Банзай, земляне!. 1. Сложности экстрасенсорного характера (Григорий Дондин, 2011)

1. Сложности экстрасенсорного характера

Одиннадцать дней до краха Вселенной.

Время истекает.

– Бейте им в спину! – заорал сержант.

Дружно застрекотали три магнитных карабина. Оптика выхватила зеленоватую спину бегущего, услужливо прочертив контур тела красной линией. В правом нижнем углу прицела быстро менялись цифры дальномера, показывая стремительно увеличивающееся расстояние до цели.

– Шустро драпают, – отметил сержант и спустил курок. Яааууу – импульс магнитного ускорителя разогнал тяжелую пулю и послал ее вслед убегающему, а оптика уже захватила следующую живую цель. Яааууу. Следующий. Двух выстрелов никогда не требовалось. С таким умным оружием, как скорострельный магнитный карабин, маг, воевать одно удовольствие. Бойцу только следовало принять решение, хочет ли он убивать то, что оптика выделила красным. Остальное делал маг. А здесь вообще была красота. Три десятка зеленых улепетывали по проходу между отвесными скалами. Бойцы сержанта выстроились в шеренгу и палили, будто в тире по безответным мишеням.

– Мазёвый! Ты чё?! Уходят же! – гаркнул Клюв, на секунду отлипнув от окуляра своего карабина.

– Сейчас им уходить станет не на чем, – ответил Мазёвый, продолжая возиться со сдвоенным луч-мастером. Здоровенная такая дура. Квадратная серая коробка и два ствола в толстых охладительных кожухах. Снизу свешивались обрывки черных проводов, с мясом выдранных из спаек. Днем раньше Мазёвый, выполняя обход по периметру лагеря, повстречался с одиноким бронеходом предполагаемого противника. Что эта жестянка делала в одиночестве среди дюн на морском берегу, выяснить не удалось. Заблудилась-потерялась, наверное. Кроме луч-мастера после встречи с Мазёвым от нее мало что осталось. – Готовченко! Луч пошел!

Мазёвый прижал коробку к бедру, отставил одну ногу назад для устойчивости и вручную замкнул контакт. Стволы задрыгались вразнобой, часто-часто выплевывая метровые алые иглы. Боец выписал широкую восьмерку по всем правилам пулеметной науки и резко бросил трофейный агрегат. Затряс покрасневшими руками.

– Жжется, блядь!

В каньоне повисла мертвая тишина. Больше стрелять было не в кого. Между отвесными стенами дымились три десятка обугленных трупов. Там, где лучи попали в камень, возникли мягкие наплывы раскаленной породы.

– Надо же! Вещь-то какая хорошая, оказывается, – уважительно произнес Кумар, оглядывая побоище.

Мазёвый прекратил трясти руками, глянул на результат собственных усилий и выдал свое коронное:

– Мазёво! – затем пихнул носком ботинка коробку луч-мастера. – Качество как по ГОСТу.

– Не зря пер эту дуру двадцать верст, – одобрил сержант.

Все взгляды обратились на Кумара.

– Как обстановка, боец?

Кумар отрицательно качнул головой и развел руками. Можно слегка расслабиться. Раз Кумар другой опасности рядом не чует, значит, ее и нет.

– А я вот думаю, чего они побежали-то от нас? – подал голос Че Паев. Фамилия у этого бойца была Паев. Приставку «Че» по приколу добавили сослуживцы. – Их вон сколько, а нас… – он споткнулся, будто позабыл количество бойцов в родном разведотряде. Растерянно пожал плечами. – Пятеро нас всего.

– С такими рожами, как ваши, удивляться нечему, – усмехнулся сержант. – Непонятно, как их всех разом кондратий не хватил с перепугу.

– А я вот думаю, что они прикинули свою численность против нашего умения и решили, что шансы их совсем никакие, – с ухмылкой возразил Че.

– Тоже правильно. Возьми Клюва и проверь местность на предмет наличия уцелевшего противника и возможных выходов из каньона по этому отрогу.

– Товарищ сержант! Почему, как ногами работать, так сразу Клюв? – возмутился поименованный боец. – Позавчера Клюв, вчера Клюв, сегодня опять Клюв.

– У Клюва карма такая, – степенно отозвался сержант, поправляя вещмешок и снимая флягу с пояса. – Кумар здоровьем не вышел. Главная мышца в его нежном организме – это мозг. А Мазёвого мне посылать боязно. Он опять какой-нибудь танк изловит, оторвет ему пушку и будет с ней таскаться, как собака с костью. Остаются Че Паев и Клюв. Вопросы есть, боец?

– Никак нет, товарищ сержант, – вздохнул Клюв. Натурального, полученного при рождении носа он лишился еще в начале срочной, а то, что ему взамен нарастили эскулапы из медбата, формой более напоминало птичий клюв, чем две нормальные человеческие ноздри. Чтобы комиссоваться, этого оказалось недостаточно. Полкан из медкомиссии сказал, что халтурно выращенный отросток на лице исправному несению службы не мешает. Зато прозвище к парню прилепилось намертво.

Два бойца утрусили вперед по опаленному луч-мастером отрогу каньона. Мазёвый снял сферу с головы и взялся прикручивать к ней рожки эхолова. Кумар присел на корточки перед трофейным оружием и с любопытством потыкал пальцем в провода.

– Во техника! Хорошо все-таки, что Мазёвый гранату кумулятивную с собой носить любит. Не сжег бы он вчера бронеход, была бы нам всем категорическая крышка.

На Кумара упала черная и зловещая тень сержанта.

– А ты куда смотрел, Кашпировский, бля? Второй день мышей ни хрена не ловишь. Расслабился?

Причины для злости у сержанта имелись самые веские. Кумар был их сопровождающим из группы ментальной поддержки (ГМП), то бишь экстрасенсом, или просто чующим. Эдаким живым радаром, настроенным на противника. Раньше с отрядом на разведвыходы всегда отправлялся Пустой, но с ним вышла типичная для дальнего космоса неприятность. Поймал какого-то неизвестного человеческой медицине кишечного паразита, и червь сгрыз половину его внутренностей к тому моменту, когда нашли подходящее лекарство. То есть где-то за четыре дня. Так что Пустой закончил службу раньше срока и отправился на гражданку по медицинским показаниям. Вот он знатно чуял. Злобные эманации чужого снайпера улавливал за шесть-семь километров.

Кумар пока что подобными талантами не блистал. Патрульный катер на подходе к острову он еще кое-как учуял. Так Мазёвый эту посудину своим эхоловом без всякой телепатии засек. На берегу Кумар бронехода прошляпил. Но это еще понять можно. Не факт, что в той жестянке кто-то живой сидел. Возможно, она целиком автономная была, на искусственном интеллекте. Корпус и почти всю ходовую кумулятивным зарядом сожгло начисто. Понять что-либо про эту машину было сложно. Модель какая-то нестандартная оказалась. Дальше по берегу прошли без приключений. Местность там своеобразная была. Широкая полоса песчаных дюн, а сразу за нею параллельно береговой линии отвесная скальная стена высотой метров в триста. И ни конца ей ни края. Нашли каньон, промытый давно пересохшей речкой, и двинулись по нему в глубь острова. Пяти километров не одолели, и Кумар опять не оправдал доверия. В правой стене каньона внезапно обнаружился широкий проход, а в нем три десятка зеленых. Разведчики с ними чуть лбами не сшиблись. Хорошо, зеленые сразу бежать кинулись.

– Туманность здесь какая-то, товарищ сержант, – ответил Кумар, резво поднимаясь на ноги. – Не вижу я ничего. То есть своих еще кое-как вижу, когда совсем близко. А дальше сплошной туман.

– Хрена ГМП нам удружило! На такой разведвыход бракованного экстрасенса отправили. Скажи честно, Кумар, тебя в чующие по недобору взяли?

– Не, – вступился Мазёвый, как раз закончив прилаживать к сфере эхолов. – Он нормальный в этом смысле. Взглядом флягу по столу двигает. Я сам видел. Пустой так не мог.

– Туманность какая-то, – повторил Кумар, благодарно глянув на Мазёвого. – Как будто этот остров полем закрыт.

Сержант невольно взглянул на блок полевого командующего (БПК), прицепленный к левому предплечью. Коробочка вроде школьного пенала, только вместо ручек с карандашами разные шкалы и датчики. БПК показывал, что все известные виды излучений в пределах допустимого.

– И на что похоже это поле? – спросил сержант. – Глушилки? Помехогенераторы?

– Не-е, – без уверенности проронил Кумар. – Сквозь помехи, созданные машинами, я раньше видел. Хуже обычного, но видел. Здесь другое что-то.

– Почему раньше не доложил, что с задачами не справляешься, боец?

Кумар виновато пожал плечами.

– Думал, приспособлюсь со временем.

– Я тебе по возвращении к месту основной дислокации месячник бодрой физкультуры устрою, – пообещал сержант. – Очень хорошо от думанья помогает.

– Давайте я еще раз через этот туман пробиться попробую! – с энтузиазмом кающегося грешника предложил Кумар и вновь задумался. Веки прикрылись до половины. Взгляд затуманился. Мазёвый между тем надел сферу с эхоловом и сразу стал похож на адского муравья-переростка. Тоже закрыл глаза, сосредоточившись на звуках.

– Ну-ну. Медитируйте, бойцы, – буркнул сержант. Взял своего мага, подкрутил настройки оптики и начал изучать стены каньона в надежде обнаружить удобное для подъема место. Альпинистского снаряжения они с собой не взяли. Черт знает что! Ни орбитальной съемки, ни общих данных о ландшафте, ни конкретной цели. Вообще ничего! Игра в поди туда не знаю зачем. Хорошо, хоть примерные долготу и широту указали, где сам остров искать.

Их забросили из космоса в океан три дня назад. Планета, для которой у людей и названия-то не было, только условный номер 4–2/8Д, отстояла в стороне от основного театра военных действий и стратегического интереса ни для одной из конфликтующих сторон не представляла. Было время, когда ее и вовсе необитаемой считали. Но стоило командованию принять решение о захвате 4–2/8Д, как открылось неожиданное. Занять планету думали просто ради того, чтобы на карте этой солнечной системы белых пятен не оставалось. Ну и еще под всякие мелкие хозяйственные нужды.

Ресурсов здесь было с гулькин хвост. Плотность населения – один абориген на сто квадратных километров. Участков суши, подходящих под определение «континент», на 4–2/8Д не существовало. Признаки разумной жизни едва теплились на группах коралловых и вулканических островов. Укрепленных форпостов, крупных городов, серьезных скоплений планетарных войск дальняя разведка не обнаружила. На орбите полтора спутника и две эскадрильи легких истребителей. Сколько-нибудь серьезного сопротивления здесь не ожидалось, но транспортные коробки людей до места назначения не дошли. Караван с тремя пехотными дивизиями на борту, шесть фрегатов охранения, сотни тонн оборудования – всё в звездную пыль.

Посшибали их на подходе к 4–2/8Д. Чем – непонятно. Как – тем более. Определили только, что загадочная суперпушка, из которой с поверхности планеты можно по кораблям в отрытом космосе лупить, находится где-то в этой части океана. Провели повторную дальнюю разведку. Нащупали крошечное подозрительное пятнышко, закрытое от взгляда из космоса обстоятельными помехогенераторами. Отправили осадный броненосец, рассчитывая на скорое и справедливое возмездие. Но тяжелый сверхживучий корабль, вместо того чтобы разнести этот хитрый островок вместе со всем северным полушарием, сам пал жертвой таинственного оружия. Гибель броненосцев всегда воспринималась людьми как событие особой значимости. Эти корабли обладали столькими уровнями защиты, что считались почти неуничтожимыми. К тому же каждый из них нес на себе такое количество вооружений, которого условно хватило бы на зажжение новой звезды. Или на погашение существующей.

– Жучки лапками скребут, птички крылышками машут, травинки под ветром шуршат, родничок маленький где-то булькает, – умиротворенно перечислил Мазёвый, стаскивая сферу с головы. Злорадно улыбнулся и добавил: – Клюв опять матюгается чего-то. Кажись, в говно вступил.

– Далеко этот чудо-разведчик? – уточнил сержант.

– Километра полтора в ту сторону, – Мазёвый махнул рукой в направлении злосчастного отрога. – Назад поворачивать собираются.

– Кроме жучков с травинками ничего не слышно?

– Бронетехники рядом точно нет. Живые твари крупнее крысы тоже нигде не шевелятся. За радиус в три км ручаюсь. Только звук какой-то непонятный идет. Вон оттуда, – он указал в глубь острова.

– Какой еще на хрен звук?

– Пока не разобрать. Далеко очень. По первости на вой из окон филармонии похоже. Как если бы эти… как их, дьяволов?.. – Мазёвый наморщил лоб, подбирая правильные слова.

– Ты сосредоточься, боец, – подбодрил сержант. – Напрягись и сформулируй так, чтоб я понял. Вопрос-то непраздный.

Мазёвый напрягся и сформулировал:

– Как будто горлопаны оперные хором скулят чего-то похоронное. На душе сразу тошно делается.

– И?

– Подойдем ближе, скажу точнее.

– Ну а ты что скажешь, боец?

Кумар – ноль реакции. Поза расслабленная. Голова свесилась набок. Зрачки в тумане. Того гляди, слюни потекут.

– Э-э! Хорош медитировать! – сержант легонько ткнул пальцем в плечо экстрасенса. Резко тормошить чующих в такие моменты устав не позволял. – Боец! Слушай мой голос. Сейчас я медленно сосчитаю до трех и ударю в бубен.

На счете два Кумар медленно вышел из транса, ошалело поглядел по сторонам и вяло произнес:

– Знаете, товарищ сержант, если я захочу, то смогу спрятаться от другого чующего, и он меня не увидит.

– Очень ты этим меня обрадовал, – съязвил сержант.

– У зеленокожих тоже есть сильные экстрасенсы, – невозмутимо продолжил Кумар. – Их храмовников не всегда удается учуять. Они прятаться умеют. Это доподлинно известно.

Сержант невольно покосился на края обрывов в вышине. Потом на усеянный гладкими валунами проход между отвесными скалами. Мазёвый тоже насторожился. Солдаты-монахи, или иначе храмовники, внушали землянам противоречивые чувства. Одним – ужас, другим – уважение, третьим – и первое и второе одновременно. Их отряды всегда появлялись неожиданно. Действовали они очень эффективно, а убивали крайне жестоко. Склонность храмовников к поеданию убитых людей считалась недоказанной, но вполне вероятной. По сути, храмовые подразделения зеленокожих являли собою достойный противовес элитным частям земных войск орбитального десантирования (ВОД).

– И как сие понимать, боец? Весь остров кишит храмовниками или что?

Кумар пожал плечами.

– А хрен его знает, товарищ сержант. Но туман именно такой, какой экстрасенсы напускать умеют.

– Трижды твою ж мать! – плюнул сержант. – Мазёвый! Надень рога и слушай в оба! Не нравится мне этот Туманный Альбион.