10. Дом престарелых с медицинским уходом.
Тщедушная старушка с ходунками перегораживает вход в лифт и на лестницу. Раздраженно толкая перед собой ходунки, она пытается удержать дверь лифта. Я протискиваюсь вперед и придерживаю перед ней дверь, она смотрит на меня с детской улыбкой, словно с конфетной обертки.
– Спасибо тебе, девочка! Меня зовут Агнес. Агнес Ларсон.
Пока мы едем в лифте, она бодро расспрашивает меня, кто я такая и что делаю в этом доме.
Мое появление в доме престарелых с медицинским уходом не проходит незамеченным. Агнес представляет меня всем и каждому с таким воодушевлением, что ее тоненький голос то и дело срывается на фальцет. Старухи тянут морщинистые шеи, как ящерицы, некоторые даже пытаются потрогать меня.
– У тебя такая куртка – это потому что ты ездишь на мотоцикле? Что говоришь, Агнес? Она с самого севера?! Господи ты боже мой! Ты же, наверное, совсем устала!
Я стараюсь спрятаться от их жадно любопытных взглядов. Чувствую себя бессловесной зверушкой, которую выставили напоказ.
– Может быть, она буйная? – шепчет себе под нос сухонькая старушка, стоящая в углу. – А то зачем ей такой ошейник, как на собаке?
Я могла бы его снять. Хотя пусть боятся, меньше будут трогать своими жилистыми руками, мять, как кусок ткани на распродаже.
Мне хочется сбежать от этого сборища шамкающих ртов, сухих губ. Спуститься вниз на лифте и больше никогда не возвращаться.
Но на пути стоит женщина в светло-желтом халате, так что сбежать я не могу.
– Хорошо, что ты быстро нашла дорогу! – Женщина берет меня за руку и ведет к застекленному кабинету. На черной табличке белые буквы «Приемная». Каждый вдох кажется смертельно опасным.
– Мари Ульсон, – представляется заведующая, пока я разглядываю ее безупречно выщипанные брови.
– А ты Сандра?
Мне ничего не остается, кроме как кивнуть и присесть на стул. Желтый халат Мари выгодно оттеняет розовый румянец, глаза блестят, и вся она кажется свежевымытой. Сама я, наверное, заспанная и бледная. Язык наждачной бумагой трется о нёбо. Мари выжидающе смотрит на меня. Теперь моя очередь что-нибудь сказать.
– Ты только что приехала?
Я киваю, и мне кажется, что ее совсем не беспокоит моя усталость.
– Наверное, и позавтракать не успела?
– Я реши ла, что лучше вовремя прийти…
Мари дружелюбно улыбается и предлагает выпить кофе в комнате отдыха.
– Кажется, у нас там есть хлеб. И сыр. Если не засох, конечно.
Старичье впилось в нас взглядами и не собирается отпускать.
– Ну, сейчас ее научат уму-разуму, – шипит старушечий голос.
– У Мари все по струнке ходят, – кивает соседка.
Наконец мы садимся пить кофе.
Остаток дня я провожу, ничего толком не понимая. Стараюсь не выходить из бельевой, где мне поручили считать простыни и полотенца.
Стоит выйти в коридор, как старики сверлят меня любопытными взглядами, стараясь проникнуть в каждую складку и щелку. Они изголодались по жизни, по живым запахам.
Вампиры, почуявшие свежую кровь.