор вышла Ольга и, плотно закрыв за собой дверь, прошептала:
– Ты Ольшанскую видела?
– Я с ней даже разговаривала, – тоже тихо проговорила Юля, – как бы продолжить наше общение?
– Я сейчас, – кивнула Шарова и вернулась в свой кабинет.
Не прошло и пяти минут, как появилась длинноногая клиентка в сопровождении нотариуса.
– А вас я сегодня не приму! – строго сказала Ольга, обращаясь к журналистке. – Приходите завтра!
– Хорошо, – Юля обреченно поднялась со стула и медленно направилась к выходу, размышляя, как опять заговорить с новой знакомой.
– Постойте! – услышала она голос Ольшанской. – Давайте посидим в кафе, у вас же все равно сорвалась встреча, а я здесь никого и ничего не знаю…
– Я согласна. Тогда, давайте знакомиться, – улыбнулась Симонова и протянула руку, – Юля!
– А я – Кира, – сверкнула белозубой улыбкой девица.
После фужера белого вина, Кира разоткровенничалась:
– У меня вчера был такой прекрасный день, романтический вечер и бурная ночь! В итоге – я влюбилась!
Она подробно рассказала, как познакомилась с «прынцем на белом коне»
Юля не поняла, почему она так называла мужчину и причем здесь конь? Но перебивать не стала.
– А имя у него вообще экзотическое – Августин, представляешь? – она легко перешла на «ты».
– Необычное, – согласилась журналистка.
– Только куда пропал мой «прынц»? – Кира заказала чашечку черного кофе у проходящей мимо их столика официантки. – Обещал, что сегодня вместе пообедаем…
– А ты ему позвони сама, – предложила Юля, кивнув на сотовый.
– Это не в моих правилах, – покачала головой собеседница.
– Сейчас немного другая ситуация: ты – свободна, а он на работе.
– Ты права, только здесь очень шумно.
И, действительно, в кафе было мало посетителей, а радио «разрывалось» то тяжелым роком, то назойливой рекламой.
– Девушка, – Симонова окликнула администратора, которая скучала у барной стойки, – нельзя ли сделать звук тише, а лучше сменить канал?
– Хорошо, – «хлопнула» неестественно длинными ресницами та и с нескрываемой насмешкой предложила гостям, – вам поставить «Старые песни о главном» или «Ретро FM»?
– На ваш вкус, – с иронией ответила Юля сотруднице кафе и, посмотрев на Киру, улыбнулась, – звони!
– Как хорошо, что мы с тобой познакомились. Я знаю, что все встречи в этой жизни неслучайны, – она взяла в руки мобильник, – я вообще – фаталист, – и стала набирать номер.
Юля с интересом разглядывала клиентку своей подруги, не замечая в ней нервозности или чрезмерной возбужденности.
– Черт, – выругалась Ольшанская, – мой Августин недоступен.
– Ничего страшного, он может в это время ехать в лифте, быть на деловой встрече, – начала перечислять варианты Симонова, – когда включается такая опция у телефона.
– Или с женой, – зло закончила Кира.
– Ах, так он женат, – Юля пожала плечами, – это меняет дело. Тогда, конечно, сам пусть звонит!
На короткое время новые знакомые замолчали, думая о своем. Кира достала длинную сигарету и закурила, Юля медленно пила сок из трубочки, смотря в окно. Неожиданно, из ближайшей колонки полилась такая знакомая мелодия, а потом и слова известной песни советских времен:
– Парней так много холостых, а люблю женатого…
Журналистка вздохнула и подняла взгляд на Ольшанскую. Кира тушила сигарету, тихо подпевая.
– Я от себя любовь таю, а от него – тем более, – присоединилась и Юля.
– Так у тебя – тоже? – понимающе спросила Кира.
– К сожалению, – вздохнула та, – говорит, что подал на развод.
– А «мой» живет в гражданском браке, но я так поняла, что баба у него непростая и крутая!
– А дети есть?
– Сказал, что нет, – Ольшанская обреченно махнула рукой, – да разве мужикам можно верить?
– Извини меня, но мой перерыв окончен, – журналистка приподнялась со стула, – и мне пора на работу. Будет скучно – звони, – и протянула свою визитку.
– Ты работаешь на телевидении? – искренне удивилась Кира, читая яркий бланк «Телекома». – Круто! А я – дизайнер.
– Тоже неплохо, – засмеялась Симонова, доставая деньги из кошелька.
– Всего доброго тебе! А это – не надо! – Кира отодвинула рубли. – Я пригласила, я и заплачу!
Обойдя кафе с другой стороны, Юля стремительно направилась назад в нотариальную контору. По дороге она позвонила Виктору и сказала, что на сегодня все планы поменялись.
– Так что, до завтра! – весело закончила она.
Шарова, увидев подругу, замахала руками.
– Представляешь, мне только что звонили из милиции! Какой-то капитан Карташов ведет мое дело.
– Да, Колесников сказал, что расследованием займется восьмой отдел.
– Так вот, оперативники обнаружили железный лом, которым мотоциклист разбил мне боковое окно. Без отпечатков, правда, – разочарованно добавила Ольга.
– Ну вот, работают ребята, – кивнула подруга, – появляются вещдоки!
– Да, даже мотоцикл нашли, представляешь?
– Где нашли мотоцикл? Установили, кому он принадлежит? – заинтересованно спросила Юля.
– Выловили в Канаве! – почему-то радостно произнесла Шарова.
– На тебя наехал преступник, как ты говорила, у магазина «Звездочка», от которого до речки Канавы метров сто, правильно? – сведя брови к переносице, задумчиво проговорила журналистка.
Шарова кивнула.
– Если бы ты не сбавила скорость и не полезла за мобильником, железный лом, разбив стекло, протаранил бы твое хрупкое тельце, и это ты вместе со своей машиной была бы на дне мелководной грязной речушки, а не мотоцикл преступника!
После такого жесткого предположения, взгляд у Ольги потух. Она молча подняла глаза и посмотрела на календарь, висящий на стене.
– Меня бы уже не было три дня, – неожиданно на её глазах выступили слёзы, – а жизнь бы продолжалась, и так же весело прыгали воробьи, – она перевела взгляд на ветку за окном, – а мой деловой муженек, вернувшись из своей очередной командировки, узнал, что его Аленушка в морге лежит.
– Стоп, подруга! Не раскисать, а собраться! Кстати, когда твой деловой муженек приедет?
– Женя звонил, сказал, что завтра, – грустно сообщила Шарова.
– Вот и сиди дома и жди мужа, – командным тоном произнесла Симонова, – машину забрала из автомастерской?
– Нет.
– Это хорошо, пусть этим займется Женя! А ты, мой милый дружок, будь осторожна, – Юля улыбнулась и мягко добавила: – пожалуйста!
– Завтра ко мне придут Скобянниковы, – Ольга с надеждой посмотрела на школьную подругу, – если Родион принесет документы на стариков от психиатра, то с оформлением будут проблемы.
– Во сколько он будет у тебя?
– Встреча назначена на шестнадцать ноль-ноль, – как на уроке сообщила Шарова.
– Я постараюсь, Оль, прискакать! А ты, – журналистка посмотрела на собеседницу, – будь аккуратна и внимательна.
Она уже собралась уходить, но вернулась и села напротив Ольги:
– Я чувствую, что здесь что-то не так, понимаешь? – Юля вздохнула. – Неужели у тебя есть такой враг, который хотел бы тебя убить? Женька, мне кажется, от тебя не гуляет… Летает в своих облаках, испытывая новые модели самолетов. Но даже, если бы и была у него женщина, но с какой стати ей с такой кровожадностью набрасываться на законную супругу? Здесь что-то не так, – убежденно повторила она.
– Я тоже все варианты возможных врагов просчитала, – Шарова пожала плечами, – не представляю, кто меня так ненавидит?
– Ладно, – Симонова махнула рукой, – рабочий день давно закончен! Поехали ко мне!
– Почему к тебе? – искренне удивилась Оля.
– Потому что я за тебя волнуюсь. Заедем в магазин, накупим продуктов и соорудим что-нибудь вкусненькое, – потирая руки, проговорила Юля, – диван у меня широкий, поместимся!
– Давай, лучше ко мне!
– Нет, я Марту одну дома не оставлю!
– Так мы и Марту заберем! – радостно предложила Шарова. – И в магазин не надо, у меня холодильник ломится от жрачки!
Юля тут же позвонила дочери и та, легкая на подъем, через двадцать минут уже стояла с рюкзачком у угла их дома, когда из подъехавшего такси выглянула Ольга и помахала ей рукой.
– Располагайтесь, девочки! – гостеприимно проговорила Шарова, когда вошли в её квартиру в современной новостройке.
– Мамуль, лучше бы ты в нотариусы пошла, – открыв холодильник тети Оли, сказала Марта.
– Ты давай не философствуй! А доставай все, что нравится, и выкладывай на стол! – смеясь, заметила хозяйка.
– Прям все, что хочу? – с недоверием спросила Марта.
– Ну конечно!
– Боже, это будет самый счастливый ужин в моей жизни, – шутливо произнесла девочка, выставляя на стол банку с икрой, колбасы, клубнику и прочие деликатесы.
– Какой ты еще ребенок, – покачала головой Шарова, – счастливый ужин зависит не от того, что стоит на столе, – она вздохнула, – а от того, кто сидит рядом.
– Начнем с того, что мне уже двенадцатый год, и я уже не ребенок, – обиженно проговорила девочка.
– Ой, простите, – засмеялась Ольга, – а что же еще?
– А то, что шутки надо понимать даже нотариусам, – достойно закончила Марта.
– Получила? – улыбнулась Юля.
– Мартусь, – Оля обняла девочку, – я больше не буду называть тебя ребенком! Я тебя очень люблю!
– Я вас – тоже! – они заключили друг друга в объятия, а потом, смеясь, стали рассаживаться за столом.
– А Марта с детства меня удивляла своей рассудительностью и остроумием! – Юля посмотрела на дочь. – В кого она такая? Помню, зашла за ней в детский сад, она увидела меня и побежала прощаться с воспитательницей. В это время ко мне подходит ее дружок Артем и шепотом мне сообщает: «Тетя Юля, а ваша Марта сегодня вареники не ела!»
– «Заложил» Мартуську, негодник! – засмеялась Ольга.
– Да, – улыбнулась Симонова, – я потом спрашиваю у Марты: «Ты, почему вареники не ела в саду?», а она, пожимая плечами, отвечает: «Просто не хотела». Я её никогда не заставляла есть через силу, поэтому поинтересовалась чисто из любопытства: «А с чем вареники были?». Тут Марта встала в свою любимую позу: руки в боки и с видом: «Как вы мне все надоели», спокойно сказала практически по слогам: «Если я не ела вареники, откуда я знаю, с чем они были?»
Все засмеялись.
– А ведь ей тогда года четыре было, – добавила Юля.
Убирая в раковину посуду, Шарова проговорила:
– А ужин, действительно, получился волшебным.
– Что там у нас по ящику? – включая телевизор, спросила Юля.
– Я телевизор смотреть не хочу, – вяло проговорила Марта.
– Тогда иди в комнату Дениса и хозяйничай там, – предложила хозяйка девочке комнату сына.
Гостья с радостным возгласом тут же исчезла в проеме двери, а журналистка сосредоточенно уставилась в экран:
– Тихо! – она приложила указательный палец к губам. – Сейчас будет сюжет про убийство Валентины Верес!
– Ты же сама его снимала? – удивилась подруга.
– Это другой канал, интересно посмотреть, как поработали коллеги. Мы приехали позже, когда убитую уже увезли, – Юля удобно уселась на диване, пока ведущий делал анонс.
Ольга расположилась рядом, но как только показались первые кадры с места происшествия, она, вытянув руку к экрану, неожиданно вскрикнула:
– Это же я!
Действительно, во дворе дома у машины лежала женщина, очень похожая на Шарову. Такая же кожаная курточка, в которой была Ольга в вечер ДТП, такая же стрижка и цвет волос. Ракурс съемки поменялся, и подруги увидели «Фольксваген».
– У нее номерной знак семьсот семнадцать, а у меня – семьсот семьдесят один, – с горечью произнесла Шарова, – цвет и марка автомобилей идентичны.
Юля покачала головой и повернулась к бывшей однокласснице.
– Возможно, на тебя совершено нападение по ошибке? Киллер обознался, а когда это выяснил, рванул домой к предпринимательнице.
– По заключению экспертов-криминалистов убийство совершено примерно с десяти до двенадцати ночи, – продолжал вещать за кадром журналист.
– А на тебя напали в восемь, – Симонова сосредоточенно опять уставилась на экран, на котором появилась фотография довольно симпатичного молодого мужчины с модной стрижкой.
– По подозрению в убийстве задержан гражданский муж Валентины Верес – двадцативосьмилетний Антип Панкратов, – бойко продолжал излагать корреспондент, – у которого на момент преступления отсутствует алиби.
До конца сюжета Юля не проронила ни слова.
– Алиби у этого Панкратова нет, – задумчиво проговорила журналистка, – а вот мотоцикл есть.
– А какого цвета и марки он у него? – беспокойно спросила Шарова.
– Я завтра все узнаю. Когда мы были там на съемке, у оперативников таких сведений не было.
Неожиданно раздался телефонный звонок, и Юля выключила телевизор. Она взяла мобильник, посмотрела на экран: номер высвечивался незнакомый.
– Слушаю, – устало произнесла она.
Звонила Кира Ольшанская. Сначала Юля не могла ничего понять из сбивчивой речи новой знакомой, но через минуту она ахнула:
– Постой-постой, ты хочешь сказать, что на фотографии был Августин?
– Да! В том-то и дело! – истерично кричала в трубку Ольшанская. – Я его ждала сегодня целый день! Пошла, прогулялась. Вернулась в отель и от скуки включила телевизор. А там говорят про убийство какой-то бабы, а мой Августин, это типа её гражданский муж – какой-то Антип!
– Не истери! – резко ответила Симонова.
Собеседница тут же смолкла, а потом тихо спросила:
– Что мне делать, Юля? В этом городе кроме тебя у меня никого нет!
– У тебя есть что-нибудь успокоительное или снотворное?
– Есть! А что?
– Выпей и ложись спать! Как только я завтра освобожусь и что-нибудь выясню, я тебе сообщу! Ты сейчас со своего номера звонишь?
– Да, купила местную симку, – уже спокойно проговорила Кира.
– Все! Спокойной ночи!
Ольга сидела рядом и молча смотрела на подругу.
– Рассказывай! – потребовала она, как только Юля отключила сотовый.
– Размечталась, – усмехнулась журналистка и лениво потянулась, – покажи мое спальное место, я сегодня что-то устала!
– Симонова, вот ты, зараза! – подруга кинула в нее диванную подушку. – Я от любопытства умираю, а она выделывается!
– Во-первых, от любопытства ещё никто не умер, – с усмешкой произнесла Юля, – а во-вторых, завтра я уточню кое-какие сведения, всё проанализирую и выдам тебе мои умозаключения.
– А говоришь, в кого твоя Марта? Да вы яблочки с одной яблоньки! – засмеялась Ольга. – Уговорила, буду ждать до завтра!
Утро началось хлопотливо. Сначала состоялся послепраздничный завтрак с остатками «былой роскоши», как заметила Юля. Потом приехал сотрудник Шаровой и развез всех «девочек» по местам учебы и работы. Симонова съездила на съемку в салон красоты для своей авторской передачи «Начнем с понедельника», а, вернувшись, сделала себе крепкий кофе и отвернулась «от суетливого мира», уставившись в окно. Суета была, конечно, и за стеклом, но она её не видела. Все мысли были направлены на упорядочение странных событий и совпадений, связанные с покушением на Ольгу. Или не на Ольгу? Это был самый важный вопрос. Если бы она наверняка знала на него ответ, то, как ей казалось, связались бы и другие ниточки, ведущие к разгадке.
– Ушла в себя? – услышала она рядом голос Виктора.
– И пока не собираюсь возвращаться, – не поворачиваясь, ответила Юля.
– А, понятно, – нарочито равнодушно проговорил Николаев, – тут звонил майор Гусейнов из уголовного розыска, пока ты была на съемке, – и он сделал вид, что уходит.
– Кто? – медитация исчезла мгновенно. – Гусейнов? Он меня спрашивал?
– Да, – усмехнулся оператор, – вот номер своего сотового оставил.
Журналистка тут же набрала под диктовку цифры, напряженно вспоминая имя и отчество майора.
– Сабир Мансурович, это Симонова с телевидения, – представилась Юля, – мне передали, что вы мне звонили.
– Да, – по долгой паузе, она поняла, что у майора не такая хорошая память на имена, как у нее, – у меня к вам, Симонова, просьба.
– Слушаю вас, – с трудом сдерживая любопытство, ответила она.
– Понимаете, мне бы переписать мое выступление на кассету, – продолжил, волнуясь, Гусейнов.
«Ах, вот оно что, – разочарованно подумала Юля, – дядька хочет хвастать перед знакомыми, какой он важный: преступления раскрывает, а журналисты берут у него интервью. Мы это проходили, товарищ хам! Сами с усами!»
– Сабир Мансурович, – елейно произнесла корреспондентка, – я бы с удовольствием, но у нас на телевидении, впрочем, как и у вас в уголовном розыске, информацией не делятся.
– А какая вам нужна информация? – бодро спросил майор.
«Правильно мыслишь, Мансурович!» – усмехнулась про себя Симонова.
– По убийству Верес, конечно.
– А что именно?
– Марка мотоцикла её сожителя?
– У него БМВ белого цвета.
– А где он находится?
– Опера с восьмого отдела нашли его в Канаве. А сам Панкратов еще у нас, но придется выпустить. Алиби на момент убийства у него, оказывается, есть.
– А что показало вскрытие Валентины Гавриловны?
– Простите, забыл ваше имя, – наконец сознался Гусейнов.
– Юлия.
– Точно! – хмыкнул голос в трубке. – Так вот, Юлия, вы приходите с кассетой, а я отвечу на остальные вопросы.
«Не буду уподобляться этому хитрецу и торговаться, – решила журналистка, – соглашусь на это предложение!»
– Половина четвертого вас устроит? – сказала она, вспомнив, что в четыре ей надо быть в конторе у Шаровой.
– Сегодня?
– Да.
– Отлично! Это – по-деловому! – обрадовано высказался майор. – Лично дам распоряжение выписать вам пропуск! И мое выступление не забудьте! – напомнил он на всякий случай.
«А это уже лишнее, – подумала Юля, – все, что касается работы, я не забываю!»
Она посмотрела на часы: было уже два. Пора бы и пообедать. Она залезла в сумку и достала объемный пищевой контейнер. Когда Симонова открыла его, по редакторской пронесся легкий запах копченого мяса и свежего огурца, который вызывал безумное слюноотделение.
– Что это за божественный аромат, коллега? – со своего места крикнула Марина Еремеева.
– Юлька, ты хочешь нас извести, да? – засмеялась Настя Прокопенко.
– Девчонки, давайте сделаем кофе и вместе очистим эту посудину? – щедро предложила Симонова.
Все подскочили со своих мест с чашками. Спортивная корреспондентка Света Тимофеева взяла Юлин бокал:
– Я тебе принесу кофе, а ты пока все раскладывай, – улыбнулась она.
– Ух ты, – развел руки Виктор, подойдя к столу Симоновой, – это что за праздник?
– Да, – выглянул из-за его спины Димка Матвиевский, – очень даже славненькую поляну разложили себе девчонки!
– Народ, – Юля махнула рукой, – присоединяйтесь, тут всем хватит!
Сотрудники подносили не только свои бокалы с кофе, но и бутерброды, пирожки, котлеты, кто чем запасся на сегодняшний рабочий день.
– Дайте и мне что-нибудь вкусненькое! – главный редактор протиснулась к столу и показала пальцем. – Вон тот кусочек балычка!
– А хлеб? – спросил Димон.
– Ты что! Какой хлеб! Я худею! – праведно возмутилась Карина.
– Я слышал, что балык гораздо калорийнее хлеба, – шутливо подмигнул режиссер сотрудникам.
– А по моей диете можно есть все, кроме хлебобулочных изделий, – прожевав кусок копченой осетрины, проговорила редактор.
– Хитрая у вас диета, – не унимался Димон, – кстати, пока все в сборе, хочу задать волнующий вопрос. Вот смотрите, я запускаю уже второй день во время вечернего эфира рекламу ресторана «Бакетас». Но меня мучают смутные сомнения.
– Матвиевский, – начальственным тоном произнесла Карина Давидовна, – давай короче, без твоих разглагольствований! Что там: брак?
– Нет там никакого брака! Просто в ролике короткое интервью с хозяйкой ресторана «Бакетас».
– А котлеты рыбные или мясные? – спросила редактор у подчиненных, рассматривания угощения на столе, и, не дождавшись ответа, с возмущенным видом посмотрела на режиссера. – Тебе что, интервью не нравится?
– Котлеты – рыбные, – ответил доброжелательно Димка, – моя матушка сама делала. А хозяйку ресторана Валентину Верес на днях убили. Вот это меня и смущает!
Давидовна, уже открывшая рот, чтобы закинуть туда котлету, вдруг поменялась в лице.
– А раньше ты не мог мне об этом сказать? – крикнула она и тут же умчалась в свой кабинет.
В редакторской было слышно, как она звонит в рекламный отдел компании «Строй-комфрт» и на повышенных тонах выясняет судьбу ролика их нового ресторана.
– А она что, в другом городе живет и наш эфир не смотрит? – с искренним недоумением пожал плечами Димка.
– Видимо, да! – усмехнулся Виктор.
– «Бакетас» – красивое название, – проговорила Анастасия, убирая со стола пустую посуду.
– Наверное, обозначает какой-нибудь цветок, – предположила Света.
– Не-а, – покачала головой Марина Еремеева, – никакой это не цветок. Покойная любила отдыхать в Испании, ну и начала изучать язык. Так вот, когда я снимала открытие ресторана, я у нее спросила, что это значит.
– Старуха, не тяни, – засмеялся Димон, – говори уже перевод этого бакетаса, а то весь народ ждет!
– Все прозаично, – пожала плечами Марина, – барабанные палочки!
– Барабанные палочки? – будто эхом переспросили сразу несколько человек.
– Может, она любила на ударных инструментах играть? – спросил Николаев и хихикнул.
– Вряд ли, – улыбнулась Еремеева, – я однажды слышала, как она пыталась петь в караоке, – девушка закатила глаза.
– Что, медведь на ухо наступил? – спросила Юля.
– Там не медведь, там целое стадо прошло! – усмехнулась Марина.
– Господа, – Карина, по-видимому, решившая проблему с рекламой, вышла из кабинета, – о покойниках говорят хорошо или никак!
Все стали расходиться по своим местам, а Юля шепнула режиссеру:
– Димка, надо срочно «перекинуть» интервью Гусейнова из уголовного розыска на кассету!
– Интересненько, а где я чистую кассету возьму?
– Ну найди, – Симонова умоляюще посмотрела на друга, – есть ведь где-нибудь в «загашнике».
– Ага, ладно, потом принесешь чистую для следующего «клиента». Ему скинуть вчерашний сюжет про убийство Верес?
– Он просил только свое интервью.
– Да ну его, – Матвиевский махнул рукой, – искать пять предложений, которые он выдал. Некогда мне мудохаться! Или весь сюжет перепишу или твоему майору хрен с маслом!
– Ладно, давай весь, – улыбнулась журналистка и направилась к координатору.
Верочка, как обычно, разговаривала по телефону с какой-то приятельницей, одновременно листая модный журнал.
– Юль, ты заявки принесла? – девушка оторвалась от трубки.
– Нет, мне нужна кассета с интервью Валентины Верес.
– А когда она была в эфире? – спросила Вера деловито.
– Думаю, что восемнадцатого, – подсчитывая в уме, ответила журналистка, – это была пятница.
– Тебе надолго? – координатор начала перебирать кассеты, читая надписи на наклейках.
Потом протянула одну журналистке.
– Через минут пятнадцать верну, – Юля поблагодарила сотрудницу и отправилась в отсмотровую.